
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Когда древние эванурисы, заточённые тысячелетиями за Завесой, возвращаются, мир погружается в хаос. Рук становится невольным ключом к их освобождению. В центре разрушений — Эльгарнан, первый из богов, чьё могущество затмевает всё живое. Но за гранью страха и ненависти рождается странная связь, изломанная как сам мир. Как выбраться из паутины манипуляций, когда палач и спаситель — одно лицо?
Примечания
Рук человек, маг. У меня передозировка эльфами, извините.
Воспоминания об Убежище.
27 ноября 2024, 09:16
— Эй, эльф! Помоги мне с повозкой, быстро!
Я резко обернулась на голос рыжеволосого солдата и бросила на него такой взгляд, что он немедленно остолбенел, осознав оплошность — принял Вестницу Андрасте за какого-то юного помощника на кухне.
— П-простите! — пробормотал он, пятясь назад и краснея от смущения и страха.
«Вестница Андрасте, — промелькнуло у меня в мыслях с лёгким сарказмом. — Видимо, боги решили посмеяться надо мной. Похоже, сам Фен’харел послал мне это испытание и теперь смотрит с усмешкой».
Развернувшись, я поспешила уйти подальше от этого неловкого момента. Перед священным Конклавом хранительница посоветовала мне остричь волосы: «Эллана, если храмовник ухватит тебя за косу, ты не сможешь освободиться!» Что ж, теперь короткая стрижка избавила меня от риска быть схваченной, зато мало кто различал меня в толпе эльфийских работников лагеря.
Возможно, мне стоило одеваться так, чтобы все видели мой статус, — тогда подобных ситуаций было бы меньше. Но эта громоздкая броня! Один лишь образ того, как военачальники в тяжёлых латах пытаются разруливать хозяйственные дела, вызывал у меня улыбку.
Наконец, я добралась туда, куда шла с самого начала. Мои мысли прервались воспоминанием о том, как ночью я долго не могла уснуть: метка жгла кожу так сильно, что даже мои короткие волосы в итоге вставали дыбом.
У нужной хижины я постучалась в дверь. Внутри послышались шаги, и вскоре на пороге оказался Варрик, широко улыбаясь своей привычной, добродушной улыбкой.
— Прости, если разбудила, — начала я с искренним раскаянием. Варрик был, пожалуй, единственным, кому я доверяла здесь безоговорочно. — Мне нужен лекарь. Метка снова… в общем, болит. Надеялась, он найдёт для меня какую-нибудь мазь.
Варрик с минуту колебался, будто ища лучшее решение.
— Знаешь, — проговорил он наконец, — может, тебе стоит обратиться к Соласу? Он в таких делах разбирается. Когда мы только встретились, он уже стабилизировал твою метку. Да и вообще все эти магические штуки — его конёк.
— Я и правда могу помочь, — раздался позади бархатный голос. Повернувшись, я увидела Соласа, который стоял так тихо, словно был здесь всё это время. Он держал руки за спиной, а взгляд изучал меня с живым вниманием.
— Ах, Смеюн, — улыбнулся Варрик, — я как раз расхваливал твои таланты перед Вестницей. И снова ты вовремя. Ей нужна помощь, а кому как не тебе её оказать?
Солас усмехнулся, в его тоне прозвучала ироничная вежливость.
— Благодарю, мастер Тетрас. Приятно, что кто-то ценит моё участие.
Я не удержалась от улыбки. Между Варриком и Соласом всегда царило что-то вроде добродушного подтрунивания, словно они давно знакомы, хотя я отлично знала, что Солас не слишком-то общителен. Но здесь, в этом странном месте, у них установилась своя особая связь.
Неожиданно метка снова ожгла мою ладонь такой острой болью, что я невольно отшатнулась, прижимаясь к стене.
— Пойдём, — сказал Солас мягким, сочувствующим тоном. Он кивнул в сторону своей хижины, и я, стиснув зубы от боли, пошла за ним. — Не стоило тебе терпеть так долго. Давно это началось?
— Кажется, весь вечер… — призналась я, стараясь не преуменьшать масштаб проблемы.
Он только кивнул, и мы двинулись по тихим улочкам Убежища. Над лагерьком уже опустилась ночь, снежинки мягко ложились на плечи и мерцали в свете редких факелов. Казалось, сама природа пыталась убаюкать и успокоить меня.
Солас отворил дверь своей хижины и жестом пригласил меня войти. Внутри было тепло, а в очаге потрескивал огонь. Я почувствовала, что щёки горят от резкой смены температуры и, возможно, от смущения. Он указал на стул и, когда я присела, опустился напротив и протянул руку.
— Покажи, — произнёс он мягко. Я молча подала ему свою ладонь, и он внимательно осмотрел её, стараясь не причинить мне боли.
— Твоё тело ещё не привыкло, но со временем боль утихнет, — сказал Солас, ободряюще на меня глядя. — Так что потерпи немного.
Он сосредоточился, и метка на руке засветилась. Резкая боль сменилась колющей, но вскоре стала сходить на нет, оставив лишь покалывание. Я сжала губы, подавляя стон, а потом почувствовала облегчение. Солас поднял на меня взгляд, в котором читалось любопытство и сочувствие.
— Спасибо, — проговорила я тихо. Мне было трудно отвести взгляд. — Ты действительно умеешь помогать. Как у тебя это получается?
Он на мгновение улыбнулся, и в его глазах отразилось тёплое дружелюбие, будто он видел во мне нечто важное, а не просто носительницу метки.
— Это магия, — ответил Солас, словно само собой разумеющееся. — Но не обычная. Я долго её изучал. У каждого свой путь, своя цель…
Я невольно посмотрела на его пальцы, которые всё ещё едва светились от заклинания.
— Ты говоришь, будто это не просто сила, — предположила я.
Солас отвёл взгляд, и в лице его отразилась задумчивость. Казалось, он мысленно удалился куда-то далеко за стены Убежища.
— Так и есть, — прошептал он. — Магия — это не просто инструмент, а часть того, кем мы являемся. Она связана с нашей историей, с теми, кто был до нас и кому мы обязаны этим даром. Это великое наследие, которое требует бережного отношения.
В тот миг я ощутила, как между нами возникла незримая нить взаимопонимания. Его искренность открывала мне дверь вглубь его души.
— Я понимаю, — тихо сказала я. — Люди боятся того, чего не понимают. И боятся нас.
Он кивнул, и в его взгляде появилась горькая тень. Несомненно, Солас неоднократно сталкивался с этим страхом, ощущая его на себе. В глубине его глаз жила какая-то давняя печаль, говорящая о том, что он прошёл через большее, чем показывал миру.