Мёртвые души

Звонкие поцелуи разрезают тишину, но Нам Гю слышать этого не приходится. Сейчас он слишком зациклен на бродящих по телу руках. Очень жарко. Нам Гю не плавится и не течёт. От такого секса не успеваешь почувствовать экстаз, собирающийся по коже мурашки отрывают сразу, как только начинаешь думать про свои ощущения. Горячее дыхание по коже щекочет, обжигает, спускается по оголённому плечу.  Сегодня они с Таносом спорили, кто из них будет снизу. Решили разыграть камень, ножницы, бумагу. Как итог: на бумагу Нам Гю выбрал камень.  Когда они начали трахаться? Ещё с первого дня? Под одним из приходов случайно зажали друг друга в углу. Танос тяжелый и высокий, несмотря на это он без малейшего смущения наваливается на Нам Гю всем телом. Изголодавшийся  по касаниям,парень не противится и жмется к Су Бонгу сильнее. Тело к телу, рука к руке.Нам Гю не любит раздвигать ноги в миссионерской позе, поэтому тянет Таноса к себе и заваливает на кушетку, усаживаясь на пах. Снимает и выбрасывает футболку куда-то в сторону, которая, он на это надеется, не прилетит в кого-то из спящих.  На самом деле, Нам гю было глубоко  всё равно, в кого она там прилетит, но хотелось бы, чтобы не долетела до ноль-ноль-первого. Насколько бы безбашенным парень не был, боялся того до усрачки. Мужчина был не из мира сего, по нему это видно, начиная от пронизывающего взгляда, до странной, натянутой мимики. От ноль-ноль-первого веяло неискренностью. Впрочем, этот мудак собрал возле себя странную компашку, состоящую из психа, беременяшкии двух морпехов. У них нет шансов выжить.  Размышления Нам Гю прикрываются болезненным проникновением. Парень издаёт кроткий выдох, и сам же насаживается глубже.  Стоны разносятся по всему помещению, а за ними и скрип кровати.  Нам Гю, честно признаться, похуй на других. По-е-бать. Кто там проснется, кому это не понравится? Плевать с высокой колокольни. Иногда сумбурный, похожий на кроличий, секс просто необходим.  Нега разлетается по телу с неистовой скоростью, отпечатываясь внутри тела приятным потягиванием мышц. Нам Гю клонит в сон, и он ползет по чужой грудной клетке, что вздымается под глубокими вздохами Таноса, утыкается ему в шею и долго, неразборчиво бормочет. Эта бесчувственная похоть, движимая исключительно животными потребностями. Она укрепляет их взаимоотношения до небес, потому, когда карусель останавливается, Танос, выбирая, хватает Нам Гю и бежит до комнаты. Там, нервно усмехаясь и пережидая расстрел снаружи, они случайно придумывают шутку и на радостях возвращаются к Мин Су, чтобы испытать её на бедолаге. —Мин Су, я думал, что держал за руку тебя, — наигранно произносит Су Бонг, хватая растерянного Пака за запястья. От этого вида Гю распирает и он, не скрываясь, хохочет. — Но это был этот козел, представляешь? Не представляет. Всё внимание Таноса в последующие моменты принадлежит исключительно Гю, и Нам Гю это до сладостного потягивания в глотке это нравится. Это был две тысячи двадцать четвертый год. С прискорбием сообщаю, что в этой игре Нам Гю умер не только морально.