Вопреки

      Эва не расставалась с телефоном до самого утра. Переписка затянулась, и закончилась на неожиданно приятной ноте. Они договорились встретиться вечером, чтобы поговорить с глазу на глаз. Место же было сюрпризом, и она была немного заинтригована предстоящим свиданием, хотя настроение оставляло желать лучшего. Вчерашнее зрелище все еще всплывало у нее перед глазами, как ни старалась не думать об этом. Она заставляла себя не замечать эти мысли — с ними она разберется позже.              Вернувшись домой после занятий, Эва обнаружила аккуратную коробочку на своей подушке. В ней оказался браслет с изумрудными каплями, очень похожий на ее набедренную цепочку. Одна из подвесок на нем выделялась — почти прозрачная, похожая на маленькую льдинку. Совсем как его глаза.              Услышав стук в дверь, спрятала украшение под подушку. Нэт вошла с огромным букетом из огненно-красных пионовидных роз и анемонов, что едва помещался в руках, после занесла коробку и сообщила, что курьер привез это для нее. В букете оказалась записка: «Надень это для меня сегодня. А.»              Как и всякой девушке, ей было приятно такое внимание. С мечтательной улыбкой она вдохнула аромат цветов, раскрыла коробку. Струящееся черное платье идеально село по фигуре. Открытое, но в рамках приличия. Эва любила красивые вещи, любила притягивать взгляды, потому это платье ей очень понравилось. Она уложила волосы, подвела глаза, нанесла завершающий штрих — любимый аромат мяты и диких ягод.       Ей пришло сообщение:              — Подъезжаю.              Довольная своим отражением, Эва спустилась вниз.                     Амен смотрел на нее точно привороженный, следил за каждым движением. Удивительно, как ей одинаково шло и это царственное спокойствие, и поразительная неуклюжесть, так часто проявляющаяся в ней. Совершенная. Слова вырвались против воли:              — Ты такая красивая.              Она остановилась напротив в нескольких шагах от него, не зная, что сказать, да и у Амена все другие слова напрочь иссякли. Они просто смотрели друг на друга неотрывно, пока бархатный голос не нарушил тишину.              — Прелестно. Сидит даже лучше, чем я представлял.              — Аш? — Амен обернулся, хотел было спросить, что забыл он здесь, но вдруг все понял.              — Спасибо, мне очень понравилось. И цветы чудесные.              Амен чувствовал, как что-то взрывается в его голове. Он едва сдерживал себя, чтобы за волосы не оттащить ее обратно в комнату. Хватаясь за остатки самоконтроля, он спросил сквозь зубы:              — Головой совсем не думаешь?              Она посмотрела на него с презрением:              — Я же не спрашиваю, чем думаешь ты!              Он сжимал кулаки до боли. Хотелось впечатать наглую рожу Аша в пол, раскрасить под цвет его волос. Но после всего, разве имел он на это право?              Когда Эва проходила мимо него, он придержал ее за локоть, сказал твердо, но так, чтобы услышала она одна:              — Я хочу, чтобы ты запомнила одну вещь. Никто, кроме меня, не будет прикасаться к тебе.              Она раздраженно выдернула руку, ответила так, чтобы услышал лишь он:              — Мразь.              Уверенной походкой Эва направилась к широко улыбающемуся Ашу и вместе с ним покинула дом.              Во дворе они встретили Нила с бокалом виски в руках. Он выказал сдержанную радость при виде гостя, они обменялись рукопожатиями:              — Аш!              — Нил.              — Как отец, как дела на капитанской должности?              Аш ответил с кислой ухмылкой:              — Мне казалось, что видеть его реже просто невозможно, но он умеет удивлять.              — Наша служба важна, сынок! — он с менторским видом похлопал парня по плечу. — Зря вы с Аменом не пошли по нашим стопам. С такими данными и мозгами, у вас было бы прекрасное будущее в полиции!              — Спасибо, но я слишком люблю спать в своей постели и совсем не люблю питаться на заправках.              Нил рассмеялся:              — Вы два засранца! Кидайте и дальше свой мячик, пока мужчины работают.              — С удовольствием. Рад был повидаться. — улыбнувшись, Аш подал Эве руку и двинулся с ней к машине.              Смотря им вслед, Нил добавил:              — Не забывай, я знаю, где ты живешь.                     Этот вечер был по-настоящему приятным. Аш выбрал тихое аутентичное кафе с верандами у воды. Мягкое освещение, едва слышная музыка, сливающаяся с естественным звучанием этого места, балдахин, играющий с легким ветром — словно кадр из красивого фильма. Сам он оказался эрудированным и интересным собеседником. Сперва рассказывал о разных странах, которые посетил, и это немного смутило Эву — сама-то она нигде не была. Его предложение рвануть куда-нибудь на выходные всерьез не восприняла, хотя он и не шутил. Дальше беседа складывалась легко, будто они старые приятели. Они успели обсудить все на свете: свое отношение к Пабло Эскобару и Чезаре Борджиа, безымянные работы Бексиньского, любимые песни Thirty Seconds to Mars. Он даже показал ей видео, где сам исполняет The Kill в каком-то клубе — кстати, очень неплохо.              Аш вовсе не пытался залезть ей под юбку или вообще как-то нарушить допустимую дистанцию. Лишь когда подъехали к дому, он опустил многозначительный взгляд на ее губы, приблизился. Эва задумалась, стоит ли так завершать этот вечер? В конце концов, а почему нет? Никто, кроме меня, не будет прикасаться к тебе. В последний момент она все же немного подалась назад.              — Ауч.              — Извини. Ты оказался действительно классным парнем, но..              Он расплылся в улыбке:              — Я слышу какое-то прям обидное удивление.              — Просто мне говорили, что ты..              — Я что? Мудак? — Аш рассмеялся. — Неужели думаешь, будь это так, большой брат отпустил бы тебя со мной?              От упоминания Амена ей стало не по себе.              — .. Что ты несерьезен по отношению к девушкам.              — Но все же пошла со мной. Занимательно. Видишь ли, я никого не обманываю, да и на свидания просто так не вожу. Ты мне понравилась, и я лишь хотел узнать тебя поближе. Но раз образ в твоей голове уже сложился.. — он пожал плечами. — Наш общий знакомый, кстати, ничуть не серьезнее, но вся слава отчего-то досталась мне.              Его слова неприятно резанули Эву по больному, и это не ускользнуло от его проницательного взгляда.              — Ни хрена себе. А я надеялся, мне показалось.              — О чем ты? — она сделала вид, что не понимает, у самой же ладони вспотели от опасения, что он мог их раскрыть.              — Не смотри так, я очень эмпатичен, между прочим! Слушай, он же такой скучный. Что ты в нем нашла?              Эва потупила взгляд, не представляя, что вообще говорить.              — Ладно, я понял. Что ж, теперь я собираюсь напиться, и если ты не хочешь составить мне компанию..              — Спасибо за приятный вечер.              — Взаимно, сестричка. — он по-доброму подмигнул ей.              Когда Эва вышла из машины, он врубил трек The Killers — Somebody Told Me и, развернув машину, бросил напоследок:              — В футбол я все равно лучше играю!              Когда его машина скрылась из виду, Эва поняла, что совсем не хочет возвращаться домой. Звонить Дие было неудобно, время слишком позднее, потому она решила просто пройтись по двору. В ночной тишине она думала о будущем. Ей нужно продержаться всего несколько месяцев. Всего несколько месяцев делать вид, что Амен не уничтожил все самое светлое и хрупкое, что было в ней. Всего несколько месяцев заставлять себя дышать, каждый день собирая по осколкам маску фальшивой улыбки. Скоро это войдет у нее в привычку, скоро это будет даваться совсем легко.              Возможно, ей стоило бы присмотреться к Ашу — он забавный, разносторонний, к тому же весьма привлекательный. С ним ей не нужно было бы скрываться, с ним она могла бы показать Амену, что он для нее пустое место. Но она не могла. Низкий поступок — использовать человека, играть с его чувствами, чтобы насолить кому-то.              До нее донеслись обрывки раздраженных фраз:              — ..всего себя.. .. недостаточно! ..              Кажется, это голос Нила. Касался ли ее этот разговор? Определенно нет. Стоит ли ей подслушивать? Сняв туфли, Эва уже крадучись подбиралась ближе к приоткрытому гаражу, из которого слышался гневный монолог.              По мере приближения слова становились отчетливее:              — .. понятия не имеешь, чего мне это стоит! Ничтожество!              Внезапный звук звякнувшего об пол металла заставил ее подскочить на месте и замереть. Сердце стучало где-то в ушах, ее била дрожь, страх колол кончики пальцев, и все же острое любопытство пересиливало здравый смысл.              — Я одного не понимаю, за что? — его голос был полон желчи и ненависти.              Воображение Эвы рисовало образ Нила со змеиной пастью, обильно исторгающей яд. Но то, что увидела она, приблизившись к двери, оказалось куда хуже.              — За что жизнь наградила меня таким выродком? — тыльной стороной ладони он наотмашь ударил сына по лицу.              Эва прикрыла рот ладонью, чтобы не вскрикнуть.              Амен стоял перед ним, не двигаясь. Он ничего не говорил, не пытался защититься, словно это происходило не с ним. Просто сосредоточенно смотрел в стену. Желваки играли на его лице, дыхание было глубоким и быстрым, в остальном он был словно парализован.              — Не смей! На меня! Так! Смотреть! — он ударил его снова. Тонкая струйка крови стекала из уголка рта.              — Ой, что такое? Побежишь жаловаться мамочке, щенок? — после третьего удара из глаз Эвы хлынули слезы, лицо Амена же по-прежнему не выражало ничего. От этого было так жутко, что она не могла пошевелиться.              — Посмотри на себя! Ты просто мразь!              Схватив бутылку с остатками виски, Нил разбил ее о верстак.              — Я научу тебя уважению, животное. — он приставил осколок к плечу Амена.              Эва поняла — его шрамы.. О нет!              Не зная, как еще помешать этому, она закинула свои туфли на крышу гаража, сама же притаилась за кустарником, стараясь не дышать. Это сработало — услышав грохот, Нил тут же вылетел на улицу. Быстро осмотревшись по сторонам, он двинулся к дому. Амен вышел через пару минут. Спокойным шагом он направился к своей машине, завел ее и уехал. Эва еще долго не могла заставить себя подняться на ноги. Ее мутило от ужаса, от осознания того, что годами происходит в этом доме у всех под носом.              Она так и не смогла зайти в дом. Всю ночь просидела на кресле возле огня, без конца прокручивая в голове увиденное. Что ей делать? Рассказать все Лилиан? Почему Амен сам не сказал ей, почему позволял это отцу, почему не делал ничего? Шум собственных мыслей надвое раскалывал голову, но куда хуже была боль за него. Эва не искала в случившемся оправдания тому, как он обошелся с ней, но все же обида ее отходила на второй план. Она хотела помочь ему, хотела.. защитить?              Сколько раз она задавалась вопросом, сколько раз хотела спросить у него о шрамах, но сказал бы он правду? Эва рассматривала их совсем близко, выводила пальцами очертания — давно зажившие следы. Сколько лет Нил вот так издевается над ним? Как вообще может он творить такое с собственным сыном?              Тяжесть этих размышлений была практически осязаемой, будто сдавливала ее изнутри. Она не заметила, как догорел костер, как взошло солнце, как раздался знакомый звук шагов позади.              — Ты почему здесь?              Вернувшись утром, Амен первым делом заглянул в ее спальню, сразу понял, что ночевала она не дома. Он осел на пол возле ее кровати, закрыл глаза. Понимал, что винить ее не в чем — он сам все разрушил, сам толкнул ее в чужие руки. Но он все же винил, ненавидел за то, что привязала его к себе. Ненавидел практически так же сильно, как себя самого.              Увидел ее во дворе, и его будто прошиб озноб. Подбежал к ней, присел рядом, разглядывая лицо. Внутри страх плескался волнами, смешиваясь с ослепляющим гневом.              — Он сделал что-то? Говори, сейчас же!              Взгляд Эвы приковали следы на его щеке, рука сама потянулась к ним. Она нежно провела по его коже, вглядывалась в глаза.              — Что произошло, Амен?              На короткий миг он оцепенел, не ожидал, что она снова его коснется. Почему она спрашивает, почему смотрит на него так?              — Ты не услышала вопроса? — приняв ее молчание как самый страшный ответ, он тут же вспыхнул: — Убью его!              Эва поняла — он никогда не скажет ей правду. И говорил ли вообще?              — Остановись. Он не сделал ничего, чего бы я сама не хотела. — холодная улыбка, совсем ей несвойственная, подкрепила сталь в голосе.              Ей было больно. От того, что полюбила, от того, что поверила, пусть вслух он ничего и не обещал. От его прикосновений, что ей никогда не забыть, от его невероятных ледяных глаз, что с такой легкостью врали. Ей хотелось сделать больно в ответ. Пусть позже она пожалеет об этом, но сейчас она чувствовала злое удовлетворение. Ведь судя по его лицу, у нее получилось.              — Кому из нас ты сделала хуже, Эва?              Амен ушел, не ожидая от нее ответа.