Бесконечный кошмар Жона

      Сегодня была пятница, а это означало две вещи.              Во-первых, Жон был уверен, что Кардин или кто-то ещё попытается что-то сделать.              Во-вторых, это будет вторая охота Вайолет.              Между прочим, Жон не очень-то ждал последнего. Он просто знал, что воссоединение Вайолет и Авроры приведет к слезам, может быть, даже к редким ударам или другим проявлениям жестокости, если ситуация слишком накалится. Вайолет была слишком привязана к нему, и он знал, что она не примет другую ученицу — даже простые шутки над ней заставят её думать, что он её бросает, даже если эта ученица будет её сестрой. А Аврора была готова учиться у проститутки, лишь бы её сестра ела. Жону не нужно было видеть будущее, чтобы знать, что они столкнутся лбами.              И, честно говоря, Жон был не в настроении играть в посредника между двумя эмоциональными сестрами.              Последняя охота лишила его эмоций, да и злость на девушек из Вакуо грызла его, и он устал слышать шепотки за спиной. И это, не считая душевной боли, которую он испытывал из-за того, что его спутница и напарница — Кроцеа Морс теперь осквернена. Хотя эффект от «Плача Кровавой Луны» в основном прошел, свежая бойня пробудила в нем жажду крови, которая терзала его с самого утра, когда он проснулся. И он был уверен, что время от времени что-то пытается вырваться из Кроцеа Морс.              Все эмоции, разочарование, из-за которого он был готов наброситься на кого угодно в любую секунду, всё ещё теплящийся гнев, затаившийся на краях его сознания. Все это переполняло его.              Жон будто оцепенел, это было все, что он мог чувствовать. Это было все, что он позволял себе чувствовать.              А ещё он знал, что никогда не сможет простить себя, если не окажется рядом со своей ученицей и её сестрой, когда они будут нуждаться в нем больше всего. Его клятва Гаскойну была вначале просто порывом, сказанным, чтобы утешить умирающего человека. Но он не стал бы лгать и говорить, что Вайолет не приглянулась ему. И он никогда бы не подвёл Вайолет так, как подвёл его отец. Но даже сейчас он не знал, сможет ли заставить себя быть рядом с ними.              — Как ты думаешь, кто победит? — шепотом спросил он у Вайолет. Вайолет прислонилась спиной к его груди, как всегда, выбрав своим местом его колени.              Вайолет хмыкнула и пожала плечами: она была слишком увлечена боем, чтобы дать ему нормальный ответ.              Оставив свою ученицу наедине с её невинным волнением, Жон откинулся назад и стал наблюдать за боем. Его глаза заблестели от скуки. Ему хотелось скорее оказаться в Сне, безуспешно листать старые пыльные тома по тайной магии. Даже читать старые и противоречивые книги будет интереснее чем наблюдать за боем внизу.              «В одном томе говорится что-то дельное, в другом – что-то отрицается, в третьем — просто какая-то тарабарщина и вычурные слова, не содержащие ничего существенного. Все это просто путаница противоречий», — мысленно проворчал Жон. Из двух видов магии он больше склонялся к магии крови. Даже несмотря на её темную природу, она давала немедленные результаты, и все, что он нашел по ней, было пригодно для использования. Не говоря уже о том, что все его личные исследования в этой области были не так уж и напрасны, ведь он мог бы проводить большие ритуалы самостоятельно, а не пытаться найти способ сделать их пригодными для боя.              «Не то, чтобы это была какая-то пустая трата времени», — это принесло ему быструю и легкую победу. Хотя Тайная магия не показала никаких немедленных результатов, его ритуалы не могли повторить песнопения. Это и стало главной причиной его желания изучить их побольше, чтобы в будущем усовершенствовать свой арсенал против мирских и магических угроз. В конце концов, если бы он знал, как работает тайная магия, ему было бы легче придумать контрмеры на тот случай, если он наткнется на кого-то ещё, кто сможет её использовать. Это был вопрос не столько «если», сколько «когда».              Переключив внимание на бой, Жон мог описать его только одним словом.              Уныло.              Часть его сознания понимала, что это важная, даже необходимая часть тренировок. Отработка недостатков в безопасных условиях. Но это было скучно, это было уныло. Не было смертельных ударов, вместо этого они просто набрасывались друг на друга в гонке, чтобы как можно быстрее истощить ауру противника. Хотя импровизация и присутствовала, её не хватало, и она не вдохновляла. Здесь не было ничего близкого к тому, чтобы попробовать что-то и осознать, что провал будет означать смерть.              Однако настоящей причиной, по которой бой показался ему таким скучным, было полное отсутствие напряжения. Это была тренировка, и к ней относились как к тренировке. Худшее, что могло случиться, — это получить нотацию от профессора Гудвитч или быть отправленным в лазарет, если кто-то облажается.              «Блин... Я и не замечал, насколько исказилось мое восприятие боя», — мысленно сокрушался Жон. Он знал, что никогда не станет таким боевым наркоманом, как Янг, для него драки были скорее следствием того, что он охотник, а не основной причиной, по которой он им стал. Но он никогда не замечал, как Ярнам постепенно менял его мнение по отношению к бою и все из-за одной кровавой смерти за другой. Он даже не заметил. От этого откровения у него по позвоночнику пробежала дрожь, а в жилах, казалось, застыл лед.              Пусть худший из его пороков и находится под замком, затаившись в самой глубине его разума, и с нетерпением ждет, когда его выпустят наружу. Но даже так следы его влияния всё ещё оставались в его сознании.              «Мне нужно ещё два черных сердца», — мгновенно решил Жон. Ритуал привязки мгновенно стал для него приоритетом номер один. Ему не хотелось выяснять, какие ещё шрамы оставит его жажда крови, если он снова потеряет контроль. Он контролировал её, а не наоборот. «Но сколько других охотников думали иначе?», — подумал он, пока ироничная улыбка расплылась на его губах.              Бросив ещё один взгляд на бой, он проигнорировал взгляд, который Кардин послал ему поодаль. Он смотрел на него с мальчишеской ухмылкой, проводя большим пальцем по шее и жестикулируя головой в сторону арены.              Не обращая на это внимания, Жон закрыл глаза, прислушиваясь к успокаивающему стуку своего сердца. Энергичная кровь мчалась по его венам. Сделав глубокий вдох, он почувствовал, как на него наваливается спокойная сосредоточенность.              Сжав левую руку, он заставил свое сердце биться, как боевой барабан, посылая кровь по венам. После кровавой прогулки по Хемвику, подбирая отголоски, которые он обронил, и окончательно расправляясь с ведьмами, Жон решил вложить все силы в свои атрибуты. При этом ему удалось поднять атрибут Жизненной силы выше сорока. Доведя его до приличных сорока трех. Сразу после этого он заметил, что последние три вложения принесли ему гораздо меньше силы чем он ожидал.              Но это не означало, что он собирался остановиться. Может, мгновенная польза и уменьшалась, но он начал чувствовать кое-что ещё. Вместо того чтобы увеличить объем жизненной силы, она стала более устойчивой. И хотя его тело стало более выносливым как побочный эффект того, что его жизненная сила стала более устойчивой, эта выносливость стоила того, хотя бы ради того, что она собой представляла.              24(+3).              Таков был его текущий атрибут «Сила». Благодаря тому, что его Жизненная Сила стала более устойчивой, его тело последовало этому примеру, позволяя ему извлекать больше силы из своих мышц. Это ещё не было чем-то близким к тому, на что способны приступы истерической силы. Но если он будет вкачивать все больше и больше Жизненной Силы, то в конце концов наступит момент, когда он будет активно использовать сто процентов своих мышц.              Может быть, он и не достигнет отметки в сто процентов, но все равно это была цель, которую нужно держать в уме. То, что это избавит его от необходимости уделять столько внимания Силе, было дополнительным бонусом.              — Я вызываю Арка на спарринг, — крикнул Кардин, как только профессор Гудвитч объявила о прекращении поединка. Нахмурив брови, Жон вздохнул. Он поднял Вайолет и усадил её на свое место. Его ученица послала Кардину испепеляющий взгляд за двоих.              — Я согласен, — он ответил вяло, шепча тихие извинения, пока шаркал в сторону арены. Подойдя к лестнице, он достал молитву пламени, не обращая внимания на укоризненный взгляд, которым одарила его профессор Гудвитч. Не то чтобы что-то мешало им приносить на арену новое оружие. Эксперименты разрешались и поощрялись. В допустимых пределах.              Проведя языком по зубам, он нащупал несколько зазоров, из которых новые зубы пробивались сквозь раздраженные десны. «Похоже за лучший эффект ритуала выгодней платить собственной «жертвой», — подумал Жон, ведь это позволило ему получить в свои руки несколько осколков кровавого камня. Этого как раз хватило, чтобы дважды укрепить молитву пламени. Но и пришлось пожертвовать четырьмя коренными зубами.              Играя с регуляторами на молитве пламени, он не обращал внимания на постоянно растущий негодующий взгляд, который посылал ему Кардин. Нажав на курок, он с могучим ревом выпустил тонкую струю огня. Некоторые из ближайших зрителей вздрогнули, когда жар лизнул их лица.              — Стандартные правила, помните, что это тренировочный бой, а не бой насмерть. Это касается вас обоих, — произнесла профессор Гудвитч.              Пропустив слова мимо ушей, он полностью сосредоточился на Кардине. Пусть тот и не представлял угрозы, он хотел, чтобы Кардин от него отстал, и одновременно с этим он хотел передать «сообщение» всем. Из этого возникал закономерный вопрос, как заставить человека, который думает своим эго, а чувствует своим членом, отступить? К счастью, Жону нравилось думать, что у него есть ответ.              — Начинайте! — крикнула профессор Гудвитч, когда они были готовы.              Как только слова сорвались с её губ, Жон бросился вперед. Он встретив Кардина в центре арены. Он отскочил в сторону, когда в воздухе пронесся огненный шар. Кардин активировал кристалл огненного праха в своей булаве, превратив её в огненный шар на палке.              Нажав на вторичный спусковой крючок, он привел сопло пламегасителя в положение готовности.              Быстро уходя от очередного сокрушительного удара, Жон послал Кардину наглую ухмылку и подмигнул. Он знал, что это все, что ему нужно, чтобы заставить вспыльчивого парня «взорваться».              И как по мановению руки, Кардин поднял Палача, издав боевой клич.              Как только он понял, что его план удался, Жон бросился к нему, впихивая в рот Кардина дуло молитвы пламени. Когда Кардин попытался отступить назад, он пнул его ногой, заставив скрестить ноги, так как тот потерял равновесие. Запихивая дуло все глубже в рот, мимо язычка. Задыхаясь и захлебываясь, Кардин потерял равновесие, и Жон понесся вниз вместе с ним на землю.              При этом он успел поймать правое запястье Кардина под свой ботинок. Грубо схватив его за подбородок и заставив приподняться, он тем самым просунул длинную насадку ещё глубже в его горло. Кардин почти позеленел, пытаясь отдышаться.              — Как думаешь защищает ли аура и внутренности? — лениво спросил Жон, сильнее надавливая на основной курок. — И ты же в курсе что праховому огню не нужен кислород, чтобы гореть.              Его слова возымели мгновенный эффект: глаза Кардина широко распахнулись, почти выскочили наружу, и он начал дико метаться по земле, задыхаясь, глядя в безразличные глаза Жона. Жону же было все равно, он просто ещё глубже вдавил сопло и сильнее надавил на курок.              — Победа подчинением! — воскликнула Глинда. Фиолетовое свечение оттянуло его пальцы от курка. Вытащив сопло из горла Кардина, он помог ему подняться, не дав подростку шанса сказать «нет».              Закинув руку, естественно, через плечо Кардина, он жестко прошептал ему на ухо. — Мне плевать, что тебе обещала Небула или её команда. Просто... загляни под подушку, когда вернешься в свою комнату. И только после этого принимай решение.              Кардин уставился на него, закашлялся, чувствуя, как слезы увлажняют его глаза. Отбросив руку Жона, он подобрал свою булаву и пошел прочь. Гнев пылал в его сердце. Жон отпустил его, дав Изольде задание как проверить свои новые возможности, так и убедиться, что Кардин и его команда больше никогда ничего не попытаются сделать.              — Хороший бой, но если вы можете победить, истощив ауру противника, это не значит, что вы всегда должны идти на это, — четко объяснила профессор Гудвитч. — Мистер Винчестер, в следующий раз не позволяйте насмешкам противника доставать вас. Мистер Арк, хотя я не могу сказать, что одобряю ваши действия, но вы быстро и эффективно подчинили себе своего противника и поставили его в невыигрышное положение. Отличная работа.              Возвращаясь к своей команде, он увидел, как Руби наклонилась к нему и прошептала. — Ты ведь не собирался нажимать на курок, правда? Это ведь был просто блеф?              — Конечно. Это же был тренировочный бой, — соврал Жон, как и подобает лжецу.              /-/              — Твою мать! Да кем он себя возомнил? — прорычал Кардин, как только закончилось занятие. Он в ту же минуту прорвался к коридору. Ему было невыносимо находиться в одной аудитории с этим двуличным ублюдком.              Дрожь пробежала по его позвоночнику, когда беспомощность снова дала о себе знать. Это только подпитало его гнев. Во рту всё ещё ощущался привкус меди. Встряхнув головой, он отогнал воспоминания. Не желая доставлять Арку удовольствие видеть его испуг.              Он бездумно потянулся к карману, в котором хранил сигареты. Он знал, что это именно то, что ему нужно, чтобы смыть воспоминания и успокоить нервы.              Кардин ненавидел чувствовать себя слабым.              Ещё больше он ненавидел быть униженным.              Одно дело — проиграть Никос, она была четырехкратной чемпионкой, в конце концов. Но Жону? Проиграть, «подчинившись»? Даже не заставив его достать меч? Да он просто сделал из него какого-то клоуна!              Обида сжигала его.              Он был готов взорваться.              — Эй! Кардин! Подожди нас! — крикнул Дав, пока его парни спешили догнать его. — Я понимаю, что ты зол, мы тоже. Никто не заслуживает такого унижения. Только скажи, и мы поможем тебе отомстить Жону.              — Дав прав. Это была не драка. Не говоря уже о том, что это было ненормально. Жон, он ведь дерется скорее как Гримм, чем как человек, согласны? — начал Скай, получив небольшие нерешительные кивки от парней. — Ни за что на свете он не стал бы унижать кого-то, это вообще не соответствует его образу. Может, его кто-то подстегнул к этому?              — Думаешь, он до сих пор держит обиду за Лес Вечной Осени? — спросил Рассел, бросая настороженные взгляды по сторонам. Он вел себя так, словно Жон был каким-то призраком и мог появится из каждой тени.              — Нет, — отрешенно ответил Кардин. Он взял разговор в свои руки и открыл дверь в их комнату. Затем он мгновенно двинулся открывать окно. Не желая быть пойманным со «спущенными штанами», если будет проводиться осмотр комнат. В прошлый раз он едва успел выбросить пачку сигарет. — Он сказал, что знает о нашем с девушками сближении и довольно резко предупредил, чтобы мы прекратили. Я не знаю, что сделали девушки, но он в ярости.              — Да... и? — бесстрастно протянул Скай, расчесывая волосы перед зеркалом. — Унижать тебя только потому, что он увидел, как мы тусуемся с какими-то милыми птичками, — довольно убогое оправдание. Не думал, что Жон окажется настолько жалким.              — Как будто это что-то новое, — пробормотал Рассел, опускаясь на кровать.              Не обращая внимания на своих парней, он затянулся сигаретой. Дым приглушил его гнев. Он помог ему придумать план, как отомстить Жону.              — Дай-ка я затянусь, — отозвался Дав. Закатив на него глаза, он протянул ему свою пачку. — Если ты и дальше будешь у меня канючить, я заставлю тебя заплатить половину за следующую пачку, — хмыкнул Кардин, бросив на Дава взгляд, который говорил о том, что он исполнит свою угрозу. Дав кивнул, прикурил сигарету и сделал затяжку.              Повернувшись к окну, он позволил осеннему ветру взъерошить его волосы. В голове крутились мысли о том, как отомстить Жону. Окинув взглядом команду, он заметил, что Рассел выглядит смущенным. У него был такой вид будто под подушкой у него лежит что-то твердое. Это мгновенно заставило его нервы напрячься.              — Что за хрень? — в ужасе прошептал Рассел. Отрезанная голова дрозда безжизненно смотрела на него из-под подушки. Свежая кровь окрасила часть его подушки в пунцовый цвет.              Его кровь застыла в жилах, и Кардин метнулся к собственной кровати. Откинув подушку, он с трудом сдержал сухую рвоту, когда перед ним безжизненно предстала все ещё кровоточащая голова дрозда.              Невольно взглянув на кровати Ская и Дава, Кардин бросился к ним и откинул подушки. Под ними он увидел отрезанные головы жаворонка и голубя.              Над ними воцарилась тишина. Кардин нарушил молчание, когда все точки сошлись. Он с ужасом прошептал.              — Арк.              — Жон? Нет... Он не успел бы, — хмыкнул Скай, сине-карие глаза испуганно уставились на него, после чего он повернулся к зеркалу и начал агрессивно расчесывать свои волосы в тщетной попытке успокоить нервы. — Мы видели его за завтраком, он сидел перед нами на истории и позади нас на обеде. Его команда почти весь день тусовалась рядом с нами. Не может быть, чтобы это был он. Мне не нравится этот парень, поверь мне. Но я знаю его почерк, знаю, как он ходит, знаю, насколько он тупо прямолинеен. Не может быть, чтобы «мистер», избивший тебя до крови и топающий, как урса, каким-то образом умудрился пробраться в нашу комнату, пока нас не было. Не говоря уже о том, что кровь ещё свежая. Когда бы он успел поохотиться на птиц?              — И как бы он вообще это сделал? — спросил Рассел, широко вздохнув. — В смысле, хоть я их и не люблю, но разве его команда не состоит из глуповатых девчонок и тихого пацана? К тому же преподаватели прижали бы его за яйца, если бы Жон сделал хоть один шаг за черту. Плохое влияние на свою «ученицу» и все такое.              — Нет. Ты не понимаешь, — выдохнул Кардин, его сердце заколотилось в груди, пока он изо всех сил старался собрать свое самообладание. — Помнишь тот момент когда Жон подошел ко мне? Он тогда прошептал, что под подушкой лежит подарок для меня, для нас.              Бросив осторожный взгляд на птичью голову, Дав повернулся, резко выблевав свой обед в окно. Не то чтобы Кардин мог его винить. Его желудок тоже был на грани. Только железная решимость и желание не выглядеть слабаком перед своими парнями удерживали его.              Над ними воцарилась ужасающая тишина. В конце концов Скай набрался смелости и спросил, о чем все думают.              — Как? Почему!?              /-/              — Я знаю, что ты надрал Кардину задницу, но разве ты сделал что-то ещё? Команда «Кардинал» сверлит дыры в твоей голове с тех пор, как закончились занятия, — с интересом спросила Янг у Жона.              — Ха, может, он воспринял свой проигрыш хуже, чем следовало? — бесстрастно ответил Жон. Он прекрасно знал, что сделала Изольда. В конце концов, он дал ей четкие указания. — В конце концов, он тот ещё кретин, — добавил он, полностью отмахнувшись от этого вопроса.              В итоге Янг вернулась к еде, оставив его следить за тем, чтобы Вайолет не сожгла свои вкусовые рецепторы. Его ученица, смотря сквозь слезы, запихивала в рот очередную ложку пересыпанного специями карри. — Когда я предупреждал тебя о том, что специи будут сильными, я имел в виду, что это для твоего же здоровья. Твоя вкусовая палитра не привыкла к более сильным специям.              — Прости, — пробормотала Вайолет, в порыве страсти насыпав хлопья чили на и без того острое карри. Её румяные щеки порозовели, пока она дышала с открытым ртом. Слезы увлажняли её глаза, а по лбу струился пот.              Жон ласково улыбнулся ей, оставив её наедине с последствиями своих действий. «Думаю, такая рутина пойдет ей на пользу. Я не хочу, чтобы она волновалась перед предстоящей охотой»,— он воспользовался моментом, чтобы дать своим напряженным нервам расслабиться. Будет нехорошо, если Вайолет уловит его напряженность и начнет нервничать. У него и так было достаточно забот.              «Сразу к Викарию или в гробницы?» — рассуждал Жон, будучи уверенным, что сможет справиться с Викарием и её охраной с помощью нескольких заклинаний «рассеивания». Время шло, и он больше не мог допустить ни одной смерти, иначе его жажда крови снова начнет греметь в клетке. Но он собирался бросить им вызов только тогда, когда будет уверен, что победит, или, по крайней мере, когда у него будет несколько путей к победе.              Поэтому он решил осмотреть гробницу. У него был инструмент рунической мастерской, но он пока не мог им воспользоваться. У него было три руны: Причащение, Бесформенный Индон и руна Лучезарного, которую он получил от Альфреда. Но перед тем как он по неосторожности заклеймил свою душу руной, Герман остановил его от глупого поступка.              «Жон, выбирай с умом. Одни руны сильнее, другие подойдут тебе больше. Ты знаешь себя лучше всех, не делай того, что поможет тебе в данный момент и помешает потом. И прежде всего будь осторожен с тем, какие клятвы ты решишь запечатлеть на своей душе. Руны клятвы встречаются редко, они почти уникальны, но если ты собьешься с пути, то поймешь, что есть судьбы гораздо страшнее смерти».              «Добрейший охотник, есть ещё кое-что, что ты должен знать о рунах. Каждая руна навсегда закрепляется в твоей душе. То, что сделано, не может быть отменено. Тщательно выбирай, какие руны ты используешь. Ты будешь носить их до конца своих дней».              Совет Куклы прозвучал сразу после слов Германа.              Её слова только укрепили его решение исследовать гробницу дальше, где, как ему говорили, он найдет больше рун и драгоценных кровавых камней. И то, и другое было крайне важно, если он хотел, чтобы его бой с Викарием прошел как можно лучше. Но это будет завтра вечером, сегодня он не был готов спускаться с Вайолет в гробницу. Сегодня вечером они отправятся на прогулку под луной по Центральному Ярнаму с целью найти путь в Восточный округ.              «Но как долго я могу позволить себе исследовать гробницу? Сколько времени я могу позволить себе потратить, до того как моя жажда крови снова начнет проявлять себя, или я наткнусь на ситуацию, когда она снова сорвется?», — с горечью подумал Жон. Ему не нравилось, что внутри него тикает бомба замедленного действия.              — Знаешь, ты очень выразителен, когда глубоко задумываешься, Жон, — вклинилась в разговор Руби, сжав свои щеки и подражая его взгляду. — То «хммм» в одну секунду и «хааа» в другую. Изредка показывая «угу» и «ага» для пущей убедительности.              — Хмм, — он закатил глаза на её выходки, а затем погладил Вайолет по голове. Убедившись, что она знает, что это просто добродушное подтрунивание, а не что-то злое. Он был благодарен за то, что его друзья присматривают за ним и не позволяет ему сидеть и терзаться своими страданиями.              — Ты в порядке, Жон? Выглядишь напряжённым, — прошептала Руби, и её прежняя попытка разрядить обстановку вдруг обрела смысл. Руби просто умела понимать, что кто-то чувствует. И он догадался, что у него не так хорошо получалось скрывать свои чувства. Растущая апатия заставляла его опускать руки.              «Но между тем, чтобы утонуть в апатии или быть поглощенным жаждой крови. Неужели так странно, что охотники выбирают второе?», — подумал Жон с мрачной усмешкой. Когда выбор стоит между тем, чтобы лишится всего, пока не останется только чувство вины, апатия и ненависть к себе. Неужели так странно, что большинство хочет чувствовать? Жон не столько винил их, сколько жалел. Тем более что сам он оказался в такой же точно ситуации. Энни и её каннибалы на мгновение пошатнули его самообладание, но этого оказалось достаточно, чтобы он потерял его. Он погрузился в самые темные части себя, которые держал под замком. И теперь, когда они почувствовали вкус свободы, им захотелось большего.              Насколько он успел понять, каннибалы очень редко охотились. Может быть, один раз в месяц, два, если им не везло. В этом он им завидовал. Для него каждая ночь была «ночью охоты». Одна и та же ночь тянулась бесконечно долго. Единственной передышкой для него были те часы, когда он бодрствовал. И даже тогда он концентрировал все свое внимание на том, чтобы пережить предстоящую ночь.              Он никогда не наслаждался жизнью, просто старался пережить следующую ночь в здравом уме. Как он уже начал понимать, это была проигрышная битва.              — Я в порядке, просто у меня много мыслей на уме, — Жон сказал это с едва заметным намеком на улыбку. Не желая заставлять её волноваться. — Наверное, я не давал себе времени как следует отдохнуть, не считая ночи караоке.              — Ночь караоке? — мило моргнула Руби, её глаза загорелись, но в тот же миг её плечи опустились. В её глазах появились печаль, обида и даже немного жалости.              — Не волнуйся об этом. Что сделано, то сделано, — беззаботно ответил Жон. Не желая заставлять подругу волноваться. Он не был уверен, к каким безумным выводам она пришла, и предпочел бы не выяснять этого. — Но, может, взять выходные, чтобы просто расслабиться, было бы неплохо.              — Подожди, что? — воскликнула Янг, послав ему совершенно ошарашенный взгляд. — Выходной? И что ты планируешь? Провести все выходные в спортзале или библиотеке? Я понимаю, что тренировки — это важно, я сама люблю хорошую тренировку. Но не кажется ли тебе, что ты, ну не знаю, слишком много внимания уделяешь тому, чтобы стать лучше? Я имею в виду... не то чтобы Пирра стала чемпионкой за выходные.              — А я и не стала, — подхватила его напарница, добродушно потупив взор.              — Вот видишь! — Янг сделала жест, а затем снова посмотрела на него. — Если ты тренируешься или работаешь над собой почти без перерыва с момента выхода из доков, то ты просто выжигаешь себя. Как по мне уже на грани. То, что твои мышцы заживают быстрее, ни черта не значит, когда ты буквально вкалываешь до изнеможения.              Закатив глаза, он не обратил внимания на то, как его команда смотрит на него. Было похоже, что они уже несколько раз обсуждали один и тот же вопрос. Он собирался отмахнуться от этого, перевести разговор на что-то другое, но не мог заставить себя сделать это. Он только вяло вздохнул, понимая в глубине души, что если бы он был больше «там», если бы он был лучше, его бы не обманула Энни и её шайка. Он не дал бы волю своей жажде крови, не осквернил бы Кроцеа Морс, не позволил бы затуманенному разуму заставить его позерствовать перед ведьмой.              — Значит берем выходной? — вздохнул Жон, не упустив из виду чувство облегчения, промелькнувшее в глазах его товарища по команде. Он не пропустил и того, как Вайолет и Руби смотрели на него со звездами в глазах. — Но что именно делать? Спать в комнате точно не получится. Так что, мальчишеская ночь в Вейле?              — Почему бы и нет? — пожал плечами Рен.              Почувствовав, как маленькая рука ткнула его в бок, он посмотрел вниз на Вайолет. Вайолет выглядела более потерянной, чем кто-либо другой. Её прежнее волнение было погребено под неуверенностью. Мысль о том, что он уходит от нее, четко читалась в её глазах.              — Ночная прогулка для парней и леди, — быстро внес поправку Жон, нежно погладив её по голове. Было время и место, чтобы отучить Вайолет от него как от единственной эмоциональной и ментальной опоры. Сегодня был не тот день. Но и бросать её в омут с головой тоже не следовало. «От маленьких шагов до гигантских прыжков», — напомнил себе Жон.              — Ты хочешь сказать, что мы не леди, Жон? — усмехнулась Пирра, прикидываясь «благородной». Нора, надув грудь, быстро кивнула головой рядом с ней. Закатив глаза на их выходки, он не удержался и пробормотал себе под нос. — Я попал прямо в точку, да, — после его слов Пирра звонко рассмеялась.              — Но я думаю, что ночь вне дома — это как раз то, что тебе нужно, чтобы выйти из своего «застоя», — мило ответила Пирра. В её тоне чувствовалось беспокойство.              — О, я знаю. Мы можем устроить ночевку! — воскликнула Нора, глядя на Руби, чьи глаза блестели от возбуждения. — Мы можем устроить вечер кино, поиграть в игры. О, это будет невероятно весело! — взволнованно воскликнула Руби, разделяя волнение Норы.              — Ну так что? Просто вернемся в комнату, чтобы занести кое-какие вещи, а потом куда-нибудь пойдем? Пойдем туда, куда нас приведут ноги? — спросил Жон, получив очередное пожатие плечами от Рена. — Такой же хороший план, как и все остальное, как по мне. Никогда не был тем, кто особенно любит ночную жизнь, — спокойно ответил его друг.              Покончив с едой, их маленькая троица быстро убрала за собой и направилась обратно в комнату. Войдя внутрь Жон, бросил плащ на стул после чего скинул жилет, убрав все, что связано с кровью, и повесил его на один из крючков, которые специально прикрепил к столу. Подсумки с ранцем легли на его стол.              Он решил надеть белую рубашку с темно-бежевым пальто и брюками. Это выглядело скучно, но ни он, ни Рен не особо заботились о моде. Они не были откровенными «модными катастрофами», да и Жон не возражал против того, чтобы одеваться в скучные цвета.              Накинув пальто, он увидел, как Вайолет нервно теребит пальцы и перекидывает ноги через края кровати. Нахально подмигнув ей, он позвонил в свой колокольчик. Через мгновение её охотничий наряд сменился платьем. Оно было простого темно-синего цвета и доходило до щиколоток. У него был высокий вырез, перевязанный белой лентой, и длинные рукава с оборками на концах. Её сапоги также были заменены на туфли «Мэри Джейнс».              Вайолет озарилась улыбкой, а когда Рен вышел из ванной, то благоразумно решил не задавать вопросов. Он уже более чем привык к таким выходкам.              — Готов? — непринужденно спросил Рен.              — Да, пошли, — ответил Жон, ласково улыбаясь Вайолет. Его ученица схватила его за руку и с нетерпением потащила за собой, даже если она не знала, куда они идут, её волнение было заразительным.              Подгоняемая Вайолет и тащившей его вперед, их маленькая группа направилась к платформе с буллхедом в Вейл. Они всегда могли пойти по короткому пути через Изумрудный лес. Но ему пока не очень хотелось знакомить Вайолет с «чудесной» дикой природой Ременанта. Скоро он это сделает, он планировал сделать это после танцев. Точнее, во время их первого задания. Он не хотел бросать её на произвол судьбы, но с ними должен был быть преподаватель или сертифицированный охотник или охотница.              Жон знал, что он и его команда смогут защитить Вайолет, если что-то случится, но дополнительная уверенность в том, что с ними будет лицензированный охотник, очень помогала его паранойе. Особенно если что-то пойдет не так. Жон не думал, что так будет, но «надейся на лучшее, а готовься к худшему» - девиз, который он начал принимать близко к сердцу.              Когда они добрались до воздушного дока, волнение Вайолет быстро сменилось нервозностью. Особенно когда её взгляд упал на буллхед. Для неё он был большой металлической конструкцией, не похожей ни на что в Ярнаме.              — Они безопасны. И помни, если ты чувствуешь страх или дискомфорт, у тебя есть аура. Просто подними её, и она смоет все тревоги. Просто думай об этом, как о летающих повозках, — мягко успокаивал Жон, нежно сжимая её руку, пока они ждали, когда откроются двери буллхеда.              — Амм... Арк? — воскликнул знакомый голос, и из толпы вынырнула солнечно-золотая голова. За ней следовала голова светло-голубого цвета.              — Сан? — осторожно спросил Жон, не желая ошибиться с именем. Хотя он мало общался с этим парнем, лишь изредка видя его в коридоре или в кафетерии, он не хотел оскорбить его, перепутав имя. Он не был Кардином, у него было немного такта.              — Ага. Это я, — улыбнулся Сан, и перекинув руку через синеволосого парня рядом с собой. — А это мой напарник Нептун, лучший партнер и друг, которого только может пожелать человек, — его заявление вызвало мягкую улыбку Нептуна, после чего он стряхнул руку Сан.              — Но чувак... — снова улыбнулся Сан и шагнул ближе, пока обезьяний хвост мягко покачивался за его спиной. — Я хотел сказать спасибо. За то, что прикрыл нам спину в доках. Мы были на волоске от смерти, и Блейк вообще не слушала доводов разума. И, не знаю, как ты, но я никогда не смогу простить себе, что ничего не сделал, пока она шла на верную смерть, — повернувшись к Рену, Сан одарил его такой же нерешительной улыбкой. — То же самое касается и тебя, чувак, спасибо. Я твой должник.              — Не думай об этом, — с улыбкой ответил Жон. Он был рад, что тот хотя бы признал, что ошибся. Это был первый шаг к тому, чтобы учиться и становиться лучше.              — А почему у тебя есть хвост? — с любопытством спросила Вайолет, уставившись на пушистый придаток, мелькающей за спиной у Сана. Её голова метнулась к нему с вопросами, бурлящими на языке.              Нептун, встав на защиту своего друга, сделал шаг вперед, готовый вгрызться в того, кто заговорил. Он прищелкнул языком, как только увидел Вайолет. Прошептав тихое «Какого хрена?», он послал Жону взгляд.              — Нет, Вайолет, у тебя не будет хвоста, когда ты вырастешь, — мягко произнес Жон, из-за чего Вайолет тут же надулась на него. Жон тем временем был искренне рад, что фавны не кажутся ей зверями. Он рассказал ей о них и заметил, что она бросает любопытные взгляды на фавна с кроличьими ушами и других фавнов в столовой Бикона. Но так как их круг друзей состоял почти из одних людей, а он не видел причин указывать на наследие Блейк, она не общалась с ними, поскольку похоже не переносила его на дух. Не то чтобы он мог подойти к совершенно незнакомым людям и сказать: «Моей ученице было интересно узнать о твоих звериных чертах. Не мог бы ты ответить на несколько вопросов?» Это была бы катастрофа.              Однако с появлением Сана у неё вдруг появилась возможность общаться с фавном и в то же время оставаться рядом с ним. То, что он был дружелюбен, было лишь бонусом.              Он нежно положил руку на спину Вайолет, как вдруг двери буллхеда с шипением открылись. Он осторожно провел её в буллхед, он бы улыбнулся её выходкам, если бы она не прижалась к нему, как свеча в бурю, дрожа как лист от страха.              — Так какие у вас планы? — спросил Жон, небрежно бросив вопрос в сторону Сана и Нептуна. — Не сказать, что ваша компания неприятная, но почему именно сейчас? Кроме кивков друг другу в коридорах, не могу сказать, что мы много разговаривали.              — Мне просто как-то не по себе, знаешь ли, — ответил Сан, когда их группа из пяти человек заняла место в задней части буллхеда. Вайолет издала изумленный вздох, любуясь открывшимся видом. — Это... ну... не хотел мешать, знаешь ли.              — Хорошая причина, как и любая другая, как по мне, — пожал плечами Жон, почувствовав, как его желудок вздрагивает, когда буллхед взлетел. Улыбка появилась на его губах, когда он почувствовал, что его не укачивает. Он хотел бы сказать то же самое о Вайолет: мягкое «Ух-ух» было его первым предупреждением.              — Ведро, — приказал он, не дожидаясь, пока кто-нибудь услышит, и наклонился, чтобы мягкими кругами провести по спине Вайолет. Сан благодарно улыбнулся, поднимая металлическое ведро для мусора. Как раз вовремя, когда «ворота разлива» открылись, Вайолет вцепилась в урну, чтобы спастись. Из нее вырвался водопад зеленой рвоты.              — Ха, она реально настоящая, — хмыкнул Нептун и сделал шаг назад, подняв руки, когда три пары глаз уставились на него.              — Не круто, братан, — пробормотал Сан, посылая другу взгляд.                     — Прости, ладно? — воскликнул Нептун, быстро объясняясь. — Просто... это странно, понимаешь? Она говорит, она выражает эмоции, она чувствует, и её даже может тошнить. Но я просто слышу, как маленький голосок в моей голове говорит: «Она не настоящая, она — проявление», и я запутался, ясно? Мне очень жаль, правда жаль.              — Почему бы вам не пожать друг другу руки? — мягко произнес Жон, убедившись, что Вайолет устроилась как можно удобнее, пока она опорожняла желудок. Водопад рвоты уже прекратился, и казалось, что она держит его под контролем. Не обращая внимания на недоуменный взгляд Нептуна, он снова повернулся к Вайолет, вытирая остатки рвоты с краев её рта. — Чтобы на самом деле убедится, что она такая же реальная, как ты и я?              Нептун бросил на него нерешительный взгляд, а затем кивнул и сделал шаг вперед. Наклонившись, он протянул руку Вайолет с очаровательной улыбкой. — Прости меня за то, что я сказал. Ты можешь меня простить?              Вайолет, уставшая и измученная, со слезами на глазах, уставилась на Нептуна. Она смотрела на его руку так, словно та могла укусить её. Затем, прежде чем кто-то из них успел отреагировать, Вайолет открыла рот. Из него хлынул водопад рвоты. Приземлившись прямо на его сапоги.              — Мои сапоги! — возмущенно крикнул Нептун, отступая от Вайолет. Но у его прыткой ученицы были другие планы. Она повела головой вслед за ним, приготовив ещё один залп рвоты.              К несчастью для Вайолет, как бы весело она ни гонялась за Нептуном, блюя повсюду, он остановил её. Толкнув перед ней мусорное ведро, когда она снова «сорвалась», Жон нежно провел рукой по её спине. Ему было хорошо знакомо укачивание. То, что он больше не страдал от этого, не означало, что он желал, чтобы кто-то другой тоже страдал от этого.              — Ты уверен, что она не твоя дочь, Жон? — поддразнил Рен, вызывая у него добродушную улыбку, и тот рассмеялся. Некоторые из их товарищей часто тихонько хихикали про себя. Все вспоминали, как он обблевал ботинки Янг.              — Кто знает… — сухо ответил он, подумав, что самое время познакомить её с Куклой. Понимая, что Вайолет отчаянно нуждалась в увеличении своей Жизненной Силы. Об этом он постоянно думал, но пришло время действовать. Тело было центральным элементом всего. И хотя физические упражнения и здоровое питание должны были поставить её на правильный путь, это не могло исправить мелкие проблемы, такие как слабая иммунная система из-за недоедания.              Кроме того, Жизненная Сила излечивала от укачивания, что было просто скрытым благом.              — Все ещё думаешь, что она ненастоящая? — спросил Жон у Нептуна, не обращая внимания на хмыканье синеволосого парня. Он отчаянно пытался оттереть свои ботинки.              — Я уже ненавижу тебя! — пробормотал Нептун себе под нос, бросив взгляд на Вайолет. Он сделал ещё один шаг назад, когда Вайолет уставилась на него. — Но, да. Она такая же реальная, как и мы. Я ещё раз прошу прощения. Я позволил своей неуверенности взять верх. Только, пожалуйста, не заставляй её больше блевать на мои сапоги.              — Ну, считай, что тебе повезло, — усмехнулся Жон, и Буллхед приземлился в воздушном доке. Раздалось шипение, когда двери открылись. Уборщицы терпеливо ждали снаружи, пока студенты заполняли анкеты. Бросив на них извиняющийся взгляд, Жон вдохнул запах Вейла. В тот же момент на него обрушились мириады знакомых звуков.              — Что вы двое задумали? — спросил Рен, как всегда вежливо и спокойно. В его глазах блестел огонек, когда он убирал в карман свой свиток.              — Ничего особенного. Мы планировали, так сказать, познакомиться с местностью, — ответил с улыбкой Сан. Его золотой хвост возбужденно вилял у него за спиной. — Посмотреть достопримечательности, найти несколько мест, чтобы показать их нашей команде, когда они приедут на следующей неделе. На самом деле мы ничего не планируем. Может быть, потом найдём клуб или бар.              — Ха, похоже на наш план на вечер. Мы пойдём в клуб или бар, по очевидным причинам, — ответил Рен. Кивнув в их с Вайолет сторону, его ученица теперь выглядела куда более собранной. Тошнота прошла, теперь у нее была твердая почва под ногами.              — Хотя караоке тоже подойдёт. Но мы не нашли ни одного на карте, — тоскливо присвистнул Сан. Жон вздохнул, глядя на Вайолет, которая вскинула на него глаза с растерянностью и любопытством.              — Мы знаем одно место. Хотите присоединиться к нам? Чем больше, тем веселее, — предложил Рен, и оба парня вздрогнули от такого предложения.              — Правда? Классно! Не могу дождаться, чтобы показать дамам, над чем я работал последние пару лет, — воскликнул Нептун, от него прямо-таки излучалось волнение. Однако он постарался использовать Рена и Сан в качестве живого щита, не желая, чтобы его ботинки получили ещё один слой зеленого цвета.              — Что такое караоке? — с любопытством спросила Вайолет. Сан мгновенно посмотрел на нее с ужасом и схватился рукой за грудь, притворно упав в обморок. Нептун подхватил его.              — Скоро сама все узнаешь, — дразняще улыбнулся Жон. — Но я думаю, тебе понравится.              /-/              — Как ты думаешь, чем занимаются ребята? — спросила Нора, радуясь, что захватила с собой несколько подушек. Ибо было не очень удобно опираться на смертельные ловушки, которые команда RWBY называла кроватями.              — Откуда мне знать? — ответила Руби, поставив пустую стеклянную бутылку на пол перед ними. — Но я знаю, что мы будем делать. Правда или действие.              — Да неужели? Ты можешь быть ещё более ребячливой? — надулась Вайсс, хотя и подвинулась, чтобы сесть с ними в круг. Даже Блейк, интроверт, подвинулась, чтобы сесть рядом с ними. Она прекрасно понимала, что если не присоединится, то её будут бесконечно донимать.              — Не надо так презирать «Правду или действие», — нахмурилась Руби, состроив рожицу и высунув язык. — Это отличный ледокол. Давай. Будет весело~              — Ну, я никогда раньше не была на ночевках, так что попробую, — взволнованно воскликнула Нора. Раскрутив бутылку, она сделала первый поворот. На её лице появилась задорная улыбка, пока она наблюдала за вращением бутылки. В конце концов она остановилась на Янг. — Правда или действие.              — Действие, — ответила с улыбкой Янг, послав Норе наглую улыбку.              — Купи мне пиццу, — приказала без колебаний Нора.              В тот же миг взгляд осознания и благоговения застыл на лице Янг, её глаза заблестели, а сама она склонилась перед Норой. — О великая, благослови эту незнающую ещё одним великим откровением. Двери бесконечных возможностей, некогда закрытые, теперь открылись передо мной. Чем я могу отплатить тебе?              «Шни не вздыхают, Шни всегда безупречны, Шни не бросают своего товарища по команде», — Вайсс снова и снова повторяла в своей голове как мантру. Она смотрела на Янг и Нору, приходя к пониманию, что это будет долгая, долгая ночь.              К счастью, среди них нашлись более здравомыслящие люди. И вскоре бутылка снова закрутилась. В комнате воцарилось уютное настроение. Доносился смех, поскольку, как и говорила Руби, игра послужила хорошим ледоколом.              Они не совсем были «друзьями». Именно дружба Жона и Руби стала тем катализатором, который заставил их сесть рядом друг с другом во время завтрака и обеда. Пока они привыкали друг к другу, команда RWBY была слишком «расколота», чтобы протянуть друг другу руку помощи, а Пирра и Нора были слишком сосредоточены на том, что происходило с Жоном, чтобы протянуть руку помощи.              «Не только Жону нужна была ночь, чтобы расслабиться, да?» — пробормотала Пирра про себя. Она чувствовала, как исчезает невидимый груз на её плечах. Она и не подозревала, насколько сильно Жон нависал над их командой, пока не получила минутку расслабления, минутку, чтобы просто повеселиться и побыть собой.              После того как все покрутили бутылку, снова настала очередь Руби. Могучим движением она раскрутила бутылку. Она с нетерпением ждала, на ком остановится бутылка. Когда бутылка остановилась на Пирре, чемпионка приподняла изящную бровь. — Правда, — хмыкнула Пирра, на её лице появилась любопытная улыбка.              — Как там Жон? — спросила Руби, подтянув колени к груди и одарив чемпионку мягким взглядом. Полностью осознавая, как её вопрос подавил светлое настроение в комнате.              — Лучше, ему уже лучше, — это было все, что сказала Пирра, не желая выкладывать грязное белье своей команды. Не желая также нарушать доверие Жона, раскрывая слишком многое.              Руби облегченно вздохнула, и её плечи опустились, когда она удовлетворенно улыбнулась.              Закончив свою очередь, она передала бутылку Блейк. Которая выглядела так, будто просто хотела покончить с этим. Покрутив бутылку, она снова приземлилась на Пирру.              — Правда, — вздохнула Пирра, бросив взгляд на Нору, которая выбрала «Действие». На её лице красовался самый ужасный макияж в истории косметики. Даже дети, играющие с косметикой своих матерей, выглядели лучше, чем она. У них хотя бы был какой-то порядок в этом хаосе. Лицо Норы напоминало галерею абстрактного искусства, причем не самого хорошего. Но Нора, похоже, не возражала. Она напевала про себя, с нетерпением ожидая своей очереди покрутить бутылку.              — Что именно... — начала Блейк, заставив Пирру снова вздохнуть, зная, что должно произойти. — скрывает Жон? — спросила Блейк, её янтарные глаза загорелись любопытством. Пусть «Белый Клык» был на первом месте, она не нашла ничего о его «родовой» метке ни в сети, ни в библиотеке. Это наводило её на мысль, что, как он и говорил, это просто родимое пятно странной формы.              «Но это не может быть правдой», — напомнила себе Блейк. Она уже не раз замечала, что его глаза иногда становились необычайно жёлтыми, и он сильно изменился, по сравнению с тем что было на инициации, и внезапное появление Вайолет, и его сшитая на заказ одежда сидела на нем так же хорошо, как и тогда, когда он был ещё худеньким, и от него странно пахло.              Когда он был подальше, он пах как лунный бриз, неся в себе нотки прохладного освежающего воздуха, который всегда возвращал её мысли к прогулкам по пляжу. Когда он был рядом с ней, от него исходил мягчайший запах лаванды, всегда заставлявший её думать о цветах, купающихся в лунном свете. А после тренировки он пах звездной пылью. Этот запах невозможно было описать, его аромат был похож на шепот магии. Он пах, как лунный свет, отраженный в тихой воде. То, что по всем правилам должно быть невозможно.              Она не замечала этого до того, как Руби рассеянно отметила, что у Жона появился новый одеколон. Но теперь этот запах не выходил у нее из головы. Он просто не был естественным. Почему никто не говорил об этом? Может быть, это только ей показалось.              Вокруг Жона было так много странных вещей, которые не имели смысла. Не могла же она быть единственной, кто это замечал, верно? Даже если он обвел вокруг пальца свою команду, они должны были что-то заметить.              — Не твое дело, — нахмурилась Нора, со вкусом изобразив на лице «произведение искусства», из-за чего её трудно было воспринимать всерьез. Но от этого накал в её тоне не становился меньше. — Почему твой бант двигается?              Бант Блейк дернулся от обвинения. Резкий ответ вертелся у нее на языке.              — Во-о-у, — воскликнула Янг, встав между ними. — Мы здесь, чтобы повеселиться. Никаких криков, никаких обвинений, никаких колкостей, только веселье.              Сиреневые глаза метались между ними, не решаясь сказать какую-нибудь глупость. В конце концов Блейк зашипела и убежала к себе на кровать. Её бант дернулся, когда она послала Норе свирепый взгляд. В ответ на это Янг уловила низкий шепот девушки: «Трусливая лицемерка».