Призрак

*Ичиро* «Нет, отец. Я знаю, как ты относишься к самовольству. Я не говорю тебе, что Натаниэль был бы полезен в качестве еще одного Мясника. Я говорю тебе, что он продвинутый во многих языках, для большинства из которых нам нужны переводчики. Я также говорю тебе, что иметь кого-то преданного нам в Эдгаре Аллане было бы хорошим способом следить за нашими инвестициями там». Ичиро изо всех сил старался не выдать раздражения в голосе. Он чувствовал, что он обсуждал это со своим отцом уже много лет. Так оно и было. Заставить отца понять, что Натаниэль будет полезным активом для сближения, было почти невозможно. Ичиро не хотел его для того, чтобы привести его к власти, а для того, чтобы иметь полностью преданного переводчика и кого-то внутри стен Эдгара Аллана, кто не был под каблуком у Тетсуджи с самого начала. Он убеждал своего отца в этих фактах почти 2 года с тех пор, как они вернулись от Эдгара Аллана, когда Натан Веснински убил его жену. Ичиро внимательно наблюдал за Натаниэлем, пока тот не дрогнул во время всего драматического испытания. Даже когда кровь его матери просачивалась к нему на кожу, он был непоколебим. Он убедил своего отца дать Натаниэлю испытательный срок в течение этих 2 лет, чтобы доказать его ценность как переводчика и защитника для Ичиро. Чтобы доказать его преданность Ичиро и главной ветви семьи. «Я верю, что его преданность тебе сильна, Ичиро. Он был полезен в плане перевода и незаметного снабжения нас информацией. Продолжай смотреть, что ты можешь сделать из него сейчас». Его отец вздохнул и сдался. Наконец, увидев логику в том, что Ичиро держал Натаниэля рядом, даже когда тот уехал к Эдгару Аллану всего через несколько недель. Всего несколько недель. *Натанаэль* Комната была переполнена людьми, которые бесконечно общались друг с другом. Натаниэль хотел бы быть буквально где угодно в данный момент. Он даже был бы не против, если бы Ичиро был буквально где угодно с ним, лишь бы они не были на этом мероприятии. Его последний день перед тем, как он переехал, перед тем, как он сбежал из Балтимора. Технически, он уже ушел из Балтимора. Он не собирался возвращаться, пока не отправится в Западную Вирджинию. Волнение охватило его от перспективы никогда не возвращаться в Балтимор. Если бы он мог это предотвратить. Слова отца держали нож у его сердца. Если ты меня опозоришь, ты познаешь настоящую боль. Если ты убежишь, я тебя найду. Мы оба знаем, что я делаю с позорами и бегунами, Натаниэль. «Натаниэль, что ты думаешь о предложении Риччирда?» Рука Ичиро легла на его локоть, пока Натаниэль разбирал японский, чтобы убедиться, что он полностью понял вопрос. Два года работы с Ичиро сделали его почти беглым японцем, но он всегда осторожен, чтобы убедиться, что он понял все в таких ситуациях. «Предложение было приличным. Но он разговаривал с одним из своих солдат на итальянском. Я не уверен, что он может полностью подтвердить это. Он беспокоился о своих долгах, мой господин», — ответил Натаниэль, вежливо глядя на вырез Ичиро вместо его темных глаз. Целью Натаниэля на этих мероприятиях не было настоящей консультации по предложениям или переговорам или обсуждениям любых дел, которыми занимались Мориямы, он должен был собирать информацию, делать переводы и следить за тем, чтобы никто не пытался что-то получить от организации. Он также должен был быть последней линией обороны, если что-то пойдет не так около Ичиро. Натаниэль провел большую часть своих 12 лет, обучаясь языкам и ножам. Он свободно говорит на 3 языках и почти овладел четвертым. Он еще более свободно владеет языком ножей и боем с ними. Как самый маленький и юный человек на большинстве этих мероприятий, его легко не замечали и игнорировали. Они не замечали, как он внимательно слушал, пока они болтали друг с другом на французском или итальянском, чтобы он мог повернуться и сообщить своим лордам, что было сказано. Они не замечали его ножен. Натаниэлю еще не приходилось использовать свои ножи, чтобы защитить Ичиро, и эта ночь не стала исключением. Мероприятие закончилось небольшим спектаклем, а Ичиро и Натаниэль поднялись на верхние этажи отеля, в котором они остановились. Они были этажом ниже вершины, и Натаниэль знал по опыту, что охрана, окружающая лорда Ичиро, была обширной. Натаниэль был лишь последней линией этой защиты. Вместе они вошли в свою общую комнату с двумя полноразмерными кроватями и большой ванной и начали готовиться ко сну. Им пришлось встать рано, потому что лорд Ичиро должен был улететь обратно в Нью-Йорк, а Натаниэль должен был отправиться в Западную Вирджинию, чтобы начать обучение новой жизни под руководством Тетсуджи Мориямы. Натаниэль вышел из ванной и увидел Ичиро, сидящего на его кровати. Ичиро было 16 лет, и он был на голову выше Натаниэля, но это не говорит о многом. Он был самым близким другом Натаниэля, но это тоже не говорит о многом. У Натаниэля никогда не было настоящего друга в жизни, и считать будущего лорда американского отделения Якудза другом было бы немного… смешно. Он сел рядом с Ичиро на кровать и посмотрел на маленькую завернутую коробку, которую Ичиро снова и снова вертел в руках. Было необычно видеть Ичиро таким, немного сгорбленным и не совсем собранным, каким он обычно был на публике. Натаниэль подумал, что он, возможно, единственный человек, который когда-либо видел Ичиро таким. «Что это?» — заговорил Натаниэль, чтобы выкинуть Ичиро из головы. Ичиро выпрямился и посмотрел Натаниэлю в глаза, протягивая ему коробку. «Это прощальный подарок. Для тебя». Натаниэль посмотрел на коробку и снова на Ичиро. Он не был уверен, что когда-либо получал подарок в своей жизни. Он колебался: «Я ничего вам не подарил, мой господин». Ичиро тихонько усмехнулся, прежде чем вложить коробку в руку Натаниэля. «Все в порядке. Мне нужно было, чтобы ты это получил. Так что, может, думай об этом не как о подарке, а как о тщательно упакованной необходимости». На лице Ичиро появилась легкая улыбка, когда он посмотрел на него. Натаниэль почувствовал, как его губы дернулись в маленькой, искренней улыбке, которую он никогда не выдает никому, кроме Ичиро. Натаниэль снял обертку с коробки и посмотрел на белую коробку в своих руках. «Мой господин, у меня уже есть телефон». «А теперь у тебя новый. Я давно хотел обновить твой старый телефон. Я беспокоюсь, что динозавр вымрет в худшие времена». Ухмылка мелькнула на лице Ичиро, когда Натаниэль нахмурился. «Не называй ее старой. Она может тебя услышать». Натаниэль схватил свой раскладной телефон, чтобы нежно погладить его. Ичиро выхватил его из его рук, прежде чем взять новый телефон. Ичиро занялся настройкой нового телефона Натаниэля. Закончив, он показал Натаниэлю все полезные функции своего телефона. Натаниэль никогда раньше не владел ничем с сенсорным экраном, поэтому он немного сомневался, что просто не разобьет его вдребезги в ту минуту, как прикоснется к нему. Ичиро положил телефон на тумбочку между кроватями, прежде чем посмотреть на Натаниэля. Его взгляд был пристальным, и это заставило Натаниэля слегка поежиться. «Что-то не так, мой господин?» Натаниэль не смотрел в глаза Ичиро, вместо этого глядя на его воротник. «Все так. У меня есть для тебя кое-что еще», — Ичиро полез в карман пижамных штанов и вытащил длинную серебряную цепочку со свисающим кулоном, который выглядел как герб семьи Морияма — острые хребты гор, вырезанные в металле. Натаниэль был удивлен: «У меня есть татуировка, мой господин». Натаниэль протянул левое предплечье в качестве доказательства, как будто Ичиро не было рядом, когда она была сделана. Ичиро слегка поморщился: «Да, но я думаю, это может быть полезно как немного больше… защиты. Доказательства. Я немного беспокоюсь из-за того, что ты так далеко от меня. Мне нужно, чтобы ты регулярно писала мне или звонила». Натанаэль посмотрел ему в глаза, уверенный, что тот не сделал ничего, что могло бы его расстроить. «Конечно, мой господин, вы знаете, что я это сделаю». Ичиро улыбнулся и жестом показал Натаниэлю, чтобы тот повернулся, чтобы надеть цепочку на шею. Вес кулона был тяжелым там, где он сидел на его груди. Он снова скользнул лицом к Ичиро и удивился, обнаружив, насколько близко он был. Натаниэль сидел неподвижно, пока Ичиро смотрел на ожерелье. Он провел линию своей цепи вокруг шеи Натаниэля и вниз к кулону. Он слегка потрогал ее пальцами, прежде чем переместить руку обратно вверх и вокруг шеи Натаниэля, запустив пальцы в волосы на затылке. Натаниэль был сбит с толку. Они никогда не были теми, кто проявлял физическую привязанность друг к другу. Натаниэль даже не был уверен, что это повлечет за собой. Физическое прикосновение было связано с болью и пытками до такой степени, что ему требовался весь его контроль, чтобы не вырваться из рук Ичиро. Его кожа, казалось, плавилась от контакта. Он попытался расслабиться в объятиях Ичиро и сказал себе, что Ичиро — это Ичиро . Он никогда не делал ничего, чтобы навредить Натаниэлю или причинить ему боль. Натаниэль заставил себя глубоко вдохнуть в легкие и выдохнуть, стараясь не быть слишком очевидным. «Натаниэль, я собираюсь поцеловать тебя», — голос Ичиро был тихим, и казалось, что он сдерживается. Поцеловать его? Насколько он помнил, мать Натаниэля никогда его не целовала. Ему не пришлось долго размышлять над словами Ичиро, прежде чем его нежно потянули к Ичиро, когда он наклонился, чтобы захватить губы Натаниэля. Поцелуй был медленным и легким, и Натаниэль мог отстраниться в любой момент, потому что рука на его шее была свободна, но это был Ичиро. И Натаниэль был так сбит с толку. Ичиро прижал их губы друг к другу, слегка двигаясь всего несколько мгновений, а затем отстранился, чтобы посмотреть в глаза Натаниэлю. «Это было еще кое-что, что мне нужно было тебе передать».