Яма 95

      От внезапного пробуждения сердце зашлось в бешеном ритме. Оглядевшись, Чуя осознал, что за окном ночь. Осаму мирно спал на соседней кровати.       Чуе же спать непрерывно не удавалось. Ни одну ночь с момента похищения.       Произошедшее плотно отпечаталось в памяти. Чуя не соврал, когда заверил, что не сможет забыть это.       Шипение прожигаемой кожи. Стиснутые до боли запястья, что отзывались болью на каждую безуспешную попытку освободиться. Чуя дёргался. Изначально стремился подавлять тот крик, тот вой, что рвались наружу с каждой новой пыткой.       Жгло кожу. Щёки, слезами, вырвавшимися против воли от невозможности выдержать издевательства. После — горло. Когда Чуя всё же начал кричать. Срывая голос. Прощаясь с болезненным ощущением игл под ногтями. И с самим ногтями. Не с первого раза: инструменты рвали частично до момента, когда всё же подцепляли остатки снизу.       За каждый звук Чуя получал по лицу. Стоило стиснуть зубы и сжать губы, затыкаясь, как вопрос резал слух повторно.

— Рассказывай, гонщик. Где наша тачка?

      Да пошёл он нахер. Это был приказ.       Изначально Чуя даже не догадывался, что машина принадлежала этой банде. И не подозревал причину, по которой старший настаивал на скорости выполнения угона. Со временем стало ясно: чтобы до неё не добрались эти парни.       Чуя увёл тачку у них под носом.       Конфликт за транспорт разгорался между вышестоящими. Неудивительно, что Чую не посветили. Пешек отправляют первыми, не рассказывая планы. Их задача — молча выполнять приказ.       И что? Чуя успешно справился. Угнал тачку, поставил в гараж на отшибе. Угнал и спрятал.       На задании он был не один. И вести должен был напарник: по возрасту, Чуя был сопляком. Но напросился на водительское. Заверил, что умеет. И это стало ошибкой.

— Авария, которую ты создал... Скажу спасибо, что люди в той машине умерли. По твоей вине. Неосторожный придурок, благодаря твоему проёбу на тебя удалось выйти. Ну как? Доволен собой?

      Парень улыбался, напоминая об этом.       Улыбался, напоминая, что Чуя убийца.       Угнав машину, он создал аварийную ситуацию для встречной полосы. Напарник кричал. Ругался. Нужная машина не пострадала: Чуя спешно свернул в сторону, быстро перебирая ладонями руль.       А вот вторая, мирно ехавшая по своей полосе, слетела в кювет.       Чуя никогда не забудет звук статичных переворотов. Корпус громким отзвуком шумел от столкновения с мокрой землёй.       Чуя сбросил скорость. Ладонью в перчатке потянулся к проводам, намереваясь разъединить, заглушить двигатель. Порыв был остановлен напарником. Твёрдо смотря в широко раскрытые голубые глаза, он напомнил, что машину нужно доставить вовремя.       Чуя едва не крикнул, что необходимо помочь тем, кого он подрезал.       Напарник ответил, если Чуя выйдет из тачки, — может не возвращаться на базу. А машину он довезёт сам, бросая Чую копаться с пострадавшими, незнакомыми людьми, жизнь которых не была ценной. Ни для кого.       Чуя сказал, это неправильно. Чуя, как тупой валенок, забыл, где работает.       Ни один мускул на лице напарника не дрогнул. Спустя несколько секунд он без колебаний выдал: «пошёл нахер из машины».       Чуя сильнее вцепился в руль. Напарник прошипел, плавно поднимая тон: «если ты грёбаная мать Тереза, тебе вообще с нами делать нечего. Если ты не можешь выполнять то, что от тебя требуется. Либо ты сейчас пересаживаешься на моё место, и я веду, либо выходишь и бежишь к нахер никому не нужной тачке, а я сваливаю, выполняя задание сам.»       В чём-то он был прав. У задания было ограничение по времени.       Возиться с пострадавшими не было ни времени, ни смысла.       Чуя надавил на газ, проваливая с места преступления.       И никогда об этом не забудет. Он просто бросил на произвол тех, кого сам и отправил навстречу смерти. Он убил их.       Лёжа в кровати, Чуя пытался отдышаться. Сердце приугомонилось насколько-то, пусть этого было недостаточно для спокойного сна. Но спокойный сон ему, кажется, не светит никогда. После того, что он сделал.

༒

      Чуе нравилась чёрная панама с белым логотипом посередине. Пусть она недостаточно прикрывала обмотанный вокруг головы бинт, пусть ношение бинта спустя столько времени ужасно угнетало Чую.       Погода выдалась солнечной. Чуе всё ещё нельзя было участвовать в спортивных соревнованиях, которые проводились в данный момент. Отряды было необходимо разделить. Но детям нужна мотивация. И подтверждение важности проводимого.       Потому участвовали двое вожатых.       Занятая задница Марка и больная голова Накахары выпадали из списка.       Чуя кружился и оглядывался. Уже прикинул лавку рядом с местом проведения. На ней то он и отсидится. Понаблюдать за происходящим всё же интересно. Раз уж участником он быть не может. Честно, расстроился и Чуя, и его отряд. Чуя только с улыбкой пожал плечами в ответ: изменить положение не может.       Пока все разбирали принесённые Марком белые накидки с номерами на груди, Чуя развернулся и пошагал к лавке. Вообще без разницы, у кого там какой номер: различать участников Чуя будет по лицам. А эта часть соревнований кажется в упор глупой. Но, наверное, является необходимой. Пусть не особо: выпавший номер — абсолютная лотерея.       До ушей доносился шум разговоров. Детей не устраивали номера, кто-то успокаивал их, кто-то спорил, некоторые менялись между собой. Чуя отчётливо слышал голос Дазая, старающегося угомонить своих детей. Чуя против воли улыбнулся и покачал головой. Осаму хороший вожатый. Он вообще во многом хорош.       Вскоре отряды успокоились и выстроились.       Чуя успел добраться до лавки. Но не успел приземлиться. Оказался пойманным за локоть.       — Чуя.       Чуя поднял бровь, повернувшись к Дазаю. Бегло осмотрелся и продолжил сверлить укором от обращения.       — Что? — моргнул Осаму.       — Ты как меня назвал?       — А... Марк ещё не говорил с тобой?       — Должен был?       Чуя недовольно фыркнул. Но в секунду сменился в лице: Осаму выглядел непривычно. Будто потерянно.       — Осаму? — Чуя вытянул шею, стремясь за вниманием. Потому что Осаму будто отключился и смотрел сквозь реальность. Чуе пришлось щёлкнуть пальцами перед его лицом.       — М? А. Марк знает, как тебя зовут. Я вообще не об этом... Где он? Э-э, где Марк?       — Откуда мне знать? Он принёс вам накидки, — Чуя пальцем указал на одну в руке Дазая: — Вот эти. Дальше не знаю.       — Чуя, — Осаму сглотнул и побегал взглядом по сторонам. Прикрыл глаза, протягивая свою накидку: — Ты можешь найти его и попросить мне другой номер? Пожалуйста. Пожалуйста, Чуя, забери это от меня!       Чуя перепугался с внезапным криком. Шире раскрыл глаза, быстро отбирая протянутое. Расправил, встряхнув, как перед сушкой. Поднял бровь, изучая номер. Не переводя взгляд, уточнил, будто не верил глазам:       — Девяносто пять?       — Иногда я не понимаю, почему мне так не везёт...       Чуя медленно поднял взгляд в карие глаза. Ему не везёт? Знал бы он, какое воспоминание Чуя прямо сейчас держит в своих руках.       — Прости, о чём ты?       Осаму сжал ткань в попытке свернуть. Что не получилось из-за нахождения в чужих руках. Потому он поводил ладонью по воздуху:       — Убери. Убери это. Ткань просвечивает. Я всё ещё вижу эти грёбаные цифры.       — Ладно-ладно. Марк уже ушёл, но я побегаю, найду его и попрошу заменить. — Чуя послушно сложил и забросил накидку на локоть.       Осаму сократил расстояние. Чуя к своему удивлению обнаружил сузившиеся зрачки в глазах, бегающих в сторону каждую долю секунды.       — Я не говорил... — шёпотом начал Осаму. — Не говорил этого вслух. Никогда. Этот номер...       Он покачал головой, обрываясь на секунды. Но продолжил:       — Мои родители погибли в автокатастрофе. Ночью. На «Путь95».       — Нет, — быстро ответил Чуя.       Потому что нет. Нет. Быть такого не может.       Осаму завис в глазах. Надломил брови, и было заметно, что он прилагал усилия, чтобы сдерживать свои эмоции.       — Что нет, Чуя?       — Нет, это... — Чуя закружился, бегая взглядом по сторонам. Отчётливо сглотнул, чувствуя, как к горлу подбирается тошнота. — Это так несправедливо... По... по отношению к тебе, я имею в виду. Что за приколы судьбы... Напоминания... Такой... — Чуя насильно усмехнулся. — Такой бред. Несправедливо.       — Ага, — потерянно согласился Осаму. Потупил взгляд вниз. — Ты не мог бы просто... Забери это. Попроси мне другой номер. Пожалуйста. Если бы Марк никуда не ушёл, я бы сделал это сам, но понимаешь...       — Не парься! — быстро, но громче запланированного ответил Чуя. Выпрямился и покивал. Улыбнулся, как бы заверяя в лёгкости выполнения просьбы. — Я... Я сейчас метнусь... Поищу его. Ага. Всё будет круто. Я это... Я пошёл.       — Спасибо, — Осаму приподнял уголок губ. Глаза врать не могут: разбитые, они отражали боль от нахлынувших воспоминаний. — Ты единственный, кто услышал это от меня. Я знал, что ты поймёшь, насколько для меня это... важно.       Заткнулся бы он.       Чуя натянул улыбку. Неуверенно вскинул руку в воздух. Неуверенными движениями, рывками, довёл её до плеча Дазая. Хлопнул и чуть сжал. Осаму посмотрел в глаза и слабо улыбнулся.       — Спасибо.       Чуя покачал головой. За что?       Кивнув, Чуя развернулся и зашагал в сторону корпуса. Потерянно смотрел перед собой не в силах сомкнуть губы. Не в силах сопротивляться навалившейся на грудь боли. Шаги были тяжёлыми, едва давались.       Чую будто ударили по голове.       Тот звук соприкосновения со стеклом в машине будто повторился и разносился эхом. Только в этот раз стекло посыпалось вслед за ударом. А била улыбка и слова благодарности.       Голова кружилась, желудок болел, будто его сжали в кулак и старались выжать.       Недомогание согнуло и заставило упереться ладонями на раковину.       Марка искать он не пошёл. Стремительной траекторией добрался до ванной, запираясь там.       Перевёл взгляд на зажатый ладонью и раковиной белый кусок ткани.       Повторно расправил, изучая. Бросил в раковину. Опёрся ладонями по сторонам снова. Сверлил.       Нет-нет-нет. Чуя яростно покачал головой. Бред ведь. Какая дата? Быть такого не может.       Чуя включил воду, быстро умываясь. Оставил кран, наблюдая после, как мокнет ткань в раковине. Опёрся ладонями. Поднял взгляд от несчастных цифр в отражение.

— Авария, которую ты создал... На «Путь95», не припоминаешь? Скажу спасибо, что люди в той машине умерли.

      Чуя задохнулся. Перекрытое дыхание не позволяло вдохнуть снова или хотя бы вспомнить, как это делается.       Чуя смотрел в отражение. Сполз взглядом на цифры. В голове эхом застучало признание Дазая. Чуя поджал губы.       Быть такого не может. Это какая-то ошибка. Совпадение.

༒

      Последний раз Чуя спал урывками. Мысли либо заставляли просыпаться, либо догоняли в ту же секунду, когда внезапного пробуждения требовало обеспокоенное тело.       Чуя много думал. Почти не разговаривал с Дазаем. Если это не станет преувеличением, вовсе старался избегать. После отбоя задерживался в душе, чтобы подойти в комнату позже.       Чуя прикладывал неприлично много усилий, чтобы отвести предположения на совпадение и попытаться забыть произошедшее в машине. И то, и другое выходило скверно.       С того дня многое изменилось. Чуя отводил взгляд от себя, стоило встретиться с любой отражающей поверхностью. Коих почему-то находилось всё больше, помимо зеркала. Чуя отсвечивался в окнах, стёклах грузовых машин, привозящих воду, в ложках. Это ужасно напрягало. Хотелось подальше сбежать от этого типа. От самого себя.       Неизменным с момента восстановления осталось ношение панамы. Иногда её можно было стянуть пониже, и вроде как спрятать свой взгляд. Вроде как спрятаться от внешнего мира. За панамкой.       Которая слетела на пол от резкости. Чуя не успел и крякнуть.       Марк поймал его в коридоре и насильно затащил в ванную комнату. Сжал запястья, заламывая руки назад. И нагнул, опуская лицом в заранее набранную раковину.       Чуя захлёбывался. Попытался вырваться. Вода расходилась пузырьками, пропуская характерный отзвук бесполезных попыток поймать немного воздуха.       Марк сжал волосы на затылке, поднимая наверх.       Чуя закашлялся. Марк дёрнул за волосы, заставляя устремить внимание на зеркало. Смотрел в глаза через отражение.       — Вы кто такие? Отвечай. Живо.       Чуя зажмурился и повёл головой в сторону. Попытался пнуть Марка ногой. Марк сильнее сжал пойманные волосы.       — Не рыпайся. Отвечай, откуда вы, блять, вылезли.       — У муженька своего спроси, — прохрипел Чуя.       — Придурок, — Марк опустил голову в воду снова.       Чуя захлёбывался и пытался вырваться. Безуспешно. Марк коленом надавил на поясницу. Крепче сжал и пойманные запястья, и волосы. Наклонял ниже. Лишая любой возможности вдохнуть. Разрешая запускать в лёгкие только ледяную воду.       Чуя мотал головой. Сбросить с себя настойчивость Марка не получалось.       Вода стекала по передним рыжим прядям, когда Марк поднял голову. Чуя отчаянно ловил воздух.       — Ещё раз. Ты кто такой? Ты, Чуя, хоть понимаешь, какой опасности ты всех подверг? Ты хоть немного осознаёшь, что было бы, если бы в ту ночь я спал? Ты знаешь, что Осаму до сих пор таскает бандаж? Да он бы не смог тебе помочь в том состоянии! Вы бы оба остались в лесу! Как вы выбрались за территорию?       Чуя ловил воздух. Смотрел в бок. Выражая абсолютную принадлежность к партизанам.       Марк дёрнул за волосы.       — Как вы выбрались за территорию?! У меня есть ключи, а вы? Живее, мать твою, не молчи.       Но Чуя молчал.       Марк усмехнулся. И снова опустил голову в воду.       Чуя был готов — задержал дыхание. Волосы стягивались на затылке от крепости хватки. Марк не бил. Но был твёрдым в попытке сковать.       Чуя ловил воздух ртом, вернувшись в пространство с кислородом.       — Ты тупой? Я тебя спас, я разрешил вам остаться здесь. Осаму. Только ради него. Пришло время объясняться. И требую я этого от тебя.       — Спас. Теперь топишь.       — Да, я обещал поговорить. Осаму сказал, у тебя нечто вроде депрессии после произошедшего. Так что хер тебя разговорить. Так что. Либо ты отвечаешь, либо я тебя утоплю в раковине.       — Мудак.       Марк тяжело вздохнул. Опустил голову снова.       Чуя не хотел ничего говорить. В любом случае, но тем более с таким давлением. Марку следует пойти нахер.       — Ты что творишь?! — сквозь толщу воды послышалось смазанно.       Сразу после Чуя снова мог дышать. Точнее ловить воздух, который кончился за временем под водой.       Чуя проморгался, пока его грубо оттолкнули в сторону. Сбросив мыльность реальности, Чуя поймал взглядом Дазая, держащего чёрную панаму. Скорее всего именно благодаря головному убору Осаму смог найти их и нарисоваться в ванной. Должен был проверять детей на верхних этажах с началом сон-часа. В коридоре же встретил валяющуюся шляпку, с которой Чуя не расставался в последнее время. И вот он здесь.       Ошарашенным взглядом сверлит Марка, пойманного за плечо одной рукой.       — Мне нужно было его разговорить.       — Пытками?! После того, через что он—?!       — Через что? — Марк вскинул брови, угрожающе рисуясь перед Дазаем. — Через что он прошёл? Может, ты хотя бы теперь расскажешь, что произошло той ночью?       Осаму перевёл взгляд на Чую. Чуя в миг почувствовал себя обессиленным. Слово «пытки» резало уши. Стоять на ногах становилось сложнее. Чуя поставил ладонь на стену, опираясь на неё.       Осаму посмотрел на Марка. Казался потерянным — опустил взгляд и прочистил горло.       Если он сейчас посыпется, рассказывая всё, что ему известно, Чуя за себя больше не отвечает. Серьёзно.       — Ты... Ты не имел никакого права так обращаться с ним.       Осаму поднял взгляд. За пойманное плечо толкнул Марка назад. Сделал шаг вслед.       — Я всё могу понять. Но ты должен был поговорить, а не окунать головой в... в раковину! Хотя бы не в унитаз, но всё же...       — Что ты предлагаешь мне сделать?! Поставь себя на моё место.       — Я поставил себя на его место!       Чуя не смог выпрямиться с указывающим на него пальцем. Не смог перестать опираться на стену и когда к нему устремились взгляды. Не мог найтись с ответом.       — А мне что делать? — Марк повернулся обратно к Дазаю. — Я несу ответственность. За детей, за вас, за каждого из вас. Ты предлагаешь мне спустить ему это с рук? На каком основании?       — А что тебе даст ответ? Всё закончилось, мы не подвели ни тебя, ни твоё лицо ответственности. Что изменится, когда ты узнаешь, что произошло? Мы... Мы можем просто уйти прямо сейчас. Ты можешь выгнать. Мы теперь оба в состоянии проваливать. Тебе осталось выгнать.       — Я не стану делать это раньше конца смены.       — Из-за меня?       Марк молчал. Вопрос даже для Накахары показался глупым. Ответ очевиден абсолютно всем собравшимся. Марк не хочет отпускать Дазая настолько быстро, несмотря на произошедшее. Чуе остаётся только гадать, почему.       Но Чуя с успехом может понять его в этом решении. Ради Дазая он тоже совершил безумную вещь, подрывая собственные принципы. Осаму такой. Особенный.       Марк поравнялся с Дазаем, отвечая:       — Не задавай вопросов, на которые знаешь ответ.       И проплыл мимо. Выходя из ванной.       Осаму повернул голову вслед. Потом Марк хлопнул дверью, и Осаму машинально прикрыл глаза.       Чуя наскрёб в себе силы наконец выпрямиться. Осаму поднял на него взгляд и криво цыкнул. Как комментарий поведению Марка.       Осаму подошёл ближе, накидывая на Чую головной убор.       — Твоя шляпка.       Осаму улыбался. Чуя грузно смотрел в ответ. Внутренние органы устаивали какой-то танцевальный фестиваль. Поблагодарить за возвращение панамы Чуя так и не смог. Сглотнул с трудностями: наверняка из-за насильного лишения кислорода ранее.       — Прости.       Улыбка слетела с лица Дазая. На смену вырвалось искреннее удивление. Осаму поднял брови и поморгал.       — О чём ты?       — Я... — Чуя запнулся. Беспомощно поджал губы, будто не знает, как продолжить начатую мысль.       Осаму склонил голову в бок. Ожидающе побегал взглядом по лицу.       — Прости, — говорить становилось сложнее. Чуя насильно протолкнул ком в горле. Старался больше не моргать.       Осаму выглядел обеспокоенным. Беспорядочные, быстрые линии, которые он выводил по лицу, выдавали растерянность.       — Ты меня избегаешь в последнее время, — наконец сказал Осаму. Фактом. Не дождавшись продолжения мысли от Накахары.       Чуя быстро принял это. Принял возможность увильнуть от темы. К тому же в таком случае ему неизменно есть, за что извиняться.       Чуя подцепил край футболки и поднял наверх. Осаму дёрнулся. Попытался отпрянуть, убрать от себя руку. Что получилось, но факт остался фактом: Чуя заметил бандаж.       — Ты не говорил мне об этом.       — Я... — Осаму посмотрел по сторонам, будто в комнате мог быть кто-то ещё. — Это неважно. Ты не виноват.       — Я виноват!       Осаму широко раскрыл глаза от внезапной громкости. Что же, связки уже очистились от воды? Чего раскричался, Чуя?       Чуя выдул воздух, отводя взгляд.       — Я виноват, Осаму. В том, что это произошло с тобой.       Хотелось бы верить, что Чуя имеет в виду только момент, когда их поймали в лесу. Осаму промолчал.       — А ты? Ты спасаешь меня от того, что твой бойфренд макает меня в воду, как котёнка.       — Не называй его моим бойфрендом.       — Твой бойфренд.       — Замолчи.       — Твой бойфренд пытался утопить меня в раковине.       — Он мне не бойфренд.       — Я чуть не захлебнулся в крошечной раковине из-за твоего бойфренда.       — Чуя! — Осаму сократил расстояние.       Чуя отпрянул. Отвернулся, впиваясь взглядом в стену. Не был в достаточном состоянии, чтобы смотреть в глаза.       — Давай так, Осаму. Ты меня не переспоришь. Когда мы уйдём отсюда, я буду звать Марка твоим бывшим бойфрендом. Пока он нынешний. Потому что ты слишком изучил его дёсны, чтобы пытаться спорить.       — Чуя, посмотри на меня.       — Нет.       И всё. Крошечная комната погрузилась в тишину. Осаму не решился настаивать — Чуя после отказа хранил молчание, будто за трёп ему что-то угрожало.       — Шляпку больше не теряй, — Осаму отступил шаг. Спиной вперёд, не отворачиваясь.       — Постой.       Чуя поймал его в поле зрения. Осаму остановился, будто они играли в «не двигайся» и Чуя водил.       — Я знаю, как меня нашли.       Осаму будто задержал дыхание. Грудная клетка вздымалась, с услышанным — перестала. Выражение лица осталось непроницаемым, взгляд ровно в глаза был едва не требовательным.       — Стой здесь. И... — Чуя указал на раковину. — Не трогай эту чашку для пытки.       Осаму нахмурился и вытянул шею. Вероятно, переспрашивая, как Чуя решил назвать набранную ванночку.       Но Чуя опустил взгляд и прошёл к двери. Периферией видел, как Осаму крутил головой в тон передвижениями, провожая.       — Твой бандаж... — начал Чуя, вернувшись в ванную. — Тебя нехило покалечили из-за меня. И ты... решил скрыть это?       Он смотрел в карие глаза с очевидным укором. До момента, когда Осаму перестал смотреть в ответ. Взглядом сполз на сжатый кулак.       — Что там?       — Жук. Сушёный.       Осаму поднял бровь. Чуя сглотнул с тяжестью и продолжил:       — Из-за которого на меня вышли.       — Я нихера не понимаю, — Осаму беспомощно выдул воздух. Покачал головой.       Чуя разжал ладонь и протянул вперед, поясняя:       — Датчик. Отслеживает местоположение.       Осаму выглядел затупившим. Сдвинув брови к переносице, чуть шире раскрыл глаза. Удивление и непонимание отражались на лице в равной степени одновременно.       — Я взял это в поездку на ферму. Словами никому не говорил о том, куда собираюсь, это правда. А датчик... регламент. Нельзя терять с радаров.       — Они выследят тебя по нему и убьют за то, что сдал.       Чуя быстро усмехнулся. В скорости проявлялась та справедливо поднятая нервозность: Осаму был прав.       Осаму поднял взгляд в глаза. Молчал ещё какие-то секунды, прежде чем спросить:       — Как ты можешь?       Чуя решил скрыться от взгляда. Просто отвернулся.       — Как ты можешь, Чуя? Водить за нос долгое время, потом жертвовать ради меня. Целовать, потом настаивать на сведении с другим человеком.       Чуя вздохнул и сжал челюсти.       — Врать в глаза, потом говорить, будто я важен для тебя. Удивляться моим словам о доверии, потом с лёгкостью подрывать его.       — Прекрати.       — А я закончил. Это всё. Недостаточно? Этого недостаточно? Что ты за человек такой? Почему с тобой так сложно?       — Бросил бы.       Осаму не просил посмотреть на него. Пальцами поймал подбородок и повернул голову, заставляя.       — Стоило, наверное. Раз ты всё прошедшее время передавал информацию о наших передвижениях, не считая нужным уведомить меня об этом.       — Я избавлюсь от датчика.       — Позволь мне?       Чуя только опустил взгляд на ладонь, которая в упор не скрывала принесённое устройство. Осаму подобрал пальцами и обошёл Чую, подбираясь к раковине.       — Больше не доверяешь мне? — Чуя смотрел перед собой.       За спиной послышался смешок.       — Должен?       — Будто бы твоё отношение ко мне стабильно, — укорил Чуя, разворачиваясь.       Осаму смотрел на него через отражение. Покрутил датчик пальцами.       — Ты пытаешься сравнивать ореховую пасту с руколой.       Чуя нахмурился и опустил взгляд. В чём проблема сказать «это разные вещи»?       Осаму потянул затычку. Вода захлюпала, быстро просачиваясь в открытую дыру. Туда же Осаму закинул датчик. В трубу. В слив.       — В канализацию. Нахер. Подальше отсюда ёбаного сушёного жука.       — Остынь, — отводя взгляд, ответил Чуя.       — Ещё что расскажешь? Приложить тебе целебную траву нужно было к сотрясению? То же самое сейчас предлагаешь.       — У тебя было много времени на чтение, — подытожил манеру разговора Чуя.       — А тебя это каким образом трогает? — Осаму развернулся к Чуе, останавливая ладонь на раковине.       Чуя поднял бровь, выражая непонимание вопроса.       — Меня никто не задевал настолько же часто, — последнее, что сказал Осаму, прежде чем уйти.       Чуя на секунды прикрыл глаза. Серьёзно? Чуя отдал за него своё звание. Чуя давил на себя, убеждая, что в — пусть и кратковременных, но — отношениях с Марком Осаму может немного побыть счастливым. Чуя поддерживал его.       Чуя открыл глаза, наблюдая, как слив уносит остатки воды. Датчик канул куда-то в канализацию. С отслеживанием покончено. Трудно сказать, победа это или ошибка.       В любом случае.       Секретов всё меньше. Или нет?..

༒

      К вечеру у Дазая разнылось запястье, и он даже пожаловался на это Чуе. Также позволил замотать. Чуя с энтузиазмом вызвался обернуть эластичный бинт вокруг — вроде, мужик, сделай для него хоть что-то, раз он весь такой обиженный тобой.       Чуя, правда, не планировал одеваться в нечто, отличающееся от привычной пижамы, после душа. Осаму едва не настаивал тем, что температура за окном неприлично упала. Чуя натянул джинсы, футболку и накинул свою истасканную частотой кофту. И напрягся настойчивости Дазая.       Не зря, как оказалось.       Одетый, Чуя шагал по коридору. Обнимал подушку. Начищенный пол время от времени заставлял подошву кроссовок скрипеть.       Чуя выглянул из-за угла. Двери нет и вроде никогда не было. Не получив внимания, Чуя позвал:       — Карла?       Она повернула голову от монитора.       — Осаму... Типа выгнал меня.       Кейт усмехнулась.       — Проходи, Чуя.       Чуя от неожиданности дёрнул бровями и опустил взгляд, пересекая порог. Сам позвал её по настоящему имени, выражая, что ситуация либо чрезвычайная, либо очень просит её помощи. Одно из двух. Так уж сложилась манера общения с приятелями.       Комната заставлена стульями, будто неудачная попытка воссоздать школьный кабинет. Чуя приземлился на один из, продолжая тискать подушку. Кейт развернулась от мониторов, останавливая локоть на спинке стула.       — Прости, — без колебаний начал Чуя. — За всё, что было. За всё... чего в итоге не было. — коротко усмехнулся. — И... что пришлось напрягать. Тогда, в ту ночь... ну, в общем. Мне жаль.       Кейт молчала секунды, рассматривая Чую. Взгляд был оценивающим, но Чуе не хотелось сжаться. Вроде, да, пытался нести ответственность за всё, что натворил.       — Ты бандит?       Чуя отвёл взгляд. Двумя пальцами щипал подушку на коленях. Бандит, тискающий подушку неуверенными захватами, звучит смешно.       — Конечно. О таком не принято говорить.       — Не знаю, всем вокруг нравится задавать риторические вопросы, — усмехнулся Чуя. То была абсолютная правда, кого бы он не пытался взять в пример.       — А на животе, ближе к рёбрам у тебя всё-таки шрамы. Зачем соврал мне тогда?       — Тогда это были царапины. Совсем свежие. — продолжая изучать проход без двери, отозвался Чуя. Смотреть на собеседницу не хотелось. Может, под давлением справедливо наваливающегося чувства вины.       — И откуда вы к нам заявились, раз царапины были совсем свежие?       — Из деревни. Это была... драка с одним местным пьяницей.       — Угу-угу, конечно. Тебе верить — себя не уважать. — Кейт развернулась к мониторам и разблокировала телефон. — Но спасибо, что вообще ответил. Можешь потупить здесь или типа... не знаю. Я просто тебя не прогоняю, этого достаточно, делай, что хочешь.       Чуя потупил взгляд. Пощипал подушку ещё немного, мрачно рассуждая о потери лица и репутации.       Опустил подушку на стул. Вытянулся на рядом стоящих. Не слишком удобно, но решил поспать в таком положении. Не выгоняют ведь. Чуе показалось, что так же чувствуют себя бездомные со снисходительным заверием «просто не прогонять» их. Ах да.       Какое-то время Чуя перебирал в голове всё произошедшее в этом месте.       От первой встречи с Марком. Поправив кирпич под дверью, он выплыл за пределы с планшетом в руках. После непонимания и ступора в глазах, он смеялся. Был приветливым, улыбчивым. Искренне беспокоящимся за коллегу.       Чуя тогда не мог предположить. Ничего из того, что произошло.       Не мог знать, что будет бить его по лицу. И наблюдать, как его губы противно обволакивают губы Дазая.       Не мог знать, что Осаму влюбится в него. И будет выбирать, выбирать Марка, чего бы не лишался ради него Чуя.       Чуя сказал, что мог оставить Дазая, но не стал, жертвуя тем, что в его жизни было слишком важным. Осаму покивал и метнулся к Марку. Это приблизительно. Это честно без преувеличения. Чуя не стал бы себя накручивать, будто ему нехуй делать.       Но обидно, если собрать в себе силы признаться. Но странно для осознания, если попытаться заглянуть в голову Дазая.       Такая неравноценная история. Типа, который замахнулся на него, Осаму простил едва не за секунду, когда Чуя готов был разгрызть его шею зубами. И Осаму по-королевски обиделся, узнав, что Накахара таскал с собой датчик, что вообще-то не было его прихотью в должной степени. Несравнимый бред. Осаму так и не начал уважать Чую настолько, насколько пытался сказать. Трепаться можно бесконечно. Истину говорить умеют только поступки.       Тело слегка занемело, чувствовалось деревянным. Валяться на стульях, выстроенных в ряд, не так-то удобно.       Вот и пример. Осаму выгнал его. Спать, непонятно куда. Подальше от него.       Осаму самолично ковыряет ту расщелину, расползшуюся вдоль сердца Накахары. Снова и снова, будто весь тот прошедший путь никогда ничего и не значил. Будто у них есть возможность в любой момент сорваться домой, забить на всё. Будто каждый из них не сжигал за собой мосты. Одновременно, проплывая одно и то же расстояние вместе.       Будто парень с проколотыми ушами, поправивший кирпич под воротами и выплывший с планшетом, стал Дазаю важнее. Это...       Чуя вздохнул, против воли открывая глаза и залипая в пространство перед собой. Каково это? Сказать сложно. Можно только чувствовать. Наплывом на лёгкие, которые поджимаются в нехватке воздуха. Переменным ритмом сердца, бешено бьющегося в обиженной истерике, после статично замедляющегося со смирением. И стучащим, стучащим где-то в висках, громкостью передавая слова, что застряли бы в горле, решив быть озвученными.       Примерно. Примерно, будто осознание не сыпет на части.       Впрочем, вся эта выстроенная стеклянная стена обиды бьётся. Разлетаясь на мелкие осколки, задевающие в полёте кожу. Разрезая её. Секундно, тысячекратно по ощущениям, глубоко.       Имеет ли это всё хоть какой-то смысл? Предположение раздирает на куски, словно голодные собаки человека в сознании. Истошно кричащего о спасении. Разница в крике. В случае — это мольба о совпадении.       Но что, если их совместный путь начался с «Путь95»?

༒

      Чуя понятия не имеет, как и когда смог уснуть в том неудобном положении.       Дёрнулся, резко просыпаясь. От сирены.       Пожарная тревога разрывала перепонки громкостью.       Сердце зашлось бешеным ритмом. Чуя поморгал, пытаясь перевести дыхание и понять, что происходит.       Пожарная тревога?       Гул сирены заполнял каждую комнату. Каждую клетку тела, пока до мозга не доходило. Закладывало уши. Пожарная тревога!       Чуя быстро поднялся. Вылетел в коридор из комнаты, где был один. На стене должен был висеть огнетушитель и шланг. Огнетушитель стоял в стороне. Брошенный, никому не нужный. В чём дело? Где разгорелся огонь, и почему никто не воспользовался логичным для тушения баллоном?!       А дети? Чуя нарисовался возле лестницы и с тревогой посмотрел наверх.       Ладно, возможно, поднимать его не стали, бросая всё время на выведение отрядов.       Если дверь и скрипела, этого не было слышно за грохочущей сиреной. Марк нарисовался из ниоткуда, но со стороны выхода. Нетипичным образом подобрал огнетушитель, будто собрался использовать в дальнейшем именно дно. Почти рванул в сторону комнаты, из которой ранее был выгнан Чуя.       Но развернулся и толкнул Чую в плечо.       — На улицу выходи.       — Нет.       В голове было слишком много вопросов, чтобы поймать и задать хоть один из них.       — Ты тупой? Живее, не задерживай. Отряды на улице, иди следи.       Дети в безопасности. Хорошо, но что с очагом?       Марк быстро умчался. Остановился возле двери в комнату, где Чуя должен был спать, как почти все прошедшие ночи. И принялся ломать её. Огнетушителем.       Чуя бегом подобрался ближе.       — Что ты делаешь?! Разве у тебя нет ключей?!       — Замок открыт. Но ручка не двигается. Заблокирована с той стороны.       — Подожди... Там... пожар?       Марк отставил огнетушитель на пол. Схватив за руку, насильно вывел Чую за дверь, на улицу. Толкнул, стоило Чуе приблизиться в попытке шмыгнуть обратно.       — Здесь стой! Не путайся под ногами, я разберусь!       — Я помогу!       — Нет, ты не можешь даже закрыть свой, блять, рот, когда трепаться нет времени!       — Пусти меня придурок, в той комнате мой друг!       — И я справлюсь с его спасением, если ты отвалишь от меня нахуй прямо сейчас!       — Ты поехавший! — Чуя попытался протолкнуть Марка внутрь очевиднее, чтобы проплыть мимо.       Марк оттолкнул за плечо. Отбросил, как кота. Вкладывая в стрессовой ситуации в жесты всю свою настоящую неприязнь.       — Уйди!       Чуя почти ударил Марка.       Но завис в секунду. Услышав свист.       Чуя ошарашенно смотрел на Марка. Когда как тот, кажется, расценил ступор иначе. Хлопнув дверью, скрылся в корпусе.       Чуя обернулся.       Вожатая и отряды построены дальше, на вполне безопасном расстоянии.       Но если Чуя не начал сходить с ума, это было ближе.       Чуя неуверенно зашёл за угол. Если сходить с ума он всё же начал, то решение будет считаться потерей времени.       Дальше Чуя обогнул расстояние бегом. Оказываясь на участке задней части здания.       Осаму сидел, привалившись спиной к стене. Поднял взгляд на Чую и поправил очки.       — Я тебя заждался.       Ладонью с поднятого колена скользнул в сторону. Бросил Чуе рюкзак. Забросил свой на плечо, поднимаясь на ноги. Проверил натяжение бинта. И вскинул брови, поймав голубые глаза.       — Идём?       — Стоп. Что... Что произошло?       — М, это. Глупая история. Я забыл закрутить бутылку воды. Она стояла на тумбе, я случайно задел локтем, пока читал книгу. А там розетки. Вода вылилась, произошло замыкание. Там и пожар. Но всё норм, внутри никого нет.       — Неправда.       — Если тебе не нравится ответ — не задавай вопрос.       — И как ты... оказался здесь? Марк сказал, дверь заблокирована, окна тоже изнутри открываются...       — Чуя, — Осаму сократил расстояние между лицами. Смотрел в глаза, убеждая в важности напоминания: — У нас нет времени. Идём.       Выпрямился, быстро окидывая территорию взглядом. И раскомандовался:       — Идём через склад, чтобы нас не было заметно с той стороны. Вдоль забора.       Прошёл первым. Чуя потупил ровно две секунды, провожая начатую траекторию. И двинул вслед.       До момента, когда Осаму согнул его. Они проплывали мимо кустов, и выстроенные на улице могли заметить с пройденного расстояния. Словами пользоваться Осаму не стал, лично заставил пригнуться.       В любом случае добраться незамеченными у них получилось.       Осаму отодвинул лист, открывая лаз. Последняя вылазка привела к последствиям, воспоминания о которых сковывают тело без согласования.       — Подожди, — вырвалось незапланированно. За поднятым волнением.       Осаму не поднялся. Обернулся, отправляя взгляд наверх, в глаза.       Чуя сбросил рюкзак. Пошарил по дну, карябая пальцами от стенки. Осаму говорил ранее, что вернул на место. Ошибаться в решениях больше не хотелось.       Перебрав все варианты, Чуя оставил пистолет поверх. Сложил на одежду, чтобы он был первым, на что упадёт взгляд, как только молния разъедется.       Кивнул, намекая Дазаю проваливать отсюда первым. Так он и поступил. Чуя вылез следом. Осаму потратил время на скрытие лаза.       Поравнявшись, кивнул в сторону, где останавливались приезжающие машины. Чаще те, что привозили воду.       Вырулив из-за угла, Чуя нахмурился. Во-первых, в мгновенном воспоминании он оказался прав: почему-то не уехавшая грузовая машина стояла рядом с воротами. Ладно, мало ли какая могла быть причина. Но вот вторая машина...       Это было во-вторых.       Не меняя эмоции, Чуя перевёл взгляд на Дазая. Осаму поднял брови.       — Прикольный грузовик, да?       — И как он тут оказался?       — И где же водитель... И ещё тысяча вопросов, которые нас волновать не должны. Угнать сможешь?       — Думаю, я без проблем угоню ту газельку, которая доставляла воду. А это... Оно явно чьё-то, не думаю, что нам следует туда лезть.       — Ты боишься? Расскажи, что мы теряем с этим выбором. Нам нужен транспорт, чтобы свалить отсюда раз и навсегда. Перечисляй последствия.       — Ты раньше не был таким авантюристом.       — А ты раньше не поджимал хвост на ровном месте, — Осаму остановил ладони на бёдрах и поравнялся лицом к лицу. — Но ладно. Если тебе важно, на чём мы уберёмся отсюда, и ты вдруг растерял свою смелость... Решим это по-взрослому.       Осаму протянул кулак, подставляя под него ладонь. Подняв взгляд, улыбнулся и напомнил:       — Первые ножницы.       — Ты, блять, серьёзно?       — Да. Правило такое.       Чуя цыкнул. Нервозность совсем недавно пережитого страха оседала. Осаму предлагал одно идиотское решение за другим, повышая градус. Но, впрочем, действительно. Что они теряют?       — Если я выигрываю — едем на крошечном грузовике?       Осаму сложил губы и согласно покивал. Чуя протянул кулак, едва заметно закатывая глаза.       Ножницы. Ура, честность.       Чуя оставил кулак на следующий раунд. Осаму улыбнулся и поднял бровь, метнувшись взглядом в голубые глаза от своей бумаги. Чуя цыкнул.       В следующий раз возвращая бумагу Дазаю. Только Осаму разрезал её.       Усмехнулся и покачал головой, будто победа в КНБ принесла ему деньги.       — Ладно, — сдался Чуя, изучая победивший грузовик. — Идём.       Осаму уже был на пути, когда Чуя смирился.       — Взломай сначала мне дверь, — сказал Осаму, подходя к пассажирскому месту.       Чуя задержался впереди. Осмотрел габариты. Лобовое находилось справедливо высоко для вида.       Чуя опустил взгляд на шильд. Там расположилась буква «М».       — А, нет, не надо. Тут открыто.       Чуя вскинул бровь и отклонился в бок.       — Нормально ли, что такой грузовик остановился здесь, ещё и двери не заперты?       — Наверное нет, но я тебя уже не слышу, — Осаму запрыгнул в салон. Прошипел от прострелившей запястье боли тихо, но достаточно, чтобы Чуя услышал. Забраться внутрь задача непростая, учитывая уровень подъёма корпуса.       Чуя осмотрел грузовик ещё раз. И побрёл к водительской двери.       Вдоль неё расположилась надпись, дающая полное название марки. «Marmon». Чуя провёл пальцами, будто ощупывая каждую букву. В любом случае это ему ничего не говорило.       Чуя дёрнул ручку двери, поднимая засов. Но дверь на водительское была закрыта. Что в какой-то степени могло склонить к предположению, что владелец торопился. Этого объяснения, правда, катастрофически мало. Что такой машине вообще тут понадобилось?       Осаму открыл дверь изнутри.       Чуя осмотрелся. После забрался в салон.       Смотря на Дазая, вытянул пистолет и положил в расстояние между сиденьями. Как можно ближе. На всякий.       Осаму проследил жест. Сложил губы. Отвернулся к своему рюкзаку, будто теперь они играли в игру, где каждый должен был в свою очередь сложить что-то на общую территорию. Но нет.       Осаму передал Чуе небольшой, плоский металлический прут с загнутым концом.       — Держи. Теперь ломай всё, что тебе тут нужно сломать.       — Нет, подожди, — плечи напряглись, и Чуя не смог выровнять обеспокоенность тона. — Ты всё это предусмотрел. Ты всё подстроил. То есть... Ты уже был в курсе, что здесь есть этот грузовик, и... Вот это ты где отрыл?       — Попросил Марка отвести меня на склад. Там инструменты. А всё, что плохо лежит, оказывается в кармане у непринципиальных. Ну не зубами же ты будешь отгрызать... корпус? Крышку системы? Чтобы добраться до проводов, и завести машину, ну я не разбираюсь, давай уже, не тяни. Это ведь поможет?       Чуя пальцами обвил инструмент, забирая. Изучил панель, вслух констатируя:       — Это было необязательно. Лучше бы раздобыл перчатки. А то мы тут всё заляпаем отпечатками.       — Тебя трудно сделать довольным, — фыркнул Осаму.       Чуя поднял взгляд, многозначительно сканируя. Вроде, не настолько трудно, как он пытался заявить.       Чуя подцепил край, вытягивая одно из креплений за секунду. Без этой штуки было бы дольше, пусть и неизменно получилось бы. Вернул инструмент Дазаю.       Тихо выругался, рассматривая кипу проводов. Попробовать стоит ту же последовательность, что работала с легковыми. А, нет. Синих проводов тут нет.       Чуя потерял лицо. Поднял брови и сбил губы в сторону, размышляя. Растерянность выдавалась в неуверенных рывках ладони по воздуху. Чёрт, и что тут делать? Этот? Почему блин этот?       Чуя отпрянул назад, чтобы, сгибаясь, видеть примерное продолжение каждого провода.       — Не получится?       Чуя покосился на Дазая с укором:       — Не отвлекай.       — Если бы у нас было время, не отвлекал бы.       Чуя поднял бровь. Осаму кивнул назад.       Чуя выпрямился, отслеживая траекторию. Они забрались достаточно высоко, чтобы едва не игнорировать возведённый вокруг территории лагеря забор. Чёрная дымка поднималась от корпуса, с трудностями, нехотя, рассеиваясь возле верхних этажей. Крошечный — по идее — пожар так и не потушили.       Чуя обвил ладонями руль. Повернулся обратно к Дазаю.       — Ты сделал это специально. И этот грузовик... Ты выходил за территорию заранее?       Осаму смотрел в лобовое. Покосился на Чую, отвечая короткое:       — Нет, — и вернул взгляд в окно.       Чуя тяжело вздохнул. Изучил провода повторно. Выбор сократился с недавним решением. Но всё ещё не был точным.       — Жёлтый или зелёный?       — Резать? — уточнил Осаму.       — Соединять.       — М. Тогда зелёный.       — «Тогда», — передразнил Чуя, сплетая концы зелёного провода. — Будто это тебе что-то дало, и ты как Шерлок, типа, да, ясно, в таком случае получается, что...       Чуя оборвал сам себя. Повернул голову к Дазаю, не скрывая удивления. По салону разносился характерный гул заведённого двигателя. Осаму улыбнулся и пожал плечами.       — Ты оказался прав, — Чуя уступчиво кивнул и поменял положение. Остановил ладони на руле, вглядываясь в территорию. Уже ради прикола засыпал Дазая выбором снова: — Механика или автомат?       — Шутишь? Машине лет двести, конечно механика.       Чуя цыкнул и опустил ладонь на коробку передач. Осаму снова попал. Скосив взгляд, Чуя отметил, что Осаму уже перебирал карту на телефоне. На телефоне Накахары, ага. Такого спутника ещё надо было отыскать. Хотя Чуя не искал. Так просто получилось.       Чуя поёрзал. Проверил скорость, побегал взглядом по панели. Медленно надавил на педаль.       Грузовик дёрнулся на месте. Чуя мотнул головой. Ещё раз. Поласковее с таким внушительным зверем.       Повторив манёвр с большей аккуратностью, Чуя нахмурился. Грузовик хотел, но не ехал.       Осаму закружился по салону, бегая взглядом по улице через окна.       — В чём дело?       — Помолчи, — Чуя поднял на него указательный палец.       Сильнее выжал газ. Медленно вернул изначальный нажим. Двигатель отзывался, увеличивая гул по мере изменений. Но грузовик не ехал.       Поднятым пальцем Чуя указал назад, повторяя мысль вслух:       — Заднее колесо с твоей стороны. Не крутится. Вообще не крутится. Ему что-то мешает.       — Проверить?       — Я сам, — Чуя отпустил педали. Не стал глушить двигатель.       Выпрыгнув, не закрыл дверь. Обошёл с передней стороны, смотря на Дазая через лобовое.       Осаму напрягся от настороженности взгляда, провожая траекторию. Причина, по которой колесо не крутится? Допустим, ямка, в которую оно угодило. С неровностью местности это не исключено. Что, если владелец потому и бросил грузовик? Если выехать такой бандуре не позволяет глубина препятствия? Или механизм неисправен в целом?       Осаму поменял положение, чтобы следить за Чуей через боковое.       Чуя остановился. Вытянул палку из заднего колеса.       Палку? Осаму нахмурился. Кто-то вставил в колесо палку?       Растерянность Накахары отражала тот же вопрос. Отшвырнув палку в сторону, Чуя осмотрелся.       Прошёл дальше, до поворота, огибающего машину к задней части. И поднял руки наверх. С напуганным выражением лица отступая шаг назад.       Осаму широко раскрыл глаза. Потянулся к брошенному на панель инструменту. Периферией задел пистолет, который Чуя осторожно укладывал ранее.       Больше не думал.       Подхватив пистолет, открыл дверь и вылетел.       В секунду поравнялся, отпихивая Чую в бок. Пальцы тряслись.       Осаму всё отчётливее узнавал в угрожающем Оливера. Тот без колебаний держал пистолет направленным на Чую. Но перевёл взгляд на Дазая.       Ладонь вспотела от страха. Осаму смотрел ровно в глаза. Первый раз промазал, мимо, неудачно, слетая пальцами с конструкции. Со второго зарядил пистолет. И поднял на Оливера.       Рука с забинтованным запястьем безвольно опустилась вниз. Оружие подёргивалось в тон поднявшейся тряски пальцев.       Периметр лагеря освещён фонарями, подключёнными к независимым источникам. Благодаря отблескам ориентироваться за пределами было проще.       Но абсолютно весь имеющийся свет мигнул. Секундно.       Тишина сдавила виски. Осаму слышал отдалённое, повторяющее оповещение. Будто сквозь толщу воды.       Внимание, пожарная тревога.       Осаму не отводил взгляд. Треск. Будто маленькая железная деталь ударилась о другую. Осаму спустил курок.       Внимание, пожарная тревога.       Ухо пробил писк. Осаму поправил конструкцию пальцами.       Внимание, пожарная тревога.       Осаму выпрямил локоть, целясь в голову.       Оливер в тон поднял оружие выше. Направленное на Чую.       Внимание, пожарная тревога.       — Не торопись, — наконец сказал Оливер.       Осаму не торопился. Что, блять, не видно?       Горло сковало, каждая попытка сглотнуть получала сопротивление.       — Руки за голову, — Оливер покосился на Чую.       Осаму был неглуп. Смотреть за исполнением не стал: ни на секунду не выпускал Оливера из поля зрения. Ни на долю.       Локоть сгибался под тяжестью пистолета непроизвольно. Рука затекала стремительно. Пересохшее горло скребло, будто для его очищения придётся кричать, выталкивая невидимое препятствие. В голове стучало. А до ушей, неизменно издалека:       Внимание, пожарная тревога.       — Знаешь, Чуя... — Оливер продолжил смотреть на него. — Накахара, гонщик, новый временный работник, пешка конкурентов, малолетний бандит, да как угодно, это всё ты. Знаешь, что я считаю неправильным во всей этой ситуации?       Молчи, будто не умеешь говорить, мысленно попросил Осаму.       И Чуя молчал.       Оливеру не нужен был собеседник. Отпустив вопрос, он продолжил:       — Несправедливо, что ты так легко вырвался.       Осаму едва не задохнулся. Тело колотило изнутри, но он правда старался твёрдо держать руку с оружием.       — Ты сдал всех своих парней. И это... устроило людей, которые гонялись за тобой так долго. Вот в чём дело. Это, как и их решение, не устроило меня. Я так и не получил признание. Из-за тебя. Слышишь?!       Оливер подался вперёд, удерживая Чую на мушке.       — На месте стой, — получилось твёрже и отчётливее, чем Осаму мог бы ожидать от себя за поднявшимся волнением.       И Оливер вернулся в своё положение. Ледяной, презрительный взгляд прилип в сторону, на Чую. Осаму прикрыл глаз. Вот чёрт, как бы ему нормально прицелиться? Как это делают вообще? Ему что, в самом деле придётся?..       — Ты понимаешь, к чему я веду, Чуя?       Пошёл нахер, Оливер, просто пошёл нахер.       Чуя молчал.       — Это обидно. Они не могли поймать тебя столько времени... Я. Я нашёл тебя, я всё им рассказал, я помог. Это моя заслуга, чёрт возьми.       Да дохера, они сами приехали на ферму. Это для Оливера стало удачным стечением обстоятельств, тупоголовое он создание.       — А тебя просто отпустили?.. Несправедливо. После такого я всё ещё ничего не значу для банды. Это неправильно. Я ждал здесь. Чтобы вернуть справедливость. Ты должен мне за свою увёртливость, Чуя. И я заберу. То, что мне полагается за пойманного придурка вроде тебя.       Свет на территории потух, опуская пространство в тьму. Остались яркие линии от фар. Гудел движок.       Осаму слышал собственное дыхание. И где-то вдалеке:       Внимание, пожарная тревога.       Осаму нажал на спусковой крючок. Ещё раз. И ещё.