Бесконечный кошмар Жона

— Наконец-то! — простонала Нора. Жон от всей души разделял её мнение. Он ничего не имел против медсестры, она была достаточно милой. Проблема была в том, что сейчас время было где-то между обедом и завтраком, а он не ел со вчерашнего дня. — Ты слишком драматизируешь, Нора, — усмехнулся Рен, на его губах появилась ехидная улыбка. — Она дала мне кофе без кофеина, Рен. Без кофеина. Ты хоть представляешь, что эта гадость делает с моим желудком? — выдавила Нора сквозь стиснутые зубы. Сейчас чрезмерно энергичная девушка была лишь оболочкой себя прежней. Вся энергия, казалось, вытекла из нее. Она ходила в нормальном темпе, говорила в нормальном темпе, а не суетилась вокруг, как обычно. Она глубокомысленно нахмурилась и провела рукой по своему животу. — У меня весь вечер будут пробежки. — Ну не знаю, мне она очень понравилась, — произнесла Пирра, на её лице заиграла яркая улыбка. Она шла с энтузиазмом, которого не было раньше. — Ты так говоришь только потому, что она разрешила тебе поспать на одной из пустых кроватей, пока она проводила осмотр Вайолет, — надулась Нора, одарив рыжеволосую «презренным» взглядом. Пирра лишь слегка улыбнулась подрывнице, удовлетворенно хмыкнув. Не став больше обращать на нее внимания, Нора переключилась на Вайолет. Она так боялась разлуки с Жоном, что не отпускала его руку с тех пор, как вышла из кабинета Озпина. Даже пыталась затащить его с собой в туалет, потому что ужасно боялась, что он исчезнет, как только она его отпустит. Слава богу, что ему удалось убедить её постоять на «страже» снаружи. Жон не стал притворяться, что не понимает, откуда взялся этот страх. В конце концов, её мать вышла из дома только для того, чтобы умереть. Она бы последовала её примеру, если бы не он, мчавшийся через полрайона, чтобы вовремя добраться до нее. И даже тогда он не успел вовремя. Её отец был мертв, похоронен вместе с матерью, а от сестры не было никаких вестей. Она решила стать его ученицей не по глупости, а потому что боялась. Боялась, что снова останется одна. Она крепко вцепилась в него, единственную опору, которая осталась в её рушащемся мире. Жон почувствовал, как Вайолет напряглась, когда Нора переключила внимание на нее. Два испуганных голубых глаза устремились на него. Он улыбнулся так мягко, как только мог, и вскоре её напряжение немного спало. Правда она всё ещё выглядела готовой рвануть за ним при первых признаках проблем, но в итоге сделала глубокий вдох и продолжила идти рядом с ним. Держа его руку в своей. — И что же маленькая леди думает о медсестре? В конце концов, она была в полусекунде от того, чтобы усыновить тебя, — добродушно спросила Нора, её голос вернулся к своему «нормальному» состоянию. И снова два голубых глаза стрельнули в его сторону. Она всё ещё боялась, но в то же время спрашивала как бы разрешения. Ободряюще улыбнувшись, он мысленно отметил, что должен привить ей уверенность в себе. Это придет по мере того, как она будет расти и развиваться. Можно взять, к примеру его: пускай он никогда не станет олицетворением социальной грации, так как склонен к неловкости, но сейчас он чувствовал и был более уверен в себе, чем раньше. Вайолет не нужно было становиться второй Янг, но он хотел, чтобы она стояла на своем, без его постоянного нависшего присутствия. — Она мне не нравится. Она странно пахнет, — тихо прошептала Вайолет. Она нахмурилась, подыскивая в уме слова, которые хотела сказать. — Чистота, она пахнет чистотой. Никто из одетых в белое, пахнущих чистотой, не может быть хорошим человеком. Должно быть, она что-то скрывает. Жон почувствовал, как его глаз дернулся от её ответа. «Она точно из Ярнама». Он бросил взгляд на Нору — удивление было написано на её лице, хотя она и старалась его скрыть. Она издала тихий звук «ох». После чего пристально на него посмотрела. Ему пришлось приложить все усилия, чтобы не закатить глаза от её выходки. «Я не виноват, что ты не хотела верить», — с горечью подумал он. Нора могла быть источником энергии и позитива, но у нее также была плохая привычка не желать верить в то, что все может быть плохо. Ей всегда хотелось верить в лучшее. И это было по его мнению замечательное качество, даже если оно и раздражало время от времени. — Как насчет обеда? — спросил Жон. Переключив внимание Норы с Вайолет на себя. Она была благодарна ему за это, если судить по тому, как ослабла её хватка. Никто из них ничего не ел, и он не мог быть единственным, кто умирал от голода. — Обед звучит прекрасно, — мягко улыбнулась Пирра. Вслед за её словами раздалось нечеловеческое рычание. Её улыбка казалось почти треснула, а щеки загорелись цветом её волос. — Значит, обед, — быстро решил Жон, отворачиваясь от напарницы, пока она не увидела маленькую улыбку на его лице. Бросив взгляд на Вайолет, он заметил, что та практически сияет. Она схватилась за живот, когда раздался рев которому позавидовали бы многие монстры Ярнама. Все замерли, уставившись на маленькую девочку, у которой в животе поселился монстр. Щеки Вайолет стали румяными, и она стала нервно теребить пальцами подол своей рубашки. Жон едва не фыркнул. Он старался вести себя как можно более бесстрастно, когда Вайолет повернулась к нему с выражением крайнего предательства. Не желая смеяться над своей ученицей и заставлять её чувствовать себя неловко, он изо всех сил старался сдержать улыбку. — Ну разве она не прелесть? — ярко улыбалась Нора. Она выглядела так, будто хотела свалить Вайолет с ног и заключить её в сокрушительные объятия. Единственное, что её останавливало, — это то, как Вайолет сторонилась любых чужих прикосновений. Даже медсестру она не щадила. Дошло даже до того, что именно Жон в основном брал все анализы под чутким руководством медсестры, так как Вайолет не позволяла ей прикасаться к ней. — Так и есть, — спокойно кивнул Рен. С такими словами они вернулись к праздной беседе, быстро приближаясь к кафетерию. Они говорили обо всем и ни о чем одновременно. — О чем задумался? — мягко спросила Пирра. Слегка улыбнувшись, он бросил взгляд на Нору, которая начала пересказывать Рену один из своих многочисленных снов. Вайолет же цеплялась за каждое слово, и вскоре прежнее смущение было давно забыто. Нора с улыбкой выпячивала грудь, её глаза сверкали, пока она рассказывала Вайолет об удивительном путешествии. — Просто думаю о том, как много все для меня значат. Не уверен, что говорил, как сильно я вас ценю, — ответил Жон. Мягкая улыбка разошлась по его губам. Разговор между Реном и Норой внезапно прекратился. Толкнув двери в кафетерий, они услышали тихую болтовню нескольких команд, которые сидели, в отдалённых уголках кафетерия. На них бросали странные взгляды и поднимали брови. Но вскоре их быстро проигнорировали в пользу еды. Бегло просмотрев сегодняшнее меню, он тихонько хмыкнул. Не найдя ничего повкуснее, он решил взял багет. Бросив быстрый взгляд в сторону, он заметил, что Вайолет оглядывается по сторонам. Она была немного шокирована всеми представленными вариантами. — Попробуй, салями с сыром. Это будет самая подходящая еда для тебя. И поверь мне на слово, я знаю, как еда с новыми специями может навредить организму, — посоветовал Жон, осторожно протягивая ей багет. Слепо выхватив ещё один, они направились к своему обычному месту. — Не могу поверить, что ты приобщаешь её к этому кощунственному пути, ветчина с сыром явно лучше, — хмыкнула Нора, как только увидела багет, который Вайолет сжимала в руках. — Нора, мы уже тысячу раз обсуждали этот вопрос. — И мы будем обсуждать его ещё тысячу раз, пока ты не прозреешь и не откажешься от своих богохульных взглядов, — усмехнулась Нора, откусывая от своего багета, отчетливо напоминающего багет с ветчиной и сыром. Вздохнув, он повернулся к Вайолет, которая с недоумением смотрела на фольгу вокруг багета. Аккуратно показав ей, как убрать её, он был одарён её ослепительной улыбкой, а затем неуверенно откусила кусочек от своего багета. Её брови скрылись в волосах, и в тот же миг она со всей жадность набросилась на еду. Решив последовать примеру своей ученицы, он скривился после одного укуса. — Мнх, омлет и рыба, — несмотря на жалобы, он принялся за еду. Он был слишком голоден, чтобы заботиться о таких мелочах, как вкус или предпочтения. Почувствовав, что на него опирается какая-то маленькая фигурка, он посмотрел вниз и увидел Вайолет, прислонившуюся к нему. Она мило обгладывала свой багет, надув щеки, как мышка. Его губы искривились в улыбке, а рука опустилась, чтобы ласково потрепать её волосы. Нежная улыбка окрасила его черты, когда она, как кошка, наклонилась к нему. А я вообще когда-нибудь видел, как кто-то ест в Ярнаме? Или я всегда пропускаю такие моменты? — Рен. Могу я попросить тебя сделать кое-что для меня? — спросил он, нарушив комфортную тишину. — Ты уже попросил. Но продолжай, — спокойно ответил Рен, приподняв бровь, когда откусил ещё один кусочек своего цельнозернового хлеба. Как его зубы не сломались от того, что он съел буквально кирпич, он не знал, да и не был в настроении особенно заботиться об этом. — Как думаешь, ты и, может быть, Нора могли бы попозже съездить в центр Вейла и прихватить все необходимое для Вайолет? — осторожно спросил Жон. Он немного расслабился, когда увидел, что Рен бросил на него взгляд, который говорил: «Продолжай». — Я бы и сам сходил, но, думаю, брать её с собой в город будет чересчур. Может быть, мы сможем совершать какие-то поездки, когда она освоится, но сейчас это было бы, мягко говоря, излишне. — Я как раз думал о том, чтобы купить кое-какие вещи в городе сегодня попозже. Прикупить несколько вещей первой необходимости не составит особого труда, — ответил Рен, бросив на Вайолет мимолётный взгляд. — Можно мне пойти с тобой? Можно, можно? — Нора умоляюще смотрела на Рена; ее руки были сцеплены, как в молитве, в глазах стояли обильные крокодильи слезы. — Да, конечно. Да и Пирра тоже может пойти, если захочет что-нибудь взять, — успокоил её Рен, ведя себя так, словно то, что Нора пойдет с ним, было уже предрешенным фактом. — Да... есть кое-что, что я хочу купить, — тихо хмыкнула Пирра, обменявшись быстрым взглядом с Норой. Повернувшись к Жону, она тихонько вздохнула. — Что ты будешь делать, Жон? — Я думал сходить в библиотеку, взять несколько сказок и другие легкие книги для Вайолет. А также узнать, нет ли у них каких-нибудь учебников, по которым Вайолет могла бы потренироваться перед пятницей. После этого я планировал найти Янг, — последняя часть была произнесена со вздохом. У него уже начиналась мигрень по поводу того, как познакомить Руби с Вайолет. Хотя он любил свою лучшую подругу, он не был слеп к её недостаткам. Руби была склонна к излишней впечатлительности. Само по себе это не было чем-то плохим, но она могла быть более чем чрезмерной. Для такой, как Вайолет, которая всегда ждала, что вот-вот упадет «другой ботинок», она была слишком резкой. — Ты же не думаешь пригласить меня на танец, правда, Блевунчик? — усмехнулась Янг. На её губах заиграла ехидная улыбка. Она присела рядом с ним. Её глаза с удивлением обежали Вайолет. — Фуф, откуда здесь ребенок? Не слишком ли ты, знаешь ли, молод, чтобы быть отцом? — Вайолет мне не дочь, — устало вздохнул Жон, и его руки защитно сомкнулись вокруг Вайолет. Её нарастающий приступ паники начал стихать. Две чуткие руки спустились вниз и крепче обхватили её. Вайолет послала ему лучезарную улыбку. Достав носовой платок, он вытер крошки вокруг её рта. Громкое фырканье вырвалось у Норы. Он быстро перерос в приступ кашля, когда из её носа потек апельсиновый сок. — Не его дочь, говорит он, — хмыкнул Рен, на его губах появилась легкая улыбка. — Однако... — начал Жон, оглядываясь на Пирру, на губах которой играла нечитаемая улыбка. — Однако именно из-за нее нас сегодня не было в классе. Мы говорили с директором по поводу неё. — Жон, ты почти никогда не бываешь на уроках, — отмахнулась от него Янг, откусив кусочек своего блюда. Вилка поднялась и указала на него, пока она быстро жевала. — Единственная причина, по которой мы знаем, что ты не бросил учебу, это то, что твои оценки каким-то образом попадают в десятку лучших. Знаешь, как мне плохо, когда чувак, который никогда не ходит на занятия, все равно получает оценки выше, чем я? Скажу тебе по секрету — очень плохо. — Спасибо, мой секрет успеха — усердие, — фыркнул он в ответ. — Но ты ведь знаешь, что тебе не обязательно сидеть на уроках? Не зря же в Биконе свободный учебный график. Вилка Янг стукнула по столу, а её лицо «зависло» от удивления. — Я так понимаю, ты не знала? — мягко спросил Жон, приняв её молчание за согласие и пожав плечами. Это была не его проблема, что она никогда не читала свод правил. В конце концов, к каждому свитку прилагалась его копия. Она не могла винить никого, кроме себя, что не прочитала его. — В любом случае... — Так вот почему тебя никогда нет на занятиях? Потому что можно не ходить? — спросила Янг, в её голосе не было тепла, только честное замешательство. Повернувшись к Рену и остальным, она продолжила расспросы. — Тогда что насчет вас? Почему вы ходите на занятия, если можно не ходить. — Я чувствую, что лучше усваиваю учебную программу, когда нахожусь в классе, — спокойно ответил Рен. — Эх, а я хожу везде, где ходит Ренни. Мне легче сосредоточиться, когда он рядом…— пожала плечами Нора. Пирра лишь улыбнулась и покачала головой на их выходки. Она была единственной, кроме Жона, кто воспользовался свободным расписанием. Она учила некоторые предметы в свободное время, вместо того чтобы вкалывать на уроках Ублека и Порта. Её оценки даже улучшились. — Но как бы то ни было... — кашлянул Жон, возвращая внимание Янг к себе. — Я хотел попросить, не могла бы ты помочь умерить пыл Руби, когда она встретит Вайолет. У нее огромные проблемы с социализацией, и она очень нервно реагирует на новые лица. — Хорошо? Наверное? Но откуда вообще она взялась? И не говори мне, что она твоя. Никогда не поверю, что ты завел ребенка в двенадцать или тринадцать лет! — потребовала Янг, бросая на него взгляд, в то время как сама возвращалась к еде. На это он язвительно усмехнулся. — Ну, видишь ли... — Думаю, мне уже пора. Мне нужно кое-что купить, — заявил Рен, вставая и убирая за собой. Улыбка, полная ехидства, не сходила с его лица. Как только Жон попытался сделать то же самое, рука вцепилась ему в плечо. — Ну и куда ты намылился? Ты не уйдешь, пока не расскажешь мне все подробности, — оскалилась Янг, с любопытством глядя на Вайолет. /-/ — Неужели нужно было вот так уходить от Жона? — спросила Пирра, когда они вышли из последнего магазина. Этот вопрос не давал ей покоя с тех пор, как они переступили порог Вейла. — Было ли это необходимо? Нет. Было ли мне от этого хорошо? Да. Сделал бы я это снова, если бы представилась такая возможность? Возможно, — спокойно ответил Рен, просматривая свои сумки и прикидывая, не забыли ли они чего-нибудь. Они купили Вайолет три зубные щетки на выбор, несколько разных тренировочных костюмов — от консервативных до более свободных, не зная, что она предпочитает. Несколько ночнушек, дезодоранты и мыло, даже несколько тампонов и прокладок, если у нее начнется половое созревание, пока она находится под их опекой. А это непременно случится, учитывая, что Жон практически удочерил её. В конце концов, в Мистрале принятие ученика считалось законным актом удочерения. Хмыкнув про себя, он просмотрел сообщение, которое отправил ему Жон. «Мы уже поели. Я не хотел перегружать Вайолет ещё больше, приводя её в кафетерий, в такое время». — Кто-нибудь хочет быстро перекусить? Жон и Вайолет уже поели, — вежливо сообщил Рен своей команде. Любой дискомфорт, который он испытывал из-за того, что Жон удочерил и взял под свое крыло ребенка, умело отодвигался на второй план. Он захлопнул «замок» и бросил его рядом с нарастающим чувством вины, зная в глубине души, что его слова помогли Жону обрести необходимую уверенность. — Давненько мы не ели вредную еду, — начала Нора с наводящих вопросов. При этом она бросила взгляд на Пирру. На её лице застыло противоречивое выражение, а глаза заблестели от любопытства. — Я не должна... Мне нужно соблюдать диету. Прости, — извинилась Пирра. Нора же бросила на него взгляд, а затем задумчиво кивнула. Так Рен узнал, что сегодня они будут есть фастфуд. — Не волнуйся, Пирра, учитывая твой режим тренировок, ты можешь баловать себя время от времени. Это никак не скажется на тебе, — заверила Нора, схватив обоих за плечи и потащив в ближайшую «Пиццу и гриль». Если бы он не знал Нору вдоль и поперек, то подумал бы, что он оказался в какой-нибудь рекламе. Обе девушки, сидящие напротив него, одарили его двумя разными взглядами. Вздох вырвался у него в тот момент, когда они обменялись похожими взглядами. — Итак... — Рен, пожалуйста, мы же команда, пожалуйста, больше никаких секретов. Пожалуйста, расскажи нам, что произошло между тобой и Жоном, — умоляла Пирра, в её глазах читались отчаяние и боль. В конце её голос слегка надломился. — Нет, — спокойно ответил Рен. Его лицо было невозмутимым, даже после того как Пирра отшатнулась, а в её глазах заплескалась обида. — Хоть мы и не сошлись во мнениях, я все равно уважаю Жона. Точно так же, как я не выдам секреты, которые вы двое мне доверили, я сделаю то же самое для Жона. Его слова унесли ветер из её парусов. Пирра послала ему обиженный взгляд, а затем начала с грустью просматривать меню. — Я же говорила тебе, — Нора мягко улыбнулась Пирре. — Рен слишком верен, чтобы разглашать чужие секреты. — Но я должна была попытаться, — пробормотала Пирра, в её голосе всё ещё слышалась обида. — Я просто хочу, чтобы все вернулось на круги своя. В то время когда мы шутили, веселились и могли просто наслаждаться обществом друг друга. Разве я так много прошу? — Нет, — вздохнул Рен, понимая, почему у неё сейчас такие чувства на душе. Он не сказал бы, что жалеет о том, что стал обладателем «Осознания». Это была просто интересная способность; она не оказывала на него серьезного влияния. Он видел нескольких духов то тут, то там, но они исчезали, как только он на них смотрел. Единственным постоянным духом, о котором он знал, была Йозефка, но она была привязана к Жону, как сейчас Вайолет, и, похоже, ничто, кроме Жона, её не интересовало. Но это не значит, что он её не боялся. Точнее, он боялся того, что она собой представляла. Жон, как бы он этого ни показывал, не всегда был полностью в здравом уме. Он не назвал бы своего друга безумцем, отнюдь, по его мнению Жон обладал немыслимой силой воли. Но в некоторые моменты, когда он смотрел на них, казалось, что в то же время он смотрит сквозь них. Как будто он мог читать их, как открытую книгу. А если верить Жону, то он мог. И Рен был склонен ему верить. То, что кто-то более склонный к манипуляциям мог сделать с «Видением духа» Жона, ужасало его до глубины души. Как легко он может подчинить кого-то своей воле, сказав всего несколько слов. Не говоря уже о том, что Жон и его «видение» всё ещё находились в зачаточном состоянии. Что ещё Жон сможет увидеть? Сможет ли он читать их мысли, видеть их худшие страхи? А что насчет него самого? Он мог видеть проблески за завесой жизни и смерти. Что ещё он сможет увидеть, когда его Осознание в конце концов возрастет? Не говоря уже о том, что он сможет делать? В конце концов, если ты можешь что-то видеть, то должен быть способ манипулировать этим чем-то. Или, по крайней мере, сделать это будет намного проще, по сравнению с теми кто ничего не видит. Пусть он пока и не «чувствовал» свою Духовность, но он обязательно пробудит её ведь наличие Осознания как бы подталкивало его у этому. И он не покупал бумагу для создания талисманов, киноварные чернила и множество кистей для каллиграфии только потому, что мог. Если Жон мог вытащить из своего Сна несколько работающих рецептов зелий, почему он не мог сделать то же самое с какой-нибудь магией Онмио? В конце концов, это всего лишь бумага и чернила. Даже если он не справится, то сможет научиться каллиграфии — тому, чего он всегда хотел, но у него никогда не было ни времени, ни возможности заниматься этим. — Рен! — громко позвала Нора, вырвав его из раздумий, как раз в тот момент, когда перед ним поставили бургер. — Я сделала заказ за тебя, учитывая, что ты был далеко в стране «кокосос». — Спасибо, — улыбнулся он, откусив кусочек. Бросив едва заметный взгляд на Пирру. Чьего прежнего энтузиазма уже не было видно. Не зная, что сказать, он вздохнул. — Послушай, Пирра, я не говорю, что не понимаю, откуда это взялось. Поверь мне, я понимаю, даже больше, чем мне хочется признавать. Но это не то, что я могу даже начать объяснять без помощи Жона, — мягко объяснил Рен. На лице рыжеволосой чемпионки появилось задумчивое выражение, и она тихонько хмыкнула. — Я полностью согласен с тем, что об этом нужно рассказать всей команде, именно из этого и проистекают наши разногласия. Жон не хочет, чтобы вы знали; а я хочу, чтобы вы знали. Впрочем, теперь, когда Вайолет внезапно оказалась с нами, я обязательно поговорю с ним об этом. Вы заслуживаете того, чтобы знать. — Спасибо, Рен, — хрупкая улыбка украсила её лицо. Она с нарастающим энтузиазмом вгрызлась в свой бургер. Он знал, что его ответ был не тем, что она хотела услышать, но это было лучшее, что он мог предложить, не начав выбалтывать секреты. То, что он поклялся никогда больше не делать. Кровь была полностью на его руках, что бы ни говорила Нора. — Итак, я знаю, что мы покинули академию до приветственной речи директора и все такое. Но как думаешь, увидим ли мы какие-нибудь знакомые лица? — взволнованно спросила Нора. Пирра слегка улыбнулась ей. Ещё раз поблагодарив Нору за её умение общаться, он позволил себе погрузиться в легкую беседу. Ужин пролетел в мгновение ока. Даже если Пирра продолжала посылать ему взгляды на протяжении всего ужина. Если бы он не знал её так хорошо, как сейчас, легко было бы принять её взгляды за симпатию, а не за тонкий намек на то, что она будет «помнить» его слова. Расплатившись и схватив вещи, они быстро прокатились на буллхеде, и вскоре перед ними предстали знакомые стены Бикона. Группы студентов были разбросаны по всему Бикону. Хотя «лед» ещё не был сломан, и студенты объединялись в знакомые кучки, некоторые «социальные бабочки» уже прониклись духом фестиваля. Смело завязывая разговор с новыми лицами, легкие беседы плавно отходили на второй план. Хотя Рен не любил доверять стереотипам, он знал, что они рождаются не на пустом месте. Люди из Вакуо были одеты в свободные одежды, скрывающие жесткие и сдержанные взгляды. Они были почти полной противоположностью общительным мистралийским студентам — первым, кого он увидел, завязывающим разговоры. Те, кто был из Атласа, торчали как бельмо на глазу, одетые в бело-серую униформу, и стоявшие отдельно ото всех с неприступной атмосферой. Он дал им два дня, в лучшем случае три, после чего их «стоицизм» исчезнет. При всем их «позерстве», как бы они ни старались в конце дня, они были подростками. Как только они преодолеют свою нервозность и согреются духом Бикона, они начнут вести себя совершенно по-другому. По дороге в общежитие на них бросали взгляды, будь то из-за того, что с ними была Пирра, из-за того, что они были новыми лицами, или просто потому, что они несли сумки с покупками. К счастью, никто не вышел поприветствовать их. Открывая дверь в комнату, ему пришлось моргнуть и дважды проверить, правда ли это их комната в общежитии. Он был таким не единственным, и пусть комната выглядела по-прежнему, она казалась вдвое больше. Две деревянные двухъярусные кровати, нижняя из которых немного выдвигалась, чтобы освободить место для двоих, стояли у стены. Ещё одна односпальная кровать соединяла две кровати вместе под отремонтированным окном. Рядом с кроватью Жона стоял ещё один стол, за которым Жон терпеливо читал Вайолет лекцию о том, как правильно ухаживать за одним из самых уродливых видов оружия, которое он когда-либо видел. Он приветливо кивнул им, а затем мягко переключил внимание Вайолет на то, над чем они работали. — Вау-вау... комната просто огромная! — изумилась Нора, проходя мимо него. Бросив свои сумки в сторону, она забралась на самую левую койку. — Чур моя! — вырвалось у нее с восторженным визгом. — И в правду кажется, что у нас теперь совершенно другая комната, — отметила Пирра, закрывая за собой дверь. Она негромко хмыкнула, и более внимательно осмотрелась. — Может быть добавим кофейный столик и несколько больших подушек, чтобы занять свободное место? Наши столы украшают стены, но было бы неплохо узнать, сколько места мы получим, если поставим их посередине. Это, по крайней мере, даст возможность расставить что-то более подходящее по углам. — Может быть. Мне нравится кофейный столик. И место, где можно посидеть, поговорить и просто пообщаться, заслуживает внимания. Я не могу сказать того же о перемещении столов. Мы можем попробовать, но тогда получится беспорядок, — ответил Рен. Идея нравилась ему все больше и больше. Чего нельзя было сказать о переносе столов. Они были слишком большими и громоздкими. Вряд ли получится создать ощущение «чистоты», не говоря уже о том, что нужно будет что-то ещё расставлять по углам? Любые растения завянут максимум через неделю. А аквариум не стоил таких хлопот. — Ита-а-а-к~ Бесстрашный лидер. Как «гора» Сяо-Лонг отнеслась к тому, что узнала о Вайолет? — усмехнувшись спросила Нора. В её глазах сияла доля злорадства. — Вы все придурки, и моя месть будет ох как сладка, — нахмурился Жон. Бросив на них недовольный взгляд. — Как все прошло? — мягко спросила Пирра. Она заняла другую верхнюю койку. — Все прошло нормально... — вздохнул Жон, быстро переключив свое внимание на Вайолет. Прошептал несколько мягких наставлений. Он улыбнулся, когда девочка взяла оружие и прикоснулась к механизму. Лезвие пилы раскрылось с угрожающим «щелчком». Многочисленные острые зубья зловеще блеснули на свету. Это разительно отличалось от задорного хихиканья, которое быстро переросло в маньячный смех, исходящий от их юной ученицы. Жон гордо улыбнулся, нежно проведя рукой по её волосам. Повернувшись к ним, он вздохнул. — Я скормил ей краткую историю «она — часть моего проявления», которую говорил Озпину, и сказал, что у нее есть аура. Она всё ещё настроена скептически, и вполне обоснованно, но я ни секунды не сомневаюсь, что она не станет матерью-нянькой Вайолет, когда та потеплеет к ней. Она также пообещала помочь мне с Руби, когда я решу познакомить Вайолет с ней, а это будет завтра, — объяснил Жон, слегка пожав плечами. — Зависит от того, как Вайолет будет чувствовать себя после ночи в этом мире. — Ха, я удивлена, что она купилась на это, — недоверчиво присвистнула Нора. — «Купилась» хах… она выглядела готовой врезать мне и пробить мной стену, если уж на то пошло. И уверен она бы осуществила задуманное, если бы я не рассказал ей о том, о чём мы говорили с Озпином, — хмыкнул Жон, бросив на нее неодобрительный взгляд. Он не сильно злился на них, хотя чувство мстительности давало о себе знать. Бросив едва заметный взгляд на койки, он увидел, что в глазах Норы и Пирры плещется та же эмоция. Поскольку у Жона были от них секреты, не было ничего странного в том, что они получали некоторое удовлетворение от того, что он чувствовал что-то из того, что делали они. Это было не самое благородное стремление, и даже если намерения Жона были хорошими, чувствам было наплевать на логику. — Я понимаю, что ты хочешь представить Вайолет как можно быстрее, но ты уверен, что больше людей — это то, что ей сейчас нужно? — осторожно спросил Рен. Бросив мимолетный взгляд на Вайолет и её безумную улыбку. Нанеси несколько капель крови на её лицо, одень её в рваное и грязное платье, и она бы выглядела прямо как главный антагонист фильмов ужасов. — Нет, не совсем… — вздохнул Жон в девятый раз за последние пять минут. — Но прятать её подальше я тоже не буду. Надеюсь, это будет сродни сдиранию пластыря. Короткий всплеск боли, а потом она мгновенно пройдет. — Мы можем только надеяться, — тоже вздохнув, он передал вещи, которые они купили для Вайолет, а затем выбрал себе койку. На его лице появилась довольная улыбка: девушки заняли две верхние койки. Таким образом, ему оставалось выбрать одну из двух больших коек снизу. Очевидно, Озпин выдал им такие кровати на тот случай, если Вайолет когда-нибудь захочет спать в одной кровати с Жоном. Не то чтобы он наполовину не ожидал, что проснется от того, что Нора будет затискивать его до потери сознания. Она взяла себе за привычку всегда прижиматься к нему. Сейчас он бы уже не удивился, если бы у нее оказалось второе проявление телепортации на короткие расстояния. — Спасибо, я бы и сам это сделал. Но... — Жон не закончил предложение. Не то чтобы ему это было нужно. Они все видели, как испуганно она выглядела, когда Вайолет почти «разматериализовалась». Точно так же, как они видели, как она сторонилась других студентов во время их короткой прогулки к лифту Озпина. Быстро выхватив мясницкое оружие из рук Вайолет, Жон защелкнул его. К большому огорчению Вайолет, она надула губы так, как он никогда не видел. — И не надо вот этого. Ты, маленькая мисс, сейчас примешь долгий душ, чтобы смыть все масляные пятна. А потом сразу в постель, — сурово распорядился Жон, не обращая внимания на то, как надулась Вайолет. Громко хмыкнув, Вайолет встала со стула и, топая, направилась в ванную. Гнев и возмущение бурлили в ней, пока она посылала Жону неуверенный взгляд. — Мы пойдем сегодня на охоту? — её голос был едва слышным шепотом, но он громко и отчетливо прозвучал в комнате. Высасывая из них всю жизнь, четыре глаза пристально уставились на Жона. Терпеливо ожидая, что он скажет. — Нет. — Но... — Никаких «но», — быстро замолчал Жон, одарив Вайолет мягким взглядом. — Да, в контракте сказано, что я беру тебя с собой на охоту раз в неделю. И ты будешь охотиться. Но это будет не сегодня. Сегодня ты получишь полноценный сон, ибо завтра я начну обучать тебя основам боя. В пятницу вечером. Только тогда ты присоединишься к охоте. Вайолет надулась, в её глазах промелькнула обида, и она со злостью захлопнула за собой дверь. Жон провел рукой по волосам, радуясь, что она не разрыдалась и не начала кричать. Молча он повернулся обратно к её столу и быстро начал его убирать. — Жон... — В пятницу, — прервал его Жон. Повернувшись, он бросил на него усталый взгляд. — В пятницу. Я не хочу повторяться. — Спасибо, — мягко ответил он. Оставив друга убираться, он решил немного отдохнуть. Он был более чем истощен после того, как Нора затаскивала его в магазин за магазином. — Жон. Небольшой вопрос, —Нора спросила. — Вайолет вообще знает, как работает душ? — Ты же не думала, что мы ничего не делали, пока вы ходили по магазинам? — нахально заявил Жон. — Я научил её пользоваться душем и другим повседневным штукам. Потом я заставил её пройти несколько тестов, чтобы проверить, как много она знает в академическом плане. Получилось примерно то, что я и ожидал. И наконец, как вы заметили, когда вернулись, я научил её проводить базовое обслуживание её оружия. — Оружие? Да эта штука — в лучшем случае инструмент мясника! — несколько возмущенно воскликнула Пирра. — То есть... да? Наверное? — неуверенно ответил Жон. Он посмотрел на них с удивлением, которое явно читалось в его глазах. — Я не очень понимаю, в чем проблема? Пила-клевер — вполне достойное оружие. Она убивает людей быстро и эффективно, чего не может сказать о своем оружии половина нашего класса. Не успел Жон обдумать сказанное, как из ванной раздался тревожный ликующий смех. По их спинам пробежали мурашки. Раздался звук включающегося душа, который через минуту выключился. Взглянув на призрачную форму Йозефки, Рен увидел, как та добродушно улыбнулась. Значит, ничего страшного не случилось, надеялся Рен. Не прошло и минуты, как Вайолет вышла из ванной с самой теплой улыбкой, которую он когда-либо видел на ней. Она была одета в толстовку Жона с «Тыквенным Питом». Милый кроличий мотивчик улыбался вместе с ней. Пирра и Нора радостно ворковали над ней, прежде чем Нора спрыгнула вниз и шагнула в душ вслед за ней. Вайолет широко вздохнула, но выглядела немного спокойнее. — Так и знал, что что-то забыл, — услышал он бормотание Жона, хотя на его лице появилась мягкая улыбка. Вайолет невольно зевнула. На усталых ногах она направилась к кровати под окном и залезла под одеяло. Высунула голову и посмотрела на Жона большими голубыми глазами. — Пап... Ты можешь подержать меня за руку, пока я засыпаю? — устало прошептала она, не подумав о том, что сказала. — Конечно, — мягко улыбнулся Жон, присел на край кровати и взял её руку в свою. Нежно провел большим пальцем по тыльной стороне её ладони. — Что ты будешь делать сегодня вечером? — с любопытством спросила Вайолет. — Я буду заниматься тем, что слишком долго откладывал в сторону, — язвительно усмехнулся Жон. Вайолет облегченно хмыкнула. — Ты можешь спеть для меня? — тихо спросила она. Негромко напевая, Жон не сразу понял, когда он начал. Не успел он опомниться, как Рен почувствовал, что его веки становятся тяжелыми. «Я просто прилягу на пять минут», — солгал себе он, закрыв глаза с тихим вздохом. /-/ — Герман. Мне нужна помощь, — окликнул его Жон, как только появился в Мастерской. — А когда не нужна? — Герман устало вздохнул. Бросив на него недовольный взгляд. Но все же повернулся к нему. В свете камина морщины на его измученных чертах лица заплясали. — Продолжай. Что тебя беспокоит? Хорошо привыкший к колючим словам Германа, он провел рукой по волосам. — Я думал о том, чтобы начать совершенствовать свой боевой стиль. Раньше это отодвигалось на задний план, поскольку выживание на охоте было превыше всего. Но уже пришло время начать совершенствовать свои навыки дальше. Вот я и подумал, стоит ли вкладывать отголоски крови в этот атрибут сейчас или после того, как я отточу основу своего боевого стиля? — Самая умная мысль, которую я слышал от тебя за долгое время, — проворчал Герман. Он одарил его суровым взглядом. Старик слегка хмыкнул; его взгляд был обращен к огню. — Однако мой ответ будет зависеть от того, как ты хочешь усовершенствовать свой боевой стиль. Планируешь ли ты дополнить его стойками и приемами, правильной работой ног, всеобъемлющей философией или фокусом. Превратив его в нечто, что можно передавать по наследству. Или ты планируешь усовершенствовать то, что у тебя уже есть? Отточить свои инстинкты, повысить смертоносность и эффективность? — Я больше склонялся к правильному стилю. Как минимум что-то в этом роде, — мягко ответил Жон. Ему хватило одного взгляда на пожилого джентльмена рядом с ним, чтобы понять, что Герман не в восторге от этой идеи. — Ты... амбициозен, если уж на то пошло. Безрассуден. Но такова глупость молодости, — мягко продолжил Герман. В его голосе было больше раздражения, чем когда-либо ещё. — Впрочем, если ты этого хочешь, то я не советую повышать атрибут с помощью отголосков крови. Это будет контрпродуктивно и пойдет вразрез с тем, чего ты хочешь достичь. — И почему же? Разве повышение моего Мастерства не облегчит процесс? — с некоторым недоверием спросил Жон. Герман фыркнул, закатив на него глаза. — Тебе так кажется. Ты когда-нибудь задумывался о том, что происходит, когда ты используешь отголоски крови для повышения атрибута? Ты когда-нибудь задумывался, откуда берутся новые инстинкты и знания, когда ты поднимаешь уровень Мастерства? В конце концов, он повышал только твои чувства, рефлексы и баланс. Новые боевые инстинкты можно пробудить. Но знания? Они должны были откуда-то взяться. Это был вопрос, над которым он, признаться, не задумывался. Он знал, что пространство души — это очень важная вещь, знал, что такое Духовность, и имел представление о том, как она работает. Он знал, что такое отголоски крови. Он также знал, что происходит, когда его атрибуты увеличиваются. Но он никогда не задумывался об этом. Он придерживался мысли, которая звучала примерно так: «Это просто работает, и я не собираюсь утруждать себя вопросами». — Признаться честно никогда об этом не задумывался, — ответил он, покачав головой. — Я так и думал. Не то чтобы я мог тебя в чем-то упрекнуть. Ты не первый, и не последний в этом плане, — насмешливо хмыкнул Герман. — Тебе нужно перестать принимать все за чистую монету. Начни смотреть, так сказать, исподлобья. Если тебе вдруг интересно о чём я, то подумай о том, чтобы прочитать книгу «Единство вещей», она должна быть где-то в мастерской. Один охотник нашел её на трупе странствующего монаха, и с тех пор она пылится на полке. На мой вкус, это слишком «цветистое» чтиво, но все же оно должно дать тебе какое-то представление о том, что я имею в виду. — Но давай вернемся к теме. Вливание отголосков крови — это, по сути, принудительная эволюция. Эволюция по заранее прописанным путям, завязанная на концепции указанного атрибута в качестве направления. Учитывая, насколько ты прокачал жизненную силу, я не удивлюсь, если ты будешь ловким и проворным даже после сотни лет, — бесстрастно пожал плечами Герман. — Ч-что?! — воскликнул Жон. Он чувствовал себя полностью оправданным в своем неверии, когда ему сказали, что он проживет намного больше ста лет. Ему было семнадцать, год — уже большой срок. Он не мог даже подумать о том, каково будет жить сто лет. — Ты можешь словить пулю малого калибра в лицо без всякой защиты и выйти практически невредимым. Ты ни на секунду не задумался, что за этим стоит нечто большее? — весело захихикал Герман. Очевидно, он находил юмор в этой ситуации. Жон уже собирался ответить, но не успел, как заметил множество незначительных деталей. Он быстро восстанавливался после царапин и синяков, и от этого его тренировки становились ещё более полезными. Его осанка улучшилась незаметно для него самого, он больше не чувствовал смертельной усталости в ногах после пробуждения после охоты. На самом деле он заметил, что спит лучше, чем раньше, и это помогало ему сосредоточиться на задачах. Многие вещи, на которые он не обращал внимания, вдруг обретали гораздо больший смысл в ретроспективе. — Ладно. Я могу признать, что не самый умный парень, — хмыкнул Жон. — Тебе не нужно быть самым умным, самым сильным, самым быстрым или самым умелым. Все, что тебе нужно, — это хорошая голова на плечах, решимость не сдаваться и стремление никогда не прекращать совершенствоваться. И не успеешь оглянуться, как превзойдешь тех, кто пришел до тебя, — тихо прошептал Герман со стеклянными глазами. — Ты говоришь, основываясь на собственном опыте? — спросил Жон, осторожно вытаскивая Германа из воспоминаний, в которых тот находился. — Я известен как «Первый охотник». Однако мантия «Самого выдающегося» легла на плечи другого, — хмыкнул Герман. Очевидно, с этой темой было покончено. — Однако вернемся к теме. Покажи мне, что у тебя есть на данный момент. Передавая свой блокнот, он почувствовал себя беззащитным. Блокнот стал окном в его душу. Ему не хотелось расставаться с ним даже на секунду. Герман хмыкал, пока читал, кивал в одних местах, хмурился в других. В конце концов он протянул блокнот обратно. Не обращая внимания на то, как его сердце колотилось в груди. — По крайней мере, ты знаешь, что в приоритете, — начал Герман. Он провел рукой по подбородку, размышляя. — Работа ног и стойка будут двумя самыми важными элементами, которыми ты должен пока себя занять. Работа ног — это то, что ограничивает и контролирует твои движения в бою. А стойка — это то, что определяет, откуда приходят твои удары и сколько силы ты можешь за ними приложить. То, насколько хорошо работает твой стиль, будет зависеть от этих двух факторов. Остальное придет со временем и опытом. — Это было не так полезно, как хотелось бы, — ворчливо отозвался Жон. — Ах, какая самонадеянность — думать, что все пойдет именно так, как ты хочешь. Тебе, ли не знать какой мир на самом деле, — оскалился в зубастой улыбке Герман. Не поддавшись на уловку, Жон вместо этого одарил безумного старика безразличным взглядом. — Создание правильного стиля — это целое испытание в своем роде. Сначала ты увидишь, как резко упадет твоя смертоносность и эффективность. Если ты преуспеешь в своем начинании, то в целом станешь лучшим охотником, — беззаботно добавил Герман. — Ты не будешь тратить ничье время, кроме своего собственного. Понимая, что разговор окончен. Жон бросил последний взгляд на старика. — Спасибо за помощь, — он пробормотал это полушепотом, в голове у него бурлили идеи. Он был слишком увлечен своими идеями, чтобы задаться вопросом, откуда взялись инстинкт и знания, которые он получил, повысив свой атрибут мастерства. — Жон, — Герман остановил его. — Отправляйся на охоту. Это будет самый быстрый способ выяснить, что тебе подходит, а что нет. Помни, что лучший боевой стиль в мире — это не самый сильный или самый быстрый. Это тот, который подходит тебе лучше всего. — Спасибо, — мягко ответил Жон, после чего направился вниз по знакомым ступеням с надгробиями. Он вежливо кивнул Кукле, которая ухаживала за несколькими могилами на другой стороне. Пройдя мимо могилы, которая «разбудила» его в Ярнаме, он остановился перед другой могилой. Сегодня у него было другое «место встречи». Место, где он мог бы сбросить цену за ночь, проведенную в Сне, где он мог бы свободно практиковать свой новый стиль боя, и место, которое он давно хотел исследовать. Гробница богов. Претенциозное название, конечно, но, учитывая, что там была найдена исцеляющая кровь. Он мог понять атмосферу мистики и легенды, которая окружала это место. Кто знает, может, он сможет найти там что-нибудь полезное. Опустившись на колени перед могильным камнем, он провел свой первый ритуал с чашей, которых, как ему казалось, будет ещё много. Чаша быстро наполнилась ритуальной кровью. Миазмы красного тумана потекли из надгробия, когда отголоски крови оживили кровь. Ярко-красный свет сопровождался приглушенными криками, наполненными страхом. Крики были для него не в новинку, оно даже не могло надеяться достичь душераздирающего вопля некоторых пациентов-зверей из Старого Ярнама. В тот день он убил невинных, жалких существ, чей единственный грех заключался в том, что они родились с неизлечимой болезнью. Его глаза жгло от знакомых непролитых слез. Отработанными движениями он схватил воспоминания и затолкал их глубоко внутрь. Кроцеа Морс уже удобно лежал в его руке, пока он давал глазам возможность оценить новое окружение. Четыре входа, четыре направления. В его ручном фонаре зажегся мягкий голубой огонь. Отбрасывая жуткий свет на каменные стены. По кровле ползли шишковатые корни. Нагрузка на его Духовность была совсем мизерной, что позволяло ему использовать способности руны по своему усмотрению. Духовность была лишь ещё одним ресурсом в его, казалось бы, постоянно растущем наборе инструментов. — Раз, два, три, четыре... — начал он, быстро пробежавшись по рифме. Палец приземлился в направлении западных ворот. Пожав плечами, он начал идти по коридору. Шаги гулко отдавались внизу и были похожи на звон колокола. По кому звонил колокол, можно было только догадываться. Но в душе Жон знал, что сегодня прольется кровь, как и каждый раз, когда он оказывался в Ярнаме. Коридор быстро вышел в большую комнату. Каменные статуи плакальщиц держали над головами тлеющие жаровни. Это была открытая комната с большой лестницей, ведущей на второй этаж. Он также сразу заметил ещё две двери, спрятанные за корнями по обе стороны от лестницы. Не успел он осмотреться и исследовать комнату, в которой оказался, как раздался множественный вой. Эхо от стен заглушало его собственные мысли. Стая бешеных собак бросилась вниз по лестнице, а недалеко от них стояли два полуголодных, полураздувшихся человека. Давно потеряв голову от безумия, они спрыгнули вниз со второго этажа в безумной попытке добраться до него раньше стаи гончих. Руки трещали, кости выпирали из кожи, зубы ломались о камень, дразнящий запах тошнотворной крови пронизывал тяжелый воздух. Может быть, из преданности, а может быть, потому что они предпочли бы есть свежую пищу, а не что-то гнилое, собаки проигнорировали их кровь. Даже если кровь лилась огромными водопадами. Жону не впервой было противостоять стае собак, обезумевших от голода. Ударом ноги он раздробил грудную клетку ведущей собаки. Жизнь её оборвалась в ту же секунду. Тяжелый удар вниз рассек другую собаку надвое. Повторный удар оставил ещё одну собаку без головы. Знакомый прилив крови обрушился на него, заставив быстро расправиться с остальными членами стаи. Как раз вовремя, чтобы покончить с жизнью двух безумцев, которые набросились на него со сломанными лодыжками. Один удар, другой — и их постигла та же участь, что и собак. Глядя вниз на кровь, просочившуюся на грязный камень, Жон ошарашенно моргнул. — Хм. Похоже, это будет немного сложнее, чем я ожидал, — погрузившись в укоренившиеся привычки, он не успел понять, что произошло. Все мысли о том, чтобы использовать вальс в качестве основы своей работы ног, и другие идеи были отброшены в сторону в ту же секунду, как он начал сражаться. Повернувшись к лестнице и двум дверям, ведущим в другое место, Жон пожал плечами. — Раз, два, три, четыре...