Одна жизнь, разные стороны

Мидгар – город, который никогда не спит. Днем кипит обычная жизнь, ездят по улицам автомобили, работают офисы и магазины. День – время благополучных обывателей. Ночью на работу выходит третья смена обслуги реакторов, сторожа. Ночью открываются клубы и бары «для взрослых». Ночью из подвалов, из-под Плиты выползают те, кто предпочитает не иметь дела с законом и дневными жителями. Ночь показывает изнанку города. С человеком, не спеша идущим по широкой, опустевшей к полуночи улице, ночные обитатели города не связались бы ни за какие коврижки. Разумные обитатели Мидгара узнали бы водопад серебряных волос, кошачьи глаза и знаменитый плащ. И не менее знаменитый меч, закрепленный за плечами. Неразумные учуяли бы силу и уверенность матерого хищника, не чета им – и тоже посторонились бы, поджидая более сговорчивую добычу. Сефирота такое положение вещей более чем устраивало. Солджер не любил этот город, столицу империи Шин-Ра, считая его беспечным, бездушным и лицемерным. В горах и джунглях Вутая было несравненно тяжелее, но и намного честнее – есть ты, есть враг, есть приказ, который надо выполнить. Будь его воля, Сефирот ни за что бы сюда не приехал, предпочтя остаться со своими солдатами, но… солджер, герой, «карающий меч Корпорации» - время от времени ему приходилось возвращаться в Мидгар, дабы демонстрировать простому народу силу, мощь и незыблемость. «Делать морду кирпичом и торчать перед камерами» - как выражался Анжил, порой бывающий очень метким и ехидным. Притом сидеть в небоскребе штаб-квартиры солджеру было неимоверно тошно. Хватит, в детстве насиделся. Но ходить по улицам днем… ходить, всем телом ощущая чужие взгляды – восторженные, благоговейные, испуганные, ненавидящие, праздно-любопытные? Сефирот при одной мысли об этом содрогался. Он откровенно не понимал, что хорошего в этом находят другие, тот же Генезис. И предпочитал гулять по ночам, выбирая самые пустые, окраинные улицы Секторов. Черный плащ застегнут до горла, наплечники сняты, только Масамунэ по-прежнему под рукой. И можно побыть наедине с собой и самим собой. Но иногда и на этих улицах кто-то встречался… - Извините?.. – робко окликнули солджера. Сефирот давно слышал за спиной легкие, торопливые шаги, но не посчитал нужным повернуться. Кто бы его ни нагонял, опасности это не несло, уж такие-то вещи Сефирот чувствовал прекрасно. Теперь же повернуться пришлось. - Извините, - уже увереннее повторила незнакомая девушка. – Вы не могли бы объяснить дорогу? Я заблудилась, а вы… так уверенно здесь идете… - она смешалась и виновато замолчала. «Милосердная Богиня, нет, только не ещё одна сумасшедшая поклонница!» - не то, чтобы Сефирот искренне и непреложно верил в её существование, но в такой ситуации поневоле начнешь взывать к высшей силе. - Заблудилась в Мидгаре? – он давно уже понял, что против полоумных фанаток насмешка – лучшая защита. - П-понимаете, - она нервно вцепилась в перекинутую через плечо косу. – Я шла, задумалась… а здесь всё слишком одинаковое! – в отчаянии пыталась объяснить девчонка, у которой вдруг задрожали губы. – Я даже сориентироваться не могу… - казалось, она вот-вот заплачет. Сефирот задумался. Не похоже, чтобы она притворялась, да и в светло-серых глазах были только мольба и неловкость, ни следа бездумного обожания. Может быть, девочка недавно в Мидгаре, заблудилась и действительно обратилась к первому попавшемуся прохожему? Только вот что она в такой час делает на улицах, одна, беззащитная? - Пойдем, - вздохнул солджер. – Здесь где-то была электронная карта. Карта действительно оказалась недалеко, в десятке метров позади. И, на счастье любителей ночных прогулок, она была цела. Пока Сефирот выводил на экран схему нужного сектора, девушка тихо и молча стояла рядом, внимательно глядя не на него, а на то, что он делал. Солджеру это нравилось. Да и сама девушка ему понравилась. Она не была похожа ни на глянцевых столичных кокеток, ни на подчеркнуто изысканных и утонченных вутайских женщин, ни на воительниц всех рангов и народов, на которых Сефирот за свою жизнь тоже успел насмотреться. Четкие и правильные черты лица, светлая, но отнюдь не болезненно-бледная кожа, льняные волосы, расчесанные на прямой пробор и заплетенные в косу – а коса кончиком доставала до талии и была толщиной почти с его запястье. И цвет природный, если судить по таким же светлым бровям и длиннющим золотистым ресницам, которые она даже не потрудилась накрасить. Она вообще не озаботилась приукрасить себя, и была такой простой, чистой и естественной – как ветер, облака, сосны на скалах… - Адрес? Девчонка послушно назвала. Сефирот хмыкнул: - Далеко забралась… - на экране высветились их местоположение и конечный пункт. - А я привыкла ходить много, - не без гордости ответила она. - Тогда смотри. Отсюда повернешь направо, в первый переулок… Девушка внимательно слушала, кивала, запоминая. - Спасибо, - поблагодарила она в конце. – Я даже не знала, что здесь такие полезные штуки есть, - застенчиво улыбнулась и протянула руку. – Спасибо, я бы без вас до утра плутала. Сефирот автоматически сжал теплые, тонкие пальцы. Она действительно собиралась уйти! Просто развернуться и уйти, ничего больше не сказав, только поблагодарив!.. - Подожди, - вырвалось у него. – Ночью одной ходить опасно… Я лучше тебя провожу. Мне так будет спокойнее. Девушка просияла: - Здорово! Пойдемте! – и поспешила вперед. – Здесь сейчас неуютно. Только днем ещё хуже. Ну что ж, спать ему не хотелось, возвращаться в Шин-Ра Билдинг – тем более, а тут не только прогулка, но и приятное общество… - Ты не любишь город? Она подумала и твердо ответила: - Этот – нет! Какое-то время они шли молча. На пустой улице призрачным эхом отдавались её тихие шаги – каблуков девушка не носила. Сефирот по въевшейся привычке шел совершенно бесшумно. - Как тебя зовут?.. - Исара Даррен. Можно просто Иса, - и опережая вопрос: – Мне шестнадцать. - Знала, что спрошу? - Все спрашивают, - Иса пожала плечами, и, оставив в покое косу, стала теребить лямку переброшенной через плечо сумки. – А вас как зовут? - Сефирот Крессент, - он сам не знал, зачем сказал фамилию. Обычно всем хватало одного имени, фамилия и значилась-то только в официальных отчетах и личном деле. Странно, но Иса кивнула, словно так и должно быть. Сефирот глазам своим не верил, но его имя для девчонки было… просто именем. Неужели и он сам для неё – просто человек?! Следующий раз молчание нарушила уже она: - Извините, это невежливо, наверное… но можно я спрошу? - Спрашивай, не разозлюсь, - а сам уже успел ощутить разочарование. Наверняка она поинтересуется, он это или не он. Но следующий вопрос Исы сразил Сефирота наповал. - Скажите, вы военный?.. - Военный?! – он был изумлен до глубины души. – Угадала. Но как?.. - Ну, во-первых, вы открыто ходите с оружием, да ещё… с таким, - она с невольным восхищением покосилась на клинок. – Во-вторых, у вас плащ на военную форму очень похож. А в-третьих, глаза светятся. Я слышала, что в армии такие есть, только забыла, как они называются. - Солджеры, - сдавленно, от попытки сдержать смех, ответил Сефирот. – Солджеры мы называемся. - Вот, точно!.. – обрадовано кивнула Иса. - Послушай, прелестное создание, оттуда ты такая взялась? - С Севера… я к сестре переехала, - девушка помрачнела, словно вспомнив что-то плохое. – К сводной. Я одна осталась, а по нашим законам, хоть и совершеннолетняя, все права только в двадцать один год обретаю. Вот… тут и живу. Полгода всего. - Странно, за полгода до такой степени не разобраться… не слышать ни о солджерах, ни о политике, ни о войне? - А мне неинтересно, - ответ был потрясающ в своей искренности. – Я телевизор-то не смотрю. Будь на его месте Генезис, он бы уже оскорбился и возмутился – как же, про него, единственного и неповторимого героя, не слышали и не знали? Да ещё прямо заявляют, что это неинтересно? А вот Сефироту стало необыкновенно легко. - Север, Север… Айсикл? - Именно, - недовольно подтвердила Иса. - Прости, я тебя чем-то обидел? И, кстати, можешь называть меня на «ты». - А, да нет… Просто ты, как все, - она легко перешла на предложенное обращение – Если Северный Континент, значит, Айсикл! Да, я оттуда, но наша деревня только последние сто лет стала известна, когда из неё зимний курорт сделали. А до этого была глушь глушью. - Ты за неё словно не ра.да. - Рада, - Иса вздохнула – Только за Хелльгард обидно. Столица все-таки. И тысяча семьсот лет – не чокобьи варки. «Деревня, говоришь?» - Сефирот был далек от мысли, что Исара лжет или просто недоговаривает, кажется, это существо врать было просто не способно. Но, пообщавшись с Генезисом, он уже не мог ошибиться – Иса вовсе не «бедная деревенская родственница», Сефирот готов был поклясться, что девочка получила хорошее воспитание. Только, в отличие от упомянутого рыжика, более своеобразное. Впрочем, северяне сами по себе были очень странным народом, особенно старые семьи. …Конечно, он проводил её до дома. Жила Иса далеко не в престижном, но очень тихом и скромном районе, близко к краю Плиты. Здесь селились в основном простые работяги из строителей и обслуги мако-реакторов, люди побогаче предпочитали квартиры в центре, «асоциальный элемент» - ближе к транспортным пунктам. А районы, подобные этому, были благообразными, чинными и скучными. Исара к ним совершенно не подходила. Впрочем, она вообще была чужая Мидгару. Абсолютно чужая, неудивительно, что ей здесь было неуютно, и она хотела как можно скорее вернуться на родину. Но приходилось ждать, по крайней мере, три года, пока «возрастного ценза» достигнет хотя бы её старшая сестра. Обо всем этом они говорили, пока шли. И о семье Исы, и о причудливости законов Севера, о схожести и различии их с мидгарскими. О том, что она хотела поступить в исторический институт, на археолога, как отец, но денег нет и пришлось выбирать фармацевтику, как бабушка, там хотя бы есть корпоративные дотации для талантливых студентов. Сефирот неожиданно для себя признался, что он тоже сирота, но, в отличие от Исары, не помнит своих родителей и вырос в Шин-Ра. Девушка так искреннее ему сочувствовала… не жалела, именно сочувствовала, она могла понять… Сефироту никогда и ни с кем не было так легко. Разговор вился, перескакивая с темы на тему, и не надо было притворяться, соответствуя раз и навсегда заявленному образу. Не надо было быть героем и символом, не надо было покорно изображать лабораторный образец. Опомнился солджер, когда обнаружил, что они сидят на скамейке во внутреннем дворе дома-«квадрата», что время плавно приближается половине шестого, и в небе зеленое зарево мако-реакторов разбавляет ранний летний рассвет. - Прости, Иса, я тебя совсем замучил, - покаянно вздохнул солджер. - Да ничего, - светло улыбнулась она, и с трудом подавила зевок, тихонько засмеявшись. – Мне так хорошо было, правда. Я за все эти полгода ни с кем, кроме сестры, так не говорила. «А я, наверное, вообще ни с кем и никогда так не говорил…» - подумал Сефирот. - Жаль, что мне завтра… то есть, уже сегодня возвращаться в Вутай. - А письма до вас доходят? – вдруг спросила Иса. - Письма? - Ну да. Письма. Обычно родственники пишут в армию своим, но раз у тебя никого нет, могу писать я, - Иса залилась краской, Сефирот даже не понял, почему. - Да… наверное… Конечно, Анжилу же пишет мать! – солджер досадливо хлопнул рукой по колену. – Ну почему я не ношу с собой блокнота! Ты запомнишь, если я просто скажу? - Запомнила бы, но нет нужды. У меня все есть! У неё с собой был не блокнот, а толстая студенческая тетрадь с корешком-спиралью и черная гелевая ручка. Писала она жирно, Сефирот только порадовался, что почерк у него четкий и размашистый, если бы он писал мелко, прочесть написанное такой ручкой было бы трудно. Он быстро набрасывал инструкцию, как и куда отправлять письмо, чтобы оно точно дошло, а не затерялось в недрах бюрократической системы и не было отброшено, как письма сотен поклонниц – и сам не верил, что подобное может быть в его жизни. Но надежда умирает последней, так ведь говорят? Иса подумала, выдрала из тетради лист и написала свой адрес. - На всякий случай, - смущенно пояснила девушка. – Если мое письмо не дойдет, можешь писать сам… И вообще. Если захочешь, приходи, я буду рада… - Спасибо… Ты иди, засыпаешь же на ходу. Только покажи свои окна, я дождусь, пока ты поднимешься. - Вон. Третий этаж. До свидания, и… удачи тебе! - До свидания… «А будет ли оно, это свидание?» - Сефирот бережно убрал в карман листок с адресом. Дождался, пока в указанных окнах не загорелся свет. И ушел. Думая, что навсегда. * * * Через месяц жизнь вошла в привычную колею. Строевая рутина, короткие вылазки, редкие, отчаянные схватки – война близилась к завершению, и это понимали обе стороны. Сефирот окунулся в привычную карусель, и ночная прогулка с долгими разговорами стала казаться призраком, сном… мечтой о том, чего у него не было, и быть не могло. Ровно до тех пор, пока среди прочей военной корреспонденции ему не принесли маленький, но пухлый конверт. Он разбирал почту вечером, и сердце невольно пропустило удар, когда Сефирот узнал почерк. Он не собирался писать или приходить в гости, но листок с адресом сохранил как знак того, что Иса была на самом деле, а не придумалась от отчаяния. На этом конверте было тщательнейшим образом воспроизведено то, что он писал в её тетрадке… и почерк, да, тот самый, не похожий ни на небрежные каракули бездельной молодежи, ни на завитушки аристократии, ни на нарочито-строгий шрифт военных и деловых людей. Так писали лет сто назад, когда в ходу были перьевые ручки, а автоматические никто ещё не успел придумать… Захотелось немедленно вскрыть письмо, но Сефирот сумел взять себя в руки. Отложил в сторону, заставив себя вернуться к делам. …И, только закончив со всем, намеченным на день, он вернулся к нежданному подарку судьбы. Или жданному? Солджер не хотел признаваться себе, но он и правда ждал… надеялся, не смотря на самоуговоры… и надежды сбылись. Он вчитывался в письмо медленно, смакуя каждое слово, чувствуя, как теплеет на душе. Исара писала ему не так, как пишет восторженная поклонница предмету своего обожания. Нет, это девушка писала мужчине… который, кажется, ей небезразличен… Неудивительно, что письмо было таким пухлым – несколько сложенных вдвое тетрадных листком, мелко исписанных с обеих сторон, и фотография. Иса стояла на железнодорожной станции сектора, у ограждения, так, что за её спиной было видно улицу. Льняная коса, веселые серые глаза, легкая курточка, джинсы и кроссовки. Резким диссонансом к современной одежде - тонкие, старинные серебряные браслеты на запястье. Сефирот улыбнулся, снова взял письмо, перечитал последние строки: «А ещё теперь я начну смотреть телевизор! Чтобы узнать, как ты, все ли в порядке с тобой…». «Научил девочку плохому» - подумалось ему. Он аккуратно сложил письмо обратно в конверт, а конверт отправился к немногочисленным личным вещам. Туда, где уже лежал листок с адресом. Потерять его теперь было бы вдвое обиднее, потому что… потому что он придет. Сефирот понял, что завтра он сядет, напишет ответ, чтобы успеть до отправления следующей почты. А когда его вновь вызовут в Мидгар, улучит время и пойдет в гости. Потому что он хочет увидеть эту девушку, такую необычную и ни на кого не похожую. Потому что хочет снова говорить с ней, слышать её голос, смотреть в эти чистые глаза. Потому что хочет снова чувствовать себя человеком, а не идеальным оружием. Потому что от подарков судьбы не отказываются…