Песня пустоты.

Рук брела по раскисшему полю, её сапоги с хлюпаньем тонули в жидкой грязи. Дождь лил без передышки, тяжёлые капли стекали по лицу, слепили глаза, мешали дышать. Прищурившись, она старалась различить дорогу, но вода непрерывно текла, не давая как следует смотреть вперёд. Попытка вытереть влагу рукавом только ухудшила ситуацию: ткань пропиталась насквозь, и холодные ручьи стекали за ворот, заставляя тело ежиться от озноба. — Боги… Все они одинаковы, — выдала она сквозь зубы, откидывая мокрые пряди с лица. — Солас, Эльгарнан… Уму непостижимо, как им удаётся быть такими… такими невыносимыми! Очередной шаг привёл к тому, что сапог поскользнулся по раскисшей грязи. Рук замахала руками, пытаясь удержаться, но спустя долю секунды грохнулась в жижу с громким всплеском. — Да чтоб вас всех! — вскрикнула она, однако не встала, а перевернулась на спину, продолжая лежать среди грязной жижи. Дождевые струи беспощадно били по щекам, но Рук безразлично терпела их удары. В голове вспыхивали злые мысли: Почему он выгнал меня сюда? Сам же твердил, что я ему нужна! И что это за «служение» такое? Взял и швырнул в грязь под проливным дождём, как будто в этом весь его великий план! У богов всегда такие уродливые способы обращения с людьми?! Рык досады сорвался с её губ, а голодный желудок отозвался утробным урчанием. — Мог бы хоть накормить, прежде чем демонстративно избавиться! — пробормотала она, чувствуя, как раздражение сменяется глухим отчаянием. Но воспоминание о словах Эльгарнана, будто в её еду подмешивали скверну, вызвало новый приступ тошноты. — Нет, нет, нет… — зашептала Рук, крепко сжимая веки, стараясь удержаться от удушливых мыслей. — Он солгал. Всё ложь. Хотел вывести меня из себя — и только. Конечно. Она вытерла лицо ладонью, но лишь размазала грязь сильнее. — Может, Солас тоже с ним заодно. И оба решили сговориться… Её сапог основательно застрял в вязкой жиже, и Рук с трудом дёрнула ногу. Полуосвободилась — и чуть не рухнула снова, успев в последний момент выпрямиться. — Вот же гад поганый! — прорычала она, обрушивая злость на всё вокруг: на Эльгарнана, дождь, вязкую почву, собственную судьбу. Как назло, сделав следующий шаг, она опять поскользнулась и вновь растянулась в липкой луже. На этот раз грязь брызнула прямо на голову, густо окутывая волосы и затекая за ворот. Несколько мгновений Рук оставалась лежать лицом вниз, лишь беспомощно стонала. — Да чтоб тебя.. — пробормотала она, поднимаясь и наконец переводя дыхание. — О, великий Эльгарнан, державший меня в заточении… — добавила зловеще, нагибаясь, чтобы схватить пригоршню грязи. — Вот твоё благословение! — Она швырнула грязь в сторону с выразительным взмахом, сопровождая этот жест презрительной гримасой. Неожиданно её внимание привлёк странный звук, пробившийся сквозь шум дождя. Он походил на гулкий раскат грома, но звучал глуше, словно доносился из-под земли. Рук насторожилась, обернулась и вгляделась в сгустившуюся тьму. Нараставший ритмичный грохот уколол её сердце страхом. Впрочем, уже через несколько мгновений она смогла различить очертания. Из туманного покрова ночного дождя вынырнули силуэты — они быстро приближались. Сердце Рук дрогнуло в панике. Не задумываясь, она рухнула в ближайшие кусты, надеясь слиться с грязью и листвой. Дыхание стало прерывистым, в груди закололо. Впрочем, «фигуры» промчались совсем рядом. Даже в сумерках было видно, что это порождения тьмы: их уродливые тела, алые, горящие злобой глаза; рёв и топот, отдающийся в ушах. Рук съёжилась, стараясь не двигаться. Мокрая почва неприятно прилипала к коже, но она лишь повторяла про себя: «Не шелохнусь. Они уйдут». Однако внезапно она заметила, что один из тварей задержался в стороне. Тот смотрел прямо на неё, сверкая красными глазами сквозь дождливую муть. На миг Рук показалось, что у неё остановилось сердце: всё тело занемело, каждый нерв вопил об угрозе. Но порождение тьмы не двигалось. Несколько секунд — и оно внезапно развернулось, устремляясь догонять остальных. Рук застыла, выбитая из колеи ужасом. Её дыхание перехватило, сердце неистово колотилось. Она провожала это существо взглядом, не понимая, как оно могло не напасть. Ещё какое-то время она пролежала на сырой земле, восстанавливая дыхание, в голове звучал один пульсирующий стук. Дождь уже затихал, но по её лицу стекали остатки капель, смешиваясь с грязью. Наконец, Рук приподняла голову и осмотрелась. Никого. Вокруг царила странная, давящая тишина. Собравшись с силами, она подвинула колени к груди, поднялась и потрогала залипшие одежду и волосы. Отряхнуть грязь получалось слабо, но это хотя бы придавало ей иллюзию контроля над ситуацией. Вслушавшись ещё раз, она поспешила прочь, ступая осторожно, затаив слух, чтобы уловить малейший шорох. Больше никто не появлялся. Так она шагала долго, сама не зная, куда идёт. Вся местность казалась одной огромной топкой трясиной. Мокрая земля засасывала ноги, но Рук перестала обращать на это внимание — главное, уйти подальше. И тут нос уловил перемену: воздух стал теплее и тянул дымом. Она насторожилась и принюхалась сильнее, всматриваясь вглубь тёмной равнины. Там, впереди, что-то светилось. Сердце сжалось в смятении. Люди. Может быть, там есть люди? Собрав волю в кулак, она ускорила шаг, почти скользя по липкой жиже. Дождь почти кончился, рваные края туч пропустили рассветные лучи. Серое небо постепенно светлело, обнажая силуэты какого-то лагеря. Высокие штандарты, знакомые до боли знамёна. Инквизиция. Короткая остановка — Рук тяжело дышала. Леди инквизитор, с которой она когда-то обменивалась письмами, могла быть здесь. Лично они никогда не встречались, но Рук понимала: если кто-то сможет помочь ей разобраться в происходящем, так это Лавеллан. Однако при виде лагеря возникло чувство тревоги: всё выглядело так, будто здесь недавно прошёл бой. Люди в растерянности, кто-то перевязывает раненых, уставшие солдаты пытаются как-то навести порядок. Грязь на земле перемешана с кровью, отовсюду слышатся стоны и возгласы. Зона для тел павших прикрыта тканью, рядом кто-то оплакивает безмолвных мёртвых. Густой, въевшийся запах крови, дыма и сырости висит в воздухе. Рук осторожно вошла на территорию лагеря, стараясь быть незаметной. Она застыла в нерешительности, осматриваясь по сторонам, пока не заметила сидящую у палатки женщину. Та прислонилась к палке, с ногой в повязке, и выглядела ужасно измождённой. — Простите… Леди Инквизитор здесь? — негромко спросила Рук, склонившись к женщине. Та поджала губы, глянула на группу солдат неподалёку и решительно окликнула их: — Эй, подойдите! Те поспешили. Впереди шёл мужчина с жёстким взглядом, его лицо изрезали шрамы и усталость. Он прищурился, оценивая Рук: — Кто ты и что тебе нужно? Набравшись смелости, Рук выпрямилась. — Мне нужно поговорить с леди Лавеллан. Срочно. Меня зовут Рук, мы знакомы через Варрика, — добавила она, с трудом сохраняя спокойствие. — Она знает, кто я. Солдат нахмурил брови, машинально сжав рукоять меча. Окинул её взглядом, затем перевёл взгляд на напарника, будто спрашивая, не лжет ли она. Пауза затянулась, но наконец он коротко кивнул: — Я передам, но ты пока остаёшься здесь. Его жест, обращённый к второму стражнику, ясно говорил: «Следи за ней». Так что Рук пришлось стоять под зорким прищуром вооружённого солдата. Она нервно переступала с ноги на ногу, чужое внимание давило тяжёлым грузом. В лагере давно перестал лить дождь, но холод и влажность пропитали почву, а запах крови и смерти был всюду. Мысли в голове роились, подбрасывая пугающие сценарии: а вдруг её не пустят к Инквизитору? Или вообще решат схватить как подозрительную? Наконец тот, кто ушёл с сообщением, вернулся. Не говоря ни слова, он лишь жестом велел ей идти за ним. Внутри Рук всколыхнулась тревога, когда они двинулись через импровизированный госпиталь: истощённые раненые вокруг костров, метущиеся туда-сюда солдаты. Под пологом палатки, куда её привели, было теплее, пахло травяными настоями и копотью. Несколько свечей рассеивали полумрак. За грубым столом в центре сидела Лавеллан. Усталость и синяки подчёркивали острые черты её лица, а на плече виднелась аккуратная, но тугая перевязка — очевидно, рана от недавнего боя. Рядом стоял широкоплечий воин, с суровым лицом и шрамом, пересекающим щёку. Даже потёртые доспехи не скрывали мощи его фигуры. Он бросил на гостью цепкий взгляд. Лавеллан слегка приподняла голову, устремив взгляд на Рук: — Кто вы и что вам нужно? Рук запнулась, не ожидая столь резкого приёма. Она прочистила горло: — Я… Рук, — выдавила она. — Мы вели переписку. Лавеллан сдвинула брови, как бы пытаясь вспомнить и понять, не обман ли это. — Насколько мне известно, Рук мертва, — холодно произнесла она, выпрямившись. Рук ощутила, как внутри всё перевернулось. Слова путались. — Я… не знаю, с чего начать… Инквизитор подняла ладонь, жестом требуя тишины: — Докажите, что вы именно та, за кого себя выдаёте. Последняя весть о вас — вы попали к эванурисам. С тех пор ни одного знака, что вы живы. Повисла напряжённая тишина, под аккомпанемент гулких звуков лагеря снаружи. — Да, понимаю, это звучит невероятно, — пробормотала Рук, опустив взгляд. — Но они… отпустили меня. Шрамированный воин сдвинулся к Инквизитору поближе, выражая явное недоверие. Лавеллан жестом остановила его. — Отпустили? С какой стати? Рук сжала кулаки, теряясь в словах. Безумие ситуации било в голову: как объяснить, что бог, державший её в темнице, вдруг отпустил? — Я… могу доказать свою личность, — решилась она. — Помните, я писала вам о драконах? О том, что эвануриса можно убить, если уничтожить его архидемона? Мы тогда решили найти этих драконов, но нас атаковали, и… я угодила к ним в плен. Она замолчала, посмотрев прямо в глаза Лавеллан. — Это правда. Я не обманываю. Поверьте мне. Инквизитор молча всматривалась в неё. — Что было дальше? — спросила она ровным тоном. Рук шумно выдохнула, чувствуя, как всё тело подрагивает: — Они держали меня взаперти, не разговаривали, ничего не требовали… а затем.. он меня отпустил. — Он? — Лавеллан слегка прищурилась. Рук почти физически ощутила, как трудно произнести это имя. — Эльгарнан, — отозвалась она. — Значит, эванурисы схватили вас, сидели молча, а потом просто отпустили. Вы себе представляете, как нелепо это звучит? — голос Лавеллан скользил по грани недоверия. — Не совсем так, — поправила Рук, беспокойно вытирая влажные ладони о грязный подол. — Он говорил, что я ему нужна. Потому что… — на секунду она запнулась, подбирая слова. — Возможно, я неуязвима к скверне. За спиной Лавеллан солдат презрительно фыркнул, шагнул ближе. — При всём уважении, Инквизитор, девочка не в себе. Позвольте, я провожу её. Но Лавеллан приподняла ладонь. — Подождите, — строго бросила она и повернулась снова к Рук. — Я знаю, что звучит безумно, — поспешила заговорить Рук. — Но свяжитесь с Хардинг. Когда мы искали выживших в одной деревне, скверна будто обходила меня стороной. Тогда я решила, что это случайность… Инквизитор слегка наклонила голову, не спуская настороженного взгляда. — Продолжайте. — Мы говорили об этом в команде. Я не была уверена, но теперь… Теперь знаю, что это правда. Лавеллан ничего не ответила, лишь мимолётно посмотрела на сурового стража. Тот покачал головой, но отступил, повинуясь её воле. Рук с замиранием сердца ждала вердикта. — И ещё кое-что, — вспомнила Рук вдруг обещание Эльгарнана. — Он сказал, что отзовёт разрушения и порождений тьмы тоже. Плечи Лавеллан дёрнулись, она перекинулась взглядом со стражем. — С какой стати ему отзывать армии? — спросила она. Рук не знала, что отвечать. Рассказать о его странном «предложении»? О том, что он хотел склонить её к службе? Если они подумают, что она уже на его стороне? — Я… не знаю, — призналась она тихо. Несколько мгновений Инквизитор молчала. Затем медленно поднялась, упираясь ладонью в стол, в её движениях чувствовалась боль от раны. Пристально оглядела Рук: — Вы плохо выглядите. Рук не сдержалась, бросив быстрый взгляд на её перевязанное плечо и бледное лицо. — Вы тоже, — вырвалось у неё раньше, чем она подумала, насколько это неуместно. На миг палатка погрузилась в молчание, но потом уголки губ Лавеллан дрогнули. В глазах вспыхнул признак улыбки. — Для начала вы сможете отмыться, переодеться и поесть, — спокойно произнесла она. — А позже мы поговорим. Мне надо обдумать всё, что вы сказали. Повернувшись к своему стражу, Лавеллан жестом велела проводить Рук. Тот угрюмо кивнул, подзывая её за собой. Снаружи лагерь встретил Рук влажным утренним воздухом. Повсюду ощущались последствия недавнего сражения: стойкий запах сырости, крови и костров. Шагая за стражником, она мельком видела силуэты измученных людей, бинты и перевязанные конечности. Наконец, они подошли к небольшому шатру в стороне, где её передали другому воину — более молодому и менее настороженному. Тот проводил её внутрь. Помещение оказалось тесным, посреди стоял таз с водой и рядом — простая одежда с символикой Инквизиции. Женщина у входа кивнула, указывая на вещи. — Вода холодная, но другой нет. Рук коснулась воды, и холод проколол её пальцы. — Как же иначе, — пробормотала она, скидывая влажную грязную одежду. Первое прикосновение холодной воды к телу заставило зубы выбивать дробь. Она попыталась ускорить процесс, торопливо смывая грязь. Тут же вспомнилась горячая ванна в логове у Эльгарнана. — Вот хоть в чём-то они разбираются, — мрачно бросила Рук, вытирая лицо мокрой тряпкой. — Жаль, это единственное их «достоинство». Коротко хмыкнув, она вернулась к мытью. И вдруг рука замерла у шеи, нащупав прохладный металл кулона. До этого момента Рук совсем о нём забыла. — Создатель… — прошептала она, обхватывая кулон пальцами. — Как я могла не заметить? Всплыли воспоминания: Эльгарнан, его тёмный взгляд, его приближение, когда он накинул ей на шею этот предмет, утверждая, что тот защитит её от влияния Соласа. Тогда это не показалось важным, скорее дополнительной странностью. Но теперь поднимающиеся в памяти картины разрастались тревожными догадками. Порождение тьмы, остановившееся в кустах, почему не атаковало? Раньше их не останавливало ровным счётом ничего. Так может, дело в кулоне? Сжав украшение в руке, она ощутила, как внутри начинает нарастать паника: что, если через амулет Эльгарнан следит за ней? Или, наоборот, именно он спас от нападения порождений тьмы? В любом случае, эти вопросы нельзя оставлять без ответа. Она отпустила кулон, и тот мягко вернулся на место. Наспех вымывшись, Рук надела выданную форму — грубая ткань колола кожу, но была чистой. Оглядев шатёр, она увидела узкую лежанку, комом скомканное одеяло, валяющийся пустой кувшин и остатки чёрствого хлеба. Опустившись на край лежанки, Рук ощутила, как усталость накатывает с новой силой. Снаружи продолжали раздаваться шаги и приглушённые голоса — лагерь жил в условиях войны, без времени на сон. Пытаясь упорядочить мысли, она прикрыла глаза, но уже через миг ватная тяжесть навалилась, и Рук ощутила, как дрема медленно берёт верх.