a little death

      Земфира не убирала руку до того момента, пока Рената полностью не расслабилась, наслаждаясь последними волнами удовольствия, прокатывающимися по её телу. Певица медленно вышла из своей женщины, аккуратно, словно не хотела прерывать этот момент. Она поднесла руку, на которой всё ещё было подтверждение желания Ренаты, к своим губам и медленно, по одному, облизала каждый пальчик, смотря прямо в глаза блондинки.              Рената завороженно наблюдала за этим движением. Её щеки слегка покраснели, но не от стыда — это было восхищение и удивление, как певица могла быть одновременно такой уверенной и нежной. Затем Литвинова, чувствуя внезапный прилив желания, притянула Земфиру к себе и жадно поцеловала её. Она почувствовала на языке собственный вкус. Этот момент был настолько интимным, что её сердце, казалось, замерло на секунду. Ей нравилось это ощущение — целовать девушку, которая только что этими самыми пальцами и языком доставила ей ни с чем не сравнимое удовольствие.              Земфира с улыбкой оторвалась от губ Ренаты, своим носом нежно потерлась о её носик и игриво чмокнула в губы, словно заключая их близость в нечто большее, чем просто физическое удовольствие. Рамазанова откинулась на подушки, притягивая Литвинову к себе, и Рената устроилась на её груди.              Полумрак спальни создавал интимную и почти сказочную атмосферу. Прикроватный торшер освещал только угол комнаты, его мягкий свет играл на стенах, рисуя причудливые тени. Темно-синие полупрозрачные шторы пропускали слабый лунный свет, который лёгкими линиями скользил по деревянному полу, отражаясь на паркете холодными, мерцающими отблесками. Аромат лаванды, слегка смешанный с запахом свежего постельного белья, наполнял воздух тонкой, успокаивающей ноткой.              Земфира, лёжа на спине, чувствовала теплое тело Ренаты, прижатое к её груди. Они были окружены мягкостью одеяла, которое лёгкими волнами огибало их полуобнаженные тела. Литвинова лежала голая, её кожа светилась в тусклом свете, тогда как Земфира всё ещё была в спортивном топе, который, казалось, контрастировал с обстановкой и делал её ещё более загадочной и уверенной. Головка Литвиновой уютно устроилась на груди Земфиры, её пальцы скользили по животу певицы, будто рисуя невидимые узоры.              В голове Ренаты было столько мыслей, но, казалось, ни одна не могла оформиться в слова. Просто быть здесь, чувствовать тепло её тела и слышать спокойное, ритмичное дыхание Земфиры — это было всё, что ей сейчас нужно. Рамазанова, чувствуя прикосновения Ренаты, понимала, что этот момент был для неё важен не только физически, но и эмоционально. Она знала, что Литвинова впервые открылась ей полностью, и теперь наступала та часть, когда нужно было говорить — обсуждать, что произошло. Но каждая мысль казалась глупой и лишней. Все эти слова о том, как они чувствуют друг друга, казались банальными.              Но вдруг Рената, будто прочитав её мысли, нарушила тишину.              — Зе... — прошептала она, чуть приподняв голову.              — Ммм? — отозвалась Земфира, её голос был мягким, почти ленивым, как будто она только что проснулась.              Рената вздохнула, улыбнувшись, и прошептала, глядя в глаза Земфире:              — Мне так хорошо с тобой.              Земфира кивнула, её взгляд был полон тепла.              — А мне с тобой, — тихо добавила она, прикасаясь губами к лбу Литвиновой.              После короткой паузы Рената, набравшись храбрости, снова посмотрела на Земфиру, теперь с некоторой долей неуверенности в глазах.              — Я... могу? — её голос был едва слышен, но Земфира сразу поняла, о чём она говорит. — Тоже... попробовать? — Рената прикусила губу, её сердце заколотилось быстрее. Ей казалось, что это звучит глупо, но желание подарить Земфире те же эмоции, что она испытала, было слишком сильным.              Земфира мягко улыбнулась, касаясь её лица, убирая прядь светлых волос с лба Ренаты.              — Конечно, можешь, — ответила она тихо, чувствуя, как её сердце приятно замирает. — Но только если ты этого хочешь.              Литвинова снова опустила глаза, её пальцы неуверенно скользнули по телу Земфиры, как будто она боялась сделать что-то не так. Но внутри у неё всё пылало от желания быть ближе к этой женщине. Её пальцы скользнули по коже брюнетки, изучая её тело, медленно погружаясь в это новое для неё занятие.              Земфира накрыла руку Ренаты своей, направляя её движения. С каждым новым прикосновением Рената всё больше ощущала, как её власть над закрытой и сдержанной Земфирой растёт. Её движения становились более уверенными, и она с интересом наблюдала за тем, как тело певицы откликается на её касания. Её рука медленно скользнула ниже, к бедрам, и она с замиранием сердца спросила:              — Так? — её голос был полон лёгкой неуверенности, но внутри неё разгоралось желание услышать одобрение.              Земфира, слегка прикусив нижнюю губу, кивнула.              — Да, — выдохнула она, чуть подаваясь вперёд, словно подталкивая Ренату к тому, чтобы продолжать. — Ты всё делаешь правильно.              Эти слова вдохновили Ренату, и она продолжила изучать тело Земфиры, осторожно, но более уверенно. Её рука, подогреваемая страстью, опустилась ниже, к её лону, где влажная кожа обжигала пальцы. Литвинова медленно проводила рукой, стараясь повторить движения, которые сама недавно испытала.              — Теперь чуть глубже, — прошептала Земфира, её голос начал дрожать от возбуждения. — Да, вот так...              Рената, возбуждённая от того, что доставляет Земфире удовольствие, почувствовала себя сильнее. Её пальцы нащупали чувствительные точки, и она начала двигаться увереннее, чувствуя, как тело певицы откликается на её прикосновения. Теперь она понимала, как её прикосновения воздействуют на певицу, как её движения могут свести с ума ту, кого она всегда считала недосягаемой. И это знание, это ощущение власти только усиливало её возбуждение. Рената видела, как лицо Земфиры расслабляется, как она закрывает глаза, полностью отдаваясь этому моменту.              — Тебе... нравится? — снова спросила Рената, её голос теперь звучал более уверенно, почти властно.              Она знала ответ, но хотела слышать его снова и снова. Земфира, чувствуя, как её тело откликается на каждое прикосновение, застонала. Она едва могла говорить, но её желание донести до Литвиновой, как сильно она её чувствует, пересиливало всё.              — Ооо, да, — всхлипнула Земфира, её голос был хриплым, насыщенным желанием. — Пожалуйста, Ре…              Эти слова, произнесённые таким чувственным тоном, заставили Ренату почувствовать небывалую уверенность. Она понимала, что больше не нуждается в указаниях — теперь она вела их игру. Её пальцы двигались всё быстрее, находя нужный ритм, и она видела, как тело Земфиры начинает слегка подрагивать в такт её движениям.              — Ещё... сильнее, — выдохнула Земфира, её тело с каждым мгновением двигалось всё интенсивнее, как будто она была готова немедленно сорваться в пропасть наслаждения. Бедра двигались навстречу руке Ренаты, и это движение казалось таким естественным.              Блондинка не могла оторвать взгляд от девушки. Обычно сдержанная и спокойная Земфира сейчас полностью отдавалась ей. В этом моменте не было ничего, кроме чистого, необузданного желания, и Рената ловила каждый миг, наслаждаясь тем, как её прикосновения открывают певицу с другой стороны.              — Ты такая... — прошептала Литвинова, её голос дрожал от возбуждения. — Ты такая красивая, когда... — Её голос сорвался, когда Рамазанова выгнулась, её тело напряглось, и она выдохнула глубокий, хриплый стон, который пронзил Ренату до глубины души.              Земфира дрожала от каждого нового прикосновения, её дыхание стало прерывистым, и в этот момент она поняла, что приближается к пику. Она крепче вцепилась в простыни, её глаза были плотно закрыты, а мысли путались в нарастающем вихре удовольствия.              — Да… — выдохнула Земфира, и в этот момент её тело содрогнулось от мощной волны оргазма. Она выгнулась, её стон заполнил комнату, и её рука рефлекторно сжала руку Ренаты.              Литвинова смотрела на это, зачарованная тем, что довела брюнетку до такого состояния. Она чувствовала, как её собственное сердце колотится в груди, но не спешила убирать руку. Она хотела остановить этот момент, запомнить это состояние, когда её движения подарили любимой женщине такое блаженство.              Когда Земфира наконец расслабилась, тяжело дыша, она медленно открыла глаза и встретила взгляд Ренаты. Уголки её губ приподнялись в едва заметной улыбке, а её взгляд был наполнен благодарностью и восхищением.              — Я люблю тебя, — прошептала Земфира, притягивая Литвинову к себе. Её губы нежно коснулись губ Ренаты, и этот поцелуй был полон признательности и тепла. — Спасибо.              Рената, следуя примеру Земфиры, медленно поднесла пальцы к губам и, немного смущаясь, облизала их. Она чувствовала легкое замешательство от этого нового для неё ощущения, но её глаза светились. Легкая дрожь пробежала по её телу, когда она заметила, как Земфира пристально наблюдает за её движениями. Зеленоглазая с восхищением отметила, как быстро Рената учится, как ловко она перенимает каждую деталь.              “Блять, если она всему будет учиться так быстро, то я сорвала джекпот”, — пронеслось в голове Земфиры, и она не смогла сдержать лёгкой усмешки. Певица с нескрываемым восхищением смотрела, как блондинка пробует её на вкус, и в этом моменте была особая чувственность, которая сводила её с ума.              Земфира протянула руку и нежно коснулась подбородка Литвиновой, притягивая её ближе. Глаза Земфиры скользнули по губам Ренаты, влажным и блестящим. Это было чертовски красиво — её Рената, неуверенно и слегка смущённо облизавшая пальцы, словно пытаясь уловить остатки их страсти.              Земфира, чувствуя, как её сердце постепенно замедляется, всё ещё тяжело дышала, пытаясь вернуться к реальности после пережитого наслаждения. Её тело расслабилось, и она позволила себе чуть откинуться назад на подушки, всё ещё ощущая приятное покалывание в конечностях. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь их сбивчивым дыханием, смешанным с шелестом постельного белья.              Рената медленно провела рукой по телу Земфиры, словно пытаясь запомнить каждую его линию, каждый изгиб. Её пальцы мягко скользили по коже певицы, останавливаясь на каждом миллиметре, как будто она не могла насытиться этим моментом.              Ощущение силы, которую она только что испытала, всё ещё дрожало в её пальцах. Её взгляд оставался прикован к Земфире, и даже когда она облизала губы, снова чувствуя на языке её вкус, внутри неё всё ещё кипело желание. Но оно уже было другим — спокойным, насыщенным, как будто они обе достигли пика и теперь могли наслаждаться остатками этого состояния.              Земфира, заметив этот изучающий взгляд, нежно улыбнулась, чуть наклонив голову. Её тёмные волосы, слегка взъерошенные, падали на лицо, и она, не убирая руки с тела Ренаты, просто наблюдала за тем, как её пальцы продолжают медленные движения по её животу.              — Тебе понравилось? — неожиданно спросила Литвинова, её голос был тихим, почти шепотом, но в нём звучала нотка удовлетворённости и нежной заботы.              Земфира, улыбнувшись, медленно кивнула, касаясь пальцами губ Ренаты.              — Больше, чем ты можешь себе представить, — её голос был глубоким и насыщенным, как будто всё её существо, её душа и тело, были теперь на волне этого тёплого послевкусия. — Ты меня приятно удивила. Даже... даже больше, чем я ожидала, — она чуть приподнялась на локте и, не отводя глаз от Ренаты, наклонилась, чтобы нежно поцеловать её в шею.              Литвинова затаила дыхание, когда ощутила губы Земфиры на своей коже. Это было таким естественным и в то же время интимным движением. Певица прижалась чуть крепче, и Рената почувствовала, как её сердце снова начинает биться быстрее. Но теперь это было не от страсти, а от теплого, щемящего чувства, которое росло в её груди.              Они продолжали лежать рядом, тесно прижавшись друг к другу, как будто боялись, что это волшебство вдруг исчезнет, стоит лишь отодвинуться. Земфира мягко взяла Литвинову за руку, вплела пальцы в её волосы, запустив их в мягкие пряди, и медленно, почти неуловимо, начала гладить её по голове. Рената закрыла глаза, наслаждаясь этим простым, но таким уютным жестом.              Это было именно то, что ей было нужно после всех этих эмоций — спокойствие и безопасность, которые она чувствовала рядом с Земфирой.              Литвинова слегка повернулась на бок, прижимаясь к Земфире всё плотнее. Её голова уютно устроилась на груди певицы, а пальцы продолжали лениво рисовать невидимые узоры на её коже. Ритмичные, ленивые движения пальцев Литвиновой на её коже будто погружали певицу в гипнотическое состояние. Это было как тихая медитация, где не нужно было ни о чём думать, только ощущать присутствие друг друга. Земфира, всё ещё поглаживая её по голове, чувствовала, как в ней растёт тёплое, умиротворённое чувство. Весь мир словно перестал существовать — не было ничего, кроме их двоих, их тел и этого момента.              Литвинова, слегка повернув голову, уловила запах кожи Земфиры — тот неповторимый аромат, который всегда напоминал ей о том, кто рядом. В голове промелькнула мысль о том, как долго она искала это ощущение — безопасность, спокойствие и покой, которые теперь были осязаемыми рядом с этим человеком. Она сделала глубокий вдох, и едва заметная улыбка тронула её губы. Мысли о том, как мир за окном крутится, обсуждает и осуждает, исчезли — сейчас важна была только Земфира, её тёплая кожа, её спокойное дыхание, её присутствие.              “Как мы к этому пришли?” — задумалась Рената. Она вспомнила их первую встречу, ту искру, которая тогда пронеслась между ними, но казалась мимолётной. И вот они здесь, так близко, что больше не было нужды ни в словах, ни в объяснениях. Рената никогда не думала, что сможет чувствовать себя с кем-то такой свободной и настоящей.              — Ты когда-нибудь думала... что у нас будет вот так? — вдруг тихо спросила Рената, её голос был едва слышен, как будто она говорила это больше для себя, чем для Земфиры.              Она ощущала, как Земфира на мгновение замерла, и ей показалось, что певица тоже погружена в свои мысли. Блондинка подняла глаза, ожидая ответа, и заметила, как на лице певицы промелькнула тень воспоминаний.              — Нет, — наконец ответила Земфира с лёгкой задумчивостью. — Я даже не думала, что смогу так… открыться перед кем-то. Но с тобой… — она сделала паузу, будто подбирая слова. — С тобой это просто произошло. Как будто всегда должно было быть так.              Эти слова проникли в сознание Литвиновой, как тепло, медленно заполняющее её тело. Земфира мягко поцеловала её в макушку, задержав свои губы чуть дольше обычного. Это прикосновение было как печать, как подтверждение того, что сейчас они были именно там, где им суждено быть.              Рената не ответила, но её улыбка стала ещё шире, и она крепче прижалась к Земфире, наслаждаясь её теплом. Она чувствовала, как её сердце начинает успокаиваться, и в голове поселилась сладкая, приятная тишина. Все тревоги исчезли, оставив только ощущение полноты. Она закрыла глаза, но её тело продолжало чувствовать каждое касание Земфиры — каждый её выдох, каждое лёгкое движение руки по её волосам.              Она закрыла глаза, чувствуя, как её сознание начинает медленно уплывать в сон, но она не хотела засыпать. Не хотела терять этот момент. Однако её тело уже больше не слушалось — слишком много эмоций, слишком много ощущений за один вечер.              Земфира заметила, как дыхание Ренаты становится всё более ровным и глубоким. Она продолжала нежно гладить её по волосам, погружаясь в свои собственные мысли. Этот момент был таким простым, но в то же время таким невероятным. Она никогда не думала, что рядом с ней может оказаться человек, который даст ей столько тепла и нежности и в то же время окажется стольким же зависимым от неё самой. Рамазанова не знала, чего ещё ожидать от их отношений, но была уверена в одном — она никогда не захочет уйти от этого. Сейчас её жизнь казалась наполненной смыслом, как никогда.              Певица почувствовала, как её собственные веки становятся всё тяжелее. Она попыталась бороться с этим, но сон медленно подступал.              — Ты — моё всё, — неожиданно прошептала Земфира, тихо, почти не осознавая, что произнесла это вслух.              Рената услышала эти слова и, не открывая глаз, улыбнулась. Земфира в последний раз взглянула на женщину рядом, её лицо было спокойно и безмятежно, словно она наконец нашла своё место в мире. Этот вид вызвал у неё улыбку. Она мягко поцеловала её в висок, а затем, положив голову на подушку рядом с ней, позволила себе погрузиться в глубокий, умиротворённый сон.              Спальня наполнилась тишиной.              Лунный свет скользил по полу, создавая мягкие блики на стенах, тени от занавесок лениво дрожали под лёгким ветерком. Лаванда всё ещё окутывала комнату своим успокаивающим ароматом. Их тела, плотно прижатые друг к другу, утонули в мягкости постели. Они обе наконец нашли своё место в этом мире — друг с другом.              

***

      Рената проснулась рано, ещё до рассвета, когда комната была окутана густым полумраком. Её тело всё ещё приятно ныло после ночи. Она посмотрела на певицу, которая мирно спала рядом, и едва заметно улыбнулась. Дыхание брюнетки было ровным и спокойным, волосы мягко лежали на подушке, а руки обнимали одеяло.              Наблюдать за тем, как эта сильная, уверенная в себе девушка выглядит такой беззащитной во сне, было почти завораживающим. Будить её не входило в планы Литвиновой, и она аккуратно выскользнула из-под одеяла, стараясь не создавать шума.              Рената подняла с пола рубашку Земфиры, немного помятую и пахнущую духами певицы и чем-то, что теперь ассоциировалось у блондинки с домом. Рубашка была ей явно велика, но это было лучше, чем надевать на себя с утра платье, которое валялось тут же, рядом с одеждой зеленоглазой. Накинув её, Рената медленно вышла из спальни и направилась на кухню, стараясь не шуметь.              Когда она вошла в кухню, светлые лучи утреннего солнца уже начинали скользить по полу, и вся комната постепенно наполнялась мягким светом. Рената взяла турку, стоявшую на столешнице, и включила плиту. Звук закипающей воды раздался тихим шипением, наполняя тишину кухни.              Блондинка достала телефон, задумчиво прокрутила список вызовов и набрала номер матери.              — Алло, мама, доброе утро, — сказала Рената, переложив телефон в другую руку, чтобы проверить кофе. — Не стала вчера уже заезжать за Ульяной, слишком поздно вернулась.              Голос матери с нотками заботы и лёгкого упрёка заполнил пространство, но женщина лишь улыбнулась. Она знала, что это не обида, просто волнение.              — Да, заберу её сегодня… Хорошо, хорошо, через пару часов приеду. Спасибо, что всегда выручаешь.              Она не сразу заметила, что кто-то стоит в дверном проёме, опершись на косяк. Земфира наблюдала за ней с лёгкой ехидной улыбкой, скрестив руки на груди. В этот момент Рената, казалось, выглядела по-особенному: её волосы были слегка растрёпаны после сна, рубашка накинута небрежно, и она стояла у плиты, где уже начинал пахнуть свежесваренный кофе. Эта картина была настолько простой и домашней, что Земфира не могла оторвать от неё глаз.              Земфира дождалась окончания разговора, приблизилась к блондинке и, не говоря ни слова, обвила её талию обеими руками. Литвинова вздрогнула от неожиданности, но тут же расслабилась, когда почувствовала знакомое прикосновение. Она повернулась лицом к Земфире, её глаза встретились с тёмными, задумчивыми глазами певицы.              — Доброе утро, — тихо произнесла Рената, чувствуя, как внутри неё снова просыпается какое-то странное чувство. — А я тут кофе... варю.              — Доброе, красотка, — прозвучал слегка насмешливый голос Земфиры. — Что за модный показ ты тут устроила? Решила полностью поменять гардероб? Сначала куртки, теперь рубашки?              Рената смутилась, чувствуя, как её лицо покрывается лёгким румянцем. Она посмотрела вниз на рубашку, которая явно висела на ней не по размеру, и лишь слегка улыбнулась.              — Ну если ты так и дальше будешь смущаться, кофе мы сегодня не попьём, — игриво произнесла Земфира, наклонившись ближе. — Кажется, он убегает.              Рената едва успела развернуться к плите и снять горячий напиток, который уже начал подниматься. Она поставила чашки на столешницу, вздохнув с облегчением.              — Если бы ты знала, Литвинова, как охуенно смотришься в моей одежде, — её голос стал мягче, но в нём всё ещё слышалась лёгкая ехидца. — Хотя без неё ты смотришься ещё лучше.              Рената тихо выдохнула, слегка улыбнувшись. Но Земфира не собиралась отпускать её так просто. Певица развернула блондинку к себе и жадно поцеловала, на этот раз настойчиво, без вариантов для отступления. Поцелуй был глубоким, требовательным, и Рената, почти инстинктивно, обвила её шею руками, прижимая её ближе. Рамазанова подвела её к столу, одним уверенным движением усадила на него, а сама встала между её коленями, которые Литвинова чуть раздвинула, давая ей возможность подойти ближе.              Теперь между ними не было ни стеснения, ни неуверенности. Вчерашняя осторожность исчезла, как будто её никогда не было. Рената больше не боялась проявить свою страсть, и Земфира чувствовала это каждой клеткой своего тела. Их поцелуй становился всё глубже, словно они не могли насытиться друг другом.              Земфира чуть отстранилась, чтобы посмотреть на лицо Литвиновой, её губы были влажными от их поцелуя, глаза блестели. Она тихо выдохнула, всё ещё удерживая её за талию.              — Ты что-то говорила про кофе? — прошептала она, едва сдерживая улыбку, глядя на чашки, которые теперь остывали на столешнице.              Рената рассмеялась, легко проведя рукой по её щеке.              — Кажется, мы его упустили, — с улыбкой ответила она, и в этот момент в её сердце было только одно чувство — абсолютное счастье.              Земфира, едва слышно фыркнув, наклонилась ближе и продолжала настойчиво осыпать шею Ренаты поцелуями, мягко, но уверенно спускаясь всё ниже, её руки скользили по спине Литвиновой, заставляя ту вздрагивать от приятных ощущений.              — Зе, подожди, пожалуйста... — голос Ренаты дрожал, но она старалась сохранить ясность мыслей. — Нужно забрать Ульяну от мамы, я обещала через пару часов приехать...              Земфира лишь едва заметно усмехнулась, не переставая ласкать её кожу, словно не обращая внимания на слова Литвиновой. Певица чуть наклонилась к уху блондинки и тихо прошептала, одновременно обводя ушную раковину губами:              — В чём проблема? — её голос был низким, бархатистым, и чувствовалось, что девушка знала, насколько сильное влияние она оказывает на Ренату. — Через пару часов приедем, заберём Улю. Успеем.              Рената зажмурилась, чувствуя, как волна тепла и расслабления прокатывается по её телу от прикосновений Земфиры. Но мысль о дочери не отпускала её, и она заставила себя говорить дальше:              — Я же не могу забрать Ульяну в том платье, в котором пришла вчера... — она едва сдерживала смех, когда Земфира снова прошлась губами по её ключице. — Зееее, ну подожди...              Земфира, очевидно, не собиралась останавливаться, её руки уверенно скользили вниз по бокам Ренаты, а губы продолжали исследовать её шею и плечи.              — Можешь забрать её в моей рубашке, — игриво предложила певица, приподняв голову и бросив на Литвинову лукавый взгляд. — Тем более, тебе она идёт.              Рената не выдержала и рассмеялась, её смех был звонким и искренним.              — Ты неисправима, — ответила она, слегка отталкивая Земфиру, но не слишком уверенно, чтобы та перестала её целовать совсем.              Земфира, поняв, что её намёки на второй раунд, вероятно, не приведут к успеху, с небольшой долей разочарования оторвалась от любимого тела. Она сделала шаг назад, всё ещё держа Литвинову в своих объятиях, и с притворной обидой пробормотала:              — Литвинова, вот умеешь ты момент обосрать...              Рената, наконец, расслабилась, соскользнув со стола с помощью Земфиры и оказавшись в её объятиях.              Она прислонилась к её груди, чувствуя, как сердце Земфиры бьётся ровно и спокойно, её тепло обволакивало. Земфира обняла её крепче, вдыхая её запах, который всегда успокаивал и притягивал её одновременно.              — Мне ведь и правда нужно ехать, — тихо проговорила Рената, всё ещё удерживая лёгкую улыбку на губах, глядя куда-то в сторону, будто извиняясь за испорченные планы.              — Я понимаю, — ответила Земфира, склонившись к её уху. — Но ты всё равно красивая, даже когда обламываешь меня.              Рената снова рассмеялась, подняв голову, чтобы встретиться с её взглядом. Земфира смотрела на неё с усмешкой, но в её глазах читались нежность и любовь, которые делали их связь особенной. Каждая мелочь — от игривых подколов до таких вот моментов — была наполнена смыслом, который они обе ощущали без слов.              — Если хочешь, я подброшу тебя до дома, переоденешься, а потом к маме, — предложила Земфира, нежно поцеловав её в лоб. — И Улю заберём вместе.              Рената кивнула, ощущая, как Земфира медленно отпускает её, и отступила, всё ещё удерживая её за руки.              — И рубашку свою я забираю, — добавила, улыбаясь, Рамазанова, глядя на Ренату в своей одежде.              — Я всё равно тебе её не отдам, — подмигнула Литвинова, оглядывая себя в рубашке, которая, как ни странно, действительно выглядела на ней хорошо.              

***

      Земфира и Рената подъехали к дому на Патриарших, но никто не спешил выходить из машины. Дождь барабанил по крыше, создавая мелодичный, успокаивающий фон. Улица, обычно оживлённая, в этот день была удивительно пустынна — редкие прохожие, укрытые зонтами, спешили по своим делам. Прохладный ветер играл с золотыми и багряными листьями, кружившими в воздухе, прежде чем они опустятся на влажную мостовую. Время, проведённое вместе, тянулось, как сладкая пауза перед неизбежным расставанием.              Рената, пообещав матери забрать Ульяну через пару часов, ушла в спальню переодеваться. Но ей не удалось быстро сменить одежду. Земфира догнала её, обняла сзади, зарылась лицом в светлые волосы и быстро доказала, что два часа — весьма растяжимое понятие, когда рядом с тобой любимый человек.              Сейчас, сидя в тёплом, уютном коконе машины, они не хотели расставаться. Воздух был наполнен едва уловимым ароматом духов Ренаты, смешавшимся с запахом дождя, проникшим через приоткрытое окно. Они сидели близко друг к другу, и Земфира, полностью сосредоточенная на Литвиновой, не могла оторвать от неё взгляда. Её пальцы нежно гладили светлые волосы Ренаты, а губы медленно приближались к распухшим от утренних поцелуев губам любимой. Её прикосновения были одновременно нежными и уверенными, полными желания продлить этот момент.              “Как она красива, когда позволяет себе расслабиться”, — думала Рамазанова, наслаждаясь ощущением тепла, которое исходило от Ренаты. Ладони певицы ласково скользили по плечам блондинки, задерживаясь на шее, где чувствовался быстрый ритм её пульса.              — Ты такая нереальная, — тихо прошептала певица. Она снова наклонилась, чтобы поймать губы Ренаты, но в этот раз остановилась всего в миллиметре. Их дыхания смешались. Эта пауза, напряжённая и сладкая, казалась бесконечной. Рената, полузакрыв глаза, едва заметно улыбнулась, чувствуя, как её сердце учащённо бьётся в ожидании. — Я могла бы целовать тебя бесконечно… — добавила Земфира с лёгкой улыбкой.              Рената тихо рассмеялась в ответ, ей было уютно в этих объятиях, как никогда раньше. Она словно растворялась в Земфире, не думая ни о чём другом, только об этом ощущении теплоты и близости. Женщина крепко держалась за плечи брюнетки, и её руки, чуть дрожащие от тепла и эмоций, скользили ниже. Она понимала, что пора бы уже двигаться, но что-то внутри противилось этому. Земфира, своим тихим, почти гипнотическим шёпотом, не давала ей вернуться в реальность.              — Зе, мне правда нужно идти, — слабо возразила Рената, но её голос был мягким, и в нём не чувствовалось твёрдой решимости. — Мама уже наверняка ждёт…       Земфира отстранилась на секунду, но не позволила этой паузе затянуться. Она нежно провела пальцем по линии подбородка Ренаты, притягивая её лицо к себе ближе.              — Ещё пару минут… — прошептала она, и их губы снова встретились.              Машина казалась идеальным убежищем, и они могли бы остаться там навсегда, но реальность постепенно начинала вторгаться в их мир. Они даже не подозревали, что из окна на третьем этаже за машиной уже давно наблюдала Алиса Михайловна. Она не видела деталей, но чёрное авто было ей знакомо. Рената уже приезжала точно на такой же машине поздно вечером, когда забирала Ульяну, объяснив тогда, что её подвезла «новая приятельница». Это вызвало лёгкое удивление у Алисы. Раньше таких приятельниц у её дочери не было — приятельниц, с которыми бы Рената задерживалась допоздна. Литвинова-старшая отметила про себя эту деталь, но тогда не придала ей большого значения.              Спустя каких-то пятнадцать минут дверь квартиры открылась, и на пороге появилась Рената. Алиса, затаив дыхание, с удивлением смотрела на дочь. Она выглядела по-другому — будто наконец выспалась за долгие годы. Лицо Ренаты светилось, в глазах блестела необычная живая искра, которую Алиса давно не видела. Рената казалась лёгкой, как будто сбросила с плеч груз многолетних забот и переживаний, и это было непривычно. Она была не просто отдохнувшей, а по-настоящему расслабленной, почти парящей, с мечтательной улыбкой на губах.              Литвинова-старшая заметила эту перемену сразу. Её дочь, обычно серьёзная и немного отстранённая, выглядела как человек, который обрёл внутренний покой. Казалось, её ничто не тревожит, и в её взгляде было нечто новое, беззаботное и по-настоящему счастливое.              — Рената, ты сегодня просто сияешь, — заметила Алиса, пристально наблюдая за дочерью. — Ты что, помирилась с Леонидом?              Этот вопрос был осторожным, будто мать хотела прощупать почву. Ей казалось, что что-то изменилось в личной жизни дочери, но она не могла сразу догадаться, в чём дело.              Рената на мгновение застыла, словно не сразу поняла, о чём говорит мама, затем с задумчивым кивком ответила:              — Да, да, мама… помирились, — но в её голосе не было никакого убеждения. Она даже не взглянула на женщину.              Литвинова-старшая сразу же уловила в голосе что-то фальшивое, неискреннее. Рената быстро отвернулась, как будто хотела скрыть это мгновенное сомнение, и продолжила свои дела. Она начала собирать Ульяну, аккуратно застёгивая на ней куртку и поправляя шапочку, но её мысли явно витали где-то далеко, словно она мысленно всё ещё находилась там, где была до этого. Алиса лишь глубже уверилась в своём подозрении. Дело явно не в Леониде. Что-то другое делало её дочь такой спокойной и радостной. Или кто-то другой.              “Ну и что, что эта Земфира странная, — подумала Алиса, внимательно следя за дочерью. — Да, она не как все. Зато Рената с ней находит общий язык. Ни с одной подругой такой радостной не была”. Алиса Михайловна всегда была строгой и осуждала необычные решения дочери, но сегодня, глядя на неё, чувствовала, что, возможно, именно общение с певицей идёт на пользу Ренате.              Но она и представить не могла, что дело здесь не просто в дружбе. Девушка, с которой её дочь стала так близка, пробуждала в Ренате то, что раньше было скрыто. С Земфирой она нашла то, чего не могла найти ни в одном другом человеке — полное принятие и свободу быть собой. С ней она чувствовала себя по-настоящему живой, готовой открыться новому, испытывать радость и страсть, не прячась за масками или ожиданиями других. Это был совсем другой мир — мир, где можно кричать её имя среди ночи, сжимая простыни в руках, не боясь осуждения, не скрывая своих желаний.              — Рената, а как там твоя премьера? Скоро уже? — спросила Алиса, стоя в коридоре и наблюдая, как дочь собирает Ульяну. Глаза Литвиновой-старшей, слегка прищуренные, скользнули по фигуре дочери, словно пытаясь уловить каждую деталь.              Рената, стоя перед зеркалом в прихожей, рассеянно поправила волосы. Светлые пряди упали на её плечи, и она машинально отбросила их назад. Взгляд её на секунду задержался на собственном отражении — глаза, большие и expressive, сияли живым блеском, а лёгкая улыбка не сходила с губ, хоть она и пыталась её скрыть.              — Да, мама, на следующей неделе, — отозвалась она.              — И как, много людей будет? — Алиса попыталась продолжить разговор, ловя каждое слово дочери.              — Ну, все… актёры, операторы, команда… — голос Ренаты был спокойным, но в глазах промелькнуло что-то большее, лёгкий блеск.              Мать почувствовала это мгновенное изменение и решила рискнуть с прямым вопросом.              — И Земфира? — осторожно спросила она, чуть прищурив глаза.              Рената замерла на секунду. Она запнулась, мгновенно вспоминая сегодняшнее утро, когда Рамазанова, лёжа под ней, сдалась и согласилась пойти на премьеру, лишь бы губы блондинки не останавливались. Это было их маленькое сражение, в котором победила не сила слов, а нежность и упорство прикосновений. Певица сначала, как всегда, сопротивлялась, говорила что-то о том, что не любит публичность, но после нескольких настойчивых поцелуев сдалась. Рената прекрасно знала, как добиться своего, и Земфира это обожала — поддаться ей было даже приятно.              — И… Земфира, — наконец тихо произнесла Рената, её лицо озарилось едва заметной улыбкой.              Она снова вернулась к своим мыслям, к этим коротким утренним моментам, к тому, как Земфира тянулась к ней, шептала ей что-то нежное и, казалось, была готова на всё ради того, чтобы продлить этот миг. Воспоминания волнами накрыли Ренату, и она поймала себя на том, что уже несколько минут пытается застегнуть маленькие ботиночки Ульяны у двери.              Алиса уловила спокойствие в глазах дочери, которое она давно не видела. Это было больше, чем просто удовлетворение от работы или личных успехов — это был настоящий внутренний покой, который, казалось, окутывал Ренату. Она видела, как блондинка уходит в себя, но это не пугало её. Наоборот, в этом было что-то хорошее, настоящее.              Когда Рената уже собралась выйти, повязав Ульяне шарфик на шею, Алиса вдруг, словно между делом, тихо сказала:              — Знаешь, дочь… если вы и правда так хорошо ладите, я не против. Ты действительно стала гораздо спокойнее. Думаю, это общение пойдёт тебе на пользу.              Эти слова застали Ренату врасплох. Она обернулась к матери, в её глазах мелькнула смесь удивления и благодарности. Алиса никогда раньше не говорила ничего подобного о её друзьях. Рената, слегка улыбнувшись, коротко кивнула в ответ, не желая вдаваться в подробности. Но внутри она почувствовала тепло — это было тихое материнское благословение, простое и ненавязчивое, но именно такое, которое ей сейчас было нужно.              — Спасибо, мама, — мягко ответила Рената.              Рената подхватила Ульяну на руки и вышла из дома, чувствуя лёгкость в душе. На улице её встретил холодный ветер, трепавший волосы, но ей было тепло. Она достала телефон, чтобы вызвать такси, и вдруг увидела сообщение от Земфиры: «Спасибо тебе».              Прочитав это короткое послание, Рената снова улыбнулась. Она знала, что Земфира редко выражает свои чувства словами, предпочитая действия, прикосновения и взгляды. Но это «спасибо» было чем-то большим. Это было признанием, благодарностью за утро, за нежность, за то, что Рената каждый раз как-то умудрялась показывать ей, что рядом с ней можно быть собой.              Рената посмотрела на Ульяну, которая с интересом наблюдала за голубями на дорожке, и в этот момент поняла, что она по-настоящему счастлива. Да, это было именно счастье. Это она знала наверняка.