a little death

      Рената Литвинова стояла у кухонной плиты, механически помешивая овсянку деревянной ложкой. Это утро было таким же, как и все предыдущие: её муж читал газету за столом, а Ульяна, ещё не до конца проснувшись, зевала и тёрла глаза. Обычные утренние ритуалы, привычные и, казалось бы, спокойные. Но для Ренаты этот порядок был невыносимым. Её мысли постоянно возвращались к Земфире, как маятник, застывший в одном положении.              "Земфира..." — это имя звучало в её мыслях, словно запретное слово, которое нельзя произносить вслух. Даже просто думать о ней казалось чем-то неправильным, но она не могла остановиться. Её задумчивые зелёные глаза, тонкие пальцы, которые всегда держали сигарету. "Что я сделала не так?" — вопрос, на который Рената всё ещё не находила ответа. — "Сбежала, не сказав ни слова. Как будто я сделала что-то ужасное".              Женщина взглянула на своего мужа, который увлечённо перелистывал страницы газеты, не замечая её отстранённости. Всё вокруг было таким знакомым и «правильным», как она часто повторяла себе. Дом, семья, работа — каждый день повторялся один и тот же сценарий, словно выученный наизусть. Но это ощущение правильности уже давно не приносило ей спокойствия. Теперь ей казалось, что она просто играет роль в этом спектакле.              Рената крепче сжала деревянную ложку, продолжая размышлять: "Не могу даже написать ей, боюсь, что она снова сбежит". Она поймала себя на том, что снова смотрит на телефон, будто ждёт сообщения, хотя прекрасно понимала, что этого не произойдёт.              

***

             Тем временем Земфира нервно шагала по набережной, почти истоптав землю вдоль берега. В руках у неё дымилась сигарета — единственное, что могло сейчас отвлечь.              "Рамазанова, ты просто мастер по части самоуничтожения. Как ты могла просто уйти? Трусливо сбежать, не дождавшись её. Она наверняка ждала", — девушка машинально затянулась, глядя на мутные волны.              Дым уносило ветром, но мысли её были тяжёлыми, словно бетонные плиты, которые невозможно сдвинуть. Певица не могла перестать думать о Ренате. После того вечера в монтажной её жизнь превратилась в непрерывный поток тревожных мыслей.        Вчера она случайно столкнулась с Вдовиным на одном из мероприятий, и он сказал ей всего лишь пару слов: "Литвиновой понравилась песня. Она спрашивала о тебе". Эта информация зажгла маленький огонёк надежды в душе Земфиры, но его мгновенно потушили сомнения. "Да, песня понравилась. А ты? Ты ей вообще нужна?"              Она отшвырнула окурок в сторону, наступив на него с такой силой, словно пытаясь раздавить собственные мысли. "И что теперь? Пойти к ней и что сказать? Извини, мол, испугалась твоих объятий? Или лучше сразу предложить дружбу с перерывами на мои нервные срывы?"              Земфира усмехнулась своим мыслям: "Да, отличная идея. Сначала сбежать, а потом вернуться и объяснить, что ты просто боишься своих чувств. Это ведь так зрело, так по-взрослому. И вообще, Земфира, ты же обещала себе, что больше не будешь видеться с ней. Москва большая, можно больше никогда не сталкиваться с Ренатой Литвиновой".              Девушка осознавала, что её чувства к актрисе выходят за рамки простого восхищения. Но как она могла управлять этим? Все её попытки вести себя как обычно лишь приводили к тому, что она замыкалась в себе ещё сильнее. Курение и бесконечные прогулки по набережной не помогали.              Даже музыка не приносила успокоения, а напротив, только усиливала тоску. Песни рождались из боли и незакрытых вопросов.              В какой-то момент певица остановилась и, посмотрев на своё отражение в мутной воде, подумала: "Ты не сможешь быть с ней просто приятельницей, Рамазанова. Уж прости. Эта женщина свела тебя с ума. И ты не можешь не замечать её. Она нужна тебе. Теперь осталось только придумать, как не испугать её окончательно".              И теперь они обе, Рената и Земфира, не зная об этом, жили параллельно. Каждая погружалась в свои мысли, боясь сделать первый шаг и даже признаться себе, как сильно они нуждаются друг в друге.              

***

      Это был обычный будний день. Литвинова, как всегда, находилась на репетиции в театре, но её мысли были далеко от сцены. Она двигалась по площадке, произносила реплики, но всё казалось ненастоящим, словно она сама стала зрителем, наблюдающим за собственным жизненным спектаклем со стороны.              Во время перерыва она поспешила в гримёрную, заперла за собой дверь и, усевшись на стул, бессильно опустила голову на руки. "Почему так сложно?" — думала она, нервно потирая лоб и пытаясь собраться с мыслями. Внутри всё разрывалось от напряжения. Эти чувства к Земфире были словно раскалённые угли, которые она пыталась удержать в руках, не обжигаясь, но чем сильнее старалась, тем больше ран они оставляли.              "Нет, так больше не может продолжаться. Я просто медленно схожу с ума", — с этими мыслями Рената, подняв голову, выдохнула. Она вновь вспомнила тот вечер, объятие, страх, что сделала что-то неправильно.              Женщина даже начала искать даты концертов Земфиры и следить за музыкальными событиями в Москве, надеясь "случайно" столкнуться с ней. Обычно уверенная и спокойная, теперь она была на грани срыва.              "Ах, я ведь даже до сих пор не вернула ей куртку", — подумала она. Куртка, которую Земфира оставила ей, была идеальным предлогом для встречи, но даже эта мысль вызывала у Ренаты тревогу.              И вот наконец она решилась. Впервые в жизни, не обдумав всё до мелочей, она отважилась на важный шаг. "Я могу просто вернуть куртку. И поблагодарить за песню. Это ведь нормально, да?" — убеждала она себя, хотя внутри всё трепетало от волнения.              Номер Земфиры был у неё уже давно, но сколько раз она смотрела на эти цифры, не в силах нажать на кнопку вызова? Сколько раз она ловила себя на мысли, что боится, что девушка не ответит?              "Хватит трусить, Литвинова!" — она, сжав пальцы, наконец набрала заветные цифры. Сердце бешено колотилось, когда она услышала гудки. Один, два... И вдруг, неожиданно быстро, на том конце провода взяли трубку.              — Рената? — голос Земфиры был слегка удивлённым, но, как всегда, ровным и слегка ироничным. — Что-то случилось?              Рената на мгновение замерла, услышав её голос. Казалось, вся тревога исчезла. Только её имя, произнесённое брюнеткой, и всё встало на свои места. "Так вот где я нахожу покой", — подумала она, пытаясь собраться с мыслями.              — Случилось, — актриса выдохнула, словно сбрасывая груз с плеч. Она попыталась сделать свой голос более спокойным и манерным, как обычно, но в нём чувствовалась какая-то растерянность, которую она не могла скрыть.              В трубке воцарилась тишина. Земфира, казалось, не торопилась с ответом, давая Ренате время подумать. Однако Литвинова отчетливо слышала её дыхание. Удивительно, но эти звуки успокаивали её. Они были самым настоящим из всего, что происходило за последние недели.              — Зе, — наконец, начала она, замечая, как дрожит её голос. — Я просто хотела поблагодарить тебя.              — Не стоит, — в голосе рокерши послышалась улыбка. — Ты бы поступила так же.              Эти слова могли бы показаться легкомысленными, но в них ощущалась глубина. Земфира всегда умела разрядить обстановку.              Рената улыбнулась, но её сердце всё ещё колотилось.              — И... куртка, — наконец добавила она, осознавая, как забавно звучит эта фраза в контексте столь напряженного разговора. — Я ведь так и не отдала тебе твою куртку. Надо бы её вернуть.              На другом конце линии Земфира на мгновение замерла, словно обдумывая каждое слово, прежде чем ответить.              — Куртка... Да, — протянула она, растягивая слова. — Ну что ж, неплохой повод для встречи, правда?              Литвинова почувствовала, как её щёки вспыхнули.              — Да, давай встретимся, если тебе будет удобно, — произнесла блондинка чуть быстрее, чем планировала. — Я отдам тебе её. И... Вот. Все.              — Хорошо, — Земфира сделала паузу. — Давай сегодня, часов в 6? В парке Горького есть хорошее кафе. Там всегда мало людей.              Сердце Ренаты затрепетало: "Она действительно хочет меня увидеть?"              — До встречи, — прошептала она, и на том конце провода раздался тихий вздох певицы, прежде чем связь прервалась.              Рената отложила телефон и посмотрела на свои руки. Всё происходило слишком быстро. Она впервые решилась на это — сделать первый шаг навстречу кому-то. Не просто знакомому, не просто другу. "Я же просто верну куртку, верно? Она точно не подумает, что я навязываюсь", — попыталась успокоить себя блондинка.              Литвинова торопливо шла по коридору театра, постукивая каблуками. Репетиция уже закончилась, но эмоции внутри не утихали. Она уже была готова выскочить на улицу, когда вспомнила про одно важное дело. "Надо же маму предупредить, что заберу Улю попозже..." — пронеслось у неё в голове, и она, вздохнув, остановилась у выхода, чтобы набрать номер матери.              Мир вокруг, с его привычными декорациями театра, внезапно показался Ренате далёким и нереальным. Всё её внимание было сосредоточено на предстоящей встрече с Земфирой. Куртка, которую она теперь почти не снимала, стала своеобразным амулетом. Женщина ощущала, как запах её духов смешивается с ароматом, оставшимся от брюнетки, создавая странное, но приятное ощущение близости, пусть и иллюзорной.              — Алло, мам, привет! Как там Ульяна? — её голос слегка дрогнул, но она старалась говорить как можно спокойнее.              — Ульяна ждёт не дождётся, когда ты её заберёшь. Советую поторопиться. Я сегодня еще планирую попасть на выставку, — голос матери был резок, как удар плети.              — Выставка? А ты не говорила... — Рената слегка запнулась, пытаясь понять, как уложить всё в этот день, который уже казался наполненным до предела.              — А что тут говорить? Ты всегда забираешь её в четыре, — ответ был настолько холодным и равнодушным, что блондинка внутренне сжалась.       — Мам, сегодня я очень занята. У нас дополнительная репетиция, — попыталась она оправдаться, хотя и понимала, что это звучит неубедительно.              — Рената, — резко оборвала её мать. — Давай будем честны. Я, конечно, очень люблю Ульяну, но не забывай, что я не её родная мать. Она почти не проводит с тобой время и, возможно, скоро даже забудет, как ты выглядишь. Поэтому, будь любезна, найди для неё немного времени.              Блондинка была ошеломлена словами матери, которые словно ледяная волна окатили её. "Чёрт, я опять что-то упустила. Я всегда что-то упускаю...", — — думала она, с трудом сдерживая слёзы. Её руки сжались в кулаки, и телефон чуть не упал на асфальт.              — Мам, я… — её голос дрогнул, но ответ был уже неважен: мать положила трубку, не дождавшись объяснений.              Рената была охвачена бурей эмоций и мыслей. Она злилась на себя, на свою жизнь, в которой всё всегда шло наперекосяк. "Ну почему всё не так? Почему всё всегда через жопу?!" — спрашивала она себя, отчаянно пытаясь найти выход из этой ситуации. И вдруг её осенило.              Не раздумывая, она схватила телефон и снова набрала номер Земфиры. В этот раз она не успела даже сформулировать мысль, как в трубке уже зазвучал знакомый, уверенный голос:              — Передумала отдавать куртку? — произнесла девушка с лёгкой насмешкой, будто ожидала чего-то забавного.              — Земфира... Там мама не может посидеть с Ульяной, и... — Рената начала говорить что-то сбивчиво, теряя нить своих мыслей от волнения.              — Так, погоди. Проблема только в том, что ты не знаешь, с кем оставить дочку? — в голосе послышалась улыбка, как будто она ожидала чего-то более серьёзного. "О боже, Литвинова, драматизируешь, как всегда", — она, похоже, уже была готова услышать что угодно.              — Ну... да, — произнесла Литвинова, замявшись. Она не знала, как Рамазанова отнесётся к ребёнку. И вдруг её простая просьба разрушит всё, что она так старательно выстраивала.              Но вместо тяжёлого вздоха или разочарованного молчания блондинка услышала совсем другое:              — Тогда проблем нет. Приезжайте обе. Кстати, Ульяна когда-нибудь каталась на корабликах? — голос певицы звучал легко и с почти детским энтузиазмом.              — Что, правда? Можно её взять с собой? К тебе? — Рената даже не успела осознать, как быстро это произошло. Всё вдруг показалось простым и правильным.              — Конечно, правда. У меня есть двое племянников — настоящие сорванцы, так что дети мне не в новинку, — Земфира говорила с явным удовольствием. — Давай тогда встретимся около входа в парк? Чтобы не потеряться.              — Да... да, удобно. Спасибо, Зе, — актриса почувствовала, как внутреннее напряжение начинает спадать. Её голос стал мягче и теплее, словно она разговаривала с кем-то родным.              — Ну вот и отлично. Жду вас, — брюнетка повесила трубку, оставив Ренату в состоянии легкой эйфории.              

***

      Земфира вскочила с дивана, взглянув на часы. "Блин, наверное, надо что-то купить для её дочери", — подумала она, почувствовав волнение, которое было ей не свойственно. Обычно она всегда сохраняла хладнокровие и уверенность в своих действиях, но сегодня что-то изменилось. Выбежав из дома, она чуть не забыла ключи, но всё же успела схватить их на бегу.              В магазине на углу, куда она часто заходила за сигаретами, оказалось не так многолюдно. Земфира, разглядывая сладости, двинулась между полок. “Что же взять для неё? Шоколадку? Леденец? Нет, слишком просто. Что-то милое, что-то особенное...”. Её взгляд остановился на ярких упаковках с киндер-сюрпризами. “Конечно! Кто устоит перед киндером?” — она широко улыбнулась сама себе, довольная своей находкой. Немного поколебавшись, она добавила ещё одно яйцо на всякий случай, словно это могло гарантировать её успех.              Когда она вышла на улицу, в её голове всё ещё крутились вопросы. “Интересно, понравлюсь ли я Ульяне? Вдруг она испугается меня? Как вообще начать с ней говорить?” — брюнетка судорожно пыталась найти ответы. И, конечно, за всеми этими мыслями скрывался страх перед тем, как отреагирует на их знакомство Рената. Всё дело было в ней.              Парк Горького, место их встречи, выглядел по-осеннему. Разноцветные листья шуршали под ногами редких прохожих. Деревья уже сбросили большую часть листвы, и ветер играл с ними, как с пушистыми облачками. Земфира стояла у входа, без конца поглядывая на часы, её сердце стучало чуть быстрее обычного.              Она ходила по аллее туда-сюда, словно ожидая чего-то важного. Рамазанова выглядела как всегда: чёрная куртка, слегка помятая, джинсы, тёмные очки — типичный «Земфира-стиль». Но сегодня даже в этом привычном наряде она не чувствовала себя такой уверенной.              "Так, спокойно. Это всего лишь ребёнок. Да, но её мама..." — подумала Земфира, и её губы невольно растянулись в улыбке при воспоминании о Литвиновой. "Она сама позвонила... А ведь я решила больше не искать встречи", — девушка хмыкнула, вспоминая свои недавние планы.              Все это забылось, как только в трубке раздался голос блондинки. Все эти обещания «держаться подальше» и «прекратить тянуться к ней» вмиг растаяли. "Я бы никогда не решилась сама ей позвонить... Хорошо, что она сделала этот шаг первой".              В глубине души она осознавала, что даже если ей удастся игнорировать свои чувства, лучше быть рядом, хотя бы как друзья, чем не видеть её совсем. "Может, потом отпустит… Может, потом станет легче…" — мелькнула надежда.              Наконец, её внимание привлекло такси, медленно подъезжающее к бордюру. Сердце Земфиры забилось быстрее, когда она увидела Ренату: статная, в её же чёрной куртке, держащая на руках маленькую девочку. Ульяна была похожа на её миниатюрную копию, с забавными хвостиками. Её синяя куртка ярко контрастировала с осенним пейзажем. В руках девочка сжимала что-то, напоминающее мягкую игрушку, которую она нежно прижимала к себе.              “Вот они”, — промелькнула мысль в голове певицы, и её дыхание слегка сбилось. Но она тут же взяла себя в руки, готовясь встретить их.              Литвинова шла по аллее парка с Ульяной на руках, внешне спокойная и сосредоточенная. Однако внутри её переполняли противоречивые эмоции. Она ощутила знакомое волнение, когда увидела Земфиру, стоящую у входа в парк, но, как настоящая актриса, умело скрывала это за непроницаемым выражением лица. Только когда их взгляды встретились, уголки губ слегка дрогнули, выдавая лёгкую улыбку — почти незаметный, но значимый для неё самой жест.              Подойдя ближе, она поставила малышку на асфальт, чтобы девочка могла сама подойти к брюнетке. Певица присела на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребёнком.              — Привет, я Земфира, — произнесла она с теплотой, стараясь расположить к себе маленького человека. — Это тебе, — звезда мягко улыбнулась, протягивая Ульяне киндер-сюрприз.              Девочка замерла, её глаза загорелись, но она продолжала стоять, прячась за ногой матери. Рената почувствовала, как её переполняет нежность. Эта девушка относилась к её дочери с такой заботой, что блондинка ощутила прилив неожиданной благодарности и любви.              — Спасибо, Зефила, — попыталась произнести Уля, слегка шепелявя, и это прозвучало так трогательно, что у Литвиновой замерло сердце.              “Зефила”, — мысленно повторила она, пряча улыбку. — “Как же мило она её назвала”.              Земфира рассмеялась и наклонилась ближе к Ульяне.              — Ты можешь звать меня «Зе», как мама, — предложила она, улыбаясь ещё шире. — Так проще, правда?              Ульяна с серьёзным видом кивнула, словно понимая всю значимость момента, и осторожно взяла киндер-сюрприз из рук певицы. Но, не успев раскрыть обертку, она быстро спряталась за спину Ренаты, словно ощутив волну чего-то нового и незнакомого.              Актриса, наблюдая за этой сценой, почувствовала, как что-то тёплое разливается в её груди. Её дочь достаточно легко приняла брюнетку, и это значило для неё больше, чем она ожидала.       Подняв глаза на певицу, Рената заметила, как та, встав с корточек, не сводит с неё взгляда. Этот тёплый и доброжелательный взгляд был полон заботы и понимания. Литвинова невольно затаила дыхание, в её голове пронеслись мысли о том, как естественно они выглядят все вместе.              — Привет, Ре, — произнесла она, слегка наклонив голову, словно иронично приветствуя её. Протянула руку для рукопожатия, но женщина не сразу поняла, что нужно делать. Её мысли всё ещё были где-то далеко.              — Привет, — слегка растерянно ответила Литвинова. Земфира, не раздумывая, взяла её за руку и слегка сжала. Почти машинально она провела большим пальцем по тыльной стороне ладони Ренаты. Это было настолько быстрое и неуловимое движение, что блондинка даже не успела осознать, что произошло. Но для певицы оно имело огромное значение. Словно невидимая связь между ними укрепилась в этот момент.              “Чёрт, Земфира, что ты делаешь?!” — мелькнула мысль у брюнетки, и она, стараясь скрыть смущение, отпустила руку.              — Прислушалась к совету и решила носить мою куртку? — спросила с лёгкой насмешкой, пытаясь разрядить обстановку.              Рената слегка покраснела и, взглянув на куртку, начала оправдываться:              — Я... извини, я собиралась вернуть её, но...              Девушка прервала её быстрым жестом:              — Всё нормально, — она тепло улыбнулась. — Не думай снимать. Пусть пока будет твоей, всё равно холодно.              Режиссёр на мгновение задержала взгляд на темноволосой. Слова последней звучали так, будто они имели гораздо более глубокий смысл, чем просто разрешение носить куртку. Но в тот момент она была настолько погружена в свои мысли, что не придала этому значения. Все тревоги и сомнения исчезли, и, глядя на Земфиру, она ощутила удивительное спокойствие, словно их молчание было самым естественным в мире.              Зеленоглазая, заметив, что блондинка задумалась, решила взять ситуацию в свои руки.       — Ну что, Ульяна, идём на кораблики? — спросила она, стараясь привлечь внимание девочки.              Ульяна выглянула из-за спины матери, её лицо снова озарилось улыбкой.              — Да! Хочу калаблики! Мама, можно? — она потянула Ренату за руку, но та всё ещё молчала, погружённая в свои мысли.              Земфира, не сдержав улыбки, ответила за неё:              — Конечно можно. Пошли, — она протянула руку девочке.              Ульяна, почувствовав, что в этой незнакомой тёте нет никакой опасности, уверенно взяла её за руку и взглянула на маму. Та слегка кивнула, выражая одобрение.              "Ну что ж, кажется, первый тест пройден. Теперь главное — не облажаться", — подумала Земфира, глядя на маленькую ручку, крепко сжимавшую её пальцы.              На борту небольшой крытой лодки, плавно скользящей по Москве-реке, царила атмосфера уюта и почти семейного тепла. Певица специально выбрала это судно, чтобы защитить Ренату и её маленькую дочь Ульяну от пронизывающего осеннего ветра. Сама же Земфира, стараясь избавиться от волнения, ловила на себе каждый взгляд Литвиновой, что лишь усиливало её переживания. "Лишь бы не испортить всё..." — мелькнуло у неё в голове.              Ульяна, как любой ребёнок, не терпела ограничений. Её маленькие ручки и большие любопытные глаза требовали большего. Мать строго запретила ей выходить на палубу, объяснив, что там слишком холодно. Однако Земфира, с её природным обаянием и лёгкостью, нашла компромисс.              — А давай мы закутаем тебя в плед и выйдем ненадолго? Я покажу тебе Москву не через стекло, а по-настоящему, — предложила она, с лёгкостью угадав желания девочки.       Ульяна тут же радостно закивала. Её детский восторг был заразителен, и Земфира, не сдержав улыбки, кивнула проводнице, которая принесла мягкий, тёплый плед. Пока Уля нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, брюнетка присела на корточки перед девочкой, чтобы снова установить зрительный контакт.              — Ну что, принцесса, ты не боишься? — спросила она с улыбкой, укутывая Ульяну в плед, словно в царское одеяние.              — Нет! — ответила Ульяна с уверенностью, глядя на Земфиру своими серьёзными глазами.              — Совсем? — с поддразниванием продолжала Рамазанова, приподняв одну бровь.              — Совсем, — девочка надменно выпятила грудь, словно собираясь покорить весь мир.              — Хорошо, — произнесла девушка, хитро прищурившись и приняв серьёзный вид. — Но знаешь, я могу держать только кого-то одного — или тебя, или твою маму. Ветер на реке такой сильный, что может кого-то сдуть! — она сделала большие глаза, и Ульяна, сжавшись в пледе, спросила:              — Мама, ты не уйдёшь? — спросила малышка, повернувшись к Ренате.              — Нет, Ульяна, я подожду вас здесь, — ответила женщина, стараясь сохранять строгий вид, но в её глазах читалась нежность.              — Зе, пойдём, — девочка потянула Земфиру за руку, как будто между ними уже давно была установлена своя, особенная связь.              — Пойдём, — улыбнулась певица. — Но только под пледом. Я тебя укрою и подниму, чтобы ты всё увидела, идёт?              — Да! — кивнула девочка с таким воодушевлением, что это рассмешило Ренату.              Брюнетка легко подняла копию Литвиновой на руки, прижимая её к себе, как будто она была самой большой драгоценностью. Удивительно, как естественно это получилось — Земфира казалась такой спокойной и уверенной рядом с ребёнком. Ульяна же, не чувствуя ни малейшего стеснения или страха, обвила её шею своими маленькими ручками и полностью доверилась, словно эта необычная тётя в чёрном носила её на руках каждый день.              Рената не могла оторвать от них глаз. Что-то внутри неё трепетало. Она видела, как нежно Земфира держит её дочь, показывая на проплывающие мимо здания и мосты. Девочка вцепилась в неё покрепче, а певица тихо шептала что-то на ухо, и Ульяна, видимо, соглашаясь, кивала.              “Как же это просто... и красиво", — подумала Рената, ощущая удивительное спокойствие. Земфира так легко нашла подход к её дочери, как будто это было чем-то само собой разумеющимся. Это был тот редкий момент, когда актриса могла просто наблюдать, не чувствуя тревоги. Всё было на своих местах, всё казалось правильным.              Она продолжала смотреть на девушку, стоящую на палубе с Улей на руках, и не могла не удивляться тому, как легко певица вписалась в этот новый мир — её мир. "Может, всё не так уж и сложно, как кажется", — мелькнула мысль у Литвиновой.              После увлекательной прогулки на лодке они неспешно гуляли по осеннему парку. Воздух был прохладным и свежим, в нём ощущался аромат опавшей листвы и приближающейся зимы. В некоторых местах на асфальте виднелись лужи, и Ульяна, как любой ребёнок, не могла не пытаться в них залезть. Земфира, внимательно наблюдая за девочкой, взяла её за руку, и Рената, не отставая, присоединилась с другой стороны. Когда малышка попыталась сделать шаг к очередной луже, они одновременно подняли её над землёй.              — Уля, смотри, ты умеешь летать! — засмеялась Рамазанова, слегка приподнимая девочку над землёй.              Уля залилась звонким смехом, словно на мгновение взлетая в воздух, а затем вновь приземляясь на асфальт, уже подальше от луж. Каждый раз, когда её поднимали, она радостно хохотала и просила повторить.              — Ещё, ещё! — весело кричала она, и её снова поднимали, осторожно раскачивая из стороны в сторону.              Осенние листья, золотые и оранжевые, кружили в воздухе, тихо опадая на дорожки парка. Земфира и Ульяна то и дело поднимали красивые листочки, рассматривая их с улыбкой.       — Уля, держи, — сказала она, вручая девочке один из них. — Беги, подари его маме.              Ульяна с радостью взяла листик и поспешила к Ренате.              — Мама, на! — сказала она гордо, протягивая подарок.              Блондинка, наблюдая за дочуркой и Земфирой, не смогла сдержать улыбку.              — Спасибо, малышка, — произнесла она, прижимая листик к себе. Затем она перевела взгляд на темноволосую. — И тебе спасибо.              — Не за что, — ответила девушка с теплотой в голосе, продолжая собирать листья для Ульяны.              Парк был полон осеннего очарования — деревья, усыпанные разноцветными листьями, мягкий шум ветра и медленный плеск воды вдали. Они дошли до небольшого мостика, откуда был виден дом Земфиры. Остановившись, она подняла Ульяну на руки, чтобы девочка могла лучше рассмотреть окрестности.              — Смотри, Улька, видишь вон тот балкон? — темноволосая указала на большой сталинский дом. — Вот там я живу. Видишь?              — Ого! — удивлённо воскликнула Ульяна, широко распахнув глаза. — И ты каждый день катаешься на калаблике?              Земфира рассмеялась от такого вопроса и покачала головой:              — Не каждый, но если бы ты приезжала ко мне чаще, мы могли бы кататься хоть целый день.              Ульяна тут же обернулась к матери, её глаза буквально светились от радости.              — Мамочка, а можно мы завтла ещё на калаблике? — спросила она, всё ещё не выговаривая букву «р», что делало её просьбы ещё милее.              Рената, в очередной раз восхищаясь непосредственностью дочери, попыталась объяснить:              — Уля, у Земфиры могут быть дела, — мягко сказала она, надеясь, что девочка поймёт.              Но малышка тут же нахмурилась и посмотрела на мамину подругу:              — Дела? — печально спросила она, заметно погрустнев.              Земфира не могла сдержать улыбки. "Боже, какая же она милая", — пронеслось у неё в голове. Ульяна уже успела покорить её сердце своей искренней и непосредственной радостью. Брюнетка подумала, что ради таких мгновений она готова была бы отложить все свои дела и даже перенести концерты.              — Знаешь, Ульяна, вы с мамой можете приезжать ко мне, когда захотите, — с улыбкой сказала Земфира, мягко коснувшись щеки девочки. — Я буду только рада.              Рената слегка смутилась от этих слов и опустила глаза, на её щеках появился лёгкий румянец. Это было больше, чем просто дружелюбие — в голосе гения звучала искренность и что-то, что заставляло сердце Ренаты трепетать. Она понимала, что Земфира не привыкла раздавать обещания направо и налево, и её слова значили гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд.              Ульяна, переполненная счастьем, подпрыгнула, едва не выпав из рук девушки:              — Ула! Мама, можно? Мы плидём?              Литвинова, улыбаясь, кивнула:              — Конечно, Уля, если у Земфиры будет время, — ответила она, всё ещё ощущая теплоту в груди, которая сопровождала её с самого начала встречи.              Рамазанова перевела взгляд на Ренату и, посмотрев в её голубые глаза, тихо сказала:       — Время всегда найдётся.              Когда пришло время расставаться, Ульяна, уже изрядно утомлённая после насыщенного дня, устроилась на руках у Ренаты. Девочка почти не двигалась, лишь изредка зевая, сонно теребя волосы мамы. Они стояли на улице под мягким светом фонарей, ожидая машину, которая должна была отвезти их домой. Осенний вечер был прохладным, но не холодным — тот самый момент, когда ещё можно наслаждаться свежестью, не кутаясь в шарфы.              Земфира стояла рядом, в её голове вертелось множество мыслей. Она не знала, что сказать, но ей не хотелось, чтобы момент просто так заканчивался. Хотелось удержать их обеих здесь, рядом с собой, хотя бы на несколько минут.              Словно почувствовав её настроение, Рената первой нарушила молчание.              — Земфира, я хотела тебе сказать… — начала она, слегка поправив Ульяну на руках. — Спасибо за песню. Она... она была просто волшебной. Честно говоря, лучшего подарка я и не могла себе представить.              При упоминании песни у девушки сжалось сердце. Слишком свежи были раны, которые она вложила в эти строки. Чтобы не дать эмоциям взять верх, она быстро сменила тему, стараясь скрыть свою уязвимость за привычным юмором.              — А ещё ты забыла отдать куртку, — лукаво усмехнулась она, переводя разговор в лёгкое русло. — Но ничего, тебе она явно нужнее. Отдашь в следующий раз?              Рената улыбнулась, склонив голову набок, её глаза засияли.              — В следующий раз? — переспросила она, слегка смутившись, явно не ожидая такого поворота событий.              Рамазанова кивнула, стараясь не выдать своего внутреннего волнения. Она понимала, что каждая такая встреча для Ренаты была шагом через страхи и неуверенность, и сама певица больше всего на свете боялась оказаться навязчивой. Но эта женщина стоила любых страхов.              — Конечно. Сейчас-то я не могу её с тебя стянуть, — добавила Земфира с весёлой ноткой в голосе, хотя её мысли были далеки от веселья. "Хотя очень бы хотелось", — пронеслось у неё в голове, и она покраснела, пытаясь скрыть свои чувства.              Чтобы отвлечься от этих мыслей, девушка поспешила сменить тему:              — Когда тебе было бы удобно встретиться в следующий раз?              На этот раз она сама решила проявить инициативу. Чувствовала, как неуловимо тонка грань их отношений. С одной стороны, они обе явно испытывали симпатию друг к другу, но с другой — за каждым шагом скрывались опасности. Земфира не хотела напугать Ренату или сделать что-то, что могло бы оттолкнуть её.              — Может быть, в субботу? — задумчиво предложила актриса, пытаясь понять, свободна ли она будет. — Правда, я могу предложить встретиться в монтажной… Мне нужно доделать саундтрек для фильма, сроки горят, — она закатила глаза и добавила. — Нужно уже выпускать фильм.              — Суббота? — задумчиво переспросила Земфира. — Да, конечно, удобно, — на мгновение вспомнила о каком-то давно запланированном мероприятии, но тут же решила: "К чёрту всё! Хоть немного, хоть чуть-чуть, но я хочу быть с ней".              Когда подъехала машина, личный водитель помог блондинке сесть, держа Ульяну на руках. Земфира стояла у бордюра, наблюдая, как они усаживаются в салон. Вечерний свет фонарей освещал лицо Ренаты, придавая ему мягкие черты. В тот момент, когда их взгляды встретились, женщина очаровательно улыбнулась и прошептала губами: «Спасибо». Это было едва заметно, но темноволосая поняла всё без слов.              Она долго махала им вслед, пока машина не скрылась за поворотом. Затем, чуть вздохнув, повернулась и пошла домой пешком. Снова по набережной, мимо тех же лодок, по той же дороге, по которой они только что гуляли. Осенний ветер играл с её волосами, а в голове звучали воспоминания этого дня.              "С ней так хорошо..." — думала Земфира, невольно улыбаясь в пустоту.              В её голове крутились воспоминания о том, как смеялись Рената и Ульяна, как они гуляли все вместе. Всё это делало её по-настоящему счастливой. "Как же ему повезло”, — думала она. — “Такая женщина и вся его".              Мысли о том, что блондинка была замужем, резали её словно нож. Девушка представляла, как Рената возвращается домой, как они все вместе ужинают, а потом он целует её в щёку, благодаря за прекрасный вечер. Эти мысли не оставляли её, и внезапно она ощутила невыносимую тоску.              "Чёрт возьми, как бы я хотела почувствовать это. Когда приходишь домой после тяжёлого дня, а на кухне тебя ждёт сногсшибательная блондинка. И ты можешь сесть рядом и говорить, говорить обо всём на свете: обсуждать что-то важное или просто слушать, как она рассказывает о своём дне". Земфира представила, как она могла бы часами восхищаться умом и проницательностью Ренаты. Как каждый раз удивлялась бы, как можно быть одновременно такой красивой и такой мудрой.              Но эти мысли казались такими наивными и далёкими. "Забудь. Зачем смотреть на женщину, которая никогда не будет ждать тебя с ужином? Зачем ты всё усложняешь?" — говорила она себе.