Яма 95

      Осаму пришёл в себя, но какое-то время не был в состоянии осознать это. Мыльный мир кружил в глазах плавные линии, которыми растекался, заявляя о своей ненадёжности. И Осаму не верил. Не верил этому миру.       Не верил, что сковывающая боль по всему телу позволит ему хоть когда-то подняться на ноги. Не верил, что остался в этом затуманенном состоянии совсем один. Он не верил, что писк рядом реальный, а стук в голове — действительно следствие опухоли.       Он не верил ни во что, кроме, пожалуй, того, как сложно лежать на спине.       Осаму попытался собраться с силами и перевернуться на бок. Это было острое желание перевернуться, сколько он лежал на спине?.. Ничего не хотелось так сильно, как поменять болезненное положение.       Но перевернуться не получилось. Среди мутных осколков мира Осаму нашёл относительный фокус на палке совсем рядом. Он не сразу начал понимать, что это чья-то рука. И только после следующей попытки изменить положение начал понимать, что на его плечо оказано влиятельное давление, запрещающее провернуть это. Постепенно начало доходить.       Это чья-то рука, ладонь которой придавливает Дазая остаться на месте.       Осаму был судорожным в выдохе, его лёгкие будто прокололись какое-то время назад, Осаму нашёл себя за тем, как тяжело дышит, и на секунду это напугало.       Он собрал абсолютно всё имеющееся мужество, чтобы сквозь прижимающую боль угомониться на спине и перевести взгляд. Голова закружилась, Осаму думал, что его сейчас стошнит.       — Тебе нельзя переворачиваться из-за катетеров, — как сквозь толщу воды, откуда-то издалека.       Фокус в глазах отказывал Дазаю ещё какое-то время. Казалось, Осаму дрожал изнутри. Что-то болело, возможно, везде. Это было то состояние, в котором первичное желание «уснуть» скоро продолжается честным «и не проснуться».       — Как ты себя чувствуешь?       Уже отчётливее, хорошо. Шум в голове не покидал Дазая, пока он договаривался с фокусом в глазах, размывающем мир на изображение, будто происходящее за некачественным стеклом.       Когда это получилось, Осаму остался невероятно разочарован.       — Майк?.. — тихо прохрипел он.       Майк покивал. Осаму видел его, но скользкое давление в груди наслаивало пласт тоски. Осаму сглотнул, понимая, насколько тяжело это вышло. Он чувствовал себя немного обезвоженным.       — Кому ещё они могли позвонить? — Майк риторически пожал плечами и стянул с тумбы телефон. — Ты со мной болтал, когда всё произошло. Потом только я к тебе и приходил. Мне, кстати, телефон твой отдали. Экран немного разбит, но в остальном... всё ещё твой аппарат.       Парень, который чинил телефоны, мёртв. Осаму знал такого, наставил его на мысли, на которые он повёлся через время. И оказался убитым.       А сам телефон...       — Чуя, — слишком быстро для своего состояния отчеканил Осаму. — Чуя купил этот телефон. Господи...       Чуя сделал это подарком на его день рождения. Они скрывались в отеле, когда Осаму напомнил, что они благополучно проигнорировали день его рождения в лагере. Дазаю исполнилось семнадцать, и он завёл разговор о деньгах, которые нужно снять «через год».       Они старались подняться на ноги, начать иметь хоть что-то. Пропущенное начало их, по идее, последнего года обучения в школе наставило на мысли, что туда они так и не вернутся, и нужно делать что-либо другое.       Тогда ещё у Чуи были деньги, прячущиеся на карточках. И он купил телефон Дазаю. Потому что тот свой он перед поездкой на ферму разбил, защищаясь... от человека, который теперь отбывает срок за наркотики. Чуя подставил опекунов Дазая — людей, которые позволяли себе плохо к нему относиться.       От нахлынувших воспоминаний голова шла кругом.       — Чуя... — как в бреду, повторил Осаму. — Где он, боже мой... Что я наделал... Я так хочу его увидеть...       — Эй, — Майк поправил присоски на груди Дазая, и только после этого Осаму понял, что облеплен этими присосками и какими-то проводами или нитками. — Эй, остынь. Не нужно тебе... нервничать. У тебя нестабильное состояние...       — Я оттолкнул его... И он больше никогда не захочет видеть меня... что я наделал...       — Эй! — Майк звучал нервно. Его взгляд уплыл в сторону, а писк, пронзивший Дазая, оказалось, не был в его голове. — Эй, успокойся...       — Я скучаю по Чуе... — не слыша его, повторил Осаму.       Это нахлынуло на него и стремилось разорвать изнутри. Это было невыносимо: осознавать, что он сам оборвал любую связь с Чуей и удивлялся, что он не хотел навещать его. Майк крутился рядом, стараясь привести показатели в норму и нажимая на кнопку вызова медсестры.

༒

      Чуя думал, что после внезапного припадка ему самому придётся просить помощи в больнице, а не карту с противопоказаниями. Но его отпустило.       И он знал, что задуманное потребует от него труда и мозгов. Просто так ему никто ничего не отдаст. Он заехал в регистратуру, узнавая, какие документы нужны, чтобы получить карту без непосредственного владельца. Доверенность и бумажка, где написаны типа причины выдачи без лица, которому карта принадлежит. Осаму хотя бы уже был совершеннолетним, с этим было проще.       Но эти вещи всё ещё нужно было где-то достать.       Чуя не хотел, чтобы их тачк провонял сигаретным дымом. К тому же, ему нужна была прогулка, которую он потратит на размышления, куда двигаться дальше.       Он вышел на неприметную узкую улицу. Прижавшись к стене, которая была оборотной стороной какого-то магазина, он прикурил. Здесь в основном не проходили люди, так что вряд ли он кому-то своим решением мешал.       Даже если бы кто-то и проходил, Чуя, наверное, не заметил бы. Смотря перед собой, он курил и размышлял. Он понимал, что вернулся в штаты один и со всеми этими незакрытыми делами здесь он должен быть осторожен. К счастью, в штатах не слишком озабочены внешним видом. Здесь по улицам шастают и хиппи, и готы... В Японии его за эту кепку провожали бы странными взглядами, но здесь по улицам спокойно ходят и типа в тканевых косметических масках. Чуя сам такое видел. Хорошее место. А Чуе просто нужно скрыться от банды. Держаться обособленно, но, в то же время, около людных мест, где его остаётся невозможным прижать.       Чуя считал себя достаточно скрывшимся и не хотел думать о сроках карих линз на его глазах. Основная проблема всё же в рыжих волосах, а они прикрыты.       Чуя пялился перед собой, затянутый в свои мысли, когда на проулке всё же появился какой-то парень. Он шёл как-бы мимо, но задержался, пусть Чуя планировал его зрительно проигнорировать.       — Не подскажешь, который час?       Фыркнув, Чуя потянулся к телефону. Он быстро облизал экран глазами, после отдавая внимание незнакомцу и бросая:       — Двадцать пятое августа, — он вдруг осёкся на незнакомца широко раскрытыми глазами и выпрямился, пряча телефон в карман. — Двадцать пятое августа?! Правда?! Это так? Лето заканчивается?!       — Ну... — незнакомец замялся. — Прогнозы хорошие, но календарно... да, заканчивается.       — Не может, блять, быть! — сокрушившись, Чуя отлип от стены и просто прошёл вперёд. — Как так?! Что я делал всё это время, неужели прошло столько времени?!       Он посмотрел на незнакома, продолжая:       — Это шутка? У меня нет даже половины, чем я реально занимался?!       Незнакомец не ответил, моргая на него, но на месте стоял. Чуя потушил сигарету о здание и выбросил на асфальт, вернувшись к тому, чтобы наматывать круги и... к кому-то явно обращаясь.       — Это не может быть правдой... столько дней потрачено в пустую, и он ни разу меня не видел. Ещё бы! Я не хочу подставлять его, тем более, пока я здесь и не могу примчать туда в любую секунду, если они... К чёрту!       Он пнул мусорный контейнер и закружил снова. Смотря теперь на незнакомца, он отчётливо поморгал.       — Ты. Ты хоть представляешь... как быстро бежит время? Я пытаюсь делать какие-то вещи, я тороплюсь, я знаю, что у меня нет возможности жевать сопли, но чёртовы дни бегут, как сумасшедшие! Клянусь, я не понимаю, как могло пройти столько времени. И, знаешь, что? Я чувствую себя уставшим со всем этим дерьмом... А потом типа узнаю, что прошло пару месяцев, и по факту я ни черта не сделал!       — Понимаю, — неуверенно кивнул незнакомец.       — Нет, ты... Нет, блять, ну, это не может быть правдой! Я себя загрызу этими мыслями, я думал, что я в состоянии сделать это быстро, но я не приблизился и к половине за то чёртово время, которое пробежало! Ты прикинь... Я не видел его примерно два месяца, делая какие-то тупые дела, которые не приблизили меня к цели. Он, может, уже почти забыл меня, я не знаю, у него хорошая память, но, может, так сработает болезнь, и он забудет?!       Чуя коротко выругался под нос и пошагал по местности в неустанном движении снова.       — Мне кажется, я в двух шагах от самоубийства. Я хочу убить себя. Но... Но тогда он вообще не получит помощи. Поэтому в двух, приятель, у меня пока есть смысл жить, но, если, чёрт возьми, прошло столько времени... какой же я мудак. Я тогда... Должен был сначала зайти к нему, но я, блять, так сильно испугался, ты не можешь это себе представить, никто не может! И вместо того, чтобы распускать сопли, я выбрал действовать. И?! Прошли грёбаных два месяца, и я не считаю, что успел сделать для него что-то весомое. Помимо того, что не пришёл в больницу уже после и не подверг его риску, спасибо большое, что додумался, Чуя, придурок, Накахара, надеюсь ты собой доволен!       — Не надо так категорично...       Чуя хмыкнул.       — О, да ну? Что я скажу потом, когда нарисуюсь там? О, типа, приятель, прошло несколько месяцев, но я нашёл деньги, надеюсь, ты сейчас чертовски рад видеть меня! И он? Типа, что? «Кто ты?»?! Я не уверен, что память ухудшается при его болезни, но, послушай, я ещё не закончил здесь, я не отвязался от придурков, я не нашёл полную сумму, вот в чём дело! Так что этими двумя жалкими месяцами всё не закончится, это не закончится, а я, блять, уже так чертовски сильно устал!       Незнакомец прочистил горло.       — Это реально жопа, чувак. Да, я понял, ты встрял. Но... не подскажешь время, у меня сел телефон?..       Чуя наскоро проверил свой.       — Четыре дня, — и развернулся к парню, снова раскрывая глаза в линзах. — Ещё и четыре дня! Этот день тоже почти закончился, а я нихера не сделал, да что, блять, такое...       — Ага, — незнакомец покивал, как-бы незаметно проходя по улице дальше, мимо Чуи. — Спасибо. Ну, удачи тебе там... всё такое.       Чуя покивал, не смотря на него. После прошёл к стене, опираясь спиной. Он не заметил за собой, как закрыл лицо ладонями и пополз по той стене вниз, оказываясь сидящим прямо на заднице. Его плечи тряслись. Он немного устал.

༒

      Мутное изображение быть мутным не перестало. Но теперь Осаму хотя бы помнил, что это — Майк. С трудом разлепив веки, он без эмоций пялился на него, залипающего в телефон.       — Ты можешь дать мне воды?..       Майк поднял взгляд. Вздохнув, он отложил телефон на тумбу и покачал головой.       — Тебе нельзя типа слишком много воды. Тебя еле откачали.       Осаму надеялся, что поднял бровь, но сил будто не хватало даже на это. Разве это не связано с обезвоживанием напрямую?       — Но... могу попоить тебя чайной ложкой, — Майк действительно звякнул ложкой о кружку, и этот звук неплохо влепил Дазаю по голове.       — Почему?.. — с тем же трудом выдавил Осаму.       — Потому что у тебя проблемы с почками.       Осаму медленно прикрыл глаза. Он поджал губы, не контролируя ни нарастающие всхлипы, ни то, как в плаче скривились мышцы лица.       — Я так устал... Я хочу убить себя, мне надоело... У меня больше нет сил, я так не могу, единственный человек, которого я хотел видеть, который был для меня всем, он просто... бросил меня... Можно мне убить себя? Почему откачали?.. За что?       — Эй, Осаму, — Майк протянул руку, пальцем проводя вопросительную линию на тыльной стороне. — Ты дашь мне свою руку?       — Если ты меня за неё схватишь, чтобы вывезти в лес и грохнуть там, пожалуйста, я абсолютно заебался... — Осаму был тихим в своём слабом голосе, но перевернул ладонь, позволяя сплести с ладонью Майка.       — Глупый, — Майк крепче сжал сплетение ладоней.       Осаму не видел его лица, улыбка сквозила только в интонации. За горячими слезами и прикрытыми веками Осаму не видел вообще ничего.       — Не говори так. Ты не один.       Осаму хмыкнул и бездумно провёл линию большим пальцем по тыльной стороне ладони Майка.       — Ты не понял, почему я так отреагировал на твой рассказ?       — М-м. Это было похоже на истерию, но ты ничего не объяснил...       Осаму открыл глаза, Майк выглядел так, словно был под водой и расплывался.       — М. На это нужно слишком много сил... А я чертовски устал.       — Я не тороплю и пытаюсь понять тебя.       Осаму вздохнул.       — Не мог бы ты... сделать что-то с тем телефоном и... закинуть деньги на номер, который я дам?       Майк заинтересованно вскинул бровь. Осаму собирался кому-то звонить.

༒

      Примерно сто лет назад, но Чуя был в клубе. Несовершеннолетним. Он даже не подозревал, что пересекался взглядом с Майком тогда. Осаму также не узнал, что его подозрения были верными. Именно Майк тогда воспользовался перцовым баллончиком и сбежал от приехавших на вызов копов. Той ночью Чуя заметил банду, от которой скрывался и изменил своей на тот момент девушке. Тогда всё было по-другому, они не были как-либо связаны, чтобы обращать внимание на происходящее. Чуя рассказывал эту историю Дазаю в лагере, когда старался оправдаться за измену. Но то, как в том моменте их собрало воедино, чтобы столкнуть, меняя переменные местами, через пару лет...       Суть не в этом. Чуя должен был протащиться в клуб, будучи несовершеннолетним. Поэтому знакомый, занимающийся подделкой документов конкретно здесь, у него был. Чуя использовал те документы как для прохода в клуб, так и в отеле на стадии регистрации его и Дазая.       Нужно держаться аккуратнее как минимум из-за идеи, что все здесь считают Чую мёртвым сразу после «пропавшим без вести». Они давно сбежали отсюда, и так рисковать своим нынешним положением... ровно настолько же опасно, как встреча с дилером в прошлый приезд. Но тогда Чуя покупал наркотики, чтобы подставить опекунов Дазая. Впрочем, он делает вещи теперь — также ради него.       Поэтому размышление не было слишком долгим. Все требующиеся документы он купил, осознавая, что с этими тратами уходит от цели собрать сумму на операцию всё дальше. Но это тоже часть подушки заботы: будет невесело, если Осаму получит урон от лекарств, на которые у него аллергия.       Чуя получил его медицинскую карту. Это стоило по большей части нервов, чем денег.       Уже в машине Чуя думал, что следующие дни также выпадают за дорогой обратно. Он только и успевает терять время. Да, эта цель с противопоказаниями завершена, Чуя может дать подробности... через Ивана. Ему самому всё ещё нельзя появляться в больнице, но Чуя уже выстроил план, как ему отвязаться. Как только он найдёт ещё некоторое количество денег.       Следующая неделя была трудной. Чуя передал карту через Ивана, сообщившего, что лично у него со сбором всё идёт путём, и Чуя почувствовал себя скверно по этому отношению.       Чуя был почти шокирован, когда наступила календарная осень. Погода, как и предполагал незнакомец, располагала, и, если не смотреть на дату, уловить смену года было непросто. Чую грызло изнутри каждый раз, когда он останавливался в кладовке у Лима.       Чую грыз тот факт, что поручение за поручением «последнее», и его не торопятся отпускать. Чую грыз факт, что он всё ещё останавливается на этом матрасе, а значит, деньги не собраны полностью, чтобы он смог попытаться разорвать все связи с Лимом. Чую грыз факт, что он в принципе валяется на матрасе, имея в голове предыдущие два.       Надо было торопиться. Когда Чуя понимал, что из размытых, — которые никто на самом деле не может предсказать в достаточной мере, — полтора года стремительно пробежали уже здравые два с половиной... он был в ужасе. Сентябрь давил на Чую тем, что он грёбаный сентябрь.       Он брался за всё подряд. Он плакал, скрыв лицо в локте, на матрасе по ночам. От усталости, от атакующих мыслей, от опасений, от усталости. Он немного устал. Всё шло своим тяжёлым чередом, ком ответственности становился крепче, Чуя был напуган тем, что не сможет покинуть Лима как только придёт время.       Нет, он знал, куда шёл. Он и не планировал быть резким, обрывая своё присутствие. Просто в момент он понял, что им уже открыто пользуются в своих целях, зная о намерении уйти.       А потом начало октября. Чуя встретился на стрельбище с Иваном, и, постреляв, они ушли шептаться.       Загоревшись, Чуя понял, что ему следует бежать от Лима. Единственное, он был глуп, чтобы позаботиться о своей уверенности. Он считал, что план представлял собой идеальный и оправдывающий себя риск.       Потому Чуя сразу собрал вещи и накопленные деньги в спортивную сумку и бездумно двинул подальше от здания, в котором жил несколько месяцев, бросив их с Дазаем сгоревшую квартиру на произвол.       Чуя добрался до сервиса, уверенный в своих планах. Он не хотел быть навязчивым, к тому же, предполагал, что стук слышно только из комнаты отдыха, а Билл, скорее всего, работает в мастерской. Так что Чуя бросил сумку рядом и сел на холодную землю задницей, спиной прикладываясь к стене.       Чуя поёжился от прохладного ветра, кутаясь в свою синюю кофту, рукава которой уже будто планировали выцвести, будто грёбаную кофту так часто стирали за последнее время. Нет, но часто таскали. В любом случае. Он был в ней в самом начале пути, и даже как-то странно, что у них всё ещё не было такой заботы.       Вскоре Билл вышел на перекур, они оба всегда делали это именно здесь. Билл прошёл дальше, не заметив бедствующего под сервисом Чую. Поэтому Чуя поднялся и сократил расстояние со спины, обращая на себя внимание.       — Эй?       Билл обернулся. Сначала его лицо пронзило удивление, но это потерялось эмоцией, первым проявлением которой стал опущенный вниз взгляд.       — Чёрт.       Чуя вопросительно склонил голову.       — Тебе... наверное, нельзя тут появляться, я не знаю...       — Что ты имеешь в виду? — Чуя нахмурился.       Осмотревшись, Билл сократил расстояние и понизил тон.       — Люди, на которых ты типа работал или что, не знаю, могут быть здесь. Они знают, что ты работал здесь и можешь... зайти сюда. Клянусь, я не хотел тебя подставлять! Они сказали, что уже знают, но я пытался сделать вид, будто не знаю таких, и... они начали давить. Прости. Они могут найти тебя здесь.       — Твою, блять, мать... — разочарованно вздохнул Чуя.       Билл сломался под давлением какой-то из группировок, связанных с Лимом, и его не то чтобы нужно винить в этом. Билл был обычным парнем, который не хочет проблем, вот и всё. Да, он сдал Чую, и теперь Чуя не может ни сбежать, ни остановиться по-человечески здесь. Он сам сюда приходил, забирать вещи, брошенные после побега из сгоревшей квартиры, которую караулили копы.       Тем более, зная теперь о Чуе какую-то часть этой его жизни... Билл вряд ли будет рад продолжать работать с ним. Ну, это в случае, если Чуе всё же удастся укрыться где-то. Сервис лихо пролетел с этим моментом, и план посыпался.       А люди, связанные с Лимом могут быть здесь и сейчас, пока он судорожно соображает. У него были мысли, касающиеся только сервиса, и Билл действительно бы принял его, разрешая перекантоваться в комнате отдыха, если бы его не прижали.       Как могут прижать и Чую. Так что поговорить следует по-человечески. Не глотая ни одно «последнее дело, после отпущу», потому что нихера это не будет так, Чуя уже успел уловить это.       Несмотря на то, что Лим позволил Чуе съездить в штаты, он его никуда не отпускал. Слишком легко Чуя решил отделаться. За то время они и успели обшарпать все его отступные пути, наверное. Чтобы загнать в угол.       Чуя сказал, что понял Билла, и уехал от сервиса, чтобы перестать подвергать опасности их обоих. Было небезопасно тереться рядом с сервисом, это уже понятно.       Так что Чуя поехал к Лиму.       И после встречи, на которой всё окончательно решилось, Чуя умирал от грёбаной жгущей боли в плече, что было свободно от татуировки. Ровно на другом. Чуя сильно сжимал челюсти и предпочёл бы никогда не говорить об этом. Он хотел выбросить произошедшее из головы раз и навсегда, сделать вид, что такого не было, прикинуться, что не это стало завершающим этапом его отчаянного поступка, на который он пошёл ради денег на операцию.       Чуя немного поумирал в тачке, после завёл двигатель. Блядское плечо болело безбожно, это мешало в вождении, но теперь он был свободен от грязных дел. Вслед за болью руку с повреждённым плечом дёргало конвульсиями, и Чуя не уезжал от Лима победителем, он был в побитом моральном состоянии, но он закончил это.       Этот этап, длительностью в примерно четыре месяца, был закрыт.       Чуя точно знал, куда и зачем направляется.       Чуя знал, что Майк ходил на пары летом. По сути, это была практика, но так часто перебивающаяся утренней теорией, что ничем особенным от учебного времени не отличалась. Майк, конечно, в этом плане был лохом, решил Чуя. Надо же, учиться летом с бумажками, да ну, они ж намокнут от пота, который капает со лба от жары.       В любом случае, это была уже середина октября. Так что учёба старого для этого Майка шла полным ходом. И Чуя бесчестно караулил его у корпуса, куда его пропустили, видимо, опираясь на внешность студента.       Вскоре Майк действительно вывалился через дверь с намерением быстрее прошагать дальше. Куда он торопится? Должно быть, к Дазаю в больницу, не?       — Эй, кукурузник! — Чуя не отлипал от стены, куда опирался, скрещивая руки на груди, поэтому пришлось кричать. — Не так быстро, ладно?       Майк обернулся и остановился. Его брови взлетели наверх, но губы скоро расползлись в улыбку.       — Вау, какая честь, — он просканировал Чую едким взглядом. — Ты жив ещё, что ли? Неожиданно.       — Поменьше пизди, — Чуя оттолкнулся от стены и сократил расстояние.       Майк, не шелохнувшись, смотрел в ответ.       — Не староват для учёбы?       Майк прыснул.       — Не дохера ли в тебе самоуверенности после того, как ты бросил своего... любовника на произвол судьбы?       — Любовника? — Брови Накахары взлетели вверх.       — Угу. Осаму сказал, что вы были любовниками... во всяком случае, пока ты его не бросил, и я с ним не... не важно.       Осаму сказал, что он и Чуя — любовники? Майку? Он сказал это Майку — своей первой и крепкой ранее влюблённости? Почему? Разве Чуя не прокричал своё запертое внутри месяцами признание ровно в ту ночь, когда Осаму сбежал и попал в аварию?..       Чуя считал, что не имеет права быть с Дазаем, когда считал себя виновником той аварии. Но, даже опуская это теперь, они никогда не были в таких отношениях... Их отношения всегда были... чем-то непонятным.       — Надеюсь, ты ревновал ко мне не слишком сильно.       Майк просто выдернул Чую из этих размышлений. Чуя прочистил горло, возвращаясь в реальность после шока от заявления, в котором Осаму ляпнул, что они любовники. Даже если так, Чуя ему уже изменял. Это было глупо от и до.       — Закрывай свой беспонтовый сбор, — наконец сказал Чуя.       Майк поднял брови.       — А ещё чего?       — А ещё... — Чуя пожал плечом. — Можешь эти собранные несчастные два процента затолкать себе в зад. И теперь тебе нечего рисоваться в больнице. Я оплачу операцию. Спасибо, что присмотрел за ним. Теперь проваливай. Нянька ему больше не нужна. Я всё сказал.       Чуя прошёл мимо него, не желая слышать в ответ хоть что-то.       — То есть, ты даже не подозреваешь, сколько вещей изменилось, пока тебя не было?       Чуя остановился, но промолчал, внимательно внимая словам Майка за спиной.       — Ты даже не представляешь, что поменялось. И считаешь, что можешь указывать мне? С чего ты... решил, будто Осаму будет рад тебя видеть? Потому что ты принёс деньги? Он скажет тебе ровно те же слова. Спасибо, а теперь проваливай. Смотри, так и будет. Ты не был рядом, когда нужен был ему. Зато был я. И после оплаты операции это не изменится. Так что имей совесть следить за языком.       Чуя стиснул челюсти до ломоты.       — Не считай странным или типа удивительным, что он выберет меня.       Чуя не смог пропустить это мимо себя. Он развернулся и сократил пройденные шаги, без раздумий вбрасывая кулак в нос Майка.       — Заткнись! — несдержанно выкрикнул он. — Ты не имеешь никакого права решать это за него!       — Как и ты — за меня!       Чуя подался ближе, но, отодвинув перепачканную кровью из носа ладонь, Майк попятился и выставил стоп-жест второй рукой.       — Ты ревёшь, потому что знаешь, что я прав?       Это были злые слёзы. Чуя смотрел на Майка ненавидящим взглядом и старался не пропускать всё, что он вывалил на него сейчас через себя. Он должен поговорить с Дазаем лично, а не шарахаться предположений какого-то идиота Майка. Слёзы были неконтролируемым моментом. Чуя немного устал.       — Пошёл нахер, — единственное, что он сказал на прощание.

༒

      Чуя не торопился. Он подобрал из тачки выписку, в которой подтверждался перевод и полный расчёт по оплате проведения операции, и его руки задрожали. Он длительно выдул воздух, стараясь сбросить нервозность, но с задачей не справился.       На улице стояла приятная погода, даже проклёвывались солнечные лучи, пусть уходящие за тучи время от времени. Изредка дул прохладный ветер, заставляющий мозги проветриться и, по возможности, вставать на место.       Но мысли всё возвращались и возвращались. Тот разговор с Майком... насколько он был прав? Чуя знает, что поступил опрометчиво. А после у него банально не было вариантов объясниться — плечо до сих пор горит пламенем от любого движения.       Это было трудно, но необходимо. Чуя побил себя по щекам прежде чем покинуть салон.       Казалось, женщина за стойкой тоже задавалась вопросом «ты жив, что ли?..». Будто именно она и работала в тот день, когда Чуя узнал и сбежал на заработки. Это прошло успешно, и теперь Чуя договаривался об операции Дазая.       А после его убитые долгими побегами кроссовки постучали по лестнице.       Чуя на ходу поправил кофту и футболку. Ровно настолько же с целью «выглядеть нормально спустя столько времени разлуки», как и с целью «занять руки, чтобы утихомирить бьющее в вены волнение».       Голова шла кругом, пока Чуя гулял по коридору, всматриваясь в таблички возле дверей. Накинутый на плечи халат сползал и доставлял боль при соприкосновении с повреждением. Казалось, люди вымерли все. Пустой коридор радостно разбрасывал отзвуки тяжёлых, сомневающихся шагов.       Не у всех, но у большинства палатных комнат были окна. Были как закрытые изнутри жалюзи, так и те, через которые происходящее в палате хорошо проглядывалось из коридора.       Конечно, Чуя выбрал не самую удачную лестницу, узнав номер палаты Дазая. Так что ему предстоял действительно долгий путь почти в другой конец коридора. За время прохождения расстояния, которое разделяло их, Чуя непроизвольно запасался большими сомнениями и догадками. Он сомневался, машинально заглядывая в открытые окна.       Осаму не проходил химиотерапию. Может, роль в этом сыграли его непереносимости или же врачи здесь нашли какое-то другое обоснование. Чуя подумал, что всё нахождение Дазая здесь выглядит так, будто он почти и не получал никакой помощи. Это было достаточно странно, чтобы задуматься об этом ещё на пару мгновений.       До момента, когда Чуя дошёл до этого окна и на автомате быстро двинул назад. Он нервничающим жестом провёл ладонью по шее и бросил взгляд на номер палаты. Да, он на месте.       Но окно не затянуто, так что...       Чуя осторожно выглянул, не выдавая себя больше так очевидно. Теперь он явно подглядывал, в отличии от того, как внезапно нарисовался полностью.       Осаму устроился на койке, читая книгу. Он сидел, спиной опираясь на поднятую подушку. Его больничная рубашка на пуговицах, и из расстояния между второй и третьей высунулся какой-то кусок провода, сложенный петлёй.       У Дазая уже не было гипса. Но всё его тело, насколько мог заметить отсюда Чуя, покрыто бинтами. Волосы пока на месте: оплата операции совершилась совсем недавно, скоро начнётся подготовка. Чуя будет скучать по каштановым волосам до тех пор, пока они отрастут. Чуя нашёл себя за глупой улыбкой. Он представил Дазая без волос, и обычно бы он рассмеялся вовсе... если бы он не нервничал так сильно.       Чуя вздохнул. Сомнения навалились на него удушающим комом. Он водил взглядом по Дазаю, стараясь не выдавать себя в этом окне, и нервно кусал губы.       Операция оплачена. Но они так давно не виделись.       Осаму был внимательным с книгой, которая успешно позволяла сбежать из реальности. Он был буквально поглощён чтением. Просто так бывает. Ощущение долгого, испытывающего взгляда заставляет вас перевести глаза в ответ. Это выходит машинально.       Осаму оторвал взгляд от страниц книги и посмотрел в сторону окна из палаты.