Бесконечный кошмар Жона

— Это глупая идея, Жон, — шептал себе под нос вышеупомянутый охотник, нервно расхаживая взад-вперед по ступеням великого моста Ярнама. Он нервно поглядывал на другую сторону моста, чувствуя, как пересыхает горло. Нервно барабаня пальцами по рукояти Кроцеа Морс, он чувствовал знакомое нетерпение проверить свои новые силы и умения против Церковного чудовища. Пройдя через три толпы разного размера с небывалой легкостью, он понял, что Герман имел в виду, говоря: «В лучшем случае они досаждают, в худшем — доставляют неудобства». Он не смел считать себя вторым пришествием Аргуса Айронклава, охотника, в честь которого был назван его родной город. Безумный человек, который целых три дня и ночи держал оборону против Гримм и врагов во время Великой войны. Он остался в живых рассказав об этом после того, как все закончилось. Он также не осмеливался назвать себя равным Пирре, прекрасно понимая разницу между их навыками. Но благодаря Кукле он мог быстро, как он надеялся, сократить этот разрыв. Но это не означало, что Жон не хотел проявить себя. Герману, чтобы показать, что он не ребенок, ищущий смерти, своей команде, чтобы они могли доверять ему, когда станет тяжело, хотел доказать, что его отец не прав за все те упреки, которые он получал в детстве. Но прежде всего. Жон хотел доказать себе, самому себе. Доказать, что он стал сильнее, что он стал лучше, что этот его извращенный Сон не был напрасным кошмаром. Он хотел доказать, что может стать героем. И ключ к этому лежал в ожидании на другой стороне моста. Готовый разорвать его на части, если он покажет свое лицо. И все же, даже когда он шагнул навстречу тому, что должно было стать верной смертью. Жон чувствовал лишь спокойствие. Безмятежное спокойствие, которое проистекало из уверенности и непоколебимой убежденности в том, что это всего лишь зверь. Неважно, насколько он велик, страшен или кровожаден. В конце концов, это был просто зверь. И как против любого зверя, ему нужно было лишь сохранять спокойствие, быть внимательным, а не агрессивным, держать твердый темп и просто бить зверя сильнее, чем тот бьет его. В конце концов он должен был пасть? Церковное чудовище возвестило о своем присутствии истошным криком, выскочив из своего укрытия. Оно рухнуло перед ним, поднявшись во весь рост. Возвышаясь над ним и излучая бесконечный голод и жажду крови, оно смотрело на него сверху вниз. Кроцеа Морс вылетел из ножен и впился в его руку, затем он быстро сократил расстояние между ними и ударил по руке, которую оно использовало для опоры. Удар получился точным, но гораздо слабее, чем хотелось бы Жону. Он чуть не отскочил назад, когда чудовище напрягло свои скрюченные мышцы. Волосы встали дыбом, Жон крутанулся и уклонился в сторону как раз вовремя, когда меньшая и более проворная рука зверя рванулась к нему. В ответ он сделал быстрый выпад, уклоняясь от удара. Он начал наносить быстрые удары по ногам, и ему удалось нанести несколько дополнительных ударов, прежде чем зверь зарычал от ярости и начал наносить ответные удары. Жон поспешно уклонился от удара и бросился в сторону, когда массивная рука обрушилась на мост. Она разнесла в щепки брошенную повозку и превратила туши мертвых лошадей в отвратительную полусгнившую мясную пасту. Жон бросил долгий взгляд на отвратительную мясную пасту, и по его позвоночнику пробежала дрожь. Он с новой силой бросился в бой, ведь он не мог допустить, чтобы с ним снова случилось то же самое. Уклонившись от очередного молниеносного удара, он ударил в колено. За свои ошибки зверь испустил призрачный рев боли и гнева. Чудовище ринулось на него. Кровавая зияющая пасть мчалась к нему. «Это была плохая идея», — пронеслось в голове Жона, когда он нырнул под зверя. Он наносил дикие удары и резал. Зарождающийся боевой стиль был отброшен в сторону ради чистого насилия и свирепости, и он бросился на зверя, как зверь. Дико кувыркнувшись под сокрушительным ударом, он дважды отклонился назад и пронзил его руку. Ликующее выражение лица Жона быстро исчезло, когда зверь оскалился. Он заметил, что Кроцеа Морс полностью застрял в кости. «Вот же срань. Черт!», — только и успел подумать он, после чего был вынужден отпустить клинок, так как очередной замах зверя с немыслимой силой обрушился на него. Неуклюже отступив назад, он стал думать о том, как выбраться из этой ситуации живым. Желудок заныл, когда он не нашел никакого решения. — О, да ладно! Ради всего святого! — выругался Жон, когда Церковное Чудовище вытащило Кроцеа Морс из своей массивной руки, а затем взяло его в человекоподобную руку. Оно держало клинок с такой уверенностью, что у Жона в голове помутилось. Он в спешке вытащил свою трость с резьбой и переключил ее в режим кнута. Он понятия не имел, как ею пользоваться, и был скорее помехой для себя, чем для зверя. Он не находил удобства в хвате, как это было с Кроцеа Морс, но дареному коню в зубы не смотрят. Режущие лезвия на кнуте были острыми. А если они были острыми, то могли легко пустить кровь и разорвать плоть. Как раз то, что ему было нужно. Только бы не убить себя в процессе. Зверь не дал ему времени на раздумья, набросившись на него с высоко поднятым Кроцеа Морс. Клинок предков рвал воздух, мчась к его шее. Кувыркнувшись в сторону в последнюю секунду, Жон вскинул свой хлыст. Он испустил короткий вздох облегчения, увидев линию рваных ран, покрывающих грудь зверя. Должно быть, зверь тоже почувствовал что-то, если судить по его реву. Он дико размахивал кнутом, его голубые глаза расширились в панике, когда Кроцеа Морс полетел к нему. Он был застигнут врасплох огромной скоростью и нечестивой свирепостью, с которой зверь орудовал клинком. Рубящие, режущие и сыплющиеся на него удары заставляли его ауру трепетать под таким натиском. Он с трудом уклонился вправо и получил увесистый удар прямо в брюхо, полетев от него вниз по мостовой, и в тот же миг его аура разрушилась, а сам он почувствовал, как его внутренности превращаются в кашу. Рухнув на булыжник, он тяжело выдохнул, и кровь хлынула из его легких. Слабые руки поднялись и метнулись к флаконам с кровью, как вдруг все вокруг стихло. Мягкая тишина убаюкивала его, когда он чувствовал, что жизнь покидает его. Пошатываясь, он откупорил пробку на одном из флаконов и поднес флакон ко рту. Жадно выпив, он почувствовал, как его распирает от боли, как мягкое тепло крови разгоняет его тело. Она скрепляла кости, сшивала плоть и делала помятые легкие здоровыми и полными сил. — Мне обязательно нужно купить что-нибудь для Йозефки, — пробормотал Жон, заставляя себя встать. Тяжело опираясь на трость, он всё ещё ощущал дрожь в теле, пока заживали разрушенные нервы. Взглянув на мост, он увидел, как монстр смотрит на него с одной лишь свирепостью и извращенным садизмом, отбрасывая Кроцеа Морс в сторону. Чудовище тряхнуло головой и встало в странную спринтерскую стойку. Затем оно бросилось вниз по мосту, намереваясь переехать его или пройти сквозь него. — Это плохая идея, — прошептал Жон, заметив несколько разрушенных статуй, похожих на пандус. — Но разве это не было бы круто? — с безумной, но вполне осуществимой идеей Жон пустился бежать. Задыхаясь, он чувствовал, как кровь, которую он выпил ранее, толкает его вперед, а «второе» и «третье дыхание», казалось, бурлит изнутри. Подстегивая себя, он взбежал по пандусу, сложенному из обломков, и зарядил свою ауру тем, что осталось. Почувствовав небольшой прилив сил, он попытался спрыгнуть, но в последний момент споткнулся. Широко размахивая хлыстом, он потерял равновесие и кувыркнулся в сторону. Действуя на чистом инстинкте, он обхватил кнутом ногу зверя и подставил подножку. Он со всей силы рванул кнут, заметив, как тот закрутился вокруг ноги, словно петля. Не желая упускать столь золотой шанс, он быстро подошел к Кроцеа Морс и поднял его. Убедившись, что зазубренные лезвия кнута продолжают грызть и сковывать зверя, пока тот пытается вырваться. Жон удивленно вытаращил глаза увидев, как зверь схватил зазубренный хлыст и потянул. Жон вздрогнул, почувствовав, как его руку чуть не выдернули из суставов, а сам он едва не полетел навстречу зверю. Уклонившись от ответного удара, он со всей силы рубанул Кроцеа Морс сверху. Кроцеа Морс ударил точно, глубоко вонзившись в грудную клетку зверя. Он едва не утонул в фонтане крови, успев уйти от слабого удара и поскользнувшись на крови. Он рухнул и перекатился в сторону, когда возвышающееся чудовище рухнуло вниз. Поммель Кроцеа Морс приземлился на твердый камень из-за чего клинок вонзился в зверя до самой рукояти. На острие меча гулко билось уродливое черное сердце. Жон посмотрел на сердце, потом на мертвого зверя, который, казалось, растворялся в луже крови и костей. — Хехе, хехе, хехехехахахаха! — засмеялся Жон, падая на колени. Слезы бежали по его глазам, пока он беззаботно смеялся, до судорог в животе и даже больше. Даже когда его руна загорелась, и большой кусок отголосков втянулся внутрь. Он безумно смеялся, глядя, как мимолетные тени и бесплотные облака пляшут в его глазах. Слабый шепот отдавался в его ушах, утопая в далеких песнопениях, поющих на языках, которые он не мог понять, да и не должен был понимать смертный. Внутри него все время бушевали и бурлили ужас и тревога, которые были безжалостно подавлены радостью и ликованием. Не обращая внимания на происходящее, он наблюдал за тем, как остатки крови в луже пузырились, пока не исчезло все, что осталось от зверя. На его месте осталось только черное сердце, пронзенное Кроцеа Морс, и красивый значок, который зазвенел о камень, уносимый невидимым ветром в его сторону. В конце концов его смех утих, и ему удалось взять себя в руки. Он положил значок охотника с мечом в карман и решил приколоть его к своей шляпе. Волшебная шляпа, которая, казалось, никогда не упадет, как бы отчаянно он ни уворачивался. Схватив меч, он повернулся к сердцу, не имея ни малейшего представления о том, что с ним делать. — Может быть, я могу использовать его для ритуалов крови? Ритуалы крови были обрядами крови Старшего и Злейшего брата. У них были постоянные эффекты, но с высоким шансом возникновения того, что называется «кровавое безумие». При этом у них были песнопения, мантры и точные правила, которым нужно было следовать. Если ритуал заканчивался неудачей, то ритуалиста ждали тяжелые последствия. Постоянная потеря рассудка, привлечение злобных сущностей из-за завесы, потеря контроля, погружение в бесконечную жажду крови, неустойчивое исцеление, другие непредсказуемые побочные эффекты, испорченное тело, уродства, потеря человечности. Список продолжался, словно пытаясь обогнать кого-то в извращенных крысиных бегах. «Не проводите ритуалы без присмотра, если вы не владеете этим искусством или не сошли с ума», — это было написано, как предупреждение для всех глав в книге. Жон решил прислушаться к этому предупреждению. Не желая испытывать удачу больше, чем нужно. Достав свой колокольчик, он позвонил в него и мягко улыбнулся, когда Изольда материализовалась из тумана, образовавшегося из сверкающей пыли. — Хозяин, вы вызывали Изольду? — Да, пожалуйста, забери это сердце в мой тайник, — любезно попросил Жон, чувствуя, как его охватывает глубокое изнеможение. Изольда отвесила ему глубокий поклон, после чего исчезла. Оглядев мост, Жон заметил незажженный фонарь. Вздохнув, он зашагал вперед. Чувствовал, что готов упасть в обморок, так как весь адреналин покинул его организм. Усталость, сонливость, ворчливость, боль, голод. Жон чувствовал себя так, словно его выжали, прожевали и выплюнули, а потом ещё несколько секунд терзали вилкой. Каждый шаг ощущался как хождение по глубокому болоту. Он едва не спотыкался о рыхлые каменные кирпичи, когда упирался в них ногами. Нагнувшись и зажигая фонарь, Жон почувствовал знакомый зов настоящего мира яви. И не успел он опомниться, как его глаза открылись, увидев светлый цветной потолок их комнаты. Он восторженно улыбнулся, так как вся усталость волшебным образом исчезла. Только для того, чтобы замереть на полпути. Рот открылся в беззвучном крике, когда боль и ломота в мышцах нахлынули на него нескончаемым потоком. /-/ — Йо! Тошнотик, как дела? — хихикнула Янг, когда команда RWBY забрела в кафетерий в воскресное утро. Не то чтобы 11.00 утра можно было назвать утром, в лучшем случае это был ранний полдень. — У меня все болит, — простонал Жон. Вся бодрость от победы над Церковным Чудовищем улетучилась, когда он с трудом поднял ложку с кашей. Изящно имитируя человека с болезнью Паркинсона, ложка яростно тряслась в его руке. Затем она выскользнула из его пальцев и упала в наполовину съеденную миску с кашей, которая уже давно остыла. Пирру, Нору и Рена пришлось отгонять, чтобы он мог справиться в одиночку. Это ничуть не помогало в том, что вокруг происходили странные и откровенно жуткие вещи. Покачав головой, он попытался рационализировать ситуацию: «Я просто страдаю от зрительных и слуховых галлюцинаций. Ничего страшного, это, наверное, от усталости». — Разве ты не начал вчера новый режим? — спросила Янг, на что он кивнул. — Ага, почти весь вчерашний день провел в одном из спортзалов. У меня так много сожалений. — Так вот почему я не могла найти тебя вчера! — воскликнула Руби, а Янг рассмеялась. Вспомни все те времена, когда она повышала свой собственный режим тренировок или начинала новый. Это было не самое приятное ощущение. Не обращая внимания на тихое бурчание сестры, Руби надулась, глядя на Жона. — Я хотела начать делать твой револьвер, но так как я не смогла тебя найти, пришлось отложить. — А ты не могла сделать это без меня? — Жон вздрогнул, увидев теневую фигуру, которая прошла и села на то же место, что и Янг. Она оживленно разговаривала с воздухом вокруг себя. Он моргнул, и тень исчезла, а Янг подняла на него бровь. Прежде чем он успел сказать Янг «прости» или что-то в этом роде, рядом с ним зашевелилась Руби. Она выглядела подавленной и преданной. — Нет. Нет, я не могу сделать это без тебя. Ты должен сделать свое оружие сам. Или, по крайней мере, так мы делали ещё в «Сигнале», — Руби надулась, изо всех сил стараясь окинуть его взглядом. Выглядело это скорее восхитительно, чем пугающе. — Как насчет завтра? Или послезавтра? Мне нужно немного отдохнуть, не говоря уже о том, что я должен продолжить исследовательское задание, — Жон поморщился, выглядя как побитый щенок, поскольку задание повисло на нем, как кандалы. Он не мог дождаться, когда закончит. — Как ты справляешься с заданием? — Вайсс спросила это вполне естественно, когда Жон послал ей взгляд, который быстро потускнел, стоило ему вздохнуть. — Идет. Идет ли оно назад или вперед, можно было только гадать, но оно, по крайней мере, куда-то шло. Даже если Вайсс не выглядела довольной его ответом. Она слегка нахмурилась, но затем быстро пожала плечами и отмахнулась от него, вернувшись к своему завтраку. — О чем оно? — с любопытством спросила Руби, с удовольствием поглощая свой завтрак. При этом она обязательно запивала все из своего очень большого стакана молока. Жон пожал плечами, слегка поморщившись от боли в мышцах, прежде чем ответить. — Сравнение на тему легендарных охотников или охотниц. Подумал, что мне подходит эта тема, и я смогу научится чему у тех кто сражался с Гримм в прошлом. — Это так круто! — с ликованием воскликнула Руби, её серебряные глаза сверкали, как бриллианты. — Как думаешь, ты сможешь написать о маме? Она была суперсильной и потрясающей охотницей! — Просто назови мне имя, и я посмотрю, найду ли я что-нибудь о ней, — Жон слегка усмехнулся, когда Руби ослепительно улыбнулась. Он изо всех сил старался не обращать внимания на видения и звуки, которые, как он знал, были не настоящими. Или он надеялся, что это не так. Первое, что он сделает сегодня вечером, — спросит и Куклу, и Германа о том, в чем может быть причина его галлюцинаций. У него была одна мысль, но она ему ни капельки не нравилась. Холостой взгляд блуждал по затянутым в перчатки рукам, на которых в воздухе появлялись кроваво-красные буквы. Озарение: 4 Что это означало, он не знал, хотя и мог строить догадки. Он надеялся, что ошибается. Даже если он знал что-то, в глубине души он понимал, что лишь обманывает себя. И все же он находил покой в своих маленьких заблуждениях. И совсем не был настолько храбр, чтобы встретиться с реальностью лицом к лицу. — Её звали Саммер Роуз, и она была лидером команды STRQ. Она была суперсильной и потрясающей. А ещё у нее были серебряные глаза, как у меня, — Руби мягко улыбнулась, проваливаясь в воспоминания, которые никогда не смела забыть. Черные волосы с рыжими кончиками, добрые серебряные глаза, когда она в последний раз укладывала её в кровать. — Я расскажу тебе, если найду что-нибудь о ней, — Жон с мягкой улыбкой протянул руку и взъерошил её волосы. С этими словами он поморщился, встал и взял свою тарелку, после чего, спотыкаясь, вышел из кафетерия. С каждым шагом его ноющие мышцы кричали в знак протеста. Однако боль была приятным напоминанием, по крайней мере, боль была настоящей. Чего он не мог сказать о черных фигурах, которые внезапно появлялись, делали несколько шагов и исчезали. Он словно проходил через причудливый кукольный театр теней. Не говоря уже о том, как обрывки разговоров звенели в его ушах секунду или две, прежде чем окунуться в пелену. Это сводило с ума. И хуже всего было то, что никто, кроме него, не мог их видеть. — Нет, не думай об этом, Жон, — прошептал он, шагая мимо Кардина и команды CRDL. Проходя мимо команды и не обращая внимания на то, как Кардин пытался подойти к нему. Он был слишком занят своими мыслями, чтобы замечать это, не говоря уже о том, чтобы переживать. Он умирал снова и снова. Его съедали заживо, сжигали заживо, разрывали на куски, крошили в пасту. Кардин мог принять его бездействие за покорность или слабость, но Жон плевать хотел на их попытки поиздеваться над ним. У него были дела и поважнее. Например, как добиться того, чтобы меньше умирать. Поработать над своим боевым стилем, убедиться, что его задание будет хотя бы сносным. Не говоря уже о том, что завтра у него была физическая тренировка; он не ждал её с нетерпением, но она была необходима, чтобы выковать себе лучшее тело. Если бы он был быстрее, проворнее, выносливее и сильнее. Тогда бой с чудовищем был бы легче, и ему не пришлось бы так сильно выкладываться, как сейчас. По сравнению со всем, что таилось в Ярнаме, Кардин был милой чихуахуа. Лаял и гавкал, пытаясь выпятить себя. И после своего опыта в Ярнаме Жон научился видеть, кто опасен, а кто безобиден. Кардин относился к последним. Он хорошо владел своей булавой, и Жон мог признать, что он лучше него. Но Кардину не хватало той искры, которая делала его опасным. Как и многим студентам, которых он встречал в Биконе. Кардин не хотел убивать его, не хотел сжигать его заживо, не хотел разорвать его на части и пировать его трупом. Он просто хотел чувствовать себя большим и сильным, и он получал свою порцию удовольствия, давя тех, кого считал слабее. Сравнивать жестокую и обидную смерть с классическим хулиганством на школьном дворе было даже не смешно. «Не говоря уже о том, что я всегда смогу нанести Кардину урон в спарринге, когда стану лучше», — хмыкнул про себя Жон, усаживаясь в библиотеке. Стопка книг была готова, и Жон вздохнул, открывая первую из них. Готовясь провести остаток воскресенья за чтением. Раздался звонок. Застонав, Жон достал свой свиток и увидел сообщение, которое ему прислала Нора. «Позже у нас будет турнир по «Wario Cart»? Хочешь присоединиться :) ?» Мягкая улыбка заиграла на его губах, когда он быстро набрал ответ «Да». Отложив свиток и устроившись поудобнее, он продолжил читать. /-/ — С возвращением, добрый охотник. Что-то случилось? Кажется, у тебя хорошее настроение, — спросила Кукла, когда Жон пришел в себя во Сне. — Да, можно сказать и так, — с беззаботным смехом ответил Жон, радуясь, что Нора стала его другом. Возможно, она была слишком энергичной и временами перегибала палку. Но она была удивительно эмпатичной и умела поднимать людям настроение. Мягко встряхнув плечами и потянувшись, он почувствовал себя на десять килограммов легче. Он решил полностью принять свою беззаботность, поскольку знал, что она исчезнет, как только он вернется в Ярнам. — Но вообще-то я пришел за советом. Как думаешь, ты сможешь ответить на несколько вопросов? — мягко спросил он. — Конечно, добрый охотник. Спрашивай, и я сделаю все возможное, чтобы ответить, — ответила Кукла, слегка поклонившись. Почесав шею, Жон почувствовал себя идиотом из-за того, что спросил, но ему нужны были ответы. Он должен был знать, что это за тени, которые он видел. — Ну... это... это трудно объяснить. И я просто буду звучать глупо... — Жон заикался, а Кукла лишь мягко улыбалась. Давая ему достаточно времени, чтобы подобрать слова. — Ну вот, пожалуйста, не подумай обо мне плохо, но мне кажется, что у меня галлюцинации. Я вижу черные тени, идущие по коридорам, слышу шепот и разговоры, когда никого нет рядом. И я не знаю, что и почему это происходит. — Поздравляю тебя, добрый охотник. С началом твоего пути к видению невидимого, познанию непознанного и наблюдению необъяснимого, — мягко произнесла Кукла, когда Жон почувствовал, что его настроение стремительно падает, и усмехнулся над безумием всего этого. Ему не следовало надеяться на лучшее. — Ты можешь направить немного отголосков для меня? Я получил их после убийства Церковного чудовища, и мне хотелось бы исправить некоторые свои ошибки, — Жон с победным вздохом спросил, надеясь, что увиденное просто разыграло его уставший разум. — Конечно, добрый охотник. И поздравляю тебя с удачной охотой. Закрой, пожалуйста, глаза, — Кукла ответила своим обычным мягким голосом. На этот раз Жон не стал входить в пространство души, а просто закрыл глаз, направляя отголоски в свои статы Мастерства и Тайной силы. Ему нужно было как можно быстрее догнать свою команду и друзей. Мир замер, когда он направил большую часть отголосков в Мастерство, доведя его до приличного уровня «14». Оставшиеся отголоски он потратил на Тайную силу, так как больше ему не на что было его потратить. Для повышения стата на один уровень ему требовалось больше, чем то немногое количество отголосков, которое у него было. Он довел Тайную силу до «6», и в тот же момент в его ушах раздалось далекое, преследующее эхо. В мгновение ока эхо исчезло, и мир стал вращаться как обычно. — Тебе ещё что-нибудь нужно, добрый охотник? — спросила она, пока Жон собирал свое самообладание, не зная, что он должен чувствовать. Его немного тошнило, словно невидимые щупальца пронзали и протыкали его. Отмахнувшись от этих нелепых мыслей, он слабо улыбнулся Кукле. — Нет, спасибо. Но если бы ты могла направить меня в сторону Германа, я был бы очень признателен. — Ты звал? — раздался сухой и ровный голос Германа, который сидел на своем инвалидном кресле у входа в мастерскую. Жон уже давно перестал обращать внимание на странности старика. Он уже привык к этому после того, как его неоднократно пугали. — Да, я собираюсь укрепить Кроцеа Морс, и мне хотелось бы иметь хотя бы пару опытных рук на случай, если я «облажаюсь». Жон не заметил, как трость врезалась в его колено, пока не стало слишком поздно. Жгучая боль пронзила его, когда он повернулся и со слезами на глазах уставился на Германа. — За что это было!? — Ты сквернословил в присутствии дамы, — прямо заявил Герман, глядя на Жона. — Твой недостаток мастерства можно простить, но это не повод пренебрегать хорошими манерами. Очевидно, твоя мать не учила тебя как следует. — И что? Ты собираешься вбить их в меня? — спросил Жон, глядя на Германа. Интересно, что творилось у него в голове. Его манеры были не его делом. — Да, собираюсь. Самый важный навык в арсенале охотника — постоянно сохранять самообладание. Ты можешь внутренне паниковать, кричать и проклинать. Но никогда не показывай этого. Монстры воспользуются каждой твоей ошибкой, не давай им возможности воспользоваться этим. — Это хорошо и все такое, но тебе прям-таки нужно бить меня? — спросил Жон, пока они шли к Мастерской. Он достал из своего тайника три Осколка Кровавого Камня и положил их на стол. — Боль — эффективный мотиватор, согласен? — бесстрастно заявил Герман, позволяя своему юному ученику провести ритуал усиления крови. Начертив на скамье небольшой кровавый треугольник, он положил осколки в три угла. Положив свой клинок горизонтально над ритуалом, он прикусил большой палец и прижал его к лезвию. Он кивнул сам себе, когда вонь крови дала о себе знать, и осколки разлетелись вдребезги. Осколки полетели к оружию и влились в Кроцеа Морс. Благодаря этому Кроцеа Морс станет по праву принадлежать Жону, а не его прапрадедушке. В конце концов, теперь он будет связан с его кровью. Осторожно Жон взял свое оружие, вытащив меч из ножен. «Он... он кажется тяжелее», — пробормотал он про себя, ощущая вес и тяжесть оружия в руках. Не то чтобы это было чем-то из ряда вон выходящим, но достаточно, чтобы заметить. — А что, по-твоему, должно было произойти, когда ты укрепил свое оружие? Что оно останется таким же? — прямо заявил Герман, глядя на Жона как на идиота. — Сильных изменений не будет, но ты можешь почувствовать, как меняется аура или «душа» оружия при его укреплении. Возможно, произойдут небольшие внешние изменения, изменится цвет рукояти или эфеса. Может быть, оно приобретет угрожающую ауру. Это твой клинок, и он будет расти вместе с тобой по мере того, как ты будешь его укреплять. — Фух... — Жон вздохнул с облегчением, испугавшись, что Кроцеа Морс станет неузнаваемым. Взяв промасленную мочалку, он аккуратно отполировал Кроцеа Морс, удивляясь тому, что кромка клинка стала ещё острее, чем прежде. Вычистив и отполировав меч, он снял шляпу и достал из аптечки иголку и нитку. К счастью, она не использовалась из-за чудес, которыми были флаконы с кровью, но это не значит, что ему не пригодились бинты, которые были в ней. Он ведь не мог справиться с небольшими порезами и синяками с помощью флакона. Мягкая и гордая улыбка появилась на его лице, когда он пришил значок Охотника с мечом к своей шляпе. — Трофей, я так понимаю? — спросил Герман, глядя на своего протеже. Жон посмотрел на него и проигнорировал, продолжая шить: — Да, я нашел его, или он нашел меня. Трудно уследить за всем, когда все болит, и наваливается усталость. Но это доказательство. Доказательство того, что я становлюсь лучше. Что... что я не очередная овца на бойне. Что у меня есть шанс выйти из этого кошмара на вершину. — Хорошо... это прекрасно. Продолжай взращивать эту искру. Она принесет тебе пользу, — Герман произнес это шепотом, глядя на него затуманенными глазами. — Думаю, тебя можно поздравить с тем, что ты убил своего первого настоящего зверя. Молодец, парень, я знал, что ты способен на это. — Спасибо, — тихо прошептал Жон, когда на его глаза навернулись слезы. Быстро вытерев их, он закончил пришивать новый значок к своей шапке. Быстро натянув её на голову, он пристегнул Кроцеа Морс к бедру и вышел. Затем он быстро подошел к надгробиям и очнулся в мире Сна. Когда Жон исчез, Кукла осторожно поднялась по ступенькам мастерской и ласково посмотрела на Германа. — Непохоже, чтобы ты лгал, — тихо прошептала она, глядя на своего давнего компаньона. Герман послал Кукле хмурый взгляд, когда его глаза затуманились, а на губах появилась легкая улыбка. Он увидел Людвига в Жоне на кратчайшую секунду. — Он напоминает мне старого друга, — пустая усмешка покинула его губы, когда он вспомнил своего старого друга. — И все же в нем есть доброта, которой никогда не было у Людвига. — Может быть, именно это заставит его возвыситься над остальными? — мягко промолвила Кукла, глядя на горизонт. Герман тоскливо вздохнул и посмотрел в сторону, куда ушел Жон. — Может быть, или это станет его гибелью. Только время покажет. /-/ Жон проснулся у фонаря, который он зажег после убийства Церковного Чудовища. Вокруг глаз всё ещё была пелена. Он горько усмехнулся и огляделся, не бродит ли кто по мосту. — Молодец Жон. Плачешь, когда кто-то тебя хвалит. Хотя ему было приятно, что кто-то верит в него и полностью понимает, через что он проходит. Его команда была хорошей, даже фантастической. Но они не понимали. Они могли думать, что понимают, но не понимали. Ибо как они могли понять весь ужас встречи с Церковным Чудовищем? Знали ли они, каково это, быть съеденным заживо? Как кто-то может понять, что такое смерть, позволяющая вернуться к жизни? Встряхнувшись от нахлынувших мыслей, он повернулся и пошел к большим воротам. Он огляделся по сторонам в поисках любого способа открыть их. Он прекрасно понимал, что не сможет перелезть через них. Он мог бы попробовать, используя трость с резьбой в качестве захвата. Но это звучало болезненно, и лишь одно соскальзывание привело бы к тому, что он упал бы с моста. — Лучше найти обходной путь. Может, Гилберт узнает, — прошептал он, безуспешно пытаясь стучать и звонить в каждую попадавшеюся дверь. — Не говоря уже о том, что я должен как следует отблагодарить Йозефку за её флакон с кровью, — его била дрожь от того, как близко он подошел к смерти. Может, он и привык к этому, но это не значит, что ему это нравилось. Умирать самому было не больно, больно было от того, что приводило к смерти. В последнее время его смерти, похоже, становились все более и более жестокими. Быстро, но осторожно Жон пробирался по знакомым улицам Центрального Ярнама. Он освобождал от безумия некоторых ярнамцев, на которых натыкался. Ему не нравилось убивать, он ненавидел это ещё больше, чем когда начинал. — Ярнам — пациент, безумие — болезнь, а я — врач, — Жон шептал себе под нос как мантру, очищая окровавленный клинок Кроцеа Морс. Вокруг него разлетались россыпи крови, конечностей, органов и мертвых безумцев. — Почему все всегда должно доходить до этого? — он вздохнул, убирая Кроцеа Морс в ножны, и пошел по оставшейся части короткого пути до Гилберта. Осторожно постучав в окно, он стал терпеливо ждать. — Кто там?! У меня есть молитва пламени! И я не боюсь её использовать! — голос Гилберта прозвучал как хриплый крик, прежде чем он разразился приступом кашля. — Это я, Гилберт. Жон. Я здесь не для того, чтобы навредить тебе. — Ах! Парень! Приятно знать, что ты всё ещё не потерял рассудок, — Гилберт хрипло рассмеялся, а затем разразился очередным приступом кашля. — Что я могу сделать для тебя в эту ночь охоты? — Ну, я победил чудовище на большом мосту, но мост заперт. Не знаешь ли ты какого-нибудь обходного пути? Я не хочу испытывать судьбу, карабкаясь по нему, — объяснил Жон, бросая осторожные взгляды по сторонам. Он чувствовал, как паранойя гложет его, пока он стоит на открытом месте. Он слегка ерзал, барабаня пальцами по рукояти Кроцеа Морс. — Да, понимаю... Но Большой мост — единственный путь в Соборный округ. То, что он закрыт, должно многое сказать тебе о характере Церкви Исцеления. Но... но, может быть, ты попробуешь пройти через акведук? Это довольно... красочное и незабываемое место... но я слышал шепот о том, что им пользовались какие-то контрабандисты, и не факт, что они дожили до того, чтобы рассказать об этом, когда Церковь наложила на них руки. Это не то место, которое ты хочешь посетить... но... но если у тебя нет другого выбора. Это единственный путь, который я могу предложить из лучших побуждений. Если только ты не осмелишься заглянуть в Нижний Ярнам и поискать другой проход. — Акведук — это красивое слово для канализации, да? — простонал Жон, когда Гилберт испустил горловой смех. — Звучит примерно так, парень, но это единственные способы, которые я могу предложить, если тебе нужно попасть в Соборный округ. Канализация — самый быстрый, и я даже не знаю, найдешь ли ты то, что ищешь, в Нижнем Ярнаме. Ярнам старый... очень старый, а тайные пути и проходы могли перекрыть. Боюсь, больше ничем помочь не смогу. — Ты и так сделал более чем достаточно. Ты болен, не дави на себя, — с благодарностью ответил Жон, когда у него появилось хоть какое-то проявление направления. Ему не хотелось бесцельно бродить по городу. Центральный Ярнам был настолько же большим, насколько и старым. С извилистыми дорожками, красивым, хотя и запутанным дизайном, и полным безумцев, которых здесь было больше, чем он смел надеяться и чем это было возможно. — Я знаю одну клинику, может, ты сможешь там подлечиться. — Ха! Нет, спасибо, парень. Эти старые кости не переживут путешествия, — добродушно отозвался Гилберт. — У тебя доброе сердце, парень, лучше покинь Ярнам, как только сможешь. Пожалуйста... Такая добрая душа, как у тебя, будет только съедена и изглодана. Уходи, когда у тебя еще есть шанс, — умолял Гилберт. — Спасибо, Гилберт, — хрипло ответил Жон, слегка задумавшись, не сбежать ли ему, прежде чем вытряхивать из головы такие глупые мысли. У других могла быть такая роскошь, но не у него. Он вообще не должен был находиться здесь. Не говоря уже о том, куда бы он мог пойти? Быстро попрощавшись, Жон спустился по лестнице и направился к клинике Йозефки. Он облегченно вздохнул, не увидев никаких признаков того, что здесь был кто-то ещё. Пройдя через коридоры и поднявшись по длинной лестнице, он несколько нервно постучал в дверь, и вскоре услышал шарканье внутри клиники. — Привет, есть кто-нибудь? — спросила Йозефка, когда её силуэт показался за дверью. — Это я. Я пришел сказать тебе спасибо. Если бы не ты, я бы не добился успеха в своей охоте, — произнес Жон, услышав вздох облегчения от Йозефки. — О боже. Спасибо тебе. Но я уверена, что ты мог бы обойтись и без моей помощи, — Йозефка добродушно улыбнулась. — Возможно, так оно и есть. Но в любом случае я все равно хотел поблагодарить тебя. Твои советы и аптечка, которую ты дала, помогали мне снова и снова, — продолжил Жон, прислонившись к стене. Он был рад, что смог отдохнуть, пусть и ненадолго, от кровавых улиц Ярнама. Голубые глаза расширились от удивления, когда он понурил голову. — Я совсем забыл представиться. Жон Арк, к твоим услугам, — из-за двери раздалось мелодичное хихиканье. — Рада знакомству с тобой, Жон, — не успел мимолетный миг радости смениться зловещим, как она начала тихо шептать. — Жон говоришь? Я... я получила письмо для тебя. Я не знала, для тебя ли оно, так как я не в лучших отношениях с отправителем. — Правда? Письмо? Кто мог прислать мне письмо? — удивленно спросил Жон. Ему стало интересно, что за сюрприз прислал ему Ярнам. Силуэт Йозефки ненадолго исчез, но вскоре она вернулась. Она просунула под дверь старое и потрепанное письмо. Взяв его, Жон прочитал свое имя на конверте. Открыв письмо, он почувствовал, как его охватывает ужас. Многоуважаемый охотник. Властью, данной нам королевой Нечистокровных Аннализой, благородный орден Кейнхёрста отсылает тебе приглашение чрезвычайной важности. Тебе предоставляется доступ в наши уважаемые залы, так как мы передаем тебе приглашение вступить в наши ряды. Королева ожидает твоего прибытия, если ты решишь принять его. Входи в наши владения со смирением и уважением, ведь наши обычаи и ритуалы выстояли на протяжении веков. Если ты захочешь отправиться в это путешествие, отправляйся в перекрёсток Хемвика, там тебя будет ждать карета. Ищи серебряный герб Кейнхёрста, чтобы ознаменовать свой переход в наше королевство. Пусть луна укажет тебе путь, и пусть благосклонность королевы Нечистокровных благословит тебя. Подпись. Подпись была неразборчивой, бумага пожелтела и состарилась, чернила отслаивались во многих местах. Когда Жон прочитал письмо, его глаза расширились. Он сжал письмо в кармане и решил сохранить его в своем тайнике, чтобы использовать позже. — Знаешь ли ты что-нибудь о королеве Нечистокровных и ордене Кейнхёрста? — осторожно спросил Жон. Силуэт Йозефки мелькнул в дверях, после чего она вздохнула. — Я не могу много рассказать, так как сделала все возможное, чтобы держаться подальше от Церкви и Ордена, ведь их кровавая история почти такая же древняя, как и оба института. Я даже не знаю, помнит ли кто-то из них изначальную причину конфликта. Но я бы посоветовала тебе держаться подальше, но если ты должен отправиться в Кейнхёрст... то советую быть предельно осторожным. Говорят, что королева бессмертна. Правдивы эти утверждения или нет, я не знаю. — Это обнадеживает, — Жон мрачно усмехнулся — как раз то, что ему было нужно. Бессмертная королева, вызывающая его в свое царство. Рыцарь в нем был в восторге от того, что его законно посвятят в рыцари. Но последствия этого не давали ему покоя. Особенно если то, что сказала Йозефка о конфликте между Церковью и Одером, было правдой. — Ты знаешь, где находится перекрёсток Хемвика? Я не хочу туда ехать, но я также знаю, что от королевского приглашения не отказываются, — спросил Жон немного обеспокоенно. Не желая наживать себе врагов. У него и так было достаточно забот с Ярнамом и его зверями, не говоря уже о том, что у него было исследовательское задание и академии в мире яви. Казалось, что у него никогда не было ни минуты полноценного отдыха. — Сначала ты должен попасть в Соборный округ, а дорогу туда ты найдешь, свернув налево перед великим собором, — мягко ответила Йозефка. — И я тебе не завидую. Орден всё ещё имеет большое влияние в Ярнаме, даже если они уединились вдали от города. — Просто мне повезло, — Жон выругался под нос. Ему нисколько не хотелось бродить по канализации. — Спасибо за совет. Сейчас я начну пробираться в Соборный округ. — Удачи тебе в охоте, — Жон услышал, как Йозефка окликнула его сзади. На его губах появилась мягкая улыбка, когда он посмотрел на луну.