a little death

      День премьеры фильма был для Ренаты особенным и напряжённым. Это был не просто рабочий момент или очередное светское мероприятие — это было завершение многомесячного труда, проекта, в который она вложила всю свою душу. Она знала, что этот фильм важен не только для её карьеры, но и для неё самой как начинающего режиссёра. Хотелось, чтобы всё прошло идеально, чтобы её труд оценили, чтобы все переживания и бессонные ночи, все сомнения и решения не были напрасными.              Утро началось рано. Пробуждение сопровождалось лёгким чувством тревоги — знакомым ощущением, когда на пороге чего-то важного внутри всё сжимается от ожидания. Рената заранее продумала свой образ. Вещи, выбранные для премьеры, висели на вешалке в спальне — лёгкое платье глубокого тёмного оттенка, скромное, но с изюминкой. Её стиль всегда был элегантным, чуть театральным, но утончённым, и сегодня она не могла позволить себе ни малейшей ошибки. Каждый элемент — от платья до туфель и аксессуаров — был продуман до мелочей. В голове она снова и снова прокручивала этот образ, представляя, как войдёт в зал под вспышки фотокамер.              За завтраком привычная тишина заполняла дом. Леонид, её муж, был углублён в свои бумаги, почти не обращая на неё внимания, словно премьера его жены была всего лишь ещё одной деталью дня, не более важной, чем деловые встречи или корпоративные звонки. Это стало обыденностью их жизни. Он мельком взглянул на неё лишь для того, чтобы сухо сказать:              — У меня сегодня много дел. На премьеру не смогу прийти.              Его голос звучал без эмоций, почти как извинение, но Рената видела, что он даже не пытался придумать уважительную причину. Она просто кивнула, пожав плечами. Это была не новость. Оба существовали в параллельных мирах, и отсутствие Добровского на важном для неё событии, по правде говоря, даже облегчало её состояние.              “Так будет даже лучше”, — подумала она. Не нужно будет беспокоиться о его равнодушном взгляде или дежурных репликах. Он никогда не понимал её страсть к кино и не проникался её замыслами.              После того, как Леонид ушёл, Рената вызвала няню для Ульяны. Её дочь, как всегда, весело носилась по квартире, беззаботно смеясь и играя с игрушками, совершенно не подозревая, как сильно изменилась жизнь её родителей. Блондинке на мгновение даже полегчало от мысли, что хотя бы у её дочери всё оставалось прежним — счастливое детство. Няня появилась точно в срок, как обычно, и забрала девочку на прогулку, оставив Ренату одну. Теперь она могла сосредоточиться на подготовке к важному событию.              Оказавшись в одиночестве, Рената почувствовала, как напряжение начинает нарастать. Пальцы нервно перебирали украшения на туалетном столике. Не выдержав, она достала из сумочки пачку сигарет — такую знакомую и ставшую почти неотъемлемой частью её жизни в последнее время. Прежде она не курила. Её мир был другим — здоровым, строгим и организованным. Но теперь всё изменилось. Табак словно добавлял ей ощущение спокойствия в самые тревожные моменты, помогал отстраниться от навязчивых мыслей.              Подойдя к окну, Рената закурила, опустив взгляд на прохожих внизу. Город жил своей жизнью — люди спешили по делам, машины гудели в потоке, прохожие пересекались в случайных встречах. Осенний день был прохладным, но солнечным. Лёгкий ветер шевелил жёлтые листья, которые падали на тротуары. В свете этих будничных картин её нервы слегка успокоились, и с каждой затяжкой сигареты она ощущала, как напряжение постепенно отступает.              Запах табака напомнил ей о Земфире. Это стало каким-то символом их отношений — сигареты, разговоры, тишина, музыка, вечерние встречи, когда город погружался в сумерки, а их двоих охватывало чувство близости и тепла. Мягкая улыбка невольно тронула её губы. Земфира всегда умела создавать вокруг себя атмосферу, в которой Рената чувствовала себя по-настоящему живой.              Литвинова выбросила окурок, вдохнула свежий воздух и, вернувшись к зеркалу, оглядела себя в отражении. Платье сидело идеально, макияж был сдержанным, но выразительным. Блондинка поправила выбившуюся прядь волос и улыбнулась своему отражению. Она была готова встречать этот вечер — и себя в нём.              

***

      Кинотеатр был погружен в деловую суету — со всех сторон раздавались отрывистые команды, работники носились по фойе, завершая последние приготовления перед премьерой. Прожекторы ярко освещали роскошную красную дорожку, на которой вскоре должны были появиться гости. Однако вся эта пышная обстановка мало волновала Ренату. Несмотря на уверенность в том, что организация пройдет на высшем уровне, внутри у неё всё сжималось от нервозности. Она медленно прошла по залу, чувствуя на себе взгляды окружающих.              Гости начали собираться, заполняя фойе радостным гулом. Коллеги, друзья, критики — все стремились обменяться парой слов с Ренатой, восхищённо смотрели на её наряд на премьере её нового фильма. Она отвечала улыбками, но всё было для неё поверхностным, словно разговоры происходили на фоне, а она была где-то далеко, погружённая в свои мысли. Её взгляд беспрестанно скользил по толпе, выискивая кого-то.              И вдруг её сердце замерло на долю секунды. В дверях появилась Земфира. Она стояла на пороге, одетая просто, но в то же время вызывающе неординарно: кожаная куртка, растянутая майка под ней, тёмные брюки, массивные ботинки и немного мятый шарф, который выглядел так, будто она натянула его в последний момент. Её лицо слегка нахмурено — от яркого света софитов, а может, и от общего напряжения. Певица выглядела так, будто ей было не по себе среди этого гламура и суеты, словно она оказалась здесь против своей воли, но всё равно пришла. Ради неё.              Земфира огляделась, и их взгляды встретились. В этот момент для Ренаты всё вокруг будто замедлилось: голоса притихли, музыка остановилась, и даже воздух стал каким-то тяжёлым. Она увидела, как брюнетка нерешительно смотрит по сторонам, её плечи слегка подрагивают от нервного напряжения.              Литвинова, стараясь держать себя в руках, двинулась ей навстречу, чувствуя, как каждое движение даётся ей с трудом. Её сердце билось быстрее, чем обычно, руки слегка дрожали. Земфира, заметив её приближение, чуть улыбнулась. Эта улыбка была лёгкой, почти незаметной, но именно она заставила всё внутри Ренаты перевернуться.              — Ты пришла, — прошептала она, и слова прозвучали как-то сдавленно. Волнение захлестнуло её, но улыбка не сходила с лица.              — Я же обещала, — мягко ответила Земфира, склонив голову немного набок. Её глаза блестели, но она не выдала ни капли того внутреннего волнения, которое, наверняка, испытывала. Брюнетка коротко кивнула и едва коснулась руки Ренаты. Её пальцы слегка сжались на мгновение, как будто передавая невидимое тепло.              — Я знала, что ты придёшь… Я предчувствовала, но всё равно так боялась… — Блондинка, не сумев сдержать эмоций, тихо засмеялась. Она не отпускала руку Рамазановой, словно этот маленький жест был якорем, удерживающим её в реальности, когда всё вокруг казалось таким зыбким.              Земфира чуть наклонилась к ней, и её голос прозвучал тихо, но уверенно:              — Я здесь ради тебя, Рената. Только ради тебя.              Литвинова почувствовала, как тёплая волна пробежала по телу. Она знала, что Земфире некомфортно среди этого шума и толпы. Она видела, как та время от времени неловко оглядывается вокруг и дергается. Но певица была здесь, и это было самым важным.       

***

      Зал, заполненный до отказа, погрузился в мягкий полумрак, и мерцание огней сценических прожекторов осветило Ренату, стоящую на сцене. Её светлые волосы мягко переливались, а глаза, полные тихого волнения и решимости, внимательно оглядывали зал. Сегодня был её вечер. Весь тот труд, который она вложила в создание фильма, теперь, наконец, увидит свет.              Она говорила сдержанно, но искренне, начиная свою речь благодарностями. Голос Ренаты звучал ровно, но Земфира, сидя в зале, видела, как её руки иногда едва заметно подрагивали. Она знала Ренату достаточно, чтобы почувствовать скрытое напряжение за этой безупречной внешней оболочкой. В глубине души Рамазанова восхищалась этой женщиной, её силой, её умением справляться с напряжением, даже когда волнение, казалось, готово было выплеснуться наружу. Земфира смотрела на неё, не отрываясь, едва слушая слова. Всё её внимание было сосредоточено на этой женщине, которая так неожиданно, но так прочно вошла в её жизнь.              Когда Рената закончила свою речь, зал разразился аплодисментами. Свет софитов погас, и экран ожил первыми кадрами фильма. Литвинова медленно спустилась со сцены и на ощупь пробралась к своему месту. Земфира видела, как к ней приближается режиссёр, как её тонкая фигура садится рядом, а затем теплая ладонь едва заметно касается руки Рамазановой. Это простое прикосновение сразу разрушило все планы певицы сохранять спокойствие и сосредоточиться на фильме.              Земфира нервно огляделась, как будто опасаясь, что кто-то может заметить их связь. Но в зале царила тишина, все были поглощены фильмом. Брюнетка неуверенно взяла Ренату за руку. Их пальцы переплелись, и Земфира почувствовала, как спокойствие медленно возвращается к ним обеим. Девушка откинулась назад, чувствуя, как сердце постепенно замедляет свой ритм. Она скользнула взглядом по лицу Ренаты — та смотрела на экран, но её напряжение исчезло, и теперь она выглядела более расслабленной.              Земфира чуть наклонилась вперёд, приближаясь к её уху, и тихо, почти неуловимо прошептала:              — Ты молодец. И не нервничай, всё отлично. Я с тобой.              Эти слова, шёпотом сказанные в темноте зала, словно растворились в воздухе, но Рената кивнула, слегка сжимая её руку в ответ. Она на мгновение закрыла глаза, словно ловя это мгновение покоя и тепла, которое дарила ей Земфира. В этом кратком обмене жестами и взглядами было столько смысла, что больше ничего не требовалось. Они сидели рядом, рука к руке, и их маленький мир, который был так тщательно скрыт от окружающих, казался самым естественным и правильным.              Земфира на мгновение перевела взгляд на экран, пытаясь сосредоточиться на фильме. Перед ней разворачивалась работа Ренаты — то, над чем она так долго трудилась. Она смотрела на мелькающие лица актёров, на смену сцен, но все её мысли были только о Литвиновой. О том, как сильно она гордилась ею в этот момент. О том, что Рената должна знать это, должна чувствовать, что она рядом. “Она должна знать, что я всегда буду за неё”, — мысленно повторяла певица.              Рената, ощутив эту невидимую волну поддержки, совсем успокоилась. Её плечи больше не были напряжены, дыхание стало ровнее, а лёгкая улыбка не сходила с её лица. Возможно, впервые за долгое время она позволила себе расслабиться. Это был её вечер. Не только из-за фильма, но и потому, что рядом была Земфира. Теперь было не страшно. Совсем.              

***

      Земфира и Рената, слегка захмелевшие и счастливые, буквально вывалились из дверей ресторана на Ордынке. Премьера прошла блестяще — зал несколько минут не утихал от оваций, и даже самые строгие критики не могли скрыть восхищения. Весь день был наполнен напряжением, но теперь, когда всё было позади, съемочная группа нашла убежище в уютном ресторанчике, где музыка и смех смешивались с запахами вкусной еды и дорогого вина. Однако духота и шум наконец сделали своё дело — женщины вышли подышать свежим ночным воздухом.              Холодный ветерок слегка обжёг их раскрасневшиеся от веселья лица. На улице совсем никого не было, только изредка проезжали машины, разбавляя ночную тишину. Земфира прикурила сигарету и глубоко затянулась. Сигаретный дым плавно поднялся вверх, растворяясь в ночном воздухе. Глаза на мгновение закрылись — в этом жесте чувствовалось не только облегчение, но и скрытое удовольствие от долгожданного покоя. Девушка всегда чувствовала себя спокойнее и свободнее, когда рядом была Рената.              — Так вот, представляешь, — Земфира сделала ещё одну затяжку, и в её голосе зазвучали весёлые нотки. — Этот гений решил, что можно подремать прямо на саундчеке! — она фыркнула, прикрывая ладонью рот, чтобы не рассмеяться громче. — Я просто не могла поверить своим глазам! Мы начинаем играть, а барабанщик сидит с закрытыми глазами и… посапывает!              Рената, уже изрядно расслабленная, взорвалась заразительным смехом, еле удерживая сигарету в руках. Её смех был таким тёплым и искренним, что даже Земфира, обычно сдержанная, не могла удержаться и улыбнулась в ответ. Она на мгновение забыла обо всём — о назойливых журналистах, сплетнях, чужих взглядах. Этот момент принадлежал только им, и в нём было что-то волшебное.              Земфира снова выдохнула дым, наблюдая, как он поднимается в прохладный воздух. Рената шагнула чуть ближе, и её пальцы аккуратно поправили сползающую с одного плеча куртку певицы. Этот простой жест, полный нежности и заботы, разбудил в Рамазановой неожиданную волну тепла. Она обняла Ренату за талию, притянув её к себе. Брюнетка чувствовала тепло тела блондинки, запах её духов, и в этот момент мир казался идеальным. Но реальность жестко вернулась в их жизнь вместе со скрипом открывающейся двери. Им пришлось отстраниться.              На террасу вышел Вдовин, прищурив глаза от яркого света у входа. Сигарета торчала у него в зубах, и он, заметив женщин, направился к ним уверенной походкой.              — Рената, ещё раз поздравляю с премьерой! Фильм просто потрясающий, — сказал он, искренне радуясь за режиссёра. Затем его взгляд переключился на Земфиру, которая старательно пыталась сделать вид, что её здесь нет. — Земфира, кстати, тебя тоже поздравляю. Честно сказать, не ожидал тебя увидеть. Ты же не любитель таких мероприятий.              — Зато ты любитель, Вдовин! — мгновенно ответила Земфира, не теряя хватки.              — Учусь у лучших, — рассмеялся Игорь и прикурил сигарету, выпуская кольца дыма в ночное небо.              Рената почувствовала лёгкое напряжение в воздухе. Хотя оно и не было явным, она уловила перемену в тоне Земфиры. Ей показалось, что в этот момент она стала лишней, словно их разговор перешёл на другой уровень, и её присутствие стало ненужным. Литвинова слегка отступила назад.              — Прошу прощения, мне нужно сделать звонок, я отлучусь на минутку, — тихо сказала блондинка, как будто ожидая молчаливого одобрения от Земфиры.              Земфира коротко кивнула ей, не сводя взгляда с Игоря.              — Конечно, только не мерзни. Лучше зайди внутрь, — добавила она, стараясь вернуть заботу в свой голос и смягчить атмосферу.       Рената одарила её лёгкой улыбкой и медленно направилась обратно в ресторан, оставляя Земфиру и Игоря наедине. Они стояли на террасе, вдвоём, наблюдая за редкими машинами, проезжающими по пустынной улице. Рамазанова затянулась, не обращая внимания на мужчину, пока тот, наконец, не собрался с духом.              Однако певица не сразу отреагировала на вопрос Вдовина, медленно выпуская струйку дыма. Ночной воздух на мгновение показался ей прохладнее, чем был на самом деле.              — Давно? — повторил он, его тон был слегка насмешливым, но Земфира сразу поняла, к чему он клонит.              — Что давно? — она прищурилась, явно не желая отвечать на его вопрос. Слишком много мыслей мелькало в её голове, чтобы с ходу пускаться в объяснения.              — Земфира Талгатовна, — протянул Игорь, глядя на неё с хитрой улыбкой. — Я не слепой. Со зрением у меня всё в порядке.              — Пока что, — бросила она с усмешкой, снова затянувшись и выпустив дым тонкой струйкой в его сторону.              — Ладно тебе, — не сдавался мужчина, видя её очевидное желание уйти от разговора. — Я всё понял ещё когда ты показала мне аранжировки для нового альбома на той неделе. Творишь, пока творится, да?              Земфира бросила на композитора усталый взгляд. Окурок оказался на асфальте. Рамазанова затоптала его ногой, и он погас, как и её желание продолжать этот разговор.              — Игорь, только никому, ладно? — её голос стал тише, хотя уголки её губ приподнялись в сдержанной улыбке. Но за этой маской скрывалось напряжение.              — Слушай, сначала ты думаешь, что я слепой, потом — что тупой. Как-то определись уже, — пошутил он, внимательно наблюдая за ней.              — А я давно определилась, — парировала она.              Наступила пауза, но Вдовин, казалось, ждал своего момента. Его глаза сверкнули, и с хитрой ухмылкой он добавил:              — Это было понятно по твоему красноречивому взгляду, когда тот пузатый дядечка пригласил нашего замечательного режиссёра на танец. Видела бы ты своё лицо!              Земфира поморщилась, вспоминая, как тот нахальный мужчина увёл Ренату прямо у неё из-под носа. Его руки на талии Литвиновой, его самодовольные шутки. Певица с трудом сдерживала себя, чтобы не встать и не забрать блондинку обратно.              — Вдовин! — Рамазанова осекла его, закатив глаза, но в её голосе всё же проскользнула нотка смеха.              — А что Вдовин? Я молчу, — отшутился он, и оба рассмеялись, будто это сняло напряжение.              Несмотря на весёлую нотку в разговоре, Земфира чувствовала, как внутри у неё всё сжимается. Она понимала, что их связь с Ренатой становилась всё более заметной и слишком явной для окружающих, что могло обернуться проблемами. Игорь был далеко не дурак, и, если он что-то понял, слухи начнут разрастаться.              — Ладно, пойдём обратно, — сказала она, кивая в сторону двери. — Пора закругляться.              Они вернулись в ресторан, и атмосфера там была уже совсем другой. Пьяные разговоры и смех вперемешку с громкой музыкой заполнили помещение, создавая ощущение хаоса. Земфира начала ощущать, как её тяготит это общество. Её энергия иссякла, и она с трудом подавляла желание сбежать от всего этого.              Девушка оглядела зал и заметила Ренату, которая стояла в окружении оператора и его спутницы. Литвинова оживлённо беседовала, но в её глазах Земфира уловила скрытую усталость. Она подошла ближе, извинившись перед собеседниками:              — Простите, я на минутку буквально заберу госпожу режиссёра.              Они отошли в сторону, и Земфира, избегая пристального взгляда Ренаты, быстро сказала:              — Ре, я домой уже поеду, хорошо?              Рената подняла брови, явно удивлённая:              — Домой? Уже?              — Да, устала, — коротко ответила Земфира, потупив взгляд. — Ты не обращай внимания, это просто день такой. Но я правда больше не могу здесь находиться.              Рената на мгновение замялась, её взгляд стал чуть мягче, и после короткой паузы она тихо предложила:              — А можно я с тобой?              Земфира удивлённо посмотрела на неё:              — Со мной?              — Ой… ну если… если я не напрашиваюсь и не рушу твои планы, — Рената вдруг засмущалась, пытаясь подобрать слова. — Я просто уже не могу смотреть на них всех. Упиваются, как в последний раз. А я бы с удовольствием зашла к тебе… на кофе.              — На кофе? — Земфира не смогла удержаться и заулыбалась. — Можно и на кофе.              Блондинка покраснела, слегка опустив глаза. Земфира смотрела на неё с едва скрываемым удовольствием — она обожала эти моменты, когда Рената вдруг становилась уязвимой и немного неуверенной.              — Закажешь такси? — спросила Рената, быстро поднимая взгляд. — А я пока схожу за пальто.              — Как скажете, товарищ режиссёр, — шутливо ответила Земфира, уже доставая телефон, чтобы вызвать такси.              Рената улыбнулась и направилась за своим пальто, оставляя Земфиру одну. Певица смотрела вслед Ренате, наблюдая, как та исчезает в полумраке ресторана, и её сердце вдруг сжалось от тепла. Этот вечер обернулся не совсем так, как она ожидала, но, пожалуй, именно это и было тем, чего ей сейчас так хотелось — сбежать с Ренатой от всех, хотя бы ненадолго, чтобы остаться наедине.              Земфира снова вышла на террасу. Было прохладно, вечерняя Москва жила своей жизнью: вдалеке слышались шумные машины, иногда крики прохожих, а где-то совсем рядом, в глубине ночи, завывал ветер, легкий и бодрящий. Брюнетка глубоко вдохнула, позволяя свежему воздуху очистить её мысли. Она слышала за спиной приглушённые голоса и музыку из ресторана — звуки праздника ещё тлели за приоткрытой дверью. Шум, смех, разговоры — это было чем-то далеким, незначительным. Всё вокруг казалось чужим, словно другим миром, который она покидала ради единственного правильного решения: уйти отсюда с Ренатой.              “Кофе, да?” — мысленно усмехнулась она.              Земфира вспомнила, как Рената смущённо произнесла это слово, слегка опустив глаза. Такой её видел не каждый. Она всегда была яркой, независимой и уверенной в себе женщиной, которая умела держать внимание и вести за собой. Но в эти моменты, когда они были наедине, она становилась другой. Земфира обожала эту сторону Ренаты, ту уязвимость, которую та показывала только ей.              Наконец, такси было вызвано. Рамазанова убрала телефон в карман и посмотрела в сторону двери, ожидая, когда появится Рената. Прошло лишь несколько минут, когда блондинка появилась, накидывая на плечи своё пальто.              — Такси уже едет, — сказала певица, слегка приподнимая уголки губ, почти незаметно.              — Отлично, — Рената остановилась рядом, поправляя воротник своего пальто, и между ними воцарилась лёгкая тишина.              Эта тишина была наполнена умиротворением — они стояли на улице, наслаждаясь редким покоем, вдали от шума, людей и обязательств. Только прохладный воздух, свет фонарей и это ощущение полного уединения. Земфира бросила быстрый взгляд на Ренату, наблюдая, как блондинка снова смотрит на неё — тем самым взглядом, которым она могла сказать гораздо больше, чем словами.              — Ты уверена, что хочешь поехать со мной? — тихо спросила Земфира, её голос прозвучал непринуждённо, но в этом вопросе было что-то личное и важное.              Рената посмотрела на неё с лёгким удивлением, как будто этот вопрос был совершенно неуместен.              — Конечно, — спокойно ответила она, не отрывая взгляда. — Почему ты спрашиваешь?              Земфира отвела глаза и ответила медленно, подбирая слова.              — Просто… — начала она, пытаясь сформулировать свои мысли. — Мне казалось, что тебе тут хорошо, что ты хочешь провести время с ними.              Рената покачала головой, будто отметая все эти догадки.              — Нет, здесь слишком много шума, — тихо сказала она, и её голос прозвучал искренне. — Мне хочется покоя… с тобой.              Земфира почувствовала, как её сердце дрогнуло. Она всегда ценила слова, которые Рената произносила с такой искренностью. Это был их личный язык — без лишних фраз, без показного признания.              Фары такси прорезали темноту, освещая тротуар мягким светом. Машина медленно подъехала к ресторану. Рената посмотрела на авто, затем снова на Земфиру.              — Поехали? — спросила она, её голос был спокойным, но взгляд — решительным.              Они не обменялись больше ни словом. Земфира открыла дверь такси, пропустив Ренату вперёд, и села рядом. Она назвала водителю адрес своей квартиры на Фрунзенской набережной, и машина мягко тронулась с места. Внутри салона было тепло, этот контраст с холодом ночи заставил обеих замолчать, погружённых в свои мысли. Ощущение лёгкого напряжения повисло в воздухе — не было никакого дискомфорта, но их молчание наполнилось едва уловимыми эмоциями, от которых сердце Земфиры забилось чуть быстрее.              Путь был коротким — всего пятнадцать минут, но каждая секунда растягивалась, словно вечность. Когда машина остановилась у подъезда, певица первой вышла и, не думая, протянула руку Литвиновой. Блондинка на мгновение замерла, затем улыбнулась и приняла её руку, легко выбравшись из такси. Они остановились перед домом, улица была пустынной, свет от фонарей создавал мягкие тени вокруг. Ночной воздух снова окутал их, но на этот раз прохлада была приятной.              — Спасибо, — коротко сказала Рената водителю, и тот уехал, оставляя их наедине с ночной улицей.              Они молча вошли в подъезд, и Земфира, не дожидаясь лифта, взяла Литвинову за руку, слегка сжимая пальцы. Рената посмотрела на неё и сделала шаг ближе, не отпуская руки. Ночной воздух остался за дверью подъезда, но его свежесть ещё ощущалась на коже, словно отголосок той прохлады, что царила снаружи. Женщина чуть склонила голову набок, её взгляд был внимательным и изучающим. Она знала, что вопросы о вечере, о том, как прошёл день, — это всего лишь слова, но ей было важно услышать ответ от Земфиры, почувствовать её настроение.              — Как тебе вечер? — голос блондинки прозвучал мягко, чуть хрипловато, как будто она давно не говорила.              Земфира чуть улыбнулась, пожала плечами и ответила, глядя в сторону:              — Всё как обычно. Шум, свет, толпа… Ты же знаешь, как я это «люблю», — она сделала акцент на последних словах, но её глаза, казалось, искрились теплом, которое редко показывалось в обычной обстановке.              Рената сделала шаг ближе, её мягкий запах духов заполнил пространство между ними. Она снова посмотрела на Земфиру — её взгляд был настойчивым, словно она искала в ответе девушки что-то большее.              — А что не как обычно? — голос Литвиновой стал ниже, вкрадчиво пробиваясь через эту невидимую стену, за которой Земфира часто прятала свои настоящие чувства.              Рамазанова поймала её взгляд, и напряжение, которое лишь секунду назад висело в воздухе, стало таять, как лёд на весеннем солнце. Её лицо стало мягче, она тихо выдохнула, словно делая это впервые за вечер.              — Не как обычно то, что ты здесь, — шепнула Земфира, её голос звучал настолько тихо, что казалось, слова были предназначены лишь для того, чтобы раствориться в тишине подъезда. В этот момент раздался лёгкий звон лифта, и двери с тихим шорохом открылись перед ними.              Они вошли внутрь. Лифт был небольшим, с тусклым жёлтым освещением, которое заполнило пространство приглушённым светом. Стены были покрыты зеркалами, но они не смотрели на отражения — всё внимание было сосредоточено друг на друге. Как только двери закрылись, мир за пределами кабины остался где-то там, словно отрезанный. Это было место, где оставалась только тишина, и каждое движение имело особое значение.              Певица вдруг обняла голубоглазую за талию, притягивая её ближе. Рената чуть вздрогнула от неожиданности, но тут же расслабилась, позволив своим рукам обвить шею брюнетки. Они стояли в полумраке, и этот короткий миг близости казался вечностью. Лифт, медленно поднимающийся наверх, был словно на другой планете, где нет места чужим взглядам или обязательствам.              Рената склонила голову к плечу Земфиры, её тёплое дыхание коснулось шеи. Закрыв глаза, она позволила себе быть настоящей, отпустив все маски, которые носила в течение вечера. В этот момент её голос звучал тише шёпота:              — Я хотела сказать это ещё в ресторане, — её голос дрогнул от искренности. — Но там было слишком много людей. Спасибо, Зе. Ты всегда рядом, поддерживаешь меня.              Вместо того, чтобы ответить Ренате, Земфира склонилась и мягко поцеловала её. Сначала нерешительно, словно пробуя на вкус эту близость, но затем, почувствовав, как женщина отвечает на поцелуй, она позволила себе погрузиться в это ощущение полностью. Блондинка подалась ближе, её губы дрожали от этого прикосновения, но она отвечала на каждый жест Рамазановой с такой же нежностью и страстью. Их дыхание смешалось, и они забыли о том, где находятся, забыли о времени — лишь их тела, объятые этим внезапным порывом, были реальностью.              Когда поцелуй, наконец, оборвался, они остались стоять, глядя друг на друга. Взгляд Ренаты был мягким, но её глаза сияли ярко, как огни ночного города. Земфира медленно провела большим пальцем по её щеке и, не говоря ни слова, просто улыбнулась — тихо, почти незаметно.              Лифт остановился, и двери вновь открылись, но женщины ещё какое-то время не двигались, не отпуская друг друга.