Однажды в Западной империи

      Во дворце царит суета, зал давно готов, коридоры идеально вычищены и украшены, на кухне кипит работа. Повара делают своё дело.       Повозки гостей, как и планировалось, уполномоченные встречают у ворот города, и на каретах с официальными символами Западной империи доставляют к храму. Через час, совсем скоро, там начнётся обряд.       Антон помогает слугам, как и большинство рабочих, приближённых к императрице.       – Слушай, ты не мог бы принести запасные скатерти? – просит низенький Гоша, один из работников кухни. Антон кивает и несётся в кладовую. Пробегая по лестнице, он слышит гул голосов, люди шумят, готовятся, суетятся.       – Хорошо, готовь карету, – слышит Антон его голос. Замирает в испуге. Попов стоит на пролёт ниже, хлопает Диму по плечу и разворачивается. Происходит это настолько быстро, что Антон даже не успевает понять, что ему делать.       Зелёные глаза встречаются с голубыми, герцог пронзительно смотрит – невозможно оторваться. Дима шагает по ступенькам вниз, на улицу, а Антон кланяется и намеревается пройти дальше.       Он не успевает: Арсений хватает его за плечо и, перескакивая на две ступеньки выше, оказывается с ним лицом к лицу. Антон инстинктивно отводит глаза, но мужчина сильнее сжимает его, вынуждая вернуть на себя взгляд.       – Пожалуйста, милорд, – Антон поднимает руку в защитном жесте, уводит взгляд, как будто нехотя.       – Антон, – шепчет Попов, приближаясь к чужому лицу. Его лоб почти касается лба Антона, а горячее дыхание обжигает кожу, заставляя вздрогнуть. – Этой ночью я понял смысл фразы «а вот если бы». – Антон глубоко вдыхает и смотрит прямо в глаза будущему императору. – О, если бы я мог жить, как мне хочется, в другом мире, в другое время.       Арсений красив, пахнет своими духами, без сомнения, дорогущими. В своих великолепных одеяниях. Со своими проникновенными речами. Заставляет сердце снова пропустить удар.       Смотрит, бегает по зелёным глазам. Своим красноречивым, горящим взглядом утягивает в себя ещё больше.       Монетчик отходит на шаг назад. Отводит глаза. Герцог берёт его за шею, притягивает ближе, и Антон инстинктивно хватает мужчину за локоть другой руки, чтобы не опрокинуться на него.       Дыхание сбивается, воздух сладкий, как патока. Шум в голове от ударов по вискам мешает мыслить чётко.       Арсений целует его в лоб.       Антон приклоняет голову, прикрывает глаза. Кожа покрывается мурашками, губы Попова нежные, прикосновения едва заметные. Антон сильнее сжимает его локоть.       Внутри всё переворачивается, уши горят огнём, по коже проходит табун мурашек, в груди учащённо бьётся сердце. Арсений прижимает его голову к своей груди, запуская пальцы в волосы.       Антон позволяет себе неслыханное, обнимает спину мужчины крепко-крепко. Обеими руками.       – Счастливой свадьбы, Ваше Сиятельство, – Антон прикрывает глаза, чувствуя, как Арсений зарывается носом в его волосы на затылке.       – Глупость какая, – отвечает мужчина, горько улыбаясь, ещё сильнее сжимая Антона в своих объятиях.       В коридорах слышится неумолкающий гул, и чьи-то шаги и громкие голоса приближаются к парочке, спрятавшейся за выступом одной из лестниц. Антон отстраняется от герцога, отходит, бросает на него последний взгляд и уходит в кладовую.       Он успевает увидеть, как Арсений сжимает губы в тонкую линию, прежде чем слуга исчезает за дверью.       Антон тяжело откидывается на неё спиной и, шумно выдохнув, проводит по лицу ладонями. Мысли, чувства, всё смешалось в голове.       Его охватывает тошнота. Голова идёт кругом.

~

      – Алиса пропала вместе со всеми, точно так же, как остальные! Нам конец! – паникует Остап, пока Олаф сидит рядом в кресле и смотрит в окно.       – Успокаивайся, милый.       – Что поделать, такова плата, – пожимает плечами Евгений, сидящий на большом синем диване в обнимку со своей благоверной. Остап злобно зыркает в сторону парочки, но Олаф отмахивается от того.       – Только не нужно этого. Раз уж эта женщина тебе так важна, – снова обращается он к Остапу, – дойди до конца.       Остап поднимается, поправляет жакет и кивает с нервной улыбкой. Он сжимает пальцы в кулаки, а когда отходит на шаг, Олаф хватает его за рукав.       – Я серьёзно. Сделай всё, что от тебя зависит – и я верну тебе твою подругу. Поджечь какое-то здание не так уж и страшно, милый.       Остап недоверчиво смотрит на главу южных объединений, но всё же выдавливает вежливую улыбку и кивает. Евгений с Олафом пристально следят за молодым человеком, который покидает покои.       В этом огромном поместье они будто не в столице империи, а в своём маленьком мирке. Племянник императрицы довольно откидывается на диване.       – Скучно всё-таки, – хмыкает он, а Олаф хохочет под нос.       – Ничего, вот взойдёшь на престол – тогда и будет весело.       – Дай срок, – с улыбкой отвечает Евгений и пододвигается чуть ближе к своей жене, чтобы приобнять её за плечо.       – Да не серчай ты, что до свадьбы не получилось. Сегодня всё сделаем.       Ворота поместья вдруг грохочут, скрипят. Их выламывают со страшным грохотом.

~

      – Вас будут пытаться убить на протяжении всей подготовки к торжеству, – сказал ей Арсений, как только приехал обратно, пережив нападение по дороге.       Императрица раздумывает, ужасается и поднимает на него глаза.       Она сжимается в комок на диване, а Арсений внимательно разглядывает её, находясь лицом на уровне глаз Ольги, сидя на корточках перед ней. Он выглядит почти нежным, даже ласковым, но голос его твёрд и серьёзен, а взгляд строг, как всегда.       – И что же нам… мне делать? – дрожащим голосом спрашивает женщина, но герцог уже смахивает её слезинку.       – Ну для начала, не надо плакать. – Она шмыгает носом и садится прямо, вцепляясь в одежду герцога.       – Вы, право, выглядите так, будто у Вас уже есть план, – она усмехается.       – Верно, миледи, – Арсений улыбается уголком губ. – И мне нужно, чтобы вы следовали ему беспрекословно.       Сейчас, стоя около храма, где собрались толпы жителей города и приезжих, которые создают шум оваций, приветственно кричат ей и её жениху, Ольга вспоминает тот миг. Арсений чётко понял, как южане собираются её обезвредить.       Яд, точно, как на балу.       Благо, Арсений понял, что они будут использовать её служанок.       Арсений надёжный. И как союзник, и как правитель. Ольга надеется на это.       И сейчас она идёт по красивой ковровой дорожке, берётся за предложенную ей руку герцога, когда подходит к нему. Она улыбается ему и гостям. В храме произносится молитва и без пяти минут супруги ждут окончания обряда.       Лбы Арсения и Ольги помазывают маслом.       Народ собрался на площади у храма плотной толпой, императрица чуть нервничает, но руки её твёрдо держат букетик из белых лилий и нежно-сиреневых колокольчиков, собранный по её просьбе.       Императрица и герцог выходят из храма и проходят по заранее подготовленной дорожке, по пути, самому близкому до императорского дворца. Они заходят в огромный зал, где вот-вот наступит бракосочетание.       Всё сияет, звенит, играет.       Хрусталь люстр искрит и переливается на солнце, льющемся через огромные окна. По залу разносится аромат благовоний.       Достопочтенные гости с замиранием наблюдают за молодожёнами. Слуги и работники, помогающие им, расположились у задней стены. Рядом с молодожёнами становится священник.       – Сегодня мы собрались, чтобы стать свидетелями большого исторического события. Чтобы соединить священными узами брака двоих людей.       Всё как в тумане, и Антон улавливает единственную отчётливую мысль в своей голове: «если бы».       – Ваше Императорское Величество, Ольга Великая, берёте ли Вы Его Высочество, главу Рохесса, герцога Арсения Попова, в законные мужья?       Если бы.       – Да, – улыбаясь, отвечает женщина и смотрит в глаза своему жениху.       – Является ли Ваше желание добровольным?       – Да.       – Клянётесь ли Вы любить и беречь его в болезни и здравии, во все времена, пока смерть не разлучит вас?       Да, было бы здорово.       Здорово жить в другом мире, при других обстоятельствах. С ним.       – Да.       – Прошу ответить Вас, жених, Ваше Высочество, герцог Арсений, берёте ли вы в жёны Её Императорское Величество, Ольгу?       – Да, – мягко отзывается тот.       – Является ли Ваше желание добровольным?       – Да.       Арсений сияет ярче солнца. Выглядит прекраснее и многограннее, чем огромная люстра под потолком, чем прекрасные украшения и алтарь. Чем любые цветы.       – Клянётесь ли Вы любить и дорожить ею в болезни и здравии, в победах и поражениях, пока смерть не разлучит вас?       – Да.       Он улыбается.       Он потрясает.       Совсем недавно Антон слышал, кто-то из служанок рассуждал, что наше мироздание бесконечно. Если это так, возможно, где-то далеко они счастливы. Возможно, в каком-то из миров Серёжа ярко улыбается своей любимой, не страдает, не разламывает своё сердце.       А герцог – не связан обязательствами, остаётся с Антоном, любит без оглядки. И возможно, Антон и сам там счастлив.       У Антона подрагивают пальцы и он не может оторвать взгляда от жениха. Он не хочет в других мирах.       Он хочет в этом.       – А теперь обменяйтесь кольцами.       Арсений осторожно берёт кольцо с преподнесённой маленькой подушки и надевает Ольге на палец. Она повторяет то же самое с его рукой.       Они становятся мужем и женой.       Антон сжимает зубы, а пальцы подрагивают сильнее, когда Арсений нежно целует свою супругу на глазах у всех. Гости взрываются аплодисментами.       А Антону больно до слёз.       Оркестр создаёт волшебную музыку, бракосочетание плавно переходит в следующую церемонию. Гимн Западной империи в исполнении главной скрипки означает, что через несколько секунд начнётся коронация.       У людей появится император.       Антон смотрит на музыкантов. Струнные красиво держат ритм, скрипка ведёт, главный скрипач растворяется в музыке, ровно как и Антон. Он вдыхает, глаза прикрываются, пока он слушает музыку. Все присутствующие кладут руку на сердце. По спине пробегаются мурашки, когда смычок скользит по струнам. Антон сам не замечает, как губы невольно трогает едва заметная улыбка.       Серёжа рядом с ним тоже слегка расслабляется и Антон в который раз подтверждает сам себе, насколько музыка значима для людей.       Гимн заканчивается и люди снова аплодируют, кто-то свистит, кто-то кричит, а Серёжа вновь прячет своё лицо в ладони. Антон обхватывает его плечи, трёт руками по ним.       Казначей трясётся в рыданиях, благо из-за шума их не слышно.       А ещё их спасает, что множество присутствующих тоже растроганно пускают слёзы, так что они не особо выделяются своим поведением. Женщины стирают платочками слёзки с лиц, мужчины сжимают губы.       Вступает виолончель.       Арсений с супругой покидают свадебный президиум и направляются к императорскому трону, где их уже ждёт архиепископ. Народ приветствует Попова стоя, пока хор поёт религиозный гимн.       Начинается церемония коронации и все в одночасье замирают.       Огромнейший зал вмещает в себя тысячи важных гостей, при которых новому императору вносят государственный меч и скипетр.       Арсений встает на колени перед архиепископом около трона. Тот произносит слова благословления.       Антон смотрит всё так же пристально, а у Серёжи, всё-таки, получается взять себя в руки.       Присягу Арсений говорит громко и чётко.       – Я клянусь заботиться о сохранении гармонии и поддерживать общественное спокойствие. Препятствовать несправедливости. Контролировать соблюдение законности и свершать акты милосердия.       Архиепископ берёт из рук одного из собравшихся жрецов корону, проводит ею над головой Попова, читая молитву.       Ставит корону на голову мужчины.       Император поднимается и смотрит вперёд, не двигаясь, гордо подняв голову.       Через миг по залу разносится: «да здравствует император!», люди хлопают в ладоши, ликуют.       Серёжа аплодирует, как и все. Антон тоже не может не присоединиться.       Они мгновенно встречаются взглядами. Антон замирает, когда глаза Арсения в упор смотрят прямо на него. В такой огромной толпе они слишком очевидно смотрят друг на друга. Глаза монетчика расширяются, он отводит глаза и мотает головой, как будто прогоняя наваждение.       Арсений переводит свой взгляд на супругу. Коронация заканчивается гимном в честь императора.       Антон прикусывает губу и выдыхает, у него пересохло во рту и бешеный стук сердца его просто оглушает.       Свадьба сияет.       Жених и невеста теперь супруги.       Император и его императрица – будущее Западной империи.

~

      – Как здорово, Лизонька, нам было видно их лица! – говорит Настасья, а в глазах у неё восторг.       – А он ещё вот так прошёл! – заливается смехом её любимая и делает несколько шагов, гордо подняв голову. – Ну как мне, всё-таки, нравится наш герцог!       – Теперь уже император! – поправляет Настя.       – А платье у неё какое красивое было!!! А букет! Какое чудо, да? – мечтательно вздыхает Лиза. Она проводит рукой по ткани своего нового светло-голубого платья.       – Тебе же тоже нравятся лилии! Хочешь, подарю тебе похожий? – улыбается Настасья. Девушки идут в сторону главной площади, уставшие от празднования, но счастливые.       – Ах, правда? – восторженно тянет Лиза, чуть подпрыгивая на месте на своих каблуках. Она звонко хохочет и снова поправляет платье. Настасья смотрит на свою любимую, нежно улыбается ей и мечтает поскорее оказаться в гостиничном номере, чтобы поцеловать эти прелестные губы.       – Что же, поедим ужина уже в покоях? – спрашивает она. Её тон становится более томным, и она подмигивает подруге.       Лиза кивает, они наконец-то оказываются возле главной площади. Ещё не стемнело, а повсюду уже зажгли фонари, создавая уютную атмосферу.       Музыка не прекращается, люди веселятся. Дети радостно верещат и бегают кругами.       Большой фонтан с драконом выглядит ещё более величественно в свете фонарей.       – Ах, как красиво, – Лиза хватает воздух ртом и придерживает дыхание. Она внимательно смотрит на драгоценные камни на голове большого дракона и блеск воды, текущей из его рта.       Настасья глядит на любимую, чуть трогая кончики её пальцев.       – Очень красиво, Лизавета.       Лиза поворачивается к Насте лицом. Её руки встречаются с Настиными пальцами, переплетаясь. Девицы позволяют себе побыть так эти две секунды, но быстро расцепляют пальцы и глупо хихикают, ускоряя шаг к гостинице.       Пересекают главную площадь и заворачивают на нужный им проспект. Стоит им скрыться за поворотом, на площади раздаётся отчаянный крик.       Из окна одного из домов валит густой дым.       – Пожар! Пожар!       Люди на площади в ужасе кричат, пытаясь убежать подальше от возгорания. Антону сложно пробираться между ними, трудно даже разглядеть, что происходит. Но когда он видит дом, где уже успел заполыхать огонь, он замирает, а сердце начинает биться как сумасшедшее.       Здесь и Серёжа, за которым он как раз вышел во время банкета, но не смог найти даже возле конюшни; здесь и матери с детьми на руках; и мужчины с поражённым видом.       – Осторожно!       – Там кто-то ещё оставался, проверьте, кто-то проверьте!       – Где же бригада спасателей?! – звучит со всех сторон.       А дом достаточно большой, поэтому Серёжа старается помочь остальным мужчинам выносить тех, кто уже не может идти.       Антону нужно помочь, он знает. Но как пересилить страх? Он не может двинуться с места. Серёжа выходит из дома с маленькой девочкой на руках, и в этот момент Антон, наконец, приходит в себя.       Не все люди реагируют быстро, кто-то ещё стоит в недоумении, кого-то сковал испуг. Кто-то даже не расслышал, идёт себе дальше. Главная площадь гигантских размеров, так что и неудивительно.       Антон бежит к горящему дому, а Сергей вновь забегает внутрь.       – Где патруль? – в отчаянии кричит одна из горожанок.       Где-то внутри с глухим звуком падает деревянная конструкция и что-то гремит рядом с домом. Пламя разгорается ещё сильнее. Серёжа выводит пару: совсем молодых юношу и девушку, но девица вдруг кричит:       – У меня там мама! Пожалуйста… – юноша хватает её за плечи, и она голосит, рыдая, – мама! У меня там мама!       – Стойте здесь! – приказывает Серёжа и снова бросается в горящее здание.       – Бригада вот-вот приедет, проверьте людей внутри, – командует один из мужчин в обгоревших одеждах.       Антон подбегает поближе и перехватывает еле идущего человека, вышедшего из двери, как только Серёжа скрылся за ней.       И незнакомец, и Антон начинают громко кашлять из-за дыма. Антон слышит треск пламени, а воздух вокруг сжигает его лёгкие. Он пробирается поближе к дому, как только вручает одной из женщин того незнакомца.       Его глаза слезятся от едкого дыма. Он не может даже вдохнуть, воздух внутри него сжимается в комок от адского жара всего этого вокруг.       – Пошли, – хрипит Антон и тянет ещё одного человека за собой. Тот замер на входе, и только постанывает, старается шевелить ногами. – Давай, ещё немного.       Где-то разбивается окно, со второго этажа спрыгивает человек, обнимая свёрток покрывала.       Либо домашнее животное, либо младенец, – понимает Антон.       Он выходит с мужчиной из зоны действия пламени и громко кашляет, пытаясь отдышаться.       – Вы знаете, что здесь случилось? – спрашивает кто-то у Антона.       Он не отвечает, ещё пару секунд смотрит на пламя. Серёжи не видно. Антон опять шагает в дом.       Мимо него пробегают несколько людей, кого-то выводят, что-то кричат.       Почти ничего не видать.       Только дым, спереди, сзади, сверху, везде. Антон с шумом втягивает воздух и пробирается в самое сердце пожара, чуть приседая. Он слышит, как что-то с громким грохотом падает где-то наверху, а затем зовёт:       – Серёжа!       Ему никто не отвечает, но в одном из углов, куда не успел добраться огонь, притаилась женщина и с ужасом, стеклянными глазами рассматривает Антона.       Он сию же секунду хватает её под руки и уводит к выходу. В какой-то момент огонь разгорается с новой силой, полностью отрезав путь на воздух.       – Тише, – командует Антон, направляет женщину немного в сторону и, протискиваясь сквозь пламя, тянет её за собой. Они пробираются вперёд, кашляя.       Он держит руки женщины, которую только что спас и отводит немного в сторону от дома.       – Мама! – кричит девчушка и бежит к этой женщине.       – Эй, ты куда, идиот?!       Антон вбегает обратно и здесь практически невозможно находиться. Он добирается до лестницы, хватается за перила. Бросает взгляд наверх – тут всё охвачено пламенем, огонь выел даже стены вокруг. Антон ощущает, его внутренности почти спеклись, а на лбу выступила испарина.       Он добирается до второго этажа, шагает вперёд и замечает тонкий след крови на деревянном полу. Ладонь накрывает рот, и Антон идёт дальше, щурится, пытается разглядеть хоть что-то.       Антон находит его.       – Серёж!!!       Сергей лежит под грудой деревянной рухляди, что обвалилась сверху, очевидно, из-за пламени. Он тихонько кряхтит от недовольства, едва приоткрывает глаза. Его друг тут же подбегает к нему, начинает помогать, откидывает как можно больше хлама за раз.       Здесь, на втором этаже, огня не так много, поэтому у Антона в груди всё ещё теплится надежда. Но из-за дыма дышать трудно. Он отодвигает всё, что может, груду обломков, что-то деревянное, и поднимает друга.       Серёжа кашляет, шипит от боли в боку, но приподнимается и смещается в сторону от хлама, чуть прислоняясь к стенке.       – Оставь. Я не дойду, – шепчет Серёжа, но тут же заходится в кашле – разговаривать здесь становится ошибкой.       – Придётся, – бормочет Антон, и в груди вдруг появляется страх. Он тяжело сглатывает и хватает казначея поудобнее, стараясь как можно быстрее помочь ему встать.       Тащит его на выход, выходит с ним из дома, напрочь забывая в моменте, как они вообще спускались по хлипкой лестнице, падает на колени и прижимает друга к себе.       Он чуть не потерял его!       Серёжа кашляет громко и долго. Переворачивается в объятиях Антона и снова покашливает.       Бригада пожарных наконец-то подоспела.       – Там ещё есть люди? – спрашивает у людей один из госслужащих.       – А вы чего стоите? – укоряет собравшихся второй, собирая недовольные взгляды. – Могли бы и сделать что-то.       – Что? – тут же отвечают некоторые с наездом.       У Антона нет сил ни возражать, ни думать, он хватает за плечи Серёжу и судорожно соображает, что ему делать.       Серёжа не перестаёт кашлять.       – Поджигатели! – вдруг слышится чей-то возглас.       – Они вон там! Скорее за ними!       Лошадь тут же трогается с места.       Ещё секунду назад телега и люди в ней оставались незамеченными, но теперь конь стремглав несётся к проспекту, а человек в чёрном плаще с капюшоном на глазах внутри повозки вдруг направляет лук на следующих за ними людей.       Стрелы летят в лошадей, в преследующих, в обычных прохожих.       Повозка несётся по переулку, лучники стреляют на ходу, суматоха распространяется и на тихий проспект.       Иногда кажется, что случайности – такая мелочь. Кто-то скажет, не стоит обращать на них внимание.       А иногда случается, это была судьба.       Одно из колёс случайно наезжает на камушек.       Отстреливающегося лучника дёргает в сторону, он отклоняется и выпускает стрелу в неверном направлении, а та летит в какую-то прохожую девицу в нежно-голубом платье.       Лучник из юга тут же берёт другую стрелу, снова стреляет, пытаясь отбиться от нескольких всадников и кареты позади них.       Целится в лошадь, уже и не думая о побочных жертвах среди мирных.       Остап снимает капюшон – тот сейчас сильно мешает, – и целится вновь.       Телега скрывается за поворотом, а Антон всё смотрит на потуги друга.       – Давай, дыши, пожалуйста. Просто успокойся и вдохни, – но Серёжа заходится кашлем. У Антона внутри всё сжимается, но он не может позволить себе сейчас сломаться. Его сердце готово вырваться из груди, а руки дрожат, как после пьянки.       Он слышит грохот колёс и стук копыт, но он не обращает на это внимание и просто старается сделать что-нибудь. Серёжа упирается головой в грудь Антона. Хрипло вдыхает и сухо кашляет.       Глаза Серёжи закатываются.       Его побледневшее лицо вдруг расслабляется, руки свешиваются вдоль тела и он отклоняется.       Антон чувствует, как во рту вдруг пересыхает. Он хватает Серёжу за плечи, трясёт, но тот просто безвольно покачивается в его руках.       Он больше не может дышать.       От ужаса по спине пробегает холодок, а ладони буквально леденеют. Антон быстро кладёт Серёжу на спину, прижимает две руки к области сердца, делает массаж, вдыхает в чужой рот воздух.       Серёжа не дышит.       Антон чуть сильнее надавливает ему на грудь, упёрто вдыхает воздух в его рот, не выдерживает и всхлипывает, чуть сильнее вдавливая ладони в грудную клетку.       – Пожалуйста!.. пожалуйста, Серёж, – шепчет Антон. К нему кто-то подходит, что-то спрашивает, но Антон не слушает.       Он не может больше держаться. В груди всё сводит от ужаса.       – Серёж… – в припадке срывается Антон, – дыши!       Но Серёжа не двигается.       Рыдания сотрясают Антона и он хватается за плечи друга.       Роняет голову на бездыханное тело, цепляясь пальцами за одежду.