Душа на откуп

Влад просыпается и нехотя открывает глаза. Он знает, что завтрашнее утро будет совсем другим. Олег спокойно спит на его плече, уложив руку на груди. Череватый накрывает её своей ладонью и глубоко вздыхает. Шепса не хочется будить в этот ужасный день, но его ресницы дёргаются, и Влад привычно тянется, оставляя короткий поцелуй на его губах. — Обожаю так просыпаться, — улыбается Олег. Чернокнижник глотает ком в горле и тихо говорит: — Я согласен на твоё предложение. Светлые глаза распахиваются, окончательно просыпаясь. — Ты готов отказаться от силы? Влад молча кивает, и Шепс радостно впивается в его губы, наваливаясь сверху. — Уже вечером всё это закончится, прикинь? Череватый улыбается одними губами и прикрывает грустные глаза, зная, что Олег как никогда прав. Он максимально тянет время, долго готовит завтрак, отправляя Шепса в душ, а потом ест очень медленно, не в силах оторвать взгляд от сидящего напротив медиума. Олег разливает кофе по чашкам и привычно уходит курить. Влад запах сигарет не жалует, но сейчас сам выскальзывает на балкон в одной футболке и обнимает медиума сзади, сцепляя руки на талии. Шепс откидывает голову назад и закрывает глаза, прижимаясь к чужой груди. Они стоят молча, вдыхая морозный воздух вперемешку с дымом сигареты. Череватый хочет попросить, но почему-то думает, что уже не имеет на это права. Олег, словно, чувствуя, поворачивает голову сам и утягивает его в ленивый нежный поцелуй. Владу плохо от этих тёплых губ, от того, как Шепс невесомо ведёт языком и от запаха его кожи, которую не перебивает даже едкий дым, но он не может заставить себя оторваться. Они целуются несколько минут, пока истлевший до фильтра окурок не обжигает пальцы. Олег вздрагивает и отстраняется, чтобы дотянуться до пепельницы, а Череватый молча отпускает его и быстрым шагом направляется в комнату. Он складывает в сумку первые попавшиеся атрибуты для будущего ритуала, а затем тихо достаёт из ящика стола защитную подвеску, пряча её в карман. — Надень свой амулет, — просит он Шепса, едва тот возвращается с кухни. Олег кивает и вешает чёрный камень на шею, вызывая такси. Они выходят из квартиры, держась за руки, и Влад на несколько секунд останавливается на пороге, не закрывая дверь. — Послушай, — разворачивает его к себе Шепс, — ты не станешь обычным, когда они уйдут. Ты будешь не таким сильным, но экстрасенс — это ты, а не бесы. Магия — в тебе самом. Череватый молчит, потому что знает: его сила не в бесах, и он снова станет слабым, когда уйдёт Олег. Он закрывает дверь, и они спускаются к подъехавшему такси. Машина оставляет их у ворот загородного кладбища и скрывается за поворотом. Влад незаметно усмехается, думая, что это символично. Он берёт Шепса за руку и идёт хоронить их обоих. Они медленно бредут между могил куда-то вглубь погоста. Вокруг тишина, слышно только хруст снега под ногами и крики ворон где-то вдалеке между голых деревьев. Влад ещё слышит слишком сильный стук своего сердца. Они наконец сворачивают на свободное место между крестами, и чернокнижник раскладывает свои атрибуты, опустившись на холодный снег. — Олег, — Череватый поднимает голову и смотрит слишком серьёзно, — что бы ни происходило, тебе нельзя смотреть в зеркало. Шепс кивает, но Владу этого мало. — Обещай мне. — Обещаю. Влад рассыпает на зеркало землю, ножом разрезает ладонь, выдавливая капли крови в небольшую чашу с уже налитой водкой, и поджигает свечу. Руки начинают дрожать с первых слов начитки, а когда он разливает жидкость из чаши по зеркалу, крупной дрожью заходится всё тело. — Отвернись, — бросает он через плечо, как только в отражении появляется намёк на чужое присутствие. Олег вздрагивает от того, как срывается голос Влада, но послушно поворачивается к ритуалу спиной. Череватый вглядывается в зеркало и моргает чаще, пытаясь отмахнуться от нарастающей внутри истерики. Его жутко трясёт, и он абсолютно не хочет верить в то, что делает. В отражении наконец-то явно появляется бес и хитро ухмыляется. «Решай». Голос в голове чёткий, говорит с насмешкой, и Владу противно, как они упиваются его болью. Он тихо достаёт из кармана свою подвеску и непослушными пальцами застёгивает на запястье, пряча в рукаве водолазки под серым пальто. «Бей зеркало». Чернокнижник не может решиться. Он смотрит на спину Олега через зеркало, игнорируя бесов, но когтистые пальцы в отражении тянутся к Шепсу, и Влад со всей силы бьёт ножом. Зеркало разлетается на десятки осколков, а Череватому кажется, что разбился он сам. Он собирает вещи в сумку под пристальным взглядом Олега в полной тишине. Медиум боится говорить первым, а Влад вообще не уверен, что может. Он захлёбывается своей истерикой и сам не знает, как держится, чтобы не выдать своё состояние. Шепс слегка удивляется, когда чернокнижник застёгивает сумку, пошатываясь, поднимается с колен и так же молча, не оглядываясь, проходит мимо него. Он думает, что Череватому просто нужно время, поэтому тихо следует за ним, на ходу затягиваясь сигаретой. Они садятся в такси, и Влад не перестаёт дрожать даже тогда, когда Олег, угревшись в тёплой машине, расстёгивает свою куртку. — Ты в порядке? — Шепс спрашивает так тихо, что не слышно даже водителю. — Замёрз, — коротко бросает Влад, и на этом их диалог заканчивается. Они заходят домой, всё ещё не произнося ни слова. Череватый не может поднять глаз. Он до безумия боится смотреть на Олега и абсолютно не знает, как говорить то, что он должен сказать. — Я принесу кровь?.. — медиум то ли спрашивает, то ли предлагает и, получив слабый кивок в ответ, уходит на кухню. Влад снимает пальто, проходит в комнату и шёпотом обращается к зеркалу: — Помоги, я не справлюсь… Дрожь уходит почти сразу, и когда возвращается Шепс, Влад уже уверенно берёт пакет из его рук. Он без капли страха делает первый глоток и боковым зрением замечает, как расцветает улыбка на лице Олега. Кровь спокойно льётся по горлу, не царапая и не обжигая, но Череватый думает, что хотел бы сейчас задыхаться от кашля. — Получилось! — всё-таки не сдерживается Шепс и бросается к нему, но Влад мягко останавливает его рукой в нескольких сантиметрах от себя. Олег смотрит непонимающе, пока чернокнижник кладёт пакет на стол, снова поворачивается к нему и наконец-то поднимает пустые глаза. — Есть другая проблема. — Влад сам удивляется тому, как ровно и спокойно звучит его голос. — Какая? — Шепс нервно сглатывает, потому что на него смотрят слишком холодно. — Я ничего не чувствую. — Это нормально, — облегчённо выдыхает медиум. — Ты жил с ними слишком долго, и сейчас ты… Он не успевает договорить, когда Череватый перебивает его стальным, как лезвие ножа, тоном: — Я ничего не чувствую к тебе. Бесы в голове аплодируют стоя за то, как Влад, не без их помощи, произносит эту фразу. Олег замирает и не верит в то, что сейчас услышал. — Повтори. — Я ничего к тебе не чувствую. Череватый выделяет каждое слово и чувствует, как Шепс пытается его прочитать. Но Влад пустой, холодный, и медиум не чувствует от него ничего, кроме безразличия. — Этого не может быть… — Олег шепчет, но тут же срывается на крик: — Я тебе не верю, слышишь?! — Это они тогда подкинули тебя мне в голову, — Череватый говорит абсолютно спокойно, не отводя потухших глаз. — Они свели меня с ума. Теперь их во мне нет. И тебя нет. — Я не верю, — Шепс говорит тихо, как-то безнадёжно, и к своему ужасу не видит и не чувствует ни единого доказательства, что Влад врёт. — Ты говорил, что я дьявол? Ты был прав. Это дьявол тебя хотел, не я. Олег не верит в то, что происходит. Этого просто не может быть. Внутри всё сжимается от непонятной паники, и он просто стоит молча, смотрит в чёрные глаза и ждёт. Чего — Шепс не знает сам. Может, того, что Влад скажет, что это шутка. Может того, что любимые губы сейчас разбудят его и вытащат из ночного кошмара. Может, чего-то ещё. Но Череватый стоит напротив таким же чужим, и Олег совершенно не представляет, что делать. — Прости, — выдыхает Влад. — Я не знал, что так будет… Это звучит так сухо, что Шепс даже не понимает, искренне или нет. Он психует, делает широкий шаг, хватает Влада за шею и тянет на себя, впиваясь в губы. Череватый теряется буквально на секунду, отвечая на поцелуй, а затем аккуратно отталкивает Олега. — Нет уж, блять! — орёт Шепс. — Поцелуй меня нормально и потом повтори, что ты ничего не чувствуешь! — Я не хочу, — Влад не понимает, как ему удаётся держаться. — Я не хочу тебя целовать. Шепс сглатывает ком в горле и снова замирает. — Прости, — Череватый не выдерживает и опускает глаза. — Я правда не знаю, что ещё сказать. — Ты хочешь, чтобы я ушёл? — голос Олега какой-то странный, почти незнакомый, и Влад даже боится представлять, что сейчас творится у него внутри. — Да. Шепс срывается в коридор, быстро ныряет в куртку, обувается и вдруг разворачивается и влетает обратно в комнату. — Говоришь, ничего не чувствуешь? Влад всё ещё не шевелится, но всё-таки поднимает на него глаза. — Могу помочь, — ядовито выплёвывает Олег, снимает с шеи амулет и бросает его на пол. Череватого моментально накрывает убийственной волной какой-то дикой злости и невыносимой боли. Он тонет в чужих чувствах и не понимает, как Шепс вообще стоит на ногах, чувствуя всё это. Влада буквально рвёт изнутри, режет сотнями серебрянных ножей прямо по вампирской коже, и он уже не уверен, чья мысль о том, что тогда в лесу было действительно лучше умереть от острого кола, влетает в голову. Череватый знал, на что шёл, заключая сделку с бесами. И если у него рано или поздно должны были забрать душу, то он уверен, что это происходит именно сейчас. За Олегом тихо закрывается дверь, и Влад абсолютно пустым опускается на колени.