Поцелуй Гейши

И даже в царстве тьмы можно найти лучик света

      Дни Сакуры превратились в сущие кошмары. Наоми, под видом обучения, всячески издевалась над девочкой и нагружала её таким потоком новой информации, которую Сакура чисто физически не успевала усваивать. Поэтому ежемесячные проверки госпожи Кохару она проваливала с треском.       — Вы сами видите, матушка, Сакура — полная бездарность и бестолочь, — с притворным вздохом огорчения говорила Наоми. — Она не годится в гейши. Её призвание — быть служанкой.       Госпожа Кохару только хмурила брови. Сакуре исполнилось одиннадцать лет и у неё начали формироваться девичьи округлости тела, а лицо из симпатичного постепенно превращалось в красивое. И упускать возможность в дальнейшем заработать на ней много денег, Утатане не хотела.       — Ты слишком строга с ней, Наоми, — тут же заступилась за девочку Мизуки. — Все учителя хвалят Сакуру. Может, это тебе стоит пересмотреть своё отношение к её обучению?       — Я согласна с Мизуки. Дадим девчонке ещё шанс, — сказала Кохару.       Наоми одарила Мизуки кислым взглядом и поклонилась женщинам. Гейша видела, что Аризава благоволит розоволосой дворняжке, поэтому у неё не получалось склонить матушку на свою сторону, чтобы снова вернуть девчонку в служанки.       И так повторялось из месяца в месяц. Вернувшись в свою комнату после очередного провального разговора с хозяйкой и её правой надоедливой «рукой», Наоми развалилась на кровати и позвала к себе Сакуру. Когда юная майко явилась, женщина резко ей сказала:       — Эта чёртова старуха Аризава всё время вставляет мне палки в колёса! Я расстроена и хочу выпить. Принеси мне саке.       Сакура с удивлением посмотрела на свою недо-наставницу. В окия, как и в чайных домиках, запрещалось пить не только гейшам, но и всем остальным обитателям. Тем более, что матушка наложила на алкоголь строгий запрет, поэтому саке можно было пить только с её позволения.       — Наоми-сан, вы же знаете, что матушка запретила пить алкоголь в окия, — спокойно напомнила ей Сакура.       — Мне плевать! Я хочу выпить! Принеси! — приказным тоном скомандовала гейша.       Девочка сохранила спокойствие и невозмутимо ответила:       — Нет.       Женщина в ярости вскочила с кровати.       — Да как ты смеешь мне перечить, маленькая дрянь?! Я сказала — живо принеси мне саке!       Но Сакура стояла на своём.       — Нет, — снова ответила она. — Если вам так хочется выпить, то идите за саке сами.       Весь алкоголь хранился исключительно в комнате госпожи Кохару, и без спроса что-то брать от туда — равнялось самоубийству.       Наоми рассвирепела.       — Ах ты тварь безродная! — взвизгнула она и, подскочив к девочке, ударила её по лицу.       Сакура охнула, прижав ладошку к покрасневшей щеке.       — Ну что? Сбила твою спесь? — зло произнесла женщина. — А теперь иди и выполняй мой приказ, иначе изобью тебя до потери сознания!       Девочка гордо вскинула голову и отрицательно покачала головой.       — Всё равно не пойду.       Гейша уже впала в бешенство.       — Отказываешься, да ещё снова дерзишь мне, своей старшей сестре? Ну, я сейчас быстро научу тебя, как уважать старших и слушаться!       И Наоми снова замахнулась, чтобы ударить девочку. Сакура внутренне собралась, готовая ко второй пощёчине, но в этот момент изящная, но сильная женская рука резко перехватила запястье Наоми, останавливая её. Гейша зло повернулась к незваной гостье и тут же замерла, словно не веря собственным глазам. Побледневшими губами она недоверчиво произнесла:       — Цунаде?       — Для тебя — госпожа Цунаде, тварь, — ответила незнакомка. — Может, попробуешь ударить того, кто равен тебе по силе? Или ты так и осталась ничтожеством, которое угнетает слабых и издевается над беззащитными?       Наоми попыталась вырвать свою руку, но Цунаде лишь сильнее сжала её запястье. Послышался противный хруст костей и гейша вскрикнула от боли. И только тогда незнакомка отпустила руку Наоми из своей хватки. Прижав кисть к груди, Наоми сердито посмотрела на женщину.       — Какого чёрта ты тут делаешь?       — По тебе соскучилась, дорогая, — ответила Цунаде. — Вот, решила вернуться и вижу, что правильно сделала — ты тут без меня совсем страх потеряла.       Гейша злобно зыркнула на Цунаде, но промолчала, а вот Сакура смотрела на незнакомку с восхищением.       «Какая красивая… — подумала девочка. — Я никогда в жизни не видела настолько красивых женщин».       Цунаде откинула со лба прядь золотистых волос и устремила на Сакуру взгляд глаз цвета золота. В жестах женщины, как и во взгляде, читались сила и власть.       — Новенькая майко, значит, — утвердительно сказала блондинка, пробежавшись взглядом по простенькому кимоно девочки. — Как зовут?       Майко на секунду растерялась, но тут же почтительно склонилась и представилась:       — Сакура Харуно.       — Цунаде Сенджу, — в ответ представилась женщина, а затем слегка нахмурилась и приподняла лицо девочки за подбородок двумя пальцами. Какое-то время рассматривала покрасневшую и слегка опухшую щёку майко, а потом убрала руку и тяжело вздохнула. — Всё-таки эта гадина подняла руку на ребёнка…       А в следующую секунду резко развернулась и наотмашь ударила Наоми по лицу. Сила её удара заставила гейшу пошатнуться и вскрикнуть от боли.       Сакура застыла от удивления, но тут же почтительно склонила голову, когда в комнату её наставницы торопливо вошли Кохару и Аризава. Хозяйка окинула недовольным взглядом всех троих, подмечая красные следы пощёчин у двоих из них.       — Цунаде, не успела приехать, а уже устраиваешь мордобой в окия? — ворчливо произнесла Утатане.       — Некоторые люди просто сами напрашиваются на это, — ответила Сенджу. — И, кстати говоря… С каких это пор дети подвергаются наказаниям в обход разрешения матушки?       — О чём ты говоришь, Цуна? — не поняла Кохару.       Но в разговор влезла Наоми.       — Матушка, Сакура снова мне дерзила, поэтому я, как её старшая сестра, преподала ей небольшой урок нравственности и воспитания.       Все обернулись и посмотрели на девочку с опухшей щекой. Кохару вздохнула.       — Ты постоянно жалуешься на Сакуру, Наоми. Неужели у девчонки настолько дурной нрав?       — Да, такой же несносный, как и у госпожи Цунаде, — ехидно ответила гейша.       Сенджу в ответ холодно ей улыбнулась. Её улыбка больше походила на скрытую угрозу.       — Прошу прощения, матушка, — подала голос Сакура. — Но я не дерзила Наоми-сан. Всего лишь отказалась принести ей саке. За это она меня и ударила.       — Вот же трепливая мерзавка! — прошипела гейша.       Утатане обратила на женщину суровый взгляд.       — Это правда, Наоми?       — Ну… Я… — замялась та, не в силах придумать себе оправдание.       — Алкоголь запрещено пить в окия без моего разрешения! — резко сказала хозяйка и ударила Наоми по второй щеке. Та всхлипнула от обиды. — Если все вопросы решили, то расходитесь по комнатам.       Женщины и девочка поклонились хозяйке, однако, Цунаде вышла вперёд.       — Ещё не все, госпожа, — сказала она. — Я хочу забрать Сакуру под своё покровительство и лично обучать её искусству быть гейшей.       Все с удивлением посмотрели на Сенджу. Кохару прокашлялась и спросила:       — Ты уже давно никого не берёшь обучать, Цуна, так почему передумала?       — Моё сердце потянулось к этому ребёнку, который явно страдает от своей старшей сестрицы, — ответила блондинка.       Утатане задумчиво посмотрела на Сенджу. Несколько лет назад Цунаде была самой знаменитой и востребованной гейшей Киото. Потом в неё влюбился мужчина и стал её покровителем, и Цунаде ушла из окия. Однако, недавно её возлюбленного убили. Оставшись без средств к существованию, женщина была вынуждена вернуться в окия. И, несмотря на то, что за короткое время ей поступила сотня предложений от влиятельных мужчин, чтобы стать её данна, Цунаде все их отвергла. Однако, если сейчас она возьмётся обучать Сакуру, на которую у Кохару были большие планы, то у девчонки сразу же возрастут все шансы на успешный дебют и дальнейшую прибыльную работу. Упускать такую возможность было бы глупо.       Кохару улыбнулась и согласно кивнула.       — Несмотря на то, что у Сакуры уже есть наставница, я всё же разрешаю тебе взять её на обучение.       «Ну, ещё бы ты не разрешила, корыстная тварь», — про себя подумала Цунаде. У хозяйки окия все мысли были написаны на лице.       — Благодарю, — ответила она, поклонившись.       Сакура же просто не верила своему счастью. Хоть она совсем и не знала характер Цунаде, но интуитивно чувствовала, что эта красивая женщина станет ей настоящей старшей сестрой. Наоми лишь скрипнула от злости зубами, но промолчала. Сенджу была той силой, с которой ей никогда открыто не справиться, да и воевать с ней было крайне опасно. Гейша жалела лишь о том, что упустила свой шанс сделать Сакуру снова служанкой, ведь теперь Цунаде вырастит из неё сильнейшую соперницу — не только среди гейш их окия, но и всего хинамати.       ***       Цунаде начала обучать Сакуру только лишь спустя три дня. Женщина объяснила это тем, что ей нужно отдохнуть с долгой дороги, разложить вещи и снова приобщиться к жизни в окия, от которой она порядком отвыкла. Но девочка подозревала, что таким образом наставница дала ей возможность отдохнуть. Увидев объём той информации, которую Наоми преподносилась Сакуре, Цунаде сильно нахмурилась и сообщила девочке, что их обучение откладывается на три дня. И с этого момента Сакура уже начала боготворить строгую женщину с добрым сердцем.       Когда же начались их занятия, Цунаде сперва проверила уровень знаний девочки и приятно удивилась, поняв, что ей в ученицы досталась умная и сообразительная девочка. А ещё и быстрообучаемая. С Сакурой не было проблем и сложностей — она всё понимала с первого раза и быстро запоминала даже самую сложную и нудную информацию. И Цунаде, словно мать, гордилась ею.       Сегодня в полдень у них было запланировано обучение танца с веерами — это традиционный танец, который исполняют на дебюте все майко перед тем, как стать гейшей. Танец с веерами был грациозным и изысканным, и требовал ловкости от его исполнительницы, чтобы во время сложных движений не потерять концентрацию и не уронить ни один веер. И дебют майко определялся, чаще всего, именно уровнем грациозности его исполнительницы.       — Сакура, ты уверена, что в длинной юкате тебе будет удобно? — с сомнением разглядывая закрытый наряд своей ученицы, спросила Сенджу.       — Не беспокойтесь, госпожа Цунаде, я уже много танцевала в этой одежде, — ответила девочка.       — Но в короткой юкате будет комфортнее, да и привыкнешь к движениям быстрее, — настаивала женщина. — Переодевайся.       Девочка как-то сразу с конфузилась, что не осталось незамеченным от проницательного взгляда наставницы.       — Сакура, в чём дело?       — Я… Я бы предпочла остаться в своём наряде.       — Но я вижу, что он неудобный для танца, — строго сказала Цунаде. — И зачем ты столько вещей на себя надела?       Женщина шагнула к ученице, но та сделала шаг назад. Край подола юкаты Сакуры всколыхнулся, и на мгновение Цунаде замерла. А в следующую секунду яростно спросила:       — А это что ещё такое?       Сакура побледнела, когда наставница опустилась перед ней на колени и подняла подол её юкаты. Женщина всё с нарастающим гневом смотрела на лиловые синяки на ногах девочки.       — Сакура, откуда у тебя такие синяки на ногах?       Девочка опустила глаза в пол и тихо произнесла:       — Каждый раз, когда я неверно выполняла движения танца, Наоми-сан била меня палкой по ногам…       Ужас и дикая ярость охватили Цунаде при виде гематом на теле ребёнка. В каком-то порыве, женщина сняла с Сакуры плотную юкату и ужаснулась сильнее — всё тело девочки было покрыто синяками и ссадинами, но сильнее досталось её рукам и ногам.       Цунаде сжала руки в кулаки от ярости.       — Гнилая сука! Я убью её! — прошипела она.       Женщина резко поднялась с колен, но девочка схватила её за руку, останавливая.       — Пожалуйста, госпожа Цунаде, всё это в прошлом. Не держите гнев на Наоми-сан, — попросила она. — И обучите меня танцу, прошу вас.       Просьба ребёнка немного смягчила женщину. Она всегда очень трепетно относилась к детям, пережившим насилие, ведь сама, будучи ребёнком, испытала на себе побои.       Когда после межклановой войны между Учиха и Сенджу, где последние проиграли, оставшихся членов клана Сенджу взяли в плен союзники Учих. В этом плену Цунаде испытала побои, голод, жажду и унижение. Мужчины её не трогали, так как ей было столько же, сколько сейчас Сакуре, но вот женщин намного старше насиловали прямо на глазах у остальных пленников. И этот ад длился ровно год, а потом её продали в окия госпожи Кохару, где из неё вырастили гейшу. Но те 365 дней ужаса и кошмара навсегда врезались в память Цунаде, поэтому, живя в окия, она никому не позволяла обижать и унижать слабых детей. Сенджу категорически не переносила насилие в любом виде.       — Хорошо, — ответила она. — Только приступим к обучению через несколько дней. А пока запомни, Сакура, гейша есть воплощение самого искусства. Мы дарим мужчинам иллюзию любви. Мир грёз, где всё идеально. Практически все наши клиенты женаты по договорённости семей, поэтому ты должна создать для них комфортную обстановку, где они почувствуют себя любимыми. Всё то время, пока они будут находиться в твоём обществе, ты должна развлекать их беседой, танцами, игрой на музыкальных инструментах. Также устраивать чайные церемонии и, по желанию клиентов, собирать икебану. Ты должна очень много знать и уметь, чтобы стать самой знаменитой гейшей Киото.       Девочка согласно кивнула, запоминая слова наставницы.       — Я не подведу вас, Цунаде-сама.       Женщина ласково погладила ученицу по щеке.       — Я и не сомневаюсь в этом. Ты красива, и привлечь внимание мужчин красотой очень легко. Гораздо сложнее удержать их интерес, поэтому беседы с тобой должны вызывать желание не прекращать ваше общение, — продолжала говорить Цунаде. — Но самое главное правило для гейши, Сакура, это то, что ты никогда не должна влюбляться в клиента. Ни при каких обстоятельствах.       Девочка с удивлением посмотрела на наставницу.       — Почему, госпожа?       — Потому что гейша не имеет права на любовь, — ответила Цунаде. — Мы не оказываем мужчинам услуги плоти, как юдзё и куртизанки, и пока ты гейша — у тебя не будет права выйти замуж, но может быть данна — покровитель. И даже для него ты будешь женой лишь наполовину, ведь чаще всего данна уже будет женат. Вот только не у каждой гейши может быть покровитель, ведь данна должен быть состоятельным мужчиной, чтобы оплачивать все расходы гейши: её содержание, жильё, лечение, кимоно, косметику, драгоценности, служанок в доме. Всё это огромные расходы, поэтому только единицы удостаиваются богатого покровителя. Остальные же продолжают работать в окия. Плюс сейчас очень много гейш, и конкуренция между ними очень жёсткая.       — Значит, я никогда не смогу полюбить? — по-детски наивный вопрос задала Сакура.       Женщина улыбнулась.       — Однажды, если бросишь ремесло гейши, то сможешь выйти замуж за любимого, — ответила она. — Но это при условии, что, во-первых, погасишь весь свой долг перед окия за несколько лет проживания и своего содержания, а это не маленькая сумма. Гейши годами выплачивают свои долги, поэтому к моменту погашения долга их брачный возраст истекает. И, во-вторых, если встретишь достойного человека, который сможет тебя содержать. Чаще всего любовные истории в жизни имеют печальный конец, и девушки опять возвращаются в окия.       Сакура немного помолчала, а потом робко спросила:       — Цунаде-сама, а у вас был данна?       Женщина слегка встрепенулась, но тут же взяла себя в руки и спокойно ответила:       — Да. Мне повезло — у меня был самый прекрасный мужчина в мире. К тому же, молодой и не женатый. Но недавно его убили… Поэтому я снова вернулась работать в окия.       Майко грустно опустила голову вниз.       — Простите моё любопытство, госпожа, я не знала, что у вас произошла трагедия в жизни…       Цунаде протянула к девочке руку и приподняла её за подбородок двумя пальцами, заставляя посмотреть в глаза.       — Жизнь, порой, бывает жестокой и несправедливой, Сакура. Но, даже зная о том, как закончится наша с ним история любви, я бы всё равно вновь прожила это время, — сказала она. — Когда-нибудь, когда ты станешь постарше, я расскажу тебе о своём любимом мужчине. А сейчас улыбнись, милая. Гейша не имеет права быть грустной, как и не имеет права прилюдно плакать. Ты — хозяйка на банкете, к тебе пришли гости, чтобы видеть твою радость и веселье. И только наедине с собой ты можешь открыто выражать свои эмоции. Для других людей они должны быть скрыты за улыбкой. Искусство гейши — прятать то, что чувствуешь на самом деле, ото всех.       «Сложно…» — подумала юная майко.       Скрывать эмоции всегда было непросто, особенно когда грустно или больно, когда хочется плакать или злиться. Но первым правилом обучения девочек жизни в окия — было смирение.       «Ты делаешь всё, что тебе велят — с покорностью, и благодаришь за всё».       Такими были первые слова матушки, когда Сакура переступила порог окия. Неподчинение и своеволие выбивались из детей ударами палки.       Поначалу у Сакуры не получалось полностью скрывать свои эмоции, но Цунаде смотрела на это снисходительно и не строго ругала, но всегда заостряла на этом внимание. Уроки с наставницей девочке нравились, и с каждым днём всё больше. Она узнавала много нового и интересного о жизни и окружающем мире, со временем начала разбираться в политике и искусстве, научилась делать красивые икебаны и выучила несколько игр, которые были популярны в чайных домиках. Но больше всего Сакуре нравилось танцевать. Эта любовь к танцам отразилась и на её результатах — она стала самой лучшей ученицей в классе. Её движения с каждым годом становились всё пластичнее и грациознее, как и переход от нескладного телосложения ребёнка в плавные и округлые девичьи формы.       С каждым годом Сакура остановилась всё краше, и к своей восемнадцатой весне расцвела, как самый прекрасный цветок редкой красоты. Тогда же, в конце июня, матушка велела её наставнице, госпоже Цунаде, за месяц подготовить девушку к дебюту в чайном домике Ичирику.       После приказа хозяйки окия, Сенджу рвала и метала в своей комнате — в таком сильном гневе Сакура, мирно сидевшая на татами, никогда её не видела. Цунаде долго жила свободно и независимо, поэтому понятия «смирение» и «покорность» немного стёрлись из её характера.       — Жадная до денег сволочь, — раздражённо произнесла она, прикусывая ноготь на большом пальце правой руки.       Кохару и Сенджу никогда особо между собой не ладили, а сейчас Цунаде ещё сильнее невзлюбила корыстную до мозга костей хозяйку.       Женщина тяжело вздохнула и посмотрела на Сакуру, всё это время хранившую молчание.       — Что ж, делать нечего, мне придётся за оставшийся месяц тебя обучить всем тонкостям и особенностям гостей Ичирику, — сказала она и уселась напротив девушки. — Несколько лет ты обучалась как правильно себя вести на мероприятиях в чайных домиках и что нужно делать. Твоими знаниями и навыками я вполне довольна — ты не опозоришь ни себя, ни меня, ни весь наш окия. Однако, за месяц тебе придётся изучить характеристики всех постоянных клиентов Ичирику.       — Я готова, госпожа Цунаде, — склонив голову, ответила Сакура.       Женщина ласково ей улыбнулась.       — Ты уже знаешь, что клиентура Ичирику довольно специфическая — это единственный чайный домик в Киото, который посещают самые богатые и влиятельные люди столицы и даже страны. Поэтому на тебе будет лежать огромная ответственность за их комфортное пребывание, если они выберут тебя, чтобы скрасить своё время.       — Понимаю, — сказала девушка.       — Хорошо. А теперь я немного расскажу о самих гостях. Один из важных чиновников в Киото — господин Кииоши Сугимото. Довольно милый старичок, и щедрый. Однако, любитель выпить. Как только он заливает глаза саке — он перестаёт видеть разницу между гейшей и проституткой. Так что в его обществе нужно быть до того момента, как он потянется развязывать твой оби. Если видишь, что господин Сугимото прилично выпил — держись как можно дальше от него или максимально отстранённо, если не сможешь сразу найти повод, чтобы уйти.       Сакура слегка вздрогнула — пьяные мужчины вызывали у неё нервозное состояние, потому что могли быть агрессивными и невменяемыми.       — Господин Сугимото, кстати, может быть одним из претендентов на твоё мидзуагэ, — добавила Сенджу.       Девушка растерянно посмотрела на наставницу.       — А разве я не должна сделать всё, чтобы моё мидзуагэ купил господин Мадара? — спросила она.       — Это в приоритетных планах старой карги, — поморщилась Цунаде. — Но Мадара — непростой мужчина. Если он не возжелает тебя, то что-то ещё предпринимать на его счёт бесполезно. Поэтому ты должна понравиться всем богатым претендентам, чтобы была возможность выбрать того, кто предложит больше денег.       Юная майко опустила глаза в пол.       — Я поняла.       Женщина ободряюще ей улыбнулась.       — Следующий немаловажный чиновник — господин Джиро Араки. Худощавый, высокий мужчина за 60 лет. Руки не распускает, но всегда двусмысленно шутит — он любит вызывать стыдливый румянец на щеках девушек, — продолжала говорить наставница. — Ещё один частый посетитель Ичирику — секретарь сёгуна, господин Мичи Нисияма. Он суровый воин, но с женщинами застенчивый, как юноша. Если получишь его предложение скрасить время в чайном домике — твоя репутация резко возрастёт среди гейш. А самый пожилой клиент чайного домика — господин Хиро Кодзима. Он всегда выступает претендентом на выкуп мидзуагэ и, по слухам, пьёт специальную настойку, чтобы вернуть на какое-то время прежнюю мужскую силу.       Щёки Сакуры окрасил румянец. На днях наставница рассказала ей как именно проходит ритуал лишения девственности, чтобы девушка в свой первый раз не была невежественна. Также майко читала про это в книге, к которой ещё прилагались откровенные иллюстрации самого процесса и отдельные части тела в детальном изображении. В тот момент, глядя на эти картинки соединения мужчины и женщины, девушка поймала себя на том, что её дыхание внезапно участилось, а тело охватило непривычное возбуждение.       Цунаде рассказала своей ученице ещё о нескольких самых богатых мужчинах Киото, которые имели прямой выход на сёгуна Токугаву и являлись постоянными клиентами Ичирику. Однако, Сакуру интересовал лишь один мужчина — тот, которого она должна была соблазнить.       — Госпожа Цунаде, расскажите мне, пожалуйста, всё, что знаете о господине Мадаре, — попросила она.       По лицу женщины пробежала лёгкая тень, но Сенджу быстро скрыла свои эмоции.       — Как тебе уже известно, Учиха Мадара является генералом армии сёгуна Токугавы, а также его родственником, — ответила она. — Как и все мужчины клана Учиха, он жестокий, властный, хладнокровный и безжалостный человек. Любит развлечения, алкоголь и женщин. Но больше всего он любит воевать. Убивая и пытая людей, Мадара испытывает особенное удовольствие. Он умён и бесстрастен, и ни к кому, кроме клана, не привязан. Не женат и не имеет официальных детей.       Девушка нервно сжала руки.       — Какой сложный человек…       Видя нервозность ученицы, Цунаде решила её подбодрить:       — Но если он всё-таки станет твоим первым мужчиной, то ты не переживай. Как правило, половой акт не длится больше десяти минут, и даже если Мадара не будет с тобой нежен в твой первый раз, то после этой ночи он больше никогда не сможет к тебе прикоснуться. Таковы правила: мужчина, лишивший гейшу девственности, больше не вправе вступать с ней в какой-либо контакт.       А про себя Цунаде добавила:       «Я сделаю всё возможное, чтобы ни Мадара, ни какой-либо другой мужчина из клана Учиха, не посмел забрать твою девственность».       Воспоминания прошлых лет, когда её клан воевал с кланом Учиха, отзывались болью в сердце женщины. Тяжёлым было поражение, но смерть родных и близких людей была ещё тяжелее… Зная нрав и характер мужчин клана Учиха, Цунаде не желала, чтобы Сакура хоть как-то контактировала с ними. Пусть боль и гнев утихли, но она ничего не забыла.       Сакуру же очень смущал предстоящий обряд мидзуагэ, но она пыталась сделать вид, что совсем не нервничает.       «У меня есть ещё целый месяц, чтобы смириться с этим и относиться к обряду проще», — подумала она.       Однако, время пролетело слишком быстро, и сейчас, стоя перед дверями в Ичирику, девушка нервничала сильнее обычного. Потому что сегодня она увидит мужчину, которого должна будет соблазнить.       — Готова? — спросила Цунаде, стоявшая рядом с ней.       Сакура, сильно волнуясь, смогла только кивнуть. Сейчас состоится её дебют и, значит, совсем скоро она выставит свою девственность на продажу.       И ей было не по себе от этой мысли, ведь её будущее зависело от этого вечера.       — Пойдём, милая, — позвала Цунаде, первая входя в чайный домик. — И не переживай, ты справишься. Я верю в тебя.       А вот у Сакуры такой уверенности не было. И ещё её мучило какое-то нехорошее предчувствие, когда она перешагнула через порог Ичирику.