Яма 95

Сектор пограничного патрулирования. Двусторонний пункт пересечения границы. Четыре часа утра.

      Шлагбаум опустился, останавливая фургон. Пока один офицер открывал двери, второй пригласил водителя на одну с ним поверхность и проверял документы.       Последний бегал взглядом от фотографии на правах к лицу. Всё сходилось. Он перешёл к изучению разрешений на транспорт и вождение, когда на периферии что-то замаячило.       Офицер повернул голову на вторую сторону — пересечение из штатов в Канаду — и отошёл назад для лучшего обзора. Хмыкнул, мысленно забавляясь выбранной формулировке. Псов-нелегалов у них ещё не было.       И не будет. Не в его смену.       Перебрав бумаги в одну руку, офицер опустил ладонь на кобуру. Beretta PX4 Storm ещё никогда не подводил.       — Эй! — второй офицер выглянул из-за открытой двери кузова. — Здесь ящики.       — Это лимонад! — развернулся к нему водитель. — У меня есть накладные.       Офицер с сомнением зажевал щёку и обратился взглядом ко второму. Тот неизменно держал ладонь на бедре. И не стал скрывать факт нарушения:       — У нас псина границу перебежала.       — И? — офицер устало кивнул; грёбаных четыре утра! — Предлагаешь догнать её? Документы и разрешение решил проверить? Может, делом займёмся?       Кнопка тихо щёлкнула — офицер закрыл откидную часть кобуры. Подобрался к дверям и заглянул внутрь. Обеспокоенный водитель нарисовался рядом.       Офицеры переглянулись с одной мыслью: содержимое ящиков следует проверить.       Да, пожалуй, у них есть работа. Плевать на пса, перебежавшего из Северной Дакоты на территорию Канады.

༒

      — Шах... — фигура с громким деревянным отзвуком стукнулась дном о доску, — и мат.       Осаму улыбнулся, складывая руки на обеденный стол. Проигравший зажевал щёку и изучал исход партии. Подняв взгляд на Дазая, мрачно вздохнул.       — Ты меня утомил.       — Эй, послушай, я не виноват, что ты так хреново играешь.       — Я один из лучших.       — В России? — поднял брови Осаму, не прогоняя намекающую улыбку. Какой вес здесь и сейчас имеют его достижения?       Евгений был ужасно омрачён.       Чуя стоял над их столом, скрестив руки на груди. Молча переводил взгляд, чуть менее непонимающий, в отличии от того, каким следил за игрой в шахматы. Рядом стоящий Иван выдал себя тяжёлым вздохом. Чуя посмотрел на него в тот же момент, когда он сделал то же самое и набрал воздуха в лёгкие.       Выражение его лица было неизменно глуповатым. Он махнул рукой на Чую — смысл говорить что-либо, если они друг друга не поймут? — и, шурша, отошёл. Чуя проводил взглядом.       Андрей перебирал какие-то бумаги на полу чуть поодаль. Именно к нему подобрался Иван, запустив пятерню в свои блондинистые волосы. У них начался какой-то диалог. Даже если бы Чуя умел читать по губам, не понял бы их.       Потому развернулся обратно. Шахматная доска занимала весь небольшой стол. А стол обязан быть небольшим: крошечный дом на колёсах предполагал место жительство всего одного человека. По той легенде. И тут шведские замашки шли бы в полный разрез. Вызвали бы вопросы. Вопросов никому не надо.       Чуя распустил руки и принялся сжимать-разжимать кулаки. Тонкие кожаные чёрные перчатки, кажется, прилипли к ладоням. Их хотелось поддеть зубами и выбросить: настолько ношение надоело за прошедшее время.       Чуя костяшками упёрся в стол и развернулся корпусом. Чтобы Осаму видел его губы, а вот его неудачливый оппонент — нет.       — Мы не обсудили, что делать дальше, — шёпотом напомнил Чуя.       Осаму поднял на него взгляд. Молча, но понимающе смотрел некоторые секунды. До момента, когда покосился на Евгения. Не при этих русских, конечно.       Вздохнув, Евгений поднялся и зашуршал в сторону. Осаму проводил глазами, Чуя только слышал и додумывал по траектории его взгляда.       — Это уже не такая большая проблема. У нас есть документы.       Чуя слегка прищурился.       — Это звучало с долей недовольства.       Осаму сложил ладони в замок и подался вперёд.       — Возможно. И ты знаешь, почему.       — Сейчас не время обсуждать это, понимаешь? — Чуя устало закатил глаза.       — Я понимаю только то, что теперь ты будешь использовать «сейчас не время» в абсолютно каждый момент, когда я начну говорить об этом.       — Неправда.       — Правда, — едва дал договорить Осаму.       Чуя с оскорблённым укором склонил голову вбок. Осаму непоколебимо смотрел в ответ. Наверх, с разницей их положений.       — Что ты хочешь услышать, и почему это для тебя настолько важнее того, чем мы будем заниматься, когда доберёмся до Манитобы?       — Не делай вид, будто не знаешь, что я хочу услышать.       — Это ничего не поменяет.       — Значит, было?       Чуя оставил паузу, за которую напрягал и расслаблял челюсти. Чрезмерное любопытство раздражало до кипящей внутри злости. Скоро они пересекут границу, и ничего не будет иметь важности.       — Не молчи.       — Было, но это не имеет никакого значения—       — До или после?       — До или после... чего? — Чуя нахмурился.       — Того, что ты узнал про её мужа.       Чуя вздохнул и отвёл взгляд. Синяя штора закрыла широкое окно почти до конца, но пропускала небольшую линию. В ней можно было оценить скорость, с которой они ехали: часто сменяющиеся пустые пейзажи.       — После.       Осаму тяжело вздохнул, и Чуя покосился на него от окна. Большими пальцами сплетённых перед лицом ладоней Осаму массировал переносицу. Глаза его были прикрыты, губы плотно сжаты.       Осаму резко опустил руки — шахматная доска жалостливо крякнула, фигуры на ней подпрыгнули, с шумом возвращаясь на место. Чуя проследил и вернулся к карим глазам, сверлящим его в упор.       — И как мне тебя воспринимать?       Чуя помолчал; глаза беспорядочно метались по Дазаю.       — Я не знаю.       — Кто мы друг другу?       — Я не знаю...       Осаму покивал. Открыв рот, Чуя быстро стёр с него всё воодушевление от череды побед в шахматах. Осаму быстрым движением ладони свалил одну из фигур. Теперь пешка валялась на боку. Вот так бунт. Устраивать беспорядок смахиванием доски на пол нецелесообразно: им же прибираться перед границей.       — Ты злишься?       — Злюсь ли я? — Осаму резко поднял взгляд в голубые глаза. — С чего бы? Ты всего лишь... запел о том, как мы важны друг другу, склонил меня к совести тем, насколько много я знаю о тебе, дважды раздел, заставил открыться, открыться так, как я никому не открывался уже давно. Вывернул из меня душу, первый прижался губами, а потом свалил. Ну что ты. Пустяки.       — Осаму, мне правда жаль—       — А мне нет. Мне не жаль. Я рад, что узнал твою сущность. Было бы здорово понять это немного раньше, но ничего.       — Послушай меня.       Осаму заинтересованно вскинул брови.       — У нас бы в любом случае не сложилось.       — О, чёрт, давай, расскажи, в чём наша проблема.       — Ты знаешь. Ты сам говорил об этом.       — М?       — Тогда, в баре. В той дыре рядом с фермой.       Осаму чуть нахмурился. Чуя перевёл дыхание прежде чем продолжить.       — Ты сказал, тебе хватит мозгов догнать, что чувства ложные. Всё, что ты почувствуешь — неправда. Следствие того, что мы всегда, всегда вдвоём. Это твои слова! Ты знал, что такое может быть... И что?       Осаму промолчал. Теперь Чуя не мог разобрать эмоцию на его лице.       — И что, Осаму? Что теперь? Влюбился? — Чуя смотрел ровно в карие глаза; кажется, настолько внимательно, что внутри полыхнуло жаром. Не разрывая контакта, Чуя быстро выплюнул: — Идиот. Идиот ты, ясно?       Осаму вздохнул. Взгляд медленно пополз в сторону.       Чуя обернулся.       Бросив свои бумажки, Андрей сел на задницу и смотрел в их сторону. Иван стоял рядом, но совершенно безэмоционально. В отличии от его приятеля, на его лице не было гримасы осуждения.       — Пацаны, вы чё?       — Какие-то проблемы? — Осаму отклонился на стуле назад, чтобы смотреть на него более очевидно.       — Ага. У вас, походу. С башкой.       — Вау...       Андрей обратился к Ивану, но что он сказал, Чуе понять не удалось. В любом случае, получив ответ, Андрей поднялся и зашуршал к мусорному ведру в углу.       Почему они все шуршат? Это бахилы. Они и перчатки — и никаких следов посторонних. Мелкая лампа с ультрафиолетом не найдёт бесчисленное количество следов разной подошвы. Если уж ею кто-то решит воспользоваться, — и то, маловероятно. Но меры предосторожности есть меры предосторожности. Отпечатки водителя-владельца, и всё тут.       Возле мусорного ведра Андрей сделал вид, что его сейчас туда вырвет. И многозначительно посмотрел в сторону стола.       Осаму вздохнул. Переглянулся с Чуей.       — Ни слова бы тебе не сказал, если б знал, что вы из этих. Ты сказал, он твой друг!       — Меньше подслушивать нужно, — устало отозвался Осаму.       Чуя посмотрел на Ивана. Его светлые глаза — полу-серые, полу-голубые, хрен поймёшь — выражали отсутствие. Кажется, он вовсе не понимал, о чём идёт речь.       — Подслушивать разговоры пидоров — не преступление.       Чуя быстро метнул взгляд на Андрея. Как грубо. Достаточно, чтобы Чуя не контролировал скорость, с которой ответил ему.       — Отец твой пидор. Привет ему передавай.       — Он мёртв.       — Повезло ему.       — Рот закрой, заднеприводный.       — Отец твой... был заднеприводным. Не уточнишь, от чего он умер? Наверное, на однополой оргии где-то в притоне...       — Притон? Твои детские воспоминания? — Андрей указал пальцем на Дазая: — Или его?       — Пиздец тебе, — Чуя сорвался с места.       Осаму попытался поймать его со своего положения, но упустил. Поднялся из-за стола.       Андрей шёл навстречу. Поравнявшись, Чуя схватил его за грудки и притянул к себе. Кожа перчаток натянулась скрипом.       Но транспорт остановился.       Чуя растерял свой запал. Потерянно поднял голову и озирался. Андрей и все остальные в тон нервно изучали стороны. Будто бы это могло дать ответ на остановку.       Не дало.       Но с водительской стороны уже шустрым шагом — шурша, конечно, бахилами — выходил Евгений. Остановившись в проходе, уведомил:       — Подъезжаем к границе. По местам. Живее.       Чуя и Андрей столкнулись взглядами. Пришлось. Чуя оттолкнул его от себя.       — Ублюдок.       — Пидор.       И они разошлись в разные стороны. Такая планировка: Чуя заплатил за самое комфортное место. В то время, как Андрей должен был забиться куда-то под доски. Туда его.       Для экономии места шкаф оснащён раздвижной дверью. Отодвинув её, Чуя руками откинул вешалки по сторонам. Подался внутрь, чтобы отодвинуть доску. Внутри. Там уже как-бы стена, но нет. За ненастоящим дном шкафа есть дыра.       Именно туда забрались Чуя, Дазай и Евгений. Широта скрытого места позволяла, глубь, конечно, не очень. Но это самый удобный вариант.       Им даже удалось сидеть на задницах, пусть поднятые колени пришлось сложить ближе, чем в обычном, более свободном положении.       Бахилы и перчатки — по рюкзакам. Чтобы не шуршать, не привлекать внимание.       Чуя выдохнул, приготовившись вести себя тише мыши. Пространство опустилось в кромешную тьму. Осталось ждать.       Хорошо, теперь вернёмся немного назад.       Оказавшись в доме Рут, Чуя действительно помогал с переездом. Излишняя любопытность имеет последствия. И чаще приводит к негативным. Но чаще — это не всегда.       Узнав деятельность её мужа, Чуя позвонил Дазаю, но линия была занята. Чуя совершенно не зря переспрашивал, сможет ли дозвониться после той ссоры. Не смог. И быстро бросил попытку. Но Осаму позвонил сам. Сообщая, что им нужно поговорить насчёт одного решения. Это понятно, это они уже исполняют, сидя в скрытой части шкафа дома на колёсах.       Но прежде нужно было разобраться с документами.       Чуя спал с Рут — Осаму уже знает об этом, но, о боже, это другая история. Ведь сначала Чуя нарисовался в подвальном кабинете мистера Райдера. Это не в доме разлаженных супругов, нет. Это недалеко от оружейного магазина в другой части города. Слишком глупо было бы затеивать нелегальный бизнес в собственном доме.       «Брошенное тир-здание» Чуя тоже посетил. Осаму тогда остался курить снаружи. На его лице была написана причина нежелания заходить внутрь и смотреть на купленные пули. Такими же он убил человека, ещё бы. Всадил всю обойму, и всадил бы больше.       Не суть. Бенджамин не занимался этим сам: отдал распоряжение парню за компьютером. И развернулся к Чуе. Смотрел в упор, будто знал, что полтора часа назад он спал с его бывшей женой, с которой они пока до сих пор живут в одном доме.       Чуя взгляд выдержал, но было неприятно. Примерно — в преуменьшенном количестве — так же он себя чувствовал, постепенно осознавая, что предал банду.       Скрыто-враждебное столкновение взглядов было нарушено. Потому что Осаму облокотился на стойку и почти сразу брезгливо фыркнул. Бенджамин перевёл на него глаза, абсолютно поздно сообщая: «осторожнее, парень, тот угол ахренительно пыльный». Осаму справедливо отозвался: «я заметил». И суровый Бенджамин с лицом кирпича почти сочувственно усмехнулся. Больше Чуя его не интересовал. Больше его, казалось, не интересовало ничего. Отключившийся взгляд изучал высокую стойку с книгами, когда он подобрался туда и принялся перебирать содержимое. Заторможенными движениями.       Ладно, решил Чуя, не Бенджамин стал инициатором развода. А Рут действительно хороша. Но уже не важно. Уже многое из сделанного где-то там — не важно.       Документы они получили.       Но забрались в стену шкафа, чтобы пересечь границу? Ага, конечно, у них нет совершенно никакого разрешения для пересечения. И на коренных американцев они не смахивают. По понятным причинам. «Для чего вам в Канаду?» — «Для просто так, мы убегаем как можно дальше от дома!».       Обычно предоставляют пригласительные письма от проживающих там родственников. Но у них нет там никого. И подделать это гораздо сложнее, чем удостоверение собственной личности и факт окончания школы. Да, всё верно. Любой каприз тех, кто платит деньги.       К тому же, эта русская шайка перебиралась таким образом. Напроситься к ним было просто, если верить словам Дазая.       И вот. Тёмное небольшое пространство, спрятанное в шкафу.       Абсолютную темноту разрезал щелчок, за ним — язычок огня. Чуя нахмурился и повернул голову. Зажигалка?       — Зажигалка, — подтвердил Осаму, лицо которого освещалось этим небольшим огоньком. — Случайно украл её у бармена.       — Бармена? — сильнее нахмурился Чуя. — Того же, который отвёл нас сюда из отеля?       — Ага.       — Он же лазил по нашим вещам.       — Угу. Я переложил зажигалку в рюкзак, когда понял, что украл. Он видел, но ничего не сказал. Думаю, теперь это моё.       — С приобретением, — поздравил Евгений.       Осаму чуть замешкал, когда посмотрел на него. Будто не он неоднократно отымел его в шахматах. Будто раньше они вовсе не пересекались.       — Спасибо... — слегка растерянно отозвался Осаму.       — Моё имя очень сложное, да?       Чуя приподнял брови, продолжая метаться взглядом между ними. Так вот в чём дело. Осаму действительно ни разу не называл его имени.       — Слушай, — Осаму неловко усмехнулся. — Я правда не знаю, в чём дело. У меня нет проблем с этой буквой, кроме как, когда я пытаюсь использовать её в русских словах. Она кажется грубой. Я могу сказать «Джон» абсолютно спокойно, но твоё имя...       — Это забавно, но я заметил. Удивлён, что ты вообще знаешь русский.       — Он знает не один язык, — вставил Чуя.       Евгений перевёл на него взгляд. Осаму усмехнулся. Огонь в его руке потух.       — Мы ещё не подъехали... — намекающе начал в темноте Евгений.       Чуя не мог понять, на что намекал его тон.       — Ага, — отозвался Осаму. — Когда остановимся, тогда нужно будет приткнуться. Осмотр такой махины будут проводить в любом случае.       — Есть фонарь?       — На телефоне.       — Отлично.       Евгений зашуршал курткой, будто полез во внутренний карман: не видно в темноте, но локоть задел Чую.       Чуя и Осаму спустили много денег. Как ни странно, едва не большая часть трат пришлась на поддельные документы. Чуя только мысленно прикинул, что, несмотря на этот факт, им должно хватить на верхнюю одежду. Холода наступают. В зависимости от дальнейшего места жительства, конечно, будет меняться климат. Но таскаться в толстовках уже явно не приемлемо. А больше у них пока ничего нет. Это дело надо исправить.       Осаму включил фонарь и перевернул телефон экраном вниз, чтобы освещение не зависело от его рук.       Евгений вытянул пузырёк. Открутив крышку, отпил. Чуя шире раскрыл глаза, наблюдая, как его лицо кривится. Евгений прикрыл нос изгибом локтя.       — Водка?       Чуя, не меняя эмоции, повернул голову к Дазаю. Тот как-то слишком спокойно спросил это.       — Ага, — с шумом вдохнув воздух, отозвался Евгений. — Мало ли, у кого клаустрофобия. Поможет пережить.       — Клаустрофобия, — Осаму тихо посмеялся.       — Или русские имена начнут произноситься.       Теперь короткий порыв смеха Дазая хотя бы был обоснован, и Чуя догнал это. Евгений передал пузырёк. Наверное, потому что Чуя сидел ближе. Чуя ошарашенно моргнул и отдал водку дальше — Дазаю.       — Не хочешь выпить? — Осаму поднял брови.       — Перебьюсь как-нибудь, — мотнул головой Чуя.       — Мм. Ну да. Не тебя же кинули, тебе не нужно лечить разбитое сердце.       — Осаму, заткнись нахуй, ладно?       Осаму перевёл вопросительный взгляд на Евгения. Чуя покосился тоже. Реакцию Андрея запомнили оба.       — Мне искренне плевать, что между вами происходит.       — Он трахнул меня, потом бросил, — пожаловался Осаму.       У Накахары почти выпали глаза от удивления. Было не так, ясно? Вообще не так. Точнее... возможно так, но не совсем. Немного Осаму преувеличил. Например то, что между ними было на самом деле.       — Рыжим нельзя доверять, — пожал плечами Евгений.       — Звучит как тост, — Осаму, соглашаясь, наставил на него палец. И опрокинул пузырёк возле губ. Начал давиться воздухом. Внюхался в толстовку в районе локтя.       Чуя ошарашено покачал головой. Какой сюр. Выпустите его отсюда кто-нибудь...       Прошло какое-то время, прежде чем Евгений выдал:       — Анекдот?       Чуя тяжело вздохнул, смотря перед собой — в стену.       — Рассказывай! — с энтузиазмом отозвался Осаму.       — Но он на русском...       — Я ему переведу суть.       Спасибо, очень благородно с твоей стороны. Когда Евгений начал говорить непонятные слова, Чуя забрал пузырёк у Дазая. И залпом выпил полтора щедрых глотка водки. Зажмурился, приставляя к носу запястье. Обжигало весь организм изнутри. И горло, и желудок, и нос, и всё подряд, серьёзно. Грёбаная отрава. Абсурдность происходящего отзывалась в Чуе чувством потерянности. Потому пить водку он продолжил.

༒

      Прошло успешно. Их высадили на пустоши, возвращая залог.       Пока русские парни застёгивали куртки и складывали возвращённое в рюкзаки, Чуя попытался осмотреться.       Ну, что ж. Привет, Канада.       Первое впечатление, конечно, не сложилось должным образом: осматривать нечего. Пустошь. Чуть вдалеке маячит лес. А им в другую от него сторону. Там только две трассы. Одна вдоль — по ней уехал водителей транспорта. И вторая — их прямая линия до цивилизации.       Чуя подавился позывом и приложил ладонь чуть ниже шеи. Грёбаная водка. Чую слегка подташнивает, и это раздражает. Но что злит ещё больше — русские. Которые лихо перешли на родной язык, и Чуя в упор не понимал ни слова.       Осаму застёгивал молнию рюкзака, но поднял голову и нахмурился. Бегал взглядом поочередно, от говорящего к отвечающему. Он то их понимал. Насколько-то, но понимал.       Не замолкая, они все развернулись в нужную сторону. Чуе правда надоел их неугомонный говор. К тому же, Чуя был достаточно — даже более чем — пьян, чтобы не терпеть подобные выпады на территории англоговорящей страны.       — Эй! — растолкав их, Чуя вышел вперёд. — Заткнитесь со своим вот этим... Сколько можно стоять на месте и трещать?!       — Что, не понимаешь нихера? — усмехнулся Андрей.       — Ты притормози, — покосился на него Осаму. — Я-то переведу.       Чуя, правда, их не понял. Закатив глаза, развернулся и двинул первым.       — Шевелитесь! Вот, что я имел в виду.       Все поплелись следом, это факт.       — Но и помалкивать лишним не будет.       — Чё он там жужжит?       Чуя резко развернулся, продолжая идти спиной вперёд, и угрожающе наставил палец:       — Ты молчи в первую очередь, Вани-иуа.       Иван прыснул и покачал головой. Чуя раздражённо вскинул руку в воздух.       — Пошёл нахер, русский.       — Сам пошёл нахуй! Это я знаю, как переводится.       Чуя слегка нахмурился. Иван тоже. В целом, понять друг друга они поняли, но не воспринимаемый обычно барьер был воспринят — это и выбивало из колеи. Чуя не стал разбираться в этом — отвернулся обратно. Неизменно шёл первым в выстроенной цепи.       — Он меня нахуй послал!       — Да, — Осаму нарисовался рядом с Иваном и закинул руку ему на плечо. — Это так.       Чуя закатил глаза. О чём вот они говорили? Ветер поднялся, и Чуя как-то машинально полуобернулся, крикнув:       — Надень капюшон. У всех, кроме нас, есть куртки.       Так что было понятно, к кому он обращался. Осаму усмехнулся, коротко кивнув в его сторону. Смотрел на Ивана, который даже не понял, почему Осаму натянул капюшон.       Подобравшись ближе, Андрей стукнул Евгения по плечу:       — Ну-ка покажи пузырь. Что-то он слишком весёлый и самоуверенный.       Евгений с улыбкой покачал головой. Чуя резко развернулся к ним и вопросительно кивнул:       — Ну? Лица друг другу бить будем?       Андрей закатил глаза:       — В аду с отцом моим подерёшься, выскочка.       — А аду? — вскинул брови Чуя.       — Ага. Где ещё быть этому мудаку? А пидоры туда же, без вариантов.       — Ну всё ясно, отец пиздил тебя палкой для углей в камине, поэтому ты вырос таким мудилой.       Андрей нахмурился и посмотрел на Дазая.       — Отец бил тебя кочергой в детстве, — перевёл Осаму. Иван поднял на него удивлённый взгляд.       Андрей покивал и обратился к Чуе. Чуя бегал по ним взглядом с улыбкой. Всем нужен Осаму. Осаму незаменимый!       — Бил. И что? Сдох же.       — Ты так обижен на него... Поэтому тебя не задевало.       — Зато тебя задело, что ты пидор.       — Рот свой закрой.       — Отсоси.       — Прям здесь? — вскинул брови Чуя.       Андрей усмехнулся, закатывая глаза.       — Ага.       Чуя сократил расстояние. С выражением крайнего ужаса на лице Андрей отлетел назад. Чуя пошёл за ним — Андрей убегал. Как итог, под неслаженный смех, они оббежали остальных.       После вернулись на свои места. Чуя усмехнулся и снова ушёл вперёд. Андрей прилип жаловаться Евгению.       Осаму секундно прижал Ивана к себе за пойманное плечо. Получив внимание, кивнул вперёд:       — Видишь?       Иван проследил траекторию. Вернувшись к карим глазам, выглядел понимающим. Слегка глуповатым, но понимающим.       — Чуя резкий парень. Не обра... обращай внимания.       Иван улыбнулся только губами.       — Ты это из жалости?       Осаму выглядел потрясённым.       — Что?..       — Я выгляжу обиженным? — Иван поднял бровь.       Осаму усмехнулся и посмотрел вперёд, пока собеседник внимательно изучал его профиль. Повторно потрепал за плечо, после паузы сталкивая взгляды снова.       — Нет. Нет. Знаешь, что?       Иван вопросительно кивнул.       — Ты хороший парень, — серьёзно заявил Осаму. — Не могу сказать, почему, но я знаю это. Ты... по тебе... как сказать...       Осаму растерянно выдул воздух, взглядом находя сообщников. Непростой язык, следует перебрать предложение в голове более точно. Кивнув в сторону, Осаму снова обратился к Ивану.       — Не нужны тебе. Видно, что... ты не хочешь исполнять приказ.       Иван усмехнулся и отвёл взгляд. Осаму говорил ломано, тихо, но по-видимому, он прекрасно его понимал.       — У меня нет вариантов.       — Но я прав? — победно улыбнулся Осаму.       Иван устало покачал головой. Не нашёлся с ответом.       — Это твоё дело, — Осаму выпрямился и ладонью переполз с плеча на спину, коротко потрепав. — Но взяли тебя потому, что ты умный. Решать остаётся тебе.       Иван смотрел на рядом идущего японца грустным взглядом. Пытался вытолкнуть из головы его слова. Кто знает, получится у него или нет.

༒

      Позади продолговатого бара на отшибе байкеры устроили стоянку. Вдоль стены за железные перила припаркованы всего три, но наверняка обычно их больше. На стене с внешней стороны несколько рекламных прямоугольников, приглашающих зайти на обед, ужин и пиво. Также щиты завлекали изображениями рёбрышек. И пива рядом с тарелкой. Ещё здесь продавался любимый всеми фастфуд. И пиво!       Короче говоря, парни не размышляли, следует ли зайти туда. Эй, здесь есть пиво: они уже засыпались внутрь.       Осаму почему-то думал, что русские парни сядут за отдельный стол. Несмотря на то, что они подобрались сюда общим сбором, ему казалось, что делить времяпровождение они не станут. Но, надо же!       Выделенный им стол был предусмотрительно длиннее: на большую компанию в пять человек. Поздний приезд оправдал себя чуть позже, когда вторые порции еды уже безвольно валялись на тарелках, не в силах быть съеденными.       В такое время бар, вроде, преображался.       Осаму машинально провожал взглядом в деревянную стену каждый пердёж байка с улицы. Непосредственного окна в ту уличную часть бара не было, и Осаму вскоре поймёт, почему. Посетители сыпались через дверь, через одного-двух горячо здороваясь с персоналом. Постоянники, понимал их поведение Осаму.       К позднему вечеру свет в баре не зажигался до ослепления. Напротив, был слабым, приглушённым, зажигал не все имеющиеся лампы. В углу стоял автомат. В такое время уже не замолкал: посетители не упускали возможности поставить за монету свою любимую музыку.       О чём это мы... Не упускали возможности? Придётся оговориться.       Мужчина выглядел достаточно хмурым, чтобы не ожидать от него такого поведения. Выбрав песню на автомате, он слегка отошёл. И занял свободное пространство. О, оно ему было нужно. Потому что он не стеснялся покачиваться под музыку, жестикулируя руками. Господи, он выглядел таким суровым, пока не начал танцевать! Вскоре он прикрыл глаза и продолжил своё занятие, полностью отдаваясь музыке. Сколько же он выпил?       Осаму улыбнулся, сдерживая смех. Повернулся к Чуе: пусть посмотрит, что происходит, это действительно забавно. Повернувшись, Осаму передумал говорить что-либо. Чуя, сидя, танцевал плечами и отбивал ритм пальцем руки, держащей стакан. Посмотрел в ответ и усмехнулся.       Осаму, не мешкая, спросил, пьян ли Чуя. Чуя широко раскрыл глаза и покивал, будто отвечал на абсолютно риторический вопрос. Приятель, конечно, в желудке намешался ёрш в неравном соотношении! Да они вот-вот будут в соплю. И кто знает, что вытворять, пока бородатый байкер просто танцует под — поставленную за его деньги! — песню.       Осаму просто слинял от этих размышлений. Боком мимо танцующего. Его приятели начали посвистывать. Осаму повернул к ним голову, пока неизменно приближался к двери туалета. Кажется, ещё немного и свободного пространства между столиками не останется: оно превратится в танцпол.       Осаму забылся за наблюдением. Потому едва не врезался в выходящего парня. На нём была неестественно косая, длинная куртка. Даже стало как-то неловко, что он и Чуя до сих пор таскаются в толстовках. Некоторые уже прикрывают задницу от холодов.       Осаму собирался извиниться и посторониться. Но незнакомец в плотной тёмно-зелёной куртке жестом остановил его. Подозвал ближе и склонился к уху. Отпрянув, ожидающе уставился.       Карие глаза бегали. Тихо, но прямо, надо же. Осаму был достаточно пьян, чтобы не отказываться при первой возможности открыть рот. Обычно он бы вовсе отлетел назад, подальше от подозрительного типа.       Но знаете. Ком неудач и сожалений стремительно накатывался в голове. Алкоголь усугубил его, заставил заметаться, снося на пути все мысли. Здравые, и не очень. Осаму помедлил, но, снизив тон, ответил:       — Мне нужно подумать.       Незнакомец указал пальцем. Это был стол, за которым Осаму сможет найти его, когда надумает. Подмигнув, незнакомец удалился. Осаму проследил за ним взглядом.       Длинный день не хочет заканчиваться вечером. Осаму мотнул головой и толкнул дверь.       Вернувшись за стол, — через уже трёх танцующих байкеров, как и ожидалось, — Осаму отметил среди русских смятение. Андрей ёрзал на стуле чуть более нервно. Иван просто хлопал глазами, будто мыслями находился не здесь.       На догадки Дазаю времени не дали. Подавшись вперёд, Андрей слегка захмелевшим тоном начал:       — Парни, вы... — потом снизил тон, — как к запрещённым веществам относитесь?       Осаму машинально посмотрел в сторону туалета. Уже непонятно. Совсем недавно у него уже спрашивали нечто подобное.       Чуя — пьяно, но больше — вопросительно смотрел на Дазая. Осаму усмехнулся и кивнул Андрею:       — Стоп, в вашу «миссию» что, не входит избавление от дилерских контор?       Андрей кулаком стукнул по столу. Осаму надул губы: знал, что чрезмерной прямотой задел одну шпионскую, гомофобную, русскую задницу. Андрей покосился на приятеля и достаточно многозначительно — для последнего — покривлялся. Евгений выудил из внутреннего нагрудного кармана продолговатую штуковину. Покрутил пальцами, как бы демонстрируя.       Осаму поднял бровь. Это глушитель.       То есть, это угроза?       Иван двумя пальцами накрыл одиночный глушитель. Не было ведь даже демонстрации пистолета, в который можно было его вставить. Иван покачал головой. Насколько Осаму мог бы запомнить, он молчал абсолютно всё время с момента посещения бара.       И ладно, он мог переживать. Забыл, наверное, что здесь почти у каждого есть оружие. Сколько они пробыли в штатах, Дазаю неизвестно, но разве нельзя было догнать, что и там, и тут люди покупают себе ружья для самообороны? Что это в упор обыденность. Серьёзно. Напугав пистолетом случайного посетителя бара, можно ожидать, что тот направит ствол в ответ.       Евгений убрал глушитель. Раздражённо фыркнув, Андрей подался вперёд снова:       — Да или нет?       Осаму посмотрел на Чую — Чуя давно смотрел на него. Осаму усмехнулся и склонился ближе, переходя на шёпот:       — У тебя на лице всё написано.       — Хер ли тогда разговариваешь со мной? — усмехнувшись, Чуя пнул его в бок. — Ты сам что думаешь?       — Я не знаю...       — Что ж... — Чуя надул губы; усмехнулся от невозможности держать такое глупое выражение лица слишком долго. Прочистив горло, подался ещё ближе, почти стирая расстояние в ноль. — Окей, это моё предложение, если ты хочешь оправдаться перед совестью. К тому же, это будет в первый и последний раз. Я обещаю, мы не сторчимся в чужой стране. Всё будет в порядке. Не парься. Мы можем повеселиться.       Осаму бегал взглядом. Чуя его уговаривает. Потому что да, совесть ошарашенно качает головой. Чуя ожидающе приподнял брови. Осаму помедлил и ответил косвенно:       — Ты же знаешь мои отношения с таблетками...       Чуя призадумался. Конечно, знает, даже помнит, но решение намёка не улавливает. Потому сдаётся усмешкой:       — Просто скажи, чего ты хочешь.       — У тебя ведь есть наличка? — неизменно косвенно ответил Осаму.       И, наконец, Чуя его понял. Медленно расплылся в улыбке, отдаляясь. Обернулся к Андрею. Выбор сделан. Главное, не пожалеть. Слизистую они ведь и так не собираются жалеть.       Ах да, отсутствие окна в сторону стоянки позади бара. Незамысловатая операция купли-продажи происходит именно там. Андрей ушёл, остальные ждали за столом. Представить сложно, чтобы одного несчастного наркодилера обвила муравьиная кучка в пять человек. Так не делается.       Представить, напротив, несложно, как с завершением задуманного они все высыпаются из туалета и возвращаются за стол. Дазая атаковали мысли по типу стараний вести себя неподозрительно. Хотелось пощипать, потереть и пожамкать нос, но Осаму фантомно бил себя по рукам. Такое противопоставление, вроде, ничего не произошло, но нос чешется и прекратить шмыгать невозможно. Глупости.       Чуя вальяжно сполз по стулу ниже. Рядом сидел Осаму, потому спинка именно его стула стала опорой для локтя Накахары.       Осаму обернулся, отмечая это. И выпрямился, чтобы не прижать руку. Осаму сидел так около минуты, прежде чем навязчивые мысли догнали его. С идеально выпрямленной спиной он выглядит неестественно, неестественно, неестественно... Особенно здесь, в баре. Вокруг будто сарай, в центре которого уселся аристократ в белом. С идеально выпрямленной спиной. Неестественно идеально выпрямленной спиной... Короче говоря, Дазая уже мажет.       Со своего развязного положения Чуя кивнул в сторону:       — Выйдем?       Андрей прыснул и мотнул головой. Чуя устало запрокинул голову, выдувая воздух.       — Как тебя там... Эандреу... Это. Пошли подерёмся.       — Что ж тебе так не имётся...       — Хочу набить тебе лицо.       — Иди побей стену.       — Чтобы что? Нет. — Чуя в упор смотрел на Андрея, кажется, почти не моргая. — Пойдём на улицу. Я в асфальт тебя закатаю.       — Не пойду.       — Боишься? — Чуя вскинул брови. — Ты меня боишься? Правильно, я убью тебя нахуй.       — Не боюсь.       — Тогда идём. Идём драться!       Осаму с силой шлёпнул Чую по плечу, получая внимание.       — Успокойся.       — Он меня раздражает. Я убью его, Осаму.       — Нет, не убьёшь.       — Убью.       Андрей тяжело вздохнул и поднялся с места. Проследив, Осаму поймал его недалеко от бильярдного стола. Там уже тоже был образовал клуб танцующих. И болтающих. Андрей затерялся среди них.       Чуя залип в стол, забывая про свои идеи касательно Андрея. Ну и славно. Им ещё не хватало в чужой стране собрать преступлений на своё имя. В первый же день!       Вскоре двое русских сплыли за Андреем. Куда-то: Осаму не следил. Но знал, что они вернутся. «Знал», о, он был уверен. И ждал.       Но чего он не ждал, так это поведение Накахары. Слегка выпрямившись, Чуя сократил расстояние между лицами.       Осаму отпрянул, широко раскрыв глаза. Чуя замыленным, замедленным взглядом изучил его лицо. Пьяный и обнюханный, он пытался смотреть влюблённо. Но так это не работает. Дазай не совсем в своём уме, но достаточно, чтобы видеть глупость во внезапном проявлении хрен пойми каких неискренних чувств.       — Давай поцелуемся?       — Нет.       — Почему?       — Ты ещё спрашиваешь?! — Осаму оскорблённо подавился воздухом. — Может, потому, что ты меня ни во что не ставишь?       — Осаму... — Чуя снова бегал взглядом по лицу. — Мне так тяжело... Прости меня...       — Лучше бы тебе закрыть рот, пока мы оба не в адеквате.       Чуя усмехнулся и мотнул головой.       — Иногда я думаю, что... Иногда мне так жаль, что это... может быть правдой. А жить как? Как мне жить с этим... со всем подряд... как жить?       — Ты слышишь вообще, что говоришь? — Осаму устало закатил глаза. — Просто каша из слов. Я говорю, помолчи. Не усугубляй.       — Я знаю, о чём говорю, — Чуя на секунды смежил веки. — Я знаю...       — Тогда выплюнь всё, что мешает твоему языку произносить членораздельные предложения.       Чуя коротко рассмеялся. Осаму водил по нему взглядом. Явно чуть менее нетрезвым. Но всё ещё не без этого, потому мысленно Осаму сдался, что смех Накахары заставляет сердце биться чаще. Отсмеявшись, Чуя посмотрел в карие глаза.       — Ты мне нравишься. Можно поцеловать? — и подался вперёд. В той же попытке стереть расстояние и упереться губами в чужие.       — Нельзя, — Осаму снова увильнул в сторону.       Чуя разочарованно цыкнул.       Подобравшись к краю стола, кто-то прочистил горло. Осаму обернулся и поймал Андрея в поле зрения. Тот закатил глаза.       — Ваши грёбаные брачные игры...       — Понять не могу, почему тебя так трогает, — сказал Осаму, прослеживая его передвижение.       — Мерзко.       — Знаю человека, который говорил так же, — Осаму слегка опрокинул голову, смотря на Чую.       Чуя моргнул. Отвёл взгляд наверх, будто задумался в попытке вспомнить, о ком говорит Осаму.       — Фу, — Андрей поднял борсетку и перебросил лямку через плечо. — Не говори мне такие вещи. Делайте, что хотите. Я пошёл.       И он правда старался побыстрее свалить.       — Подожди.       Остановившись слишком резко, недовольно выдохнул и обернулся.       — А это? — Осаму двумя пальцами продемонстрировал флешку. Флешку, вытащенную из борсетки.       Андрей водил взглядом в некотором напряжении. Не слишком нервно, но пропажа его явно не устраивала. Пусть он постарался это скрыть.       — Реально думаешь, что важная для меня флешка в единственном экземпляре?       — Тебе реально плевать, что мы можем узнать всю информацию из неё?       Андрей поочерёдно побегал глазами.       — Самоуверенно. Ты не разберёшь шифр.       — Я? Я, может, нет. — Осаму кивнул в сторону. — А вот он — да.       Осаму обратился к высшим силам, чтобы Чуя выглядел сейчас как можно более презентабельно. Не распластавшейся пьяной лужей, а влиятельным программистом. Чтобы слова имели вес, выглядели истиной.       — Да, Чуя? Твой опыт с системами...       — М. Точно. Но это отцовские поставки через порт—       Осаму свободной ладонью накрыл губы Накахары. Достаточно. Без пояснений перед увёртливым русским.       Осаму в упор смотрел на Андрея. Перебрал пальцами флешку, прокручивая. Вроде, самоуверенный жест должен был навести Андрея на определённые мысли и выводы.       Андрей подался вперёд через стол в попытке выхватить флешку. Осаму молниеносно скрыл её в кулаке и вскинул брови. Типа неискреннего: «в чём дело?».       — Что тебе нужно? — устало кивнул Андрей, сдаваясь провокации.       — Чтобы ты кое-что понял.       Осаму прочистил горло. Андрей выглядел заинтересованным в получении своей флешки, но не в словах Дазая.       — Ну?       — Попытайся проявлять уважение. Толерантность. Приезжая в чужую страну, имей совесть следить за своим языком. Твоя гомофобия здесь никому не впёрлась. Хотя бы попытайся вести себя как гражданин.       Андрей усмехнулся на бок.       — Среди американцев тоже есть гомофобы.       — Но у них сравнительно больше твоего прав говорить подобное, как думаешь?       — Тебе не плевать, что я думаю по поводу таких, как ты?       — Нет, — Осаму пожал плечами. — Нет, мне не плевать, это угнетение. Ещё ты трус: не стал отвечать за свои слова дракой с Чуей. И... надеюсь, это будет достаточно неприятно, чтобы ты осознал, что к чему. Тот факт, что тебя раздражает проявление однополых связей, намекает на твою латентность.       Андрей подался через стол, в последний момент одёргивая руку от того, чтобы ударить. Осаму отпрянул. Чуя подался вперёд, с вызовом смотря в глаза. О да, он этого ждал! Он так старательно приглашал подраться!       Андрей замялся, зависая в глазах Накахары. Перевёл взгляд на Дазая и прошипел сквозь зубы.       — Ты слишком много на себя берёшь.       — Зная, что его есть кому защитить? — вскинул брови Чуя. — О, ну да, он может выёбываться сколько хочет. К тому же, где он был не прав?       — Нарываетесь?       — Слушай, — Чуя зацепил рюкзак, вытягивая его из-под стола на колени. — Можем устроить перестрелку, если хочешь. Мне не впервой. И... как видишь, я жив. А раз такое уже было, и я жив, это значит, она прошла успешно для меня. Хочешь повторить чужую судьбу? Или сбежишь, как трусливо убегаешь от драки на кулаках? Что ты такое вообще?       Андрей сжал челюсти, оставляя паузу. За которую сверлил Чую мрачным взглядом. Перевёл взгляд на Дазая, требовательно кивая:       — Флешку верни и разбежимся.       Чуя обернулся на Дазая. Осаму сложил губы и покачал головой.       — М-м. Кажется, ты ещё не до конца понял, что я хотел сказать.       — Вырвать твой дрянной язык и отдать собакам.       Осаму поднял брови.       — Почему ты думаешь о моём языке?       Андрей нахмурился и непонимающе мотнул головой.       Осаму выпрямился. Подушечками пальцев приподнял подбородок Накахары. И столкнул губы.       Чуя с готовностью ответил на поцелуй, будто ранее его мысли не занимало желание разнести русскую гомофобную задницу. Он шумно дышал по мере разгона. Сжал толстовку Дазая в кулак. Осаму наклонил голову, нарочно демонстрируя сплетение языков. Открыл глаза, одним — из-за положения — высматривая реакцию.       Андрей смотрел, но чаще — в стену. Взгляд метался.       Открыто усмехнувшись, Осаму отдалился. Чуя сначала потянулся следом, после разочарованно фыркнул.       — Спасибо за клоунское представление.       — Однажды до тебя дойдёт, зачем я сделал это, — Осаму швырнул флешку на стол. — Проваливай.       — Пошёл нахер, — Андрей ладонью слизал флешку и быстро развернулся.       — Прям здесь?! — крикнул вслед Осаму, не скрывая начинающегося порыва смеха.       Андрей обернулся, чтобы ответить средним пальцем. И продолжил сбегать.       Осаму усмехнулся и мотнул головой. Повернулся к Чуе, комментируя:       — Видимо, не здесь.       Чуя улыбнулся и подался ближе. Осаму поставил пальцы ему на лоб и отодвинул обратно.       — Успокойся уже.       — Но ты же только что—       — В воспитательных целях. Как парню я тебе не доверяю.       — Мм. — Чуя заметно помрачнел. — Здесь тоже найдёшь себе кого-то?       — До или после тебя? — поднял бровь Осаму.       Чуя промолчал. Откинулся на спинку стула и принялся мять салфетку под тарелкой. Отдал занятию всё внимание, зажёвывая щёку. Размышлял о чём-то, видимо.       — Между нами не было ничего особенного, когда я был с Марком. А вот то, как ты себя повёл...       — Хочешь обсудить сейчас? — покосился Чуя.       — Не. Ты слишком убитый для разговоров.       — Может тогда... — Чуя помедлил, но договорил. — Терять нечего?       Осаму нахмурился, смотря на него.       — Повторим?       Осаму усмехнулся и покачал головой. Не сейчас.       Чуя вполне расценил это. И пошёл на сделку один. Кажется, он закинулся какими-то таблетками: какая разница, раз Осаму отказался?       Заказы повторялись. Спустя время Осаму поменял своё мнение. Сливы тоже сначала зелёные.       В следующий раз Осаму заговорил об этом первый. Чуя ходил на большее количество встреч. Возможно, именно поэтому — и по причине худеющего кошелька — он загорелся идеей.       Наклонившись к уху, Чуя вполне осознанно прошептал:       — Давай кинем барыгу?