Бесконечный кошмар Жона

— Убейте меня... пожалуйста, — прошептал Жон, когда его прорвало. Из него хлынул настоящий фонтан рвоты, который с пугающей скоростью заполнил рвотный мешок. «По крайней мере, не я один страдаю», — с мрачным удовлетворением подумал Жон, увидев своих друзей, товарищей по команде и других однокурсников, сгрудившихся по другую сторону буллхеда. На самом деле он не мог их винить, от него плохо пахло. Но если честно, они слишком драматизировали. — Я знаю, что пахнет плохо, но не слишком ли вы драматизируете? Что скажешь, Рен? — спросил Жон, толкнув друга локтем в бок. Голова Рена откинулась в сторону, и единственное, что удерживало его от падения, — это страховочные ремни. Он уже давно проделал опытный трюк с обмороком, зная, что там запах никогда не сможет причинить ему вреда. К счастью для всех, буллхед приземлился на одной из многочисленных полян Леса Вечной Осени. Студенты едва не затоптали друг друга в отчаянной попытке выбраться, и даже пилот присоединился к ним снаружи. Жадно делая большие глотки чистого, свежего воздуха. Последними из буллхеда вышли Жон, который нес на руках потерявшего сознание Рена, и Глинда, которая выглядела откровенно скверно. Но у нее было слишком много профессионализма, чтобы показывать это или что-то говорить по этому поводу. Вместо этого она просто держалась изо всех сил. — Итак, я не стану отнекиваться от своих слов. Я хочу, чтобы вы знали, что я разочарована во всех вас. Я могу понять Мэриголд, но её обязанности пилота отличаются от обязанностей охотников. А остальные? Знайте, что наступит время, когда вы будете окружены мерзостью, но должны пробиваться сквозь нее. Когда на кону стоят жизни людей, такие мелочи, как неприятный запах, неудобные моменты, усталость и боль — все это нужно перебороть, чтобы спасти как можно больше жизней, — спокойно произнесла Глинда. Профессионально вбивая в голову своим ученикам знания о том, что их неизбежно настигнет. Её слова заставили вздрогнуть даже Кардина и его команду. — И Жон, существуют лекарства от укачивания. Поговори со школьной медсестрой, когда мы вернемся обратно в Бикон. Она даст тебе квитанцию. — Ч-что, правда? — Да, правда, — ответила Глинда, начав проверять что-то на своём свитке. — Все присутствуют, хорошо. Сейчас вы все получили письмо, в нем говорится о вашей цели. Отнеситесь к этому как к заданию, а не как к веселой школьной экскурсии. Свободны. После её слов взволнованные ученики разделились и побежали так быстро, как только могли. Спасаясь от смерти всему святому, которую обрушил на них Жон. Даже Глинда, вечно профессиональная Глинда, позаботилась о том, чтобы увеличить дистанцию между собой и буллхедом. То, что она была профессионалом и имела высокий профессиональный уровень, не означало, что она должна подвергать себя воздействию запаха, от которого вянут даже цветы. — Мне очень жаль, — Жон глубокомысленно извинился перед своей командой. Он был не единственным, кто страдал от укачивания в семье Арка. Укачивание — это проклятие, которым были наделены все Арки. Оно превращало их поездки в Мистраль в нечто неповторимое. Кроме того, оно служило отличным сдерживающим фактором для более неблагоприятных элементов Мистраля. — Не за что извиняться, Жон! — воскликнула Нора, подпрыгивая, с видом, готовым взвалить Рена на плечи и потащить его за собой. К несчастью для Норы, Рен уже очнулся и вскочил на ноги, пока остальные команды разбегались. — Если уж на то пошло, то единственное, за что стоит извиниться, — это за то, что ты отмахнулся от того, что должен был рассказать нам несколько дней назад, — спокойно ответил Рен, пока их команда пробиралась к поляне. Координаты они получили из письма. — Ты удивительно умело выкручиваешься из неудобных ситуаций. — Точно! Так нельзя! — Нора ухмыльнулась, прыгнув перед Жоном и стукнув его по носу вытянутой рукой. — Мы не покинем этот лес пока ты не расскажешь, что тебя беспокоит. А если ты будешь увиливать, то мы воспользуемся запрещенным приёмом. С этими словами она достала свиток и набрала знакомый номер, отчего Жон побелел как бумага и умоляюще посмотрел на Нору. Не увидев в её глазах раскаяния, он посмотрел на Пирру и Рена. Пирра выглядела виноватой, но непреклонной в своем решении, в то время как глаза Рена светились беспокойством и решимостью. — Правильно, Жон, если ты не расскажешь, мы позвоним твоим родителям, — Нора пригрозила, положив палец на иконку вызова. — Не обязательно было до этого доходить, Жон. Ты мог бы просто быть хорошим мальчиком и рассказать нам, тогда всего этого можно было бы избежать. — Почему ты не можешь рассказать нам, Жон? — спросила Пирра, в голосе которой было больше обиды, чем обвинения. В её зеленых глазах наворачивались слезы. — Мы что, страшные? Ты боишься нас? — Нет, дело не в этом, — ответил Жон, голубые глаза дико летали по сторонам, так как он был готов в любую секунду броситься наутек. — Тогда в чем дело, Жон? — потребовал Рен. Розовые равнодушные глаза буравили его, и Жон чувствовал, что желание утаить всё меркнет с каждой секундой. Это продолжалось уже достаточно долго, они должны были и заслуживали знать, что происходит. У Рена была догадка, и она ему не нравилась, но ему нужны были ответы. Все не могло продолжаться так и дальше. Особенно если учесть, что Жон, казалось, был способен исцелять раны, которые должны были оставить его мертвым. Жон должен быть мертв. В этом не было никаких «если», «или» или «но». За несколько секунд он потерял ужасающе много крови. Рен помнил, как сквозь пальцы Пирры проглядывала кость. Не говоря уже о том, что зловоние крови всё ещё не покинуло их комнату. И он исцелился за несколько секунд. Выпив из того флакона. Флакона, к которому он не мог прикоснуться. Его пальцы проходили сквозь него, словно это был мираж. Но Жон мог. Иначе он был бы мертв. — Я не хочу, чтобы вы думали обо мне плохо, — шепот вырвался из Жона, когда он испуганно посмотрел на них. Он чуть не упал в обморок, когда слова покинули его. Он не хотел, чтобы этот день прошел так. Он хотел испытать пределы своего проявления и посмотреть, что ещё он может и чего не может. Он надеялся, что «инцидент» с кровью уже забыт. Он и сам должен был догадаться. — Что ты имеешь в виду... Жон? — спросила Пирра, чувствуя себя почти счастливой при одной мысли о том что он решился рассказать. — А мы и не думаем! Мы не станем думать о тебе хуже. Мы просто волнуемся, — добавила Нора, не испытывая обычного волнения, глядя на Жона. — Мы заботимся о тебе, Жон, поэтому и хотим знать. Чтобы мы могли помочь тебе. — Хорошо... хорошо. Я расскажу, но не раньше, чем мы соберем весь сок. Дайте мне время подумать, что сказать. Сначала миссия, а потом можете выжать из меня все соки, — согласился Жон, заслужив несколько кивков от своих товарищей по команде. — Но вам не понравится то, что вы услышите. С этими словами команда JNPR начала умело собирать сок. Хотя больше всех потрудился именно Жон. Он уже делал это несколько раз. В конце концов, в его родном городе росли прекрасные кленовые деревья. А его мама всегда готовила лучшие блины со свежим домашним сиропом. Взяв последнюю бутылку, Жон сел на пень. Уродливое нечто, которое какой-то скучающий Урса, должно быть, бросил охотнику в лукошко, учитывая, насколько оно было трухлявым. Но оно было достаточно удобным, и ему совсем не хотелось стоять, пока он будет рассказывать о Сне. А после того, что случилось с Норой, когда она пыталась его разбудить, он понимал, что должен рассказать ей правду. Неважно, насколько сильно он её ненавидел. — Прежде чем мы начнем. Я хочу, чтобы вы знали, что я делаю это вопреки своему здравому смыслу. И как мне показалось, вы знаете... вроде как? — заявил Жон, разминая большие пальцы. Оглядев своих товарищей по команде, он получил несколько неуверенных кивков. — Мы сделали кое-какие собственные выводы, но услышать правду из твоих уст лучше, чем слепые догадки, — спокойно ответил Рен, прислонившись к одному из высоких деревьев Леса Вечной Осени. Он стал неофициальным представителем их маленькой группы. Не то чтобы Нора или Пирра не годились для этого, просто его проявление делало его наиболее подходящим для этой задачи. Учитывая, как близко Жон держал этот вопрос к сердцу, всё могло быстро выйти за допустимые рамки, а это последнее, чего они хотели. Он чувствовал себя более чем неловко из-за того, что так надавил на Жона. Но он также знал, что Жон никогда не заговорит об этом, если его не подтолкнуть. Всегда придумает оправдание или переключит свое внимание на что-то другое. Нервно облизнув губы, Жон сделал глубокий вдох, прежде чем начать. — Я... на самом деле не знаю, с чего начать. Но... это очень похоже на сон внутри сна... если это имеет смысл. У меня есть «центральный узел» в Сне, где обитают Герман и Кукла. Герман — сумасшедший старик, который дает на удивление дельные советы, но при этом он, кажется, на удивление здравомыслящим в нужные моменты. Если в этом есть какой-то смысл? По крайней мере, он выступает в роли проводника, указывая мне, как стать лучше как охотник, будь то обучение навыкам, укрепление моего оружия и просто как сумасшедший, но полезный старик. Повисла тяжелая тишина: зеленые, розовые и бирюзовые глаза смотрели друг на друга и кивали в ожидании продолжения Жона. — Если Герман — это своего рода проводник, заставляющий меня быть лучше. То Кукла — это духовный спутник... слушающий... отвечающий на вопросы... и предлагающий духовное облегчение в виде совета и дружеского общения. — И нечего более пошлого, — быстро заявил Жон, бросив взгляд на своих товарищей по команде. У Норы даже хватило приличия выглядеть пристыженной, и она опустила руку. — Итак, у кого-нибудь ещё есть глупые вопросы? Или я могу продолжить, — глядя на своих товарищей по команде, проведя руками по волосам. — Хорошо... так вот, Кукла также отвечает за «вливание отголосков крови». В принципе... ну, я еще не дошел до этого, но, «охотясь» в Ярнаме, где я «просыпаюсь» от «Сна», я могу собирать отголоски крови, которое можно использовать как валюту. Кроме того, их можно использовать для «вливания» силы в мое тело, так что я могу расти в силе быстрее, чем обычно. На последнем слове он немного самодовольно улыбнулся. Хотя Жон и не мог побороть яму вины, разверзшуюся у него в животе. Потому что иногда его сила не казалась заслуженной. Она казалась... слишком быстрой и дешевой... почти. Он знал, что это всего лишь его низкая самооценка, но он мог сразиться с Кардином лицом к лицу. Единственное, что мешало ему победить, — это то, что он хотел победить мастерством, а не разорвать его, словно он был одним из безумцев Ярнама. Инициация прошла чуть больше месяца назад, а он уже нагнал добрых одиннадцать лет боевого обучения, через которые прошел Кардин. Он совершенствовался с молниеносной скоростью. Он знал, что его стремительное совершенствование рано или поздно замедлится, тем более что ему требовалось больше отголосков крови, чтобы увеличить свои атрибуты. Но с этим он был готов смириться, в конце концов, всегда легко перейти от ничего к чему-то. Перейти от хорошего к лучшему было сложно. И лишь немногие люди могли назвать себя «лучшими» без пустого бахвальства. — А еще есть Ярнам, — продолжил Жон. Прошептав это слово так, словно это было имя давно дремлющего бога, о котором лучше забыть до скончания веков. — И с чего бы начать в этой помойной ямы крови и страданий. Короткая версия... там полно безумцев, оборотней и прочих чудовищ. Тролли, вороны, которые не умеют летать, бешеные собаки, которые слишком часто рвали мне глотку, крысы размером со взрослого мужчину, гниющие трупы, которые каким-то образом насмехаются над жизнью, не живые, но и не мертвые. Не говоря уже о том, что когда я убиваю одного безумца, на его место приходит ещё десять. Это никогда не прекращается. Время — это скорее ориентир, чем константа, это вечный вечер. К тому же до сих пор только одна тварь, которую я убивал, оставалась мертвой, а все остальные имели дурную тенденцию возвращаться, как будто их и не убивали вовсе. — Убивал? — с ужасом спросила Пирра, а Рен и Нора обменялись взглядами. Они прекрасно понимали, куда клонит Жон. Жизнь в путешествиях преподносила суровые уроки, одним из которых удивительно часто становилось насилие. Бандитам плевать на возраст, пол или ауру. Они не гордились тем, что сделали, но либо это, либо смерть, либо участь хуже смерти. Они сделали свой выбор, и им предстояло жить со своим. — Да, убивать. Либо убить их до того, как они смогут убить меня, либо умереть, — ответил Жон, рассеянно почесывая шею. — Не буду приукрашивать, я ненавижу это делать, каким бы способным в этом деле я ни был. Но либо убить их, либо умереть, а я не хочу терять больше воспоминаний, чем нужно. — Что, прости? — спросил Рен. Моргнув, он недоверчиво посмотрел на Жона. Он не был уверен, что расслышал его правильно. — О... черт... я не говорил? — Жон помрачнел. — Ну... когда я умираю в Сне... я плачу воспоминаниями, чтобы возродиться. Молчание было показательным, так как Жон скривился от взглядов, которые посылали ему товарищи по команде. — Упс? — Не думаю, что это проявление Жона, — тихо произнесла Пирра. Обеспокоенные зеленые глаза буравили её партнёра. — Проявления не «забирают» у своих носителей, что бы там ни было. Некоторые проявления могут быть простыми, другие — сложными и требующими длительного обучения. Но никогда проявление не возьмет ничего, кроме «ауры», в качестве стоимости активации. — Ну, тогда у меня небольшие проблемы, — ответил Жон, откинувшись на спинку «кресла» и вглядываясь в небо, пока его мысли неслись со скоростью тысяча и одна миля в час. — Но это отвечает на некоторые из моих вопросов... и в то же время дает мне тысячу других. Тяжелая тишина опустилась на маленькую полянку, на которой они оказались. Ни Рен, ни Пирра не знали, что сказать. Они знали, что с Жоном не все так хорошо, как кажется. У него была дурная привычка смотреть в пустоту, когда он думал, что никто не смотрит, религиозно полировать свой меч, когда он почистил его пять минут назад, не говоря уже о том, что иногда он вел себя как нервная развалина. Тем не менее он никогда не подводил их. Он совершенствовался огромными темпами, просил о помощи, следил за тем, чтобы никто не чувствовал себя обделенным, и делал все возможное, чтобы стать лидером, которым они могли бы гордиться. — Ты и вправду Бесстрашный лидер, да? — ласково спросила Нора. Жон слабо улыбнулся, не полной улыбкой, не фальшивой, а мягкой маленькой улыбкой, которая каким-то образом заставляла их чувствовать, что все будет лучше. — Наверное, так и есть, да? — Ииии...... какой вид смерти самый болезненный? — Нора! — крикнул Рен. Даже Пирра послала ей зловещий взгляд. Просто были вещи, о которых не принято спрашивать. Чего никто из них не ожидал, так это того, что Жон испустит беззаботный смешок. — Никогда не меняйся, Нора... никогда не меняйся, — прохрипел он между приступами смеха. — Но если тебе так интересно... то я не против поделиться, — улыбнулся Жон, хотя его плечи все ещё тряслись от смеха. — Умирать само по себе... легко. В каком-то смысле это освобождение. Больше никаких забот, никакого бремени, полная и абсолютная свобода. Больно только от того, что происходит перед смертью, но это также сильно зависит от того, как ты умираешь. Я имею в виду... ты даже не чувствуешь пулю в голове, просто внезапная темнота. Когда оборотень разрывает тебя на две части, это очень похоже на перелом ноги: ты почти ничего не чувствуешь и умираешь ещё до того, как почувствуешь боль. Самые страшные смерти — это те, которые затягиваются надолго. — Возьмем, к примеру, сжигание заживо на костре. Большинство, если не все мирные жители, умирают от удушья еще до того, как огонь доберется до них. Но только не мы. У нас есть аура. И даже когда она не используется активно, она поддерживает здоровье наших легких, — сделав вздрагивающий вдох, Жон отогнал воспоминания. Он был самоуверен и нарвался на большую группу безумных охотников, думая, что справится с ними. Но не смог. И за свою гордыню был заживо сожжен на костре. Почесав шею, Жон вздохнул и встал. — Этого должно быть достаточно, чтобы получить хотя бы картинку, — потягиваясь, он прошелся по поляне, пиная землю. Он уже пожалел о том, что раскололся, когда почувствовал на своей спине жалостливые взгляды товарищей по команде. Он не нуждался в их жалости. Да и не нужна она ему была. Оглядываясь на друзей, он не знал, что чувствовать. Раздражение, разочарование, злость на их жалость и море противоречивых и конфликтующих эмоций. Ему нравилось думать, что он осознает свои эмоции, но по тому, насколько подавленным он себя сейчас чувствовал, он понял, что просто обманывал себя, думая так. Просто случилось так много всего, и он вообще не знал, что чувствовать. — Жон! — услышал он крик Норы, уловив ушами, как что-то пронеслось по воздуху в его сторону. Кроцеа Морс вылетел наружу, разбив стеклянную банку и заставив багровый сок выплеснуться наружу. И на мгновение он снова оказался в Ярнаме. Кроцеа Морс был весь в крови убитых им людей, вой Гримм вдалеке сменился ревом зверей, а его одежда окрасилась в такой красный цвет, что он никогда не сможет отстирать кровь. Полная луна, казалось, окрасилась в красный цвет, когда он увидел группу безумцев, выскочивших из переулка. Они несли какие-то коробки, а в них — флаконы с кровью. Жон покраснел, вспомнив эту улицу: именно здесь он совершил свое первое убийство. Возможно, он покрыл кровью все улицы и переулки в Центральном Ярнаме. Но эта улица была особенной, так как вела вниз, к клинике Йозефки. Подняв голову, он увидел, что вдалеке поднимается густая башня дыма. Сжав Кроцеа Морс до побледневших костяшек пальцев, он шагнул вперед. Злость бурлила в его жилах от наглости этой группы безумцев. У него не было проблем, если бы они пришли за ним. Но нападать и совершать налет на клинику, которая всего лишь хотела помочь, было далеко, далеко за гранью. Шагнув вперед, он рванул вперед, багровый туман взорвался вокруг него, когда он телепортировался к ближайшему безумцу. Кроцеа Морс врезался в него, обрушив на безумца все силы, и тот упал на землю, кашляя и безумно хрипя. Но Жон не стал обращать на него внимания, доставая Игнис и выпуская ртутную пулю ему в затылок. Звук разбивающегося стекла громким эхом разнесся по пустой улице, когда мужчина рухнул на землю. Снова взорвавшись багровым туманом, он обрушился на другого безумца, который занес алебарду. Кроцеа Морс пробил сталь, заставив мужчину ошарашенно смотреть на него, и в тот же миг он нанес своей жертве резкий удар пистолетом. Он выбил плевок, но не увидел ни крови, ни зубов. «Конечно, эти безумцы были бы другими. Иначе они ни за что не решились бы совершить налет на клинику». Чисто на инстинктах он пригнулся, почувствовав, как волосы на шее встали дыбом. Уклоняясь от очередного безумца, который летел на него с парой изогнутых мечей. — Ж-жо-о-о-н! — прошептал ветер. Кроцеа Морс разорвал большую рану на спине, и снова кровь не потекла, хотя его нападавший споткнулся и врезался в соседний дом. Ударив его в спину для верности, он обошел последнего нападавшего и всадил ему в спину ртутную пулю. Затем он нанес сокрушительный удар по колену. Снова раздался звон разбитого стекла, и гортанный крик пронесся по безмолвным улицам Ярнама. Голубые глаза устремились на последнего безумца, которому хватило смелости бросить свое раздробленное оружие и броситься бежать. Багровый туман окутал его, когда он метнулся в его сторону, нанося жестокий рассекающий удар в живот. «Пирра бы меня сейчас возненавидела. Никакого изящества, никакой техники, только чистое непреодолимое насилие». Бикон учил его, что люди сражаются по-разному: Руби — скоростью, Янг — свирепостью и мужеством, Нора — непреодолимой силой, а Пирра — почти нечеловеческой грацией и техникой. Если Бикон научил его тому, что люди сражаются по-разному, то Ярнам научил его своему способу боя и помог его усовершенствовать. Конечно, стиль боя, который он разработал и изучил, был полезен, и это было также то, чем он гордился. Ведь он никогда не думал, что способен создать такой изящный стиль. Не говоря уже о том, что даже мисс Гудвич похвалила его. К сожалению, когда все пошло прахом, и он оказался прижатым спиной к стене. Оставалось только чистое насилие. Первобытная жестокость, которая разрывала и терзала все, что осмеливалось встать перед ним. Ему нравилось думать, что он выше зверей, что он лучше, что он не способен на такое жестокое насилие. Он ошибался. Он был лучшим в этом деле. — ЖОН! — услышал он крик знакомого голоса. Обернувшись, он увидел, как улицы Ярнама исчезают. Их заменили возвышающиеся деревья с багровыми навесами. Кровь на его одежде сменилась багровым соком. Безумцы превратились в команду «Кардинал», все они лежали избитые и сломанные у его ног. Дав закричал и схватился за ногу, его нога безвольно свисала с колена. Алебарда Ская лежала перерубленной у его ног, а сам он валялся лицом в грязи. Рассел был в нокауте, целуя дерево, и Кардин тоже. К счастью, никто из них не погиб. Да, они были ранены, да, помяты, но они доживут до следующего дня. — Жон... что это было? — едва слышным шепотом спросила Нора. Она выглядела ужасно, но, что самое страшное, испуганно. Она неосознанно отступила назад, когда он шагнул вперед. Видеть, как его друг и товарищ по команде, похоже, в ужасе от него, было больнее, чем быть похороненным заживо. — Я достану тебя за это Арк, — он услышал, как Кардин сплюнул. Посмотрев вниз, он увидел, как громила встал на дрожащие ноги и потянулся к «Палачу». Положив наконечник Кроцеа Морс на тыльную сторону его руки, голубые и индиговые глаза смотрели друг на друга. — Сделай это! — прошептал Жон, когда Кроцеа Морс скользнула к шее Кардина. Вдавливаясь в нежную плоть, он вытянул одну каплю крови. Завизжав и отбросив клинок, Кардин встал на дрожащие ноги. Схватив свой молот, он нагнулся, чтобы поднять Дава. Скай тоже припрыгал, чтобы помочь раненому. Бросив последний взгляд и пнув Рассела, чтобы разбудить его, команда из четырех человек стала пробираться к буллхеду. — Рен. Хватай банку. Мы проводим их обратно к буллхеду, — приказал Жон, подойдя к Кардину и Даву. Как бы сильно он их ни ненавидел, он не собирался позволить им плутать по лесу, кишащему Гримм, с разрушенными аурами и раненым членом команды. Он занял место Ская, так как тот явно не знал, что делать. Его команда выглядела немного недовольной, но все они кивнули и сделали то, что им было сказано. — Что это за хрень была с Арком? — спросил Кардин, которому не нравилась напряженная тишина. Переглянувшись с Дав, он посмотрел на Жона. — Я мог бы спросить тебя о том же, Кардин. Рапирные осы не водятся ни в Лесу Вечной Осени, ни в Вейле в целом. Не говоря уже о том, что твоя цель находилась на противоположной стороне леса. Не пытайся играть со мной в дурачка, — Жон слегка пригрозил. Он посмотрел на Кардина, в глазах которого плескалась ярость. — Это кое-что напомнило мне. Кардин, а что ты, собственно, имеешь против Жона? — дипломатично спросил Рен, делая все возможное, чтобы деэскалировать ситуацию, пока они снова не столкнулись. Учитывая состояние команды «Кардинал»: сломанное оружие, сломанная нога и две разрушенные ауры, — шансы на победу казались ничтожными. Но они не были нулевыми, они никогда не были нулевыми. Ещё один урок, который Рен усвоил в дороге. — Не твое дело! — выплюнул Кардин, когда они ступили на поляну, где расположился буллхед. Она была пуста, если не считать мисс Гудвич, которая стояла и хмурилась, глядя на свой свиток. Подняв голову, она грозно посмотрела на них и подошла к ним. — Мериголд. Срочно вызови медиков. У нас сломана нога, и чем быстрее мы доставим его в Бикон, тем лучше, — прорычала Глинда, не оглядываясь, пока Мериголд умчалась, чтобы выполнить её приказ. — Что случилось. И не пытайтесь лгать. Я следила за всеми действиями команды, и команда «Кардинал» ни разу не ступала ногой рядом со своим маркером цели. У вас есть один шанс рассказать мне, что произошло. Не жалейте никаких подробностей. — Я сделал это, — произнёс Жон, шагнув вперед и отпустив Дав, когда к нему подбежала Меригольд с аптечкой. — Они подкрались к моей команде с гнездом рапирных ос. Бросали в меня сок, чтобы заставить их напасть на меня. — Я вам верю, мистер Арк. Но это не объясняет, почему их ауры разрушены, колено сломано и почему мистер Ларк теперь лишен своего оружия, — спокойно ответила, Глинда окинув их убийственным взглядом. — Бесстрашный лидер сделал это, — подтвердила Нора, придя на помощь. — Мы говорили о его проявлении, как вдруг из ниоткуда навстречу полетела банка сока. Его меч, вылетевший со звуком «вшуух», разрубил банку на две части, но покрыл себя соком. Затем он взорвался багровым туманом и с «Вух» оказался рядом с Кардином и его командой. Вбивая в них страх богов. — Это была гребаная случайность. Просто случайность! Мы бы ни за что не проиграли Арку, если бы он не накинулся на нас, — Кардин выпалил в ответ. Он скрежетал зубами, глядя на Нору. — Да что ты говоришь! Ты упал после двух ударов! Развалился, как мешок с картошкой! — Нора констатировала факт. Самодовольная ухмылка появилась на её лице, когда она воссоздала сцену с оружием, добавив дополнительные звуковые эффекты для пущей убедительности. — Я тебя урою! — прорычал Кардин, потянувшись к «Палачу», и шагнул к Норе. Рен и Пирра уже встали возле неё с оружием в руках. — Вы, конечно, не сделаете этого, мистер Винчестер, — спокойно произнесла Глинда, когда вокруг всех засиял фиолетовый цвет и она угрожающе сверкнула своим проявлением. — Вы и ваша команда отправитесь в Бикон, когда прибудет медицинский буллхед. И команда Джунипер тоже, нет причин, чтобы вы стояли и возились здесь, раз уж вы так быстро закончили. Я вижу, что между вами есть вражда, но если вы сцепитесь в буллхеде, я вас всех отстраню. Есть время и место для выяснения отношений, и медицинский буллхед — не одно из них. Это понятно? — Понятно? — спросила Глинда ещё раз, не получив ответа. — Да, мисс Гудвич, — обе команды ответили в унисон. Заставив её кивнуть. — Да, мистер Арк? — Можно ли вернуться в Бикон пешком? Я хочу проветрить голову, — попросил Жон, опуская руку, так как слегка сморщился, почувствовав, как глаза товарищей по команде сверлят его спину. — Это приемлемо. Однако вы должны вернуться до комендантского часа. И да поможет вам Бог, если я услышу, что вы затеяли какую-нибудь глупость, — кивнула Глинда. Они были не слишком далеко от самого Вейла, а Лес Вечной Осени был одним из тех мест по всему королевству, где регулярно проходила чистка Гримм. — Спасибо, — ответил Жон, доставая свой свиток, чтобы проверить путь, прежде чем направиться к Бикону. /-/ — Итак, что случилось? — спросила Янг, наклонившись к Пирре. В её сиреневых глазах сверкало любопытство, словно она учуяла какую-то сплетню класса «А». — Мы слышали, что Дав сломал ногу и нуждается в медицинской эвакуации, не говоря уже о том, что мы не видели тебя на обратном пути. Блевунчика тоже нигде не видно. Итак, что же произошло? — Это не твое дело, Сяо-Лонг, — шепотом ответила Вайсс, оглядывая своего товарища по команде. — Тебя это не должно волновать, — спокойно ответил Рен, отвечая за Пирру, которая, поеживаясь, одаривала его хрупкой улыбкой. — Между нашей командой и командой «Кардинал» кое-что произошло, их отправили домой на мед буллхеде, а Жон решил вернуться в Бикон пешком. — Оу, да ладно! Не оставляй девушку в подвешенном состоянии, расскажи мне все подробно. Я должна знать, — ныла Янг, наклоняясь над своей едой к Рену. Но вся команда JNPR молчала как могила. Они довольствовались тем, что ели свою еду и посылали друг другу взгляды. Даже Нора, вечно болтливая Нора, молчала. Она беззаботно зачерпывала еду в свой желудок. — Заканчивай с этим, Янг, это не наше дело, — произнесла Руби, потягивая свой стакан молока. Ничуть не обращая внимания на взгляд, который послала ей сестра. — Они явно хотят держать случившееся в тайне или хотя бы в секрете. Ведь даже Кардин и его команда ничего не сказали после того, как ты их донимала. — Повзрослей, Сяо-Лонг. Ты старшая сестра или нет? — съязвила Вайсс, уставшая от незрелого поведения своей возможно подруги по команде. Даже Руби, буквально пятнадцатилетняя, не была такой незрелой, как Сяо-Лонг сейчас. — Спасибо за еду, — быстро сказала Пирра, схватила свою тарелку и поспешила из-за стола. Рен и Нора шли за ней по пятам. — Оу, а я хотела спросить, не хотели бы они присоединиться к нам завтра в Вейле, — надулась Руби, увидев, как их сестринская команда спешит от них, словно от огня. — Не обманывай себя, Руби, завтрашний день — это всего лишь разведка соперников. С Пиррой в их команде они будут нашим самым сложным препятствием, особенно учитывая, каким вундеркиндом показал себя Арк, — лениво прокомментировала Вайсс и замерла, почувствовав, что все её товарищи по команде смотрят на нее. Даже Блейк сумела оторвать взгляд от своей книги. — Что? Я говорю то, что вижу. Жон сейчас почти другой человек по сравнению с Инициацией. С той скоростью, с которой он прогрессировал до сих пор, он станет монстром на фестивале Вайтела, если продолжит в том же темпе, — заявила Вайсс со зловещим видом, глядя на своих товарищей по команде. — Пфффф, блевунчик, монстр? — недоверчиво спросила Янг, конечно, она знала, что он сильно бьет. Но это же был Жон. — У Жона до сих пор на ботинках написано «лево» и «право». Чувак всё ещё ест свои куриные наггетсы в форме динозавров и спит в синем комбинезоне. Мы что, говорим об одном и том же человеке? — Ты настолько самонадеяна, что не видишь, как быстро он прогрессирует? — спросила Вайсс, вынужденная моргнуть, глядя на блондинистую драчунью из команды RWBY. Она была слишком воспитанной, чтобы называть Янг «надувной бимбо», но как она могла быть такой умышленно невежественной? Переглянувшись с Блейк, она получила в ответ лишь полусерьезное пожатие плечами, и та вернулась к чтению. Даже другие команды вокруг них праздно кивали в её сторону. Понимая, к чему она клонит, можно сказать, что её товарищи по команде настолько не замечают потенциала, которым обладает Арк, что это просто умопомрачительно. Повернувшись к Руби, она увидела, что её напарница коварно ухмыляется. Очевидно, она знала что-то, чего не знала она. Взглянув ей в глаза, Руби ухмыльнулась ещё шире, глаза практически кричали: «Я знаю то, чего ты не знаешь». — Это было утомительно, — прошептал Рен, когда они вернулись в безопасную комнату. — Как ты с этим справляешься? — не удержался он и спросил Пирру, развалившись на кровати. — В основном улыбаюсь и машу руками, — мягко отозвалась Пирра, усаживаясь на стул и хмурясь, когда знакомый привкус крови защекотал ей нос. Казалось, этот запах так и останется, не уйдет, сколько бы они ни убирались. — Знай, что говорить, знай, на какие вопросы отвечать, а о каких молчать. И все, остальное — просто практика. Но я никогда не думала, что то, что я узнала о том, как обращаться с папарацци и журналистами, будет актуально при общении с однокурсниками. Жон и Руби были друзьями. Команда WBY и NPR были хорошими знакомыми. Они знали друг о друге и без проблем проводили время вместе. Но при этом между двумя командами был четкий эмоциональный разрыв. Со временем Пирра была бы не против подружиться с ними, но не сейчас. Вайсс всё ещё была слишком зациклена на своем имени и славе, и хотя она старалась, Янг было просто слишком много. Она была дружелюбной и общительной, но при этом имела дурную привычку говорить, не подумав. Она случайно говорила обидные вещи или поднимала темы, о которых ей не нужно было знать. «К примеру, она теперь знала, что большая часть её фанбазы мастурбировала на нее. Причем обоих полов. Хотела ли она это знать. Нет. Но спасибо, что напомнила об этом, когда ей уже почти удалось об этом забыть». Наконец, Блейк была Блейк, слишком зацикленной на своей контрафактной продукции из книжного магазина, чтобы заботиться об окружающем мире. — Мне нравится их команда, — рассеянно произнесла Пирра, откинувшись на спинку кресла, довольная собой. Ведь в команде JNPR она могла быть просто Пиррой. Ни непобедимой девушкой, ни знаменитостью, ни кем-то важным, а просто Пиррой. — Пирра!!! — громко пискнула Нора, телепортировавшись в её сторону, как это сделал Жон, и крепко обняла её. — Люблю тебя Пир. Ты как сестра, которую мы с Ренни всегда хотели, но никогда не имели, — оглянувшись через плечо, она посмотрела на Рена, который вздохнул и подошел к ней. Она втянула его в сокрушительное групповое объятие. — Люблю тебя Нора. И тебя Рен, — сладко отозвалась Пирра, греясь в тепле, которого никогда не испытывала вне своей семьи. Её слава и сила полностью изолировали её в Санктуме, и она боялась, что история повторится в Биконе. Особенно учитывая то, как быстро набросилась на неё Вайсс, узнав её имя. К счастью, на них с улыбкой наткнулся светловолосый блондин, который тщетно пытался познакомиться с Вайсс. Жон мог быть избирательно умным, спать в синем комбинезоне, что было преступлением моды (который, к счастью, стал немодным из-за эпизода с фонтаном крови), есть наггетсы в форме динозавров, но сердце у него было в буквальном смысле золотым. Переполненное добротой и теплом в изобилии, всегда готовое выслушать или помочь. Она знала, как он был потрясен тем, что его назначили лидером, но он сделал шаг вперед, попросил помощи и сделал все возможное, чтобы стать тем, кем они могли бы гордиться. И ему это удалось. Он сделал команду JNPR семьей. Из двух сирот, у которых были только они сами, бойца-чемпиона, прославившегося на весь мир, и добродушного блондина он сделал их неблагополучную, но любящую семью. Возвращение в комнату было похоже на возвращение домой. Все чувствовали себя в безопасности, никто не чувствовал себя обделенным вниманием, а их значимость не оставалась незамеченной. — Теперь... что делать с Жоном, — вздохнул Рен, садясь на свою кровать. — Мы не будем заменять бесстрашного лидера, — спокойно сказала Нора. Голос был полон решимости и тихой угрозы, если кто-то заговорит об этом. — Я никогда не имел в виду этого. Скорее то, что сегодня произошло. Мы знаем, что его беспокоит. Как нам помочь ему? Как мы можем ему помочь? — спросил Рен, глядя на своих друзей. Он был открыт для идей, потому что у него их, честно говоря, не было. То, чем поделился с ними Жон, было не тем, чего он ожидал, но он бы не сказал, что был удивлен. Кроме того, это дало ответы на удивительно много вопросов. К сожалению, это также привело к возникновению целой кучи других вопросов. Самый простой из них — как помочь Жону. — Я... я не знаю, — тихо прошептала Пирра. У нее никогда не было друзей, поэтому она так и не узнала всех тонкостей дружбы. Конечно, она могла сражаться с полчищами Гримм, но упаси боги пытаться помочь кому-то в беде. Она была совершенно не в своей тарелке. И ей это нравилось. — Раньше у меня никогда не было настоящего друга. — Нужно чем-то отвлечь его, — сказала Нора, кивнув сама себе. — Мы никогда не выбирались куда-то и не устраивали настоящих командных посиделок. Конечно, мы каждый день находимся рядом друг с другом, но почему бы не сходить куда-нибудь выпить или в клуб? Да что угодно. Просто провести вечер в Вейле вместе, бесцельно побродить по городу и посмотреть, куда нас приведут ноги. — Это... это звучит здорово, — Пирра сладко улыбнулась. Её глаза уже светились от предвкушения. — Я в деле, — быстро ответил Рен. Хотя он и не любил клубы, он никогда не отказался бы от возможности потанцевать. — О, Ренни, может, ты научишь бесстрашного лидера нескольким движениям? — Нора хихикнула, на что Рен хмыкнул. — Хм, кажется, я помню, как Жон говорил мне, что учился танцевать, — тихо промолвила Пирра. Увидев страсть, внезапно вспыхнувшую в обычно тихом и сдержанном Рене, она слегка вздрогнула. Ей стало интересно, что за монстра она выпустила на волю. — Не что-то современное, но он может танцевать вальс. — Вот как. На школьных танцах мы все будем танцевать синхронно… — Рен произнес это так, будто только что прозрел. Это был не вопрос, а нечто такое, что должно было произойти, к черту все остальное. — Так, давайте не будем спешить, — попросила Пирра, пытаясь подавить безумный замысел, который зародился в голове Рена. Она прекрасно знала, что у нее две левые ноги, когда дело доходило до танцев. — Не будем спешить с чем? — спросил Жон, вваливаясь в комнату. Одетый в модный костюм-тройку и в неотразимой шляпе с значком крестового меча, пришитой к ободку. На поясе у него висела Кроцеа Морс, а пистолет был спрятан в кобуре под пальто и угрожающе нависал над ним. Он нес два бумажных пакета, с которыми уселся на кровать, аккуратно оставив оружие на столе. Схватив один из бумажных пакетов, он направился в ванную. Менее чем через пять минут он закончил и вышел в новой одежде. «Этот, похоже, был больше, чем предыдущий». Тот же глубокий синий цвет его глаз был наполнен узорами из облаков и волн. На нем был не просто комбинезон, а полноценная картина. — Ху-ху-ху, — Жон застонал, как восьмидесятилетний старик, когда рухнул в кровать. — Сожаление... так много сожаления... — Если ты так сильно сожалеешь, зачем ты проделал весь обратный путь пешком? Сколько это было километров? Хорошая сотня? — дразняще спросил Рен. — Ха... Нет, всего около 41 км. Я прошел марафон, — Жон застонал в подушку. — И я бы не стал его проходить, если бы знал об этом. Завтра мои мышцы убьют меня. — Тогда почему ты шел? — осторожно спросила Нора, никогда не думая, что Жон когда-нибудь будет способен на такую жестокость, какую он проявил в лесу. Конечно, они были обучающимися охотниками, и драки были тем, что они умели делать лучше всего. Но то, что сделал Жон, не было боем. Это было насилие, чистое и звериное. — Потому что я бы уложил Кардина и его команду на шесть футов под землю, — холодно ответил Жон, застонав и сев. Прислонившись спиной к стене, он лениво потянулся, разминая затекшую спину. — Потому что на мгновение я не был в Лесу Вечной Осени. Я был снова в Ярнаме, где горела одна из «хороших» локаций. — Что это был за костюм, Жон? — спросила Пирра. Насильно меняя тему. Он был слишком эмоционально истощен и перегружен этим днем. Не говоря уже о том, что не каждый день самый добрый человек, которого ты знал, с абсолютной уверенностью говорил, что убьет кого-то. — Это? Ну, это мой наряд охотника из Сна. В нем я рыскаю по улицам Ярнама. Я и не знал, как сильно по нему скучал после возвращения. Он удобный и стильный. Не говоря уже о значке — трофее с моей первой настоящей охоты, — с гордостью ответил Жон, садясь и ища свой блокнот. — Подожди немного, я хочу кое-что попробовать. Схватив свой старый потрепанный блокнот, он перелистнул его на страницу и сосредоточился. — Тссс, не сработало, — он вздохнул, рассеянно бросив блокнот на свой стол. — Что ты пытался сделать? — с любопытством спросила Пирра. Заинтересовавшись, она посмотрела на Жона. — Ну... Я хотел посмотреть, смогу ли я «наколдовать» визуальное изображение Церковного Чудовища. Это первый настоящий «зверь», на которого я охотился. И это должно быть возможно, просто я недостаточно склонен к Тайной силе. Но если ты хочешь знать, я смогу сделать это через неделю или две. — Знание того, с чем ты столкнулся, поможет нам успокоиться, — тихо подметила Нора. — Мы переживаем, Бесстрашный Лидер. Ты должен был быть мертв. Мы хотим только лучшего для тебя. Поэтому, пожалуйста, поговори с нами. — Тогда... что вы скажете о том, чтобы закончить день с размахом? — спросил Жон с легкой улыбкой. Получив несколько поднятых бровей и любопытных взглядов на свои слова. — Есть такая штука... называется Обряд Крови в Сне, это что-то вроде магии, которой я научился. И после того, как я увидел, как вы с Реном играете, у меня возникла идея создать свой собственный обряд крови, — Жон с дразнящей улыбкой поспешил к своему колокольчику и вызвал прекрасный жертвенный кинжал. Он оглядел свою команду, и все они с любопытством смотрели на то, что он собирается сделать. С этими словами он сел на пол и быстро порезал ладонь, после чего начертил ритуальный круг. Что касается ритуальных кругов, то это был самый простой из базовых: большой круг с ядром и треугольником посередине, а там, где треугольник и круг пересекались, он нарисовал ещё три круга. — Этот обряд во многом вдохновлен Хорадрическим кубом, но я не испытывал его должным образом. Это просто идея, которая крутилась в голове, — добавил Жон, когда его команда уселась вместе с ним на пол. — Насколько я знаю, ничего не может произойти, что-то может взорваться, или, если это работает, то должно превратить что-то во что-то другое. — Итак... чтобы прояснить ситуацию. Ты можешь обладать, а можешь и не обладать силой, способной воссоздать Хорадрический куб. И это «обряд», который ты никогда раньше не испытывал, — Рен сказал это совершенно серьезно, получив кивок от Жона. Вздохнув и посмотрев на Нору, у которой в глазах были буквально звезды, он откинулся на спинку кровати. — Конечно, зачем начинать быть благоразумным сейчас. Но если все полетит к чертям, и мы умрем. Я хочу, чтобы ты знал, что я считаю это глупой идеей. — Не будь занудой, Ренни. Все будет хорошо~— пропела Нора, заполняя три круга кольцами из конфет. — Ну вот, ничего не вышло, — Жон пожал плечами, порезав палец и активировав обряд крови. Магический круг на секунду вспыхнул багровым, а затем в мгновение ока в центре треугольника появилось ожерелье из конфет. С непревзойденной скоростью Нора схватила его и неуверенно лизнула. Глаза заблестели, когда она отломила кусочек для себя, а остальное отправила по кругу. — Это... вкусно, — Рен не мог не объяснить, когда попробовал. Пирра тихо хмыкнула, улыбнувшись. — Пусть и вкусно, но в обозримом будущем я больше не буду этого делать. Такой простой обряд стоил мне примерно половины накопленных отголосков крови, — Жон нахмурился, попробовав конфету и найдя её вкусной. Если он увеличит свои атрибуты, было бы ещё вкуснее. Но одно было пищей для тела, другое — питательными веществами для души. Эти два понятия не могли бы быть более разными, даже если бы попытались. — Ты сказал, что можешь вызвать свой костюм, верно? А есть ли вероятность, что ты сможешь вытащить из Сна и другие вещи? — с любопытством спросил Рен. С одной стороны, он немного завидовал кажущейся силе проявления Жона, поскольку другого названия у них не было. С другой стороны, он видел, как душевные муки разъедают Жона. Он не собирался проверять, является ли он более психически устойчивым. — Да, думаю, да? Я хотел использовать сегодняшний день, чтобы побольше поэкспериментировать со своим проявлением. Но потом случился Кардин. Не говоря уже о том, что Кардин и его головорезы оказались идиотами, — Жон вздохнул. — Но, эх, оно того стоило. Ведь вы стоите того, и это должно было когда-нибудь «всплыть». С этими словами Жон встал и забрался в кровать. Он «потух» ещё до того, как его голова коснулась подушки. Он скучал по мягким улыбкам, полным любви и сострадания, которые посылали ему друзья. — Ты тоже этого достоин, Бесстрашный Лидер, — прошептала Нора с мягкой улыбкой. Было приятно, когда о тебе заботятся. Конечно, она знала, что Рен искренне заботится о ней, но они так долго были вместе, что, не говоря уже о том, что они были вынуждены полагаться друг на друга, чтобы выжить. Они пытались, действительно пытались завести друзей, но все, с кем они дружили, либо хотели их разделить, либо хотели их обмануть. Хотя они знали, что в Биконе есть команды из четырех человек, они не возлагали на них больших надежд. Вместо этого они планировали просто плыть по течению и посмотреть, в какую команду они попадут. Потом в их жизни появились Жон и Пирра, и внезапно они перестали быть вдвоем против всего мира. Она никогда бы не сказала, что была одна, когда они с Реном были в пути. Но у них никогда не было нормального места, которое можно было бы назвать домом. И домом стала команда JNPR. Она бы защищала этот маленький кусочек рая ценой своей жизни. Оглянувшись на своего Бесстрашного лидера, она опустила лицо, когда Жон начал говорить во сне. — Звери повсюду в мастерской... рано или поздно ты станешь одним из них... Подавив дрожь, она посмотрела на Рена и Пирру, которые выглядели так же потрясенно, как и она. — Я ведь не единственная, кто это услышал? — осторожно спросила она. Не желая снова будить Жона. — Мы можем спросить его завтра утром, но завтра мы уходим. Видят боги, ему нужно расслабится, — с уверенностью заявил Рен.