Призрак

*Натаниэль*   Одиночество, оно просочилось в душу Натанаэля. Под его кожей, побежало по его венам.  Боль. Каждый день приносил новую боль. Боль, которую он никогда не испытывал прежде, несмотря на свое прошлое.  Натанаэль поднял глаза, и его мать была там перед ним, на брезенте, залитом кровью. Ее серые глаза смотрели сквозь него, когда она презрительно усмехнулась: «Посмотри, что ты сделал, Натанаэль. Посмотри, кем ты стал. Ты хуже, чем он, хуже, чем твой отец». Натаниэль отпрянул и врезался в стену рядом с кроватью. Все его тело дрожало, и он дергал себя за волосы. «Не здесь, не здесь. Ее здесь нет». Кровь с его рук стекала по лицу. Он моргнул, его отец был там. Натаниэль боролся с дыханием, когда его отец подошел к нему: «Натаниэль, ты гребаный позор. Такой слабый. Разочарование. Даже умереть нормально не можешь. Больше проблем, чем ты когда-либо заслуживал». Из ниоткуда появился тесак, и его отец поднял его для смертельного удара. Натаниэль зажмурился, это всегда должно было прийти к этому. Прежде чем удар достиг цели, Лола заняла место его отца. «О, Натаниэль. Посмотри, как ты вырос. Ты выглядишь точь-в-точь как он ». Она шагнула вперед. Ее зловещие клинки обнажены и готовы к пыткам, которыми она была известна. Там, где его отец — это тяжелые руки и смертельный удар, Лола — это точность и медленная смерть. «Мы так весело проведем время вместе». Хищная улыбка осветила ее лицо, когда она потянулась к нему. Натаниэль резко вскочил, прежде чем он смог сориентироваться, он чуть не вырвал плечо из сустава. Его руки и ноги были связаны под неуклюжими углами. Дыхание Натаниэля вырывалось судорожно, когда он пытался предотвратить паническую атаку. Непроницаемая тьма, окружавшая его, не помогала. Он не мог видеть монстров из своих снов, таящихся в тенях. Он крепко зажмурился, пытаясь не гипервентилировать. Вслух он сосчитал от 100 на каждом языке, который знал. Их было 5: английский, японский, итальянский, французский и испанский. 500 секунд спустя его дыхание все еще было прерывистым, но он был в меньшей опасности гипервентиляции в одиночестве в темноте. Натаниэль изо всех сил старался сгибать пальцы рук и ног в узде, чтобы он мог чувствовать и двигать ими. Связывание Натаниэля в самых неудобных положениях во время сна стало одной из любимых форм контроля и наказания Рико за последние несколько месяцев. Если ему везло, Рико пропускал день. Натаниэль изо всех сил пытался удержать голову прямо, ему хотелось наклониться вперед и заснуть, но он боялся кошмаров и понимал, что если он это сделает, то усилит нагрузку на руки.  «Натаниэль», — резко ответил Рико и продолжил по-японски: « Какого хрена ты творишь? Такое ощущение, что ты даже не пытаешься ». Натанаэль сдержался, чтобы не закатить глаза, но был близок к этому: « Для меня это никогда не заканчивается хорошо, когда я затмеваю тебя, король » . «Ты здесь уже больше года, а это отношение все еще проблема. Ты ничему не учишься. Приложи больше усилий, иначе ты не только столкнешься с моим наказанием за свою дерзость, но и с еще худшим, и последует за хозяйской тростью».  «Тогда не злись на меня, если не сможешь забить». Натаниэль применил все на практике.  Конечности Натаниэля болели, когда тренировка подходила к концу. Ему следовало бы потратить больше времени на их растяжку после вчерашнего вечера, но он справился с этим с минимальными криками или жалобами от Тетсуджи, и он определенно засчитал это как победу. Рико и Кевин также изо всех сил пытались что-либо получить от него, еще одна победа. Натаниэль взглянул на Кевина, когда тот переодевался. Мальчик почти не разговаривал с ним вне тренировки Экси или когда он насильно кормил Натаниэля овощами, но Натаниэль видел его. Видел, как он сдерживался, чтобы не попасть под линию огня Рико. Натаниэль знал, что Кевин однажды может стать лучшим нападающим в Соединенных Штатах, если не в мире, если Рико не будет там, чтобы сдерживать его. Он отбросил эти мысли: если Кевин хочет опуститься до уровня Рико, это его дело.  Он закончил приводить себя в порядок и побрел по коридору в сторону кафетерия, следуя за Рико и Кевином. Что-то было не так, что-то было очень-очень не так. Руки Натаниэля крепко сжали стол, и он почувствовал, как его тело наклонилось в сторону, как будто он на самом деле не был внутри своего тела. Цвета его еды пульсировали перед ним. Зелень шпината стала болезненно яркой, красный цвет помидоров заставил его захотеть закрыть глаза. Он снова падает. Он напрягся, чтобы взять себя в руки, и его руки дрожали, когда он пытался поднести стакан к губам, чтобы сделать глоток воды.  Он поймал взгляд Рико, и дрожь пронзила его. Цвета окружили Рико, когда Натаниэль уставился на него. Улыбка Рико медленно расползлась по его лицу. « Достаточно, Натаниэль. Думаю, пора спать». Но Натаниэль все еще не мог контролировать свои конечности. Рико обошел стол и вытащил его из кресла, Натаниэль тут же споткнулся и упал на пол. Плиточный пол под его руками казался густой лужей, и он надавил, чтобы посмотреть, как она хлюпает под ним.    Что происходит?   Руки снова были на нем, его подняли, и на этот раз Рико и Кевин поддерживали его. Его ноги едва волочились по луже пола, когда они вытаскивали его из столовой.  Натаниэль заставил свой разум попытаться сосредоточиться. Еда. Первая настоящая еда, которую Рико позволила ему за долгое время.   Что происходит?   Его напиток. Рико принес ему его. Вода-не вода. Не вода? Его глаза сверкнули, и все было таким ярким. Как темнота может быть такой яркой? Так много цвета. Натаниэлю нужно было прикрыть глаза. Его голова наклонилась, и они ходили по потолку.  Это не соответствует действительности. Формы и цвета, свет и тьма. Все, что знал Натанаэль. Голова у него закружилась, и паника нарастала. Контроль, у него не было контроля. Что скажет его отец? Будет ли еще один урок ? Перед ним мелькнуло лицо отца, и он отшатнулся.  Самообладание, Натанаэль. Если у тебя нет самообладания, у тебя нет ничего. Ты — ничто. Натаниэль вонзил пальцы в кожу Кевина, чувствуя, как его плоть поддается под прикосновением Натаниэля. Как будто он мог просто провалиться насквозь. Не реальный.   Он не настоящий?   Внезапно его мать оказалась там. Но нет... она умерла. Его мать была там, ее фотография. Кровь. Натанаэль увидел ее яркие серые глаза и ее звериную ухмылку сквозь красную кровь. Он вздрогнул, когда ее голос донесся до его ушей: «Это все твоя вина, Натанаэль. Я бы хотела просто сделать аборт. Если бы ты был мертв, я была бы жива». Лицо его матери уплывало, уплывало, уплывало. Но потом она вернулась. Их было много. Они окружали его. Слишком ярко. Это было слишком ярко.   Это он кричал? Или она? Или они оба?   Он чувствовал боль, но он был отстранен от нее. Боль пронзала его тело. Рико был там, на нем. Натаниэль посмотрел вниз на свою грудь. Кровь резко контрастировала с его кожей, и он хотел прикоснуться к ней, но руки не слушались его.   Но его мать вернулась, сотни ее, тысячи. И она закричала. Или он закричал.