Яма 95

      Чуя считал, что прошло не слишком много времени с момента «возвращения» в квартиру. Потому не удивился, когда ранним утром Осаму поймал его на кухне.       — Надо кое-что обговорить.       Насчёт совместного проживания? Чуя, конечно, сначала нахмурился, обрабатывая и предполагая. Но, с пониманием выпрямившись, засыпал уточняющими вопросами.       — Э-э, типа очереди уборки? Расписание подъёмов составить, чтоб в ванной не пинались? Кто и когда моет посуду? Или... мм... может, мусор?..       — Нет-нет, стой. Всего одно условие. Попроще.       Чуя заинтересованно поднял брови.       — Можешь никого не водить и не трахать на нашем диване? — попросив, Осаму развернулся в очевидной попытке уйти. — А то я, знаешь... нашёл там коричневый волос.       И сразу после скрылся в коридоре.       Чуя тупо поморгал, задержав глаза вслед. Это было схоже с коротким ступором. Судя по шагам, Осаму уже дошёл до комнаты, когда Чуя неуверенно выглянул в коридор.       — Ты же в курсе, что твои волосы коричневые?..       Осаму, правда, не ответил. Чуя бесцельно побегал взглядом по пространству и повысил тон.       — Осаму! Твои волосы коричневые... и длинные! Сходи постричься, прежде чем предъявлять мне подобное! Эй, ты слышишь?!       Осаму неизменно не отвечал. Недовольно вздохнув, Чуя спешным шагом полетел в комнату.       — Осаму, это не смешно, что ты имеешь в—!       Чуя замолчал в ту же секунду, когда заметил, как Осаму давится смехом, прикрываясь ладонью. Осаму зажмурился и покачал головой. Чуя скрестил руки на груди. Сверлил многозначительным, мрачным взглядом. Убрав ладонь, Осаму чуть приподнял обе в сдающемся жесте и выдул воздух.       — А я думаю, смешно. Извини. Извини, не знаю, мне показалось это забавным. Видел бы ты своё лицо, Чуя, без обид!       — Нормальный? — с укором спросил Чуя.       — Это вряд ли, — с улыбкой покачал головой Осаму.       Чуя метнулся к шкафу: туда они убирают собранное постельное бельё после сна. Вытянув подушку, бросил в Дазая. Осаму снова смеялся. Потому Чуя подобрался к дивану. Отобрал — это было... перетягивание «каната» — подушку, которой решил настучать Дазаю по плечам.       Осаму защищался руками, но порыв не прекращал.       — Как ты вообще додумался до этого?! Бессовестный!       — Прости, Чуя! Тише! У меня просто... хорошее настроение?       — О? Почему? — Чуя прекратил атаку, безвольно опуская руку с подушкой вниз.       Чуя ему ничего не говорил.       Осаму, не убирая улыбки, поднял взгляд. Тоже не стал ничего разбалтывать.

༒

      Впрочем, ему не обязательно было сообщать что-либо.       Осаму устроился в кофейню. Зал был пуст, и Осаму обновлял инвентарь.       Принесённые из кладовки длинные стаканы должен был убрать в нижнюю часть стойки. Потому сел на корточки. Расфасовал первую, небольшую часть от длиннющей упаковки.       — Могу я выпить кофе?       А остальную рассыпал по полу от неожиданности. Стаканы с глухим отзвуком попадали. Стоит предложить управляющим повесить колокольчик на дверь или типа того. Или пусть внезапные гости топают чуть погромче, чтобы их было слышно. Стоит запретить подкрадываться так.       Осаму мрачно вздохнул, рассматривая устроенный бардак. О, теперь он стаканчиковый король. Раз сидит в окружении подопечных.       — Конечно. Если вас устраивает пить из стакана с пола.       Осаму выпрямился, быстро меняясь в лице.       Чуя подался чуть вперёд и рассмотрел происходящее на полу. Поднял глаза в карие, расплываясь в улыбке.       — Что, реально с пола?..       — Ну... как видишь. Ты чего так... так внезапно?       Чуя медленно водил взглядом по заведению. И пожал плечами.       — Ты не говорил, где работаешь. Но было бы глупо считать, что я не узнаю. Пришёл посмотреть...       — М. И что скажешь?       — Неплохо, — Чуя столкнул взгляды и улыбнулся. — Очень неплохо. Но я по делу. Можешь выйти со мной?       — Могу ли? — Осаму поднял бровь. — У меня стаканы на полу.       Чуя сбил губы в бок, сканируя его. Насколько бы позволила стойка.       — Так... Ты выйдешь?       — Идём, — вздохнул Осаму, поднимая откидную часть стойки. — Я вполне имею право на перекур.       Чуя широко улыбнулся и первый направил лыжи в сторону выхода.       — Я думал, ты больше не собираешься курить.       — Чисто за компанию.       — Мм.       Осаму задержался у двери, переворачивая табличку стороной «закрыто». Остановившись полу-боком, Чуя подождал его. Кивнул и развернулся, когда Осаму поравнялся.       От заведения вдвоём они прошли не слишком далеко.       Ранняя весна тронула улицу, слизывая упоминания сугробов в небольшие холмики, мокрые у подножья. Юго-восток Канады грелся под ненавязчивыми лучами и бликами солнца. Непредсказуемость погоды явно отражалась на безразличии Дазая — он не накинул сверху ничего утепляющего, и страховки Накахары — несмотря на подъезд к кофейне с незамысловатым названием, он шуршал лёгкой курткой.       Солнце плавно отодвинуло ближайшее препятствие, выглядывая и отправляя ярчайшую линию света. Ударившись о задние, тонированные окна, она бликом засветила карие глаза. Один Осаму зажмурил, ориентируясь ладонью на уровень лба — навес.       Остановившись, Чуя скрестил руки на груди. Ожидал честного, непредвзятого мнения. Если уж он сам ссылался на низкую цену — машина не новая — и её статус «первой» для личного пользования. Это могло расстелить пелену на голубые глаза, обратившиеся к Дазаю в молчаливом ожидании.       Солнце скрылось, позволяя Дазаю распустить укрытие. Осаму остановил ладони на бёдрах и изучал увиденный чёрный форд. Молча.       — Прикольный у тебя фартук, — не выдержал молчания Чуя.       Фартук же шоколадного цвета с логотипом кофейни в самом деле будто был Дазаю к лицу. Смотрелось настолько правильно — в каком-то смысле, стильно, может, из-за сочетания с оттенком волос, — что Чуя не смог бы упустить это.       Осаму прыснул и легко качнул головой.       — Вот бы на мне ничего, кроме него, не было.       Чуя поднял брови, шире раскрывая глаза.       — Это ты свои желания озвучиваешь?       — Это я озвучил твои мысли, — Осаму повернул голову, сталкивая взгляды. — Хватит есть меня глазами.       Приём, Чуя. Хватит, Чуя, представлять то, что он сказал. Это просто неприлично.       Чуя прочистил горло и увёл взгляд в сторону машины.       — Скажешь что-нибудь?       — Я даже, наверное, был бы не сильно против.       Того, чтобы Чуя надел на него фартук, затягивая пояс на оголённой спине? Ткань бы скользила по коже, безвольно падая с отсутствием тугости. И Чуя бы дорожкой поцелуев от плеч поскользил всё ниже, ниже... до момента, когда ладонью бы надавил на спину, сгибая...       Чуя сбросил мысли движением головы и прочистил горло. Накрывает, конечно.       — Я про машину.       — А, — Осаму широко улыбнулся, сканируя Чую. — Тачка крутая. Она умеет делать разгон с места?       — Это он! — Чуя закатил глаза и покачал головой.       — Что, прости?       — Наша новая тачка мужского пола. Не она, а он. И да, он умеет.       — Тачк, получается.       — Что?       — Тачк, — повторил Осаму.       — Ты такой глупый, — усмехнулся Чуя.       — Не я назвал тачку мужским полом. Но ладно, ты, может, уже повернулся, потому что работаешь с ними постоянно. Так что уступаю. Без проблем. Наш новый тачк крутой. Стоп... Наш? Что я сказал... — Осаму прыснул и качнул головой.       Не распуская рук, Чуя повернулся к нему и нахмурился.       — Он наш. В чём дело?       — Ну... У меня нет прав. Как он может быть нашим, если он твой?       Чуя вздохнул. Из кармана куртки вытянул устройство, нажимая кнопку. Форд приглашающе пискнул и моргнул фарами.       Осаму вполне профессиональный пассажир, насколько это помнил Чуя.       — Что ж. Тогда забирайся в нашу машину и изучай место рядом с водительским.       Каждый раз, когда Осаму сдерживает улыбку, его уголки губ сбиваются в складки. Потому Чуя уже научился распознавать эту эмоцию. Осаму хотел бы улыбнуться, также, по какой-то причине, скрыть это.       Чуя придержал ему дверь. Поравнявшись, Осаму побегал глазами, останавливая их на Чуе, будто тот что-то забыл. Чуя глупо моргнул. Руку ему подать? Каким образом?       Вздохнув, Чуя подставил ладонь под крышу. И тогда Осаму уплыл в салон. Так или иначе, за ним нужно было поухаживать. И он вполне получил это.       Внутри Осаму осматривался. Чуя в упор изучал именно его и проявление его любопытства: машину уже рассматривал перед покупкой.       — И надолго у тебя кредит?       Чуя непроизвольно цыкнул.       — Надолго, — обошёл он уточнений.       — Может, получится погасить, — задумчиво ответил Осаму. — Я ведь так и не знаю, какая сумма на счету...       — О нет-нет-нет, — замотал головой Чуя. — Это мой кредит.       — Твой кредит на нашу машину, — поправил Осаму, бегая взглядом по салону.       Чуя не нашёл слов для ответа. Спорить бесполезно, но он в любом случае не позволит Дазаю совершить задуманное. К тому же, может, сумма на счету окажется типа... не больше пятидесяти. И тогда заявления Дазая посыпятся от невозможности быть выполненными.       Чуя прочистил горло, заполучая внимание, и кивнул на бардачок. Осаму, конечно, потянулся проверить. Щелкнув дверцей, прыснул и быстро отвернулся к окну.       — Какой вот ты...       — Я там тебе что-то типа мешал есть шоколадный батончик.       — Отобрал, — подтвердил Осаму. — Прям из руки выдрал.       — Какой грубиян, — с улыбкой цыкнул Чуя.       — Да вообще свин, — Осаму столкнул взгляды.       Чуя делано выпучил глаза.       — Ты как с отцом разговариваешь?       Осаму прыснул и отмахнулся ладонью.       — Вперёд, — прямо сказал Чуя. — Больше не отбираю.       — Ад диабетиков с повышенным уровнем, — прокомментировал количество Осаму. Сразу после подцепил один из многочисленных и принялся раздевать. Сам ведь не являлся таковым.       — А ты... ел сегодня что-то?       Осаму посмотрел на Чую театрально напуганно. Зашуршал упаковкой, стараясь быстрее от неё избавиться. Чуя поднял брови и несерьёзно подался вперёд:       — Эй, верни! После обеда отдам!       Осаму коротко рассмеялся, вжимаясь в угол. Покачал головой и, немедля, начал покусывать шоколадный батончик.       — Непослушный малый, — недовольно покачал головой Чуя. В тон тихо посмеялся.       — Опять ты называешь меня так...       — Что я сделаю, если ты крошечный, — Чуя пожал плечами.       — Зато член у меня не крошечный, — оспорил Осаму, сталкивая взгляды. — По лбу тебе настучу, довыёбываешься.       — Меня не вдохновляет меряться письками, — отмахнулся Чуя. — Сиди спокойно, ребёнок.       — У нас разница в полтора месяца, — фыркнул Осаму.       — У нас разница полтора месяца, — передразнив, Чуя расслабленно откинулся на спинку. Ладонями огладил руль. Руль их с Дазаем машины.       Без мам, пап, денег с их бизнес-точек. С кредитом, но, эй, это того стоило. Чтобы что-то получить, нужно сначала что-то потерять. В этом случае — свободу от государства. Но, что ж, взамен на транспортное средство. А значит, оно того стоило часть два.       — Вспомнил, как с отцом в машине ездил.       В свободном положении Чуя напрягся. Такая неприятная, внезапная тема. Чуя не понял бы, что задержал дыхание. Не смог бы справиться с этим. Осаму продолжил добивать воспоминаниями — и себя, и Чую.       — Он меня научил за дорогой следить. Ворчал, когда я в свои мысли пропадал. Говорил смотреть по сторонам, запоминать маршрут. Я тогда подумать не мог, насколько мне реально это понадобится.       — Значит... — Чуя прочистил горло. — Это... благодаря его стараниям у тебя такой точный компас?..       Осаму посмотрел на Чую без каких-либо эмоций.       — Компас у тебя в голове, — с нервной усмешкой уточнил Чуя.       — А, — понимающе улыбнулся Осаму. — Думаю, это врождённое, никогда проблем с ориентированием не было. Скорее он просто... развивал эту мою способность.       — Ясно.       Осаму помолчал, шурша упаковкой.       — Так давно не вспоминал это. Будто в другой жизни было.       — Что ты хочешь, чтобы я сказал сейчас?       Осаму рассматривал батончик в руке.       — Скажи, что всё будет хорошо. Что ты не оставишь меня так, как они.       Чуя вздохнул и помедлил.       — Никто не застрахован.       Чуя был прав, когда говорил, что не слишком хорош в поддержке. Во всяком случае, что касается этой темы, которая с первым упоминанием вставила в сердце по меньшей мере пару сотен игл.       Осаму грустно усмехнулся, сползая взглядом вниз. Покивал самому себе.       Чуя с досадой поджал губы. Поддержать Дазая у него не вышло, даже когда Осаму напрямую попросил об этом.       Вздохнув, Чуя оббежал салон глазами.       — Какая у них была машина?       Осаму помедлил. Слегка поменял положение; кресло издало короткий скрипящий звук. Карие глаза плотно прилипли к передней панели, когда Осаму с чёткими, липкими паузами спросил:       — Почему. Ты. Спрашиваешь?       И спустя секунду перевёл взгляд на Чую. Вернее, на его потрёпанное выражение лица, поймавшее любопытство с великим отчаянием.       Чуя сказал бы, что где-то недалеко от их машины треснула ветка. Голая, та, что ещё не обзавелась и намёком на почки. Самое начало весны только дотрагивалось до них.       После паузы Чуя сдавленно усмехнулся.       — Пытаюсь сделать хоть что-то.       И в этом, отчасти, была правда. Только в том, что Чуя хотел бы составить пазл. И, по возможности, навсегда разочароваться в своих предположениях.       — Что?       — Я не слишком хорош в поддержке. Когда ты жаловался мне... Я сказал про наркодилера на HTT. Это не совсем то, что ты хотел бы услышать. Но я правда пытаюсь. Как умею.       Как научили.       Осаму медленно, внимательно просканировал Чую.       — Белая.       Чуя нахмурился и вытянул шею.       — Не страдаешь дальтонизмом? — машинально, спустя пол секунды выпалил он.       Осаму поднял глаза выше. Пальцем указал на волосы Накахары.       — Нет. Мне всегда нравился этот фиолетовый оттенок.       Чуя рассмеялся. С сомнительной, но долей облегчения.

༒

      Без преувеличения, последующие дни можно было считать забегом. Осаму смотрел бы на них через быструю перемотку.       Неизменным остались ранние подъёмы. Осаму не сразу после въезда, но немного позже перепросился спать ближе к краю. Чтобы не перелазить через Чую каждый раз.       На кухне Осаму готовил завтрак. Честно притянув за уши к вопросу про аллергии свою недружбу с молочкой, он уже заставил Чую пойти на уточнения. Осаму легко усмехнулся и опустил взгляд. Кашу на молоке он не ест. Но готовит её. Для Накахары.       Ещё полусонный Чуя за столом — уже в пустой квартире — всегда пишет Дазаю сообщения, благодаря за кашу. После отправляет набранную ложку в рот. Каша вкусная, каша на молоке, сам Осаму эту кашу не ест. Вот как-то так.       Дазаю вроде начало везти. В том, что ему было необходимо.       Разобравшись с завтраком, Осаму накидывал куртку и спешил в киоск по направленному адресу. С кипой бумажек шатался по району. Крякнув, плюнув... Ладно, он сажал объявления на клей. Отходил и вытягивал телефон, камера которого ловила выполненную часть работы. После звука затвора Осаму прятал телефон обратно в карман и проверял время на наручных часах. На ходу, само собой.       Больше Осаму не стоял на месте. Отчёт о расклеенных объявлениях отсылал начальству уже за стойкой в кофейне.       Иногда сам ловил себя на удивлении от того, насколько общительным парнем стал. Раньше ведь было совсем по-другому. Часто приходилось приостанавливать деловую переписку из-за посетителей. Осаму с готовностью и улыбкой обслуживал каждого.       И так весь день. До шести. После Осаму мыл полы, закрывал кофейню и переодевался.       Но одежда не успевала пристать к нему. С семи его ждала смена в ресторане. Залетев в раздевалку, Осаму здоровался с коллегами и шустро переодевался снова. Теперь уже полностью, до смены рубашки и штанов — в ресторане единая форма, которую выдают.       И сверху, конечно, фартук с карманом на животе. Стоя без дела, — хоть такое бывало редко, — Осаму складывал ладони в этот карман и ёжился. Под конец дня усталость накатывала невероятным комом. Осаму залипал. Пробегающую мысль «уйти домой» Осаму быстро прихлопывал, как бежащего по столу паука.       Потому что у него была слишком сильная мотивация бегать с подносами и натягивать улыбку, едва не лопавшую кожу на щеках. Осаму просто знал, что и для чего делает.       Иногда, часов в одиннадцать, Чуя настаивал звонками. И когда Дазаю удавалось ответить, он выслушивал причитания о позднем времени и предложение вернуться уже домой. Осаму улыбался и отказывался: заведение работает до последнего клиента.       Чуя переживал, что Осаму снова ведёт себя тем образом, который довёл его до изнеможения какое-то время назад. И оправдывал своё «отцовство» постоянными вопросами о еде. Но у Дазая, вообще-то, всё было в порядке.       Чуя всё равно оставался недовольным. Осаму улыбался и стоял на своём. В смысле уйти хотя бы с одного места? Ничего, что наступил апрель?       Осаму подумывал проконсультироваться насчёт подарка с коллегами из ресторана. Ну, оно выглядело логично, исходя из места работы. Кружась между людьми, которые разбираются в этом, вероятно, можно было бы начать понимать тему.       Однако разговор завязался неожиданно, не в ресторане. Раздав определённое количество направлений, Лили — сменщица в кофейне — даже дала на пользование свою подарочную карту.       Потому эти бутылки стоили дешевле, но качество совершенно никак не пострадало. Осаму расставил их на кухонной стойке и прикрыл дверь до небольшой щёлки. Обычно она держалась распахнутой, но Чуя не придал этому значение по возвращению.       Осаму просто уселся ждать его на стуле. Потому подслушивал непроизвольно.       — Осаму? — Чуя вздохнул, и послышался треск замка. Щелчок, который издаёт язычок, проскальзывая в отведённую ему... — Ну конечно. Опять в своём ссаном ресторане. Опять до ночи...       Осаму нахмурился с полуулыбкой. Вот глупый, совсем не угадал.       Осаму старательно прислушивался к шуму куртки, треску включённого пузатого обогревателя — свою обувь Осаму убрал в шкаф — и грузным коридорным шагам. Чуя не имел привычки говорить с собой в «пустой» — по его мнению сейчас — квартире. И всегда первым делом, придя домой, мыл руки.       Только после этого со значительным скрипом отодвигая дверь на кухню.       Чуя завис на пороге, впиваясь взглядом в Дазая. Осаму в темпе дожевал орешек и улыбнулся.       — Ты здесь?..       — Вроде как.       — Почему не отзываешься? — устало закатив глаза, Чуя прошёл и протянул руки.       — Надеялся подслушать твои мысли, в случае, если бы ты говорил сам с собой, — Осаму усмехнулся и поднялся, принимая приглашение в объятия. — Привет. Как твой день?       — Норм. День как день.       Осаму почти настороженно распустил объятие. Пошарил ладонью по столу, опускаясь обратно на стул.       — Ясно. Я сам только недавно вернулся.       — Что? — нахмурился Чуя. — Который час?       Он провёл ладонями по бёдрам, надеясь на пухлость карманов, где мог бы быть телефон. Но там его не нашлось. Нет, Осаму не додумывал это.       — Слишком поздно, если ты вернулся из кофейни, слишком рано для ухода из ресторана. Где мой телефон... — Чуя отправил взгляд в сторону коридора. Вероятно, бросил его где-то на тумбе или оставил в куртке.       — На стойке, — Осаму кивнул на кухонные тумбы, выстроенные в короткий ряд.       Чуя обернулся. Правда, достаточно быстро посмотрел обратно на Дазая, шире открывая глаза.       — Это что?       Осаму пожал плечами. На кухонной стойке стояли две бутылки, одна из которых перевязана лентой. Рядом зажигалка и талон на скидку на заправочных станциях: и снова спасибо Лили, отец которой оказался владельцем нескольких заправок и кружится в том обществе. Совсем недавно он уволил девушку с именем Мишель, и та просто изобразила пофигистичный жест поднятых рук и прыгнула в свой трейлер. Уже внутри она перед зеркалом причёсывала тёмные волосы. Поправившись, скользнула за водительское. Начиная свой путь к следующему месту остановки.       Зажигалка и фантомный призрак заправочного бака рядом смотрелись комично,

— устроить пожар? —

      но на оба подарка были причины.       — Не знаю. Посмотри.       Чуя неуверенно качнул головой. Кажется, надеялся всё же на кучку объяснений. Которых не получил. Потому прошёл к стойке. Первым почему-то соскрёб именно талон на скидку и обернулся, вопросительно зависая в карих глазах.       — Ты говорил, бензин ахренительно дорогой. Наш машин много жрёт.       Чуя легко кивнул.       — Однажды я дождусь момента, когда ты не будешь уходить раньше и я смогу подбросить тебя утром.       — Да ну, — отмахнулся Осаму. — Я по утрам объявления расклеиваю, некуда меня вести.       Чуя удивлённо вытянул шею.       — С какого?..       — Момента или хрена? — усмехнулся Осаму.       — И то, и другое.       — Я на время. Копил на подарок.       Чуя слегка помрачнел и отвёл взгляд.       — Не стоило—       — Не спорь. Я уже всё купил, давай без этой херни. Ты проигноривал обувной ящик... Поэтому не знал, что я дома, и не знал, что ты тоже престаёшь шлёпать по полу босиком.       Да, там стояли домашние тапки. Себе Чуя их не покупал. Пусть будет их глупым ритуалом, на случай, когда эти сотрутся, и ни один не станет брать новые самостоятельно. Только как дополнение в подарок.       Чуя потерянно усмехнулся и покачал головой. Вернув внимание стойке, как-то глухо засмеялся.       — Ладно. Ладно, но... зажигалка?       — Можешь выбросить старую. Как я помню, ты получил её... от какого-то чувака из летнего лагеря.       Чуя улыбнулся, но поджал губы, чтобы скрыть это. Осаму совершенно нарочно назвал Марка «каким-то чуваком из летнего лагеря». Пусть не был такого мнения в должной степени. Это слишком день Накахары, чтобы не потакать ему.       Прошлое остаётся в прошлом, но Осаму не забывал.       — Ладно-ладно, — Чуя усмехнулся. Подобрал бутылку с лентой и обернулся, прижимаясь задницей к стойке. — Но что насчёт этого? Это что?       — Вино, — просто ответил Осаму.       Чуя изобразил театральное удивление.       — О... Надо же... Я вполне не мог бы прочитать этикетку...       Осаму прыснул.       — Мог бы, конечно. Можешь прочитать, что это за вино. О, и... поставить в свою начинающуюся коллекцию. Хотя я знаешь, что думаю? Можно для начала выпивать и собирать только бутылки. Ну, типа...       — И сдавать их, если у нас настанут скверные времена, — приглушённо засмеялся Чуя.       — Я не... — Осаму коротко посмеялся и покачал головой. — Я не думал об этом! Просто если... ты не захочешь хранить его, это не будет проблемой.       — Ладно-ладно, — Чуя перевёл дыхание. — Я услышал. Но... не совсем понял. Откуда ты вообще взял идею о... коллекционировании?       Чуя давно задумывался об этом. Шастая по дорогому номеру отеля, в котором напрочь выключен свет, страдал от скуки на перерыве передачи. В номерах всегда был дурной доступ к бару. Чуе не приходилось сгибаться слишком сильно, — в отличии от взрослых, — чтобы, открыв дверцу, изучать содержимое.       В своём детском возрасте Чуя не был атакован навязчивой идеей попробовать весь алкогольный ассортимент. Внутри бара была подсветка. Именно поэтому было заметно, насколько небрежно и безвкусно выставлены бутылки различных напитков.       Как-то Чуя перебрал их по другим местам, на свой тонкий вкус. Зависнув на выполненную работу, не осознал, что глаза засветились. Пробовать всё ещё не хотелось, но правильная расстановка оставила свой след на слишком долгосрочный период. В тот момент, конечно, Чуя не мог подумать о дальнейших мечтах, связанных со сбором алкоголя.       Но вскоре Чуя вырос и смог сформулировать это. А ещё он успел...       — Ты сам мне говорил.       — Я говорил? — Чуя удивлённо поднял брови. — Когда?..       — В баре, — Осаму опустил взгляд в стол и подвинул упаковку с орехами. — Когда нам нужно было ждать автобус.       Чуя нахмурился. Когда это им, сидя в каком-то баре, приходилось ждать автобус? Как давно это было?       — Э-эм...       — Автобус в летний лагерь, — Осаму резко вернул глаза на Чую. — Когда мы только... сбежали с фермы. Мы были в... той деревне рядом.       — Биллет-холл, — Чуя сказал бы, что не планировал произносить это название. Оно и звучало с его языка достаточно потерянно, чтобы выдавать это.       Осаму легко кивнул.       — Какой-то мыслью мне кажется правильным говорить это через «Байллет». Но это не действительно. Такое чувство, что с этим местом что-то не так...       — Такое чувство, что с этим местом не так абсолютно всё, — мрачно согласился Чуя.       Осаму усмехнулся, но совсем неискренне.       — Интересно... не смыло ли его водой в ноль?       — Не слишком, — отмахнулся Чуя. Не слишком интересно, куда небольшое поселение привела авария на водонапорной башне.       — А что там ферма... — задумчиво продолжил Осаму. — Без одного помощника.       Заткнись! — Мысленно крикнул Чуя, но промолчал. Только тяжело вздохнул. Как же сильно воспоминания хотели раздавить его.       Они в самом деле были там. Они начали оттуда свой бесконечный путь. Ферма — деревня рядом — автобус в лагерь — пожар...       Или немного раньше?       Скрип шин на тормозе, звук столкновения...       Чуя помрачнел. Видимо, достаточно, чтобы Осаму глухо усмехнулся и поднялся с места, сокращая расстояние.       — Прости. Не хотел портить тебе настроение.       Он расставил руки, и Чуя спешно отставил бутылку обратно на стойку, принимая повторное приглашение обняться. Осаму погладил спину ладонью.       — С днём рождения, чудила.       — Спасибо, тупица. Но почему лента только на одной из бутылок?       — Вторую мы просто выпьем. Отпразднуем. — Осаму отодвинулся, не убирая рук. — Но сначала фильм.       — Совместить нельзя? — Чуя поднял бровь.       — Нет, — Осаму загадочно улыбнулся и отвёл взгляд. — Никак нет.       Чуя с подозрением сощурился.       Осаму, конечно, купил для празднования и еды, спрятал её в холодильник, дожидаться своего часа. Спросил, нужно ли разбить сырое яйцо Чуе в пасту. Чуя уже жевал, потому выглядел забавно, когда поднял укоряющий взгляд. Осаму не мог не засмеяться. Ещё Осаму купил вишнёвый чизкейк, в своей же кофейне. Он угостил кусочком Чую, когда тот приехал показать машину. И заметил, насколько Чуя остался доволен. Потому повторил покупку, но уже в большем количестве.       Лицо Накахары заинтересованно вытянулось навстречу, когда Осаму достал упаковку из холодильника. Чуя выглядел радостным котом, вынюхивающем что-то вкусное. Потому Осаму не сдержался снова.       Пусть за праздничным ужином они пили содовую, Чуя поглядывал в сторону бутылки вина, которую Осаму не разрешил открывать слишком рано. Чуя даже сказал, что вино хорошо сочетается с пастой. Но Осаму стоял на своём.       Чуя сказал, что когда-нибудь им нужно купить ещё одну машину, и Осаму подавился чизкейком. Откашлявшись, попытался переспросить это. Но Чуя имел в виду посудомоечную машину. Оба налопались до отвала, и мыть посуду не хотелось. Осаму сказал, что помоет. Не его праздник, всё-таки.       Своего он ждал с долей опаски. Они уже обсуждали решение поехать домой, чтобы Осаму смог забрать деньги. Но это вселяло определённого — неизвестного — рода страх. И дальше он начнёт расти с каждым днём, которые вскоре начнут бежать быстрее.       Пусть у них в самом деле есть проблемы с деньгами. Осаму повёл Чую в их единственную комнату. Уже всё подготовил: на стойке для телевизора были бокалы, перевёрнутый контейнер от орешков, телефон и... свечи.       Чуя моментально уточнил, отключили ли им свет за неуплату или только планируют. Осаму рассмеялся, используя собственно подаренную зажигалку. И ответил, что это исключительно для романтической атмосферы. Чуя беззвучно сказал «а» и покивал. Точно, романтическая атмосфера, как он сам не додумался...       Бокалы оставались без внимания, и Чуя продолжил коситься уже на них. Осаму, может, просто решил подразниться? Вроде, купить бутылку вина, сказать, что они будут его пить, но позже... потом ещё позже... и немного позднее.       Телевизора у них не было. Потому пустой контейнер стал стойкой для телефона Дазая. С маленького экрана смотреть было неудобно, потому пришлось выискать должное положение. Такое нашлось на животе, ладони стали подставкой для подбородка, локти продавливали диван. Осаму иногда пинался плечом: они легли действительно близко. Ещё Осаму болтал поднятыми ногами. Отчего диван скрипел, и Чуя фыркал.       — Ты был в душе?       — Угу, — Чуя нахмурился, не отвлекаясь от экрана. — Что? Ты норм? Буквально сам искал нам фильм, пока я мылся.       — То есть... — Осаму задумчиво промычал. — Приставать к тебе сейчас... бесполезно?       Чуя отвёл взгляд от телефона на Дазая, не меняя непонимающей эмоции.       — Ты о чём?       Осаму улыбнулся.       — Я просто знаю, чем ты занимаешься в душе.       Чуя закатил глаза.       — Не всегда. К тому же, я говорил тебе, что ахренительно сильно устал. Не думал даже об этом.       Осаму смотрел в экран, но толкнул Чую в плечо. На этот раз настолько сильно, чтобы опрокинуть его. Чуя крякнул, свалившись на бок.       Осаму выпрямился и перевернул Чую на спину, нависая над ним. Чуя быстро моргнул.       — Кто вообще работает в свой день рождения?       — Ну... я. Я даже не говорил на работе, что сегодня...       — Кошмар, Чуя, — Осаму недовольно покачал головой. — Работал и ахренительно устал.       — Ну... — Чуя слабо усмехнулся, не находя слов для ответа.       — Знаешь, что помогает снимать усталость?       Чуя вопросительно поднял брови — хотя, будем честны, уже понял, к чему клонит Осаму.       Осаму склонился к уху, тихо отвечая на собственно заданный вопрос. Отстранившись, всё же уточнил:       — Что думаешь?       Чуя помедлил, но не слишком.       — Не бывает случаев, когда это — плохая идея.       Осаму улыбнулся и начал сокращать расстояние. Но Чуя чуть отвернулся в сторону.       — Мм... подожди. Ты говорил, э-э, никаких дружеских... ну, что ты против такого после...       — Я помню. Я не буду делать это «по-дружбе». А ты... не участвуешь.       — Как это, я не участв—?       — Просто не забивай голову, — перебил Осаму. Одновременно ладонью приподнял футболку. Сразу после, наконец, приблизился к губам.       Чуя отвечал медленно. Дыхание углублялось по мере чрезмерно осторожных провокаций: Осаму водил линии подушечками пальцев по животу, иногда теряя траекторию в воздух. Ладонью скользил до резинки пижамных шорт. Оттягивал, бессовестно пробираясь чуть ниже. И отпускал.       Чуя тогда терял нагнанное давление. Шумные выдохи, нарастающие в своей частоте, вдруг разочарованно сбрасывались. Осаму мысленно ликовал. От того, насколько Чуя плавится в его руках.       Разорвав поцелуй, Осаму неторопливо последил к шее через подбородок. Чуя обнял его за плечо, второй рукой забираясь в каштановые волосы...       «Можешь никого не трахать на нашем диване? Нашёл там коричневый волос.»       Чуя лениво усмехнулся. И запутал пальцы в волосы Дазая. Шлейф аромата от них не смог бы заставить теряться: у них один шампунь, он не ассоциируется исключительно с Дазаем.       В остальном. У каждого человека есть свой запах. И Осаму, не смотря на общие ванные принадлежности, пахнет особенно. Никто больше не будет чувствоваться так. И это что-то гораздо более личное и правильное, чем шампунь или дезодорант.       Осаму не пахнет пылью, поднятой от их постоянных побегов. Не разлившимся по салону острым напоминанием бензина, какой явно стоял в автобусе, когда они ехали на ферму. В квартире всё ещё выставлена низкая температура, но не пахнет Осаму и морозным дуновением ветра. Не приторной отдушкой кондиционеров, как было в прачечной, где они устроили ночлег прям на полу. И никак не смешанной реальностью сразу после резкого пробуждения от короткого сна.       Осаму губами прихватил кожу на шее, оставляя громкий отзвук. Чуя сильнее сжал в кулаке его волосы и закатил глаза.       Чёрт знает, может именно так Осаму и пахнет. Чуя не смог бы сформулировать это. Для него Осаму просто... свой. Что бы с ними не происходило, Осаму оставался приоритетом.       Ладонью Осаму уже изучал эрекцию через ткань белья. Чуя терялся в дыхании, задерживая его на короткие мгновения. После переводя через расслабленное горло.       — Можно оставить засос? — как-то слишком трезво спросил Осаму.       — Делай, что хочешь... — рассеянно выдохнул Чуя.       Осаму выпрямился к лицу, расплываясь в загадочной улыбке.       — Что хочу? Чуя, ты точно осознаёшь, с кем имеешь дело?       — Абсолютно.       — Я всё ещё парень.       Чуя лениво закатил глаза.       — Но ты же знаешь...       Осаму заинтересованно пробежал взглядом по лицу. Вытянул ладонь, минуя уже резинку нижнего белья. И пальцами огладил длину.       Чуя запнулся и поджал губы. Всего на секунду отвёл глаза вниз, после вернулся в карие, договаривая:       — Ты моя тайная фантазия. Но ты... Ты — единственный.       Осаму остановил забег в голубых глазах и не смог сдержать улыбку. Всё остальное время Чуя вроде как предпочитает дам постарше. А Осаму — единственный интересующий его парень. Чуя не бисексуал. Ему нравятся женщины и Осаму. Никакие другие парни не встанут и возле поля зрения.       — Всё сказал?       Чуя легко кивнул.       — Засос можно оставить?       — Где? — Чуя слегка нахмурился.       — Вот это ты и должен был спросить сразу, — подмигнул Осаму.       Следующим моментом потянул шорты вниз. Чуя приподнимался, с долей неловкости отводя взгляд.       «Где-то в районе твоих сильных, раскаченных бёдер», должен был ответить Осаму. Если бы вопрос прозвучал сразу.       Теперь же Осаму делал это молча, без уточнений. Спустившись, развёл ноги и без тени стеснения оставил отпечаток губ. Чуя вздрогнул; спина вытянулась по струне.       Осаму носом повёл линию выше. Коснулся губами ещё раз, пуская разряд щекотки. После втянул кожу. Получалось не слишком хорошо из-за плотности собранных мышц. Отзвук был неприличным. И Осаму постарался сделать это снова. Мимолётно отметив, что Чуя действительно наблюдает.       Втянутая кожа намеревалась сбежать из плена, скользила. Осаму был в пару шагах от того, чтобы попросту укусить. Но почему-то не стал.       Чуть отдалился, меняя положение так, чтобы быть ровно между бёдрами. Смотря в голубые глаза, вообразил себя актёром взрослого кино.       Потому, не разрывая зрительный контакт, провёл линию языком от основания. Чуя прерывисто выдохнул.       Осаму только из воспоминаний о взрослых фильмах и соображал, что член следует придерживать рукой. В глазах и движениях языка по головке читалась уверенность. И только он мог бы знать, что она подставная.       Чуя захлопнул веки и выдохнул, когда Осаму затянул головку в рот. Ласкать, вроде, нужно было не слишком быстро сначала. Насколько бы то ни было истиной, Осаму не торопился. Водил хоровод языком внутри, продвигаясь ниже. Ладонь совершала сопроводительные движения непроизвольно.       Чуя выразил согласие и быстро осёкся тем, как собрался хлопнуть по губам. Осаму заметил это, но был не в том состоянии, чтобы насмехаться. Сердце вырывалось из груди. Волнение заставило прикрыть глаза. В животе тянуло.       Осаму продолжил. Втянул щёки и не смог бы объяснить неочевидные движения челюстью. Он будто... вбивал член в себя. Глубже, ниже.       Смотреть за реакцией Накахары уже и не было бы удобно: Осаму опустился достаточно, чтобы полем зрения стал низ живота. Осаму взял до стенки горла, остальное покрывала ладонь. Осаму вытворял неудобные движения языком, будто волнами полаская набранную длину.       Чуя выругался.       Осаму зажмурился и сказал себе расслабить горло. Но не слишком понимал, как это сделать. Отправил в воздух только мизинчик, чтобы взять ещё глубже. Почувствовал давление, проскальзывающее за стенку горла.       Горло непроизвольно сжалось, выталкивая то, чему там быть не положено. Осаму подавился и слез. Коротко закашлялся.       Чуя спросил, всё ли в порядке. Осаму с готовностью ответил, что проблем нет. Чуя лениво усмехнулся. Хотел бы, может, поспорить тем, как Осаму захрипел. Но не успел.       Осаму вернулся к начатому. Влажный от слюны член проходил повторные ласки губами. Внутри его неизменно встречали движения языка и челюсти.       Чуя с шумом втянул воздух сквозь зубы. Осаму снова попытался взять глубже. И снова подавился. Может, вес имеет диаметр, но основная причина по мнению Дазая в том, что он никогда ранее не делал этого. Горло упрямо отказывалось принимать толстый член. Но мог ли Осаму сделать этот вывод самостоятельно? Много ли он видел членов? Кто знает, почти любой другой он бы уже принял, с таким-то стремлением.       Но если, сравнительно, Осаму поел дрожжей и скоро его рост начнёт пробивать потолки, известно, куда Чуя высыпал свою дрожжевую порцию...       Чуя сообщил, что его не обязательно глотать. Поднявшаяся нервозность не позволила Дазаю понять это с первого раза.       Но вскоре дошло. Осаму не отнимал ладонь. И стимулировал — поднимался-опускался — ту часть члена, которую держал во рту. Не спешно, со временем набирая темп.       Энтузиазм превысил нормы, когда Чуя перестал смыкать губы. Выдохи из расслабленного горла секунда от секунды перебивались, походя на сдавленные стоны. Чуя сжал каштановые волосы в кулак. Осаму уже не видел, где была вторая рука — но, не исключено, Чуя мог держаться за край дивана. Его бёдра подпрыгивали навстречу, и Осаму просил организм не давиться.       Чуя попросил быть глубже голосом, будто находился в бреду или вот-вот дойдёт до сумасшествия. Ну, почти до сумасшествия.       Осаму вряд ли смог бы дать Чуе это в должной степени. Но ускорился в ритме. Челюсть болела ломящей болью от длительности положения. Чуя сам, за волосы, насадил Дазая глубже. Настолько, насколько ему это было нужно. И Осаму всё же давился, когда в горло прямыми линиями застреляла сперма.       После оргазма Чуя быстро опустил слегка вьющиеся волосы. Просто гладил по голове, переводя дыхание. И глухо, с перебоями, засмеялся, когда Осаму выпрямился.       — Что? — протерев губы, уставился на него Осаму.       Чуя покачал головой. Но засмеялся снова.       Осаму обернулся в поиске подушки. Которой после треснул лежащего Чую. Чуя поздно закрылся ладонью — всё же получил мягкий удар — и не сбавил порыв.       — В чём дело, Чуя?       — Нет-нет... Не, просто... Подумал, как это звучит...       — Минет на день рождения? — нахмурился Осаму.       Чуя спрятал лицо в изгибе локтя, смеясь сильнее.       — Чёрт... Нет, об этой формули... об этом... короче, я не думал так. Ну тебя нахер, Осаму!       Осаму улыбнулся непроизвольно: только из-за долгого смеха Накахары.       — В чём тогда дело?       Чуя выдул воздух, избавляясь от смешков. Посмотрел в глаза, пытаясь придать тону серьёзности, пусть и пропускал и улыбку, и трудность дыхания.       — Поразительно, что за прошедшее время ты... не разучился.       Улыбаться Осаму перестал в секунду.       — Что?..       — Ну, в плане... Это было ахренительно. Но... как долго у тебя не было практики? Типа, не утратил навыки, вот я о чём. Вау.       — Какие нахер навыки?..       — Вот именно! Это звучит идиотски, поэтому я думал, как сказать по-другому—       — Я делал это в первый раз.       Потерянными словами Чуя будто подавился. Мгновенно закрыл рот, внимательно изучая Дазая.       — Оу...       — Что нахрен «оу», Чуя?! Ты меня считаешь бывшим работником борделя или что?       — Нет-нет, подожди, я просто... Ты рассказывал, что был с Марком, и я просто подумал...       — Я не делал это ему.       — Оу, ясно, ясно. Но был ещё один, правильно?..       — Да, и я говорил тебе, что с ним у меня не было вообще ничего.       Чуя вздохнул и отвёл взгляд, будто размышляя, как исправить свою оплошность. Осаму покусал нижнюю губу. В животе неизменно тянуло, но он абсолютно точно решил справиться с этим самостоятельно. А пока не ушёл...       — Я с тобой первый раз поцеловался.       Чуя шире раскрыл глаза, смотря на Дазая. Осаму вздохнул и покивал. Сказал то, что сказал.       — Ты сам... не понял этого? Я влюблялся всего один раз, и у нас ничего не было. Потом, в лагере, в курилке... Ты поцеловал меня. Это был мой первый поцелуй.       Чуя промолчал, сканируя Дазая.       — Ты же в курсе, когда и по какой причине я с тем парнем перестал общаться. Потом только работал, ни с кем ничего... Потом уже ты. И ты меня целуешь. У меня это первый раз, я в ахуе. Не видишь последовательность?       — Херня. Ты... Целовался слишком хорошо для «первого раза».       — Но он был первым. Значит, как-то... интуитивно получилось.       — Херня, — повторил Чуя.       — Я что, заставляю тебя верить в это? Не хочешь — не надо. Но я то знаю, что это так.       Чуя помедлил. Оставшуюся паузу Осаму размышлял, что с каждой секундой ему нужно в ванную всё меньше.       — У меня ведь тоже это первый поцелуй... ну, с парнем, понятное дело.       Чуя прочистил горло, будто ему было неловко произносить очевидное признание. Осаму потерял предыдущие размышления: в ванную ему с услышанным снова очень нужно.       — Тогда можно считать, что мы лишились этого в один момент, — улыбнулся Осаму, скользя с дивана.       Чуя фыркнул, но беззлобно.       — Не боишься, что соседям расскажу, что мы не совсем просто так снимаем квартиру вместе?       Чуя напугано уставился на Дазая. Приподнялся на локте и попытался прикрыться футболкой, оттягивая вниз. Осаму сел на край дивана и рассмеялся.       — Поверил? Расслабься. С совершеннолетием, кстати. Ещё раз.       Осаму просто не мог не спросить, не закинуть удочку в водоём того, когда же Чуя, наконец, признает их отношения чем-то большим. И пока Чуя очевидно был не готов делать это. Но Осаму сказал, а значит, оставалась надежда на размышления. Чуя просто обязан подумать об этом.       — Вообще-то по документам мне теперь девятнадцать.       Осаму уже направлялся к выходу из комнаты, но задержался и посмотрел на Чую.       — Ага. Мало ли, что там написано. Разве есть ещё хоть один человек, который знает тебя настолько хорошо, Накахара Чуя?       Подмигнув, Осаму вышел.       Чуя смотрел вслед с приоткрытыми губами. Разве не после этой же фразы?..       Чуя поцеловал его.       После дословно той же фразы.

༒

      В тот день Осаму закончил с листовками в семь — раньше обычного, сильно раньше начала смены в кофейне. И ровно к моменту открытия нужного ему магазина.       Осаму бросил эту подработку сразу после дня рождения Чуи. И какое-то время Чуя действительно возил его на работу. Строил лицо, строго напоминая про ремни безопасности.       Осаму вернулся к объявлениям на время. Дни бежали стремительно. К скорой поездке нужно подготовиться. Осаму, говоря прямо, считал, что им придётся откупаться за возможные штрафы. И только надеялся, что их пропустят на границе в целом.       Со стороны Осаму выглядел заинтересованно. Только тем, кто в курсе его ориентации, известно, насколько в тот же момент он был бессовестным. С работницей Осаму флиртовал. За скидку. Быть может, Осаму не хотел бы делать это осознанно, но оно получалось. Как бы само по себе.       Скидку на нужный товар он себе выбил. Пусть услышал уточнение о том, кому покупает тёмно-коричневые линзы. Будучи обладателем карих глаз, он бы не получил изменений. Осаму не стал говорить, что они для Накахары. Он вообще ничего не стал отвечать по этому поводу. Перевёл тему.       Потому выходил из магазина с цветными линзами и световой палкой с химическим веществом внутри. Тем же вечером Осаму продемонстрировал палку Чуе. Её нужно было потрясти, чтобы добиться неонового свечения. Потом можно было размахивать ею на манер джедаев.       Чуя не знал, кто такие джедаи. И смотрел на Дазая с палкой так, будто не мог поверить в происходящее. Спрашивал, не пять ли Дазаю. Осаму вытянул губы, поправляя, вроде, если и пять, то пять с половиной. Самостоятельно закапывая себя, поменял мнение. На такое, в котором половинки только у задницы.       Услышав это, — как конец представления, — Чуя ошарашенно покачал головой и приложил пальцы к виску, будто боль прошибла его оттуда. Не отнимая пальцев и не прекращая движения головы, Чуя медленно вышел из комнаты. Видимо, не в силах мириться с той степенью глупости Дазая, которую он благосклонно продемонстрировал. Размахивая каким-то хрен пойми световым мечом...       Но хотя бы можно было не беспокоиться за линзы.       День, выдавшийся им выходным, не был таковым для Дазая. Осаму перепросился со сменщицей, чтобы остаться дома именно в тот день, когда у Накахары вполне официальный отгул.       Это должно было быть беззаботное утро: никуда не надо, никуда не надо и Дазаю. Который с дивана уже, конечно, слинял.       Чуя сел и потянулся за телефоном. Скорость в сборах не требовалась, потому вполне можно было его проверить. Смахнув блокировку, Чуя полазил по сообщениям — их было немного, но были. После машинально заблокировал телефон. Вздохнул, понимая, что даже не посмотрел время. Потому зажёг только главный экран.       И так и остался пялиться. Пока экран не погас. Время Чуя так и не узнал.       Но осознал дату. Осторожно отложил телефон в сторону и залип в пространство. Вспоминая, когда последний раз видел такую же. За исключением.       Тогда он сидел на кресле в своей комнате перед открытым ноутбуком. Откинулся на спинку, лишь мазнув по цифрам внизу экрана. Не отнимал телефон от уха и во время неловкого молчания беспорядочно бегал взглядом.       Потом резко выпрямился. Прижал телефон плечом и клацал по клавишам.       «Ты можешь уйти сейчас?»       «Увидимся, мумия».       Как он его назвал?.. Да, понятно, сейчас бы предъявлять за то, что было...       Год назад. Ровно год назад они сбежали из своих домов на ферму.       Ещё год назад всё выглядело совсем иначе. И планы были другими.       Чуя сначала решил умолчать об этом. После подумал, что Осаму, наверное, тоже понял. Нарисовавшись на кухне, заметил Дазая за столом. Осаму сидел возле пустой тарелки и пялился в телефон. До момента, когда поднял взгляд и пожелал доброго утра. Которое могло быть добрым, если бы не его дата.       — Ты знаешь, какой сегодня день?       Осаму вытянул панель телефона. Сложил губы и пожал плечами.       — Нет предположений.       — Год назад мы... ушли, чтобы работать на ферме.       — Оу... — Осаму отвёл взгляд в сторону раковины. — Чёрт. Знаешь, для меня раньше все дни одинаковые были, я не думаю, что мог бы запомнить... Хотя, наверное, стоило, раз тогда всё изменилось. Не подумал об этом.       — Что ты имеешь в виду под «одинаковыми днями»? — Чуя прошёл и медленно опустился за другую сторону стола, готовясь слушать какую-нибудь историю.       — Я имею в виду день сурка. Менялось только «будут меня сегодня бить или обойдётся». Не знаю, забыл, что когда-то было иначе. Когда что-то менялось, начинался новый цикл дня сурка. В плане, когда работать я больше не мог, дни всё равно ничем не отличались. Просто теперь не мог работать.       — Расскажи мне, что они делали с тобой.       — Ты думаешь, я хочу вспоминать это? — улыбнулся Осаму.       — Я не думаю. Я знаю, что ты не заслуживал такого отношения. Просто хочу... узнать какое дерьмо они себе позволяли.       — Чтобы что? Дом хочешь сжечь, чтобы «отомстить»? Так это мой дом. Они перебрались после... ну, после смерти родителей. — Осаму прочистил горло. — А по документам дом принадлежит мне. Можно продать, когда они... отъедут.       — У меня не было таких мыслей, — Чуя поднял бровь.       Осаму хлопнул себя по губам.       — Нечего подавать идеи... — он натянуто посмеялся.       — Осаму, — строго позвал Чуя, не отводя глаз. — Просто расскажи мне.       Осаму молчал. Взглядом нашёл кастрюлю на плите и кивнул.       — Поешь каши.       Желудок предательски пропел. Чуя прочистил горло, но это не заглушило зов кита. Осаму готовит вкусную кашу, — и не только кашу, — но это должно подождать.       — Осаму. Допустим... в двух словах. Просто... просто что-то. Я понимаю, что ты не хочешь вспоминать это, но я ведь—       — Что? Что ты? Чего ты ещё не знаешь? Когда я скрывал синяки, я сказал тебе, что муж моей тёти прикладывал меня в разы сильнее. Он бил меня кулаками, ладонями, предплечьем, иногда ремнём. Швырял в стену, и ему это удавалось — о, ещё как удавалось! — потому что у меня не было сил для сопротивления. Он лупил меня так, будто я всю жизнь ему сломал. Этот ублюдок... этот ублюдок сам мне её ломал... И ключицу мне ломал и вывих плеча у меня был. Синяки под одеждой, потому что этот сукин сын знал, где бить, так, чтобы до них не докопались. Этот урод таскал меня за волосы, пинал в живот. За шею хватал. Были моменты, когда я надеялся, что он просто меня задушит и это закончится. А потом он с размаху бросал меня в стену, я сползал на пол — жаль, что живой! — и он подходил, чтобы избить меня ремнём. Я ненавижу этот звук, я до сих пор могу вспомнить этот грёбаный «вжух!» во время замаха. Потом шлёпал куда попало. В лицо почти не бил, но чаще всего разбивал губы, когда я, может, сказал что-то не то. Этот ублюдок обращался со мной хуже, чем обращаются с заключёнными. Однажды трубой из подвала по ногам бил, я вообще потом встать не мог, не помню, сколько я тогда никуда не выходил, вместо кожи на ногах были чёрные, трупные пятна, да я мечтал умереть тогда!       Осаму перевёл дыхание, пряча взгляд в стол.       Чуя надломил брови и ошарашенно покачал головой. Слов для ответа в упор не находилось. Дазая было жаль, но сильнее всего вскипела злость. Жгучая злость.       После паузы Осаму продолжил.       — В принципе, всё. Мне... стыдно вспоминать это. Я действительно позволял так обращаться с собой и не имел сил... поставить на место. И сбежать не мог. Мне стыдно. Я должен был—       — Ты не виноват.       — Да заткнись. Я же не ребёнком уже был.       — Ты не должен винить себя—       — Я должен был что-то сделать! Но не делал. Ничего. Если бы... если бы я нашёл Майка сразу после того, как мои родители... Я бы сбежал к нему. Его семья любила меня. Но Майка не было и я... я не знал, куда ещё можно пойти. Но плевать. Я должен был сбежать. Куда-то, без разницы, куда, спать по подвалам, трястись от холода, забираться на чердаки, но блять, я должен был сбежать—       — Ты сделал это.       Осаму явно собирался продолжить мысль, но потерял её. Уставился на Чую глазами, которые только успели поймать ясность. Будто всё прошедшее время это было неочевидно и осознание ударило прямо по затылку.       Чуя поднялся и пересел на стул поближе, чтобы быть не на другом конце стола, а сбоку. Рукой Чуя подвинул тарелку в сторону и ладонью накрыл ладонь Дазая.       — Не вини себя, слышишь? Не был ты «ребёнком», а кем ты был? Что ты мог сделать? Сбежать от них? Ты сделал это. Где ты сейчас? Вот именно. Это позади, нечего жалеть о том, что ты не сделал этого раньше. Всему своё время, знаешь? А он... Я обещаю, Осаму, его жизнь превратится в грёбаный ад. Клянусь тебе. Он не откупится от этого дерьма.       — Нет-нет-нет! Не смей лезть к ним! Чуя, я оставлю тебя здесь, и, не знаю, переплыву границу сам, но ты с таким разговором никуда не поедешь, слышишь?!       — Успокойся. Успокойся. Я ничего не сделаю. Я имею в виду... э-э, карму. Бумеранг типа. Всё воздастся.       — Неубедительно... Ты что-то задумал, и мне это не нравится.       — Нет, Осаму. У нас не так много времени... которое мы сможем пробыть там. Мы едем за твоими деньгами, а мне... мне нужно скрываться. Ты ведь помнишь это? Как мне сделать что-либо?       — Конечно, помню. Я ведь линзы купил...       — И какой-то—       — Прикольный световой меч!       Чуя лениво закатил глаза и вздохнул. Осаму усмехнулся.       — Какой же ты лжец.       Чуя посмотрел на Дазая, будто получил пощёчину.       — Говорил, что не умеешь поддерживать, — пояснил Осаму.       Чуя выдохнул.       — Я сделал это? — глупо спросил он.       — Я сделал это? — повторил Осаму, смотря изменившимся взглядом.       Чуя почувствовал, как задыхается. Но да. Они сделали это.

༒

      Чуя, конечно, слопал порцию каши. Осаму купил линзы, и сам же напомнил, что с аллергией на краску будет трудно что-то сделать с таким очевидным рыжим — не фиолетовым? — оттенком. Чуя удивлённо переспросил, запомнил ли его аллергию Осаму. Осаму никогда раньше не смотрел на Чую с такой усталостью. Вопрос был идиотским.       Совместный выходной выпал на будний день, потому в магазине почти никого не было. Чуя надел этот ужас на голову. Кепка со спрятанными приборками. Которые можно вытащить так, чтобы они закрывали уши и затылок. Полностью скрывая волосы, да. Но это всё ещё кепка, по бокам и сзади которой вытянуты куски плотной ткани.       Чуя через отражение видел, как Осаму сдерживает смех. Чуя смотрел на себя с кепкой потёртого жёлтого цвета, уходящего в кирпичный оттенок.       — Можешь смеяться. Я тоже вижу это.       Осаму качнул головой, безуспешно придерживая расползающуюся улыбку.       — Смейся. Я разрешаю.       Осаму ретировался в сторону и взорвался. Чуя остался смотреть в зеркало. Рыжие волосы в таком головном уборе скрыты абсолютно, но как же глупо он выглядит.       Потирая глаза, — у него что, были слёзы от смеха?.. — Осаму вернулся и прочистил горло.       — В шапке будет... знаешь... неприметнее.       — Думаешь?       — Ага.       — А если... сползёт? Ну, по волосам, знаешь. Они у меня плотные, шапки всегда скользят. Я поэтому и думал про кепку. Она хотя бы твёрдая.       — Мм. Подожди, а ты типа... бегать собрался?       Чуя перевёл взгляд на Дазая.       — Ну вообще да.       — От кого? — нахмурился Осаму.       — Ну там... от копов. Пропавшие же мы с тобой. И ты вернёшься, но меня как-бы до сих пор нет. Передвигаться нужно быстро и не привлекать внимания. А ещё... очки солнцезащитные и шапка.. а очки и маска... как ни посмотри, херня полная. А у кепки козырёк. Очки не нужны, только маска.       — Ладно-ладно. Так... ты хочешь взять это?       — А ты что думаешь?       Осаму посмотрел в отражение, изучая Чую. И засмеялся.       — Исчерпывающе, — вздохнув, Чуя снял и понёс кепку на место.       Что ж. Он был близко, он в самом деле подумал о том, насколько глупая кепка могла бы обеспечить безопасность при побеге. На решении в итоге он остановился неверном, но кто же мог знать это в тот момент.

༒

      На следующее утро после дня рождения Осаму открыл глаза с трудом. В них будто засыпался песок. Осаму слабой мыслью помнил празднование: вдвоём с Чуей в их квартире. Ночью, под одеялом, они были слегка пьяны. И Чуя вроде как удовлетворил Дазая рукой.       Осаму в полусонном бреду нахмурился. Такое правда было? Смутное воспоминание совсем недавней ночи. Который час?       Осаму копошился в мыслях, пытаясь вспомнить как можно больше. И не заметил, как уснул обратно.       Проснулся Осаму от яркого луча солнца, бьющего в лицо. Приоткрыв глаз, двинулся в сторону, в тень. И жалобно простонал. Не нравилось ему всё. Но хотя бы после он смог проморгаться и теперь только недовольно вздыхал, без стонов.       Чуя сначала заглянул в комнату. И только после этого ворвался, размахивая светящейся палкой. Будто приглашая на битву. Сопровождал он своё представление незамысловатыми «фиу».       Осаму поднялся на локте, наблюдая. Не заметил, как расплылся в улыбке.       Чуя наставил меч на Дазая.       — Ты проснулся?       — Неа. Но вот... скоро уже проснусь. Можем перенести поединок на... «чуть-чуть позже»?       Чуя усмехнулся, опуская палку вниз. После почесал ею затылок, отводя взгляд.       — Заспался ты сегодня... Не похоже на тебя.       — Ага. Есть такое.       — Я там это... ну, завтрак приготовил. Сходил за всякими овощами... Шедевров не жди, но там яичница.       Теперь Осаму вполне понимал, что улыбается. Чуя проснулся раньше, не стал его будить и даже позаботился о завтраке.       — Покормишь с вилки?       Или с бамбуковых палок. Чуя фыркнул и мотнул головой.       — Не-а. Это... знаешь, как-то... по-гейски.       Осаму шире раскрыл глаза. Замедленно, удивлённо усмехнулся.       — Как? А ничего, что мы вчера...       Чуя наставил световую палку на Дазая, и тот машинально отпрянул. Замолкая.       — Не говори мне таких вещей, пока даже не сразился со мной.       Осаму усмехнулся и опустил взгляд.       — У нас всего один меч. Сказал бы, чтобы я купил второй... Так поединка не получится.       — Вот тогда и помалкивай. Раз меч только у меня.       Осаму поднял одну руку в сдающийся жест.       — Да пожалуйста, — и безвольно упал обратно на подушку. — К чёрту. Я всё ещё хочу спать.       — Ты? — настороженно переспросил Чуя, откладывая палку на пол.       — Угу, — ответил Осаму, не контролируя то, как прикрылись веки.       Чуя присел на край дивана; его выдал скрип старой мебели.       — Как ты себя чувствуешь?       — В порядке.       — Мм. Может, не поедем никуда?       Осаму лениво открыл один глаз, сразу уставившийся на Чую с укором.       То было в должной степени ответом, не терпящим сомнения, и Чуя покивал.       Собраться им удалось после двух — Осаму проспал до обеда. Небольшое количество вещей распихали по двум спортивным сумкам. На случай, если сегодня им удастся только приехать. Оба были уверены в этом с таким поздним временем.       Так как стоянка находилась не ровно позади муравейников — многоквартирных домов — Чуя вышел чуть раньше: подогнать и прогреть машину. Шурша набитым материалом куртки, Осаму осознал потерю и спешно прошуршал в комнату. За ключами.       Которые внезапно нашлись в кармане. А найденные, в таком случае, принадлежали Чуе. И он их, получается, не взял. Тупица.       Вздохнув, Осаму присел и развёл молнию сумки Накахары. Чтобы закинуть экземпляр туда. Возвращаться поодиночке им не придётся, — оставалось надеяться, — но и так глупо оставить ключи от дома...       В своей задумке Осаму был небрежным: открыл самый большой отсек. Вещей Чуя действительно взял совсем немного: на одну ночь. Которую они проведут в отеле. Осаму чуть было не спросил про родителей, оставшихся там. Не успел раскрыть рот с этим уточнением, как Чуя одарил его уничтожающим взглядом. Они вполне обсуждали остановку и тот факт, что Чуя продолжает скрываться. Никто не должен знать, что Чуя в городе. Родители почему-то тоже входят в твёрдое «никто».       Осаму нахмурился, упираясь взглядом в раскрытый отдел сумки. Закинул свои ключи обратно в карман. Теперь эта ладонь была свободна, и Осаму поднял стопку налички, перевязанную лентой из магазина с вышивкой. Таких пачек денег было много. Куда Чуе столько наличных с собой?.. Что он собрался делать?       Ответов не было даже как предположений. Осаму большим пальцем провёл поперёк связки, получая статичный хруст перетрескивающихся купюр. И остался в недоумении.       Чуя ведь брал кредит. Осаму внезапно осознал, что не знает, на какую сумму. Варианта два: эти деньги тоже с кредита — но зачем они ему? — или это другие наличные — но почему бы ими не закрыть часть ноши?       Осаму остался в ступоре. Вздрогнул с мелодией звонка и обернулся с опаской, будто был преступником. Телефон валялся на тумбе у входа, где Чуя оставлял деньги на свой недельный уход. Осаму выдохнул. Бросил обратно в сумку связку денег, туда же — ключи. Наскоро закрыл отдел и поднялся. С увиденным стоит разобраться позже, раз Чуя уже трезвонит.       Спускаясь по лестнице с двумя сумками, Осаму даже, наконец, смог дойти до предположения. Но такое, конечно же, не сходу.       В машине Чуя уже автоматически напомнил пристегнуться. Это выполнено, и Чуя обернулся назад, выезжая задним ходом. Следил, чтобы никуда не влететь.       С трудом, но со дворов Чуя выехал. Точнее, едва успел сделать это, когда Осаму нарушил тишину.       — Расскажи мне о банде.       Чуя бросил сцепление, машина ошарашенно подавилась, приподнимая зад, как велосипед на переднем тормозе. Осаму от резкости вылетел ближе к передней панели, упираясь в неё ладонью. Ремень безопасности остановил его от непосредственного поцелуя, но не до конца удержал на месте. Толчок был сильным.       Чуя вылупился на Дазая широко раскрытыми глазами.       — Что?!       — О банде... — Осаму скривился и прошипел, потирая запястье руки, которой остановился от столкновения с панелью. — В которой ты был раньше.       — Зачем тебе это?..       Затем, что в твоей сумке куча наличных, и я переживаю, что ты тронулся умом и пойдёшь с ними договариваться. За деньги. Хотя, чёрт, сам говорил, что эта проблема не решается деньгами.       Осаму был честным только в мыслях. Продолжил натирать запястье — нет, оно болело не сильно — и посмотрел на Чую в гримасе, полной боли.       — Чтобы знать, где они обитают, как выглядят, скрывают ли символику так же, как ты и ни за что не попасться им на глаза. Чёрт возьми...       — Опять запястье? — Чуя обеспокоенно опустил взгляд.       — Кажется, кости хрупкие, как у новорождённого...       — И мы так и не узнали, что это было в прошлый раз... Не долечился, может. Так и будет беспокоить.       — Про банду мне расскажи, и всё пройдёт.       Чуя недоверчиво поднял бровь. Осаму улыбнулся.       — Как... шоковая терапия. Или, знаешь, треснуть куда-то в другое место, чтобы перестало болеть первое.       — Я не делаю так.       — Угу. Ты лупишь туда же, где болит.       Чуя фыркнул.       — Расскажи. Я буду напуган, и боль уйдёт.       — Большего бреда в жизни не слышал, — Чуя вернулся к рулю и перестроил передачу.       — Тебе совсем меня не жаль!.. — театрально простонал Осаму, заставив Чую усмехнуться.       Впрочем, упоминания усмешки быстро стёрлись с лица. Улицы охватил туман, поглощая свободное пространство белой дымкой. Потому пришлось тащиться, и уже было ясно, что сегодня они не успеют ни в какой банк.       — Если вдруг... мы разделимся, — начал Чуя. — Держись подальше от северной части города. На Норт-стрит есть... пара гаражей. Обособленных, без кооператива, без разметки, без прилежащих домов. Они выглядят подозрительно. Не просто так.       Осаму опустил руку, которая болеть уже перестала. Чуя вёл, не поворачивая к нему голову.       — Не знаю, гордятся ли они своей меткой... В любом случае. Ты можешь увидеть только очертания из-под футболки, если будет достаточно тепло.       — Точки и череп.       — Точки и череп, — Чуя мрачно вздохнул, включая поворотник. — У нас не принято докапываться до людей просто так. Пока они не суют свой нос в дела. Не лезут сами. В случае же чего... у них такое же оружие. Ты уже видел.       Более, чем видел, подумал Осаму, даже самолично стрелял из него. Даже не в воздух.       — Они могут нарисоваться где-нибудь... на брошенных складах и стройках. Ну, просто как факт. Тебе нужно знать, где штаб? Случайно ты туда не забредёшь, можешь не париться. Выглядят... по-разному, чёрт возьми. Но я был самым младшим. Тут не угадаешь, просто... не докапывайся ни до кого. На этом всё, не размышляй больше об этом. Ты заставляешь меня нервничать. Всё будет в порядке.       Осаму вздохнул. Это Чуя заставляет его волноваться за него, а не наоборот. Осаму, конечно, считал, что предупреждён-вооружён, но что-то в собранной наличке казалось нечистым.       — Ты собираешься встретиться с ними?       В этот раз машина подавилась совсем несильно, и Чуя быстро выправил пробуксовку.       — Я что, похож на самоубийцу? Ты ведь помнишь, что я сделал?       — Именно поэтому я и беспокоюсь. К тому же, мы приедем уже... наверное, ближе к ночи. Ты говорил, работа была ночной.       — Вот уж им делать нехер, патрулировать все въезжающие машины.       Осаму промолчал и отвернулся к окну. Хорошо. Чуя не идиот. Встретиться с бандой не пришло бы ему в голову. Нужную информацию Осаму получил: ну, у него тоже есть некоторые планы, которыми он не стал делиться. Чуя решил что-то скрыть, и, наверное, это честно.       Но не приведи Дазая проснуться среди ночи и не найти рядом Чую. А ведь так и будет.       Добрую часть дороги они то молчали, то обсуждали какие-то мелочи, иногда болтали о не важных вещах, вроде ужина или разбора вещей.       Туман сгущался. Встречные фары стали точками, угрожающими быть незамеченными на одной полосе. Тормоз впереди едущих машин слепил глаза ярким красным, пробирающимся сквозь плотный туман слишком явно. Покидаемый город будто решил вымереть, за исключением транспорта. По улице не ходили пешеходы, и это при том, что Осаму не вёл и вполне имел время и возможность пялиться по сторонам. В поисках банального. Людей.       Почему-то атмосфера нагнетала. В голове скреблось... будто там в самом деле извилины, состоящие из железных прутов, перекрутившихся между собой. Лязгом и слабой, но стабильной болью. Что-то не так у Дазая в голове. Что-то не так было за пределами салона. Что-то не так, думал Чуя. Предчувствие.       Предчувствие совершаемой ошибки.       Что-то было не так на улице. Осаму подумал об этом, но Чуя всё равно опустил окно рядом с собой. Осаму подумал: закрой. Но не сказал этого, и Чуя не закрыл. Они стояли на светофоре, где-то в середине выстроенной линии. Долгое время дорога прямая, до развилки им ещё этой дружной железной стаей придётся дотащиться.       Или не совсем. Во всяком случае, так не решил водитель позади. И с жёлтым — призывающем к готовности — помчал на обгон.       Чуя повернул голову, когда автомобиль пронёсся рядом, и не спешил начать движение. Пропустил. Ну его к чертям.       Вот только светофор для двух линий. Обгоняющий автомобиль проехал четыре машины от той, где сидели Чуя и Осаму. Тогда пространство разрезал сигнал. Длительно зажатый водителем встречной полосы. Осаму плотно сжал губы. Чуя выругался.       Звук столкновения был оглушительным. Туман скрывал произошедшее насколько-то, но не полностью, учитывая относительно близкое нахождение.       Машина встречной полосы слетела с дороги — ввиду ограничений по бокам стояли короткие столбы. Потому что это не трасса, они в черте. Иначе бы Осаму не искал людей.       У виновника аварии отвалился бампер. Машину занесло от столкновения в бок, и задом она протаранила ту, что находилась в линии и мгновенно включила аварийку. Получив в бок задом, конечно. Там останется вмятина. И если придурок за рулём останется отвечать за произошедшее, его транспорту повезло сравнительно больше. Чем той машине за пределами. Ничего, по факту, не нарушившей.       Осаму почувствовал резкий прилив адреналина. Дышать стало сложнее. Он позвал Чую, не соображая, что конкретно должен сказать. Перепуганный мозг заставил выпалить, что Осаму сейчас умрёт.       Чуя выпрямился и переполошился, бегая взглядом по салону. Есть лекарство от панической атаки? Какая-то пилюля со вкусом ежевики?       Осаму задыхался. Прикрыл лицо трясущейся рукой. Просто... спрятался за этой мнимой ширмой.       Пока Чуя лихорадочно соображал, ему посигналили сзади. Осталось небольшое пространство, через которое можно объехать место происшествия. Некоторые машины уже сделали это, пока Чуя стоял на месте. Чуя выругался и послал кого-то нахер. Чтоб не сигналили, наверное.       Чуть отведя руку, Осаму, заикаясь, сказал ехать дальше. Непроизвольно повторил дважды. Чуя схватился за руль и пополз дальше. Чуя не знал, как успокоить Дазая, потому что сам находился не в здравом уме.       Авария перед их глазами. Вот так насмешка судьбы.       Чуя не зря считал, что что-то не так.       Осаму спросил, почему из опрокинутой машины никто не выходит. Тон был таким, будто говорить ему мешало что-то, схожее с комом в горле, как при скором опустошении слёзных каналов. Тон его дрожал. Почему никто не вышел из машины с криками: "куда ты летел, олень?!"? Неужели, выйти из машины на своих ногах просто... некому?       Чуя придавил педаль, чтобы скрыться поскорее. Из-за чего чуть не чмокнул в зад впереди едущую машину самостоятельно. Да, им бы самим ещё стать участниками аварии.       Осаму повторял вопрос. Почему никто не вышел? Осаму перестал говорить как человек в здравом уме. С каждым повторением интонация была всё более тревожной. Почему никто не вышел из опрокинутой машины?       Чуя задал ему вопрос о завтраке, когда они чуть отъехали. Осаму спросил, почему никто не вышел из машины. Чуя потребовал вспомнить, что было у него на завтрак. Осаму спросил, почему из машины никто не вышел. Чуя рассказал о том, как подавился морковкой, когда готовил завтрак. Осаму спросил, какой морковкой.       Ну, очевидно, не той, которую Оливер — ныне мёртвый — вытащил из подвала грязной и заставил Дазая её мыть. Очевидно, то была морковка из подвала, крышка в который вела прямо с кухни. Морковка в мешке грязная. Осаму её мыл.       Чуя сказал, что нарезал морковку кружками, пока собирал овощную тарелку к завтраку. Осаму спросил, что было на завтрак. Чуя спросил, что было на завтрак. Осаму помолчал и выпил воды. Сказал, что не помнит никакого завтрака. Чуя ещё раз рассказал, что нарезал морковку и между делом решил перегрызть один кружок. И подавился им.       Осаму усмехнулся и беззлобно назвал Чую лохом. Чуя фыркнул и спросил, что было на завтрак.       Осаму отпил воды. И ответил, что это была яичница с овощами.       Чуя сказал «с возвращением!». Осаму направил на него бутылку и нажал. Будучи облитым, Чуя открыл рот от неожиданности. И назвал Дазая мудаком. Осаму посмеялся.       Чуя спросил, как называется та палка, которую Осаму купил вместе с линзами. Осаму сказал, что так и попросил работницу: «вон ту светящуюся палку». Спешно добавил, что палка чем-то похожа на мечи джедаев. Чуя сказал, что в упор не имеет понятия, кто такие джедаи. Осаму воскликнул, что он многое упускает. Чуя покачал головой, отвечая, что не сильно обеспокоен этим. Осаму настоял, что в двух словах не передаст Чуе информацию о джедаях.       Так они и добрались до границы. Чуя попросил Дазая нажать и открыть бардачок. Документы Чуя передал пограничнику. Всё было в норме. За исключением, на которое офицер и указал.       Чуя продемонстрировал ему какой-то электронный код с экрана телефона. Офицер устало посмотрел на Чую. После на телефон, подмигнув коду. Этим он вполне выразил, что ему нечем просканировать предложенное. Чуя усмехнулся. Ему пришлось выйти из машины и пройти в пограничную будку.       Осаму на время остался один. Совсем недавно что-то произошло? Что-то произошло ведь? Они что-то видели, и это что-то повергло Дазая в состояние, о котором он уже почти забыл. Что это было?       Это не могло быть дежавю: его не было в той машине. Разве что, если бы Осаму стал призрачным наблюдателем со стороны. И увидел то же, что явно, в реальности совсем недавно.       Если бы Осаму остался в стороне. И видел, как машина на скорости сбивает другую, встречную, в кювет. И никто не выходит. Никто не выходил из машины. Почему? Никто не вышел...       Чуя вернулся быстро. Всё было в порядке, и их пропустили.       Так странно. Осенью прошлого года они пошли на серьёзные ухищрения, чтобы пересечь пункт. Ютились в незаметной дыре шкафа. А теперь... на своих правах. Жизнь забавная штука,

— что-то произошло —

      так ведь?       Очень забавная, согласился бы Чуя, пальцы которого подрагивали при малейшем воспоминании недавно произошедшего. Смотри, как ты выглядел со стороны.       То был не туман, а дымка воспоминаний, не так ли? Жизнь забавная штука. Можешь смеяться.

༒

      Плотный белый дым не рассеялся. Точнее, дальность видимости становилась выше на каком-то промежутке. Но после туман снова обступал со всех сторон.       Чуя вышел заправиться, Осаму проводил его сонным взглядом. Задница чувствовалась квадратной — сколько они уже проехали на несчастной машине?.. На несчастном машине. Несчастный машин устал не меньше, и запасы в баке, ожидаемо, следовало пополнить.       Осаму хотел спать. Осаму уже не хотел никаких денег.       Осаму надеялся, что за прошедший год — уже немного больше — опекуны не сменили замки и места работы. Потому что план у Дазая был надёжнее швейцарских часов. Ему нужно было увести из того дома некоторые документы, чтобы иметь права и доступ к сберегательному счёту. Осаму мысленно надеялся, что больше им сюда возвращаться не придётся. Но, эй, это абсолютно его деньги, и родители наверняка не хотели бы, чтобы Осаму позволил им прогореть!       Осаму считал, что это почти последнее, что их с Чуей отделяло от спокойной и счастливой жизни.       План надёжнее швейцарских часов. Осаму опустил взгляд на писк. Вот только его собственные ныли, что разрядились.       К счастью, это Чуя верит в знаки и предчувствия. Осаму не заметил ничего плохого в том, что часы, держащие заряд неделями, разрядились именно сейчас.       Сначала заливаешь в бак нужный бензин, потом идёшь просить чек и оплачиваешь. Чуя быстро разобрался с кормлением их машина и двинул к стойке оплаты. Здесь не было магазинов. Только длинный коридор киосков со стеклянными прилавками, где и были товары. В остальном, зайти некуда.       Из открытого окна на Чую смотрела девушка. У них даже был безналичный расчёт! Но теперь у Чуи как раз только наличка... Своевременно.       Чуя проверил данные чека и принялся отсчитывать деньги. Протянув, поднял взгляд и помедлил. Такое... странное чувство. Это точно обычный туман, а не распространение угарного газа?.. Кажется, Чую глючит, причём неслабо. И он не смог бы объяснить, с чем это связано.       Девушка по другую сторону тоже выглядела сомневающейся. Даже слегка прищурилась. Возможно, собиралась что-то сказать. Но не успела из-за громкого хлопка, куда и устремила взгляд.       Чуя обернулся тоже. Это Осаму. Хлопает дверью их машина. Вышел немного побродить: задница оказалась действительно квадратной.       Чуя услышал только повторение необходимой за бензин суммы. И, повернувшись, отдал деньги. Без сдачи, сказал он на прощание с улыбкой. Да, пусть она напихает нужную сдачу себе в карманы.       Они поехали дальше. Знакомые места всё ближе, ком в области груди всё больше.       Чуя размышлял, но в момент просто свернул на развилке. И начал набирать скорость.       — Не обязательно было сворачивать.       Чуя промолчал.       — Мы могли поехать вперёд по шоссе, потом свернуть недалеко от станции. А там до девяносто пятого—       — Заткнись!       Осаму посмотрел на Чую широко раскрытыми глазами. Чуя отвлёкся от дороги, лишь мазнув взглядом в ответ. Прочистил горло и постарался больше не быть столь резким.       — Я в курсе, что мы могли поехать так. Навигатор так и ведёт.       — Зачем ты мне грубишь?..       — Прости. Прости, Осаму. Я просто... Я ведь помню, что ты рассказывал. Поедем в объезд, ничего страшного. Всё ещё считаю несправедливым то, что произошло с тобой. Мало было той сцены до границы?       — Что произошло?       Чуя секундно отвлёкся на Дазая, но продолжил следить за дорогой.       — В смысле?       — Что-то, — ответил сам себе Осаму. — Что-то произошло.       Он поменял положение, чтобы приложиться головой к сиденью.       — Разбудишь, когда доедем. Всё равно сегодня уже не успеем ничего. Может, на руках перенесёшь. — Осаму прервался на зевок. — ...Как в детстве. Можно выпрашивать подобное? Эй, Чуя, станешь моим опекуном?       — Ты говорил, тебе не нужен опекун, — сдавленно усмехнулся Чуя.       Такое правда было. В поезде, когда Чуя выдвинул своё условие.       — Я много чего говорил, — уже с прикрытыми веками ответил Осаму.       — Я тоже, — невесело вздохнул Чуя.       Осаму согласно улыбнулся. Чуя говорил, что не станет и думать о мужчине. Потому что не понимает этого. И бла-бла-бла... Осаму уснул.       Добравшись до отеля, сонно перебивался от стены к стене. Несмотря на лето, на улице уже было темно, а это только склоняло к осознанию позднего времени. Потому Осаму завалился на кровать первым. И мало что вообще помнил с момента их приезда.

༒

      Чуя ещё по дороге спросил адрес дома, в котором Осаму жил до побега. Объяснил свой интерес тем, что следует вбить его в навигатор заранее. Осаму сначала не говорил, но сдулся.       Чуя слинял со своей спортивной сумкой, когда Осаму уснул.       Кто-то должен его защитить. Так же, как делает это со времени и до сих пор. Кто же?       Некоторые вещи остаются неизменными слишком долго. Потому нужного человека Чуя нашёл без проблем. И выложил ему наличные. Чуя действительно взял немного больше суммы, необходимой для покупки. Продавец спросил, зачем Чуе столько. Собрался ли он обеспечить добрую часть тюремщиков? Чуя только невесело усмехнулся. Вот деньги, давай товар и не суй свой нос.       Чуя лихо перемахнул через забор и с удивлением обнаружил машину не загнанной в гараж. Нахмурившись, отправил взгляд на окна. Света не было. Жильцы, по идее, должны спать. А машина на улице. У них тут что, снизился уровень преступности? Очень жалкий и поспешный вывод, если так. Чуя ведь здесь.       Чуя не снял свою маскировку-шапку. Надел маску и перчатки: соображал, куда и зачем идёт.       Спрятался за машину, не переставая удивляться, что она не в гараже рядом. Вот же он, гараж — Чуя побегал между ними взглядом, будто указывая, где машина сейчас должна быть. Не застёгивал молнию до конца, теперь аккуратно вытягивал оттуда плоский, широкий инструмент, схожий с ломом только материалом.       Выпрямившись, Чуя просунул инструмент взлома чётко по стеклу к конструкции двери. Пошарил им по сторонам, стараясь упереться в механизм, противящийся открытию без ключа.       Чёрт возьми, Чуя, ты утратил сноровку? Раньше ему не требовалось возиться так долго.       Чуя вытянул плоскую палку. Недовольно вздохнул. И попытался снова. Переместил ладонь наверх, вдавливая инструмент глубже. Может, не хватало нажима? Почему инструмент болтается, как рыбацкий крючок в воде?       — Сука... — процедил Чуя сквозь зубы. Резким движением вытянул инструмент.       Замахнулся им на стекло, будто решил попросту разбить его, чтобы наконец оказаться внутри. Конечно, этого он не сделал.       Со стороны дома послышался короткий треск, и Чуя посмотрел туда широко раскрытыми глазами. Пригнулся, вслушиваясь. Но больше ничего не было. Может, трещала обивка? Наверняка разница температур: жара днём и внушительное ночное похолодание.       Тишина. Чуя выпрямился, осторожно покосившись на дом. Ни света, ни выходящих.       Вздохнув, Чуя просунул инструмент за стекло снова. Немного меняя траекторию: с середины ближе. Инструмент — драть эту железную палку — всё ещё елозил.       Чуя вытащил и вставил снова. Наконец, послышался тихий звон: инструмент упёрся в нужную защёлку. Осталось сместить траекторию и... ну, знаете... пнуть задвижку. Так, будто она открыта. Как это происходит, когда проворачивается ключ.       Делать это нужно острым концом инструмента, потому Чуя сильно наклонил его в бок, поддевая механизм углом. Услышав заветный щелчок, Чуя облегчённо выдохнул и продолжил... э-э, давить на замок? Чуя бы ни за что не смог сформулировать свои действия. По сути, он делал это «как научили». Но учили то не словами, не теорией, знаете...       Чуя убрал палку в сумку и осторожно отодвинул дверь. Коленом впёрся в сиденье, забираясь внутрь лишь насколько-то.       Открыл бардачок, наспех засыпав пакеты. Вытянулся, отклоняясь к задним сиденьям. Собственно, там он сделал то же самое. Даже удалось зашвырнуть в багажник: верх был приоткрыт, доступ появлялся с задних сидений, чуть пригнувшихся в спинках.       В неудобном, согнутом положении Чуя застыл. На этот раз треск со стороны дома был очевидным и превращался в шаги.       Чуя мысленно выругался и задним ходом пополз из машины. Опустился на корточки, аккуратно прикрывая дверь. Надавил до щелчка, который прогремел, несмотря на вторжение в механизм.       Чуя быстро изучил пути отхода, в которых не получил бы пулю в задницу. Осмотревшись, Чуя не придумал ничего лучше.       И на согнутых коленях перебежал к гаражу. Люди, вышедшие из дома, обходили его с боковой стороны. Чуя слушал: вот-вот они должны пройти к машине и заметить его.       Голоса приближались. Они обсуждали бронь. Теперь хотя бы ясно, куда их потащило среди ночи. Старые романтические души, иметь их поперёк.       Чуя передвигался по траве, придавливая её. Вдоль стены он переполз одновременно с писком, обозначающим открытие дверей. Сигнализацию они не ставили, так как скоро должны были воспользоваться машиной. Чем же занимались с выключенным светом до момента выхода?..       Чуя лихо нырнул за угол. В этот момент он находился ровно напротив владельцев. Если убрать гараж.       Чуя прижался к сайдингу, которым обит гараж, и перевёл дыхание. Приложившись затылком, поднял глаза наверх. В двух шагах и одном гараже до разоблачения.       Осаму тревожно проснулся среди ночи. Обернувшись, не нашёл Чую на другой стороне кровати. Упал на подушку с разочарованным вздохом. Где только его таскает?       Осаму подумал позвонить Чуе, но пока не решался. Странно, но он чувствовал беспочвенный — за исключением пропажи Накахары — страх. Что-то было не так?       Чуя слышал, как завёлся двигатель. Яркие фары наверняка сверлили закрытую дверь гаража, разделяющего их.       Но, впрочем, кажется, Чуя остался незамеченным.       Это осознанием позволяет немного расслабиться. Неизменно смотря наверх, Чуя слегка поменял положение. Коленом запнулся о сумку. Попытался поймать и приструнить, но пнул дно ещё раз. Лямка, закрутившись, заставила сумку повиснуть вверх дном.       Чуя спешно сжал её ладонью: абсолютно точно поймал всего одну в теории громкую вещь. Палку для взлома. Всё было в порядке.       Пока из незакрытой молнии на бетонную кладку не выпали ключи. От дома. От их с Дазаем дома в Канаде.       Звук получился громким как раз из-за разности тональности: небольшой железный предмет и огромная бетонная площадь.       — Что это? — послышалось с другой стороны гаража поверх шума работающего двигателя.       Чуя накрыл губы ладонью поверх маски и ошарашено сверлил выпавшие ключи. Откуда нахрен в сумке ключи?..       Один гараж, два шага от разоблачения.