Яма 95

      — Кто этот человек? — бесцветным голосом спросил Осаму, продолжая пялиться в тот тёмный угол.       Чуя проводил траекторию и нахмурился. Темнота номера не смогла бы спутать его. Поймав траекторию, Чуя убедился, что там не было никого, и даже ничего. Рядом — продолговатая тумба с ящиками для одежды. Правда, парни едва пользовались хранилищем и в этом месте. А вот в углу — в упор ничего, и уж тем более — никого.       Чуя перевёл взгляд на Дазая, не меняя эмоции.       — Ты что сделал? — требовательно спросил он.       — Ты знаешь... — Осаму выглядел пришибленным. — Знаешь, в прошлый раз это помогло мне...       Посмотрел на Чую, вряд ли осознавая, что натворил что-то не то.       — И я собирался извиниться.       Да, когда Чуя только обнаружил его в странном положении. Чуя заметался по мыслям, быстро вспоминая и складывая нужные.       Вернувшись после неудачного собеседования, Чуя обнаружил Дазая в номере. Тот шлёпнулся на кровать, Чуя же расположился на полу рядом. И вытянул руку для удобства. Ударившись.       «Осторожнее», — сказал тогда Осаму.       «Маски? В тумбе... с твоей стороны»       Чуя свисал с кровати, наблюдая за утренней вознёй Дазая на кухне. После...       — Ты нажрался моих таблеток.       — Прости, — Осаму глупо хихикнул. Ставьте высокий куш, это не было его эмоцией в самом деле.       — И... — Чуя споткнулся, пытаясь сформулировать вопрос; мешала внезапно накатившая злость. — И какой же, блять, степени у тебя передоз, раз ты видишь каких-то людей?!       — Передоз? — удивлённо поднял брови Осаму.       Это пугает. И злит. Осаму выглядит невинно, признавшись, что тянул в рот сильнодействующие таблетки, и искреннее не понимая, что с ним теперь не так. Чуя жалеет Дазая в меньшей степени, чем злится на него. Осаму бестолочь!       Что удивительно. Обычно проёбывался Чуя.       Наставив на него указательный палец, Чуя прошипел:       — Сиди здесь. Я сейчас вернусь.       — Мне нельзя в больницу, Чуя, пожалуйста...       — Я знаю! Ты туда не пойдёшь, расслабься. Я просто метнусь туда и обратно.       — Но... — Осаму снова покосился на тот злосчастный, пустой угол. — Я боюсь его.       Твою... Чуя стиснул зубы и прикрыл глаза, чтобы не задушить его. Выдул воздух, как можно сдержаннее повторяя:       — Оставайся. На этом месте. Ни на миллиметр не отходи. Ясно?       Было темно, но Чуя заметил, как мечутся карие глаза. Если бы он переспросил, ясно ли Дазаю, — это был бы крик. Потому он воздержался, чтобы не усугублять ситуацию. И чтобы не задушить Дазая часть два.       Иронично вернуться обратно в бар после всего сказанного Рут. Она, правда, быстро покинула мысли Накахары. Чуя думал, что будет требовать бутылочный чай с лимоном и воду, но запинался. Рук оказалось поразительно мало. Даже с учётом, что Чуя сложил из них спасательный круг для приобретённых бутылок.       Это стало проблемой, когда он добрался до номера. Чуя беспомощно упёрся лбом в дверь и выдул воздух. Выглядел глупо, как тираннозавр с короткими лапками. Имея в объятии кучи бутылок, беспомощно разрезал воздух пальцами, стараясь дотянуться до ручки.       Проникнув внутрь, чувствовал себя победителем. Попробуйте повторить, чтобы понять, что это действительно было сложно.       Запасы Чуя сбросил в ванной. Момент истины — Чуя вернулся в комнату.       Осаму сидел ровно, но сдвинулся: вжался спиной в грядушку. Пусть благодарит, что не получил по голове за то, что неизменно смотрел в угол. Чуя сжал челюсти, пока брал себя в руки. Осаму даже не заметил его возвращения. Осаму наглотался до галлюцинаций.       Чуя едва не подлетел к кровати. За запястье потянул Дазая на пол. Моргнув, Осаму на автомате поддался. Карие глаза безостановочно метались вниз-вверх.       Чуя затянул Дазая в ванную. Подвёл к зеркалу, едва не швыряя ближе к раковине. Рефлексы остались — Осаму упёрся ладонями. Чуя за подбородок поднял его голову, заставляя смотреть в отражение.       — Посмотри. Посмотри на идиота.       Осаму закрыл глаза. Чуя завёл руку в жесте, гарантирующем подзатыльник. Но не сделал этого. Опустив руку, наклонился за одной из принесённых бутылок. В темпе открутил крышку и пихнул Дазая в плечо, протягивая.       — Пей.       — Не хочу.       — А кто тебя спрашивал? — Чуя вскинул брови. Не контролировал поднявший тон: — Живо! Пока не откинулся. Или я, блять, зову медиков!       Осаму грустно надломил брови. Ладонью отпихивал бутылку, словно кот, проснувшийся после наркоза.       — Не заставляй меня делать это насильно! Я сделаю это! Ты что натворил?!       — Хватит, Чуя. Отст... Отъебись. Прошу. Мне нехорошо.       — Считаю до трёх. И если ты не берёшь эту чёртову бутылку, я насильно заливаю в тебя её содержимое. Один.       Осаму покачал головой.       — Два. Два, Осаму, я с тобой не шучу, тебе нужно промыть желудок.       Вот почему он так тянул, пока Чуя мчался в номер? Это было бы глупо, как в историях про соулмейтов. Такого не существует. Просто поразительная схожесть симптомов. Нервничая, Чуя едва сдерживался от того, чтобы прижимать ладонь к животу. А теперь намерен промыть желудок Дазаю после передозировки. Если он, например, сейчас же не...       — Три.       — Нет.       — Да, — Чуя поймал Дазая за шею сбоку. Осаму вырывался. Безуспешно: его организм полон дряни в чрезмерном количестве.       Чуя пытался залить воду Дазаю в рот. Но она выливалась. Чуя запрокинул голову назад. Осаму начал захлёбываться. Складывал губы, выталкивая попадающую жидкость обратно.       Чуя отступил, только когда Осаму закашлялся до скопившихся в уголках глаз слёз.       Поставил Дазая обратно, позволяя упереться ладонями на раковину. Осаму продолжил кашлять. Чуя отставил бутылку.       И, как только Осаму угомонил порыв, засунул ему два пальца в рот. Осаму протестующе схватил его запястье. Но Чуя был настойчив.       И Дазая вырвало. Наконец-то. Первый шаг спустя тысячи секунд мучений. Он ведь правда не вполне понимает необходимость процедуры.       Чуя второй рукой надавил Дазаю на затылок, склоняя его ближе к раковине. Открыл кран. Дазая рвало.       — Вот так. Отлично.       Чуя ополоснул пальцы и вытер Дазаю рот, когда порыв сошёл на нет.       — Боже... — слабо выдохнул Осаму.       — Повторим?       — Ни за что...       — Мне жаль, но вопрос риторический. Лучше бы тебе пить воду, чтобы не было обезвоживания.       — Я тебя ненавижу...       Чуя приподнял брови и вздохнул. Конечно нет. Это не его мысли, это вещества, заполнившие мозг, и следствие «мучений» вроде вызывания рвоты.       — Я тоже.       Осаму поднял глаза. Вероятно, всего на секунду, но в них промелькнуло сознание. Чуя остро почувствовал желание отвернуть от себя этот взгляд. На самом деле Осаму ничего не понимал. И иллюзия, будто Осаму услышал, что Чуя себя ненавидит, не давала ни единой положительной перспективы.       Чуя отклонился за бутылкой. Осаму смотрел на неё так, словно собирался заплакать.       — Давай. По-хорошему.       — Нет... Я не хочу.       — У тебя нет выбора, будешь ты это пить или нет. Твой выбор: пей сам или я залью.       — Пошёл нахер.       Чуя сложил губы. Вроде, окей, ты своё сказал.       Чуя поймал лицо Дазая ладонью. Пристроил горлышко бутылки возле губ. Но вода выливалась. Осаму зажмурился. Руками продолжал отпихивать Чую. Вода заливалась до локтя, одежда мокрая. У Дазая откуда-то появились силы, и он искренне сопротивлялся.       Чуя хотел ударить его.       Но не сделал этого.       — Блять, Осаму, быстро выпил воду! Сейчас же!       Ответом был булькающий звук — Осаму захлёбывался, не успевал глотать попадающую в горло жидкость.       Чуя яростно надавил на бутылку. Ломаный пластик подкинул струю вверх, заливая водой лицо Дазая. Осаму ошарашенно открыл рот. Закрыл глаза и отвернулся.       Чуя отвёл бутылку в сторону. Выдул воздух. Вот примерно так ощущается биение головы о стену. Насильно у него получится не слишком много.       — Осаму, пожалуйста...       — Хватит издеваться надо мной...       Чуя внезапно осознал, что держит Дазая «за шкирку». Когда он сжал толстовку в районе позвоночника, знать он не мог.       — Надо промыть желудок.       Осаму посмотрел на Чую. Жалобно, побито. Чуе стало стыдно за то, как он обращался с человеком, который не понимает своё состояние.       — Отпусти меня? — как-то вопросительно сказал Осаму. Вопросом это не было, просьбой — да. Слабой, уставшей.       Чуя твёрдым взглядом смотрел в карие глаза.       Чуя курил на остановке в Биллет-холл. Одной рукой держал сигарету, второй — протягивал телефон Дазаю.       «Возьми это».       Осаму смотрел непонимающе.       «Отпусти меня», — значило предложение взять телефон Накахары.       Чуя вредил Дазаю. Решил отдать телефон и отстать от него, чтобы больше не делать этого. Планировал выйти на какой-нибудь из заправок. Кто знает, тогда он не особенно был готов к угону. Попросился бы к кому-нибудь в фургон. А как бы сложилось дальше?       Остаётся только предполагать. Потому что Осаму никуда его не отпустил.       Пусть его способ донести это был грубым. Грубее помощи со стороны Накахары сейчас, правда?       «Ещё в деревне я убедился, что для тебя это значит не особенно дохера», — да, даже тогда Осаму не подбирал выражения. А Чуя должен сюсюкаться?       Хах, «в деревне».       Письмо вылетело из рук старика Гранта. Прямо к ногам Накахары. Уставившись на адрес, Чуя сдвинул брови. Знал ли он тогда, что побывает там, и при каких обстоятельствах? Смешно. Конечно нет.       «Отпусти меня?»       «Отпусти меня, дурацкая ферма. Ну пожалуйста».       Чуя мотнул головой. Воспоминания нахлынули внезапно.       — Осаму. Без обид. Пей.       Чуя снова подвёл бутылку к губам. К удивлению, не встретил того яростного сопротивления. Осаму пил. Смотря куда-то в сторону зеркала, не на Чую, поившего его.       Лоб разгладился — Чуя перестал хмуриться. Не знал, конечно, что вообще делал это с неожиданным разбором былого.       Осаму забрал бутылку. Выпрямился, продолжил глотать воду. С секундами всё более жадно. Его ведь уже немного вывернуло. Организм хотел восстановления.       Вернул, коротким изъяснением:       — Я больше не могу.       — Можешь.       — Нет, не могу.       — Надо.       — Нет, не надо.       — Осаму.       — Ну пожалуйста...       «Отпусти меня...       ...ну пожалуйста?».       Чуя принял и отставил бутылку. Ладонью надавил Дазаю на спину, сгибая над раковиной. И снова залез пальцами в рот. Осаму мотал головой.       Дазая вырвало.       Вода из крана шумела.       — Молодец.       С законченным порывом Осаму сплюнул. Его руки безупречно тонкими пальцами впивались в края раковины. Он пытался держать равновесие таким образом. Чуть сгибался вниз уже по своей инициативе, без настойчивой руки Накахары.       — Хватит. Прошу, Чуя, хватит. Мне уже нормально.       — Этого недостаточно.       — Хватит! — крикнул Осаму.       Его вывернуло всего дважды, но как же ему было плохо.       Иронично, что он требует остановить то, от чего ему станет легче.       — Идём мыться, — вздохнул Чуя.       Осаму раскрытым взглядом уставился на него через отражение. Чуя тоже пялился в зеркало, ответом врезаясь в карие глаза.       — Что? — устало переспросил выражение лица Чуя. — Надо и тело опустить в воду. Иначе засохнешь. Жаль, тут нет ванной.       — Нет, мы не станем—       Чуя завёл руку, и Осаму оборвался себя, отклоняясь в сторону. Чуя быстро поправил волосы, будто исполнял этот жест изначально.       Отметив это, Осаму выдохнул. Нет, Чуя не замахивался на него. Но также, нет, Чуя не дал договорить.       Взъерошив рыжие волосы, вопросительно кивнул.       Осаму выпрямился и развернулся, подпирая раковину поясницей. Выражение лица ещё отражало недавний испуг. Осаму с тяжестью сглотнул. Но молчал.       Чуя потянул его толстовку наверх. Осаму замотал головой и вцепился в запястья, останавливая.       — Нет.       — Осаму—       — Прости, Чуя, но нет!       Чуя нахмурился.       — Почему? — не слишком искренне спросил он.       «С возвращением» — «Иди в задницу»       И Осаму снял футболку. Сто лет назад, на ферме. После панической атаки.       Было немного темно. Чуя чуть вытянул шею, бегая глазами. Коты так же следят за неугомонным маршрутом мухи. Оголённый торс Дазая был чистым, без повреждений. Острые ключицы привлекали внимание, но Чуя запретил бы себе запомнить это.       Вот что важно. Чуя тогда нашёл ответ на интересующий его вопрос. И не выпускал эту мысль из головы.       О, то есть да, Чуя знает, почему Осаму сейчас противится предложению. Суть именно в том, что знает. А Осаму, должно быть, не знает, что Чуя знает.       Осаму отпустил запястья и вопросительно выставил ладони вперед. Не-а. Чуя не станет сплетать пальцы. Но выразит поддержку, теряя края толстовки и собирая одной рукой две выставленные в сторону.       — Мы не пойдём мыться вместе. И пить больше я ничего не собираюсь.       — Какой упрямый... — Чуя покачал головой.       — Я бы не стоял тут, если бы не был таким.       Чуя заинтересованно поднял брови. Пусть продолжает.       Но Осаму не стал развивать мысль. Вздохнув, сильнее прижался к раковине позади. Опустил руки, инертно с рукой Накахары.       — Почему... — он запнулся, будто решил тщательнее обдумать вопрос. — Этикетка на одной из банок...       Чуя почувствовал, как на грудь ложится груз и мешает дышать.       — Переклеена.       Маленький Чуя из хранилища широко раскрыл глаза. Это не здесь. Это в бессознательном. Туда ему не добраться.       — Я имею в виду...       Чуя знает, что он имеет в виду. Потому перебивает Дазая почти криком.       — Осаму! Мы теряем время, ты отравишься и помочь смогут только медики! Живее, — Чуя снова потянул одежду наверх. — Снимай это.       Осаму поджал губы. И с того момента молчал. Позволил стянуть с себя верх. И толстовку, и футболку под ней.       Чуя был слегка взволнован обнаружением той детали в виде переклеенной этикетки на банке таблеток. Потому его пальцы чуть подрагивали, когда с набранной скоростью принялись расстёгивать пуговицу на джинсах Дазая.       Осаму выглядел ошарашенным, когда отодвигал от себя руки.       — Нет-нет-нет, что ты делаешь?!       — Ты прослушал? — Чуя с вызовом вскинул брови. — В душ, Осаму. И там ты будешь пить воду или чай, но выглядеть это будет именно так. Если не хочешь в скорую.       Он вернулся к своему занятию.       Осаму снова помешал, увильнув в сторону.       — Нет, стой, я не могу...       — Что? — Чуя нахмурился и кивнул. — Что ты не можешь? Снять свои грёбаные штаны?       — Ага.       Чуя вздохнул. Поднял руки в сдающийся жест — шёл на поводу. Пусть Осаму сам расскажет, что происходит на его бёдрах. Будто Чуя не знает.       — Ладно, мы идём в душ, но снимать одежду я не стану.       — Почему? — устало спросил Чуя.       — Потому что... — Осаму вздохнул и отвёл взгляд. — Потому что. Без объяснений.       — М. А мне казалось, ты не хочешь, чтобы я бросал тебя одного.       Осаму слегка нахмурился. В его глаза вернулось сознание, это понятно и по вполне внятным разговорам, но никто бы не взялся утверждать, насколько это правда.       — Хватит скрываться от меня, если пытаешься настоять, что мы должны держаться вместе.       Чуя сказал это. Наконец-то. Спустя столько времени. Нашёл в себе мужество быть честным и не прикрываться бесполезным словом «обида».       — Если хочешь, чтобы я был с тобой, будь со мной.       Крошечный Чуя открыл бутылку шампанского громким выстрелом.       Осаму скользил взглядом, изучая Чую, будто никогда ранее не видел.       Чуя отошёл на шаг. Стянул и отбросил футболку. Осаму без наставления впился взглядом в оголённый торс. Чуя точно знал, куда его внимание прицепилось сильнее всего.       Чуя быстрыми движениями принялся разматывать бинт с плеча. Ничего нового Осаму там не увидит. Но Чуя не скрывает это от него. Просто решил напомнить.       Насколько оголён перед ним.       Шрамы, ошибки, засечки. Осаму знает всё. Осаму слушал каждую историю как человек, у которого есть выбор не делать этого. Искренне. Даже самые скверные — про измену. Даже когда это подставляло его собственное и их общее положение — про банду. Даже слабые, слезливые — про семью.       «Сомневаюсь, что существует ещё хоть один человек, который настолько тебя знает.»       Что, если Осаму был достаточно прав в этом, чтобы Чуя перестал контролировать себя?       Если Осаму знал, что говорит, а Чуе от этого известия снесло крышу?       Осаму нахмурился. Подушечкой пальца провёл по одному из шрамов. Щекотно. Не холодно: лёгкое прикосновение отдавало жаром повышенной температуры Дазая.       — Это?..       — Да, от заточки того типа в баре. Остались шрамы.       «Отпусти меня, дурацкая ферма» — «М-м, чувак, не получится. Автограф моего соседа ;)».       Осаму поднял взгляд. Чуя смотрел в ответ. Поджал губы и пожал плечами.       Осаму пальцами обвил плечо Накахары, слегка поворачивая руку рисунком к себе. Провёл большим пальцем по татуировке.       Пусть рассматривает. Всё, что видел, что ещё нет. Пусть читает. Читает всё, что ему открыл Чуя за прошедшее время. Что-то вспоминает, что-то узнаёт.       Пусть только не скрывается от Накахары.       Не тогда, когда он отчаянно стремился быть ближе ровно до того соревнования. Не теперь, когда он молчит об этом, как рыба, лишь бы Осаму не сопоставил в голове те же факты и не пришёл в исступление.       У Накахары просто нет права говорить об этом.       — Я знаю... — Чуя запнулся и вдохнул побольше воздуха, исправляясь: — Я примерно представляю, что творится на твоих бёдрах.       Осаму пялился в татуировку, не поднимая взгляд. Будто утопающий смотрит на спасательный круг в расстоянии, которое не способен одолеть. Лишь бы не смотреть в глаза. Лишь бы Чуя не узнал, что он тоже бывает слабым.       Суть в том, что Чуя и так знал. Просто не давил с этим. И сейчас бы не стал, если бы того не требовали обстоятельства.       — Хватит скрываться от меня. Хватит делать вид, что тебе на меня плевать ровно до момента, когда я стреляю себе в висок из пистолета с пустой обоймой. Почему ты не можешь быть со мной, оправдывая твоё же «мы» всегда, а не только когда этому «мы» что-то угрожает?       — Что ты пытаешься сказать?       — Посмотри на меня.       — Нет.       Осаму неизменно не поднимал взгляд от плеча Накахары. Потому Чуе пришлось сказать об этом. Но Осаму отказал.       — Раздевайся.       Осаму прыснул и прикрыл глаза.       — Я серьёзно. Мы перемещаемся в кабину.       Осаму покачал головой.       — Не заставляй меня, Осаму—       — Ладно, — Осаму резко столкнул взгляды. — Но обещай не обращать на это слишком много лишнего внимания.       Чуя нахмурился. Не совсем понимал, как исполнить просьбу. И обещать не торопился.       Осаму отвернулся, стягивая джинсы самостоятельно. Чуя вздохнул. Бегал взглядом, чтобы зацепиться за что-то и перестать чувствовать неловкость.       Закончив, Осаму посмотрел на Чую через отражение. Чуя поймал взгляд и был беспомощным в том, чтобы провести траекторию вниз. Зеркало и положение не позволили заметить что-либо. Так неудачно.       В любом случае растерянность Дазая была заметной. Но только это.       И этого было достаточно. Чуя больше не водил ту траекторию. За локоть повернул Дазая к себе; карие глаза отклонились в сторону. Заключил объятия, не сразу получая ответ.       Но всё же получил — Осаму неизменно горячими подушечками пальцев провёл линии по спине. Ладони тоже были слегка за пределами нормальной температуры.       Осаму не отстранялся, когда вполне серьёзным тоном спросил:       — Можно не снимать трусы?       Чуя прыснул и лбом упёрся в его плечо. Подавился в тихом смехе от неожиданности вопроса ещё немного, прежде чем перевести дыхание и встречно уточнить:       — Ты каждый раз принимаешь душ в трусах?       — Ну нет—       — И в этот не будешь.       — М. Эм... Тогда ты раздеваешься тоже.       — Зачем?       — Затем, что, если ты забыл, мы уже были там вполне вдвоём. Вполне в одежде. А раз ты настаиваешь—       — Это другое, — перебил Чуя.       — Терпеть не могу, когда ты говоришь так.       Чуя усмехнулся и сильнее сжал его в объятиях. Чуя знал это.

༒

      Горло скребло после насильного, многократного вызывания рвоты. После прочищения желудка, как настоял Чуя. Это было ужасно неприятно, и Чуя не отпускал его до момента, видимо, полного очищения. Похоже на то.       Учитывая, насколько слабым Осаму чувствует себя теперь, в кровати. Физически слабым.       Зато в углу больше никого нет! Осаму не помнит, кого видел там, но кого-то, да, было.       Перебирая совсем недавний ход событий в голове, Осаму остался бы с мнением, что это было унизительно. Чуя наверняка считает иначе, будучи инициатором процедуры, но его сейчас никто не спрашивает.       Чуя ещё не видел шрамы, когда потянул Дазая в объятия — это факт. Прохладная кожа, не скрытая одеждой, прижимаясь, дыханием скользила по не менее оголённой. Осаму вдруг нашёл себя удивлённым тем, насколько такая манера объятия отказывалась быть пошлой. Сильные руки сгребли Дазая, и он чувствовал себя... защищённым?       В противовес тому, настолько опасался противоположного чувства, тщательно скрывая бывшие царапины и засечки.       Но в итоге Чуя видел. Слава богу, не стал вести себя как придурок. Не рассматривал и не водил пальцами. Вот это было бы уже и пошло, и нетактично, и странно. Тем более после того, как Осаму вполне обозначил просьбу не обращать внимания.       Но Осаму, забившись в угол, сидел в душевой кабине рядом с Чуей. Чуя насильно заставлял пить. Господи, это было ужасно! Время от времени поднятые колени Дазая опускались. И наверняка тогда Чуя впивался взглядом в выцветшие — в белый — и не очень полосы.       Осаму помнит, как шатался между стеллажей на заправке. Старательно держал план угона в голове. Длинными пальцами провёл по худым, криво нагромождённым стопкам журналов. Выставленных на вертикальной стойке. Всего пара движений — подхваченная, сложенная в аккуратный буклет карта перекочевала в карман на животе.       В отличии от той, благодаря которой они покинули лагерь, эта была осязаемой.       Но обе добыл Осаму.       И незамысловатые рисунки на его бёдрах — ещё одна карта.       Потерявшие цвет, первые — два года назад. О, уже за полночь. Значит, ровно два года назад. Надо же.       От тех, яростных, безжалостных, разрезающих кожу широкими полосами, до глупых, едва не смешных царапок на ферме.       «Это типа... в прошлом?»       Должно было быть? Задавая тот вопрос, Чуя явно забыл причину, по которой в момент просто сорвался с места, потянув Дазая на станцию.       Нет, в прошлом это не было. В прошлом это будет, когда утихнет боль утраты. Что? Ну, значит, никогда.       Осаму вздохнул. Лежал на спине, безвольно упираясь взглядом в потолок. Покосился на шум рядом — Чуя перевернулся на бок. Смотрел в упор.       Осаму вздохнул снова.       — Прости, — сложенные на животе руки собрались отбивать пальцами нервный ритм. — Не знаю, что на меня нашло.       — Это сегодня?       О, уже за полночь.       Осаму мазнул по часам, убеждаясь в дате.       — Вчера, если ты спрашиваешь.       Чуя кивнул. Смотрел достаточно внимательно, чтобы Осаму разрывался в том, чего ему хотелось больше: посмотреть в ответ или отвернуться.       Осаму повернул голову, сталкивая взгляды. Часы быстро потухли, лишая слабого света.       Другого в номере не было. В номере не было света и когда Осаму пытался заглушить воспоминания. Те решили особенно надавить в тот самый день. Это было вполне ожидаемо. Осаму знал, что не сможет лишить Чую информации о конкретной дате. Просто отодвигал эти знания до непосредственного момента.       Спустившись вниз, в бар, надеялся увидеть его там одного. Попросить побыть рядом. Не стал настаивать с разбившейся надеждой. Решил справиться сам. Таблетки просто попали в руки. Осаму думал, Чуя убирает их в дальний угол рюкзака — как на ферме — и никак не планировал обнаружить пузырьки в тумбе. Но, когда это всё же случилось, не думал. Как в тумане.       Чуя улыбнулся и заскользил взглядом по лицу Дазая. Такая реакция в должной мере удивила.       Но осознать это Осаму не успел.       Чуя поднялся на локте и в секунду стёр расстояние. Осаму опешил. На пару мгновений. После ответил на внезапный поцелуй.       Слияние быстро набрало обороты. В тишине шумные выдохи разрезали воздух слишком громко. Отвечая неизменно страстно, почти отчаянно, Осаму ладонью провёл по рыжим волосам. Чуя навис над ним, губами вытягивая едва не стоны из расслабленного горла. Момент в том, что Осаму снова не контролировал себя — как при виде таблеток. Едва не заметался по постели. Чуя не сбавлял скорости, с которой тискал его губы.       Осаму, не разрывая поцелуй, ладонью с волос переплыл на плечо Накахары. И одним движением опустил его на спину. Нависая в свою очередь. Небольшая рокировка.       Осаму расставил руки по бокам от лежащего Накахары. Забвенно целовал в губы, получая ответ и громкие выдохи — не громче собственных.       Это было похоже на запал. Точно оба сошли с ума в один момент.       Чуя остановил ладонь на внутренней стороне локтя Дазая.       Осаму резко отпрянул, сверля его удивлённым взглядом. Будто прикосновение ударило по голове, заставив опомниться.       Чуя смотрел в ответ, тяжело дыша.       — Что ты делаешь?       — Ты знаешь, что такое утешение.       — Секс из жалости? — Осаму нахмурился.       Чуя усмехнулся и покачал головой. Его взгляд медленно плыл по лицу. Пальцем очертил линию челюсти Дазая.       — Нет-нет. Это моё оправдание.       — Извини? — Осаму легко улыбнулся.       Чуя помолчал, недвусмысленно чаще останавливая взгляд на губах. Перевёл дыхание; наверняка стремился к тому, чтобы это было очевидно. Вроде, Осаму в таком положении заставляет его задыхаться.       Поймал подбородок двумя пальцами. Смотря в глаза, наконец, ответил.       — Я хочу тебя.       И притянул ближе, чуть отрываясь от подушки навстречу.       Осаму повёлся. Поцелуй вышел тягучим, медленнее первого.       Чуя потерял подбородок Дазая, поскользив ладонью той руки вниз. Через футболку погладил сосок — Осаму не смог сдержать резкого выдоха через нос. Отпустив губы, Чуя поймал воздух ртом. Будто всё ещё задыхался.       Осаму толкнул его нос своим и чуть отстранился. Не самое удобное положение, но и он больше не слабак, неспособный удержать собственный вес.       — Эй?       Чуя закрыл рот — хоть через него дышать было явно проще — и вопросительно кивнул. Грудь возбуждённо вздымалась, глаза выдавали желание не меньше.       — Несколько минут назад ты вызывал мне рвоту.       Чуя покивал. Перевёл дыхание — да что с ним такое, он там не задохнётся под Дазаем? Пока смахивает на возможность непреднамеренного убийства. Осаму убийственно горяч? Это забавно.       — Промывал тебе желудок, — перефразировал Чуя. — А после ты полоскал рот и чистил зубы. В чём проблема?       Он сам спросил.       — В том, что я всё ещё парень.       Чуя отвёл глаза наверх. Второй рукой поймал плечо Дазая, большим пальцем слегка поглаживая.       — Я пару раз думал о тебе в душе, если ты хочешь это услышать.       Осаму заинтересованно вскинул брови. Вот как. К чему тогда весь тот цирк, когда Чуя кривился и яростно мотал головой?       Вернув внимание, Чуя втянул нижнюю губу. Рассматривал Дазая. Посмотрите, ему совсем не стыдно!       — Я... — Чуя быстро смочил губы. — Я не уверен, что знаю... что смогу... э-э, что тебе понравится. Мы можем попробовать, но я никогда...       Осаму поменял положение чуть ближе к его бедру. Не убирая слабой улыбки, заверил:       — Думаю, мы справимся.       И потянулся ближе. Но Чуя поставил палец на губы. Осаму поднял бровь и отстранился обратно. Чуя отвёл взгляд, ладонью с плеча продолжая лёгкие поглаживания.       — Конечно, — тихо сказал он. Прочистив горло, продолжил: — У тебя ведь есть опыт.       О нет. Осаму вздохнул и закатил глаза. Чуя коротко поёрзал и столкнул взгляды.       — Это Марк? Ну. Ты лишился девственности с Марком? В ту ночь, когда пошёл просить сим-карту?       Осаму помедлил. Едва заметно кивнул, но на секунду прикрыл глаза и ответил:       — Не в ту.       Чуя разлепил губы и чуть нахмурился. Осаму вздохнул:       — Немного раньше.       — Но... — Чуя отчётливо сглотнул; Осаму проследил за движением кадыка. — Марк — твой первый, да?       — Зачем тебе вообще эта информация? — Осаму устало фыркнул.       — Сейчас? — Чуя вскинул брови и улыбнулся. — Зачем она мне сейчас? Когда я так сильно хочу тебя и... — проследил за пальцем, неизменно ласкающим плечо, — просто хочу знать? Зачем? Ты смеёшься, малыш?       Как он его назвал, Осаму переспросил только мысленно. Утомляет каждая схожесть Накахары с Майком.       Осаму прочистил горло. Это ведь не всё, что он сказал.       — Хочешь меня?       Чуя поймал руку Дазая за запястье, не сводя глаз. Повёл вниз по своему телу. Своими пальцами сжал вокруг пальцы Дазая, убеждая в эрекции. За плечо второй рукой притянул ближе, возле губ вышёптывая:       — Просто ответь. Я не могу больше ждать.       Отстранил, ожидающе застывая в глазах.       Дазаю пришлось.       — Да. Марк был у меня первым.       Осаму сбросил ладонь, самостоятельно закружившись по животу Накахары. Движениями мял футболку. До момента, когда задрал её и пальцами рисовал узоры на коже.       — А когда это произошло, раз не в ту ночь?       Осаму усмехнулся и наклонился неприлично близко. Коротко чмокнул в губы.       — Ты слишком глубоко суёшь свой нос.       — Ну Осаму!..       Осаму ладонью скользнул за резинку шорт. Через ткань белья погладил слабую — из-за болтовни — эрекцию. Чуя задышал чаще и не стал настаивать на продолжении глупого, бесполезного разговора. С Марком было, но больше Марка нет. Относительно нет, но неважно.       Осаму первый подался ближе. Поцелуй шлёпал отзвуками от слюны. Чуя завёл локоть за шею Дазая, второй рукой вытянул его ладонь наверх. Чтобы направить. За резинку белья.       Осаму пальцами изучил длину. Не отпуская губы, Чуя рвано вздыхал.       Осаму ласкал член Накахары. Чуя отстранился, разрывая поцелуй, чтобы безуспешно проследить за движениями. Вернувшись к карим глазам, укусил нижнюю губу. Осаму ускорился, заставив Чую потерять эмоцию. Чуя выдохнул и сжал футболку в области плеча.       Притянул Дазая ближе. Мазал поцелуями щёку. До уха, в которое — с перебоями дыхания — прошептал:       — Раздевайся.       Осаму уже слышал это от него. Поравнявшись с лицом, прямо переспросил:       — Опять?       Чуя усмехнулся, закатывая глаза.       Дальше каждое движение было резким. Чуя вытянул руку Дазая и оттолкнул его, заставляя сесть. В тон за ним — выпрямился. Стянул и отбросил футболку — чего он там не видел. Осаму повторил — не впервые.       Чуя подался ближе, быстрыми движениями сминая губы Дазая. Осаму успешно поспевал за той вспышкой страсти. До момента, когда Чуя отодвинулся. Чтобы раздеться. Осаму немного поколебался прежде чем сделать то же самое. Аргумент вроде недавнего совместного похода в душ заставил стеснительность и переживания умолкнуть.       Закончив, Чуя сел ближе к грядушке. Предусмотрительно поднял подушку выше. Так, что Осаму вполне мог прыгнуть на него сверху, и Чуя бы даже не повредил спину. Осаму, правда, не стал делать этого. Подумал, но не стал.       Перебросив ногу, забрался к Чуе на колени. Поймал ладонями шею. Чуя тяжело дышал. Глухо, слабо усмехнувшись, столкнул лбы.       Осаму поджал губы. Положение вышло достаточно спокойным. В сравнении с началом порыва. Чуя не устал повторять, как сильно хочет Дазая? Он уже вполне понял. Необходимости не было, но Осаму улыбнулся. Прежде чем наклонить голову, вплетая Чую в следующий поцелуй.       Чуя дышал отчаянно плохо. Осаму знал, что именно его ладонь должна преодолеть расстояние первой. Потому повёл её от шеи ниже. До момента, когда Чуя начал задыхаться снова. Его пальцы вжались в бёдра Дазая.       Вторую ладонь Осаму тоже повёл вниз.       Сняв футболку, Чуя спрашивал, путает ли он мысли Дазая. И, о, да, это было так. Благо, сейчас Осаму может беззастенчиво изучать мышцы груди и пресса.       Чуя отстранился и опустил взгляд. Серьёзно? А Дазаю запрещал делать это.       Осаму, правда, передумал обижаться на тот момент прямо сейчас. Следя, Чуя переполз ладонью с бедра. Не слишком уверенными движениями принялся ласкать член Дазая.       Осаму резко выдохнул, секундно прикрывая глаза. Чуя молниеносно поднял взгляд. Немного вопросительно. Осаму старался вкладывать во взгляд всё то возбуждение, что полыхнуло внутри с первым касанием. Уверенности это, вероятно, Чуе не прибавило.       Потому Осаму стёр расстояние между лицами. Тихо попросил продолжать. С нахлынувшим жаром вплёл Чую в поцелуй, получая достойный по желанию ответ.       И Чуя продолжил.       Оба терялись в дыхании, сбрасывали темп по причине «слишком рано», целовали жадно.       Чуя продолжил. До момента, когда оба получили оргазм. И вырубились без сил на последующий душ. Такой тяжёлый, длинный вечер.

༒

      Проснувшись утром, Осаму обнаружил, что Накахары нет. Глаза едва успели разлепиться, Осаму уже пребывал в замешательстве. Нахмурился и поднялся на локте. Непонимающе пялился на пустое место рядом. Куда он мог удрать...       Осаму мазнул по часам.       ...в такую рань?       В восемь часов утра.       Всё время пребывания в отеле Осаму вставал раньше. Чуя в целом не торопился к чему-либо: ни к ранним подъёмам, ни к скорым после пробуждения выходам.       Осаму почувствовал стремительно наползающее на позвоночник чувство тревоги. Сбросил ноги с кровати, одновременно шарясь в выдвижном ящике прикроватной тумбы. Надел очки, будто это гарантировало нахождение Накахары в этой комнате.       Поднявшись, Осаму наскоро перебрал одеяло. Ну, мало ли, Чуя мог потеряться в нём, закатившись в какую-нибудь складку. Но нет. Жест был машинальным. Осаму не сказал бы, зачем сделал это.       Не менее автоматически Осаму отошёл в сторону. Остановился почти в центре комнаты и упёр ладони на бёдра.       Осаму запаниковал. Раньше времени. Только в стойке до него дошло осознание не самой свежей пижамы. Они не пошли в душ вчера. Именно это, вероятно, ушёл компенсировать Чуя. А Осаму уже придумал, будто Чуя бросил его после проведённой ночи. Это было бы бесчестно.       В плане. После того, как Чуя отрицал всё подряд. А миновавшей ночью признался в некоторых откровениях.       Так или иначе, Осаму, кажется, добился того, чего пытался.       И он быстро отрёкся от мысли, что когда-либо склонял его к этому. Вообще ничего подобного. Ещё в лагере Осаму видел, как Чуя кипел от ревности. И пусть его язык чесал о дружественном проявлении этого, врать только язык и умеет.       Осаму знал, что так обернётся. Знал, что Чуя сломается под ним. Конечно, ему потребуется ещё время на полное принятие. В любом случае, рубеж оказался преодолённым, не так ли?       Осаму прислушался. Трубы не шумят.       Стоп. Осаму нахмурился снова. Чуя не в душе... но, вполне возможно, кружится возле тихой раковины. После душа нужно почистить зубы, побриться... Так? Чуя в ванной комнате? И не играет с пистолетом без обоймы? Осаму просто перебирает все возможные варианты.       Последнее предположение вовсе не имеет право на существование. Осаму фантомно отмахнулся от мысли, что Чуя мог бы съездить в тот неблагополучный район, чтобы зайти в небольшой оружейный магазинчик, замаскированный под брошенное тир-здание. И купить там пули, соответственно. Съездить, пока Осаму скитался по деловому центру города: он неизменно вставал раньше, никогда более. Но это бред.       Бред ведь?       Стоит проверить ванную комнату.       Но Осаму почему-то медленно прошёл к рюкзаку. Проверить пистолет. У некоторых действий нет обоснований, того просто затребовал мозг.       Опустившись на корточки, Осаму развёл молнию и принялся переворачивать одежду. Устраивать беспорядок. Ему нужно было добраться и опрокинуть ту картонную вставку.       За которой Осаму наощупь обнаружил пистолет. И слишком облегчённо выдохнул благодаря находке. Вот так заряд адреналина с утра.       Но ладно, рюкзак и пистолет на месте.       Дверь щёлкнула. Осаму осознал себя в сомнительном положении: роющимся в чужом рюкзаке. Быстро отшвырнул рюкзак и поднялся.       Прошёл по комнате, несколько выплывая в сторону коридора; так же, как когда Чуя вернулся мгновениями позже его самого.       — Уже проснулся?       Осаму выдохнул снова. Чуя улыбался. Задавая, правда, глупый вопрос, и Осаму никак не мог проигнорировать это.       — Мм... Нет, ещё не проснулся. Но собираюсь сделать это минут через пятнадцать. Подождёшь?       Чуя усмехнулся и опустил голову. От Дазая не укрылось то, насколько Чуя прятался от взгляда. Вернулся он не из ванной.       — Боюсь не застать этот момент, — Чуя осторожно поднял глаза.       — Что? — Осаму не смог совладать с эмоцией удивления на лице.       — Послушай, Осаму, э-э, — Чуя прочистил горло и бегло осмотрел комнату. — Мне нужно уехать.       — Какого—?       — Нет-нет, подожди! Ненадолго. Я вернусь. Просто... Уезжаю сейчас. Не так уж далеко, на самом деле... — взгляд Накахары метался по стенам.       Осаму скрестил руки на груди и сократил расстояние между ними. Чуя шагнул назад.       — Ты избегать теперь меня собираешься?       — Нет, всё не так—       — Куда ты собрался?       — Э-э, это... — Чуя провёл ладонью по шее. — Это просто помощь—       — Рут? Ты будешь с ней?       — Послушай, Осаму—       — Отвечай! Скажи всё, как есть.       Чуя по-рыбьи моргнул. Осаму не заметил, в какой момент перешёл на требовательный тон. Но если изначально возможный уход Накахары разбивал его, то теперь...       — Да. Рут попросила о помощи, и я...       Осаму выглядел оскорблённым. О, да, он абсолютно и был таковым. Все выводы касательно прорыва принятия можно скомкать и выбросить в мусорное ведро.       — О какой помощи, Чуя? Рассказывай, куда ты поедешь и чем будешь заниматься.       — Почему я вообще должен отчитываться тебе?       — Ох, — Осаму подавился воздухом. — Действительно. Почему мне после прошедшей ночи интересно, куда и зачем ты сваливаешься от меня так рано с малознакомой женщиной. А ты не боишься, что она тебя изнасилует? А если в лес? И закопать?       — Что ты несёшь? — Чуя усмехнулся и покачал головой. — Послушай. Она говорила тебе про развод.       — И?       — И-и... ей нужны руки.       — Типа твоих.       — Типа моих.       — Потому что руки её бывшего мужа больше не хотят жамкать её большие сиськи?       Чуя обречённо выдул воздух, смотря наверх.       — Ты идиот. Мы говорим о переезде. У неё есть джип. Я поеду к ней домой... помогу загрузить туда некоторые вещи. И—       — И трахнешь её на их бывшей супружеской кровати, над которой висит фотка со свадьбы.       — ...И вернусь. Что, блять, с тобой не так?       Чуя не врал. Рут Джоунз-Райдер разводится с мужем и водит вишнёвого цвета джип, подаренный отцом. Примечательно, Дазаю следует податься в какую-нибудь шарлатанскую палатку: на тумбе возле кровати в главной спальне стоит свадебная фотография. Он сказал не совсем так, но был близок. А в их положении лучше бы податься хоть куда-то и это в самом деле вариант, правда?       К тому же, Дазая там приняли бы. Потому что всего через пару часов Чуя действительно повалит Рут на кровать.       Чуя, кстати, до сих пор не понял, что и Осаму, и Рут таскают очки для зрения. Просто не сопоставлял это.       — Со мной? — оскорблённо переспросил Осаму. — Что не так со мной?       Чуя непонимающе развёл руками.       — Обычно, знаешь, из домов едут в отели, чтобы потрахаться. У вас наоборот. Отсюда к ней домой. Вау.       — Ну а когда у нас с тобой последний раз было что-то от нормальных людей, которые делают всё как «обычно»?!       Осаму завис, оставляя короткую паузу. За которую сверлил Чую взглядом достаточно намекающе. Но Чуя не уловил, и Дазаю пришлось повторить:       — То есть... Ты даже не отрицаешь?       — В чём дело, Осаму? — Чуя прикрыл глаза.       — Ты едешь помочь ей с переездом и заодно... трахнуть? Такой твой план?       — Какая тебе разница?!       — Ты смеёшься?! — Осаму сократил расстояние; в этот раз Чуя не стал отступать. — Это не было моим делом. Но... Мы с тобой вчера—       — Это было по дружбе!       Осаму завис, секунды сканируя Чую. Покивал.       — Вот как. Хотя бы признаёшь, что было. А не приснилось мне.       — Осаму, хватит—       — Нет, не хватит! То, что происходит «по дружбе», оговаривается перед тем, как происходит!       — А-а-а... Ты решил, что у меня к тебе чувства, да?       — Ты помнишь, что говорил вчера своим, блять, ртом?! Я не придумывал это! Хочешь сказать, это ничего не значило?!       — Хочешь сказать, это что-то значило?!       — Т...Т-ты забыл, что говорил перед тем, как уснул?!       — А вот такого точно не было!       — Чего не было? — Осаму оскалился и вопросительно кивнул. Издевательская улыбка не планировала уходить с лица: Осаму не уточнял, но Чуя заранее попытался опровергнуть. — Чего не было, Чуя?       — Ничего, — стушевавшись, Чуя сглотнул. — Ничего не было.       Осаму непроизвольно завёл руку. Чуя посмотрел на ладонь и пожал плечами:       — Ударь. Если тебе легче станет или типа того, бей.       Осаму ударил. По щеке.       Вкладывал достаточно сил, чтобы Чуя дёрнулся к месту пощёчины, но осёкся. Не после удара ладонью, наверное, решил он. Хотя можно верить быстро покрасневшей коже: пощёчина вышла неслабой.       Немного оправившись, Чуя посмотрел на Дазая.       — Хорошо. А за что, расскажешь? Почему так задело? Ты... влюблён в меня? Для тебя произошедшее было чем-то... другим?       — Как и для тебя. Изначально.       Чуя вскинул брови, будто встретил заявление скептично. Будто оно не было истиной.       — Знаешь, в чём дело? — продолжил Осаму. — Ты хотел этого. Но едешь к этой женщине... если не назло мне, то потому что пытаешься держаться за тот факт, что тебе по-прежнему нравятся женщины. Пытаешься убедить себя. Потому что после того, что произошло между нами по твоей инициативе, тебе нужно подтверждение. Но знаешь, какое подтверждение я могу предоставить тебе уже сейчас?       — Неинтересно, не продолжай.       — Зря, — спустя паузу ответил Осаму. Отошёл и махнул в сторону выхода: — Вперёд. Ты свободен. Давай, в чужую койку. И плевать, что ты говорил мне этой ночью. Тебя не чешут твои же слова, почему меня должны? Давай, проваливай.       — Осаму, не будь таким—       — Каким?! — дерзко вскинул брови Осаму. — Каким, Чуя? Ты первый лезешь ко мне, потом всё отрицаешь. Это... Кхм. Могу задать тебе вопрос?       — Нет.       Осаму многозначительно кивнул: и вопрос, и ответ уже и так известны. Указал на дверь пальцем:       — Вали.       И развернулся, отдаляясь.       — Осаму.       — Что-то ещё?       — Я... Я смогу потом позвонить тебе?       — О... Ты спрашиваешь, потому что я могу заблокировать твой номер или чтобы я отдал тебе твои подарки, раз ты нашёл новый предмет... хер даже знает, чего.       — Осаму, прекрати быть таким заносчивым!       Осаму развернулся к Чуе, не теряя удивления.       — Заносчивым? Ты, блять, сказал «заносчивым»?!       — Так, всё. Мне пора, я ухожу. Да, Осаму, я уйду. Это не обсуждается, и не должно было. Будь на телефоне, ясно?       — Я уже сказал тебе проваливать.       — Не разговаривай больше со мной в таком тоне, — Чуя развернулся и направился к двери.       — А знаешь, что?! — крикнул в спину Осаму. — Я был прав!       — Мне неинтересно—!       — Изменивший однажды — будет изменять всегда! И всем!       Чуя остановился. Обернулся на Дазая, сверля широко раскрытыми глазами. Осаму покивал:       — И ты — грёбаный изменщик. Так будет всегда. Плевать, по каким причинам. До этого ты пытался оправдаться. Сейчас... Мне плевать, насколько тебе сложно с твоей ориентацией, ты не должен вести себя так по отношению ко мне. Если ты не можешь что-то в себе принять, просто поговори со мной. Я уже сто раз сказал одно и то же, и чувствую, что этим только бьюсь в стену. То, что делаешь ты — тебе не поможет. То, что ты считаешь, что сделать именно так будет лучше — только подтверждает твою природу. Ты — изменщик.       Чуя молчал. Вздох был тяжёлым, но и бросаться каким-либо аргументами он не торопился.       Уже и не нужно. Осаму принял это так, как есть.       — Так что вперёд. Оправдывай своё звание. У тебя отлично получается вести себя как бесчестная сволочь.       Осаму больше не смотрел на Чую. Отвернувшись, быстро скрылся в той части комнаты, которую из коридора не видно.       — Я позвоню! — крикнул Чуя перед тем, как Осаму услышал щелчок двери.       — Не утруждайся!.. — ответил Осаму в пустоту номера.

༒

      Чуя ушёл. Без рюкзака, — Осаму ещё какое-то время сидел рядом с ним, — а значит — вернётся. Но Осаму не пёс, чтобы сидеть и ждать этого момента.       Натянув маску, Осаму спустился вниз. Собирался посетить бар, но нет, и напиваться от накативших сожалений он не станет. Ещё чего.       Ладно, говоря честно, Осаму чуть не столкнулся в проходе с парнем, добросовестно перецепившим фартук, который таскала Мерилин. И круто развернулся на месте, в момент перестраивая планы касательно бара. Сменщик Мерилин по какой-то непонятной Дазаю причине не стал пропускать мимо такой резкий разворот. О, а ещё шёл ровно в одну с Дазаем сторону.       — Передумал? — усмехнулся он, неизменно следуя едва не по пятам. — Ты можешь пойти в бар, я обслужу сразу после перекура.       — Давай ты от меня отъебёшься как-то?       — Какой грубый. Плохой день?       — Не твоё дело.       — Да брось. Бармены имеют в себе функцию хорошего слушателя.       Осаму остановился и развернулся, сверля внезапного собеседника недружелюбным взглядом. Тот в тон прилип к месту. И улыбался. Не слишком ли много парень берёт на себя обязанностей? Пусть бармены слушают и поддерживают разговор. Когда гость сам начинает диалог. А вот приставать с этим — явно не лучшая идея. Всего через пару секунд Осаму намерен послать его нахер с этой чрезмерной долей любопытности.       — Куришь?       Осаму растерял былой запас желания послать подальше. И даже слегка задумался. Курит?       — Мы могли бы поделить маршрут, — парень вздохнул, метаясь взглядом по сторонам. — А то тут мы, по идее, расходимся. Все выходят через главную дверь, а мне на задний двор. Чтоб не покидать территорию. Дотошно, но это прописано в договоре.       — И часто ты гостей с собой на перекур тащишь?       — Бывает. Ты не особенный, иногда под руку попадаются и... Ну да, часто. Так что?       Осаму поразмыслил. Около пятнадцати секунд. После ожидающе кивнул в противоположную от главного выхода сторону. Вроде, долго мы тут будем стоять?       Бармен улыбнулся и отступил спиной назад. Развернувшись, вывел Дазая на задний двор. Дверь была тяжёлой. Поймав её придерживаемую часть, Осаму откинул в сторону. Железная дверь, скреплённая тугой пружиной сверху, распахнулась едва не нараспашку. Пружина даже крякнула, медленнее обычного натягиваясь обратно.       Отметив дурь, с которой она была откинута, бармен присвистнул. Отточенными движениями поймал и подкурил сигарету. Подхватив двумя пальцами, кивнул Дазаю:       — Так злишься. Кто посмел испортить настроение?       Осаму отвечать не торопился. Спустил маску на подбородок. Вполне понятным жестом попросил поделиться с ним сигаретой. И пока Осаму тянул её из открытой, предложенной пачки, собеседник уже перескочил с темы:       — Парня сегодня видел в такой же маске. Рыжий. Вы знакомы или просто забавное совпадение?       Осаму метнул в него уничтожающий взгляд. Не по своей воле. Это реакция упоминания Накахары. Бармен протянул зажигалку, передавая ровно в руки. Не стал ухаживать или переживать за предмет.       — Да, — дерзко вскинул брови Осаму, сжимая зажигалку в кулаке. — Мы знакомы. Очень хорошо знакомы.       — М. И-и... Вы прячетесь от кого-то?       Бармены, окей, могут поддержать разговор. Но смотреть сквозь, приходя к подобным правдивым выводам — им не позволено. Дазай запретил. Дазая это напрягает.       — Или болеете оба?       — Да! — Осаму не контролировал внезапно поднявшуюся громкость; следствие повторного запала негодования. — Я заболел. А с тем рыжим парнем... мы спим в одной постели. Поэтому он тоже. Да, мы спим в одной кровати... И целуемся в губы. По ночам. До онемения этих самых губ. А потом... Потом он, блять, одевается и уходит к... к другому человеку. Знаешь, почему? Потому что он мудила. Прошедшей ночью он сказал, что не представляет свою жизнь без меня. А утром... съебался. Мудила.       — О-о... ясно.       Осаму подкурил сигарету. Машинально сложил ладони в карман и вскинул брови, смотря на собеседника в упор. Ему не понравился то ли сам ответ, то ли тон.       — Что тебе ясно? Ты гомофоб?       — Ты чего? — бармен удивлённо вскинул брови. — Ничего и близко подобного, эй, давай полегче.       — В курсе, что это выглядит расизмом? Ты спросил, знаю ли я того парня, потому что у него тоже азиатская внешность?       — Чувак, притормози. Я сказал, что видел маску. Знаешь, сколько историй через меня прошло? Ты меня не удивишь. Если ты не заметил, здесь никто не носит маски, никакой эпидемии, поэтому... запоминающийся элемент, знаешь. Придержи эту бочку, я не сделал ничего, чтобы ты катил её на меня.       Осаму выдул дым в сторону. Побегал взглядом, стушевавшись. Бармен прав. Если злишься на конкретного человека, не значит, что должны за него получать другие.       — Извини.       — Ничего. Как я понял, ты на нервах. То, что ты рассказал... действительно звучит обидно, насколько я мог бы представить ситуацию. Ты достоин лучшего.       Осаму чуть нахмурился. Наверняка эта фраза едва не прописана в договоре. Типа, знаете, поддержка клиента, который, несомненно, всегда прав. Который платит деньги, ага.       — Как вы познакомились?       — Мы работали на ферме.       Что? Осаму ответил, не задумываясь. Сам остался в растерянности, когда понял, что рефлекторно выдал информацию, правдой не считающуюся. Они ведь одноклассники. Познакомились в школе. Ферма... Ферма была, ферма как их общая цель, но это не совсем то, что происходило в действительности.       — Так ты ребёнок штата? — как-то воодушевлённо улыбнулся бармен.       Ребёнок штата? Снимите кто-то эту бирку.       — Что?       — Ммм, окей. Чем ещё ты занимаешься?       Осаму побегал глазами. Чем ещё? Если бы ему дали заняться чем-то ещё...       Осаму пожал плечами.       — Ну вот. Ребёнок штата — человек, работающий на фермеров. И живущий на ферме. Таким не особенно нужно париться за поиск жилья и работы. Всё на благо... как сказать, фермы и штата. Безвольный труженик. Он уже был там, когда ты приехал?       — Да, — если врать, то до конца.       — Отлично! Рыжий парень — ребёнок штата. Ты — ребёнок штата. И вы сейчас здесь, вдвоём. Таскаете маски. Ставлю свою задницу, вы оба что-то скрываете.       — Ты бы не делал такие ставки, — усмехнулся Осаму. — У меня мутки с парнем, если забыл. Вдруг прогоришь по предположению.       Осаму подмигнул. Бармен пропустил смешок и зажал сигарету зубами. Протянул ладонь, предлагая отбить. После исполнения указал на Дазая пальцем и покивал. Хорошая шутка.       Вот только он угадал.       Скрывают и скрываются.       Как и эти русские парни. Осаму вернулся в бар с работником. Заметив знакомых за столиком, присоединился к ним. За прошедшее время наконец запомнил их сложные русские имена, какими они общались между собой, не обращая особенного внимания на присутствующих. Андрей, Ваня и Женя. Последнего Осаму собрался звать «эй, послушай». Слишком сложная буква, как настаивал Ваня в их первую встречу. Он косился на слово «живу».       Осаму осознал, что у них нет вторых имён. Те, которые дают при переезде в штаты. С ними что-то не чисто: Осаму понял это ещё в тот момент, когда Ваня показал свой уровень английского. Нулевой. Ну как так? Как бы он прошёл контроль?       А он не проходил. И не собирался. Как и остальные.       Андрей держал газету. Осаму какое-то время наблюдал за этим. Бред же. Друзья отзывались о нём как про гения технологий. Он мог бы подключить интернет от коры дерева, без вариантов. Да и вообще, в целом, газета? Серьёзно?       Осаму наклонился к нему, когда переспрашивал это. Он был предусмотрительно тихим. Андрей ответил на русском языке и указал пальцем наверх.       — Типа... агенты. — незапланированно вслух резюмировал Осаму.       Их точно зовут не так, как они представились. Да и с чего бы им делиться информацией с Дазаем? Пусть они этого не делали — Осаму сложил вывод сам.       И получил пинок локтем под ребро с другой стороны.       — Даже я понял, чё он сказал, — обеспокоенно зашептал Ваня.       Андрей покачал головой и покосился на Дазая.       — Лучше бы тебе следить за своим языком.       Осаму побегал взглядом. Дружелюбие в какой-то момент вылилось из глаз знакомых. Даже Ваня перестал выглядеть глупым.       Дазаю потребовалось время и красноречие, чтобы разговорить Андрея. Пришлось даже пожаловаться на свои неудачи в собеседованиях. Но ему удалось.       Андрей положил газету на стол и пальцем обвёл объявление. Двое других в момент сплыли с радаров. Сославшись на отсутствие времени на подготовку.       — Это недействительное объявление. По этому адресу получают контрабанду и сплавляют... лишнее. — Андрей кивнул в сторону бармена. — Он встречает. Когда он работает на точке, вместо него за баром девушка.       — Мерилин.       Андрей покосился на Дазая.       — Да без разницы. Она не при делах.       Осаму понимающе кивнул.       — «Бармен» раздаёт приказы погрузчикам. Сам шмонает, если кого-то нужно перевезти. За границу. Нелегально. И отводит к водителю. Это... фура? Когда как. Фура или дом на колёсах. На границе проводят осмотры таких машин, но если попрятать людей по шкафам и за досками... Есть человек, который этим занимается. Мы потратили ахренительно много времени, выясняя, что тут к чему, как нам перебраться. Теперь ты знаешь тоже. Если болтнёшь лишнего, мы тебя убьём. Это я сейчас не в крылатом смысле. Про Макарова слышал?       Осаму покачал головой.       — ОЦ-33?       Осаму продолжал выглядеть непонимающим.       — Пернач?       — Нет, вообще нет.       Андрей вздохнул и усмехнулся на бок:       — Даже если ты не понял. Это тебе предупреждение девять на восемнадцать.       — Мне незачем подставлять вас.       — Но ты так старательно пытался вынюхать.       — Тормози, — Осаму помедлил, бегая взглядом по лицу собеседника. — Что вы собираетесь делать?       Через час Осаму позвонит Чуе. Чуя столкнётся с замешательством от занятой линии, так как будет звонить ему в тот же момент.       Кто же знал, что Бенджамин Райдер занимается поддельными документами.