Сегодня и Завтра

      Звуки пробивались словно сквозь глухую пелену. Я не мог определить и различить, что происходит, не мог открыть глаза, а если мне и удавалось это сделать, то все вокруг застилали пятна, как будто я внезапно погрузился в какой-то разноцветный вихрь. Я слышал голоса. Кажется, кто-то даже звал меня по имени. Я попытался ответить, но вряд ли у меня получилось. Снова и снова меня прорезала острая боль, и я погружался во тьму. Так происходило несколько раз. Я начинал слышать звуки, доносившиеся словно из глухой трубы, а затем меня накрывало забытье. Наконец все утихло, и я смог открыть глаза.       Первое, что я увидел, были темнота и слабые огоньки. Я лежал на чем-то не очень удобном, но мягком. Кажется, у меня даже была подушка или нечто на нее похожее. В помещении было темно, а огоньками оказались тлеющие угольки в камине. Я не узнавал это место, и в темноте было сложно разглядеть, где я находился. Пошевелив рукой, я коснулся чего-то жесткого. На ощупь как шершавые доски. Судя по всему, моя лежанка сооружена прямо на полу. Глаза все еще не привыкли к темноте, и я мало что мог разглядеть. Кругом царила темнота, если не считать некоего подобия камина. Я попытался приподняться, но почувствовал резкую боль в боку. В голове сразу же всплыли обрывки последних событий, которые я мог вспомнить. В меня выстрелили в лесу, когда мы с Ниганом скрывались от тех парней. Ниган. Я не стал стрелять в него, и мы убегали. Это последнее, что я помню. Интересно, сколько времени прошло? И насколько серьезно ранение? Но я жив, значит все в порядке, хоть и чувствую себя довольно паршиво.       Глаза стали постепенно привыкать, и тьма уже не казалась такой кромешной. Я начал замечать очертания предметов в помещении. Но я по-прежнему не узнавал этого места. Это не было похоже на Александрию. Я снова попытался подняться, но это требовало слишком больших усилий, и я сдался. Я покрутил головой, изо всей силы тараща глаза в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-то знакомое, но безрезультатно. Кажется, справа от меня было окно. На улице все еще темно. Странно. Уже давно должен был наступить рассвет. Сколько же времени я здесь нахожусь?..       Я нащупал место, куда в меня попала пуля. Какая-то ткань. Меня перевязали. Может, Сиддик нашел меня в лесу, возвращаясь из Хиллтопа? Может, я нахожусь в одном из домов Александрии, где меня оставили на случай, если ночью я умру и превращусь. За окном явно была ночь, а значит я был без сознания минимум целый день до темноты. Где же тогда Ниган? Его могли застрелить. Тот же человек, что стрелял и в меня. А возможно, ему удалось сбежать, и в лесу нашли меня одного.       Я должен встать и попытаться понять, где нахожусь. Ни одна из моих попыток не увенчалась успехом. Руки были такими слабыми, что я не мог даже опереться ими о пол. К тому же, рана сильно болела, и голова наливалась свинцом при каждом моем движении. Я вздохнул и снова почувствовал боль в боку. Да, нужно дождаться утра. Я попытался перевернуться на бок, но рана не позволила мне сделать даже это. Тогда я обессиленно закрыл глаза и через несколько минут провалился в сон.       Когда я снова открыл глаза, было уже светло. Но свет не принес мне облегчения, от него болели глаза, а голова теперь раскалывалась еще сильнее, чем ночью. Все же я постарался осмотреться. Как и ожидалось, я лежал на полу, а моя лежанка представляла собой свернутый плед, вернее даже несколько свернутых пледов. Вот почему лежать было так неудобно. А вот под головой действительно была небольшая подушка. Справа из окна сочился дневной свет, я даже слышал чириканье птиц где-то неподалеку. Недалеко от меня действительно располагался небольшой камин, а чуть подальше стоял стол, стул и жалкого вида кресло. Я повернул голову влево и заметил бутылку с водой. Достаточно было лишь протянуть руку. Я чуть приподнял голову и выпил все содержимое бутылки, которая оказалась наполнена лишь наполовину. Вода явно здесь не просто так, кто-то оставил ее для меня. Значит, сейчас я здесь один? Ведь это точно не Александрия. Деревянные стены и пол больше указывали на внутреннее убранство небольшой хижины.       Внезапно раздался стук. Тихо заворчал ходячий. Он где-то совсем рядом. Я затаил дыхание и осмотрелся в поисках чего-нибудь острого, но как назло вокруг ничего не оказалось. Еще и с пояса сняли все оружие. Приглушенный стук продолжался. Судя по всему, он у двери с обратной стороны. Пока мне ничего не грозило, особенно если дверь открывается наружу. Я лежал и смотрел на полусгнившие доски на потолке. Я был абсолютно уверен, что находился в полном одиночестве, если не считать настырного ходячего, как вдруг стук прекратился, раздался тихий шелест, словно тело упало в траву, а затем скрипнула входная дверь. Я напрягся.       — Смотрите-ка, кто у нас наконец пришел в себя!       Вот же сукин сын. Я опустил голову на подушку и закрыл глаза, надеясь, что этот человек мне померещился и что он исчезнет сразу же, как только я снова их открою. Но этого не произошло.       — Ниган… Что ты тут делаешь, черт бы тебя побрал?..       Он закрыл за собой дверь, прошел в комнату и как ни в чем не бывало взял в руки пустую бутылку, валяющуюся около меня. Сверху на нем была надета ветровка, и я не припоминал, что он был в ней, когда мы сбегали. Я не понимал, что происходило, и меня это совсем не устраивало.       — Я уже всерьез подумывал начать копать могилу, но пока так и не приступил, да и правильно сделал… Что ты там бормочешь? Что я здесь делаю? — Ниган поставил пустую бутылку на стол и повернулся ко мне. –Да уж, представляю, как хреново ты сейчас себя чувствуешь. Но ты везучий засранец, ты знаешь об этом?       — Где Сиддик? — спросил я слабым голосом и попытался прокашляться, но кашель болью отдавался в боку.       — Если ты о докторе, то его здесь и в помине не было, — ответил Ниган. Он сел на пол недалеко от меня и прислонился к стене. — Да и с чего бы ему здесь быть? Никто из твоих не знает, что ты здесь.       — Тогда… — я замолчал, медленно осознавая происходящее. — Только не говори, что все это ты сделал.       — Что именно? — уточнил Ниган. — Протащил тебя через лес, одновременно отбиваясь от каких-то идиотов? Перевязал твою рану? Кстати говоря, она весьма скверная, если ты сам еще этого не понял. Ты не поверишь, но я даже нашел для тебя антибиотики, которые каким-то чудом мне подвернулись, пока я осматривал местность недалеко отсюда. Оставил тебе воды, нашел еды на случай твоего пробуждения и собирался копать могилу на случай… Ну тут все понятно. Да, Рик, это все сделал я.       — В Александрии не знают о том, что произошло? — спросил я, ошарашенно глядя на Нигана.       — Разумеется, нет. Да ты и сам, судя по всему, не знаешь. Рассказать тебе занимательную историю, Рик? Я таскал тебя по лесу несколько часов, пока ты истекал кровью. И когда мы наконец добрались до этой богом забытой хижины, я уж было подумал, что ты мертв. Я положил тебя на землю, и ты не дышал. — Ниган замолчал и продолжил лишь спустя несколько секунд. — Когда ты зашевелился, я затащил тебя сюда и осмотрел твою рану. Я не врач и не разбираюсь в этом дерьме. Пуля прошла навылет, в этом тебе повезло, и, возможно, ты оклемался бы гораздо быстрее, если бы не потерял так много крови. Я тут нашел бухло и кое-какие тряпки, так что перевязка удалась, но ты по-прежнему не приходил в себя. Как же тебе повезло, что мне удалось найти вот это. Ты только посмотри. — Он взял в руки желтый флакончик из-под лекарств. — Там даже морфин был, вот так удача, но сначала я не рискнул тебе его давать. Говорю же, не разбираюсь в этом дерьме.       — Подожди, ты давал мне лекарства? Как…как ты это сделал? Я ничего не помню…       — Да что ты так напрягся? — рассмеялся Ниган. — Расслабься, я запихал их тебе в рот, что оказалось не так уж и легко. Ты постоянно стискивал зубы, еще и бормотал что-то.       — Черт, — выдохнул я. — Ты что, специально выходил за лекарствами? Если я истекал кровью, то наверняка остались следы. Те люди могли найти нас по ним…       — И они нашли, — с улыбкой кивнул Ниган. — Они пришли сюда, когда я делал тебе перевязку. Я слышал, как они говорили снаружи о том, что надо бы проверить этот сарай. Другой отказывался, говорил, что надо идти дальше. А потом ты застонал, и они услышали. Ох, Рик…       — Застонал? — переспросил я, чувствуя себя униженным дураком из-за того, что Ниган видел меня в таком состоянии. Почти при смерти, слабым и беспомощным.       — О да, это было громче, чем мы могли себе позволить, так что возникли проблемы.       — И что? Что было дальше?       — Когда сможешь наконец встать, пойдешь и посмотришь на их разлагающиеся трупы, — хитро улыбнулся Ниган. — Признаюсь, сначала я хотел раскрошить тебе череп и прекратить твои страдания. В конце концов, нас нашли из-за тебя. Но потом я решил, что полезнее будет раскрошить черепа тем придуркам, и оказался прав. Вероятно.       — И сколько я уже лежу здесь? — осторожно спросил я, немного сбитый с толку тем, что рассказывал Ниган.       — Я тут слегка потерял счет времени, было не до того, но думаю, около трех суток, — серьезно ответил он. — У тебя был сильный жар, и как же кстати тут оказался морфин. И ответ на твой вопрос: я не специально выходил за лекарствами, потому что, черт возьми, и в мыслях не было, что найду их. Я вышел в поисках еды. В этой гребанной избушке не было ничего полезного, кроме бутылки с бухлом. Я потратил целый день, нашел немного еды, нашел лекарства, и… даже сохранил один патрон в пистолете. После всего этого дерьма еще и один патрон остался, представляешь?       — Да уж, невероятная история, — согласился я, снова делая попытку приподняться. Получилось лучше, чем ночью, но опереться было не на что, и я без сил рухнул обратно на подушку. Ниган молча наблюдал за моими мучениями. Знаю, чего он хочет. Плевать, все равно я уже не мог больше лежать. Мне нужно было хотя бы поменять положение.       — Можешь помочь мне? — попросил я и через паузу нехотя добавил. — Пожалуйста.       Ниган улыбнулся той самой улыбкой, от которой у меня всегда руки чесались сломать ему нос. Сейчас я не испытывал злости, разве что только небольшое чувство стыда. Как бы унизительно это ни было, но я вынужден был признать, что пока без его помощи мне не обойтись. От осознания этого факта хотелось взвыть, но все обстояло именно так. К тому же, Ниган спас меня, и это по-прежнему не укладывалось у меня в голове.       Он поставил подушку около стены так, чтобы я мог сесть. Сильно болела голова, и лучше мне не стало, но лежать я тоже уже не мог. Я чувствовал чудовищную слабость во всем теле. Я даже не мог опереться руками, и черт бы побрал Нигана, но в этот момент он помог мне подтянуться ближе к подушке, обхватив руками мое обессиленное тело чуть ниже подмышек. Только сейчас, когда я почувствовал его руки, до меня дошло, что я был без рубашки. Должно быть, Ниган снял ее, когда осматривал рану и перевязывал.       Резкая боль снова пронзила бок. Я поморщился. Ниган все еще находился рядом, присев возле моей импровизированной постели, которую, вероятно, сам же для меня и сделал. Кажется, ему изрядно пришлось повозиться со мной… Но сейчас мне хотелось только одного: чтобы он ушел и не видел меня таким. Я находился в его власти. Все это время, что я был без сознания, я полностью находился в его власти. Я был так раздосадован тем, что он видит мою слабость и наверняка наслаждается этим.       — Ты, должно быть, расстроен тем, что я больше не принадлежу тебе, правда ведь, Рик? — тихо спросил Ниган, словно прочитав мои мысли. Я повернул голову и встретился с ним взглядом. Он был совсем близко, сидел рядом со мной. — Но на самом деле все, что происходило в Александрии в последнее время, весь этот порядок вещей, весь этот фарс с моим заточением, который ты там развел… Все это было лишь иллюзией. Ты по-прежнему принадлежал мне, Рик, хотя и считал, что все с точностью до наоборот. Я мог бы поверить, что так оно и было, и да, я даже поверил сначала. Все-таки, как ни тяжело это было признавать, но из той схватки ты вышел победителем. Минутная слабость тому виной. Но дело совсем не в этом. Я принял твой порядок, как когда-то ты, стиснув зубы, принял мой. Весь прошлый месяц ты играл со мной в молчанку, Рик. Ты не удостоил меня даже словом. Честно признаюсь, меня это задело. Когда ты приводил доктора, по твоему лицу я каждый раз пытался понять, о чем же таком ты можешь думать… Холодное безразличие к поверженному врагу…ух, Рик… Это круто… было бы. Если бы твои глаза не говорили об обратном.       Ниган слегка скривил губы в улыбке и прервал меня сразу же, как только заметил, что я хочу вставить слово.       — Нет, знаешь, — продолжил он. — До определенного момента я действительно верил, что я побежденная сторона, что я теперь полностью в твоей власти и все такое прочее. У меня было много времени на размышления, больше, чем когда-либо в моей жизни, и я воспользовался этим сполна. Особенно после того, как ты пришел ко мне рано утром, чтобы сопроводить на прогулку. Вернее, чтобы раздавить меня чувством вины, приведя к той беседке. Но что-то пошло не по плану, и в итоге ты, сам же раздавленный переполняющими тебя чувствами, повел меня к могиле Карла. Я попросил тебя, и ты не отказал.       — Я уже пожалел об этом, — процедил я.       — В тот день, — говорил Ниган как ни в чем ни бывало. — Все как будто снова вернулось на свои места. Разве что со мной не было Люсиль. Но ты как будто снова стоял передо мной на коленях и совершенно точно принадлежал мне. Риииик, — протянул он, заметив, что я возмущенно пытаюсь ответить ему. — Только давай сейчас не будем притворяться, что все было не так. Твое «холодное безразличие», которое ты так упорно стремился продемонстрировать, дало трещину в тот самый момент. Ну и наконец финал этого шоу, которое ты устроил. Признаюсь, такого даже я не ожидал, особенно после нашего последнего разговора в моей камере. Ты поставил меня на колени и собирался выстрелить. Вот тут уж в пору было наложить в штаны. Все было кончено, и я вынужден был признать, что ошибался. Но, черт, Рик, — Ниган негромко рассмеялся. –Не знаю, что повлияло на твое решение, но тот мудак так удачно подвернулся тебе под руку. Вот только надо было и второго подстрелить, а так он до сих пор бегает где-то там. Возможно, угрожает твоим людям.       Он сделал паузу, словно наслаждаясь эффектом, который, по его мнению, должны были произвести на меня его слова, но продолжал смотреть мне в глаза, не отводя взгляда ни на секунду.       — Ты так хотел меня убить все это время, — продолжил Ниган. — Ты начал войну из-за этого. Из-за этого погиб Карл. Просто заткнись, Рик, я не закончил. Ты чуть ли ни при каждой нашей встрече твердил, что убьешь меня. И вот только недавно я понял, что-либо ты сам внушал себе это, либо просто пытался выглядеть угрожающе, но убивать меня, Рик, ты не хотел. То, что ты сам едва не умер на днях, только подтверждает это. Ты по-прежнему принадлежишь мне, и, кажется, тебе это даже нравится, иначе зачем было спасать меня целых два раза? Ты не хочешь меня убить, теперь я совершенно точно в этом уверен. Так позволь спросить тебя, Рик… Чего же тогда ты хочешь?       — Я спас твою задницу ради Карла, сукин ты сын!       В этот момент я был так зол на него, что готов был убить, вопреки всему, что он сказал. От негодования я хотел было подняться, но боль в боку отбросила меня назад. Выступили слезы, и я уже и сам не понимал то ли от боли, то ли от злости, которая меня переполняла. Я попытался незаметно смахнуть их, но я понял, что от Нигана это не укрылось. Черт, да когда же он уже свалит отсюда!       — Я снова задам тебе этот вопрос чуть позже, когда ты придешь в себя, — спокойно сказал он, чем еще больше стал меня бесить.       — Лучше…уйди, — попросил я, не в силах даже повышать голос. — Просто уйди.       Я снова попытался лечь, но никак не мог опустить дурацкую подушку. На этот раз мне не пришлось просить Нигана. Он молча помог мне вернуться в вертикальное положение, поправил подушку и поднялся.       — Ты понял меня, Рик. Но не зря все-таки существует разница между пониманием и осознанием. Мы поговорим, когда ты доберешься до второй стадии. А пока тебе надо отдохнуть. Меня не будет какое-то время. Слева от тебя под пледом вода и немного еды. Не хочу играть в мамашу, но тебе правда лучше поесть. Надеюсь, справишься без меня.       Я отвернулся и не видел, с каким выражением лица он говорил все это. Я дождался, пока он выйдет из хижины и закроет за собой скрипучую дверь, подождал, пока он отойдет подальше, и, собрав всю силу, которая у меня еще осталась, стукнул кулаком по полу.       Я не хочу понимать тебя. Лучше бы ты никогда не возвращался…       Как бы зол я ни был, но слабость пересилила, и мне снова удалось заснуть. Я погрузился в нездоровый сон и проснулся, когда уже полностью стемнело. Открыв глаза, я обнаружил себя в полной темноте. На этот раз не было даже тлеющих угольков в камине, значит Ниган еще не вернулся. Я чувствовал себя, мягко говоря, не очень хорошо. Сильно болела голова, в боку неприятно ныло, а веки отяжелели так, что мне с трудом удавалось держать глаза открытыми. Во рту пересохло, мне срочно требовалась вода. Она должна быть где-то совсем рядом. Я протянул налитую свинцом руку в сторону и попытался откинуть плед. Я нащупал какие-то банки, уронил одну и услышал, как она тихо покатилась по полу. А вот и бутылка. Негнущимися пальцами я открутил крышку, и в темноте едва не вылил на себя всю воду. Черт. Я так беспомощен. Мне удалось сделать несколько глотков, но легче от этого не стало, разве что немного смочил пересохший рот.       Несколько минут я лежал с закрытыми глазами, не в силах пошевелиться. Мне показалось, что в хижине стало очень холодно, и я начал замерзать. Я накрылся пледом, который лежал рядом со мной, но продолжал дрожать. Почему же здесь так упала температура? До меня не сразу дошло, что дело вовсе не в холоде — меня трясло от озноба. В прошлый раз Нигану удалось сбить жар с помощью морфина, но я не знал, осталось ли еще, а если осталось, то он наверняка его где-то припрятал вместе с другими лекарствами. В такой темноте я здесь ничего не смогу найти. Пожалуй, смогу обойтись и без этого. В конце концов, это всего лишь высокая температура, ничего страшного. Я поплотнее закутался в неуютный плед, стуча зубами.       Время шло, но я не знал, который час. Даже не мог предположить. Я погружался в беспамятство, затем снова возвращался в сознание. В голове все перемешалось, и иногда я даже забывал, где нахожусь. Постепенно меня перестало знобить, но начались другие проблемы. Стало труднее дышать, я весь покрылся испариной и мне даже показалось, что я задыхаюсь. Я едва мог поднять отяжелевшие веки, но я отчаянно нуждался в свежем воздухе. Плевать, что меня могут услышать ходячие и у меня нет оружия. Я должен был выйти на воздух.       Наверное, организм в таком состоянии подключает какой-то особый режим, потому что я понятия не имел, как мне удалось подняться на ноги. Я умирал от духоты, и даже ужасная боль под повязкой не помешала мне это сделать. Словно в тумане, на ватных ногах я прошелся по хижине, на ощупь прокладывая себе путь к двери. Я ведь знал, где дверь, но по какой-то причине найти ее смог далеко не сразу. Неужели закрыто?       У меня закружилась голова, и я едва успел прислониться к стене, чтобы не упасть. В этот момент я не чувствовал ни рук, ни ног… Черт, что происходит?.. Я и не заметил, как оказался на полу. Мое тело отказывалось мне повиноваться. Я уже не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так же паршиво… И ведь все из-за Нигана. Если бы я прострелил ему голову, то сейчас был бы дома, рядом с Мишонн и Джудит. Все из-за Нигана. Из-за этого гребаного придурка…       Я тяжело дышал через рот, и во рту снова пересохло. Я облизал губы, но это не помогало, они высыхали в то же мгновение. Я сидел, прислонившись к стене и понимал, что не смогу снова подняться. По крайней мере, до тех пор, пока мне не станет хоть немного легче, но легче не становилось. Я задел рукой повязку, она была вся мокрая и липкая. Надо снова перевязать рану, но даже просто поднять руку для меня было сложным испытанием. Я буквально чувствовал, как пылает мой лоб. Мысли все больше путались, и я снова погружался в забытье…       Какие-то звуки… Кажется, кто-то пришел… Ниган… Я чувствую, он где-то совсем рядом… Сейчас он мне нужен, как никогда… Нет…неужели я ошибся…это не он…что же тогда шумит?..       Почему его до сих пор нет?.. Ниган…как же я тебя ненавижу… Почему тебя нет, когда ты так нужен?.. Ты просто кусок дерьма… Я бы справился и без тебя, но только не сейчас…       Я снова должен умолять тебя?.. Сказать пожалуйста?..       Все, что угодно… Только вернись… Не бросай меня здесь… Я не хочу умереть вот так…       Ты говорил…что я кретин…но кретин это ты…ты ничего не понимаешь…ты ничего не видишь…не хочешь видеть…       Я же принадлежу тебе…ты так говорил…так и есть…все так и есть…       Я твой…       Ниган…как же ты нужен мне, сукин ты сын…       

***

      Ниган

      Как же все-таки хорошо, что мне удалось найти машину на ходу! Теперь я мог спокойнее передвигаться, шансов отыскать припасы стало значительно больше, и меня это чертовски радовало. Правда, бензина в баке оказалось не так много, но я надеялся вскоре подзаправиться. Главное, что теперь я был на колесах, и больше не было необходимости скрываться в лесу. Осталось только дождаться, пока Рик залижет свои раны. Он чудом выжил, я до сих пор удивлялся, как ему это удалось. Я на самом деле не разбирался в этом, но, кажется, рана и правда была паршивая.       Я планировал вернуться к вечеру, так что у него будет достаточно времени, чтобы, во-первых, обдумать мои слова, чем он, конечно же, вряд ли будет заниматься; во-вторых, поесть, если сможет открыть консервную банку, и выспаться, чем он и занимался последние три дня. Когда вернусь, надо будет сменить ему повязку, так что не стоит забывать про бинты, а их не так-то просто отыскать. Я мог бы сообщить о том, что произошло, людям Рика, но мне не хотелось лишний раз светиться в Александрии и провоцировать их. Теперь я снова на свободе, и я больше не позволю Рику засадить меня в камеру. Он сделал свой выбор, и ему придется смириться с этим.       В тот день я отъехал от леса как можно дальше, и по дороге мне попалось несколько магазинов. Я сомневался, что там еще можно что-то найти и оказался прав. Все полки были опустошены, на полу валялись несколько банок с едой. Пришлось ехать дальше, мне совсем не хотелось возвращаться с пустыми руками. Мне удалось добраться до аптеки, и там все было не так плачевно, как в предыдущих исследованных мною магазинах. Бинты и лекарства пригодятся как нельзя кстати. Хреново только то, что я в них плохо разбирался. Там же я подобрал и работающий фонарик. Похоже на то, что кто-то здесь недавно был и оставил его.       Решив вернуться другой дорогой, я понял, что это была глупая идея. Этот путь был длиннее, а бензина в баке оставалось не так много. Когда машина окончательно заглохла, я выругался, взял сумку с лекарствами и едой, которой мне удалось найти чуть больше на обратном пути, и отправился в сторону хижины на своих двоих. Мне повезло, что идти осталось недолго. Бензина и воды отыскать не удалось, и, если насчет воды можно было не переживать, ведь дождевой нам пока должно хватить, то отсутствие бензина не сулило ничего хорошего. Я планировал убраться отсюда подальше, как только Рик перестанет нуждаться в моей помощи, а без машины все значительно осложнялось.       Уже наступила ночь, и я возвращался в полной темноте. Из оружия с собой у меня был только нож, который я нашел в хижине и пистолет Рика с одним патроном. У меня, конечно, не было шансов выстоять против большого стада мертвых, но пройти через лес ночью я был в состоянии. Подходя к хижине, я достал из сумки фонарик и посветил им вперед, чтобы убедиться, что поблизости меня не поджидают непрошеные гости. Все было тихо. Рик наверняка спит, и он совершенно точно не обрадуется моему внезапному возвращению среди ночи. Я выключил фонарик, открыл дверь, черт бы ее побрал с ее скрипом, и зашел внутрь. Пройдя вперед, я поставил сумку на стол и выложил фонарик. С остальным можно будет разобраться утром.       — Ниган…       Мне же это не послышалось? Слабый голос Рика назвал меня по имени, и я обернулся. Черт, так плохо видно. Неужели?.. Я снова включил фонарик и…твою же мать! Он сидел недалеко от двери, прислонившись спиной к стене. Его глаза были закрыты, и выглядел он хреново, будто находился в предсмертной горячке.       Ну нет, ты же не можешь вот так умереть.       Я быстро подошел к Рику и опустился рядом. Его повязка съехала вниз, и из раны тонкой струйкой сочилась кровь, медленно стекая на деревянный пол. На коже выступил пот, видимо от сильного жара. Волосы растрепались, и отдельные пряди прилипли к раскаленному лбу. Мне даже не нужно было касаться его, чтобы понять, что он весь горит. Черт. На мгновение я растерялся. Я не знал, что делать. Рику нужен врач, но я не имел ни малейшего представления, где его найти. Тот доктор, что лечил меня, мог бы помочь, но он, должно быть, в Хиллтопе, а помощь требовалась прямо сейчас… Я сидел и смотрел на умирающего Рика и чувствовал себя таким слабым и беспомощным, как в тот раз, когда умирала моя жена. Я точно так же сидел у ее кровати с чувством полнейшей безысходности. Не думал, что я когда-то смогу испытать это ужасное чувство снова…       — Ниган…ты нужен мне…       Рик, ты же это не серьезно? Я ведь даже не могу помочь тебе. Господи, ты оказался здесь из-за меня. Ты умираешь из-за меня, а я ничего не могу сделать… Ты всегда был нужен мне больше, чем я тебе, но все-таки ты оказался здесь из-за меня…       — Почему тебя нет, когда… Ты же нужен мне…так нужен…       — Я здесь, Рик. — Эти слова вылетели невольно, словно я был обязан сообщить ему, что я вернулся, что я рядом с ним. Как будто это могло помочь… Его губы начали беззвучно шевелиться, а рука нашла мою руку и слабо сжала. Я сидел и смотрел на Рика, как завороженный, понимая, что совсем скоро потеряю…       Ох, какой же я идиот! Я же в самом деле мог помочь ему или хотя бы попытаться. Я мгновенно вскочил на ноги, положил фонарик так, чтобы он освещал большую часть хижины, и приступил к работе. Первым делом нужно снизить температуру тела, и тут пригодится морфин, как уже однажды пригодился. К счастью, осталась еще одна таблетка, я запихал ему ее в рот и дал запить водой. Рик был в сознании, но из-за сильного жара оставался совершенно невменяемым. Пока я убирал намокшую от крови повязку и обрабатывал рану специальным средством, которое я по счастливой случайности нашел сегодня в аптеке, он все время повторял мое имя. Раньше он не так часто называл меня по имени, он вообще ко мне редко обращался, и то, как мое имя звучало на его губах, просто сводило меня с ума, но я старался не обращать на это внимание и сосредоточиться на деле.       — Нет, ты не умрешь сегодня, Рик, — прошептал я, перевязывая его рану. — Ты не умрешь, пока мы не закончим наш разговор. Пока ты не скажешь мне вслух то, что мы оба и так знаем. Сегодня ты доказал это. Теперь ты не отвертишься, Рик. Но ты будешь жить, я не позволю Рику Граймсу сдохнуть от гребаной лихорадки.       Закончив перевязку, я перетащил его на то место, где он лежал все эти дни. Я поправил подушку, накрыл его пледом и провел рукой по лбу. Все еще горячий, но морфин должен подействовать совсем скоро. Губы Рика перестали шевелиться, и он больше не твердил в бреду мое имя. Я осторожно убрал волосы с его лица и несколько минут смотрел на него, не отводя взгляд. Боже, он чертовски великолепен, даже когда едва не умирает. Его дыхание постепенно выровнялось и стало не таким шумным. Кажется, он заснул.       Неужели опасность миновала? Я спас его? Что бы случилось, если бы я продолжал бездействовать? Страх буквально парализовал меня, когда я увидел Рика в таком состоянии. Я вспомнил Люсиль. Весь ужас тех дней словно вернулся на короткий миг. Я позволил ей умереть. Я позволил ей обратиться. Но я не хотел, чтобы то же самое произошло с этим человеком. Если Рик умрет, то это должна быть другая смерть. Такая, какой бы я желал для Люсиль. Медленно умереть от болезни… слишком бессмысленная смерть.       А ведь я мог вернуться гораздо позже, если бы бензина в машине было еще меньше. Я не торопился сюда, хотел дать Рику время побыть одному. Если бы я вернулся к утру, то, возможно, возвращаться было бы уже не к кому. Может, он не умер бы сразу, но в любом случае долго бы не протянул. Ему снова повезло. Или же мне повезло. Теперь он точно доживет до утра, но мне не хотелось отходить далеко. Я соорудил себе лежанку из остатков коробок и лег недалеко от Рика. Плевать, что он скажет, я ведь спас ему жизнь в конце концов. К тому же, это был уже второй раз, и пусть попробует теперь сказать хоть слово, что я у него в долгу. Ни черта подобного. Мы в расчете.