Бесконечный кошмар Жона

      Ярнам был безмолвен. Звери молчали, ни один рык не отражался эхом от возвышающегося над городом пейзажа. Оставшиеся в живых бродячие безумцы пытались укрыться в укромных местах, к которым могли добраться.              Над огромным мостом повисла безлюдная тишина, нарушаемая лишь тихим стуком капель. С усталым вздохом Жон окинул взглядом кровавую бойню: под его ногами валялись изломанные тела. Кровь заливала мостовую, куски потрохов, сердец и печени покрывали брусчатку. Трупы, подвешенные за кишки, тоскливо колыхались на ветру. В ожидании неизбежного момента, когда кишки разорвутся и они упадут в глубокую зияющую пасть, которой был Ярнам.              — Вайолет, перестань дурачиться, — укоризненно произнес Жон. Он бросил пристальный взгляд на Вайолет. Рисунок его ученицы был обведен яркими красными лужами. Напевая веселую мелодию, она радостно переминалась с ноги на ногу. Улыбнувшись, она выкинула «палку» и с той же улыбкой подпрыгнула вверх. Сделав широкую дугу вокруг тролля, она с кривой ухмылкой посмотрела на громадный труп. Из него хлестала кровь с черными прожилками. Затем она подскочила к нему.              Мягкая улыбка расколола его невозмутимую маску, и, схватив окровавленную тряпку, он прислонился к стенкам моста и начал чистить Кроцеа Морс. Он издал тихий смешок, когда Вайолет повторила за ним. Даже если её тесак не увидел крови, она все равно искренне пыталась отчего-то его оттереть.              Улыбаясь своей ученице, Жон воспользовался секундой, чтобы насладиться тишиной. Пусть караоке было веселым, и Вайолет очень понравилась лапша, которую они ели в уличной кухне. Его все больше и больше тянуло к мягким тихим моментам, подобным этим. В такие моменты они могли просто наслаждаться обществом друг друга. Мир проходил мимо них.              «Интересно, что будет, когда этот сон «закончится»? Буду ли я жить в Ярнаме днем, окажусь ли я в новом «сне» или проснусь с мыслью, что это был ужасный кошмар?», — задумался Жон, чувствуя, что его плечи расслаблены как никогда раньше. Даже крепкий сон не помог ему так, как возможность просто повеселиться, забыв на несколько коротких часов о своих обязанностях и долге. «Тебе нужно начать лучше заботиться о себе, Арк», — укорял он себя, понимая, что сон проявил худшие из его саморазрушительных наклонностей.              Окинув взглядом свою верную напарницу, он удовлетворенно кивнул, после чего убрал её в ножны. Вайолет сделала то же самое, её голубые глаза изучали тесак, прежде чем она повесила его на спину.                     — Итак, продолжаем путь в сторону Восточного округа. Но перед тем, как мы уйдём ты должна с кое-кем встретится, и есть кое-что, что ты должна знать, — Жон сказал это тихо, придержав язык, так как не знал, как сообщить ещё одну печальную новость.              — Что ты имеешь в виду, мастер? — тихо прошептала Вайолет; её голос был полон растерянности. Он не мог упрекнуть её в этом, ведь он был не совсем прямолинеен.              — Давай пройдемся, — тихо прошептал Жон, без предупреждения ступая вперед. Его сапоги забрызгивали все вокруг багровой кровью. Не то чтобы это имело большое значение, когда он был покрыт ею сверху донизу.                     Вайолет быстро поспешила за ним, её глаза нервно бегали по сторонам. Она повсюду искала подсказки, что он имел в виду. Её замешательство только усилилось, когда они вошли в гробницу Идона. Она замерла, когда они пошли в сторону, а не к лестнице. Она нерешительно потянулась к его руке, пока они шли знакомыми путями к тому, что когда-то было надгробным памятником для одного, а теперь служило для троих.              — К-кто? — спросила Вайолет, её слова были едва слышным шепотом.              — Генрик, — прямо ответил Жон.              Плечи Вайолет опустились, и она издала вздох облегчения. Сжав его руку со всей силы, она посмотрела вниз на два комка грязи. Сквозь грязь, в которой были похоронены два Гаскойна и случайный мальчик, пробивались ростки. Сквозь грязь пробивались проростки волчьей ягоды, а также ростки паслена, окруженные темными лилиями каллы.              По её щекам скатилась шальная слеза, счастливая слеза. — Он... он странно на меня смотрел, — пробормотала Вайолет, отпуская его руку и обхватывая себя руками. Как будто она чувствовала себя грязной, просто вспоминая об этом. — Он делал то же самое с матерью и сестрой... но... но он был также добрым. Это... это было странно. Он мог смеяться с... отцом... и в одно мгновение смотреть на нас с сестрой, как на еду. Как на деликатесы. Потом он возвращался к разговору с отцом, отпускал шуточки, планировал их охоту. Как будто этого никогда не было.              «Все ли в Ярнаме монстры, или это кровь меняет людей?», — задавался вопросом Жон. Он точно знал, что Генрик когда-то был хорошим и любящим дядей. Иначе крик Авроры никак бы на него не повлиял. Но похоже эта любовь была извращена. То ли Генрик вожделел своих племянниц, то ли хотел набить желудок. Жон этого никогда не узнает, да и не хотел узнавать.              Жон искал в мыслях, что бы такое сказать, как успокоить её, как удержать те хорошие воспоминания, которые у нее остались об этом человеке. Но когда он собирался их произнести, слова угасали на его языке. Оставляя после себя привкус пепла и гнили. Жон не смог заставить себя солгать.              Вместо этого он мягко положил руку ей на плечи, и Вайолет прильнула к нему. — Это... это делает меня плохим человеком, раз я рада, что он мертв?              — Нет, — шепотом ответил Жон. — Это делает тебя человеком.              — Не думаю, что хочу помнить его как маму или... моего родного отца, — прошептала Вайолет.              Жон приподнял бровь из-за её особого выбора слов, но не придал этому значения. Все справляются с горем по-разному, и он не стал бы углубляться в то, как Вайолет справляется со своим, если бы не увидел, что она подражает его собственным саморазрушительным наклонностям.              — Ты хочешь побыть одна или мы продолжим? — мягко спросил Жон, на что Вайолет сжала его руку и покачала головой.              Вместе они обошли каменную гробницу и поднялись по лестнице. Поднимаясь по лестнице в часовню, Жон почувствовал знакомую яму в животе. Ему не нужен был ещё один ученик, забота о Вайолет и так была почти постоянной работой. Это было приятно, но ему приходилось «жонглировать» множеством мячей. Хотя он вполне мог бы взять её к себе, но с Вайолет в их комнате в Биконе уже было тесновато. А если добавить сюда ещё одного подростка, то в комнате, рассчитанной на четверых, их будет уже шестеро. А он не хотел бы подвергать своих друзей такому испытанию.              «Но я также не хочу, чтобы её смерть лежала на моих руках», — хмыкнул Жон. Аврора выглядела до ужаса похожей на него. Он подделал свой путь в Бикон, и пусть он и не хотел умирать, но был готов к этому. Если погоня за своими мечтами будет стоить ему жизни, он пойдет на смерть с улыбкой. Хоть раз в жизни он следовал своей мечте, а не тому пути, который выбрали для него другие.              Он видел себя в Авроре. Она была очень похожа на него. Она была готова на все, если это означало, что её оставшаяся семья будет в безопасности.              Он прекрасно понимал, что она уйдет в одиночку, если он скажет «нет».              — С кем мы встретимся? — спросила Вайолет, нарушив тишину. Она бросила на него нервный взгляд. Моля его не говорить о чем-то ужасном.              — Ты скоро узнаешь. Ты уже соскучилась по ней, — мягко ответил Жон, отчего Вайолет вздрогнула. Она сорвалась с места и помчалась вверх по винтовой лестнице.              — Вайолет!              — Сестра!              — Ты жива. Ты в порядке - ты в безопасности. Слава крови, с тобой все хорошо.              Поднявшись по оставшейся части лестницы, Жон с улыбкой прислонился к дверному проему. Руки Авроры обхватили сестру в сокрушительном объятии. В её глазах стояли слезы, пока она что-то тихо шептала. Её переполняло счастье от того, что сестра в безопасности в её объятиях. Вайолет ответила на объятия сестры с таким же энтузиазмом. Прислонившись головой к плечу Авроры. Мило улыбнулась, радуясь воссоединению с последней живой родней.              — Это было очень мило с твоей стороны, — тихо прошептала Арианна, после того как он направился в её сторону. Не желая прерывать воссоединение сестер.              — Я только надеюсь, что Аврора найдет в своем сердце силы простить меня, — вздохнул Жон, присев на скамейку. Он окинул сестер взглядом. Аврора топила сестру под шквалом вопросов. Она проводила руками по сестре, убеждаясь, что та не пострадала и не тронута.              — Её сестра — твоя ученица, не так ли, — Арианна сказала это без всякого намёка на вопрос. В её глазах было лишь мягкое смирение. Она знала, что не сможет ничего сделать, чтобы изменить этот факт.              — Да, — тихо ответил Жон. — И она сейчас в самом безопасном месте, пока, по крайней мере.              — Не знаю, то ли ты высокомерен, то ли просто настолько уверен в своих навыках, — хмыкнула Ариана. Бросив на него долгий взгляд. — Я видела, как ты сражался против Генрика. То, что ты делал... какую магию использовал... скорость и свирепость твоих ударов. Это было... нечеловечески. Я никогда не видела ничего подобного. Ходили слухи о старых охотниках, которые могли двигаться быстрее, чем видит глаз. До сих пор я в это не особо верила.              — Хех, — воскликнула старуха, приоткрыв глаз и глядя на Айранну с презрением. — Ты должен гордиться, охотник. Не каждый из вас может с гордостью сказать, что он — наследник первой Мастерской. Но каждый охотник жаждет получить наследие, до которого ему не дотянуться. Но все меньше тех, кто может взять на себя это бремя. Ещё меньше тех, кто до сих пор помнит, как выглядит их значок.              — Не понимаю, какое это имеет отношение к делу, — нахмурилась Арианна, положив руку на колени и слегка наклонившись к нему.              — А оно и не имеет, — прямо ответил Жон, бросив на старуху предостерегающий взгляд. Её ухмылка сошла на нет, когда она ехидно сощурилась. Положив руки на колени, она закрыла глаза. Раскачиваясь взад-вперед на своем стуле.              К счастью, старуха не стала испытывать его терпение. Жона не сильно волновало, что его наследие вдруг стало известно. Что ему не нравилось, так это то, что она использовала любую возможность, чтобы залезть ему под кожу. Было ли это потому, что она просто ненавидела охотников, или же она просто была старой назойливой стервой, он не знал. Единственное что он знал это то, что её жизненная сила угасала, и даже если она переживет эту ночь, у нее останется всего несколько месяцев. И все же, несмотря на то что у её тела оставалось несколько месяцев. Её дух увядал быстрее. Скоро она умрет.              Не то чтобы Жона это сильно волновало. В его голове крутились мысли, что, может быть, если бы она не была такой грубой стервой, он бы оплакивал её. Но даже если она умирает, даже если она была ужасной сукой. Жон не жалел, что спас её. Она не заслуживала того, чтобы её заживо съели дикие собаки.              Сняв шляпу, Жон лениво провел пальцем по краю. Золотистые волосы, матовые от крови, опустились ему на глаза, когда он провел пальцем по значку «охотника за пилами». Он не придавал особого значения наследию Германа. Для Жона он был просто раздражительным стариком, немного жутким, но никак не легендой. Но то, что он так думал, не отменяло того наследия, которое Герман оставил после себя. Наследие, которое он неосознанно нес на себе.              Усталый вздох покинул его, пока он покрутил шляпу между пальцами, а затем надел её на голову.              Оглянувшись на Аврору и Вайолет, он увидел, что обе нервно переглядываются между ним и старухой. Аврора защищала Вайолет, её взгляд перескакивал с него на старуху, а затем остановился на Арианне. В глазах наставницы она нашла то, что искала.              Сделав шаг вперед, она посмотрела ему прямо в глаза. Слова замирали у нее на языке, его лицо, измазанное кровью, не помогало ей с силами. Но мягкая, ободряющая улыбка Арианны придала ей смелости.              — Теперь ты возьмешь меня в ученицы? — спросила Аврора, почти требуя, чтобы он это сделал. Храбрость на лице испуганной девочки, у которой от страха тряслись ноги. Но как бы ни тряслись её ноги, глаза не показывали страха. Не позволяя себе проявлять страх. Она хотела, должна была поддерживать образ сильной старшей сестры для Вайолет. Она влезла в большие сапоги, которые остались после смерти матери, отца и дяди.              Аврора смотрела на него, её губы дрожали, пока она смотрела в его глаза. Слезы увлажняли её глаза. Она ждала ответа, хорошего или плохого.              — Мастер! Не оставляй меня! — выкрикнула Вайолет, протискиваясь мимо сестры и бросаясь к нему. Поймав её прежде, чем она успела пораниться, Жон осторожно усадил её рядом с собой. Он бережно вытер слезы, хлынувшие ручьем. Страх и паника блестели в её глазах, холодный пот струился по спине, когда она думала, что он бросит её. Слова сестры заставили её страх быть брошенной в полной мере проявиться.              — Я тебя не брошу. Никогда не брошу, — тихо прошептал Жон, когда Вайолет изо всех сил обняла его. Не обращая внимания на то, что его плащ был перепачкан кровью. Он не обращал внимания на падающие слезы, не обращал внимания на сопли и на то, что её тело, казалось, потеряло все силы. Он лишь нежно обхватывал её рукой, пока она плакала.              — Что? — растерянно прошептала Аврора, разум отказывался осмыслить то, что она увидела и услышала.              — У меня уже есть ученик, — мягко ответил Жон. Ожидая предстоящего срыва. Ужас от осознания происходящего охватил Аврору, и она сделала шаг назад. Она подняла на него обвиняющий палец. Слова подводили её, и она заикалась, пытаясь вымолвить что-то невнятное. Вайолет с ужасом смотрела на сестру, боясь, что та украдет у нее то немногое счастье, которое она обрела.              — Хотя это и не редкость, но все же немного необычно, когда охотник берет двоих. Если ты всё ещё непреклонна в своем желании стать охотницей, я устрою тебе тест, или испытание, прежде чем возьму тебя к себе. Твоя сестра уже прошла свое, — Жон сказал это мягко, не обращая внимания на негодующий взгляд, который послала ему Вайолет. Он не хотел брать ещё одного ученика. Но если бы дело дошло до этого, он бы взял, хотя бы для того, чтобы спасти её от самой себя, зная, какой упрямой она может быть. — Но до того как ты скажешь что-то ещё. Я хочу, чтобы ты сделала для меня одну вещь, сможешь ли ты это сделать? — спросил Жон как можно мягче.              Аврора уставилась на него. Праведное негодование горело в её глазах. Гнев полыхал в её груди. Страх бурлил в её сердце. Сокрушительный провал повис на её плечах.              «Посмотри на меня. Это, это будет твоим будущим. Это станет всем, что ты будешь знать, — торжественно прошептал Жон и одарил девочку суровым взглядом.              На кончиках некоторых прядей его волос свернулась кровь. Его лицо было покрыто красным; его шинель была глубокого темно-коричневого цвета; мраморная скамья, на которой он сидел, была испачкана красным. Единственное, что в нем было чистым, — это его дыхание. Все остальное было абсолютно покрыто кровью. От него больше воняло кровью, чем потом.              Вид у него был не очень приятный. Отнюдь. От него пахло смертью. Он был отражением того, во что превратится Аврора, если пойдет по его пути.              Его слова выбили ветер из её парусов. Жон заметил, как в ту же секунду её гнев застыл в груди. На смену ему пришел холодный голубой цвет, который скользил по её телу, вызывая дрожь по позвоночнику и мурашки по коже. Он наполнил её чистым ужасом, а затем осел в желудке.              Испуганный глоток эхом прокатился по церкви. Все краски исчезли с её лица, когда Аврора посмотрела на него. А Кровь тем временем все капала с его волос, растекаясь по белому мраморному полу. Желтая струйка побежала по её ногам, когда она задрожала.              — Я... все еще хочу, должна стать охотником, — прошептала Аврора. С бледным лицом, она прикусила губу достаточно сильно, чтобы пустить кровь. Нервно перебирая пальцами, она умоляюще посмотрела на Арианну. Получив в ответ мягкий, ободряющий кивок. Это позволило ей обрести голос. — Я всё ещё хочу, чтобы ты взял меня в ученицы. Пожалуйста. Я умоляю тебя. Я не хочу быть шлюхой. Я... я хочу, чтобы моя сестра была в безопасности. Я не хочу голодать. Я не хочу, чтобы люди смотрели на меня с жалостью или отвращением в глазах. Я не хочу жить за счет того, что раздвигаю ноги перед мужчинами, которые не мылись месяцами. Я... я хочу жить с каким-то чувством собственного достоинства.              — Боюсь, ты поймешь, что в том, что я делаю, нет никакой чести, — мягко ответил Жон, на его лице появилась самоуничижительная улыбка. — Никакой чести. Ни достоинства. Никакой доблести. Только кровь, гниль, смерть. И проклятый долг, который не окончится даже смертью. Ты всё ещё уверена, что хочешь стать охотником?              — Да. Даже так, я хочу стать охотником, — решительно кивнула Аврора. Дрожь в ногах прекратилась, но страх остался.              — Тогда пусть будет так, — побежденно вздохнул Жон. Он слишком часто видел себя в Авроре, желая от всего сердца, чтобы она не хотела стать такой, как он. И в то же время прекрасно понимал, что она попытается отважиться выйти на охоту в одиночку если он откажет. — Только чтобы спасти себя от самой себя, я возьму тебя в ученики.              Аврора рухнула на колени, когда силы покинули её.              — Нет, — раздраженно хмыкнула Вайолет. Надув грудь, она уставилась на сестру. — Нет! Нет!              — Я знал, что так будет, — пробормотал себе под нос Жон, быстро поднимая Вайолет на руки. Его ученица обхватила его шею руками. Трясясь как лист, она всхлипывала: — Нет. Нет. Нет. Не оставляй меня. Не оставляй меня. Пожалуйста, не оставляй меня. Я буду хорошей. Пожалуйста.              — Не оставлю, я с тобой, — прошептал Жон, нежно укачивая Вайолет, пока её тело сотрясалось от приступа. Осторожно встав, он почувствовал, как выровнялось её дыхание. Он осторожно попытался отодвинуть от себя ученицу. И вдруг заметил, что её руки полностью сомкнулись вокруг его шеи. — Следуй за мной, пожалуйста; думаю, мне понадобится твоя помощь, — прошептал Арианне Жон. Женщина мягко улыбнулась ему. Она встала, а потом положила руку на живот и вздрогнула.              Поймав её прежде, чем она успела упасть, Жон позволил женщине прислониться к нему. Заслужив тем самым благодарную улыбку. Арианну, похоже, не волновало, насколько он был окровавлен.              — Есть кое-какие вещи, которые мне нужно будет раздобыть, прежде чем я официально возьму тебя в ученики, — сказал Жон, жестом приглашая Аврору следовать за ними. Бедная девочка выглядела совершенно убитой горем из-за вспышки гнева сестры. Она не могла понять, почему её сестра, девочка, ради которой она пожертвовала столь многим, не разделяет её радости. — И... я также дам тебе задание. Ничего непреодолимого, но что-то, что даст тебе возможность защитить себя. Ты не пойдешь со мной на охоту, когда я уйду.              — Что? — растерянно спросила Аврора, с недоумением глядя то на него, то на Вайолет. — Как так получилось, что она может охотиться, а я нет? — поморщилась Аврора, на её лице появилось слишком знакомое ему выражение. В ней бурлило разочарование, находящее топливо в разбитом сердце. Такое же надутое выражение лица было у него всякий раз, когда его сестры делали то, что ему не разрешалось. Будь то вступление в клуб, занятия спортом, даже разрешение тренироваться в качестве охотницы, как в случае с Блум.              — Потому что сейчас ты для меня большая помеха, чем Вайолет, — прямо заявил Жон. Не обращая внимания на возмущенные слезы в глазах Авроры, он помог Арианне спуститься по лестнице и войти в знакомый кабинет. Затем он помог женщине сесть в кресло. Он не знал, почему у нее проблемы с ходьбой, во всех его видениях она была в полном порядке. Нежно покачав Вайолет, он отпустил её. Его ученица недовольно смотрела на него, пока сползала вниз. В тот же миг, когда она спустилась, Вайолет прижалась к его боку.              — Прости свою сестру, — начал Жон, бросив на Вайолет пристальный взгляд. Его ученица хмыкнула и скрестила руки. — Твоя мать... сбежала от нее, забыв музыкальную шкатулку. Я похоронил их и вернул Вайолет брошь её матери. После чего дал ей строгий приказ никуда не уходить.              — Она же… — в ужасе прошептала Арианна, уже сложив два и два. Уставившись на яростно краснеющую Вайолет.              — Она меня не послушала, — прямо ответил Жон. Аврора вздохнула, глядя на сестру. — Я едва успел вовремя. Однако с тех пор она испытывает ко мне нездоровую привязанность.              Это было не столько извинение, сколько объяснение. Но хотя он попытался бы помочь обоим, зависимость Вайолет от него не была чем-то, что можно решить за один день. И не за неделю. Потребуются месяцы, чтобы «отучить» её от него, и годы, пока она сможет нормально стоять на ногах. И что бы он ни говорил и ни делал, это не избавит Вайолет от ощущения, что её бросили. Не хотелось, чтобы он делил свое внимание между ними двумя, когда она до этого «монополизировала» его.              — Но, возвращаясь к теме. Хоть это и больно, но сейчас ты — обуза. Хотя это и достойно восхищения, но, отдавая сестре большую часть, если не всю, своей еды, ты сильно недоедаешь. Я не возьму тебя с собой, пока ты рискуешь упасть в обморок от истощения. Я также не могу доверять тебе в том, что ты сможешь выстрелить из пистолета, не сломав запястье, и не сможешь приложить достаточно силы к оружию, чтобы ранить кого-нибудь, — не жалея слов, Жон спокойно и методично докапывался до её недостатков. — Однако твое недоедание можно исправить. Не буду говорить, что вылечить, но в моей Мастерской есть способы, которые позволят тебе быстро набрать немного мышц.              Аврора уставилась на него, Вайолет уставилась на нее, и Жон почувствовал, что стареет на глазах.              — Он прав, дорогая, — промолвила Арианна, привлекая внимание своей ученицы. — Я знаю, что ты хочешь броситься в это дело с головой, как и подобает «горячей голове». Но послушай мистера Арка, хотя его слова могут быть обидными, они, однако, правдивы. Ярнам — не самое доброе место. Ни для старых, ни для молодых, ни даже для сильных. И уж точно не для юных девочек. Как ты доверилась мне, я прошу тебя довериться мистеру Арку, ведь он знает, что для тебя лучше. Пожалуйста. Я не хочу тебя хоронить.              Её слова вырвали у Авроры всю волю, её плечи опустились, когда она посмотрела на него с укором.              Аврора могла сколько угодно скрывать свои синяки и исхудавшие щеки с помощью макияжа. Но она не могла скрыть, насколько худы её руки. И, насколько он помнил, когда видел её обнаженной, его запястье было почти таким же толстым, как её бедра. А то и толще, чем дальше вниз он измерял.              Он не собирался помогать ей совершить самоубийство, взяв её с собой на охоту. Даже если бы она справилась с заданием, которое он перед ней поставил. Он не стал бы брать с собой на охоту обеих сестер.              Выловив набор острых ножей, он разложил их на столе. Тотчас же привлек внимание обеих сестер. Аврора рефлекторно отбила руку Вайолет, когда та потянулась к одному из ножей.              — Если ты посмотришь на стену... — начал Жон, кивнув в сторону того места, где Вайолет тренировалась в стрельбе. Стена была покрыта следами от пуль. Совершенно потрепанная книга лежала у ее ног. — Ты увидишь результат задания своей сестры. Которое она выполнила, так же как я знаю, что ты выполнишь это задание. Впрочем, поскольку сейчас ты скорее всего просто сломаешь запястье если будет стрелять, ты не получишь точно такого же задания, как она. Тебе нужно будет совершить десять последовательных бросков по этой книге, стоя на дальнем краю комнаты.              Жаждущая проявить себя Аврора мгновенно потянулась к лезвиям. Жон быстро, но мягко, со вздохом схватил её за руку. — Ты и вправду очень похожа на свою сестру, — он вздохнул.              — А вот и нет, — сестры дружно закивали, бросая друг на друга взгляды, Вайолет хмыкнула и скрестила руки на груди. Арианна рассмеялась, глядя на выходки сестер. Она была рада, что они не вцепились друг другу в глотки. Жон разделял это чувство.              — А ты вообще умеешь держать метательный нож? — спросил Жон, приподняв острую бровь. Аврора слегка замешкалась, на её щеках появился слабый румянец. — Ты знаешь технику безопасности при метании ножей?              — Разве не нужно... просто кинуть? — спросила Аврора, бросив быстрый взгляд на Арианну. Та лишь хмыкнула, с интересом глядя на Жона, когда на его губах появилась легкая улыбка.              — Нет, — хмыкнул Жон, доставая из жилета ещё один метательный нож. Покрутив нож в пальцах, он услышал, как Вайолет издала звучный вздох благоговения. Она потянулась к набору из двадцати ножей на столе, чтобы попытаться повторить за ним. Жон быстро остановил её, положив свободную руку ей на плечи. — Как ты думаешь, что произойдет, если я брошу этот нож в стену? — рассеянно хмыкнул Жон. Бросив на Арианну быстрый взгляд, пообещав, что никто не пострадает.              — Он сломается? Расколется? — ответила Аврора, в голосе которой звучало сомнение.              — Хочешь поспорить на это? — спросил Жон, приподняв бровь. Вайолет тем временем быстро прошмыгнула к нему за спину. Взяв её за ухо, Жон окинул её тяжелым взглядом.       Одно дело — быть озорной и игривой, но выходки Вайолет можно было расценить как злонамеренные, а этого он хотел избежать.              — Да? — неуверенно ответила Аврора. Быстро кивнув головой, она немного выпрямилась. — Да. Нож либо сломается, либо упадет на пол, когда ты бросишь его в стену, — уверенно ответила она.              Развернувшись, он с легкость метнул нож. Отскочив от стены, тот рикошетом полетел прямо в них. На чистом рефлексе Жон перехватил нож в полёте. После чего убрал его в карман и посмотрел на Аврору, которая была бледна как призрак. — Вот почему нужно учиться правильно с ними обращаться. А теперь, девочки, подумайте, как мы могли это предотвратить?              Вопрос повис в воздухе, две сестры обменялись взглядами, прежде чем Аврора попыталась ответить.              — Ты мог бы бросить его слабее? —нахмурилась Аврора, когда слова слетели с языка, в тот же миг неуверенность накатила на нее. Её сестра была не лучше. Вайолет уставилась на него, пытаясь понять, сможет ли она магическим образом найти ответ, если будет смотреть на него как можно пристальней. Хмыкнув, она попробовала первое, что пришло на ум. — Ты должен был держать нож по-другому! — в конце концов бурно воскликнула Вайолет.              — Не только, ты должен был поставить что-то во что нож вонзится, — Арианна вклинилась в разговор, когда ни одна из девочек не дала ему ответа, который он искал.              — Именно, — мгновенно улыбнулся Жон. Проигноривав свою надутую ученицу. — Однако даже с подставкой метательные ножи иногда могут отскакивать назад, если врежутся рукоятью. Так что, хотя это и не обязательно будет происходить каждый раз, просто имей в виду, что это может случиться. А теперь бери нож.              Схватив один из метательных ножей Авроры, он жестом попросил девочек подойти ближе. — Смотри — это хват «молота», это обычный хват, при котором ты только начинаешь учиться метать ножи, — объяснил он, убедившись, что обе девочки видят, как он держит нож. — Держи его точно так же, как молоток: обхвати рукоять четырьмя пальцами. А большой палец положи сверху.              Передав нож Авроре, он наблюдал, как она изо всех сил старается сделать так, как он показал. На её губах играла нервная улыбка, пока она держала нож.              — Есть и другой хват, который называется «щипковый», — добавил Жон, крутя нож так, чтобы лезвие оказалось в его руке вместо рукояти. Он зажал лезвие между пальцами. — Этот хват не добавит силы твоему броску, и все сводится к предпочтениям. Лезвие зазубрено, так что, хотя я могу понять, что ты хочешь поэкспериментировать, я не рекомендую этого делать, пока ты не освоишься с метательными ножами.              — Но ты же не так метаешь? — с любопытством спросила Вайолет, потянувшись, чтобы взять нож, но Жон её остановил. Хмыкнув, она скрестила руки.              — Ты права, — просто ответил Жон. — Обычный бросок — это самая распространенная, точная и простая в освоении техника броска для тех, кто только начинает. Однако это не значит, что она слабая, и к ней не стоит относиться легкомысленно.              Покрутив нож в руке, он медленно отвел назад свою руку. Он прицелился и пустил нож в полет. Нож пронесся по воздуху и попал точно в цель. В результате нож оказался между двумя камнями.              Сделав небольшой жест рукой, Аврора нервно протянула ему свой нож. Бросив на стену испуганный взгляд. Положив нож рядом с остальными, Жон подошел к стене и выдернул метательный нож, а затем подошел к книжной полке и прислонил её к стене. Это не было каким-то сверхъестественным подвигом силы. Но сделать у него это получилось почти без усилий. Окинув взглядом книжную полку, он кивнул сам себе. Он достал случайную книгу о достоинствах поэзии и философии и положил её на край стола, возвращаясь обратно.              — Эта книга будет служить тебе мишенью, — пояснил Жон, вставая позади Авроры. Он положил руки на плечи Вайолет. Его ученица растаяла в его прикосновениях, прислонившись к нему спиной с довольной улыбкой. — Посмотрим, сможешь ли ты повторить бросок, который сделал я. Подними руку назад к уху и брось. Не забудь отпустить руку в середине замаха, и не бойся промахнуться.              От Авроры всё ещё исходила нервозность. Трясясь, она схватила нож, убедившись, что правильно его зажала. Она занесла руку назад, и лезвие затряслось от нервного напряжения, пока она изо всех сил старалась прицелиться.              — Стой! — нахмурившись, воскликнул Жон. Аврора побледнела ещё больше и бросила на него умоляющий взгляд. — Повторяй за мной, — приказал он, делая медленный, громкий и глубокий вдох. Смущенная и нервная Аврора повторила за ним. Задержав дыхание на добрых пять секунд, он медленно выдохнул. Проделал то же дыхательное упражнение ещё два раза, пока Аврора не взяла свои нервы под контроль. — А теперь продолжай.              — Это было мило с твоей стороны, — мягко отозвалась Арианна, на её губах появилась мягкая улыбка, когда она смотрела, как Аврора заносит нож обратно, прежде чем бросить его одним плавным движением. С тихим вскриком нож пролетел по воздуху. Нож немного переборщил с вращением, в результате чего бросок, который должен был попасть в столешницу, вместо этого перелетел через нее. Зарывшись между двумя книгами.              — Хочешь верь, хочешь нет, но никто не рождается мастером, — произнес Жон, ободряюще улыбнувшись Авроре, когда та обернулась. В её глазах светилось изумление. Она смотрела на свои руки, словно не могла поверить, что у нее почти получилось с первой попытки.              — Как бы то ни было, не многие охотники, которых я знаю, стали бы тратить время на обучение технике безопасности. Ещё меньше тех, кто остался бы рядом и научил бы её правильной технике метания. Ты очень добрый человек, Арк, — мило улыбнулась Арианна.              — Я стараюсь им быть, — тихо прошептал Жон, ободряюще улыбнувшись Авроре, когда та нерешительно потянулась за очередным ножом. Подстегиваемая вновь обретенной смелостью, она снова начала действовать. Нож крутанулся в воздухе, острие вонзилось в стол прямо перед целью. Не давая себе опомниться, Аврора схватила третий нож, отправив его в полет. Аврора издала радостный вопль, подпрыгивая от счастья. Третий нож попал в край мишени.              — Похоже, вы скоро возьмете ещё одну ученицу, мистер Арк, — Арианна сказала это с мягкой, почти дразнящей улыбкой. В ее глазах светилась гордость.              — Талант ли это или просто удача новичков, думаю, покажет только время. Однако ради нее я желаю, чтобы это было именно первое, — бесстрастно ответил Жон, не в силах побороть нотки холодной грусти, просочившиеся в его тон. Все понимали, насколько бессердечным был Ярнам. Талант, потенциал, гений — пустые слова, которые ничего не значат, если ты никогда не сможешь их реализовать. Сколько охотников, более талантливых, чем он, ходило по улицам Ярнама? Сколько их погибло из-за удачно расположенной засады, не обратив внимания на долю секунды или поддавшись низменным инстинктам?              Жон не считал все могилы В Мастерской, но из того, что ему удалось узнать от Куклы, он понял, что к чему. Каждая могила символизировала охотника, который был «освобожден» или выполнил свой контракт. Кукла так и не сказала, что именно с ними произошло, но у него уже были кое-какие мысли. Единственное, что он вытянул из её слов, — это то, что ему нужно продолжать охотиться, и в конце концов он будет «освобожден».              «Но. Что это значит, если сад Мастерской усеян сотнями надгробий, а я не нашел ни одного охотника, который узнал бы мой значок?», — задумался Жон. Зная все преимущества, которые давала Мастерская. Он хорошо представлял себе, насколько велик Ярнам. И все же ни одна душа, кроме дряхлой старухи в церкве, не знала, из какой он Мастерской. Там, где должна была быть сотня других, он был один.              И то, что он был один, говорило о том, какая судьба постигла их. Старшие, лучшие, более опытные охотники, которые обладали теми же преимуществами, что и он. И все же их не стало.              — Талант и потенциал ничего не значат, пока их не реализуют, — хмыкнул Жон, не обращая внимания на то, насколько холодной стала атмосфера. — Я дам ей время; я дам ей безопасное место для тренировок и роста. Когда она упадет, а она будет падать, я буду рядом, чтобы подхватить её и помочь ей идти вперед. А когда она умрет, я буду рядом, чтобы вырыть ей могилу со слезами на глазах.              Аврора послала ему испуганный взгляд, в её глазах застыли страх и беспокойство. Вайолет стояла, застыв как доска, и смотрела на него безвольными глазами. Арианна тихонько вздохнула, смахнув шальную слезу. — Ты и вправду добрый, — тихо прошептала она.              — Нет, это Ярнам слишком жестокий! — мягко ответил Жон. — Но я думаю, что нам давно пора продолжить нашу охоту. Я также возьму с собой контракт на ученичество и все необходимое для проведения служения крови, когда вернусь в следующий раз. Я закрою дверь после того, как мы уйдем, но постарайся держать её в узде. Мне не нужен ещё один ребенок, убегающий в ночь.              — Я бы не стала! — возмущенно отозвалась Аврора, румянец на её щеках не был виден под слоями косметики.              — Я прослежу, — восторженно ответила Арианна, надев элегантную мягкую улыбку, наполненную обожанием. Ей не терпелось провести эти последние мгновения со своей ученицей. Зная так же хорошо, как и он, что она, не задумываясь, отправится в ночь, если решит, что это поможет ей уберечь сестру. Совершенно не обращая внимания на то, что ради этого она бросится в зияющую пасть смерти.              После похлопывания по плечу, его ученица поспешила обнять сестру на прощание. С неохотой Аврора опустила руки, пока Вайолет спускалась по лестнице. Только кашель Арианны остановил её, когда она невзначай последовала за ней вниз. И только после ухода Вайолет, Аврора повернулась к нему со странным взглядом, в её глазах читалась растерянность.              — Почему у нее белые волосы? — спросила она.              — Секрет Мастерской, — ответил Жон, нахально подмигнув Авроре, когда закрывал дверь.                     Подойдя к Вайолет, он направился к ближайшей лампе. Оказавшись у лампы Жон взял её руку в свою и щелкнул пальцами. Нежный лунный свет из Мастерской в тот же миг попал им в глаза. Немного поодаль Кукла сделала реверанс.       — Приветствую, добрейший охотник, как прошло воссоединение Надежды завтрашнего дня и Ребенка сегодняшнего дня? — мягко спросила Кукла, на её губах появилась легкая улыбка, когда Вайолет ошарашенно поглядывала на неё.              Положив нежную руку на плечо своей ученицы, он подошел к Кукле. Он хотел увеличить её Жизненную силу.              — Я буду считать, что все прошло хорошо. Что скажешь, Вайолет? — спросил Жон, и Вайолет вышла из ступора, кивнув головой. На её лице появилась мягкая улыбка. — Я снова встретилась со своей сестрой, — прошептала она, совершенно позабыв о недавнем срыве. Вместо этого она как будто подавила в себе мысль о том, что Аврора может стать ученицей.              — Меня согревает осознание того, что все прошло хорошо, — улыбнулась ей Кукла. — Однако, как я понимаю, юной особе пора сделать первое вливание отголосков крови?              — Да, — кивнул Жон, положив руку на плечо Вайолет.              — Тогда позволь мне, — произнесла Кукла, опустившись на колени и мягко положив руку на сердце Вайолет. — Ты будешь жертвовать отголоски?              — Да, — снова кивнул Жон, его руна засветилась, и в воздухе появились багровые буквы, которые мог видеть только он. Он с ужасом смотрел на её атрибуты: все её атрибуты равнялись двум, и даже Тайная сила. Жон отметил, что эта двойка появилась только из-за её тренировок и недавнего ритуала. Но он, честно говоря, не знал, какая из этих двух причин играет наибольшую роль.              — Приготовься, — мягко приказал Жон, и Вайолет закрыла глаза и нерешительно кивнула. Она вздохнула, когда он усилием воли заставил все отголоски повысить её Жизненную силу. Мгновенно её щеки наполнились ещё больше, смывая все былые следы недоедания. На руках и ногах появились здоровый жир и мышцы. Её ребра исчезли из виду, когда слой жира и мышц постепенно нарастал. За секунду Вайолет превратилась из несовершеннолетней девочки, выздоравливающей от анорексии, в здоровую молодую девчонку, которую можно было увидеть на детской площадке.              Сосредоточившись, он попытался почувствовать, как отголоски проникают в нее. Он чувствовал, как отголоски служат топливом, но получал лишь кусочки того, что они подпитывали. Довольный, он поймал Вайолет, когда она испустила вздох и зевок. Её тело внезапно запустило все процессы, которые были замедлены и ослаблены из-за недоедания.              Выразив благодарность Кукле, он осторожно поднял ученицу на руки. Он мог бы попробовать сам разобраться с тем, как делать отголоски крови, позже, а сейчас ему нужно было уложить ученицу. С мягкой улыбкой он понес её в мастерскую. Решительно проигнорировав опустошенный взгляд Германа. Прекрасно понимая, что лучше просить прощения, чем спрашивать разрешения, когда он неизбежно возьмет Аврору в ученики. Не то чтобы он горел желанием это делать.              Усадив Вайолет на стул перед камином, он стащил с нее плащ и укрыл одеялом. — Нет... не оставляй меня... папа... — пробормотала она во сне, потянувшись к нему. Поцеловав её в лоб, он осторожно высвободил её пальцы из своих рук. После чего встал и приготовился к предстоящей охоте.              — Ты стал мягче, — беззлобно отозвался Герман. Мутные глаза уставились на него, когда он тихонько отошел от Вайолет.              — Я стал сильнее, — ответил Жон, бросив на него взгляд через плечо, когда спускался по ступенькам.              /-/              Гробница встретила его своей жуткой тишиной. Кровь, в которой он стоял, была ещё теплой с того момента, когда он был здесь в последний раз. Раздавался стон разорванного на две части безумца, все ещё истекающего кровью и взывающего к матери. Как и в тот раз, когда он оказался здесь впервые.              Было такое ощущение, что он будто только что моргнул. Как будто все было сном. Первая охота Вайолет. Вечера игр и кино, которые проводили для него друзья. Ритуал Вайолет. Ведьмы, он сам, закрепляющий свои ритуалы и произносящий свои первые правильные заклинания.              Все это казалось ему сном. Бред, который он придумал в своем воображении, оказавшись в ловушке этого запутанного лабиринта. Встряхнув головой, Жон щелкнул пальцами, произнося быстрый очищающий ритуал, который он хранил в запасе. Он сразу же почувствовал, как странный эффект меланхолии теряет свою силу. В тот же миг его пронзила дрожь облегчения.              — Немудрено, что в прошлый раз, когда я был здесь, мне казалось, что время слилось воедино, — мрачно отметил он, быстро избавляя последнего безумца от страданий и спускаясь в коридор. Он мимоходом записал мистические аспекты Лабиринта как ещё одну вещь, которой стоит остерегаться. Он уже мог представить себе все остальные коварные эффекты, на которые он может наткнуться. Конечно, не помогало и то, что он находился только на самом верхнем уровне. Технически он всё ещё находился у входа.              И это было тревожное осознание, но Ярнам был полон кошмарных тайн, скрывавшихся за каждой щелью. — Единственное, что я могу сделать, — это быть готовым, — рассеянно произнес он, задержав руку на ритуальных свечах. Недавно он решил начать носить их с собой на случай, если вдруг он использует все закреплённые «простые» ритуалы. У него было несколько таких ритуалов, но всегда оставались сценарии «а вдруг». Сценарии, к которым он готовился. Сценарии, в которых он, несомненно, окажется.              Идя по коридору, он чувствовал, как поднимается вверх. Затем коридор повернул, и он почувствовал, что спускается все глубже под землю. Однако лианы становились все реже, стены и полы — все чище. Если бы он не знал, где находится, то мог бы подумать, что идет по коридорам церкви. Но не успел он начать сомневаться в странностях гробницы, как на него набросилась стая голодных дворняг. Во главе со стаей трансформированных полузверей. Неполноценные оборотни в лохмотьях с зубами, поблескивающими от слюней. Бешеные глаза, одолеваемые голодом, устремились на него.              Не раздумывая, он выхватил молитву пламени и нажал на курок. Коридор утонул в реве огня. Мучительные вопли отдавались эхом, пока он продвигался вперед. Огненные нити лизали его ноги, Кроцеа Морс летела в огонь и уничтожала наступающих тварей. Он не отпускал спусковой крючок, пока не убедился, что все мертвы.              — Нужно будет объяснить Вайолет, что прямое противостояние не всегда самое разумное, — хмыкнул Жон. Он перешагнул через устроенное им пепелище. Идя вперед Жон, мысленно отметил, что он смог пробиться сквозь стаю дворняг, используя только Кроцеа Морс и Молитву Пламени, даже не произнеся ни одного заклинания. Так же он отметил, что немаловажную роль в этом сыграла узкая структура коридоров из-за чего огонь смог быстро залить врагов.              Пусть Кроцеа Морс и была его основным оружием... Но Молитва Пламени заняла достойное место в его арсенале. Несмотря на свою жестокость, она эффективно расчищала коридоры и отлично справлялась с толпой. В то время как Игнис превосходил её по силе. И то, и другое имело свое место в его арсенале.              Идя дальше по коридору, Жон не заметил, как дворняги превратились в пепел. Они исчезали в противоположном коридоре на невидимом ветру. Его внимание было занято тем, что он рассматривал грандиозную комнату перед собой. Она была подозрительно пуста, но над сундуком он увидел блуждающую призрачную огненную сферу.              Жон сразу понял, что это ловушка, но всё же признал, что ему любопытно. Он бросил камешек в центр комнаты, что вызвало громкое эхо, но не привело ни к чему. Лестницы вниз не было, как не было и лозы или чего-то, что можно было бы использовать для спуска. На другой стороне комнаты была лестница вверх, с небольшим верхним плато. Комнату украшали какие-то статуи, но сколько бы он ни смотрел, он не видел ничего, что могло бы прийти на звук.              Вздохнув, он перешагнул через выступ, приготовившись к тому, что из теней вот-вот появится нечто.              Его желудок сжался в комок, когда гравитация подхватила его, быстро опустив на пол с громким всплеском. Его голубые глаза широко распахнулись, когда мир вокруг закружился, и он упал на пол. Моргнув, он поднялся с пола и оказался в зеркальном отражении комнаты. Все было зеркальным. Коридор, из которого он упал, был справа, а вход в него теперь был слева. Сундук, который он видел, теперь находился на потолке.              То, что было пустой комнатой, теперь было заполнено чудовищами.              Инстинктивно он отбросил в сторону бочонок с маслом, после чего отпрыгнул вправо и перерубил лодыжки первому зверю. Он сделал быстрый шаг вправо, пируэт и со свирепой силой обрушил свой клинок на второго зверя. Проклиная себя за то, что в «Ритуалах крови» не было «правильных» боевых заклинаний. Возможность насылать проклятия и чуму — это, конечно, хорошо, но, когда Жон отрубал когтистую руку, пытавшуюся схватить его. Он очень жалел, что не умеет метать огненные шары.              Но это не означало, что он не мог использовать магию крови в стремительном бою. Щелкнув пальцем, он почувствовал, как кровь на земле устремилась к нему. Кровь заструилась по его сапогам, быстро покрывая его чисто красными рыцарскими доспехами. Когти безвредно отскакивали от брони, не забирая ни капли от его ауры.              С яростным ревом на него набросились другие чудовища. У него свело живот, когда он произвел быстрый подсчет. Более тридцати зверей. Все они впали в безумное бешенство от его кровавой брони.              Быстро щелкнув пальцем два раза, Жон произнес ещё два заклинания. Он почувствовал, как его охватило чувство свободы, когда он снял с себя все телесные ограничения.              Его быстрый шаг вправо превратился в рывок, и он врезался в зверя. Кости хрустнули в районе его плеча, но он не почувствовал никакой боли, когда зверь рухнул на него. Когти и зубы царапали его броню, пока Кроцеа Морс неслась навстречу зверю. Одним плавным движением он разрубил чудовище на две части.              Выпустив дрожащий вздох, Жон продолжил бойню. Его нейроны работали быстрее, чем когда-либо прежде, гормоны бурлили в его теле, суставы и кости волшебным образом не ломались, когда он выплескивал всю свою необузданную силу. Молотов пролетел по воздуху и попал в челюсть замешавшемуся зверю. Неумолимый апперкот раздробил кости и стекло, огонь прошел по горлу зверя и по его шерсти. Хлопья огня летали по воздуху, падали в масло и взрывались.              Жон не обращал внимания на огонь, не чувствуя его сквозь усиленную аурой кровавую броню. Вместо этого он отсчитывал секунды, мчась по кругу. Он знал, что у него осталось чуть больше девяти минут до того, как броня рассеется. Нужно было использовать их по максимуму.              Вскоре по комнате пронесся громкий рев, и Жон почувствовал, как его желудок опустился, когда он посмотрел в коридор. Запах пепла, а затем и серы защекотал ему нос. Поборов нарастающую панику, он застыл на месте, когда звук тяжелого топота раздался ближе. Со стороны входа раздался взрыв огня: гигантская собака, объятая пламенем, впустила в комнату стаю горящих дворняг. Огонь охватил всех зверей, и они взвыли. Горящие звери извивались и корчились, сопровождаемые яростными рыками. Кривые рога отрастали по мере того, как они увеличивались в размерах.              Приняв решение в долю секунды, Жон бросился вверх по ближайшей лестнице. Он сшибал ближайших зверей, пробиваясь сквозь них. Быстрым пируэтом он обогнул огненный шар, которым в него плюнул зверь.              Огонь лизал его пятки. Громкие шаги раздавались прямо за спиной. Если бы его не окружало более тридцати разгоряченных зверей, он бы набросился на горящую гончую. Но как бы то ни было, количество было собственным качеством. Как и качество. Тридцать безумцев не были непреодолимы, а сотня — да. Тридцать чудовищ не были непреодолимой угрозой. Тридцать горящих, неистовых, изрыгающих пламя, одержимых зверем душ — да.              Достигнув вершины, Жон быстро присел на корточки. И со всех силы подпрыгнул вверх. Он врезался в зеркальную «плёнку» и с беззвучным плеском вылетел в предыдущую комнату.              Быстро оглядевшись, он увидел, что огненных зверей нигде нет. Даже на потолке, который, как он теперь знал, был отражением комнаты, там же не было видно никаких зверей. Зато он увидел тени, фигуры из дыма. Самая крупная из них шарила лапами по сторонам, а затем вернулась в коридор. Вздох облегчения вырвался у него, когда тварь так и не выскочила из коридора.              Развеяв кровавую броню, Жон отменил все активные заклинания. Он почувствовал, как метафорические цепи сковывают его, как рвутся мышцы, трещат кости, лопаются кровеносные сосуды, перегреваются нейроны и лопаются некоторые органы. Выпустив хриплый вздох, он снова щелкнул пальцами. Его плечи опустились, когда эффект от ритуала регенерации начал действовать.              — Заметка для самого себя: всегда иметь наготове хотя бы одно исцеляющее заклинание, если я хочу скомбинировать «Необузданная сила» и «Задержка урона», — прошипел Жон, быстро осматривая комнату в поисках новых зверей или ловушек, прежде чем открыть сундук. Он достал набор из трех самоцветов. Проведя пальцем в перчатке по первому самоцвету, он почувствовал, что тот излучает больше силы, чем тот, что уже был в Кроцеа Морс. Это не был тот экстремальный скачок силы, которого он хотел, но это было улучшение.              Убрав самоцветы в карман, Жон быстро огляделся по сторонам, проверяя карманы. После чего он спустился вниз, туда, откуда в зеркальной комнате появилась горящая собака. Идя вперёд, он не заметил, что за ним тем временем тянулся след из брызг крови. С мрачной решимостью в глазах, он был готов ко второму раунду.