Бесконечный кошмар Жона

      — Я даже не представлял, как сильно мне это нужно. Спасибо, — произнес Жон, как только проснулся в Мастерской следующей ночью. Он шел с такой легкостью, какой не чувствовал с тех пор, как впервые проснулся в Ярнаме.              Можно было даже сказать, что он чувствовал себя совершенно другим человеком. По крайней мере, ему так казалось. Невидимый груз, о котором он не подозревал, был отброшен в сторону. Дрожь, которую он обычно испытывал, тоже в основном исчезла. Не говоря уже о том, что его паранойя не проявлялась так сильно, как обычно. Он просто знал, что в кафетерии много людей, но не думал, что все хотят его убить.              — Мы спим не просто так, парень, — ответил Герман со своей обычной апатией.              Бесстрастно хмыкнув, он попытался отцепить Вайолет от себя. Невозможно было сесть и обсудить планы, когда она висела у него на спине, как коала. Как она могла спокойно спать, пока он двигался, до сих пор не укладывалось у него в голове. Впрочем, его уже не так-то просто было обмануть.              Когда он осторожно разжал её пальцы, Вайолет хмыкнула, изо всех сил стараясь не потерять хватку.              — Ну же, Вайолет. Я знаю, что ты не спишь, — вздохнул Жон, чувствуя, как Вайолет замерла. — А теперь, пожалуйста, будь хорошей девочкой и отпусти.              Неохотно она подчинилась, отпустила его и скользнула по спине. Её туфли звякнули о деревянный пол, когда она жалобно посмотрела на него. Сняв пальто, он перекинул его через спинку кресла, сел и поднял её к себе на колени. Она тихонько хихикнула.              — Раз уж вы наконец-то устроились, мы можем приступить к делу, — сухо отметил Герман. Он занял другую сторону стола. Жон подвинул один из письменных столов у книжных полок к камину. Создав импровизированную «зону планирования».              Мрачно кивнув, он во всех подробностях рассказал о своей неудачной охоте в величественном соборе. Вайолет замерла, когда он дошел до того, как Викарий и её охранники превратились в зверей. Когда он рассказал о том, как умер, от нее вырвался тихий крик неверия.              — Я ведь так и не рассказал тебе? — спросил Жон скорее у себя, чем у Вайолет. — Наша Мастерская особенная. Пока ты охотник Сна, смерть не имеет значения. Конечно, есть плата, которую нужно заплатить. Её я заплачу за тебя первые семь раз, согласно нашему договору. Я хотел сделать так, чтобы я платил за тебя до самого совершеннолетия, но Сон не поддался.              — Тогда я просто не умру! — заявила Вайолет с уверенностью, которая может быть только у ребенка, когда ему говорят, что что-то невозможно. Её голубые глаза сияли решимостью.              — Как бы то ни было, давай вернемся к делу, — Герман решительно настоял на своем. Повернувшись, она окинула его долгим взглядом. — Судя по тому, что я понял, у тебя есть два варианта, три, если ты настолько болван, чтобы попытаться сделать это грубой силой. И ещё есть кое-какие дополнительные цели, к которым ты должен стремиться.              Чувствуя, как по его щеке пробегает жар, он вспомнил свою последнюю встречу с Церковным Чудовищем. Он до сих пор не был уверен в том, что реально победил. Все было как в тумане боли, словно он швырял яйца в стену, надеясь, что хоть что-то прилипнет. По правде говоря, он не должен был побеждать так, как победил.              — Первым делом нужно спуститься в переулок Хемвика и забрать инструмент рунической мастерской. Если после этого ты не почувствуешь уверенности в своих силах, я бы посоветовал тебе принять приглашение из Кейнхёрста. Второй вариант — углубиться в гробницу, чем глубже ты будешь заходить, тем больше найдешь самоцветов и других испытаний, — выложив обе карты на стол, Герман вкратце объяснил, какие у него есть дальнейшие варианты.              Мысленно убрав третий вариант, Жон хмыкнул, чувствуя, как работает его мозг. Временами он мог быть упрямым, он знал это. Но Сон забрал все, что он помнил о лице своей матери. Оставив её безликим силуэтом во всех его воспоминаниях. Он не хотел потерять ещё больше. Поэтому он не мог позволить себе умереть снова.              — Конечно, оба варианта помогают решить основную проблему, с которой ты столкнулся: пока что ты и твои инструменты не дотягивают до нужного уровня. Рунный инструмент даст тебе постоянные чары в зависимости от того, какие руны ты выберешь и сколько их сможет вместить твоя душа. В гробнице же ты найдешь драгоценные камни, которые можно использовать, чтобы придать своему оружию уникальные свойства, а также просто сделать его лучше в целом. В обоих вариантах ты получаешь отголоски крови и кровавые самоцветы, позволяющие улучшить себя и свое оружие, — закончил Герман. Он дал ему два варианта, которые хоть и отличались друг от друга, но служили одной цели.              — Итак, проблема сводится к тому, что я либо недостаточно подготовлен, либо просто не в своем уме, — резюмировал Жон, слегка сморщившись. Сказанное ранило его, но Ярнам не позволит ему «размякнуть», если он хочет найти выход из Сна, сохранив рассудок.              — Тогда почему ты помешал мне провести ритуал трансмутации? — осторожно спросил Жон, изо всех сил стараясь не выдать обиду, которую он чувствовал в присутствии Вайолет. Она была молода и впечатлительна, и он не хотел, чтобы она уловила его гнев и из-за этого возненавидела Германа.              Герман окинул его задумчивым взглядом, аккуратно сложив руки на коленях, и при этом пристально посмотрел на него. — И тайная сила, и магия, на которую способна Кровь, основаны на жертвоприношении, парень. Ты должен знать это лучше меня. Так скажи мне, в том состоянии, в котором ты находился, чем бы ты пожертвовал? Где бы ты провел черту?              У Жона не было ответа на этот вопрос. Его молчание было более чем красноречивым.              — А ты можешь научить меня магии, мастер? — нервно спросила Вайолет, сидя и перебирая пальцами на коленях.              Решив немного подшутить над ней, он хмыкнул. — Это зависит от того, хорошо ли ты справилась с домашним заданием?              — Но мастер! — жалобно пролепетала Вайолет. — Ты уже просмотрел его! Ты сказал, что оно было хорошим!              — Хмм, да, что-то такое я мог сказать… — ответил Жон с улыбкой. Усадив её на свое место, он пошел за другим стулом. — Не хочешь присоединиться к нам? — спросил он Германа. Вайолет тем временем чуть ли не вибрировала на месте от предвкушения.              — Нет, спасибо. Я оставлю вас наедине, — ответил Герман, отъезжая на коляске. Его стеклянные глаза в этот момент смотрели куда-то в пустоту сквозь него.              Оставив своего «наставника» наедине с его воспоминаниями, он повернулся к Вайолет. Его ученица терпеливо ждала со звездами в глазах. Достав из кармана мел, он аккуратно положил его на стол.              — Итак, то, чему я собираюсь тебя научить, нельзя рассказывать кому-либо другому. Это касается и Норы, и Рена, и Пирры. Никому. Если ты попытаешься, то сработает контракт, и исказит твои слова, — начал Жон. Вайолет нетерпеливо кивнула. — Тогда мы начнем с самой простой, и самой важной вещи в магии, основанной на крови, — с границы. Её ещё называют ритуальным кругом, магическим кругом и все такое. Но я называю его границей, потому что она служит границей ритуала.              Вайолет нетерпеливо села на свое место с задорной улыбкой. Кивнув ему один раз.              — Граница — одна из самых простых, но самых сложных для освоения основ. Она служит дополнением ко всем остальным ритуалам, позволяя ритуалам, которые должны воздействовать только на одну цель, влиять на область, обозначенную границей, а также служить границей между тем, на что мы хотим повлиять, и остальным миром. Но я не буду сильно утомлять тебя теорией. Просто знай, что граница служит двум целям: позволяет влиять на область или устанавливать магическую границу, — объяснял он, пока Вайолет следила за каждым его словом. Решив привести ей быстрый пример, он схватил мел и нарисовал свой ритуал трансмутации.              — В этом ритуале граница позволяет затронуть только то, что я хочу трансмутировать, — пояснил он. — Даже если что-то случится, скажем, я стану неаккуратным и забуду передвинуть мел. Это не разрушит ритуал, потому что не попадет ни в одну из границ, где лежит то, что я хочу трансмутировать.              — А есть ли какие-то пределы у границ? — спросила Вайолет, пробуя слово на вкус.              — Нет, нет никаких жестких ограничений, кроме того, что это должен быть круг. Неважно, чем он нарисован и на чем. Конечно, если ты используешь некачественные материалы, твоя граница будет, конечно, слабее, чем, скажем, если бы ты использовала что-то вроде собственной крови. Но пока по кругу можно визуально определить, что что-то отделено от мира, значит, ты преуспела.              — Значит, я могу провести ритуал над всем Ярнамом, если моя граница достаточно велика? — радостно спросила Вайолет. В её глазах сияли звезды. Большая часть его слов пролетела прямо над ее головой.              — Ну, да… — ответил он без малейшего сомнения. — Хотя это и потребует много времени, но если тебе удастся создать границу вокруг всего Ярнама, то теоретически ты сможешь затронуть своим ритуалом весь город. А если ты захочешь пойти дальше и окружить границей целый континент, то это возможно. Может быть, не выполнимо, но теоретически возможно.              — Но... — продолжил он, стараясь приглушить волнение своей ученицы, пока она не откусила больше, чем могла прожевать. — Граница использует заклинателя как медиум, чтобы отделить то, что внутри, от того, что за пределами границы. Поэтому, если заклинатель умрёт, граница мгновенно распадется. Все магические эффекты, созданные им, разрушатся вместе с ним.              Вайолет выглядела задумчивой и кивнула, словно поняла хотя бы намек на то, что он сказал.              — Сегодня я хочу, чтобы ты начала рисовать границы. И кто знает, если ты сделаешь это достаточно хорошо, возможно, я проведу для тебя полезный ритуал, — добавил Жон. Он уже давно об этом задумывался. Но к сожалению никогда не находил времени, чтобы как следует об этом поговорить, желая, чтобы она освоилась в новой нормальной жизни и не перегружала её. В основном он хотел сделать её ещё немного сильнее, если что-то случится или пойдет не так. То, что это послужило отличным стимулом, было просто бонусом.              — Что?! Ритуалы?! — взволновано переспросила Вайолет.              — Да, я сейчас мечусь между тремя ритуалами. Но поскольку это твоя награда, если ты преуспеешь, ты сможешь выбрать сама, — ответил он. Вайолет с нетерпением смотрела на него. Явно желая, чтобы он рассказал ей о них. Не видя в этом ничего плохого, он начал с легкой усмешкой.              — Первый ритуал называется «Желание смерти». И он совершенно не похож на то, что ты себе представляешь, — усмехнулся он, увидев её отрешенный взгляд. — Если говорить в общих чертах, не объясняя подробно, как он работает, то он просто делает так, что ты можешь умереть только в результате насильственных обстоятельств. Это не значит, что тебе суждено умереть при таком событии, это просто означает, что все остальные возможности вычеркнуты. На тебя может упасть дом, и ты чудом останешься цела и невредима. Если ты неправильно проведешь ритуал, отдача не убьет тебя. И он будет действовать в течение одного года, но если ты выберешь его, мы сможем обсудить все детали позже.              — Второй ритуал называется «Кровная Родословная». Его цель — наделить тебя новым талантом или чертой характера. Дать тебе врожденную мистическую способность. Что-то, что поможет тебе в охоте или просто в повседневной жизни.              — Почему бы тебе не наложить его на себя? — перебила Вайолет, нервно теребя одежду. Не решаясь встретиться с ним взглядом. — Разве не будет лучше, если ты не будешь тратить это ритуал на меня?              — Ответ на это прост: мне семнадцать. И он никогда не будет потрачен впустую на тебя, — мягко улыбнулся Жон. — Просто усилия, которые уйдут на подготовку ритуала, для тебя, ещё не достигшей совершеннолетия, будут гораздо меньше, чем для меня. По моим прикидкам, мне потребуется два месяца, может быть, три, чтобы просто все просчитать, перед тем как даже подумать о том, чтобы начать подготовку к ритуалу. Для Германа это может занять годы, может быть, десятилетия. В зависимости от того, сколько ему на самом деле лет.              Неуверенно кивнув, она сидела в нетерпении и ждала, когда он расскажет о третьем ритуале.              — Третий ритуал, который ты можешь выбрать, называется «Черная кровь», и он делает тебя непригодной для всех ритуалов, в которых ты не принимаешь добровольного участия. То же самое касается и твоей крови, её нельзя взять насильно, — видя её замешательство, он вздохнул. Мягко заговорив, он нежно обнял её. Он должен был ей это объяснить. — Есть много ритуалов, которые требуют, чтобы что-то было «насильно взято» для успешного проведения ритуала. Это связано с тем, что кровь девственниц должна быть «чистой»... То же самое верно и для мальчиков, но поскольку многие темные ритуалы больше сосредоточены на аспекте «взращивание», а не «дарения», то ты подвергаешься большему риску, по сравнению с тем, если бы ты была мальчиком.              Сказанное ощущалось на вкус, как пепел, но это была холодная суровая правда. И Вайолет должна была знать её. Она заслуживала знать. Хотя бы для того, чтобы понять, с чем она может столкнуться.              — Но... почему? — пробормотала Вайолет, не понимая.              — Потому что мир — жестокое место, и есть много жестоких людей, готовых отнять у других, чтобы усилить себя, — тихо ответил Жон. Осторожно обнимая свою ученицу. — Но давай лучше ты начнешь рисовать круги. Я буду здесь, чтобы помочь тебе.              Вырвавшись из объятий, его ученица кивнула. Она всё ещё выглядела необычно беззащитной, но это не помешало ей взять мел и начать.              Её первая попытка была, мягко говоря, ужасной. Присмотревшись, можно увидеть, как будет выглядеть дитя овала и прямоугольника. Ожидая, что она сильно надуется, когда он сотрет его, но, к его удивлению, она приняла это совершенно спокойно. Она пыталась снова и снова. Её круги постепенно становились лучше. Она постоянно прогрессировала. Хотя это были не идеальные круги, их можно было использовать как границы для слабых ритуалов. Что-то на уровне кровавого тумана.              Оторвав взгляд от работы ученицы, он снова вернулся к своему дневнику. Вскоре он записал все черты, которыми он мог наделить Вайолет. «Всегда будь наготове», — эта фраза была вбита Ярнамом в его душу.              Время проходило в комфортной тишине. Только потрескивание огня и звук мела, скользящего по деревянному столу, нарушали мягкое тепло мастерской.              Закрыв дневник, он увидел меловую пыль на пальцах и лбу Вайолет. Оглядев её работу, он слегка улыбнулся.              — Что ж, попробуй нарисовать для меня последнюю границу, — обратился Жон, поднимая Вайолет к себе на колени. Он хотел проверить, сможет ли она сохранять хладнокровие под давлением.              Вайолет решительно кивнула, подняла мел и стала рисовать кропотливо медленно. Пот струился по её лбу, пока она сосредотачивалась. Отложив кусочек мела, она бросила на него ожидающий взгляд.              Хмыкнув про себя, он посмотрел на то, что создала его ученица. Хотя он был небольшим и в основном овальным. И все же он был вполне пригоден для ритуала. Было куда совершенствоваться, так всегда бывает в жизни, но для часа непрерывной практики этого было более чем достаточно. Он не ожидал, что Вайолет будет рисовать круги в ближайшее время.              — Ты уже думала о том, какой ритуал тебе нужен? — мягко спросил он. Он тихонько напевал какую-то мелодию, слушая, как вращаются шестеренки в её голове.              — Второй, — тихо пробормотала она. В ее глазах горела мягкая решимость. — Если... если я буду сильной, то меня не нужно будет защищать. Если я буду сильной... я могу защитить тебя...              — Весьма веская причина, как и любая другая, — улыбнулся он, взъерошив её волосы. — Вот, выбери две.              Прижав его дневник к груди, Вайолет с ликованием схватила его. Спрыгнув с его коленей, она с яркой улыбкой уселась перед пылающим камином. Подтянув колени к груди, она начала читать. Ради нее он расписал все более мелкими словами и на языке, который ей было легче понять.              Вайолет подпевала ему, хмурясь, когда страницы не переворачивались. Она надулась, когда он слегка улыбнулся. — Не пытайся, ты не поймешь большую часть того, что я написал, даже если прочтешь. Избавь себя от головной боли.              — Она воспримет это как вызов, парень, — пробормотал сбоку Герман, чуть не доведя его до инфаркта тем, насколько он был молчалив и незаметен. Как и Айлин, он не почувствовал его прихода. Это было вдвойне впечатляюще, учитывая, что он был прикован к инвалидной коляске.              — Она ребенок, конечно, она попытается что-то сделать, особенно если ей скажут этого не делать, — произнес он, слегка ворча себе под нос. — Позволь ей быть ребенком здесь... Её детство будет окрашено в красные цвета. Ей нужно дать возможность просто побыть собой.              — Может быть... может быть, — туманно ответил Герман. — Я оставлю то, как ты воспитываешь свою ученицу, на твое усмотрение. Это не мое дело — вмешиваться самому.              — Почему нет черты, позволяющей быть красивее... — пробормотала Вайолет себе под нос. Заставив его закатить глаза. Покачал головой с преувеличенной улыбкой.              — Даже если бы я мог, я бы не стал наделять тебя такой чертой, — ответил Жон, не обращая внимания на недовольство Вайолет. — Красота — это, конечно, хорошо, но это не то, чем тебе стоит заморачиваться, по крайней мере, еще лет пять-шесть.              — А что тогда такое «Высеченная форма»? Разве это не относится к типу красоты? — с ожиданием спросила Вайолет.              — Еще одна черта, которую я забыл вычеркнуть из списка, — вздохнул Жон, в отчаянии проведя рукой по волосам. Ему не нравилось, как поспешно он готовился. — Она замораживает твою форму в том виде, в котором ты есть. И я не позволю тебе оставаться девятилетней до конца жизни.              — Уф-ф. Отлично, — хмыкнула Вайолет. Она вернулась к дневнику, продолжая читать о чертах, которые она могла бы получить. В основном они были базовыми, хотя некоторые из них были весьма необычны. Список увеличился бы более чем вдвое, а может, и втрое, если бы он потратил добрый месяц только на сбор материала для ритуалов. Просто сейчас это было не в его силах.              — Эта и эта, — в конце концов сказала Вайолет, подойдя к нему и указав на две черты.              — «Стойкая кровь» и... «Ведьминское клеймо»? — спросил он, окинув её внимательным взглядом. — Ты уверена в этом? Я буду уважать твои желания, но это изменит твою внешность. Твои волосы потеряют цвет и станут полностью белыми. И это уже никак не исправить.              — Но я стану невосприимчивой к огню, — раздраженно ответила Вайолет.              — Я не говорю, что это плохой выбор. И ты станешь «не горящей». Ты не сможешь обжечься. Но это не делает тебя полностью невосприимчивой к жару, как и к магическому пламени, это просто делает тебя более устойчивой к нему. Ты всё ещё уверена, что хочешь получить эту черту?              Вайолет кивнула, и на этом все закончилось.              — Пусть так, — отозвался сбоку Герман. — У охотника нет времени на колебания. Когда ты принимаешь решение, ты должен быть готов следовать ему до конца. Я не говорю, что ты должен игнорировать советы других, в конце концов, никто не идеален, но это нужно иметь в виду.              Вайолет бросила на него нервный взгляд и слегка кивнула, а Герман слегка кивнул ей. Старый охотник все еще немного нервировал её. Герман показался ей немного нервным и жутким.              — «Стойкая кровь» — отличный выбор. Твоя кровь будет восполняться и сворачиваться быстрее, что очень важно, если ты хочешь заниматься кровавыми обрядами без шрамов на руках. В качестве дополнительного бонуса ты получишь некоторый контроль над своей кровью. Только пообещай мне, что не будешь бездумно экспериментировать с ней, — серьезно попросил он, не желая проснуться от того, что его ученица случайно покончила с собой из-за того, что не смогла контролировать свое возбуждение. — Кроме того, твоя кровь будет закипать и слегка шипеть если ты поранишься. Но это все. Отличный выбор в любом случае.              Сказать, что Вайолет была счастлива от его похвалы, было бы преуменьшением. Она бросилась к нему. В нетерпении схватила его за руку, возбужденно подпрыгивая.              — Хм, парень... Найди безопасное место, где, как ты знаешь, никто не сможет тебя потревожить во время проведения ритуала. Я также не рекомендую тебе проводить масштабные ритуалы в Сне... бесплотность сна может легко повлиять на любой ритуал, — предупредил Герман со стеклянным взглядом.              Не желая давить на старика, он решил поверить ему на слово.              — У меня уже есть одно место на примете, — ответил он, борясь с мелкой дрожью. Ему совсем не хотелось возвращаться, но, прекрасно понимая суть происходящего, это было, пожалуй, лучшее место.              Осторожно освободив руку от удивительно цепких ногтей ученицы. Он набросил на плечи свой плащ. — Собирайся, нам пора, — обратился он к Вайолет, быстро проверяя карманы. Он взял ещё один молотов, заменив им тот, который использовал. Бросив взгляд через плечо, он увидел, что Вайолет уже готова. Наспех накинув пальто, он увидел тесак в её руке и предвкушающую улыбку на губах.              — Мы не идем на охоту... в основном не идем на охоту, — он быстро внес поправку. Он хотел ещё раз взглянуть, что там внизу. В прошлый раз он был там не в лучшем состоянии духа. Стряхнув дрожь, пробежавшую по позвоночнику, он приготовился. — Может быть, если мы наткнемся на ворону или двух, я позволю тебе сразиться. Только для того, чтобы ты почувствовала вкус того, что тебя ждет.              Вайолет была далеко не готова. Её характеристики всё ещё были низкими, а боевые навыки по большей части отсутствовали. Но вороны были, возможно, самой слабой добычей из всех существующих, они больше гоготали, чем что-либо другое. Они были опасны только в том случае, если позволить им наброситься на тебя, или если они загонят тебя в угол.              В её глазах боролись нетерпение и трепет, когда она мягко кивнула.              — Ты уверен в этом, парень? Ей придется пройти ещё долгий путь, до того как она будет готова, — предупредил Герман, явно не поддерживая его идею.              — Я не был готов. Ты не был готов. Никто никогда не готов к тому, что влечет за собой роль охотника, — заявил Жон, положив руку на плечо Вайолет. — Но она никогда не будет готова, если я буду постоянно держать её за руку. Я буду рядом, чтобы поддержать и защитить её, но совершать подвиги будет она сама.              — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, парень. Ради вас обоих, — покачал головой Герман, понимая, что «бой» проигран.              Осмотрев Вайолет в последний раз, чтобы убедиться, что у нее все есть, он сделал то же самое с собой. Зная, что после пробуждения в Ярнаме ему предстоит ещё раз все проверить. Когда они оба были готовы, он взял её за руку. Выйдя из мастерской, он послал Кукле благодарную улыбку. Он был благодарен ей за то, что она согласилась поиграть с ней. В конце концов, когда Вайолет увидела её сегодня это стало для нее настоящим сюрпризом.              — Жон, пока ты не проснулся. Два маленьких совета, — воскликнул Герман, остановив его перед тем, как он положил руку на надгробие. — Найди себе что-то вроде «дома». Место, где ты будешь в безопасности или в одиночестве, если захочешь. Сон таит в себе много чудес, но иногда наличие места, которое ты можешь назвать своим собственным, играет решающую роль. И постарайся включить в свой стиль боя побольше тайной силы. Ты должен хорошо понимать её, а не бросать на произвол судьбы заклинания, когда запаникуешь.              Кивнув Герману, он прикоснулся к надгробию и почувствовал, как его затянуло внутрь. Нежный лунный свет сменился мягкой темнотой. Звук падающих цветов сменился танцем ветвей мертвых деревьев.              Окинув взглядом заброшенную мастерскую, он вздохнул. Воздух был таким же спертым, каким он его помнил. Сняв пальто, он рассеянно бросил его на стул. Слегка потянувшись, он одарил Вайолет любопытной улыбкой.              — Ну, вот мы и в мастерской, — произнес Жон, собираясь зажечь несколько старых свечей. Ему хотелось, чтобы здесь было хоть какое-то проявление жизни. Старые половицы скрипели с каждым его шагом. — Не могла бы ты помочь мне собрать разбросанные бумаги, пожалуйста? — обратился он к Вайолет, которая сразу принялась помогать.              — Почему мы здесь? — спросила Вайолет слегка дрожащим голосом. Оглянувшись через плечо, он увидел, что она смотрит на Куклу.              — Чтобы провести ритуал и проверить это место… — ответил он, уже держа в руках хорошую стопку бумаг. Оглядев отчаянные каракули, он вздохнул. Он знал, что Герман был не самой здравомыслящей личностью. Но видя записи безумия и отчаяния, которые поглощали Германа, ему становилось как-то не по себе.              Положив очередную стопку бумаг на стол, он шагнул мимо шкафа. Затем остановился, увидев, что внутри что-то мерцает. Открыв шкаф и взяв украшение для волос, он почувствовал себя скорее растерянным, чем как-либо ещё. Не думал, что отчаявшемуся Герману придутся по вкусу украшения.              Позволив взгляду скользнуть по маленькому украшению для волос, он замер. Быстро подойдя к свече, он поднес украшение к свету. Он нахмурился, увидев выцветшую надпись. Можно было прочитать только букву М.              Повернувшись к Кукле, он почувствовал, как в его голове закрутились шестеренки. Почувствовав на себе любопытный взгляд Вайолет, он опустился перед Куклой на колени. Пробормотав тихое извинение, он осторожно перевернул её амулет. Его брови нахмурились, когда он увидел надпись на обратной стороне. M.C., те же буквы, что и на украшении для волос. Держа украшения вместе, он смог разобрать выцветшую букву C на украшении для волос.              — Что ты делаешь, мастер? — с любопытством спросила Вайолет, набравшись смелости при виде безжизненно лежащей Куклы. Она осторожно подошла к нему, держа наготове свою пилу-кливер, если Кукла попытается что-то сделать.              — Просто хочу кое в чем убедиться, — ответил он, слегка хмыкнув. Отпустив амулет, он вздохнул. После чего поднял Куклу на руки, как принцессу. Тотчас же он пожалел о своей доброте, поскольку глубже проник в её сущность.              Зловещий красный цвет наполнял все её тело, от кончиков пальцев ног до прядей волос, символизируя здоровую жизненную силу. Здоровый желтый цвет, медленно переходящий в оранжевый, струился в её животе. Весенний зеленый оттенок светился в её груди, поднимаясь и опускаясь, как прилив. Нежно-фиолетовый цвет мелькал по её телу, освещая здоровую нервную систему.              Но её мозг был черным. Лишенный какого-либо цвета или мысли.              Это стало откровением, которое чуть не заставило его ослабить хватку. К счастью, ему удалось быстро прийти в себя, после чего он смог мягко опустить Куклу в кресло у пустого камина. Он аккуратно положил её руки на колени и закрыл ей глаза.              Отступив назад, он быстро взял со стопки дрова и разжег камин. Дрова легко загорелись, обдав старую мастерскую мягким теплом. Давая ей жизнь, которой не было многие десятилетия.              — Давай продолжим, если мы немного приберемся, то сможем приступить к твоему ритуалу, — печально произнес Жон, желая сосредоточиться на чем-то другом. Он не хотел сейчас оставаться наедине со своими мыслями. Это была кроличья нора, к которой он не прикоснулся бы и с метровым шестом. Почему я смог «увидеть» её тело сейчас, а не в прошлый раз? Неужели моя метаморфоза изменила меня настолько? Почему? Знал ли Герман, что создал искусственную жизнь? Зачем?              Он посетил Старую мастерскую всего два раза, и уже жалел, что не сжег её при первой же возможности. Каждый раз, когда он приходил сюда, следовали откровения, о которых он не хотел знать. Следуя этой тенденции, он с ужасом думал о том, что узнает в третий раз, и не дай бог в четвертый.              — Постарайся аккуратно сложить бумаги в стопку, — рассеянно обратился он к Вайолет, когда та шмякнула кипу бумаг на стол. Бумаги скользили из её маленькой пирамидки, проносясь по воздуху и снова приземляясь на пол. Вайолет издала небольшой вопль, не желая, чтобы вся её работа пропала зря, но без её поддержки вся её пирамидка рассыпалась.              — Вот почему нужно делать все правильно с первого раза, — напутственно произнес он, прекрасно понимая, каким лицемером он был. Он был на её месте больше раз, чем мог сосчитать. Но он стал лучше.              Надувшись, Вайолет хмыкнула и вернулась к бумагам. Две пары рук быстро справились с работой, и вскоре все бумаги были разложены аккуратными стопками на столе. Захотев попробовать, что-нибудь сделать, он схватил свой дневник. Подойдя к пустому листу, он прижал дневник к стопке бумаг. Он почувствовал, как его духовность стекает в дневник. Его дневник заглатывал страницы, а затем выплевывал их обратно. Копируя все подряд.              — Ох, ну, конечно. Ну разумеется, мой дневник как-то связан с Духовностью, — застонал Жон, злясь на себя за то, что не заметил этого раньше. Быстрым движением он скопировал остальные стопки бумаги.              Пролистав свой дневник, он присвистнул, не понимая, что чувствует. У него сохранились все безумные бредни Германа, но он не знал, сможет ли заставить себя вторгнуться в личную жизнь Германа и попытаться выяснить, что тот натворил. Герман создал жизнь, пусть и ложную. Но он не создал разум и не создал душу. Тогда почему Кукла жива в Мастерской? Порождение его собственного разума? Воплощенные Сна?              Отмахнувшись от этих мыслей, он схватил стопку бумаги и бросил её в камин. Сразу за ней последовали другие бумажные стопки. Он бесстрастно наблюдал, как огонь пожирает бумаги.              — Зачем ты это сделал, мастер? — спросила Вайолет, не обвиняя, но преисполненная любопытства.              — Секреты мастерской, — ответил он, так как технически они были таковыми. — Я не хочу, чтобы это попало в руки другим... Подобно тому, как ты унаследуешь мой дневник, когда станешь старше, так и я унаследую место Германа. И поэтому его труды принадлежат мне, — было странно произносить это вслух, Герман всегда был скорее старым раздражительным дедом, чем учителем. Его апатия превращала его в пустую оболочку человека. Но он назвал его своим протеже, сказал, что будет его учить.              Он просто не мог понять, почему ему вдруг стало не все равно. Герман вышвырнул его на улицы Ярнама без всяких пожеланий удачи, не заботясь о том, что во Сне он проснулся с криком от того, что его сожгли заживо. Что заставило его вдруг забеспокоиться?              Отбросив эти мысли, он достал свой жертвенный кинжал. Порезав запястье, он наклонил руку так, чтобы вся кровь устремилась к указательному пальцу. Используя его как кисть, он нарисовал ритуальный круг. По сравнению с простыми границами, которые Вайолет нарисовала ранее, сложность отличалась как день и ночь. Поставив несколько свечей в точки четырехконечной звезды, он закончил подготовку ритуала.              Прикоснувшись к кругу, он стал напевать под нос. Пламя свечей ожило, загорелось призрачным голубым светом, и невидимая пленка омыла их.              — Ну вот и все, теперь можно приступать к делу, — он взмахнул рукой, и ритуальный круг исчез, превратившись в серебристую дымку. Расставив вокруг себя новые свечи в хаотичном порядке, он начертил кровью глифы и сигилы вокруг центрального круга. Снова порезав запястье, он сосредоточился и, используя кинжал как перо, нарисовал причудливый «цветок жизни». Восемь взаимосвязанных кругов родились из одной точки. Изольда, как всегда, была мила и беззвучно наполнила «лепестки» цветка нужными компонентами. Жону оставалось лишь бегло осмотреть их, чтобы убедиться, что все находится на своих местах.              Ритуальный круг был светло-красного оттенка и заполнил почти всю мастерскую от края до края, четко выделяясь на фоне темных досок пола. Для предпоследнего этапа подготовки Жон осторожно подтолкнул к Вайолет маленький кубок. — Мне нужно несколько капель крови. Немного, ровно столько, чтобы закрепить за тобой ритуал, до того, как ты вступишь в круг.              Нервно Вайолет взяла предложенный кубок. Нерешительно посмотрев на него и увидев, что он кивнул, она стала немного увереннее. Тем не менее, будучи всё ещё неуверенной, она положила большой палец на один из зубцов пилы и надавила. На глаза навернулись слезы, но она закусила губу и сквозь боль надавила сильнее. Семь капель крови упали в кубок.              — Я горжусь тобой. Молодец, — мягко произнес Жон, быстро забрав кубок и поставив его на законное место, а затем перевязал ей палец. Было время и место для флаконов с кровью, и это было не сейчас. И неважно, насколько неприятно ему было видеть вздрагивающую Вайолет.              — Итак последний шаг, после которого я смогу начать ритуал. Мне нужно, чтобы ты аккуратно села в центральный круг, — в тот же миг боль Вайолет была смыта безудержным волнением. Она осторожно пробралась к центру. Жон тем временем слегка улыбнулся, когда она села.              Слегка кивнув ей, он обошел ритуальный круг, дважды и трижды проверяя, все ли так, как должно быть. Он не хотел случайно «подарить» ей ещё одну голову, отнять руку или облажаться ещё более чудовищным образом. Убедившись, что все идеально настолько, насколько это вообще возможно, он вздохнул и опустился на колени у края ритуального круга. Он достал густую росу, раздавил её и впитал в себя её отголоски. Дав себе небольшую подпитку на случай, если что-то пойдет не так, как планировалось, и на случай, если ему понадобится резервный источник энергии.              Затем он достал восемь чаш, разместив их на кончиках «лепестков» цветка. Он сделал глубокий надрез вдоль вены, и из нее полилась светло-розовая кровь. Медленно наполняя первую чашу.              — Послушай, более детально я научу тебя этому позже. Но все же не помешает немного ознакомить тебя с жертвоприношением, — если раньше он заинтересовал Вайолет, то теперь её внимание было приковано к нему.              — Существует четыре стадии жертвоприношений с разной «тяжестью» и силой, и к каждому жертвоприношению привязан ритуальный аспект. Самая слабая из четырех - «Намерение», и её аспект – «Отрицание». Возможно, это один из самых важных аспектов, и его ты изучишь досконально, — начал он. Он подошел к другой пустой чаше и начал наполнять её.              — Это был тот тип ритуала, который ты использовал вначале? — перебила Вайолет, пока в её глазах «горели» звездочки.              — Да, это был небольшой ритуал, цель которого — очистить место от любых затянувшихся магических эффектов, — ответил он. — Третья стадия жертвоприношения — «Человечность», принесение в жертву своих эмоций, мыслей или чувств прошлого. Это связано с аспектом «Подчинение». Аспект, который фокусируется на том, чтобы проецировать себя и свою волю на других и заставлять их выполнять твои приказы. Но этот аспект влияет на заклинателя в той же степени, что и на цели, и представляет собой обоюдоострый меч, если ты потеряешь себя.              Если Вайолет и выглядела обескураженной его предупреждением, она этого не показала. Это был не тот аспект, который он изучал больше всего, даже его метаморфоза не дала ему такого количества ритуалов, связанных с этим аспектом. Те немногие ритуалы, которые он теперь знал, использовались только для того, чтобы ввергнуть заклинателя в особое душевное состояние. Хотя у него было несколько ритуалов, которые намекали на более зловещее применение.              — Далее идет тот тип жертвоприношения, который мне предстоит совершить в ближайшее время, — «Жизнь». Вторая стадия, для этого типа жертвоприношения ты можешь либо пожертвовать большим количеством крови, либо пожертвовать одним из своих чувств или эмоций на долгое время. Сопутствующий аспект – «Искажение жизни», сосредоточенная на искривлении плоти, создании ложной жизни и манипулировании живой материей. Самый популярный аспект во всем Ярнаме, — обдумывая свои слова, он в последний раз мысленно повторил ритуальное песнопение. Кровь лилась из него рекой.              — Последняя стадия — самая сильная, но ее жертва — «Созидание». Тебе нужно будет пожертвовать жизнью. Скот подойдет для большинства заклинаний, но человеческая жизнь даст наибольшую силу. В качестве замены можно использовать отголоски крови, однако ты не получишь того же результата. Сопутствующий аспект – «Разрушение» — самый сильный из всех аспектов. Все заклинания этого аспекта построены на том, чтобы каким-то образом исказить мир, создавая чудеса из невозможного, — наполнив последнюю чашу, он почувствовал себя не так уж и плохо. Пустив столько крови, что средний человек мог бы упасть в обморок, он чувствовал лишь тупую боль от пореза, который уже начал сворачиваться. — Этот аспект я не позволю тебе практиковать без присмотра. Ты умрешь или что похуже, если не будешь осторожна.              Вайолет смотрела на него со звездами в глазах. Бросив последний взгляд на ритуал со всеми «ингредиентами», он вышел из круга. Сделал успокаивающий вдох и мысленно приготовился. Он впервые проводил такой большой и сложный ритуал, и хотя он не должен был быть идеальным, ничто не могло быть идеальным. Нужно было быть как можно ближе к идеалу.              — Мастер... это... точно последний тип жертвоприношения? — шепотом спросила Вайолет. Ее голос был не громче мышиного писка. Одарив её ободряющим взглядом, он жестом велел ей продолжать. — Это... ты говорил, что это похоже на лестницу. Но наверху всегда что-то есть. Должно быть. Есть ли там вершина?              — Есть, — кивнул он, решив похвалить её за проницательность. — Это стадия, которая не имеет никаких прямых аспектов, связанных с ней. Вместо этого она служит лишь «топливом», как и моя кровь для этого ритуала. Но ты права, жертвоприношения в кровавых ритуалах устроены как лестницы в башне.              — И куда же ведет эта башня? — спросила Вайолет, наклонившись вперед с совершенно очаровательным выражением лица. В её глазах мерцали звездочки, пока она терпеливо ждала его ответа.              — Ну, моя ученица, куда же ещё, как не туда, куда человек никогда не сможет попасть? — ответил он, глядя вверх через дыру в крыше. На него смотрело безграничное звездное небо. Луна едва проглядывала сквозь него.              — Уууууууу, — пробормотала Вайолет, разинув рот.              — Но хватит с тебя импровизированного урока. Ты готова? — спросил он. Прекрасно зная, что ритуалы могут исказится, если заклинатель или цель ритуала не будет согласна духовно или ментально.              — Ты так и не сказал мне, какой будет последняя жертва! — Вайолет воскликнула с той самоуверенностью, на которую способны только маленькие дети.              — И не скажу. В конце концов, есть ещё только одна вещь, которую можно принести в жертву. Тебе придется разобраться в этом самостоятельно, — ответил Жон, не обращая внимания на её недовольство. — И я не буду учить тебя, как это делать. По крайней мере, только после твоего ученичества. Опасно просто знать об этом, — если его взгляд и переместился на «спящую» Куклу у камина, Вайолет этого не заметила.              — Я готова, — в конце концов ответила Вайолет, сделав глубокий вдох. Как следует настроив себя.              Сделав глубокий вдох, он активировал ритуал. Мгновенно на свечах вспыхнуло багровое пламя. В чашах закипела розоватая кровь. Вайолет с изумлением наблюдала, как из чаш вытянулись восемь «усиков» крови. Они создавали в воздухе красивые дуги, которые вскоре вспыхнули кровавокрасным огнём.              После чего они устремились в кубок, который Вайолет держала в руках, смесь слилась с её кровью. Превратившись в клубящийся туман. Вскоре туман окутал её тело.              Он окутывал её все больше и больше, заставляя Вайолет закрыть глаза, пока туман не окутал её полностью.              Судорожно сосредоточившись, Жон контролировал все в ритуале. Почувствовав, как вокруг Вайолет появляются ментальные усики, он погрузился в них. Они проходили сквозь одежду, кожу, мышцы и кости, пока наконец не оседали в самой глубине её костного мозга. Он старался ничего не менять, добавляя только те две детали, которые придадут ей выбранные черты.              Часть его сожалела о том, что утаила маленький кусочек информации о том, что ритуал может добавить и изменить кровную линию цели. Ему приходилось постоянно бороться с желанием что-то изменить. Когда он «вписал» эти две черты в самую глубокую часть её родословной, он усилием воли заставил вторую часть ритуала начаться.              Багровый огонь перекинулся на Вайолет, окутав её туманный кокон багровым сиянием. Ритуал заработал в полную силу, убедившись, что её черты активированы. Огонь больше не причинит ей вреда, а её кровь будет лучше подходить для обрядов крови.              Со вздохом облегчения он почувствовал, что ритуал подошел к концу. Его горло болело от песнопений, которые, как ему казалось, длились несколько часов к ряду. Свечи потухли, чаши опустели, а кокон Вайолет разбился, как яйцо.              Вайолет нетерпеливо выскочила из кокона, стремясь рассмотреть любые изменения. Легче всего было заметить, что её волосы стали мелово-белыми. Даже брови и ресницы стали белыми.              Вместо того чтобы бежать к нему, Вайолет промчалась мимо него с безумным хихиканьем. Подбежав к камину, она сунула руку в огонь. Безумный смех раздался из её уст, когда огонь лизнул её руку. Она осталась совершенно невредимой.              — Хах, так… Я понимаю, что тебе не терпится испытать свои новые способности. Но твоя одежда не огнеупорна, — предупредил он, осторожно вытаскивая её руку из огня и гася огонь на её рукаве.              Он не успел ничего добавить, потому что Вайолет заключила его в сокрушительные объятия. Водопад благодарностей вырвался из её уст, пока она восхищенно улыбалась. Локоны белых волос свободно падали по бокам её лица. Пряди были чисто белыми, без нескольких оттенков светло-голубого, которые можно было заметить в волосах Вайсс. По его мнению, ей подходил этот цвет.              — Итак, — тихо прошептал он. Жон разорвал объятия и встал. Ему нужно было сделать кое-какие дела, перед тем как они смогут закончить с сегодняшней ночью. — Нам, или мне, на самом деле. Нужно привести себя в порядок. Тебе не нужно волноваться об этом сейчас, но помни, что хотя ритуал важен, подготовка до и после него не менее, если не более важна.              С этими словами он начал приводить в порядок Мастерскую, собирая чаши и свечи, а затем попросил Изольду перенести все остальное в его тайник. Схватив свой жертвенный кинжал, он быстро начертил кровью новый круг. — Вайолет, пожалуйста, встань в круг, — Вайолет не стала спрашивать, для чего это нужно, а просто шагнула в круг, продолжая улыбаться своей великолепной улыбкой.              Когда он щёлкнул пальцами, ритуальный круг засветился и разлетелся на тысячу серебристых частиц пыли. — И готово.              — Для чего был этот ритуал? — нетерпеливо спросила Вайолет.              — Это простой ритуал сокрытия. Магические, или следы тайной магии никогда не получится стереть полностью. Но их можно скрыть. Скажем, если бы сюда попал какой-нибудь охотник, использующий обряд крови, или какой-нибудь другой охотник, владеющий тайными заклинаниями. Все, что они узнают, — это «здесь произошло нечто магическое». И какая от этого польза? — Жон пожал плечами. — Этот ритуал также «смывает» большую часть магического запаха, который был на тебе. Сам по себе он не обязателен к использованию, но это просто хорошая практика.              Вайолет слегка кивнула. Выглядело это так, будто она изо всех сил старалась запомнить все, о чем он говорил. Ласково улыбнувшись, он потрепал её по голове. Он проверит её в другой день и убедится, что она все запишет.              — Итак, у нас есть последнее дело на сегодня, — произнес он, и Вайолет со звездами в глазах уже поняла, что он имеет в виду. — Если ты боишься, то это нормально. Я бы больше удивился, если бы ты не боялась. Но я буду рядом с тобой на протяжении всего пути.              Бросив последний взгляд на Старую Мастерскую, он вздохнул и пошел прочь. Вайолет последовала за ним по пятам. Он так и не заметил, как Кукла повернулась, чтобы посмотреть на него. На её губах заиграла ласковая улыбка, и она вздохнула, будто живой человек. После чего махнула рукой на прощание, и замерла. Закрыв глаза, она упала в той позе, в которой оставил её Жон.              Поднимаясь по лестнице, он зажег свой ручной фонарь. Проверяя деревянную платформу. Даже несмотря на то, что она была полусгнившей, она держалась крепко. Хотя он и не был более подкован в тайных знаниях, но во время своего последнего пробуждения он по большей части занимался ими. Два кристаллизованных цветка, появившиеся на свет в результате его исследований как крови, так и тайной магии, тоже очень помогли. Какое-то тайное заклинание заставляло дерево выдерживать нагрузку времени, он просто пока не знал, какое именно.              — Если я правильно помню, на дне есть зверь. Я сначала разберусь с ним, а потом ты спустишься, — заявил Жон, спрыгивая с уступа, Кроцеа Морс уже был наготове.              Когда он спустился вниз, но никакого зверя не было. Его нервы резко натянулись как струны. Направив Духовность в свой фонарь, он понял, что нижняя часть башни совершенно пуста. Не было ни одного места, где мог бы спрятаться зверь. Единственное, что осталось от зверя, — это руна, невинно лежащая на полу. Сложив её в карман, он позвал Вайолет. — Здесь чисто. Поддерживай свою ауру, и ты не пострадаешь.              Терпеливо ожидая, он услышал, как что-то пронеслось сверху. Жгучий оранжевый цвет, напоминающий тлеющие угли, пронесся по башне, когда Вайолет подняла свою ауру.       Когда она врезалась в него, то издала негромкий крик. Он слегка зажмурился и посмотрел на свою ученицу: в её глазах читался восторг, и та воскликнула. — Ещё! Ещё!              — В другой раз. У нас есть работа, — ответил он, усаживая её на место. Он передернул плечами и толкнул дверь. Улыбаясь Вайолет, он радовался, что она может позволить себе просто быть ребенком. Находить радость и волнение во всем.              Сдерживая чувство вины, он нежно взъерошил её волосы. — Не забывай держаться позади меня. Не вступай в бой, но держи оружие наготове, если что-то попытается напасть на тебя.              Снова толкнув дверь, он скривился, вспомнив прошлый раз, когда он был здесь. Он не умер, так что это было ему на руку. Но сказать, что после метаморфозы он был в хорошем расположении духа, было бы преуменьшением века. В тот момент для него все было словно в одной большой всепоглощающей дымке боли и смятения. Дымке, которая быстро окрасилась в красный цвет от гнева и крови.              От того, что он на собственном опыте испытал опьянение жаждой крови, по его спине пробежала дрожь. В тот раз все, чему он научился, было отброшено в сторону... Его жажда крови вышла из-под контроля...              Вернувшись в палату, он увидел каменные здания, старые бочки и дым или благовония, выходящие из того, что выглядело как крышка канализации. Свернув налево и пройдя по сырому переулку, он почувствовал, как Вайолет напряглась. Не то чтобы он мог винить её за то, что должно было произойти. Их шаги отдавались эхом, как звон колокола.              Прошло совсем немного времени, как раздалось карканье ворон, за которым последовал безошибочный звук острых клювов, раздирающих плоть. Зайдя за поворот, они увидели двух жирных ворон, пожирающих труп. Из клюва одного ворона выскочило глазное яблоко, за которым последовало восхитительное карканье. Бросив шальной взгляд на Вайолет, он увидел, что её лицо совершенно спокойно. Как будто для нее это было обычным явлением. Как будто она не в первый раз видит, как вороны пируют трупом.              Не дав воронам продолжить пиршество, он шагнул вперед. Схватив ворона за шею, он ударил им о стену. Ворона обмякла в его руке. Для пущей убедительности он раздробил ей шею и бросил в переулок. Схватив второго ворона за клюв, он протянул его Вайолет.              — Давай. Убей его, — сказал он, слегка сокрушаясь по поводу своего неудачного выбора слов.              Вайолет выхватила свою пилу, выскочившую наружу со зловещим лязгом. Сделав глубокий вдох, Вайолет подняла её над головой, её аура мягко светилась, пока она пыталась удержать оружие над головой. Отпустив оружие, она замахнулась со всей своей маленькой силой. Ворон издал резкий крик, и его шея повисла на одном из зубьев.              Решив немного помочь, он оторвал голову с влажным хлюпаньем и отбросил её в сторону. После чего взъерошил её волосы другой рукой. — Ты хорошо справилась, — произнес он с легкой улыбкой. Блестящая улыбка расцвела на лице Вайолет.              Улыбаясь, он смотрел на нее снизу вверх. Они двинулись глубже в переулок. Ночь ещё только начиналась, и им предстояло продолжить охоту. Но это не помешало одной шальной мысли закрасться в его голову.              «Как я объясню остальным, что у нее изменился цвет волос?»