Бесконечный кошмар Жона

— Вайолет, я хочу, чтобы ты знала, что велика вероятность того, что ты свалишься без сил во время сегодняшней тренировки. Может быть, тебя стошнит, может быть, ты начнешь плакать, но, что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знала, что я, мы, не будем думать о тебе хуже. Но я буду постоянно держать тебя на пределе твоих возможностей чтобы ты смогла раскрыть весь свой потенциал, —решительно заявил Жон. Одарив свою нервную ученицу суровым взглядом. Было чуть больше пяти утра, и, к его удивлению, и Пирра, и Нора умудрились вырваться из пут сна раньше времени. Явно желая продемонстрировать свою поддержку Вайолет. Не обращая внимания на испепеляющие взгляды, он продолжил. Его лицо казалось было высечено из камня. — Большинство здешних охотников и охотниц начинают свое обучение в девять, десять или одиннадцать лет. Это зависит от некоторых факторов. Однако большинство академий разрешают своим ученикам охотиться после совершеннолетия, и в зависимости от их навыков и того, можно ли им доверить заботу о себе. Но ты поучаствуешь в своей первой охоте в пятницу вечером. У тебя нет такой роскоши, как у других твоих ровесников. Поэтому у меня есть один день, чтобы подготовить тебя, в лучшем случае несколько часов интенсивных тренировок. Его слова были на вкус как деготь, но он знал, что это правда. Эта правда ему не нравилась, но тем не менее это была правда. Вайолет глубоко вздохнула и слегка кивнула ему. Она нервно теребила подол его толстовки с принтом «Тыквенного Пита», которую, как он уже догадался, ему никогда не вернуть. Но в остальном плане она была одета для тренировок, в серые тренировочные штаны, закрытые кроссовки, а под толстовкой была черная спортивная футболка. Учитывая, как консервативно и, «по-джентльменски» одевались даже сумасшедшие в Ярнаме, он был немного удивлен, что она смогла выйти из своей зоны комфорта и попробовать другую одежду. — Хорошо, тогда давай начнем разминку. Повторяй за мной, — с этими словами он начал легкую пробежку по залу. Одном из многих забронированных залов, к которым Бикон давал доступ своим студентам. В конце концов, не все можно было делать в общественном спортзале. А если кому-то было некомфортно заниматься там, то были и другие небольшие тренажерные залы, которые можно было забронировать. Бикон предлагал все, что только может понадобиться успешному охотнику, и даже больше; задача студента — раскрыть весь свой потенциал. Академия могла держать их за руку только до поры до времени. — Оу, разве она не милашка? — услышал он, как Нора ворковала с Пиррой, пока они пробегали мимо дуэта. Он бросил быстрый взгляд на Вайолет — она тоже это слышала. На её лице появилась застенчивая улыбка. Невозможно было сказать, от чего её румяные щечки — от смущения или от нервозности. Но он смело согласился бы с обоими вариантами. «Она справляется лучше, чем я ожидал», — пробормотал Жон про себя. После четвертого круга пот огромными водопадами стекал по её лицу. Тем не менее Вайолет продолжала заниматься. Её походка становилась все более неустойчивой по мере того, как проходили секунды. Какая-то часть его души честно ожидала, что она либо упадет, либо сдастся после двух, может быть, одного, если быть пессимистом, кругов. Вайолет не страдала от недоедания, но она была «недокормлена». В частности, её руки и ноги можно было сравнить едва-ли с палками. То, что она всё ещё была в состоянии продолжать, объяснялось только её силой воли. Чем эта сила подпитывалась, он не знал, хотя и догадывался. Но, к сожалению, её сила воли сильно опережала тело. Всё случилось за доли секунды. В один момент она еле-еле смогла протиснуться вперед. В следующее мгновение она уже летела лицом в пол. Действуя инстинктивно, его рука метнулась, чтобы поймать её, до того, как она рухнет на пол. Осторожно оттащив её к стене, он усадил её на пол. Он передал бутылк с водой, наполненную улучшенной версией травяной настойки Рена, Вайолета пила жадными глотками. Её грудь дико вздымалась. Эффект не был мгновенным, он лишь принес некоторое облегчение. Свет вернулся в её глаза, а дыхание стало ровнее. Было меньше отчаянных вздохов и больше глубоких вдохов. — Пока приходи в себя, просто делай глубокие вдохи, — мягко приказал он, прогоняя её панику и давая ей возможность сосредоточиться на чем-то другом. — Глубокий вдох. Повторяй за мной. Когда ей удалось взять дыхание под контроль, он встал. Быстро остановив Вайолет, когда она попыталась сделать то же самое. — У нас пятиминутный перерыв. Постарайся перевести дух, — произнес он, не замечая, как дрожат её ноги и как знакомый всплеск паники промелькнул в её глазах. С этими словами он отошел в сторону, переместив один из многочисленных манекенов, стоявших вдоль стены, в центр зала. Все это время он следил за тем, чтобы его «цепь» с Вайолет не превышала пяти метров. За это время он пару раз посмотрел на Вайолет, чтобы узнать, смогла ли она немного успокоится. — Не слишком ли ты строг с ней? — обеспокоенно спросила Пирра. Изумрудные глаза уставились на «лужу», в которую медленно превращалась Вайолет. — Да. Но я не могу позволить себе поступить иначе. Ярнам этого не позволит, — с грустью ответил Жон. Ему не нужно было смотреть на свою напарницу, чтобы понять, что она этого не одобряет. С её губ сорвалось тихое хмыканье. — Что будешь прорабатывать? — с любопытством спросила Пирра. — Основы. Зоны и слабые места на теле. Куда нужно бить. И в заключение устрою тренировку на истощение, — мягко поведал он. Повернувшись к своей напарнице, он увидел в её глазах только неуверенность. — Я никак не смогу подготовить её к завтрашнему вечеру... Она ни за что не будет сражаться; я ясно дал ей это понять. Но если я возьму её с собой, это будет отвлекать меня. И людям, и зверям будет проще пройти сквозь меня и... — И если она будет вынуждена сражаться, ты хочешь, чтобы она могла защитить себя, — закончила за него Пирра. Вырвав слова прям из его мыслей. — Да, — устало закончил Жон. Груз ответственности изо всех сил старался раздавить его. Сомнения прорастали из всего, что он видел и делал в Ярнаме. Его рука мгновенно потянулась к тому месту, где он обычно хранил свою карманную фляжку, но наткнулась на обычную куртку. Он пробормотал проклятие, вспомнив, что оставил свою флягу в одежде охотника. — Что ты задумал? — поинтересовалась Пирра, прежде чем он успел подумать о том, чтобы «наколдовать» свою одежду. — Слушай... Как думаешь, ты могла бы помочь мне сгладить график тренировок Вайолет? Я старался изо всех сил. Но уверен, что упустил некоторые детали здесь и там. Мое образование не совсем полное, — хихикнул он. Ему никак не удавалось разрядить обстановку, если судить по хрупкой улыбке, которую подарила ему Пирра. — Конечно, — мягко улыбнулась Пирра, подарив ему свою хрупкую улыбку. Знакомый прилив ненависти к себе врезался в него, как грузовик. Но с практической легкостью он задвинул его на задворки своего сознания. Он крепко запер его рядом с отчаянием и безнадежностью, которые он испытывал всякий раз, когда думал о Ярнаме. Он почувствовал, как его губы искривились в оскале, а жажда крови коварно просочилась наружу. Быстро стряхнув её с себя, он достал перманентный маркер и начал делить тело манекена на зоны. Нужно было чем-то занять свой разум. Поморщившись, он повернулся к Вайолет. Она выглядела лучше. Дышать ей стало легче, и она не сползала в лужу на усталых ногах. Вместо этого она сидела, прислонившись спиной к стене, и с любопытством смотрела на него. В её глазах мерцало волнение, пока она смотрела на манекен. — Перерыв окончен, Вайолет, — воскликнул он. Вайолет вынырнула из своих мыслей и поспешила встать. Она слегка поморщилась, но с каждым вздохом её шаги становились все увереннее и увереннее. Но в итоге нервы взяли верх над ней. Нервно теребя подол толстовки, она бросила на манекен одновременно восторженный и грозный взгляд. — Итак, ты умеешь стрелять. Но патроны, хоть и не очень редкие, но очень ценные. Тебе нужно будет научиться сражаться и в ближнем бою. Именно в нем ты будешь проводить большую часть своего времени на охоте, — начал Жон, слегка ухмыляясь. Вайолет цеплялась за каждое его слово, словно за божественное евангелие. Даже Пирра беззаветно хмыкала, кивая. Жестом указав на манекен, он продолжил, не упуская ни единого мгновения. — Это простое упражнение. Как видишь, я разделил манекен на шесть отдельных зон. Голова, правая рука и бок, левая рука и бок, спина, правая нога и левая нога. Я буду наугад называть номер. Все, что тебе нужно сделать, — это попасть в указанную зону в течение пяти секунд. Есть вопросы? — И как долго я буду это делать? — робко спросила Вайолет. — Пока ты не начнешь падать от усталости, или я не скажу стоп, — ответил Жон тоном, не терпящим никаких возражений. — Затем у тебя будет пятиминутный перерыв, чтобы прийти в себя, после чего начнем сначала. Мы будем делать это в течение часа. Когда час закончится, мы сделаем несколько простых растяжек. — Ох... — пробормотала Вайолет в полной безнадежности. Внезапно она оказалась лицом к лицу с монументальной задачей, стоящей перед ней. Все это делалось для того, чтобы удостовериться, что она не умрет ужасной смертью в пятницу вечером. А она умрет. Это неизбежно. Но это будет не на первой же охоте. Он позаботится об этом. Вайолет бросила на них двоих нервный взгляд, после чего попыталась — но безуспешно — успокоить себя глубоким вдохом. Вскоре маленькие ручки поднялись и обхватили воображаемую рукоятку. Немного «потянув», пила-клевер появилась в её руке, как будто всегда была там. Со зловещим щелчком пила-клевер раскрылась. Широкая улыбка в тот же миг расплылась по её лицу, и в ней зародилась задорная энергия. Потому что внезапно все в мире стало на свои места. Окрыленная вновь обретенным приливом уверенности, Вайолет подскочила к манекену. Она с нетерпением подпрыгивала на носочках. Прежняя усталость стала лишь далеким воспоминанием, пока она с нетерпением ждала слов Жона. — Два, — произнес он. Это подтолкнуло Вайолет к действию. Тесак вонзился в деревянный манекен, но безвредно отскочил назад. Серая аура покрыла металлическую часть. Металлические зубы были в сантиметрах от того, чтобы впиться ей в лицо. Бросив быстрый благодарный взгляд на Пирру, он повернулся к Вайолет. — Хороший удар. Он вряд ли кого-то убьет, но он точно будет болезненным. И запомни удар по деревянному манекену отличается от удара по телу. — Не хватайся за рукоятку слишком сильно, иначе ты вывихнешь запястье. Вместо этого держи достаточно крепко, чтобы не потерять хватку, но не настолько свободно, чтобы оружие скользило в руке, — добавила Пирра со стороны. Дав Вайолет несколько лишних секунд на то, чтобы прийти в себя, она не успела оглянуться, как её оружие отскочило назад. — Шесть, — воскликнул он через некоторое время, заставив Вайолет сосредоточиться, преодолевая панику. Жестокий, но важный урок, который ей нужно было усвоить. Оружие не было игрушкой — ещё один урок, который она должна была усвоить со временем. — Оружие — это не игрушки, а «выражение» твоей души, — вздохнул он, чувствуя, что у него начинается мигрень. Хотя они никогда не ссорились, у них с Руби не раз возникали дискуссии об оружии. Оружие имело только одну цель. Забирать жизнь. Что это была за жизнь, было неважно. Пильный тесак впился в ногу манекена. Мелкие осколки безвредно вылетели наружу вместе с тесаком. — Четыре. Вайолет быстро метнулась к спине манекена. Чуть не споткнувшись о ноги, она сумела вовремя остановиться. Пила-тесак попала в манекен за мгновение до того, как закончилось время. — Один. Вайолет быстро освоила упражнение. К сожалению, это ничего не значило, когда её ноги были словно налиты свинцом, а легкие горели в огне. Минута интенсивных упражнений заставила бы устать любого. Что уж говорить о юной девочке, для которой единственной физической нагрузкой были игры с другими детьми. Одного мгновения невнимательности Вайолет хватило, чтобы она «рассыпалась», как карточный домик. Он назвал номер, как делал это уже много раз. Она помчалась к нему как можно быстрее, желая заработать себе несколько лишних секунд на отдых. Только вот её ботинок наступил на небольшую лужицу пота. С одной ногой, мчащейся влево, и другой, уже поднятой в воздух, она рухнула, как мешок с картошкой. Аура коротко вспыхнула, когда она попыталась встать на ноги. Схватив свою пилу-клевер, она лишь на мгновение запоздала. — Время, — безразлично произнес он. Не обращая внимания на то, как Вайолет от усталости рухнула обратно на пол. Вместо этого он подошел к ней, взял её бутылку с водой и протянул ей. Вайолет делала отчаянные глотки, желая заглушить жжение в мышцах. Это чувство было слишком хорошо знакомо каждому из них. — Ты хорошо справилась, — похвалил он. Его слова развеяли все мрачные мысли, которые роились в её голове. Слишком знакомая паника, которая светилась в её глазах всякий раз, когда она терпела неудачу, была смыта сияющей гордостью. На её лице появилась усталая, но довольная улыбка. — Каждый из присутствующих здесь был на твоем месте. Это только начало. Ты станешь лучше. Тренировки, опыт и просто здоровое питание помогут тебе нарастить мышцы. Не успеешь оглянуться, как сможешь держать один и тот же темп все дольше и дольше, — усмехнулся он. Ему не понравилось, как изменилось выражение её лица при упоминании «мышц». — Но у красивых дам не бывает мышц, — угрюмо пробормотала Вайолет. — Ничего подобного, — быстро сказал он. Он знал, что должен пресечь это в зародыше, пока это не переросло во что-то саморазрушительное. Он мало что знал о культуре в Ярнаме, кроме охоты. Но он улавливал некоторые подсказки то тут, то там. То, что все ненормальные, которых он видел на улицах, были мужчинами, говорило о том, что эта культура отличается от той, к которой он привык. Из того, что он узнал, женщины в основном занимались домашним хозяйством и заботой о детях, а мужчины были свободны и могли гнаться за всем, чего пожелает их сердце. И если женщина была свободна, или «допущена», к выбору карьеры, то это было что-то связанное с уходом за больными, заботой о других и другими более мягкими, более женственными задачами. Конечно, всегда были исключения, и Эйлин была одной из них. Ученица Германа — еще одно исключение. Некоторые женщины говорили: «Нет, я не просто сиделка. Я охотница. Я буду охотиться на зверей». И некоторые становились одними из лучших, если верить рассказам Германа. — В мышцах нет ничего плохого. Просто посмотри на Пирра и Нору. Они мускулистые, но не безобразны. На самом деле я бы сказал, что они обе очень симпатичные дамы, — повернувшись к двум девушкам из команды, он увидел румяные щеки и лучезарные улыбки. Нора, уже разорвав в клочья свою майку, энергично позировала. К большому удивлению Рена и Вайолет. Сама Пирра тоже немного показала себя. Мышцы, как свернутая сталь, ожили в удивительной смеси силы и грации. Вайолет выглядела потрясенной. Глаза перебегали с мощной фигуры Норы на скульптурное чудо, которым была Пирра. — Видишь, в мышцах нет ничего плохого, — мягко отметил Жон, осторожно взяв её за запястье. Он подвел её руку к животу Пирры, но не раньше, чем бросил на нее взгляд, спрашивающий разрешения. Она ответила легким кивком. Щеки чемпионки стали ещё румянее. — Оххх... — изумилась Вайолет, с небывалым удивлением тыкая в подтянутый живот Пирры. Маленькие ручки блуждали по хорошо очерченным рукам и мощным ляжкам. Пирра одарила Вайолет ласковым взглядом, ничуть не обращая внимания на её руки. — Как я уже говорил. Леди может иметь мускулы и быть красивой в то же время, — сказал он, не пропустив румянец, проступивший на щеках Пирры. — Но почему бы тебе не сделать перерыв? Вайолет неохотно отстранилась и вернулась к манекену. Она сделала жадный глоток из своей бутылки с водой, после чего села, подтянув колени к груди. Её глаза мечтательно блестели, когда они с Пиррой отошли на середину зала. — Девочки будут ей полезны, — рассеянно произнесла Пирра. — Ещё несколько хороших примеров для подражания сделают чудеса. — Согласен. Я только надеюсь, что она не будет подавлена всем тем вниманием, которое получит, — сказал Жон. Полностью соглашаясь со своей напарницей. — Они все могут быть немного... слишком. — Ну… думаю можно и так сказать, — хмыкнула Пирра. Окинув его задумчивым взглядом. — Ты не против легкого спарринга? Не думаю, что мисс Гудвич будет рада, если мы устроим погром в зале, когда есть тысячи лучших мест для спарринга. Но что-нибудь легкое будет в самый раз. — Всегда готов, — быстро ответил он. Взяв Кроцеа Морс, он сделал несколько легких взмахов. Меч в тот же миг распел свою тоскливую песню, далекую от той праведной песни, которую он пел когда-то давно. «Похоже, я не единственный, кто изменился после Ярнама, да?», — тихо пробормотал он про себя. От рукояти его верного напарника исходила вспышка тепла, полная любящей поддержки. — Наверное, я и вправду схожу с ума, — произнес он в пустоту. Прекрасно понимая, что меч никак не может ему ответить. Пока что он не был настолько безумен. Вместо того чтобы размышлять о своем разрушающемся психическом состоянии, он обратился к Пирре, которая тоже делала несколько быстрых тренировочных взмахов. — Полегче со мной, ладно? Я начал работать над совершенствованием своего боевого стиля. Он всё ещё находится на начальной стадии, поэтому мне кажется, что я могу одновременно двигаться вправо и влево. — Неа, — пропела Пирра с милой улыбкой на лице. С улыбкой, которая не предвещала ему ничего хорошего. — Это ведь не потому, что я храню секреты, правда? — с грустью спросил он, ловко уклоняясь вправо. Кроцеа Морс задел Майло как раз вовремя, чтобы парировать открывающий выпад Пирры. — Понятия не имею, о чем ты говоришь, — Пирра всё так же улыбалась. Не теряя времени, она превратила Майло в копьё. Пирра быстро использовала свою дальнобойность, чтобы наказать его за то, что он думал, что может набрать дистанцию. Когда натиск Пирры стал ещё более неумолимым, он быстро «переключался». Его зарождающийся стиль не мог выдержать постоянно растущий темп, в который его загоняла Пирра. Вместо этого он занялся тем, что у него получалось лучше всего. Он уходил от её ударов, нанося несколько быстрых и легких выпадов, чтобы проверить её защиту, а затем переходил в полноценное наступление. Пирра изящно уклонилась от его выпада, без труда отклонившись почти на девяносто градусов назад. Используя свое положение, она безжалостно провела победную контратаку. Кроцеа Морс стукнулся о землю, а его руки сомкнулись на яйцах. Слабый вой вырвался из его уст, когда он упал на колени. — Прости, — искренне извинилась Пирра. Вайолет в тот же миг быстро подошла к нему. После чего оттолкнула её взглядом, обещающим кровавую месть. Заставив себя подняться, он смахнул слезы. Он благодарно провел рукой по волосам Вайолет. — Есть нечто такое, что заставляет тебя ценить маленькие вещи в жизни, — прошептал Жон. Ему была хорошо знакома боль во всех её ужасных проявлениях. Резкая тошнотворная боль от удара по орехам была тем, что всё ещё могло вывести его из равновесия. — Не будь таким королем драмы, Жон. Это всего лишь «орехи», насколько все может быть плохо, — смеясь произнесла Нора с дальнего конца зала. — Я тебя ненавижу, — застонал он, бросив на нее неодобрительный взгляд. Схватив Кроцеа Морс, он сделал несколько шагов, чтобы отогнать боль, а затем снова занял стойку. Тошнота все еще осаждала его чувства, но она была давним спутником. Его желудок быстро превратился в стальной под натиском Ярнама. Он не мог позволить себе выплескивать кишки всякий раз, когда замечал что-то гротескное. «И я исследовал только две зоны». Не считая его нескольких вылазок в Часовню. Он не хотел представлять, какие ещё ужасы его ожидают. Рукотворные или иные. — Еще раз, — решился он, на этот раз перехватив инициативу быстрым выпадом. /-/ — Есть идеи, как представить Вайолет девочкам? — радостно спросила Нора. Бросив забавный взгляд на Вайолет, которая сидела у него на плечах. В буквальном смысле слова. Она была совершенно измотанная после часа интенсивных упражнений. — О, кстати почему бы тебе просто не сделать с Вайолет ту штуку с отголосками крови? Разве от этого она не станет сильнее? — Увеличение атрибутов вызывает... привыкание. Я не хочу, чтобы она стала зависимой от этого, так что я планирую помогать ей в процессе понемногу, пока у нее не появится необходимый фундамент для работы, — заявил Жон, пока они шли по коридору. Было ещё рано, и на них бросали лишь несколько растерянных взглядов. Не каждый день ребенку разрешали находиться в Биконе, то же самое можно было сказать и о других боевых академиях. К счастью, все, что они получили, — это несколько растерянных взглядов, немного воркования от некоторых девочек, но в основном это были бесстрастные пожимания плечами. — Есть также некоторые требования, которым она должна соответствовать, до того как она сможет это сделать. А ещё я понятия не имею, как это повлияет на столь юную особу. Но мы перейдем этот мост, когда доберемся до него, — ответил он, борясь с желанием вздохнуть. — Жон... — предупредил Рен, послав ему ледяной взгляд. Без сомнения, он уловил то, что осталось невысказанным. — В пятницу, — ответил он. Одарив его своим взглядом. — Ладно, ладно. В пятницу. У нас будет собрание команды после занятий и после того, как Вайолет закончит тест. Давайте до тех пор будем держать себя в руках, хорошо? И не будем устраивать сцен в коридоре, — приказала Нора, встав между ним и Реном. Вздохнув, он и Рен обменялись беглым взглядом. Оба медленно кивнули, решив оставить этот вопрос на потом. И хотя в глазах Рена светилось неодобрение, он нехотя принял перемирие. Его лицо превратилось в маску безразличия. — Я вот думаю, может, сейчас? — сказал он, отвечая на вопрос Норы. Ему хотелось занять свои мысли чем-то другим. — Хм, наверное, так будет лучше, — пожала плечами Нора. — Не нужно создавать ещё больший дискомфорт для маленькой леди. Ему не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, что Вайолет её услышала. Она хмыкнула, скрестила руки и надулась. Нора разразилась хихиканьем рядом с ней. Улыбнувшись, он положил одну руку на ногу Вайолет, а затем легонько ткнул Нору в бок. — Наперегонки. С этими словами он сорвался с места и помчался по коридору, Нора бежала за ним по пятам. Вайолет радостно взвизгнула, вцепившись в его волосы. Нора быстро приближалась к ним, к несчастью для нее, коридор был не самым длинным. Замедлив бег, он повернулся и улыбнулся ей, после чего постучал в дверь к девушкам. Единственным ответом ему были усталые стоны. Сочтя это ответственным делом, он постучал снова. На этот раз громче. Топот ног, обещающий боль, стал его ответом, после чего дверь распахнулась. Усталые ледяные глаза впились в него. — Что? — прорычала Вайсс. Одетая в свою выцветшую голубую ночную рубашку, в её глазах горел угрожающий взгляд, обещающий боль. — И тебе доброго утра, — поддразнил он, спуская Вайолет со своих плеч. Она мягко приземлилась, но быстро спряталась за его спиной. — Я думал представить вам всем свою ученицу. Прелестную маленькую леди, которая с нетерпением ждала встречи с вами. Он мягко положил свою ладонь на спину Вайолет. Набравшись смелости, она выглянула из-за его спины. — Жон. Почему за твоей спиной прячется ребенок? — спросила Вайсс. Она бросила на него пытливый взгляд. Нора громко фыркнула и, ухмыляясь, хорошенько ткнула его локтем в бок. — Звучит знакомо, да? — Она моя ученица, — Жон сказал об этом как о чем-то само собой разумеющемся. Даже если правда, казалось, только ещё больше озадачила Вайсс. В конце концов, брать учеников было практикой, которая отпала сама собой. Не говоря уже о том, что ему было семнадцать. Он был слишком молод, чтобы взвалить на свои плечи такую ответственность. — Ну, все немного сложнее... — Йо... Блевунчик... Когда ты сказал, что завтра представишь её нам как следует. Я подумала, что ты намекал на завтрак. А не на чертов рассвет, — раздался усталый голос Янг. — Язык! — Жон, Вайсс и Нора воскликнули одновременно. Вайсс мило фыркнула, а затем быстро придала своему лицу правильное выражение. Сделав вид, будто ничего не произошло, она пропустила их внутрь. Ступив в знакомую комнату, он невольно осмотрел её глазами. Он не был здесь с момента «ссоры». Не то чтобы их комната изменилась. Сумки Вайсс по-прежнему занимали целый угол, их двухъярусные кровати стояли так же шатко, как и раньше, грязная одежда Янг и Руби была бессистемно брошена на их стулья. Две девушки смотрели на него полуприкрытыми глазами. Руби выглядела в секунде от того, чтобы заснуть сидя. — Как ты проснулся в такую рань? Сейчас половина шестого. Безбожно рано для такого, — простонала Янг, вставая со своей кровати. Распахнув усталые сиреневые глаза, она хмуро посмотрела на него и Нору. — Carpe diem, — ответил он. По общежитию пронесся глубокий вздох, за которым последовала подушка, мчащаяся к нему. Поймав её в воздухе, он бросил её на её стол. — А ведь ещё даже не так рано. Мы встаем и тренируемся с пяти. — Если бы я не знала, что Вайолет не может отходить от тебя больше чем на десять метров, я бы заявила на тебя за жестокое обращение с детьми. Вставать в пять — это преступление, — хмыкнула Янг. После этих слов она легла обратно, закинув руки за голову в качестве подушки. — Что значит, Вайолет не может отходить от тебя на расстоянии десяти метров? — спросила Вайсс, скрестив руки на груди. — Вайолет воплощается через мое проявление... — начал Жон, но тут же себя остановил. Вместо этого он решил подобрать слова. Вайолет не была «вещью», и он не стал бы обращаться с ней как с вещью. — Думай об этом как о постоянном призыве из твоего проявления. Только у нее есть душа. Она дышит, чувствует привязанность, страх и все, что между ними. У нее есть сердце, которое бьется, собственная воля, и она способна принимать собственные решения, имея свои желания, потребности и сны. Но... — Она не может отходить от тебя дальше, чем на десять метров, — закончила Вайсс. Кивнув наследнице, он легонько похлопал Вайолет по спине. Внезапно она оказалась в центре внимания пары холодных голубых глаз. — Не стоит пугать маленькую леди, — предупредила Нора, присев сбоку на стол Вайсс. В ответ Вайсс бросила на нее пристальный взгляд, обещающий нечто страшное. В её глазах сверкали молнии. — Озпин дал свое согласие; она такой же настоящий человек, как и любой из нас. Просто будь немного помягче. Я не могу сосчитать, сколько раз вчера у нее чуть не случился приступ паники. — Я не из фарфора, — тихонько проворчала Вайолет из-за его спины. — А я и не говорила, что ты такая, — ответила Нора с нежной улыбкой. — Но иногда у тебя бывают хорошие дни, когда все идёт отлично. А иногда у тебя бывают плохие дни, когда проблем слишком много. В этом нет ничего плохого, ни один человек не может быть «островом» и все такое. Но пока ты не освоишься, старшая сестренка Нора будет здесь, чтобы помогать тебе на каждом шагу. Вайолет ничего не сказала, вместо этого он почувствовал, как она уткнулась ему в бок. Тихие всхлипывания отдавались эхом. Когда он осторожно её поднял, она обхватила его шею руками. Она уткнулась в его шею, её тело сотрясали тихие рыдания. — Почему бы нам не сделать это в другой раз? — начал Жон, бросив на Нору взгляд. — Возможно, мы слишком увлеклись, представляя ее. Нора озорно кивнула, после чего они ушли. /-/ — Что это только что было? — ошарашено спросила Вайсс уставившись на дверь. Одурманенный сном разум пытался осмыслить то, что только что произошло. Суть она уловила: они оба были слишком взволнованы, чтобы как следует представить девочку. Девочку, которая каким-то образом являлась и проявлением Жона, и его ученицей, и существом с душой. И все это в одно и то же время. — Ураганная Норана... Нужо... Жонуора? Эх, неважно. Кинь мне, пожалуйста, мою подушку, — зевнула Янг. — Иди и возьми её сама, — хмыкнула Вайсс. Встав с кровати, она осторожно подтолкнула Руби обратно в её постель. Младшая из команды уснула, сгорбившись на краю кровати. Янг бросила взгляд на подушку и решила, что будет слишком хлопотно вылезать из-под одеяла, чтобы достать её. Поэтому она приняла взвешенное решение — проигнорировать её. — Как ты можешь относиться к этому так беззаботно? Такое невозможно. Душа не может создать или наколдовать другую душу. Это противоречит всему, что я знаю об этом, — вздохнула Вайсс, уложив Руби. Она бросила на Янг суровый взгляд. Блондинка на это лишь закатила глаза. — Потому что ещё слишком рано думать о слишком сложных вещах. Потому что директор уже разобрался с этим. Потому что это Жон. Вчера я просидела с ними около пяти минут. И могу сказать, положа руку на сердце, что Жон её искренне любит. Мне жаль того дурака, который умудрится её обидеть. Особенно учитывая то, что она ещё и Нору завлекла в свои сети. Обидеть Вайолет — то же самое, что разозлить всех в команде JNPR одновременно, — ухмыльнулась Янг. — Вот только задумайся, ты можешь себе представить? Разъяренную Нору? На самом деле исполняющую свои угрозы. Или как насчет разгневанного Рена? Что-нибудь, что расколет его апатичную сущность? Или как насчет разгневанной Пирры? — Твой разум — страшное место, — в конце концов Вайсс остановилась на этом. Не желая представлять, на какие вещи они вчетвером способны, если как следует разозлятся. — Спасибо, — Янг радостно ухмыльнулась. — Но ты не против выключить свет? Я планирую поймать несколько дополнительных снов. — Замечательная идея, — ответила она. Взмахнув пальцами, она изобразила над выключателем маленький глиф. Их комната погрузилась в уютную темноту. — Я когда-нибудь говорила тебе, какая чушь твое проявление? — проворчала Янг. — Нет, но ты точно не будешь последней, — Вайсс не вздохнула, но почувствовала, что у нее формируется слишком знакомая мигрень. — Может, твое проявление и чушь, но твой рост... Я понимаю, что ты не рассмотрела её как следует, но Вайолет достает тебе до груди. А ей девять, — усмехнулась Янг. — За кого ты меня принимаешь, Сяо-Лонг? Тебе придется очень постараться, чтобы поднять мне настроение, — надулась Вайсс, на её губах появилась лукавая улыбка. — Ведь твоя подушка возле меня... Тебе просто нужно встать и взять её… Громкое «тск», которое издала Янг, заставило сон прийти чуть быстрее. Едва закрыв глаза на пять секунд, энергичный голос разбудил её секундой позже. — Вы не поверите, какой сумасшедший сон мне только что приснился, — взволновано объявила Руби. Не давая им ни секунды на то, чтобы что-то ответить, она затараторила. — Слушайте. Жон и Нора пришли к нам в гости и представили девочку. Странно, да? Ещё более странно то, что она похожа на его дочь. Если бы я не знала его получше, то подумала бы, что в гости приехала одна из его сестер. — Это был не сон, — зевнула Янг. Протерев глаза от сна, Вайсс увидела знакомый дождь из лепестков роз, летящий хвостом за её напарницей. — Руби! Подожди! — панически крикнула Янг. Она вскочила с кровати и помчалась за сестрой. — Жон! — радостно воскликнула Руби, распахивая дверь команды JNPR. Звук выстрела заставил Руби замолчать, что бы она ни хотела сказать. Её восторженное приветствие превратилось в изумленное «Вууухх!» От этого грохота внезапно проснулась Блейк. В тот же миг они встали с кровати. И помчались в комнату JNPR. Сердце каждой из них колотилось в груди. Прижавшись к дверному косяку, Вайсс увидела Руби, которая, прикрывая рукой грудь, сидела на коленях у одного очень смущенного Рена. Лепестки роз безвредно падали на пол. Голова со светлыми волосами склонилась на грудь Жона. Два испуганных голубых глаза нервно перебегали с нее на Блейк, а затем быстро метнулись между Руби и Янг. Всё ещё дымящийся ствол старинного пистолета дрожал в маленьких руках. Она не отводила его от двери. — Фух, все хорошо, никто не собирается обижать тебя. Это был просто несчастный случай, — тихонько прошептал Жон. Осторожно подняв Вайолет, он обнял её. Вайолет бросилась обнимать Жона за шею. Пистолет стукнулся об пол и через секунду превратился в серебристый туман. Только звук захлебывающихся рыданий Вайолет оглашал мертвую тишину комнаты. — Ну и ну, ты говорил, что она пугливая, но не говорил, что у нее есть запас «пороха», — съязвила Янг, нарушая тишину. — Я не планировал, да и не видел необходимости говорить об этом, — устало вздохнул Жон. — Но, похоже, это была моя ошибка. — Прости. Я просто была так взволнована, — извинилась Руби. Быстро слезла с колен Рена. Нора окинула её смертельным взглядом со своей верхней койки. Переглянувшись с Жоном и Вайолет, Руби опустила глаза, когда Вайолет ещё глубже вжалась в его бок. Не смея взглянуть в её сторону. — И я не собираюсь ругать тебя за то, что ты — это ты, — добродушно заверил Жон. — Просто... пожалуйста. Не могли бы вы уйти? Сейчас Вайолет не нужен лишний стресс. — Увидимся за завтраком? — спросила Руби, получив от Жона легкий кивок. Осторожно понюхав воздух, Руби ещё больше опустила глаза. — Раз так то мы уходим, — с этими словами она схватила сестру и потащила их всех обратно в комнату. — Что случилось, сестренка? — недовольно спросила Янг после того, как Руби захлопнула за ними дверь. «Я как раз собиралась спросить Пирру о том, как у них появились нормальные двухъярусные кровати. Как бы мне ни нравилось то, что мы смастерили, я не хочу проснуться от того, что моя кровать рухнет на пол, когда книги кошечки «Китти» внезапно исчезнут. — Пожалуйста, не называй меня так, — попросила Блейк, испустив многострадальный стон. Её слова были проигнорированы. Выражение её лица смягчилось, когда она увидела, что в глазах её сестры блестят слезы. — Рубс, что случилось? — ласково спросила Янг. — Я правда такая страшная? — спросила Руби, едва слышно шепча. — Что? — Она описалась, Янг, — прошептала Руби в пустоту. Серебристые глаза впились в сестру. — Она описалась из-за меня. С этими словами Руби снова взорвалась лепестками роз, дверь их ванной комнаты захлопнулась за ней. — Могло бы быть и лучше, — пробормотала Янг. — Как всегда, говоришь очевидное, — зевнула Блейк и без лишних раздумий залезла под одеяло. Схватила книгу и открыла её. /-/ — Сегодня был хороший день, — прошептал Жон, проснувшись в часовне Идон. Даже если учесть, что Вайолет описалась от испуга, который ей невольно устроила Руби, день всегда мог быть хуже. К счастью, даже если между ними и существовало некоторое напряжение, в основном со стороны Вайолет, Руби хорошо справлялась с тем, чтобы расположить к себе девочку. Он не мог сказать того же об остальных членах её команды. Не то чтобы он чего-то ожидал. И Блейк, и Янг, казалось, были не против её игнорировать. Они не знали, что делать рядом с Вайолет, и остановились на самом простом решении, стараясь не перегружать девочку ещё больше. Но он был уверен, что они станут более открытыми, когда Вайолет подрастет, но пока, может это, и к лучшему, что они позволили Вайолет идти в своем собственном темпе. Удивительно, но именно Вайсс была больше всех очарована Вайолет. Хотя он был уверен, что верно и обратное. В Ярнаме он не видел никого из «высшего общества» или чего-то подобного. Но похоже, именно Вайсс больше всего соответствовала стандартам «леди». Да и то немногое, что он успел узнать о Вайолет, говорило о том, что она считает себя леди. Вайсс была очень рада, что у нее появилась маленькая поклонница. После обеда он усадил Вайолет вместе с Пиррой, чтобы обговорить последние детали её тренировочного режима. Он выяснил, на чем Вайолет лучше всего сосредоточиться как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. И тут возникло препятствие, которого он, честно говоря, не ожидал. Обучение чтению и письму. Он не знал почему, но Вайолет не умела ни читать, ни писать на общепринятом языке, используемом на Ремнанте. Это стало неожиданностью, учитывая, что он понимал язык, используемый в Ярнаме, как ещё один родной язык. Он ожидал, что то же самое будет и с Вайолет. Но, похоже, она могла говорить и понимать общий язык только устно. Не то чтобы это было серьезной проблемой. Они взяли в библиотеке несколько учебников, используя возможность помочь Вайолет немного освоиться в священных залах Бикона. Маленький уютный уголок в библиотеке стал их маленьким убежищем на несколько часов. Было приятно расслабиться, не беспокоясь ни о чем, кроме помощи Вайолет, пока она училась читать. Вайолет все время улыбалась, заняв его колени в качестве своего кресла, что очень забавляло Пирру. Уютная атмосфера позволяла забыть об ужасах, которые творились в его голове, хотя бы на несколько часов. Пирра, видимо, чувствовала то же самое: она заснула через добрых пять минут, чем немало позабавила и его, и Вайолет. Когда пришло время возвращаться в комнату, щеки Пирры стали того же цвета, что и её волосы. Кроме того, она выглядела заметно более расслабленной, а плечи потеряли свою напряженность, которая появилась после их с Реном небольшой размолвки. И как бы он ни боялся этого разговора, он не был слеп к тому, как раскол между ним и Реном влияет на команду. Как только они вернулись в комнату, Вайолет была «похищена» чересчур взволнованной Норой. Не то чтобы он был против: как бы сильно он ни любил Вайолет, девочка всегда была рядом с ним, а ему хотелось немного времени и для себя. Поэтому, пока Нора пыталась научить играть Вайолет в настольные игры, он уселся на свое место и продолжил работу над обрядами крови. Отчаянно желая найти способ сделать их более жизнеспособными в бою. Дело было не в том, что их нельзя было использовать, а в том, что они были либо слишком сложными для практического применения, либо приносили слишком мало практической пользы, чтобы оправдать их применение. Конечно, его обряд кровавого тумана имел большую сентиментальную ценность: это был первый обряд, который он выучил и успешно провел. Проблема заключалась в том, что в девяти случаях из десяти быстрее и полезнее было бы выпить пузырек с едкой кровью. А в той единственной ситуации, когда обряд был применим, он находил больше пользы в том, чтобы просто быстро убить группу, на которую он наткнулся, вместо того чтобы натравливать её друг на друга и пробираться мимо. К сожалению, ограничения на кровавые обряды или магию крови в целом переводили её в разряд вспомогательных. И даже тогда все «хорошие» обряды поддержки можно было пересчитать по пальцам одной руки, поскольку магия крови была склонна забирать столько же, сколько и давать. Пытаться сделать кровавый туман эффективным было бесполезным занятием. Использование поддерживающего обряда не стоило того, и он не дошел до того момента, когда мог свободно тратить отголоски крови на безрассудные эксперименты с ритуалом трансмутации, если только не хотел отбросить свой прогресс назад. Единственное, что было в этом хорошего, — так это то, что он стал лучше понимать внутреннюю работу магии крови. И как он вскоре понял, магия крови оказалась невероятной возможностью на кончиках его пальцев, сдерживаемая лишь условными ограничениями и его собственной неспособностью найти «ключ», чтобы снять «оковы». В итоге он не успел ничего сделать, даже не смог начать работать над ошибками в другом своем самодельном обряде, пока Нора не втянула их всех в новую настольную игру. Это был первый из многих вечеров, посвященных настольным играм. — Но сейчас важно не это, — пробормотал он. После чего быстро спустился по лестнице. Свернул направо в потайной ход, который раньше для него был обычной стеной. Подойдя к проходу он бросил настороженный взгляд в сторону Соборного округа. — Не сейчас, — пробормотал он, в тот же миг по его спине пробежали мурашки. — Сначала исследуем это, завтра вместе с Вайолет пройдемся по Центральному Ярнаму, а послезавтра исследуем Гробницу Богов. И только потом соборный округ, —пообещал он себе. Поднявшись по лестнице, он вошел в большую, но не менее искусно украшенную резьбой комнату. Жон почувствовал, как по позвоночнику пробежала холодная дрожь. Он прекрасно знал, что это от избытка тяжелого спертого воздуха. Он был почти удушающим в своей «мертвенности». Он никогда не думал, что такая свободная субстанция, как воздух, может умереть, в лучшем случае стать несвежей. Но, как и в прошлые разы, ему доказали, что он ошибался. Каждый вдох казался ему тяжелее предыдущего. Мертвый воздух постепенно заполнял его легкие. Задержав дыхание, он обвел глазами комнату: ничего, кроме колонн и круглого помоста, не слишком похожего на уменьшенную копию резьбы в часовне. — Это глупая идея, — однако Жон не из тех, кто уклоняется от принятия глупых решений, и осторожно ступил на помост. Кроцеа Морс уже был наготове, из его ручного фонаря лился голубой свет. Отливая жутким сиянием, лица высеченных статуй, которые сияли безумным восторгом. Ноги «опустились» вместе с животом, когда он наступил на изящно спрятанную нажимную плиту. Инстинкты вспыхнули, и он бросился в сторону. И врезался лицом в мерцающий барьер, возникший вокруг помоста. Кроваво-красный замысловатый шрифт засветился по краям помоста. Справа от него раздался скрип оживающего старого металла, слева — резкий вой. Невидимые силы потянули его вверх. Его сердце гулко стучало в груди, и он с нетерпением ждал, когда «лифт» закончит подъем. Он чувствовал себя куском мяса, который вот-вот подадут на серебряном блюде. Не медля ни минуты, лифт мягко остановился. Выбравшись из него, Жон осмотрел окрестности. Он быстро заметил старика, одетого в безупречную одежду, который заводил свою пушку. Глаза старого джентльмена сияли праведным рвением. — Тебе лучше умереть, мерзкая тварь! Это все твоя вина! В Ярнаме все было хорошо, пока ты... В комнате прогремел гром, заглушив все, что он хотел сказать. Ошметки костей и зловонного мозгового вещества покрывали его кресло на колесиках и мраморный камень за ним. Заправив Игнис обратно в кобуру, он снова осмотрел комнату, в которой оказался. На этот раз без угрозы получить пулю в лицо. Она была почти пуста, виднелись только тонкие резные колонны и гробы, выстроившиеся вдоль стен. Бросив взгляд на выход, он осторожно подошел к спрятанному сундуку. Жон пинком открыл его и стал торопливо рыться в нем. Глаза его заблестели, когда он нашел две руны. Осмотрев их при свете фонаря, он почувствовал, как по спине пробежал холодок. — Великий Идон не имеет формы. Великий Идон существует только в виде голоса, — прошептал он, предельно ясно понимая, что означает эта руна. Он задрожал и изо всех сил швырнул руну, когда почувствовал мимолётный «взгляд» существа выходящего за рамки человеческого понимания. «Оно» даже не обратило на него особого внимания, просто прищурило бровь в сторону того, кто назвал его имя. Но ему потребовалась вся его сила воли и даже больше, чтобы не сойти с ума. Его кровь уже давно превратилась в лед в его венах. Холодный пот огромными водопадами стекал по его телу. Сердце гудело в ушах, тело сотрясала боль. Жон чувствовал, как в замедленной съемке лопаются его вены. Сначала лопнули капилляры в глазах, затем вены вокруг виска, и кровь хлынула на неровный каменный пол. Не в силах пошевелить ни единым мускулом, Жон застыл в ужасе, чувствуя, как лопаются все новые и новые вены. Холод просачивался внутрь, пока он был не в состоянии ничего сделать, кроме как ждать, пока его тело в конце концов не сдастся от напряжения, вызванного необходимостью нести крупицу внимания «Его». Так же быстро, как «взгляд» накрыл его, он так же и исчез. Жон рухнул лицом в каменный пол. Он хрипло вздохнул, а затем с силой выкашлял сгустки крови. Заставив тело повиноваться ему, Жон преодолел дрожь, сотрясавшую его тело. Проливая драгоценную целебную кровь. С гортанным ревом он разбил горлышко флакона зубами, пока мышцы его руки разрывались на части. Не обращая внимания на боль, Жон позволил надежде снова овладеть им. Целебная кровь чудесным образом восстановила его тело, не дав ему разорвать себя ещё больше. — Запомни уже наконец, имена имеют силу. Ты должен был понять это сразу, —прохрипел он, поднимаясь на ноги, но тут же рухнул обратно, когда его мышцы закричали от невыносимой боли. Потратив пять мучительно медленных минут на то, чтобы собраться с силами, он в конце концов заставил себя подняться. Преодолевая дрожь, он схватил руну. Он нахмурился, наполовину думая выбросить её, но только уверенность в том, что она может пригодиться в будущем, удержала его. Кто-то мог бы описать её как человека с распростертыми объятиями, держащего проповедь двум другим людям. Но все, что он видел, —это улыбающееся лицо, плачущее кровью. Он не знал, что оно делает, да и не был в том состоянии, чтобы вбить себе в голову имя «Его». Он не был безумцем. Впрочем, он и не мог —в Мастерской всё ещё отсутствовал рунный инструмент. Бросив осторожный взгляд на другую руну, он увидел на ней знак в форме листа с золотой чашей или глазом в центре. Со всех сторон он был окружен точками, похожими на звезды. —Причастие, — пробормотал он, проводя дрожащим в перчатке большим пальцем по символу. —Но что такое причастие? — покачав головой, он быстро убрал обе руны в карман. Он мог бы поразмыслить над тем, что они делают, позже. Сейчас же ему нужно было продолжать охоту. Его тело всё ещё болело от ушибов и ломоты, но он заставлял себя идти дальше. Выйдя на аллею, он был встречен выстрелами. Отойдя в сторону, Жон спринтерским бегом преодолел аллею. Он парировал удар встречного охотника. Загнав его клинок между двумя колоннами, он нырнул в его защиту. Выпотрошив его и использовав его тело для поглощения очередной пули. Резкий удар плечом отправил труп по спирали вниз, в само здание стражи. Прежде чем «охотник» успел выпустить ещё один патрон, он нырнул в укрытие. И тут же оказался лицом к лицу со стаей из шести охотников. Они были вооружены всем, чем угодно: факелами, огромными тесаками, топорами, а один даже нес деревянный щит. — Смерть всем безбожным чужакам! — прорычал обладатель меча, делая неуверенный выпад. Не желая упускать золотую возможность, Жон встретил его выпад собственным ударом. Он вздрогнул, когда теплая кровь брызнула ему в лицо. Мысленно укоряя себя за то, что вернулся к старым привычкам. — Зверь! — крикнул другой охотник. Он поспешно развернул свой факел в его сторону. — Даже благословенные охотники церкви не могут двигаться так быстро! — Неистовый проклятый! Думает, что сможет одурачить нас, честных охотников, своей причудливой маскировкой. Я предлагаю показать ему, что мы, настоящие охотники, делаем со зверями, — воскликнул другой охотник с опьяненной от крови ухмылкой на лице. Пятеро оставшихся охотников набросились на него с боевыми кличем. Быстрым шагом назад он вышел на балкон, стремительно шагнув влево, он тут же нырнул обратно. Кроцеа Морс расколол череп ведущего охотника надвое. Сжав губы, он быстрым шагом направился дальше влево, используя круговую конструкцию башни в своих целях. Не то чтобы ему это было нужно. Охотники были небрежны, нескоординированы и опьянены кровью. Они представляли угрозу скорее для себя, чем для него. Но если он чему-то и научился, пытаясь внедрить вальс в свой боевой стиль, так это тому, что делать все нужно медленно. Какая разница, потратил ли он на секунду или две больше, чтобы убить группу, если в итоге они все умрут? Более медленный темп был настолько же раздражающим, насколько и полезным. Он привык слишком быстро набрасываться на цель и наносить ещё более быстрый удар. Перехватывать инициативу и удерживать её благодаря неустанному натиску. Ему приходилось снова и снова напоминать себе, что у него есть время. Он не участвовал в гонке с каким-то невидимым противником, чтобы выяснить, кто сможет убить быстрее. Ему разрешили идти в своем темпе. Однако это не означало, что ему не хотелось просто покончить с этим побыстрее. — Почему я продолжаю делать это с собой? — рассеянно пробормотал Жон. Легко парировав удар топора в стену, он срубил голову охотника, подобно молнии. Чисто отделив голову от тела. — Потому что я слишком дорожу Пиррой, чтобы не воспользоваться её советом, а Герман никогда бы не позволил мне забыть об этом, — вздохнул он, слегка улыбнувшись. Переключение темпа позволило ему свободно экспериментировать с другими способами ведения боя. Парирование и контратаки были одним из таких способов. Не торопясь, он мог использовать открытые пространства, а также облегчить создание проходов, не связанных с подавляющим натиском на жертву. Быстрый и грязный ответный удар, и от стаи из шести человек осталось только трое. Охотник в отчаянии швырнул в него свой факел — под воздействием адреналина и жажды крови он даже не думал отступать. Вместо этого он испустил боевой клич и бросился на него, словно дешевая подделка Янг. Без тренировок, без ауры и с топором вместо перчаток. Быстрый удар ногой по его колену превратил крик войны в вопль ужаса. Охотник рухнул навстречу быстрой гибели. Так трое превратились в двоих. Инстинкты закричали, и Жон поднял голову. Его глаза столкнулись с уродливым лицом кирпичного тролля, высунувшего голову из окна дальше. — Пожалуйста, прояви хоть немного чувства самосохранения, — взмолился Жон, лицо которого стремительно бледнело, когда гигантская рука вцепилась в подоконник. Секундой позже метеор плоти врезался в балкон. Ещё один охотник упал навзничь — незавидная участь по сравнению с его товарищем, который был раздавлен горой чистых мышц. Кирпичный тролль стоял прямо, ничуть не пострадав от своего короткого свободного падения. Вместо этого он издал могучий боевой клич, впечатав ногу в балкон, а затем с яростным остервенением бросился на него. Грохочущий стон — вот и все предупреждение, которое они получили, перед тем как балкон провалился под ними. Падая, Жон быстро придумал план и ещё быстрее воплотил его в жизнь, как только его сапоги врезались в другой балкон. Бросившись вперед, он пронесся опасно близко к краю и, проскользнув под смертоносным левым хуком, глубоко вонзил Кроцеа Морс в колено тролля. Тролль издал рев боли, достаточно громкий, чтобы у него пошла кровь из ушей. Не обращая на это внимания, он скорее почувствовал, чем услышал, как удар новый обрушился на него с сокрушительной силой. Вырвав свой клинок, он полоснул по врагу плоской стороной лезвия, осторожно переступая через тролля. Его губы сложились в ухмылку, когда он увидел незащищенную спину тролля. С хорошо отработанной легкостью он вскочил ему на спину. Оседлав импульс, он со всей силы обрушил Кроцеа Морс. Его надёжный меч выскочил из шеи тролля. Вытащив его, он легким движением руки отправил голову в Соборный округ. Спустившись с тролля, он уперся в стену и со всей силы ударил ногой. В результате чего остальная часть большого трупа рухнула вниз. Более чем довольный небольшой «передышкой», Жон прислонился спиной к стене, любуясь горизонтом Ярнама. Горизонт Ярнама был весьма необычным, полным острых и извилистых зданий. Но он пришелся ему по душе. Почувствовав, как его руна излучает знакомое тепло, он разразился жутким смехом. Оглянувшись на балкон, он попытался разглядеть беднягу, которого раздавил падающий тролль. Окинув взглядом городской пейзаж, он различил темные пятна вокруг большого багрового сгустка. — Бог с тобой, кирпичный тролль, — хмыкнул Жон. — Да отомстишь ты тому, кто превратил тебя в это. На секунду снова прислонившись к стене, он почувствовал, как его пальцы беспокойно барабанят по фляге. Его всё ещё трясло, стоило ему расслабиться. С усталым стоном он заставил себя подняться, ему нужно было сосредоточиться на чем-то другом. Он быстро оглядел балконный выступ, на котором находился. Его глаза остановились на тупике справа, и с зародившейся в груди надеждой он повернул налево. Он не хотел использовать значок охотника, если мог этого избежать. Надежда ярко вспыхнула, как только он увидел открытые ворота, но была безжалостно утоплена в океане разочарования, как только его взгляд упал на деревянные подмостки. Проверив подмостки на прочность, он понял, что зря надеялся. Доска подалась в ту же секунду, как только он уперся в нее своим весом. Возник эффект домино, когда все больше и больше досок ломались. В результате «главная» дорожка потеряла опору и рухнула вниз, в темную бездну. — Как будто эта ночь не может стать ещё хуже. Как только его слова слетели с губ, строительные леса справа издали усталый стон. Они рухнули под собственным весом. Обрушившись на платформу под ней и увлекая их обоих в разверзшуюся внизу пропасть. Полностью очистив всю правую сторону. Падая Жон издал сдавленный многострадальный вопль.