The Poet and the Muse

Святая земля не свята ни в пиру, ни в бою.

На ней не найти не Эдама, ни даже сезама.

Но маленький принц покидает планетку свою,

Как, будь он большим, покидал бы свой каменный замок.

Он держит руками обрывки священных границ.

Стоит, пламенея, в потоках стремительной жижи,

И небо над ним опускается ниже и ниже,

И чёрные тени ложатся у впалых глазниц… ©

О. Медведев — «Маленький принц».

Телефон, разряженный за ночь, покоился на животе и плавно поднимался и опускался от ровного дыхания. Одеяло бесформенным комком путалось в ногах. Он спал в странной позе, нисколько не добавлявшей солидности. — Опять всю ночь играл? — ни к кому конкретно не обращаясь, выдохнул Кейджи Итами. — Когда ты уже повзрослеешь?.. — Никогда, — сонно сообщил Наруми Гэн, переворачиваясь на другой бок, подальше от ворчливого старикашки. — Вставай, у тебя тренировка. Шиномия-чан ждёт внизу. — Ей нужно учиться терпению и послушанию, — вставать явно не хотелось. — И кто же её учить будет? Уж не ты ли? — устало-насмешливо уточнил Кейджи. Наруми медленно сел на кровати. Причудливо взъерошенные волосы торчали в разные стороны, придавая их владельцу вид до нелепого милый. Заместитель командующего Первого дивизиона Сил Обороны посмотрел на своего юного командира со смесью раздражения и отеческой заботы. — Заставлять девушку ждать — недостойно мужчины. А особенно такую девушку. — А «такую» — это какую? Что в ней особенного, кроме фамилии? — ревниво уточнил молодой человек. — Моя горе-ученица давно могла бы запомнить, что приходить в такую рань — чревато. Мало того, что ей самой ждать приходится, ещё и меня раздражает, что гораздо хуже. Недовольно ворча, он скатился с кровати и принялся рыться в небольшой горке вещей, возвышавшейся рядом. Наконец выудив искомый свитшот, нырнул в ворот и широко зевнул. Кейджи не стал дожидаться, когда Наруми умоется и приведёт себя хоть в какое-то подобие порядка, закрыл дверь и неспеша спустился в холл, который нетерпеливо мерила шагами Шиномия Кикору. — Я не дворецкий, — серьёзно сообщил замком. — Научитесь приходить так, чтобы вам не пришлось ждать маль… Вашего наставника. А мне не пришлось его будить. — Я бы с радостью, — почтительно ответила девушка, выдавливая вежливую улыбку. — Но приди я хоть раз попозже, он бы устроил мне выволочку за опоздание, — Кикору сердилась. Не смотря на сдержанный тон и поклон в сторону старого друга отца, она кипела от негодования и желания высказать накопившиеся претензии. В последнее время она просыпалась сердитой. Даже злой. Причина этому была очень тривиальна и потому не заслуживала внимания. Подумаешь, плохое настроение. Она умеет держать себя в руках. Пришлось научиться. — Ваши с капитаном договорённости и взаимоотношения меня волнуют мало. Я сказал — вы услышали, — несмотря на разницу в возрасте и положении, Кейджи тоже слегка поклонился, давая собеседнице понять, что он, в общем-то, на её стороне. Обменявшись любезностями, они спокойно разошлись. Кикору присела на низкий диванчик, а зам капитана удалился по своим делам. Девушка вздохнула. Нужно быть терпеливой и послушной. В конце концов, никто не виноват в её злости, кроме неё самой. То, что она не может справиться с таким простым заданием — показать наставнику результат, которого он ожидает, исключительно её ответственность. Сколько она себя помнила, Шиномия Кикору всегда была лучшей. Не было никого, кто мог бы хотя бы приблизиться к её уровню. «Гений», «надежда Сил Обороны» — так её называли. Уверенность в себе — штука полезная. Она подкупает людей и бежит впереди тебя, открывая многие двери. Но стоит наткнуться на ту, что так просто не поддастся, чувствуешь всю полноту ощущений от удара под дых. Замкому Кейджи действительно не было никакого дела до тренировок и поражений Шиномии, но как девушка, привыкшая к всеобщему вниманию с детства, она видела в его показном равнодушии и спокойном взгляде то, чего вовсе не было — разочарование. — Что сидим? Кого ждём? — вкрадчиво поинтересовался Наруми, нарочито-лениво спускаясь по лестнице. Кикору вскочила, вытянулась в струнку. Отсалютовала старшему по званию и уже открыла рот для приветствия, но капитан только рукой махнул. — Да-да, утречко. Вольно. Пойдём. Кикору кинула тоскливый взгляд в сторону одного из выходов, где скрылся старый офицер, которого она знала с малолетства. Тогда он, конечно, не был так сильно покрыт морщинами. Он всегда был справедлив к ней. Старик мог быть строг и серьёзен, но она знала, что может прийти к нему с дурацкими вопросами и он терпеливо ответит на все, ничего не упустив. Может пожаловаться ему на надоевших одноклассников или даже… даже на отца. Итами-сан никогда не подводил её. И если сейчас он предпочёл уйти, значит, она остаётся в хорошей компании. Ну, как, в хорошей… По крайней мере, её никто не обидит. — Куда мы? — спросила Кикору спустя несколько минут. Спина капитана закрывала ей обзор на добрых полкоридора. Узнаваемого, надоевшего. Она ходила по нему каждое утро уже неделю. — Как обычно. Девушка вздохнула: — Никакого разнообразия. Когда мы уже перейдём к чему-нибудь интересному? — Когда освоишь самое основное. Кикору громко фыркнула, даже не пытаясь скрыть своего отношения к этой глупости. — Я лучшая из новичков в своём дивизионе! — Но не в моём. Девушке захотелось совершенно не по уставу назвать капитана парой ласковых. Но терпение и послушание вколачивали в неё слишком долго, чтобы дать волю желаниям. Поэтому она тихо сказала: — Ты пообещал сделать из меня равную себе, горе-наставник. А я только дерусь и бегаю, бегаю и дерусь. Наруми достал телефон, к которому тянулся шнур пауэр-банка, разблокировал, смотрел на него секунды четыре, потом убрал обратно в карман. Разговор с Шиномией ему, судя по всему, интересным не казался. Бросил скучаюше: — Когда я встречу кайдзю, который предложит мне в шахматы сыграть — обязательно потом научу этому тебя. Пока мне всё больше попадаются те, с которыми надо драться и бегать, бегать и драться. — Можно подумать, ты умеешь играть в шахматы, — тихонько буркнула Кикору. Он услышал. — Как только мне это понадобится — научусь, — серьёзно парировал капитан. Судя по сумрачному настроению и манере речи, он снова не выспался. Наруми сложно было назвать открытым парнем. Но то, что о нём было хорошо известно ученице — если с утра слова приходится клещами тянуть, лучше вовремя остановиться и не пытаться вести беседы. Нет, он не будет повышать голос или отчитывать. Просто перестанет тебя замечать, будто он в комнате один. И тренируйся тогда как хочешь… Поэтому Кикору сочла светские условности соблюдёнными и закрыла рот. — Пришли. Наруми открыл дверь, пропуская даму вперёд. Не из вежливости, а из рациональных соображений. Дверь тяжёлая и если она девчонку прихлопнет, именно ему придётся как-то с этим разбираться. — Ну, давай посмотрим, что там с потенциалом этим прекрасным утром, — выражение его лица говорило, что утро ему вовсе таким не кажется. Не только сегодняшнее. Капитан не жаловал каждое утро каждого дня. Пришёл черёд совершенно бессмысленного с точки зрения Шиномии ритуала. Она залезает в костюм, Наруми смотрит на экран, хмурит брови, комментирует. Не понятно, зачем ему это было нужно, но раз «традицию» завели — ничего не поделаешь. Девушка надела костюм и выжидательно уставилась на наставника. — Сорок шесть процентов. Мда. Ладно, лучше, чем ничего. Вначале комментарии подобного характера возмущали. Что значит «лучше, чем ничего?» Сорок шесть процентов! Это лучший результат в отряде! Если, конечно, не брать в расчёт капитана Аширо и замкома Хошину. В самый первый раз Шиномия не выдержала и высказала всё, что думает по этому поводу. Наруми вздохнул и снял со стойки свой костюм. С видом мученика застегнул и, не глядя на экран, бросил: «Смотри». Больше Кикору не возмущалась. Если она хочет добиться результата, нужно смерить гордыню. Хотя бы для вида. — Я посижу тут, а ты начинай. — Почему это посидишь? Даже не разомнёшься? — За меня не волнуйся, я такой размятый — дальше некуда, — впервые за утро Гэн улыбнулся. Правда, улыбка получилась больше похожей на оскал. Перед тем, как рухнуть в кресло-мешок, принесённое ещё пару дней назад, капитан запустил тренировочную программу. Пока он не выпускал даже мелких и, в целом, для ученицы безобидных кайдзю. Объяснял это просто: «Монстров не напасёшься. Пока время прохождения полосы не улучшишь, дальше двигаться не будем. И неплохо бы тебе научиться с топориком своим передвигаться так, чтобы им не сшибать, что ни попадя». Кикору и так не сшибала. Но следовало признать — оружие было громоздким и не прибавляло прыти. Пока ученица проходила стандартную тренировочную полосу припятствий, закольцованную хоть и в очень большом, но помещении, наставник пробежался по ленте новостей, и только убедившись, что ничего нового не стряслось, запустил игру, в которую не доиграл ночью. — Плохо, ещё раз, — сообщил он минут через пятнадцать, зажав кнопку селектора. — Готова спорить, ты на меня даже не смотришь! — возмутилась Кикору, убирая со лба липнущую чёлку. — Да было бы на что. Про глазки мои не забыла? — Ты там без костюма! Гэн ругнулся, встряхнул телефон, ругнулся ещё раз. Но гаджет всё же отложил. Вздохнул и поднялся. — Меня убили, — сообщил он, сбегая по лестнице в зал из наблюдательного пункта, — надеюсь, ты рада. — Счастлива! Так тебе и надо! — Старшему по званию хамишь? Последствий не боишься? Шиномия прикусила язык. Нет, Наруми не из тех, кто будет злоупотреблять положением, но он ей не друг. И уж тем более не ровня. — Прости, — искренне сказала она. — Зачем спустился? Лично сказать мне «плохо, ещё раз»? На вопрос он не ответил. Вместо этого картинно повёл плечами и нагнул голову вправо, потом влево. — Чтобы стать равной мне, нужно много тренироваться, а ты ерундой какой-то занимаешься. — Чем ты сказал, тем и занимаюсь! — обиделась Кикору. — Да? Я сказал бегать, а ты в качалке торчишь. — Я бегаю. Тоже… — Ты тратишь моё время, — Наруми не выглядел ни сердитым, ни усталым, как было с прочими учителями, поэтому Шиномия не могла определить, ругает он её или просто ворчит. — Своё тоже, между прочим. Я нашла бы лучшее применение утру субботы. — А вот сейчас обидно было. Любая бы на твоём месте была счастлива провести со мной такое во всех отношениях удивительное утро, — он снова улыбнулся. На этот раз открыто и даже весело. Кикору всерьёз удивилась его внезапной перемене настроения и ненадолго потеряла бдительность. Поэтому не успела среагировать на быстрый выпад. Не смотря на то, что она была в боевом костюме, а капитан нет, девушка обнаружила себя прижатой к полу. Скорость движений этого человека не поддавалась пониманию. — Вот поэтому я заставляю тебя тренировать реакцию, — пояснил капитан, отпуская трепыхающуюся Кикору. — И если я говорю «плохо» и «ещё раз», нужно сделать хорошо. Встать он ей не помог. Хорошо хоть отдышаться дал. Когда Шиномия оклемалась, Наруми уже снова удалился в центр управления тренировачной площадкой. — Сначала, — донеслось из динамиков. Кикору не стали ни спорить, ни ворчать. Позволила себе только тяжело вздохнуть. То, что капитан гонял её так, будто она не в Силах Обороны служит, а к Олимпийским играм готовится, было неприятно и даже обидно. Она самая юная с офицерским званием, и определённо самая талантливая. Впереди Японию ждёт столкновение с небывалым номерным кайдзю, обладающим разумом и злой волей. Чем им поможет бег с препятствиями? Но Кикору побежала. Наруми нельзя с первого взгляда принять за самодура и деспота. Поэтому Шиномия смотрела на него не единожды, пока невероятное не стало очевидным. — Ладно, хватит на сегодня, — соизволил сообщить наставник наконец, когда Кикору уже знатно выдохлась. Она аккуратно опустила своё драгоценное оружие, а вот сама брякнулась на пол уже без лишних церемоний. — Пойдём пообедаем? — как ни в чём не бывало приложил Гэн, спускаясь из своего укрытия. — Я не хочу есть, я хочу лежать, — честно призналась Шиномия, но её ответ капитана не интересовал. — Я угощаю, — милостиво улыбнулся он. — Если ты больше не собираешься надо мной издеваться, я бы хотела провести свободное время без твоей компании, — Кикору вытянулась на полу в полный рост, стараясь покрепче прижаться зудящими ногами к прохладном полу. Костюм гасит перепады температур, но эффект плацебо никто не отменял. — А у тебя нет свободного времени, — пожал плечами Наруми. — Теперь ты полностью в моей власти. Вставай и пойдём обедать, я голодный. На этот раз капитан помог девушке подняться. Она отряхнулась и скорчила постную мину. — Не помню, чтобы подписывала какой-то контракт, тем более на столь кабальных условиях. Дай хоть костюм сниму. — Валяй. Наруми тут же уткнулся в телефон, а Шиномия поплелась по лестнице вверх, которая сейчас казалась просто Эверестом. Радовало, что завтра будет какая-то другая тренировка — стоило отдать наставнику должное, он понимал, как работают человеческие мышцы и чем опасны перегрузки. Обедать решили пойти в город. «Да ну, я это есть не буду», — пренебрежетельно фыркгул Гэн на предложение Кикору пойти в столовую на базе корпуса. — «Я хочу такояки, а не это вот всё». Шиномия была рада переодеться во что-то, что не липло, как вторая кожа. Костюм ей нравился, в нём девушка чувствала себя сильной и неуязвимой, но как же иногда хотелось, чтобы он был хоть чуточку симпатичнее. Внешний вид, конечно, был обусловлен функциональностью, но почему они были все такие одинаковые? Хорошо старшим - у них костюмы из номерных кайдзю, каждый уникальный. А ты ходи, как все, в серо-зелёном. Порой Кикору чувствовала себя гигантской лягушкой. Интересно, что Кафка-сан сказал бы, узнай он о подобных ассоциациях? Девушка улыбнулась, живо представляя лицо "старикана", как он сердито хмурит брови и одухотврённо прикладывает к груди сжатый кулак. «Кикору-чан, мы несём важную миссию, охраняем человечество от страшной угрозы! Ты должна гордиться, что носишь такой красивый костюм!» Кикору гордилась. Но лёгкий голубой сарафан казался ей более привлекательным. Когда Наруми и Шиномия заняли столик небольшого уличного кафе и улыбчивая девушка принесла им меню, капитан, будто между делом, уточнил: — Как дела у Мины и того белобрысого мальчишки? Ичикава, кажется, — на собеседницу он не смотрел, углубившись в изучение меню. — Почему ты меня спрашиваешь? Капитан Аширо для меня высота недостижимая. По крайней мере, пока. Тут лучше у Хошины-сана спросить. Наруми скривился, будто ему предстояло съесть не осьминога, а парочку лимонов. — Если бы я хотел, спросил бы у него. Но ты как-то поприятнее будешь. По твоему лицу хотя бы понять можно, о чём думаешь. Так что там с Ичикавой? Кикору рассмеялась, откладывая лист ламинированного картона. — Чем тебя так Рено интересует? Он добрый и милый. Подружиться хочешь? — Мотивы любопытства Гэна казались ей лежащими на поверхности, но не будет же она и в самом деле уточнять не ревнует ли капитан к таланту её товарища. К тому же, она сама была куда перспективнее. — Меня интересуют его способности, а не личностные качества, будь он хоть трижды душа компании, - серьёзно сказал Наруми. — Капитан Аширо тебе его не отдаст. — Тебя же отдала, — он растянул губы в кошачей улыбке, при этом взгляд ни на йоту не повеселел. Шиномия уже открыла рот, чтобы возмутиться, но была прервана подошедшей официанткой. Приняв заказ она оставила ребят одних, но запал был уже потерян. Кикору приходилось себе напоминать, что она разговаривает со старшим офицером, а с ним себя стоит вести сдержаннее. С Наруми было легко, даже сейчас. Они были знакомы давно. Когда папа был жив, капитан частенько заглядывал в гости и Шиномия Исао менялся, когда Гэн приходил. Он будто становился моложе и в нём просыпалась жизнь. Кикору не разрешали присутствовать в кабинете, когда туда уходили эти двое. Не смотря на то, что она была уже достаточно взрослой, чтобы вникать в дела, папа настаивал на том, чтобы она сначала выучилась и получила опыт, а потом уже голос подавала. Кикору, как отличный солдат, выполняла все распоряжения генерала. Но подслушивать под дверью он не запрещал. А что не запрещено - то разрешено. В один из таких визитов, на удивление долгих, Гэн заглянул в гостиную, где компания девочек делала уроки. Точнее больше болтала, чем занималась. Немного за ними понаблюдав, молодой человек собрался уже поздороваться, но не успел. А вот Кикору его заметить успела до того, как секретарь отца проводил капитана в кабинет. Отговорившись желанием перекусить, она оставила подружек в комнате, а сама неслышно скользнула на второй этаж. Дверь к отцу была плотно закрыта, но в своём доме для неё не было неприодолимых преград. — Как костюм себя ведёт? — сурово спросил Исао, даже не предложив гостю сесть. Впрочем, в предложениях подобного рода он не нуждался. — Пока мне немного неудобно, — без удовольствия признался Наруми, устраиваясь в глубоком кресле. — Что-то не так? — Не то что бы. Он просто капризничает. Похоже, я ему не слишком нравлюсь, — Наруми достал из кармана телефон и принялся его вертеть. Видеть этого Кикору не могла, но если бы увидела — умерла бы от зависти. Ей в присутствии папы нельзя было даже на время посмотреть. — Мне ты тоже не слишком нравишься, — хохотнул Исао, — это дело привычки. — Да бро-осьте, я же просто прелесть. — Не поясничай. Рассказывай про тренировки. Мы этого проклятого номерного добывали не для того, чтобы ты ленился. — Я и не ленюсь. Просто пока не всё получается. Шиномия-младшая запомнила этот разговор очень хорошо не только потому, что Наруми проторчал в кабинете добрый час и ей пришлось вернуться к урокам. И даже не потому, что капитан всё-таки спустился поздороваться, и потом подруги не давал ей жизни неделю, нет. В первый и последний раз Кикору слышала из уст Наруми признание, что у него что-то не получается. Пусть и не лично и он сам об этом никогда не узнает. — Ты есть-то будешь? — погружение в воспоминания было прервано самым бесцеремонным образом. — Остынет. — Да, буду. Спасибо за заботу, — Кикору переставила с места на место хасиоки, но к еде так и не притронулась. Наруми глаза закатил, но от комментариев воздержался. — Расскажешь про этого Рено? — не унимался он, ловя палочками аппетитный шарик с осьминогом. — Он хорош, — Кикору постаралась придать тону безразличия. — Почти так же хорош, как я. Собираешься взять и его в ученики? — Не, мне тебя за глаза. Пусть Мина сама его натаскивает, мне есть, чем заняться. А потом я просто сделаю парню предложение, от которого невозможно отказаться. Кстати, зря не ешь — здесь вкусно. Шиномия подцепила маленький кусочек курицы и послушно отправила в рот. Пришлось признать правоту наставника. Как и всегда. — Мы одно дело делаем, а ты ведёшь себя так, будто соревнуемся. — Одно другому вот вообще не мешает, — его телефон издал «блям», полностью забрав внимание владельца. — Так, я пошёл. Наруми встал, порылся в карманах и положил на столик несколько купюр. — До завтра, что ли. — Рейд? — Кикору совершенно не удивилась. — Ага, эти олухи без меня не справятся. Без меня никто не справится.