Бесконечный кошмар Жона

      Синдер ненадолго задумалась, когда Меркури доложил обо всем, что у него есть на команду JNPR. После доклада тот сделал шаг назад, и хмыкнул, ожидая, пока его босс приведет свои мысли в порядок. И в то же время напрочь игнорируя острый взгляд Эмеральд. Даже когда она ткнула его локтем в ребра, он не предпринял ничего, кроме того, что поднял на нее бровь. Он не обращал на нее внимания больше, чем ему было нужно.              Эмеральд была полезна для Синдер, она была третьим лучшим бойцом в их «команде», но лично он не видел в ней никакой необходимости. Что бы ни делало её проявление, он мог сделать это лучше. Отчасти он готов был поспорить, что одна из причин, по которой Синдер держала её рядом, заключалась в том, чтобы кто-то пел ей дифирамбы при каждом удобном случае. Меркури даже не сомневался в этом. С тех пор как его завербовали под дулом пистолета, он всегда считал Синдер настолько же тщеславной, насколько и высокомерной.              — И скажи-ка мне, Меркури, почему я узнаю об этом только сейчас? — поинтересовалась Синдер, прожигая янтарными глазами его кожу.              — Я решил, что лучше сначала понаблюдать за Арком, — бесстрастно ответил он. — Из того, что я собрал, я не могу сказать, была ли его способность прерывать или рассеивать проявления одноразовой, или же он просто держит свои тузы в рукаве перед турниром. Я просмотрел все видеозаписи его боев, и, кроме очевидных активаций проявлений его противников, единственный намек на то, что он может «видеть» проявления или, по крайней мере, их активацию, — это то, что он, похоже, «знает», где окажется девушка Белладонна из команды «RWBY», ещё до того, как она активирует свое проявление. Я могу копнуть глубже, и я уверен, что смогу подтолкнуть тех вакуанских девушек к конфликту с командой JNPR. Но, к сожалению, я не могу сказать, будут ли они использовать свои проявления.              — Уверена, что будут, — язвительно ответила Синдер. — Если ты можешь «погладить» огонь, не выходя за рамки, то сделай это.              Небрежно кивнув, он изо всех сил постарался не ухмыльнуться, глядя на Эм. Но он все же не смог удержатся, когда Синдер одарила её разочарованным взглядом. Весь запал в её груди мгновенно погас, и Эм стала похожа на промокшую собаку больше, чем любой фавн на свете.              — Тебе повезло, что Арк слишком наивен, чтобы сообщить о том, что Айронвуд находился под воздействием твоего проявления, — зашипела Синдер, когда из её левого глаза вырвался огонек, из-за которого в комнате стало жарко. — Твой маленький трюк мог привлечь к нам ненужное внимание. Проследи, чтобы это не повторилось.              — А как же турнир? — спросила Эмеральд, почти хныча под суровым взглядом Синдер.              — Мы будем придерживаться плана. Арк ничего не сказал, поэтому можно предположить, что он воспринял это как шутку. Он не будет вмешиваться, если только не заметит или не найдет для этого повода, — отметила Синдер.              — Маленькая спутница Торчвика может выдать себя, — бесстрастно пожал плечами Меркури. — Арк слишком правильный, чтобы позволить явному преступнику разгуливать на свободе. И...              — Я что-нибудь с этим придумаю, — быстро ответила Синдер. Она прервала его, прежде чем он успел закончить предложение. Закатив глаза, он с очередным вздохом прислонился к стене.              — А мы не можем скормить им... дезинформацию или саботировать их задание? — спросила Эмеральд. Сказав самое разумное, что он когда-либо слышал от нее.              — Нет, — тут же нахмурилась Синдер. — Задание для команды JNPR выбирает лично директор. Мы не можем напрямую вмешиваться, не навлекая на себя подозрений, — её янтарные глаза метались между ним и Эмеральд, после чего Синдер продолжала. — Не высовывайтесь, делайте то, что вам говорят, и Бикон падет, и тогда сила Девы Осени перейдет ко мне. Не делайте глупостей.              /-/              — Ты уверена, что знаешь, куда мы идем, сестренка, потому что не знаю, как ты, но я думаю, что мы уже несколько раз ходили по этому коридору, — Янг, как всегда, была в своем репертуаре.              — Хех… — слабо хихикнула Руби, ей не нужно было оглядываться через плечо, чтобы понять, что Вайсс готовит колкое замечание. Что-то насчет пустой траты времени, о чем она уже не раз говорила. — Ну... Это... Я... — замялась Руби, пытаясь подобрать правильные слова, но всегда оказывалось, что их ей не хватает. — Возможно, я подслушала что-то, чего не должна была, — она благополучно остановилась на этом, не желая толкать Пирру под «автобус», которым была Янг, непрерывно стремящаяся к сочной драме.              — Что-то между Пиррой и Жоном? — мгновенно подхватила Янг с дразнящей ухмылкой.              — То, что подслушала Руби, тебя не касается, Янг, — Вайсс мгновенно встала на её защиту. Заставив тем самым Руби телепортироваться к напарнице. — Это, честно говоря, не твое дело. Или не наше дело, если уж на то пошло.              — Как будто тебе не интересно, Снежный ангел, — с дразнящей ухмылкой произнесла Янг.              — Вообще-то очень интересно, но! — быстро ответила Вайсс, не обращая внимания на дразнящую ухмылку, которую послала ей Янг. — Но я придерживаюсь мнения, что все, что произошло между ними, — это не то, во что мы, как их друзья, должны совать свой нос. Если они хотят выйти в свет, объявить о своих отношениях или об их отсутствии. Это их выбор, и он останется их выбором.              — Почему я снова здесь? — вздохнула Блейк позади них. Ссутулившись, она держалась позади их маленькой группы.              — Потому что тебе нужно больше социального взаимодействия, а не только мы, и чтение всех твоих маленьких порнографических книжек вряд ли пойдет тебе на пользу, — ответила Янг, не обращая внимания на усталый взгляд, который послала ей Блейк. — А кто говорил что-то об отношениях, а Снежный ангел?              Не успела Руби вздохнуть с облегчением, как острые сиреневые глаза сестры снова обратились на нее. — Но брось, сестренка, то, что ты слышала, не может быть настолько плохим... И разве не ты говорила, что мы должны пойти и проверить их новую комнату?              «Не так уж и плохо», — мысленно хмыкнула Руби, заглушив ответную реплику на своем языке. «Янг, если ты узнаешь, что твой лучший друг неуклонно теряет память. До такой степени, что он не может быть уверен, что однажды проснется и забудет девушку, с которой встречался. Тогда я не хочу знать, что такое плохо».              Сдержав свои мысли при себе, Руби в очередной раз вздохнула. Послав сердитый взгляд сестре, она снова вздохнула. — Ладно, ладно. Это должно быть где-то здесь. Номер их комнаты - четыреста четыре.              Янг кивнула, пока на языке у нее вертелась очередная колкость, но её заглушил знакомый голос.              — Друг Руби! Салют, подумать только, мы встретимся здесь! Какое радостное совпадение! — объявила Пенни, устремляясь к ним с сияющей улыбкой и махая рукой.              — Пенни! — воскликнула Руби, прижимаясь к подруге. Лепестки роз рассыпались позади нее, когда она чуть не свалилась с Пенни. Пенни поймала её в столь же сокрушительные объятия. Её заразительная ухмылка переходила от уха к уху.              — Я скучала по тебе, подруга Руби, — улыбнулась ей Пенни.              — Я тоже по тебе скучала, Пенни, — Руби улыбнулась, её улыбка становилась все более натянутой по мере того, как продолжались объятия. — Но, пожалуйста, отпусти меня...              — Но разве друзья не обнимают друг друга, когда снова встречаются? — спросила Пенни, наклонив голову. В её лаймово-зеленых глазах светилось замешательство. Руби моргнула, почти забыв о том, насколько Пенни была социально неумелой в своем ликовании от того, что снова увидела подругу.              — Да… — Руби улыбнулась, кивнув. — Но объятия могут стать слишком черствыми или неловкими, если держать их слишком долго. Так-что…              Пенни кивнула ей, её глаза слегка вспыхнули, после чего та снова улыбнулась. — Тогда в следующий раз я буду стараться обнимать тебя только те десять секунд, которые считаются нормой.              — Я не это имела в виду, — пробормотала Руби, но её голос был заглушен, когда сестра окликнула её сзади. — Эй, Пенни, верно? Где ты была? Я слышала от Руби, что ты вытворяла в доке. Ты же разрезала буллхед прямо в полете? Чертовски круто. И спасибо тебе за помощь моей сестре и напарнице.              — Генерал просил, чтобы я не покидала его корабль в течение определенного времени, — ответила Пенни. — Он разрешил мне навестить подругу. Так что именно этим я и занялась, — положив руки на бедра, Пенни повернула голову к Руби. — Но подруга Руби. Было сложно найти, где ты находишься, так как ты была не в своем разрешенном школой месте отдыха.              — Мы проверяем новую комнату Жона и Ко, — бодро ответила Янг. Руби снова вздохнула, когда Янг посмотрела на нее сверху вниз, и её сиреневые глаза забегали между ними, прежде чем она по-взрослому указала на Пенни и жестом очертила круг рядом с её головой.              — Янг. Ты не можешь называть Рен, Нору, Пирру и Вайолет «ко», — Вайсс тяжело вздохнула, бросив на подругу усталый взгляд. Уже в полной мере привыкнув к глупостям Янг после постоянного общения с ней.              — Какая ты скучная, Вайсскимо, — хмыкнула Янг, закатив глаза. — Есть место правильному этикету и приличиям, но меня это не особо волнует.              — Может, если бы тебе было не все равно, ты бы нашла себе пару на танцы, — сощурилась Вайсс. На её губах появилась самодовольная ухмылка, когда у Янг не нашлось ответа. Вместо ответа золотые волосы резко вспыхнули, когда она бросила взгляд на миниатюрную девушку.              — Твоя команда безусловно колоритна, подруга Руби, — мягко отметила Пенни. Вызвав у Руби многострадальный стон. — Как будто я этого не знаю. Они постоянно спорят, как кошки с собаками.              Схватив Пенни за руку, Руби с улыбкой выскочила в коридор, часть её почти жалела, что сестра и напарница не заметили, как она пыталась улизнуть. «Надо спросить у Блейк, как она это делает», — подумала Руби, когда черноволосая ниндзя из команды RWBY уже испарилась. «Она похоже уже давно улизнула».              — Куда мы идем, подруга Руби? — с улыбкой спросила Пенни, скача вместе с ней.              — На проверку новой комнаты команды JNPR, — улыбнулась Руби, мрачные мысли, которые были несколько минут назад, растворились под ослепительной улыбкой Пенни. — Жон сказал мне, что он «воплотил» ещё одну девочку, поэтому директор школы счел нужным переселить их в другую комнату. Даже в нашей комнате и так тесновато с четырьмя, я даже представить не могу, насколько она будет маленькой для шести человек.              Помедлив, Пенни послала ей неуверенную улыбку. Частично нервничая, частично радуясь. — А... как ты думаешь, Жон тоже захочет со мной дружить? — нервно спросила Пенни. — Потому что я не думаю, что твоя сестра и напарница захотят быть моими друзьями.              — Я уверена, что Жон с удовольствием станет твоим другом, Пенни, — уверенно заявила Руби. — Только, обещай мне быть осторожной, когда мы с ними встретимся. Вайолет, первая ученица Жона, была крайне «своенравной». Она и сейчас такая, но, к слову, первой её реакцией, когда она чувствовала угрозу, или удивление, или и то, и другое, было вытащить пистолет и выстрелить. Так что, пожалуйста, никаких слишком резких движений.              — Она как маленькое животное? — спросила Пенни, получив ухмыляющийся кивок от Руби. — Да, почти. Веди себя с ней так, как ты ведешь себя с маленьким и напуганным животным. Будь терпелива, ты, конечно, можешь представиться, позволив им подойти к тебе. Постарайся не выглядеть угрожающе, и не успеешь оглянуться, как они сами откроются тебе.              Сказав свое слово, Руби глубоко вздохнула, после чего решилась наконец-то постучать в их дверь. — Иду! — отозвался знакомый голос, после чего последовал звук закрывающегося крана, и только после этого Жон открыл перед ними дверь. Он был одет в фартук «горячего повара» и улыбался им, пока его глубокие голубые глаза пристально смотрели на нее.              — Привет, Жон, — нерешительно отозвалась Руби, пытаясь заглянуть ему через плечо и разглядеть, что он там готовит. Заглянув в большую однокомнатную квартиру, она увидела, как девушка с голубыми глазами и золотистыми волосами повернулась к ней. Та скептически нахмурилась, переминаясь с ноги на ногу с Вайолет, которая стояла у кухонного стола на маленьком табурете. Она бросила косой взгляд в сторону Жона, глядя на сковороду. Девочка, которая могла быть только старшей сестрой Вайолет, быстро встретила её взгляд, повернулась к Вайолет и прошептала ей что-то на ухо. Схлопотав тем самым каламбур от той, кто мог быть только её сестрой.              — Надеюсь, ты не против, что я пригласила Пенни? — спросила Руби, опустив улыбку, так как изо всех сил старалась не скривиться под его пристальным взглядом. Мгновенно то, что она услышала на балконе, обрушилось на её. Руби едва смогла уловить свой вопрос.              — Приветствую тебя, друг Жон, — Пенни поприветствовала его со своим обычным энтузиазмом. В её голос закралась нерешительность, когда она подняла глаза на Жона. — Руби сказала, что ты не против стать моим другом. Ты хочешь быть моим другом?              Жон посмотрел на Пенни, и в его выражении лица появилась мягкость, когда он вздохнул. — Конечно, я с удовольствием буду твоим другом, Пенни, — отозвался он, и края его губ дрогнули в мягкой улыбке.              — Невероятно! — ухмыльнулась Пенни, после чего бросилась к Жону и обхватила его руками. — Ты очень большой, друг Жон! — с ликованием воскликнула Пенни. — Я почти не могу обхватить тебя так, как подругу Руби, — закрыв глаза, Пенни положила голову ему на грудь. — А ещё ты теплый. Такой очень-очень теплый.              Жон хихикнул, слегка похлопав её по спине. Руби тяжело вздохнула от облегчения, что Жон, похоже, не возражал против Пенни.              — Проходите, но, пожалуйста, не трогайте ничего на кухонном столе, даже ножи, если на то пошло, — улыбнулся Жон. — Присядьте пока я все уберу.              Следуя за Жоном в комнату, Руби обвела глазами все вокруг, рассматривая все, что могла. Их новая комната была больше, чем их стандартная, в чем и заключался смысл переезда, но даже после вчерашнего переезда она все равно казалась обжитой. Одна кровать была прислонена к стене, без матраса, на её спинке валялись многочисленные метательные ножи. Они похоже последовали их примеру и тоже поставили двухъярусные кровати, отведя небольшой уголок в стороне. Рен лежал на коврике для йоги, двигаясь с медлительностью, от которой она чувствовала усталость, пока он выполнял упражнения. Он лишь слегка кивнул им, после чего снова сосредоточился на упражнении. Нора выглядела скорее мертвой, чем живой, сгорбившись над кофейным столиком, на котором валялись бумаги и книги по старым шаманским практикам. Пирра отсутствовала, но, судя по тому, что она знала о девушке, та, скорее всего, тренировалась.              — Вайолет, Аврора. У нас гости. Пожалуйста, идите и вымойте руки, — мягко позвал Жон. Аврора, старшая из них, взяла сестру за руку и двинулась в сторону ванной. При этом она старалась не поворачиваться к ним спиной. Жон тем временем незаметно отошел в сторону, а Аврора пристроилась рядом с ним, посылая им осторожные взгляды на протяжении всего пути до ванной.              — Пожалуйста, садитесь, где хотите. Давай я сначала приведу себя в порядок, — повторил Жон, ничуть не удивившись поведению Авроры. Убавив огонь на газовой горелке, он немного помешал смесь, а затем дал ей осесть. Затем он начал тщательно мыть ножи и разделочные доски. Махнув рукой над грибами и зеленью, он заставил их исчезнуть, как фокусник.              — Что ты готовил, друг Жон? — спросила Пенни, присаживаясь возле стола. Она ухмылялась от уха до уха. Ее лаймово-зеленые глаза с любопытством шныряли вокруг.              — Мы делали яд, — бесстрастно ответил Жон. — Точнее, паралитический токсин. Пожалуйста, не прикасайся к ножам и всему, что имеет легкий блеск грязно-фиолетового цвета. Это не смертельно, но он все ещё весьма сильный. И очень быстро действует. И на всякий случай если все же на кого-то попадет капля то у меня есть противоядие.              — И скажи на милость, зачем ты делал яд? — спросила Вайсс, насупив брови, и направилась к кухонному столу. Ледяные голубые глаза метались между столом, за которым сидели они с Пенни, и между журнальным столиком, за которым, как мертвая, стонала Нора. Вздох вырвался у нее, когда она села рядом с Руби.              — Пфф, хорошая попытка Блевунчик. Кто вообще сейчас использует яд? Он устарел. И, скорее всего, это незаконно. Наверняка незаконно, — фыркнула Янг, закатив глаза на Жона. После чего взяла один из метательных кинжалов. — Ай, — зашипела Янг, когда острие ножа укусило её за палец. В тот же миг она замерла, когда все её мышцы одеревенели.              Три группы глаз быстро замигали, все повернулись, чтобы посмотреть на Жона, который недоуменно уставился на Янг. — Твоя голова просто для украшения? — ошарашенно пробормотал он, после чего пожал плечами и вернулся к уборке. Он насвистывал веселую мелодию, продолжая уборку.              — Не пора ли тебе сделать что-нибудь, Жон? — спросила Вайсс, кивнув в сторону застывшей Янг. — Может, дать ей противоядие?              — Нет. Не думаю, что оно ей нужно, — отрывисто ответил Жон. — Янг знает, что она сделала, — увидев их недоверчивые выражения, он продолжил. — И я предупреждал об этом. Если она не может следовать даже простым инструкциям, то заслуживает всего что с ней только что произошло. Не говоря уже о том, что это не продлится дольше десяти минут. Максимум пять минут, после чего паралич ослабнет. Правда она будет чувствовать себя так, будто прошла десять раундов с Пиррой, но это все. Как я уже сказал, ничего смертельного, если только она не выпьет стакан этой дряни.              — Но Жон, яд, почему ты используешь яд? — спросила Руби, уставившись на своего друга в поисках ответа.              — Ну, во-первых, его недаром называют великим «уравнителем». Спроси вон у Янг, может, она сможет вызвать свою ауру, — произнес Жон, оглядываясь на них через плечо. На его губах появилась острая улыбка, когда он посмотрел на Янг. Сиреневые глаза оной горели красным, а волосы полностью вспыхнули. Но она всё ещё не могла двигаться. Все признаки того, что она использует свое проявление, были налицо, но Руби нигде не видела мерцания ауры. Даже когда её волосы дико вспыхнули, вскоре по её затылку побежали бисеринки пота.              С тревожно знакомой легкостью Жон забрал метательные ножи из пальцев Авроры. Пока они разговаривали, девочки вернулись из ванной. Положив отравленные метательные ножи в один из многочисленных карманов жилета, он закончил уборку. Убедился, что ни на чем не осталось следов яда.              — Но в основном это для того, чтобы придать метательным ножам Авроры дополнительную силу для предстоящего задания, — пояснил Жон. — Яд — это самый быстрый способ дать ей что-то, что позволит ей стоять на ногах. У нас нет времени на физическую подготовку, и ей не нужно использовать ауру каждый раз, когда она стреляет из пистолета.              — В этом есть смысл, наверное, — пробормотала Руби, кивнув, наклонив голову в сторону и посмотрев на девочку, о которой шла речь.              Аврора была одета в старое современное платье, которое доходило ей до самых лодыжек. Оно выглядело почти прямо из какого-то старого учебника по истории. По сравнению с Вайолет, которая тоже крутилась вокруг Жона, Руби было ясно как день, что они делают это по разным причинам. Вайолет с любопытством смотрела на Пенни, её голубые глаза быстро метались между Жоном, её сестрой и девушкой, о которой шла речь. Та, в свою очередь, слегка помахала Вайолет рукой. Осторожность и недоверие - единственное, что она могла увидеть в глазах Авроры. Даже когда вернулась Пирра Аврора одарила её таким же взглядом, как и их.              Однако если что и выделялось для Руби больше всего, помимо очевидной враждебности Авроры, так это то, насколько она была худой. Она могла почти пересчитать её ребра через платье. Единственная причина, по которой она не потела, следуя за Жоном по кухне, как потерянная уточка, заключалась в том, что Руби была уверена: она просто не может потеть. Это так же подтверждало, почему явная усталость не покидала её глаз.              — Друг Жон, разве это не безответственно — брать с собой учеников на предстоящие задания команды? — с любопытством спросила Пенни.              — Директор сообщил мне, что они добавят к нашему заданию невидимый пункт о безопасной защите гражданских лиц на опасных территориях, так как ни Аврора, ни Вайолет не могут находиться дальше двадцати метров от меня, — ответил Жон.              — Я не слабая, — проворчала Вайолет, пока Жон вытирал руки после её слов он повернулся к ней. Он заключил её в объятия, пока Вайолет пыталась надуться. — Я никогда не говорил, что ты такая, «принцесса». Однако ни ты, ни твоя сестра не достигли того уровня, когда мне или кому-то из нашей команды будет удобно выпускать тебя из поля зрения.              Руби улыбалась, глядя на то, как Жон ведет себя точно так же, как её отец. Он поднял Вайолет на плечи и нежно положил руку на плечо Авроры. Девочка в тот же момент слегка расслабилась от его прикосновения. Враждебность никуда не делась, но дышать ей стало легче. Правда от глаз Руби не ускользнул блеск металла в скрытом кармане её платья.              Оглянувшись на подруг, Руби увидела в глазах Вайсс тихую тоску по тому, чего никогда не было у нее. Прекрасные кристально-голубые глаза завистливо блеснули на Вайолет, прежде чем она сорвалась с места. Её щеки слегка покраснели. Пенни же, напротив, выглядела просто потерянной. Что-то неописуемое светилось в её глазах вместе с растерянностью и потерей.              — Приятно слышать, что директор не собирается бросать вашу команду под откос. Как ты думаешь, это повлияет на твои оценки? — спросила Вайсс, кашлянув в руку, когда Жон пришел в себя. Аврора спряталась за Жона, ведя себя так, будто они переносят какую-то болезнь или чуму.              — Честно говоря, меня сейчас не особо волнуют мои оценки, — Жон пожал плечами. Вайолет хихикнула, покачнувшись на его плечах. — Я просто собираюсь делать все, что в моих силах, будь то в качестве лидера или для того, чтобы правильно воспитать Вайолет и Аврору. Большего я и не прошу.              — Я, например, считаю, что ты отлично справляешься с обеими задачами, — улыбнулась Пирра, выходя из ванной после того, что можно было описать только как спринтерский душ. Руби осталась в недоумении. Она и не знала, что кто-то может проводить так мало времени в душе. Янг использовала всю теплую воду, у Вайсс было двадцать разных мыл и шампуней, и она не была уверена, что делает Блейк, но это было связано с шипением.              «Почему моя команда не может быть такой?» — с досадой подумала Руби. Напрочь игнорируя то, как Аврора снова потянулась к ножам своего фартука.              — Я х-a... ~ммм н...х~гха, — Янг прохрипела сквозь стиснутые зубы. Двигаясь как в замедленной съемке, она заставляла себя пытаться двигаться. Тело не слушалось её, и вскоре она впечаталась лицом в пол.              Мгновенно Руби оказалась рядом с ней, усадив её на стул. Теперь, когда она знала, что яд не опасен, её прежняя нерешительность исчезла. Волосы Янг окрасились в золотистый цвет, а в глаза вернулась сирень.              — Ха, это не поможет, — прохрипела Нора, оторвавшись от своей домашней работы и сверкнув глазами. — Ты будешь чувствовать себя так, будто ходишь на булавках и иголках, как минимум до завтра. И это, честно говоря, твоя вина в том, что ты хуже меня контролируешь импульсы. Я, например, хотя бы спросила Жона, что будет дальше, прежде чем облизывать нож.              — Янг, я бы с радостью дал тебе противоядие сразу, если бы ты не подсыпала Вайолет шипучку на танцах, — произнес с жаром Жон.              — Янг! — Руби бросила недоверчивый взгляд на сестру. Та, в свою очередь, ничего не показала на своем лице из-за того, что была отравлена.              — Хотя я согласна, что Янг не стоило давать несовершеннолетней алкоголь. Но оставлять её отравленной кажется немного излишним, — заметила Вайсс. Жон понимающе кивнул. — Я услышал твои слова, но все их проигнорирую. Кто хочет испечь немного печенья?              — Жон, ты не можешь вот так просто сменить тему, — Руби вздохнула. Но её обычно сдержанный друг демонстративно проигнорировал её. Он вернулся на кухню, а Вайолет, Аврора и Пенни последовали за ним, как потерянные утята. Он достал кастрюли и сковородки, затем открыл ящик и достал шоколад для выпечки и муку, а затем масло и сахар.              — Жон! — Руби устало вздохнула. Она задавалась вопросом, к чему привела её жизнь, когда ей пришлось внезапно стать взрослой.              /-/              — Как прошел твой день, Пенни? — спросил генерал Айронвуд с намеком на улыбку. Проект «П.E.Н.Н.И» до сих пор был очень успешным. К сожалению, среди высшего военного эшелона всё ещё было много тех, кто видел в Пенни только робота-убийцу, предназначенного для проникновения и уничтожения врагов Атласа, а не милую девушку, которой она себя зарекомендовала. «Может быть, проявление того парня из рода Арков сможет переубедить их. Технически Гаскойны — двоюродные сестры Пенни, поскольку они не являются «естественными» формами жизни».              — Мой день был прохладным — шестнадцать градусов по Цельсию снаружи и стандартная валийская комнатная температура внутри самого Бикона, — ответила Пенни с улыбкой на лице. На что рядом стоящий Специалист изобразил на своем лице любезную, но вымученную улыбку.              — Это поговорка, Пенни, — пояснила с вымученной улыбкой специалист Шни. — Спросить кого-то «как прошел день» — это эквивалентно вопросу «что ты делала сегодня».              — Тогда вам следовало просто спросить, генерал, — укоризненно произнесла Пенни. — Сегодня я посетила комнату подруги Руби ровно в двенадцать пятнадцать.              — Это не отчет, Пенни, — генерал Айронвуд мягко улыбнулся. — Пожалуйста, говори свободно.              Неуверенно кивнув, Пенни продолжила. — Когда я не нашла подругу Руби и её команду в их комнате, я начала бродить по коридорам Бикона в надежде наткнуться на них. Я наткнулась на них в пятом корпусе, когда они направлялись навестить друга Жона и его команду в их новой комнате. Там я впервые познакомилась с чудом отцовства, неспособностью сестры Руби — Янг слушать приказы и советы, из-за чего она отравилась, и совершенно потрясающе провела время, пока мы пекли шоколадное печенье. Было очень весело.              — Прости, отравилась? — осторожно уточнила Специалист Шни. Зеркально отражая удивление генерала.              — Да. Друг Жон создавал парализующее средство для своей дочери-ученицы Авроры, чтобы дать ей преимущество на предстоящем задании, — ответила кивком Пенни. — По моим предварительным наблюдениям, Аврора сильно недоедает. Когда я поговорила об этом с другом Жоном, он сообщил мне, что они в курсе этого факта и следят за тем, чтобы она получала богатую калориями пищу вместе с многочисленными витаминными капсулами. К сожалению, Аврора не сможет набрать здоровое количество жира и мышц до их задания. Они знают об этом, но друг Жон резко дал понять, что долгосрочное здоровье Авроры для них важнее, чем предстоящее задание.              — Но все равно. Яд, Пенни, яд, — произнесла с видимым разочарованием специалист Шни.              — Друг Жон убедился, что кухня очищена от остатков яда и других реагентов, прежде чем мы начали печь печенье, — ответила Пенни. — Он также не позволил никому допустить, чтобы он сам и его дочери-подмастерья, которые, со своей стороны, ни к чему не прикасались, находились на кухне, когда сковородка с ядом был ещё на огне. После того как яд превратился в осадок, его удалось легко и быстро локализовать в холодильнике.              — То, что больше всего беспокоит Винтер, — это само наличие яда, — пояснил генерал Айронвуд. Получив короткий кивок от девушки.              — Почему? Друг Жон следовал всем шагам стандартной лабораторной безопасности, когда речь шла об обращении с опасными реагентами. Не существует ни одного валийского или международного закона, который бы прямо запрещал использование яда в арсенале охотника или охотницы, — быстро ответила Пенни. Наклонив голову в его сторону, она не поняла беспокойства Специалиста.              Специалист Шни видела в Пенни в первую очередь девушку, а во вторую — андроида. И хотя он был благодарен ей за это, ей также было трудно осознать, что Пенни в первую очередь руководствуется холодной, расчетливой логикой. Хотя Пенни показала себя способной на эмоции, она не была способна на чувства. С её точки зрения, её друг не сделал ничего плохого, поскольку был в своем праве поступить так. В то время как специалист Шни разглядела в нем необученного, неумелого человека, играющего с опасными веществами.              «Как жаль, что машина всегда будет машиной, даже если у нее есть душа», — мысленно вздохнул генерал Айронвуд. — Я обсужу этот вопрос с директором Озпином на нашей следующей встрече. Поскольку большинство студентов ушли на задания, нам будет проще обыскать их общежития. Все конфискованное, разумеется, будет передано директору, и он решит, какие действия предпринять дальше. Помните, что это Вейл, а не Атлас. Мы - гости.              Хотя он предпочитал давать своим ученикам лазейки, но в академии Атласа проводились плановые проверки комнат в целях поддержания дисциплины. Он и его преподаватели были прекрасно осведомлены о том, кто и что проносит в Академию контрабандой. Однако он делал вид, что смотрит на это сквозь пальцы, если только их не ловили с чем-то опасным. Он управлял академией, а не тюрьмой, не говоря уже о том, что его студенты были молодыми взрослыми людьми. Как бы хорошо они ни были дисциплинированы, им нужна была свобода. Бывало и так, что стимул в виде проверки комнаты помогал сплотить команды. В конце концов, когда всю команду наказывали вместе, это стимулировало не приносить с собой больше, чем они могут выпить, или что-то слишком вредное.              Он знал, что Озпин управляет своей академией свободнее, чем он, но в Биконе тоже были проверки комнат.              Но главная причина, по которой он хотел добиться проверки комнат, заключалась в том, что тишина нервировала его. Сообщение Кроу направило бурю в их сторону. Хотя фестиваль Вайтела был, вероятно, одним из самых безопасных мероприятий в современное время, но даже маленькой ошибки в плане безопасности хватит, чтобы все вышло из-под контроля.              Случайный осмотр комнат, который, скорее всего, ничего не даст, был отличным первым шагом, чтобы придать им некоторый импульс. Он не сомневался, что такое «представление» будет нервировать агентов Салем; однако то, что Атлас будет восприниматься как воинственный, но полезный союзник Вейла, поможет уладить те небольшие трения, которые он заметил между своими солдатами и недоверчивыми валийцами.              — Пенни, Винтер, вы оба свободны, — генерал Айронвуд ответил ровным голосом, опустив взгляд на стопку бумаг рядом с собой. Как генерал, он обладал властью менять ситуацию. К сожалению, он также имел право последнего слова во многих вещах. Изо всех сил стараясь не вздыхать, так как это было неподобающе для человека его ранга, он взял перо и начал читать первую из многих форм.              — Есть ли причина, по которой ты не ушла, Пенни? — спросил он, отложив ручку и подняв глаза на Пенни. Он нахмурил брови, видя, что Пенни искренне нервничает. «Похоже, я должен пересмотреть свое предыдущее утверждение: Пенни способна испытывать эмоции. Или она стала величайшим в мире актером».              Открыв свой живот, словно это была какая-то дверь, Пенни вытащила изнутри себя теплый бумажный пакет, после чего закрыла «себя». — Подруга Руби сказала, что печенье с шоколадной крошкой — это для друзей и тех, кто заботится о тебе. Поэтому я спросила у друга Жона, может ли он дать мне бумажный пакет. Не хотите ли вы печенье, сэр?              — С удовольствием, — ответил генерал Айронвуд с доброй улыбкой, после чего потянулся в бумажный пакет и вытащил оттуда ещё теплое шоколадное печенье. Зная, что Пенни не способна дать ему что-то ядовитое, он спокойно откусил кусочек. Усмехнувшись про себя, он представил себе все лица стойких традиционалистов в армии, если бы они узнали, что сверхсекретный андроид Атласа обнаружил интерес к выпечке.              — Очень вкусно, Пенни, — искренне заявил он, улыбаясь Пенни. Синтетическая кожа вокруг её щек чуть не порвалась, когда она улыбалась от уха до уха.              — Я рада, что они вам понравились, генерал, — улыбнулась Пенни, выскочив из его кабинета с сияющей улыбкой. Взяв ещё одно печенье, генерал Айронвуд снова обратил внимание на лежащие перед ним формы. Слегка нахмурившись, он вернулся к работе.              /-/              — Что ты делаешь? — Вайолет услышала вопрос своей сестры, после чего оторвалась от работы и увидела, как усталые глаза сестры осуждающе смотрят на нее. Ещё один плохо скрываемый зевок вырвался наружу, когда Аврора просмотрела ритуальный круг, который отец попросил её начертить.              Первый ритуал, который она провела, был успешным. Она просто знала это нутром. То, что она проснулась в холодном поту, или то, что она чувствовала приступы головной боли каждый раз, когда видела Куклу, было несущественным. Она сотворила волшебство. Она заставила отца гордиться ею. Отец похвалил её. Она помнила, как гордость мерцала в его глазах. Не было ничего, чего бы она не сделала, чтобы он снова так на нее посмотрел. Она до сих пор чувствовала бабочек в животе и мягкое тепло, смывающее все плохие мысли, всякий раз, когда оказывалась рядом с отцом. Она заставит его гордиться ею. И если ей придется иметь дело с осуждающим взглядом своей сестры, то так тому и быть.              — Отец попросил меня поработать над ритуальными кругами, — резко ответила Вайолет.              — Охотник - не наш отец, Вайолет, — вздохнула Аврора, присев рядом с ней, глядя на то, что она делает. — И почему ты рисуешь глупые круги, когда должна читать о флоре или зверях? Пойдем, почитаем вместе.              — Но! — запротестовала Вайолет, но Аврора её не услышала. Закрыв её дневник и убрав его со стола, она поставила на стол большой фолиант. Первым что бросилось в глаза, когда она его открыла было како-то растение. По бокам книги были разбросаны заметки, и она с нетерпением осматривала их, пытаясь найти почерк своего отца. Для человека не из древнего рода или аристократии у него был прекрасный почерк.              Не найдя ничего подобного, она надулась и скрестила руки на груди. Не обращая внимания на то, как сестра закатила на нее глаза. Вместо этого Аврора начала выразительно читать. — Обыкновенная амброзия, не путать с желтой маргариткой, способна вызвать тяжелую болезнь, в некоторых случаях даже привести к летальному исходу, если её проглотить перорально. Семена растения можно измельчить и сварить, чтобы получить слабый ядовитый газ, который приведет к спазмам и временному параличу. Корни можно собрать, высушить на солнце, измельчить, сварить и сделать из них пасту, которую можно намазать на оружие любого начинающего охотника. Из-за сильного действия яда охотники рекомендуют использовать вместе с этой пастой оружие с небольшим, но легким клинком. Так как если в кровь зверя попадет достаточное количество яда, это приведет к временному повышению агрессивности, и только спустя некоторое время сердце зверя сдастся. Однако используй её на свой страх и риск. Если нет другой альтернативы, то в крайнем случае можно съесть головку одной амброзии в качестве временного болеутоляющего. Амброзия растет в...              Вайолет приходилось бороться за то, чтобы не заснуть, пока её сестра читала. Яд — это интересно, Вайолет была уверена, что её отец знает этот фолиант от корки до корки, так что и она будет стремиться к тому же. Однако яд казался таким незначительным по сравнению с тем потенциалом, которым обладала магия крови.              Она могла исцелять, убивать, с её помощью можно было видеть будущее и управлять умами недалёких людей, даже обмануть смерть. Не было ничего, что магия крови не могла бы сделать.              Не яд сделал её сестру способной дышать. Аврора спрятала очередной зевок за рукой, перевернула страницу и продолжила читать вслух. Даже если её отец совершил чудо, отрастив сестре нижние органы, Вайолет не была слепа к усталости, которая постоянно цеплялась за сестру. Теперь она могла есть вместе с ними; Вайолет никогда не забудет, как её сестра засияла после того, как съела свое первое печенье. Однако усталость не покидала её.              Снова зевнув, сестра откинулась на спинку стула. — Я... я думаю, мне нужно немного отдохнуть, — ещё один зевок вырвался у сестры. — Я постоянно чувствую себя измотанной всей той энергией, которой окружает себя охотник. И должна признать, что у меня до сих пор звенит в ушах после настойчивого нытья девушки в красном плаще.              — Руби не так уж и плоха, — Вайолет почувствовала необходимость вмешаться. Даже если ей пришлось приложить все усилия, чтобы не скривиться. К голосу Руби нужно было немного привыкнуть. Вайолет отчетливо помнила, как закрывала уши каждый раз, когда Руби оказывалась рядом и видела что-то интересное. Но она уже привыкла к этому. Точно так же, как она привыкла к нескончаемой энергии тети Норы.              — Как по мне она полное олицетворение невоспитанности, — Аврора огрызнулась в ответ. — Как и её сестра-разбойница. Ты можешь поверить, что они вообще сестры? Они совершенно не похожи. Я не удивлюсь, если она или её сестра родились вне брака. И они открыто рассказывают об этом. Бесстыдники, вот кто они такие.              Вайолет почти ждала очередной тирады от сестры, но вместо этого она зевнула в девятый раз с тех пор, как проснулась в Мастерской. — Побудь со мной, пожалуйста, — прошептала сестра, откидываясь на спинку стула и укрываясь отцовским пальто.              Прошло совсем немного времени, и единственными звуками в мастерской стали дыхание сестер и потрескивание очага. Подождав ещё немного, Вайолет выскочила из кресла. Оставив сестру одну в мастерской, она схватила дневник, пистолет и пилу-клевер и спустилась по лестнице.              Остановившись, она заглянула между несколькими надгробиями.              — «Добрый охотник» очнулся в заброшенной Мастерской. Однако я не советую прерывать его прямо сейчас. Он настраивает сложный ритуал, — Кукла услужливо подсказала ей сзади. Сердцебиение Вайолет резко участилось, и она быстро обернулась. Сердце забилось в груди так сильно, что стало больно.              — Что ты имеешь в виду? — спросила Вайолет. Она изо всех сил старалась передать хотя бы намек на спокойствие своего отца, пытаясь казаться более контролирующей себя, чем чувствовала. Пришлось побороть желание надуться, когда Кукла улыбнулась ей.              — Охотник сейчас проводит ритуал для себя, как недавно для тебя, — ответила Кукла, привлекая внимание Вайолет к своим белым волосам.              — Он проводит не тот же самый ритуал. Поэтому он не вернется с белой головой, — мягкий голос Куклы звучал в её ушах с оттенком веселья. — Однако, как и в случае с ритуалом, превратившим твои волосы в цвет снега, если его прервут во время проведения этого ритуала, то даже Сон не сможет ему помочь.              Мурашки пробежали по позвоночнику, когда Вайолет в ужасе посмотрела на Куклу. Она не понимала, как Сон может помочь её отцу. Вайолет призналась бы, что мало что знает о Сне. Но как тот, кто мог позволить им обмануть смерть, мог не помочь? Что делал её отец?              — Хотя я и не могу проникнуть в тайны ритуала, я знаю, что он влечет за собой. В какой-то мере, — услужливо пояснила Кукла, поправляя платье и опускаясь на колени рядом с ней. Вайолет не сводила с нее глаз, даже когда её сердце колотилось в груди. Больше всего на свете она сейчас хотела быть рядом с отцом. — В общих чертах, это ритуал «контроля разума над телом». Охотник активно перекраивает свои инстинкты и то, как его тело будет реагировать на внутренние и внешние раздражители.              Вайолет безучастно уставилась на Куклу. Многозначительные слова прошли мимо нее. Неуверенно кивнув, она ждала, что Кукла будет объяснять дальше. При этом она изо всех сил старалась не надуться под взглядом, который послала ей Смотрительница Сна.              — Причина, по которой Сон не может помочь охотнику, если его прервут, проста. Он жив. И он будет жив, даже если ритуал будет прерван, — продолжила Кукла. — Однако с ним произойдут необратимые изменения, которые сможет исправить только повторное проведение ритуала.              — Но почему это плохо? — спросила Вайолет. Не понимая, на что намекает Кукла.              — Потому что охотник, которого ты встретишь, не будет «добрым охотником». Это будет другой разум, полностью облаченный в его тело. Неправильное проведение ритуала обязательно приведет либо к смерти, либо к безумию. Все инстинкты и импульсы человеческого тела полностью перевернутся с ног на голову, — видя её замешательство, Кукла мягко улыбнулась ей. Это заставило Вайолет недовольно хмыкнуть. — Можешь ли ты представить, что каждый раз, когда ты смотришь налево, на тебя нападает крайняя печаль. Всякий раз, когда ты моргаешь, срабатывает реакция «ударь и беги». Каждый вдох заставлял бы тебя слепнуть от гнева. Когда ты ходишь, то не чувствуешь, как твои ноги соприкасаются с землей под тобой. Твои болевые рецепторы включались, если твоя правая рука была направлена ладонью вверх, и выключались, если она была направлена ладонью вниз. При разговоре ты бы временно лишалась слуха, и вместо того, чтобы слышать, твое тело посылало бы сигналы в нос. Вместо этого ты почувствуешь запах того, что слышишь. Как ты думаешь, «добрый охотник» или кто-либо другой сможет совершить ритуал, требующий нескольких часов подготовки и трех черных сердец в такой ситуации?              — Звучит не очень приятно, — ответила Вайолет, не утруждая себя ответом на вопрос. Она даже не могла сосчитать, сколько ритуальных кругов она испортила, потому что у нее чесался нос, или прядь волос щекотала шею, или ей нужно было моргнуть.              — Поэтому лучшее, что ты можешь сейчас сделать для своего отца, — это просто подождать, пока он закончит ритуал, — мягко закончила Кукла. Вайолет только надулась, повернувшись к надгробиям. Её пила застучала по камням, когда она скрестила руки и надулась. Ей не хотелось ждать. Но она также знала, что лучше не бросаться вслепую и не прерывать отца, когда он проводит большой ритуал.              «Запомни Вайолет. Есть одна истина, которая стоит выше всего, когда речь идет о магии крови. Эту истину ты никогда не должна забывать. Она проста: есть судьбы гораздо хуже, чем смерть. Что бы ни случилось, где бы ты ни была, никогда не забывай об этом. Она олицетворяет разницу между долгой жизнью, пока ты практикуешь магию крови, и остатком твоей жизни в виде одной большой извращенной мерзости из плоти и страданий», — слова отца звучали в её голове. Она никогда не принимала их близко к сердцу, вместо этого она поклялась запомнить их, потому что отец считал это важным.              — Но я не хочу навредить отцу. Даже случайно, — пробормотала она про себя. Она хотела, чтобы отец вернулся к ней здоровым и улыбающимся. А не с какой-нибудь мерзостью в голове, которая заставит его сойти с ума. «Даже если он уже сошел», — шептал ее разум. «В конце концов, ни один здравомыслящий человек не посмеет питать надежды в Ярнаме».              — Могу с уверенностью сказать, что твой род гордился бы тобой за такую зрелость, — мягко улыбнулась Кукла. — И за то, что ты горишь желанием выговориться, я уверена, он будет гордиться тем, что ты делаешь для своей сестры.              Вайолет хмыкнула, бросив взгляд на Куклу. Она вздрогнула и отвела глаза, когда почувствовала всплеск боли в голове. Она не была постоянной, скорее напоминала вспышку боли. Но все равно было больно. Это заставило её задуматься о том, что произошло после того, как она успешно провела свой первый ритуал. «Почему мой успех был вознагражден болью и вопросами?» — задавалась она вопросом.              — Ты не знаешь, скоро ли... отец... закончит? — спросила Вайолет, бросив быстрый взгляд назад в мастерскую, откуда раздавался легкий храп её сестры.              — Он уже закончил, — мягко улыбнулась Кукла. Игнорируя посланный ею взгляд. — Охотник был на завершающей стадии ритуала, когда ты спустилась, и сейчас он закончил.              — Тогда как мне «проснуться» там, где он? — практически потребовала Вайолет. Кукла лишь натужно покачала головой, после чего подошла к надгробию. — Просто положи руку на это надгробие, а затем сосредоточься на том месте, где ты хочешь проснуться. Пусть ты пока и ученица, но ты также охотник нашей Мастерской. Все её благословения доступны тебе, как и твоему роду.              Вайолет больше ничего не требовалось. Положив руку на надгробие, она сосредоточилась на отце. У нее вырвался вздох, когда мир вокруг нее вдруг стал более осязаемым. Открыв глаза, Вайолет моргнула. Она задумалась, не проснулась ли она не в том месте. Перед ней стояла не старая заброшенная мастерская, а старое обветшалое здание, затерянное во времени и стоящее на последнем издыхании. Единственная причина, по которой она была уверена, что случайно не проснулась в Мастерской, заключалась в том, что Куклы нигде не было видно, а отсюда открывался вид на большой мост, соединяющий Соборный округ и Центральный Ярнам.              — Что... — прошептала Вайолет, нервно поднимаясь по ступенькам. Её пила-клевер была наготове, если что-то вздумает на нее наброситься. Украдкой заглянув в мастерскую, она увидела, как отец убирается после ритуала, и в тот же миг всё её тревоги улетучились. Он не выглядел иначе; не было похоже, что он сходит с ума. Если бы она могла описать его, то он выглядел более расслабленным, чем она видела за долгое время. Почти как будто с его плеч свалился большой груз.              — Какой ритуал ты провел, оте-… мастер? — спросила она, зайдя в теплую мастерскую и с любопытством глядя на три чаши, которые всё ещё мерцали глубоким багровым пламенем, почти граничащим с черным.              — А, Вайолет. Я не ожидал, что ты придешь, — ее отец мягко улыбнулся. — Следовало ожидать, что ты решишься на что-то подобное. Ты никогда не любила сидеть на месте.              Вайолет изо всех сил старалась не покраснеть, когда отец тихонько усмехнулся.              — Но если тебе интересно, что я сделал, то я просто привязал «бурный коктейль эмоций» к «спусковому крючку», — её отец объяснял так, будто это была самая простая вещь в мире. — Конечно, я всё ещё буду чувствовать эмоции, но они будут приглушены и появятся только тогда, когда я их призову.              Щёлкнув пальцами, он призвал невидимый ветер, пронёсшийся по мастерской. Утопив тяжелое волнение крови и порочной магии под одеялом бессмысленного ничто. Ещё одним взмахом руки огонь в чашах угас.              — Но ты же здесь не за этим, верно? — мягко спросил её отец, подойдя к ней и осторожно взяв её руку в свою, после чего повел её к стульям возле камина. В паре метров от них безжизненная голова Куклы упала набок, а её губы растянулись в улыбке.              Не обращая внимания на Куклу, Вайолет забралась к отцу на колени. Почувствовав себя в тепле и безопасности. Почти закрыв глаза, она прижалась к его груди. Приходилось бороться с собой, чтобы не заснуть.              — Это касается твоей сестры? — мягко спросил её отец. Вайолет только хмыкнула, подтянув колени к груди, так как не знала, что ответить.              — Авроре осталось недолго? — прошептала Вайолет. Её отец лишь тяжело вздохнул в ответ. — Недолго... Да... У нее время до пятницы, может, даже меньше, — прислонившись к отцовской груди и напевая, она ждала, что он скажет. — Впрочем, я думаю, ты хотела задать другой вопрос. И ты не особо скрывала свое недовольство сестрой.              — Мне не нравится Аврора. Она всегда осуждает меня, хочет, чтобы я была похожа на нее. Ей не нравится, что я хочу быть собой, — прошептала Вайолет. — Но я не хочу, чтобы она умерла.              — Ты помнишь, чему я учил тебя о Духовности? — спросил её отец, заставив Вайолет смахнуть слезы с глаз, когда она подняла на него глаза. — А? — был её красноречивый ответ. Этим она заработала мягкую улыбку от отца.              — Она состоит из трех столпов? Тело, разум и душа? — ответила Вайолет, напрягая мозг, чтобы вспомнить. С облегчением выдохнув, она увидела, как отец кивнул ей.              — Ты права, — он улыбнулся ей, отчего в животе заплясали бабочки, а гордость пронеслась по телу. — Помнишь, мы сегодня пекли печенье, и одно яйцо оказалось другим.              — Желток и белок смешались вместе? — спросила Вайолет, не совсем понимая, к чему клонит её отец.              — Именно так. Хотя я не хочу хвастаться, мне нравится думать, что я достиг больших успехов в аспекте «Искажении жизни». Отчасти из-за необходимости, отчасти потому, что я предпочитаю исцелять, а не вредить, — объяснил её отец. Вайолет кивнула, вспомнив зеленое сияние, окутавшее её сестру. Она превратилась из бледного, ходячего трупа в здорового и живого человека. — Я могу исцелять тело; я также могу в какой-то мере исправлять разум. Но я не могу вылечить душу. Душа твоей сестры похожа на яйцо, все слои в её душе сливаются воедино. Даже Сон её не спасет.              — Ох... — пробормотала Вайолет, не зная, что чувствовать. Она даже не понимала, насколько все плохо. Она не любила свою сестру, но и зла ей не желала. Ей просто хотелось, чтобы Аврора позволила ей быть самой собой.              — Я не говорю, что ты должна бросить все ради сестры, эмоции — это очень сложная штука. Поверь мне, я знаю. Но не могла бы ты побыть рядом с сестрой? Тебе не нужно многого делать; тебе даже не обязательно соглашаться со всем, что она говорит. Просто составить ей компанию — этого будет достаточно. Ты сможешь сделать это для меня? — спросил её отец. Вайолет кивнула, и по её щеке скатилась слеза.              Спрыгнув с колен отца, она направилась к лампе. После чего обернулась к отцу с хрупкой улыбкой. Моргнув, она почувствовала, как в ней зародился новый вопрос, почти сжигающий ее изнутри. — А... оте-мастер... как ты думаешь, существуют ли на свете чудовища, способные атаковать душу напрямую? Что против них может сделать аура?              — Ничего, — просто ответил её отец, вставая и потягиваясь. — Что касается чудовищ, то такие безусловно есть. Я не знаю, где они, возможно, рыщут в тенях, которых свет давно не касался. Но они умрут, как и любой другой зверь. Не переживай об этом. Возвращайся пока к сестре, а я закончу уборку.              Потянувшись за лампой, Вайолет проснулась и вернулась в Мастерскую. Не поздоровавшись ни с Куклой, ни с Германом, она направилась внутрь. Бросив оружие в сторону, она залезла к сестре под пальто. Аврора мгновенно обхватила её руками, заставив Вайолет понять, насколько ей холодно. Её сестра перестала дрожать, ей стало легче дышать. Закрыв глаза, Вайолет прильнула к сестре. Вспомнив все те времена, когда они делили постель, пока были маленькими.