Яма 95

      В небольших городах на «день города» всегда преображали главную площадь. Приезжали — или просто доставались из дальних углов — временные палатки. В них можно заниматься разными вещами. И не то чтобы он выбирал, куда сходить в первую очередь.       Тётеньки такого возраста по дефолту любят детей, а если уж их родители платят деньги на «пострелять» для своего ребёнка — этот уровень расположенности явно возрастает. Стоило им только подойти, женщина широко улыбнулась. Пока отец отдавал деньги, она с восхищением запела о красоте мальчишки. О светлых волосах, принимающих и отсвечивающих праздничные огоньки обратно, и светлых глазах.       Иван Апелинский — у семьи одна фамилия, принадлежавшая приезжему когда-то отцу; зато мать настояла на имени — был смущён.       Из множества выбрал пистолет. Выбор отец не одобрил: о, ещё бы он одобрил, какую животину можно добыть выстрелом из пистолета?       — А пули настоящие?       — Ты что, зайчик, конечно нет.       Иван мотнул головой. Нет, значит нет.       — Не хватало ещё повредиться, настоящими-то пулями...       Да он понял, тёть.       — Как могут здесь быть настоящие?       Тёть... Иван многозначительно покосился на неё. Пусть не отвлекает.       — Настоящие — это на стрельбище.       Стрельбище? Это что? Ещё бы эту информацию знал ребёнок. Иван знал места, где стрелял его отец. Но это не стрельбище. Это вообще на дачу ехать.       Первый выстрел был тихим, но Иван зажмурился, получив крошечную — отец бы с такой посмеялся — отдачу. Первый выстрел был мимо. Как и следующие два: стрелять с закрытыми глазами, конечно.       — Не торопись.       Ладно. Как будто что-то изменилось с тем, как Иван открыл глаза и попытался настроить внимательность на мишени.       Пустую — ненастоящую — обойму сопровождали тяжёлые вздохи. Иван положил пистолет на стойку, изучая идеально нетронутые мишени.       — Я говорил, ничего путного с тебя не выйдет. А ты приставал взять тебя с собой. Ну каким образом, сам видишь.       — Я вообще ни разу не попал...       Это было так. Хотя тир, по идее, мог быть и попроще. Только он не совсем для детей, как оказалось.       — Утешительный приз, — тётенька выставила на стойку небольшую игрушку. — Возьми. Повезёт в следующий раз.       — Бери своего слона и пошли куда-то, где от тебя требуется не настолько много.       Иван только успевал переводить взгляд.       Игрушку забрал, чего уж. Но тот абсолютный проигрыш в тире не забывал никогда. Наверное, с него всё и началось.

༒

      Восхищённые детьми тётеньки — такой же дефолт, как прохлада в дачном домике. И тут ты либо не раздеваешься, либо заматываешься в плед.       Ну, конечно, можно и совместить. Иван снял только куртку и шуршащие штаны, сразу после забираясь на диван и кутаясь в плед. Этот телевизор отцу кто-то отдал, но он — телевизор — был старым, потому годился — куда и пристроился — только для дачи. Изображение рассыпалось, но смотреть его можно было.       До момента, когда экран просто загородили. В какой момент родители перешли на повышенные тона, Иван уже бы не вспомнил. Сначала его взгляд держался на ружье, перекинутом за лямку на отцовское плечо. А ещё отец носил какую-то камуфляжную форму. Зимой. Интересно, он, зелёноцветный, достаточно слился со снегом, чтобы дикие животные вот вообще его не заметили?..       — Мне надоело! Ты мне надоел вот этим вот, и я уверена, сына тоже сагитируешь!       — Да из него охотник, как из меня — балерина!       — Брать его с собой на охоту, потом гнобить — ещё лучше!       — Кто его «гнобит»?! Ты овца, что ли, совсем?! Я не виноват, что у него руки из задницы, в такие даже незаряженное ружьё не ложат!       — Кладут!       — Не кладут, без разницы!       Мать Ивана — преподавательница русского языка и литературы. У неё в руки ничего не «наложат».       — И руки у него из задницы, когда он в руки тряпку или пылесос берёт, вот это да, проблема! Одного бытового инвалида мне вот, выше крыши, спасибо! А в лес его таскать я запрещаю!       — А кто ты такая, чтобы мне что-то запрещать делать с моим сыном?!       — Я мать! И сын — мой, ясно?!       — Нихера себе... А ещё что? Может, и дом твой, и дача? Ты выше головы не прыгай, швы разойдутся.       — Я тебя предупредила! Если уж ты с этой дурью не завяжешь, сына в любом случае не трогай, понял?! Чтоб я не видела у него в руках не заряженного, не разряженного ружья!       — Упаси боже, брать его с собой! Он мне всех зверей распугает, нахер оно мне не надо!       Мать сделала жест прикрытой ладонью, намекая замолчать. И оба посмотрели на Ивана. Иван только успевал переводить взгляд. Теперь, с полученным вниманием, глупо моргал.       — Ты почему подслушиваешь?       — Я просто смотрел телевизор...       Мать отвернулась в другую сторону. Там действительно был телевизор, который они преградили собой. Раздражённо фыркнув, она удалилась на кухню. Отец смотрел вслед. Поправил лямку ружья. И ушёл в противоположную той комнату.       Иван побегал взглядом. Вздохнув, сильнее закутался в плед. Смотрел телевизор в полглаза, с куда более мрачным настроением, чем было.       Родители постоянно недовольны. Будто Иван ничего из себя не представляет.       Возможно, в чём-то они были правы.

༒

      Во всяком случае, Иван мысленно соглашался с ними в подростковом возрасте. Да и сама вселенная будто подсказывала, что следует принять это как факт.       Под конец урока ручка потекла. Потому на перемене Иван шёл в туалет с вполне понятной целью: попытаться отмыться.       Правда, открыв дверь, застыл. Так же, как застыли парни, несколько секунд назад намеревающиеся зайти в одну кабинку вместе. Иван поднял бровь. Один из парней — одноклассник, второй из параллельного.       — Мы не это... не сосаться.       — М. Без предварительных ласк, прям с ходу к делу?       — Нет-нет, я типа... Ну, мы вообще не собирались. Подумаешь ещё...       — Андрюх, мне похуй, — Иван прошёл к раковине. Открыв кран, счищал разводы с ладони.       Андрей, вероятно, не понял честного ответа. И вместе с товарищем нарисовался рядом.       — Ты можешь с нами пойти.       Иван широко открыл глаза, изучая одноклассника через отражение.       — Спасибо... как-то обойдусь.       — У нас это... перекур. Пока перемена.       Иван через зеркало отправил взгляд на потолок. Там неизменно висели индикаторы дыма. Потому Иван настороженно переспросил:       — Прям здесь?       — Ну да.       Иван поднял бровь, через отражение смотря на второго парня. Тот из кармана продемонстрировал электронную сигарету. Иван сдавленно усмехнулся.       — А. Нет, спасибо, я такое в рот не тяну. У меня сигареты есть.       Андрей заинтересованно выпрямился. На его лице были синяки, но и те светили меньше, чем зажжённый с услышанным взгляд.       — Какие сигареты?       — Винстон.       — Ну? Ещё подробностей? Их, винстонов, куча.       — Какие купили, такие курю. Не знаю точное название.       — А кто купил? У магазина кого-то попросил?       — Андрюх... Отвали, а?       Андрей опустил взгляд на занятие Ивана.       — Ручка потекла?       — Нет, это мазут.       Андрей усмехнулся и качнул головой.       — Ты, наверное, грыз её, пока в окно смотрел.       — Ты следил за мной? — Иван столкнул взгляды.       И Андрей на время замолчал. Водил взглядом по лицу, насколько Иван мог бы это заметить. Пока не отвлёкся на отмывание чернил.       — Придурок совсем? Кто за тобой следил? Просто у тебя по английскому одни двойки. Чем ещё ты мог заниматься?       — Ну и плевать. В русской стране живём, нахер мне английский?       — Для саморазвития! И вообще, у тебя отец не из России вроде?       — Белоруссия.       — Ну вот.       — Что вот?       — И никакого у тебя интереса к другим странам.       — Ни у тебя, ни у меня с нашими оценками и не будет возможности мотаться по ним.       — Оценки ничего не значат.       Иван не ответил. Это не значит, что он молчал вовсе, просто обращался уже не к Андрею.       — Сука...       Андрей снова опустил взгляд.       — Не отмывается?       — Отмывается, я просто с ножа ем, поэтому весь мир ненавижу.       Андрей коротко рассмеялся и пнул Ивана в плечо.       — Слушай, Вань...       — Слушаю.       — Можно у тебя сигарету стрельнуть?       Иван снова поднял взгляд через зеркало к противопожарным датчикам. Туда же и кивнул, переспрашивая:       — Прям здесь?       Андрей заглянул в отражение. Проследил траекторию и обернулся.       — М. Ну да, херня идея...       — У меня всё равно сигареты в пакете. Который в гардеробе. После уроков можем встретиться.       Андрей снова выглядел заинтересованным. Посмотрел на товарища, с которым они так и не дошли до кабинки немного ранее. Тот перевёл взгляд на Ивана.       — Женя.       — Я в курсе, — кивнул Иван.       — Я тоже в курсе, Вань. Виделись сто раз, но лично-то не общались.       — Руку тебе в знак «знакомства» дать?       — Чернилами испачканную? Думаю, обойдёмся без формальностей.       Парни посмеялись.       И действительно встретились после уроков. Евгений парил электронную сигарету: обычные его не интересовали. Иван и Андрей использовали ветки. Чтоб пальцы не провоняли.       Немного изучив, Иван всё же решил спросить:       — Что у тебя с лицом?       — М. Я ж домой вчера часов в двенадцать пришёл.       — И? Лифт сломался, темно было, ступени лицом считал?       Андрей усмехнулся и затянулся, качая головой. Выдул в сторону, где не было Евгения.       — С парнями до двенадцати шлялся. Посуда дома не вымыта, время ночь. Отцу это не понравилось.       Иван вытянул шею, шире раскрывая глаза. Его самого родители, может, не считали за нормального человека, но чтобы кулаками прикладывать...       — Избил?       Андрей улыбнулся и покивал.       — Как обычно. Гнида. Всё жду, когда он сдохнет.       Евгений цыкнул и мотнул головой.       — Нельзя так.       — Нельзя так, Жень, когда родня в жопу целует. Угу, как некоторых. А мне можно. Этот урод мне всю жизнь испортил. Ненавижу его. И сдачи дать не могу. Знает, кого бить.       — А чё мать? — спросил Иван. — Нормально ей?       — Ну... Чаще всего я «сам бьюсь обо всё подряд». Или «с парнями дерусь». А когда узнаёт, говорит, это мера воспитания такая. Типа, такого раздолбая, как я, только так и воспитывать.       — Жесть...       — Да похуй уже. Я до восемнадцати и по съёбам. Ноги моей в этой квартире потом никогда не будет.       — Не знаю даже, что тебе сказать... Я немного в ахуе.       — Вань.       — Что?       — Это... Купи слона.       Евгений глубоко закатил глаза и указал пальцем на Андрея.       — Он меня задолбал уже с этим. Всегда этой хернёй с темы сваливает.       Андрей отмахнулся от него ладонью.       — Купи слона, Вань.       Иван затянулся и совсем немного задумался, отводя взгляд в сторону.       — У меня есть.       Он даже не соврал.       — Все говорят «у меня есть», а ты купи слона.       Нет, серьёзно. У него ведь есть небольшая игрушка. Учитывая размер, это, конечно, слонёнок, а не слон, но...       Это ведь утешительный приз. Приз, призванный утешить проигравшего. Одного маленького неудачника. Иван помнил тот день, но не вспоминал.       — Началось, — закатил глаза Евгений.       — Я не тебе предлагаю.       Иван вдумчивым взглядом поочерёдно изучил парней. Утешительный приз в виде игрушечного слона. Так он и останется забирать утешительные призы. С каждым проигрышем. Сколько их ещё будет?       Кажется, решать это только Ивану.       — Парни... А вы стрелять умеете?       — Все говорят «парни, а вы стрелять умеете?», а ты купи слона.       Иван исподлобья посмотрел Андрею в глаза.       — Все говорят «купи слона», а ты купи слона.       Андрей улыбнулся и выдул дым через нос. Вопросительно кивнул:       — В тир пойдём?       — Не... — Иван отвёл взгляд, задумчиво щурясь. — В тире стрелять не учат.       Андрей непонимающе посмотрел на Евгения. Тот нахмурился, смотря в ответ.       Не выходя из своих мыслей, Иван затянулся.

༒

      И совсем ничего, что его ноги и руки переставлял мужчина. Потому что он инструктор. Хотелось поправить очки, но инструктор уже отошёл, и Иван решил забить. На всё, в общем-то.       «Пошли куда-то, где от тебя требуется не настолько много»       «...как из меня — балерина»       «Повезёт в другой раз»       На всё, кроме того, насколько в него не верил отец.       Конечно, на дне города пули были ненастоящими. Настоящие звучат так. Оглушительно.       Иван поддерживал пистолет двумя руками. Нацелившись, зажмурил глаз. И узнал, как звучат настоящие пули, пробивающие картонные мишени насквозь.       — Не торопись.       Иван перевёл дыхание. Пистолет был тяжёлым. Руки слегка подрагивали. И руки, и пальцы. И всё подряд, сопровождая это внутренним волнением.       Локти сгибались под тяжестью. Нужно было время на отдых. Ну, это сначала.       Парням понравилось. Но после Иван неоднократно посещал стрельбище в одиночку.       Это смешно. Потому что он бросил курить. Деньги, которые раньше сливал на сигареты, теперь уходили на оплату тренировочной стрельбы. На учёбу же Иван забил чуть основательнее.       Потому отношения с родителями ухудшались. К счастью, с шестнадцатилетием требовалось только письменное разрешение родителей на стрельбу, без личного присутствия. Иван с успехом подделывал подписи.       И в глазах родителей, он ничем не занимался. Учёба — и та покатилась вниз. Потому ссоры и упрёки стали частью ежедневной рутины.       Казалось, в тот день он давил на спусковой крючок с большей резкостью. Со временем, конечно, получалось лучше, но Иван перестал понимать, что таким образом выпускает пар. Это просто стало такой же рутиной. Привычкой. Обязательно сходить пострелять. Далеко не с целью научиться охоте, как, кто знает, может быть, хотел отец. Чтобы было хоть чем гордиться. В своём непутёвом сыне.       Мысли раздражали до скрежета зубов. Иногда Иван забывался до пары пустых щелчков прежде чем поменять обойму.       Был уже вечер. Иван только краем глаза заметил наблюдающего. Который, впрочем, всё равно ничего не сказал. Во всяком случае, не во время замены обоймы.       По истечению времени Иван помогал подобрать разбитые мишени и сложить некоторые вещи в мешок. Тогда то заинтересованный ранее парень и забросил руку на плечо. Чем напугал до того, как Иван отпустил поднятый мешок. И ошарашенно посмотрел на незнакомца.       — Привет. Смотрел за твоей тренировкой. Давно стреляешь?       Иван моргнул. Оказалось, на ответ нужно было время: точную дату он не помнил.       — Полгода?       — Серьёзно? За полгода так оброс навыком, что стал выёбываться во время стрельбы?       — Я делаю что-то не так?       — Дурень, — усмехнувшись, незнакомец секундно прижал ближе к себе. — Наоборот. У тебя хорошо получается. Что-то мне подсказывает, что ты здравый парень. А если всего полгода... Я восхищён.       Наговорив кучку поддержки, незнакомец улыбнулся и отпустил. Обернулся, будто искал кого-то взглядом, и ушёл. Потому что не получил ответа.       Конечно, не получил. Иван обрабатывал услышанное. С невероятно заторможенным выражением лица. Это было... одобрение? Вау. Иван бы скорее поверил, что им снова недовольны. Но не в то, что его считают... здравым парнем? Он, может, реально чего-то стоит?       Позабыв про брошенный мешок, Иван пошагал вслед, догнать незнакомого парня. Тот оказался сыном тренера. Даже если он поддерживал и направлял абсолютно всех учеников, это не важно. Для Ивана, во всяком случае. В тот вечер в нём что-то зажглось.       Сын тренера предложил и подкинул Ивана до дома на мотоцикле.       Мать была на кухне и заметила это с окна, выходящего во двор перед дверью. И после состоялся разговор. По типу, не связался ли Иван с какой-то плохой компанией — учитывая спад оценок, мотоцикл, позднее возвращение — или правильной ли он ориентации. Учитывая то, как пришлось обнимать парня, который вёл мотоцикл, за талию и отсутствие отношений с девушкой.       Оставшуюся часть того же вечера Иван мрачно вздыхал. Для родителей он остался разочарованием.

༒

      Забавно, как на время одноклассники потеряли общение.       Отец всё чаще бил Андрея за всякую ерунду. Ответить он ему неизменно не мог. Но отдалился на время от всего. Сидя дома, готовился к ЕГЭ по информатике. Даже после того, как закрывался в комнате, ладонью снимал прорвавшуюся снова кровь с губ и желал скорой смерти. Он собирался стать программистом.       Евгений никогда не сталкивался с проблемами в учёбе. Ему давалось абсолютно всё. Типа, просто выполнять то, что от него требуется. Не больше, не меньше. Так оно и получалось. Только это ставит в тупик. Кем быть, если всё, что умеешь — учиться? Если не знаешь, кем по итогу хочешь быть? В таком случае и упор делать не на что.       Золотая медаль, кстати, не грызётся зубами. И имеет металлический привкус. Он это ради интереса, передними. В остальном Евгений в своём уме.       Потому он занял место стратега.       Иван как-то напросился с отцом на охоту. Отец рассмеялся и предложил начать учиться. На охоту он его не взял, но и Иван не вернулся к учёбе. Она ему была по хренам.       Зато он знал, о чём просил. И был отличным стрелком.       Пролетев после школы с поступлением, Андрей открыл точку. Ремонт телефонов. Бизнес — всегда рисковое дело, пусть сначала всё шло хорошо. Но в итоге он прогорел и обанкротился.       Встретиться им было суждено в подвальном помещении.       Иван всё ещё жил с родителями. Никакой сепарации. Потому и уверенности в своих действиях не прибавилось.       Именно он пришёл последним. Осторожными шагами по бетонному полу в грязных белых кроссовках.       Уже тогда Андрей сидел на полу, расположив ноутбук на коленях. Тогда он уже понимал, почему в школе учат Паскалю. Потому что им не пользуются мировые системы. Не хотят они готовить русских программистов к высотам или шпионажу. Приходится им учиться самостоятельно.       Им всем было слегка за двадцать. Андрей поднял взгляд от экрана. Иван, почувствовав долю неловкости, спрятал ладони в карманы лёгкой куртки и переступил с ноги на ногу. Даже через медицинскую маску было заметно: Андрей улыбался. Не слишком весело, но как факт. О, это же встреча одноклассников!       Иван, само собой, не хотел в штаты. Но услышанная сумма засвистела в голове. Потому заверие «говорить конкретно тебе не придётся» было успешно принято. Только его, похоже, провели.       В самолёте они сидели не вместе. В момент Иван вытянулся в проход, смотря вперёд, на кресло, где должен был... Евгений развернулся, посмотрел в ответ. Видимо, почувствовал на себе взгляд. Иван выдохнул. Почему-то стало легче. Но, конечно, до штатов они добрались не самолётом.       Оставив Евгения прям по середине улицы, двое остальных двинули ближе к карте города.       Евгений тупил, было абсолютно скучно. Пока из дома рядом не вышел мужчина. Он начал поливать газон из шланга: лето, сухая трава собиралась умирать.       Евгений изучил незнакомца. Потом его дом. И с серьёзным лицом вопросительно кивнул.       — А ты вот... нахуя флаг американский повесил? Тебе что типа, бургер дороже родины?       — Sorry, what?       — Да нихуя. Флаг просто. Прям на доме. Что ты пытаешься этим сказать?       — I don’t get u...       — Жаль тебя, чё. Я то хорошо понимаю. Не вовремя ты мне под руку попался.       — I call the police.       — Не надо полис, не надо, — Евгений кивнул в сторону и прошёл туда же. — Вон мои парни. Сиди, патриот.       — Что он хотел? — поравнявшись, непонимающе отправил взгляд назад Андрей.       — Понять меня, — пожал плечами Евгений. — Только у него не получилось.       — Ты что, на русском с ним говорил?       — Ну, вроде, не на китайском.       — Жень, — Андрей обречённо прикрыл глаза. — Следи за языком. Не светись так, серьёзно. Говори, как все.       — Get it, boss!       Иван побегал глазами. Если уж Евгению следовало говорить как все, то Иван надеялся, что ему не придётся раскрывать рот вовсе.       И его точно провели в этом. Парень преградил дорогу, всего лишь извиняясь и здороваясь, но Иван был достаточно быстрым в:       — Not English.       Парень азиатской внешности нахмурился. К сожалению, не ушёл с дороги. Вместо этого выдал:       — Which one?       Иван тяжело вздохнул. Приятель, просто, пожалуйста, свали. Из комнаты туалета должен выйти Евгений, и они вернутся в свой номер.       — What language do you speak?       — Я по вашему не бе, не ме, что ты от меня хочешь?       Парень улыбнулся.       — Хоррошо. Давай так.       Иван выпучил глаза и вытянул шею.       Кто же мог такого ожидать. Вскоре, немного позднее, они сидели за столом. Евгений умудрился назвать Андрея настоящим именем прям в первую встречу с японцем. И обращаться, обращаться, обращаться именно так всё время. Несмотря на решение скрыть эту информацию.       — Я же слышу, как ты говоришь когда... когда говоришь. Другие имена. — сказал Осаму.       — God damn, — обречённо вздохнул его товарищ — рыжеволосый японец — и откинулся на спинку стула.       Осаму посмотрел на него и усмехнулся.       — Calm down.       — Fuck off.       Осаму покачал головой. И зрительно вернулся к Евгению, который сто раз уже прокололся в их личностях.       — Ну? Скажешь что-то?       — Что ты хочешь услышать?       — Правда, — пожал плечами Осаму. — Настоящие имя... имени... имена.       — I'm going to shoot myself... — рыжий отвёл взгляд наверх. — Or... hang myself with a belt.       Он нихрена не понимал русский, это факт. Но к ним подошла девушка в очках и забрала его с собой за другой столик. Приманила знакомой, английской речью. Осаму мрачно смотрел им вслед.       — Рукомойник, — зачем-то сказал он.       Иван покосился на него и нахмурился. Что, совсем идиот? Причём здесь рукомойник?       Как бы там ни было, идиотом Иван его считать перестал. Уже когда они оказались в Канаде.       Осаму закинул руку на плечо.       — Ты хороший парень.       «...ты здравый парень»       Иван немного задумался.       «...как из меня — балерина!»       Эти двое ведь не врали?..

༒

      Американцы и канадцы пьют хорошее пиво за хорошие деньги. За меньшую сумму — разбавленную мочу. Никаких тут различий между странами.       В канадском баре они пробыли уже довольно долго. Иван отказался нюхать купленный ранее порошок: сослался на то, что не умеет делать это. Но растворил в вытянутой кружке пива какую-то таблетку. Потому было весело.       От японцев они отделились. Людей в баре было много.       Наркотик действовал. Иван забрал с бильярдного стола шар. Тот оказался увесистым. Достаточно увесистым, чтобы удивлённо сверлить его взглядом. И перекатывать пальцами по поверхности ладони. Ладонь, она ведь, как поле. Показалась большей, чем была обычно. Как поле, например, для гольфа. Интересно, если играть в гольф шаром для бильярда... клюшка сломается?.. Если она будет пластмассовой, то, наверное, да. Но они ведь не пластмассовые обычно? А какие? Почему Иван никогда не держал клюшку для гольфа? Её нужно держать двумя руками?       Евгений вырос перед ним как-то незаметно. Щелчком возле лица обратил на себя внимание.       — Норм?       — А если... жонглировать?       Евгений опустил взгляд на ладонь и кивнул:       — Этим?       Иван покивал.       Ответить Евгений не успел. Со стороны примчался разъярённый Андрей. И пнул Евгения в плечо.       — Show me the silencer!..       Евгений недовольно нахмурился жесту, но глушитель из внутреннего кармана вытянул. Андрей резким движением забрал его. Пошарил в рюкзаке. И вкрутил глушитель в пистолет Макарова. Из кармана джинсов достал обойму, грубо вставляя на положенное место.       Евгений накрыл готовое к использованию оружие ладонью.       — В чём дело? Ты что собрался сделать?       — Я грохну этого the narrow-eyed jerk. И рыжего заодно.       Заодно?.. То есть он собрался убить Осаму? Иван резко выпрямился и отпустил шар обратно на стол.       — Что произошло?       — Он сказал, что я — я! — латентный пидор. Я не буду это терпеть!       Евгений сжал ладонь сильнее. К вырыванию оружия быстро присоединился Иван. Потому что Осаму. Его нельзя. Именно у Ивана и получилось отобрать пистолет Макарова — ОЦ—33, пернач в разговорном, тот, который используют российские службы охраны.       Выдернув пистолет, Иван по инерции — почти отдачей — отпрянул.       — А ты ещё не понял этого?!       Иван открыл рот. То, что сейчас сказал Евгений, должно было взорвать Андрея. Оба знали его громкую ненависть к голубым.       Андрей схватил Евгения за грудки, дёргая на себя.       — Ты что, блять, имеешь в виду?!       — Парни... — попытался вмешаться Иван. Осознав в руках оружие, стушевался, чтобы расстегнуть куртку и заправить дуло за пояс джинсов.       — Ты сам всегда говоришь об этом и сразу сам о том, насколько ненавидишь это! Но никто не думает о них столько, сколько ты!       — Эй... — Иван бегал взглядом от одного к другому.       — Ты ахуел?! Мужик, который хочет другого мужика — не мужик. За кого ты меня сейчас принимаешь?!       — Успокойтесь! — крикнул Иван.       — Исчезни! — рявкнул Андрей.       Иван попятился непроизвольно. Больше внимания он не получал: парни выясняли отношения.       Иван мрачно вздохнул, отходя ещё на шаг вполне осознанно. Побегал взглядом по бару.       «Ты хороший парень». Осаму кивнул в сторону: «...не нужны тебе». Иван задумался ещё тогда. Но куда ему было до решения? Куда он пойдёт?       «...ты здравый парень», говорил сын тренера, который после отвёз его домой на мотоцикле.       В баре полно байкеров. А Андрей предложил ему исчезнуть.       Вздохнув, Иван поднял и набросил спортивную сумку через плечо. Шатался по бару ещё какое-то время. После вышел на улицу.       Стоянка заполнилась байками разных марок. Иван шёл не торопливо, рассматривая. Вышел из задней двери на зданий двор. Но тем темпом дошёл до байков ближе к переднему входу.       Остановившись возле одного, провёл ладонью сверху. По воздуху. Достаточно неглуп, чтобы не лапать, не оставлять отпечатки. Рассматривал байк, насколько бы позволило освещение: внутри было светлее.       До момента, когда задняя дверь открылась. Судя по резкости, прям с ноги.       Иван шустро сел, прячась за байк. Это было машинально. Подслушивал он тоже не специально. Но вышедший говорил по телефону. Иван, бегая глазами, поднял ладонь перед собой, чтобы ненароком не выдать своё местоположение и — всё ещё — ничего не заляпать. Зря он выбросил перчатки после выхода на пустыре.       — I'll kill and rob them. Maybe more than need for the staff will come out. One of those narrow-eyed guys has a watch. May sell it.       Иван шире раскрыл глаза. Narrow-eyed — это он слышал от Андрея. И... watch. Apple watch.       Осаму обнимал его за плечо одной рукой. И в момент долгого пешего похода дёрнул вторую руку, скидывая поползновением часы ниже. Мазнул по ним подбородком и посмотрел время. Осаму носит часы.       — ...I asked about the cameras. Catch up, don't worry. They're not going anywhere from me.       Почему. Абсолютно все вокруг. Хотят грохнуть человека, который ещё раз вселил Ивану надежду?       «...как из меня — балерина».       И никто не обращает внимание на тех, кто никогда в него не верил?       Это ж чертовски несправедливо.       — ...I remember the redhead well.       Это точно про них. И, догнав, дилер убьёт и Осаму. Заодно?..       «...куда-то, где от тебя требуется не настолько много».       «Держи утешительный приз».       Но в Ивана мало кто верил.       «Исчезни!»       Слишком немногие. Даже те, кто делал вид, что им не всё равно.       «Ты хороший парень. Я просто знаю это.»       Осаму не заставил доказывать ему что-либо.       И какой-то нарко-баран хочет убить его!       «Утешительный приз» за то, что ты так ничего и не смог. Как оно?       Иван не вспомнил бы себя в тот момент. В руках просто оказался пистолет. Опустив колено на асфальт, Иван выпрямился из-за байка.       Он выстрелил трижды. Но звука не было.       «Не торопись...» Поздно. У него всегда были проблемы с этим.       С ошарашенным выражением лица поднялся на ноги. Поднял руки, ладонью наверх — во второй оружие. И попятился боком через окружающие — внезапно будто окружившие со всех сторон — транспортные средства.       Не сводил взгляд с валяющегося тела. И шагал спиной вперёд, не меняя ни положения рук, ни выражения лица. Потоптавшись на месте, поправил лямку сумки и резко развернулся.       Он никогда раньше не бежал так. Никогда ещё так не убегал от прошлого.

༒

      Владелец бара знал, что говорил. Преступник всегда возвращается на место преступления.       Иван стоял на другой стороне дороги, прячась за толстый фонарный столб.       Парни уже уходили, но остановились и обернулись. Осаму собирался свалить быстрее, это заметно по дальности его нахождения. Именно ради него Иван сделал то, место чего теперь охраняли жёлтые ленты.       Рыжий проследил нахождение камеры — повернул голову.       Иван только поднялся взглядом туда же. Да, он в курсе. Камера. Они по-глупому нарисовались на ней. И это угрожало парню с именем Осаму. Что же до второго...       «You shut up first, Vani-iuya!» — «Chuuya!»       Иван хмыкнул и покачал головой.       «Fuck u, Russian!»       Сам пошёл нахер, Чуя. Встретимся на стрельбище. Или... somewhere near, right?