Жало. Ступень первая.

      Для дахака Посвящение — это не просто ритуал признания Руном ещё одного щенка, идущего по его следу. Прежде всего, это первое испытание духа будущего воина кабара. Никто не расскажет тебе о том, что происходит на этом ритуале, никто не убедит тебя в том, что это не так уж и страшно. Запрета нет, но любой дахака скажет, что не желает говорить об этом, если уж кому-то взбредёт в голову спросить. Отчего так? Я думаю, только потому, что для каждого ритуал свой. Слишком личный. Между божеством и адептом его не должно быть лишних, не должно быть посредников. И только Теням — наставникам — дозволено стать проводниками юных дахака. Тени знают, но Тени тоже молчат. Принимая щенка в ир-кабар, Тень обязуется провести ученика по следу. И это в малой степени, но помогает спастись от Бешеного пса Руна неопытному. Проводник укажет путь, проводник подскажет как обойти опасность.       Ещё и поэтому так важно быть в тени командира ир-кабара. Одиночка рискует своим духом, который Рун сожрёт, если щенок ошибётся. А одному ошибиться очень легко. Рун — не из тех Богов, что милостивы к адептам. Рун беспредельно жесток, и в обмен на могущество, которое он сулит преданным сторонникам, требует немыслимой стойкости духа. Слабые должны быть уничтожены. Это первый закон Дахака Кабар. И единственный. Есть ещё множество правил, но плох тот дахака, который не мыслит нарушить их, подняться над ними. Если не мыслит — значит, слаб. А слабые должны быть уничтожены.       Моим проводником должен стать сам Волла Марох. Великая Тень кабара. Уж если и страшиться ритуала, то не с ним. Однако, чем ближе я подходила к тому, чтобы принести клятву духа Руну, тем неспокойнее мне становилось. Я всегда слишком ценила ясность разума, слишком цеплялась за чистоту и остроту мысли, чтобы позволить безумию Бешеного хотя бы и ненадолго поселиться во мне. Но разве у меня был выбор? Мы все принадлежим Руну, как только нас нарекают дахака. И он возьмёт своё, хоть в ритуале, хоть без.       Но из-за своих сомнений и опасений я всё чаще делала ошибки на тренировках, и в конце концов Клинок Тангай собственноручно высек меня и отправил на несколько дней в ближайший рудник, где рабы Воллы добывали знаменитый чёрный камень Предела. В помощь надсмотрщикам. Если меня так быстро разнежила жизнь в роскоши — так сказал Тангай — стоит покормить блох в бараке на руднике.       Командир в своём праве, если нет иных распоряжений от Тени. И наказать, как считает нужным, и вразумить щенка, как ему кажется правильным. А у непосвящённого щенка прав и вовсе нет никаких.       Поэтому я покорно отправилась на рудник кормить блох и дышать смрадом гнусного воздуха шахт и бараков. Ну и заодно проследить за распоясавшимися в последнее время надсмотрщиками. Это мне велел Тангай перед самым моим отъездом. Дахака умеют из всего извлекать пользу. А присутствие воина ир-кабара, даже и щенка, заставит работников призадуматься и сделать выводы. Или отправиться на корм крысам в самый глубокий провал рудника.       Это я сразу и озвучила, когда в ответ на мой вполне вежливый приказ вытряхнуть свои задницы из комнатушки в торце барака, один из надсмотрщиков позволил себе ухмылку и слишком многозначительный взгляд куда-то в район моей груди. Комнатушку я присмотрела для себя. Ну не стану же я делить одно помещение с вонючими и храпящими существами, которым вершиной успеха кажется плеть в руках и рабыня, у которой рудничная пыль ещё не сожрала лёгкие. И если надсмотрщикам мои распоряжения не пришлись по нраву, то это проблемы их, а никак не мои.       Я скинула на узкую койку свой мешок с вещами, расстегнула и сняла доспех, поддоспешник. Морщась, отодрала тонкую рубашку от спины, где подсыхали кровавые корочки от следов тангаевой порки. Облачилась в мягкие штаны и просторную рубаху из плотной ткани. Вернусь во дворец Воллы и выбросить не жалко будет.       — Осмотреть рудники желаешь? — спросил меня надсмотрщик Жун, всё с той же ухмылочкой, с какой воспринял моё появление.       Стало быть, не слишком понятлив, раз сразу не дошло. Придётся повторить более доступно.       — Желаю, — я махнула рукой в сторону подъёмной клети. — Проводишь?       — А что — щенявка рабов боится или шахтовых призраков?       — Нет, — я улыбнулась. — Скучно одной.       Жун фыркнул насмешливо.       — Ну давай повеселю, раз так.       Чёрный камень Предела — ценный ресурс. Все шахты по его добыче в Тангате принадлежат Волле Мароху. Великая Тень в походы не ходит, рабами не торгует. Глава Дахака Кабар проворачивает дела более выгодные и чистые. А Руна кормит чужими руками. Благо тех, кто поставляет во дворец жертв, хватает с избытком. И вот уже там, в своих ритуалах изощрённая фантазия Воллы расцветает самым пышным и зловещим цветком.       В шахтах стоял леденящий холод. Необычный даже для подземья. Когда я спросила своего провожатого, он пожал плечами и коротко пробурчал:       — Камень холоден.       И дальше пояснять не стал.       Я с любопытством разглядывала устройство рудника. Не доводилось раньше видеть. Рабы, что трудились тут, похоже, грелись только тяжёлой работой. Полуголые, они сжимались в тесные кучки в моменты недолгого отдыха. Разумный подход — никто не станет затягивать перерывы. И лишь потом, вечером клети поднимут в спасительное тепло. Надо быть весьма выносливым, чтобы выжить тут. Впрочем, недостатка в рабах у Воллы не бывает.       Рабы не осмеливались смотреть в нашу сторону. Работали молча, до ушей доносился только звук тяжёлого дыхания, хрипов тех, кому пыль чёрного камня уже разъела лёгкие.       И вдруг я услышала звонкий хохот. Он был настолько неуместен тут, что я не сдержала удивлённого возгласа. Направилась быстрым шагом туда, откуда доносился этот весёлый, мальчишеский смех.       Перед небольшой группкой рабов, видимо отдыхающих сейчас, на каменном уступе сидел совсем молодой парнишка с всклокоченной гривой когда-то светлых волос. Отчаянно жестикулируя и корча забавные рожи, он смеялся, рассказывая что-то своим товарищам. И тяжёлый ошейник на его шее казался слишком грубым, слишком неправильным. Во всех движениях, ловких жестах и словах было видно породу. Как и в тонких чертах удивительно красивого, хоть и перепачканного сейчас грязью лица. Не из простых раб. Пленник, захваченный в рейде?       — Что за весельчак? — как можно более равнодушно спросила я у Жуна.       — Солли, — нехотя ответил надсмотрщик. — Недавно тут, вот пока ещё веселится.       — Откуда он? Почему тут?       Жун сплюнул на землю и прищурился, глядя на меня с гаденькой улыбкой.       — Что за интерес, дахака? Хочешь взять наверх, чтобы постельку погрел, пока ты тут? Так ты только вели — отмоем и доставим. Парнишка ладный, молодой и видишь какой весёлый. Согреет как надо.       Я отвернулась от Жуна и подошла ближе к рабам. Они тут же расступились, зыркая осторожно и опасливо. Все, кроме Солли. Он остался сидеть и смотрел на меня с весёлым недоумением. И вызовом.       — Почему ты тут? — спросила я.       — А сам не знаю, — парень улыбнулся. — Привели, ошейник нацепили и работать заставили. А ты правда можешь меня наверх забрать?       Он кокетничал со мной? Я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться самой.       — Вор он, дахака, — Жун подошёл со спины. — И не простой. Его знаешь где взяли? В хранилище Высокого Магистра, в компании известного вора Змейки. Змейка-то скрыться сумел, а этому теперь за всё расплачиваться. Из почтенной семьи мальчик, его мать — известная особа в Магистратуме. Ну это и спасло, видать, его от виселицы или от лабораторий тинктаров. Люди Великой Тени забрали его и отправили сюда. Хотели господину вашему подарить для ритуала. Вот только… не стали почему-то.       — Он маг? — я недоверчиво разглядывала Солли.       — Маг, само собой, — Жун жарко дышал мне в затылок.       — Отойди на два шага назад, — сказала я, не оборачиваясь.       Надо ли говорить, что надсмотрщик мои слова услышать не захотел. Я повернулась на полкорпуса, хлестнула его Силой. Легонько. И пока не пришёл в себя, сжала пальцами его шею ровно настолько, чтобы он мог говорить.       — Ты мне не нравишься, Жун. Ты невежлив. Я хочу вырвать тебе горло, из которого на сегодня вылилось уже достаточно дерьма.       В глазах надсмотрщика метнулся страх. Действительно, прав Клинок Тангай — распустились они тут без присмотра. Скормить что ли этого Руну показательно? Но мне не хотелось без нужды пугать Солли. Он был важен. Я опять откуда-то знала это.       — Прости, — прохрипел Жун. — Госпожа Ламаи…       Надо же, он вспомнил, что у меня имя есть. Как всё-таки близость смерти оживляет разум. И память.       — Солли доставишь наверх. Отмоешь, накормишь, — я чуть сильнее сжала пальцы, позволяя Жуну почувствовать жар Силы, наполняющей их. — Пожалуй, я пощажу тебя за ценный совет. Пусть мальчик потешит меня, пока я тут вынуждена скучать среди слизняков вроде тебя.       И отпустила. Ушла быстро, не дожидаясь исполнения приказа. Приказ будет исполнен.       Хоть и наскоро, но отмытый Солли выглядел вполне здоровым и довольным. И по-прежнему наглым. Сохранить подобный настрой в рудниках, в рабском ошейнике может либо идиот, либо очень сильный духом человек. Я была уверена, что второе.       — Тешить сейчас начнём? — с улыбкой спросил Солли, накручивая на палец мокрую прядь волос. — Я не против.       — Не сомневаюсь, — я указала на пол рядом с койкой, на которой сидела и парень без заминки опустился на колени.       Вскинул красивые ореховые глаза и прикусил нижнюю губу. Кокетничал вовсю. Он всегда такой или же желание угодить за пусть короткий, но отдых от рудника, заставляет его расчехлять всё своё немудрёное оружие.       — Брось, — сказала я. — Ты очарователен, но я взяла тебя не за этим.       — Жаль, — огорчение было почти искренним. — Ты красивая, а я никогда не спал с дахака.       — Не думаю, что это повод расстраиваться, — усмехнулась я. — Так ответь мне, что тебе понадобилось в хранилище правителя Тангаты? И как вообще мальчик из такой знатной семьи занялся столь неподобающим делом?       Напускное кокетство вмиг слетело с его лица. Солли прищурил глаза и произнёс почтительно, но весьма твёрдо:       — Госпожа Ламаи, так ведь? Госпожа Ламаи, если бы я имел привычку болтать на каждом углу о том, какие и чьи заказы мне доводилось исполнять, то я бы уже кормил рыб в канале. А не наслаждался обществом своих мускулистых и трудолюбивых друзей в этом чудесном месте. Так что, прости, о моём прошлом мы говорить не будем.       — Я ведь могу и заставить тебя говорить, — я чуть наклонилась к нему. — Или ты всё-таки идиот, как можно ненароком о тебе подумать?       — Можешь, — Солли серьёзно кивнул. — Но тогда моя совесть и честь будут спокойны. Однако по собственной воле я говорить не стану. Начинай пытать, раз так.       — Совесть и честь… Странные слова для вора и раба.       — Странная тяга к философии для дахака. Может всё-таки я буду греть тебе постель? Раз уж мы тут такие странные встретились.       Он не боялся меня. Или скрывал страх настолько умело, что я даже не чувствовала его. В любом случае, парень заинтересовал меня. И на уровне ощущения, что в будущем такой, как он, будет мне полезен, и на уровне обычного любопытства.       — Давай тогда поговорим о будущем, Солли, — я провела пальцем по его щеке, — Раз прошлое под запретом. Люди твоей профессии свои услуги продают. А ты профессионал, если сумел даже просто добраться до хранилища Высокого Магистра. Так какова цена?       Солли шумно втянул носом воздух, потом выдохнул и осторожно спросил:       — Ты желаешь нанять меня? Для какой-то работы?       Он весь подобрался, в глазах плескалась надежда и, что порадовало меня гораздо больше, азарт.       — Нет. Я желаю приобрести тебя со всеми твоими талантами для тех работ, которые мне потребуются в будущем. И меня интересует цена за это.       — Ну тогда самая высокая, — Солли тонко улыбнулся, и я поняла, что не ошиблась в нём. — Вытащи меня отсюда и я буду весь твой.       — Цена действительно непомерна, — я покачала головой. — Мне надо подумать.       — Браво! — Солли расхохотался. — Потрясающая сделка. Подумала?       — Подумала. Беру.       Я тоже рассмеялась, чего не делала уже давно. С ним было легко. И теперь уже я могла уверенно сказать, что точно вытащу мальчишку из рудника. Как? Я обязательно придумаю.       — Солли, — я сжала его подбородок. — Смотри на меня. Я — Ламаи Дивона. Щенок Дахака Кабар. Не прошедшая ещё Посвящения. Пока никто. Я даю тебе слово, что вызволю тебя отсюда, а ты поклянёшься мне в верности. Принимаешь ли ты моё слово? Солли отвёл мою руку. Осторожно.       — Принимаю, Ламаи Дивона. Но может всё-таки скрепим нашу сделку жарким объятием, а?       Глядя в его смеющиеся глаза, я думала о том, что он будет первым среди тех, кто станет впоследствии работать на мои интересы. Их будет много. Очень много. Но, пожалуй, стоит вознаградить парня за то, что ему выпала судьба начать этот список.       Солли не разочаровал меня. Он был лёгок, весел и изобретателен. Я без всяких сожалений и опасений насчёт своей миссии тут, в руднике, всё предписанное мне время провела, почти не вылезая из постели. Если уж Тангаю так хочется, пусть сам и разбирается с надсмотрщиками. Сдам ему Жуна по прибытию и посчитаю свою работу выполненной. Не так уж часто мне доводится развлекаться. И когда ещё доведётся. — Ла-ма-и, — проговаривал Солли, перебирая мои волосы. — Такое имя… Оно, как лавина с гор. Опасное. И ты опасная. Тебе идёт. Я снисходительно улыбалась, слушая его болтовню. А болтал он много. Живо, образно, но очень много, на мой взгляд. И по большей части, всякую чушь. Солли. Певчая птичка. Готовая щебетать свои песенки даже под землёй. Даже в клетке. Когда мы не предавались утехам плоти, Солли рассказывал мне о тонкостях взлома замков и о том, где и как заказать нужный инструмент. Но лучше, конечно, доверить такие дела профессионалам — так он говорил и смеялся беззаботно. Чуть погрустнел он только когда пришло время мне возвращаться в столицу, а ему в бараки для рабов. — Вытащишь? — спросил он напоследок, и впервые я заметила в его глазах какую-то обречённость. — Вытащу. Не подохни только раньше времени. Не нарывайся. Затаись и жди. Солли серьёзно кивнул и ушёл. А я наскоро покидала вещи в мешок и пошла разыскивать старшего надсмотрщика. Он, в отличие от Жуна, был вполне почтителен и сдержан. И спокойно выслушал мои пожелания насчёт Солли. Я тоже была достаточно сдержанна и облекла угрозу в мягкое покрывало просьбы. Посулила только, что если милый мальчик пострадает более обычного или потеряет товарный вид, это невероятно меня расстроит. И рудничный старшина заверил меня в том, что ни в коей мере не причинит мне таких страданий. Расстались мы в полном взаимопонимании. Надо будет похвалить старшину перед Тангаем. И позаботиться о том, чтобы время от времени ему перепадала пара серебряных таев. Свой человек на крупнейшем руднике Воллы мне тоже не помешает. Придёт время, и свои люди будут у меня везде. Недаром я всегда восхищалась самыми обычными пауками с их умением ждать и расставлять ловушки. А потом снова ждать, сидя в центре паутины, улавливая мельчайшие колебания протянутых нитей. Мне бы научиться ещё их терпению. *** Сразу по возвращению Тангай объявил мне назначенный день ритуала Посвящения. Мой отчёт с рудника он выслушал вполуха, но распоряжения по поводу несостоятельности Жуна, однако, отдал сразу. Отчего он так доверился моим словам? Лишь многим позже я поняла, что не во мне тут дело вовсе. Просто для дахака свойственно решать вопросы быстро и эффективно, а детали… Детали имеют значение только когда имеют ценность для ир-кабара. В ином случае — что такое один никому не нужный человек? Пыль на ступенях дворца Великой Тени. День накануне ритуала я провела в одиночестве. Тщательно вымылась, убрала волосы, стянув их в хвост — в ученичестве дахакская коса недопустима, сильно заранее надела украшенный серебром церемониальный доспех, присланный мне Воллой — надо же, оказал честь щенку. Долго смотрела на клинок из играющей синеватыми бликами баснословно дорогой стали. Не скупились на снаряжение в ир-кабаре Воллы Мароха. Вообще ни в чём не скупились. Богатство Великой Тени запредельно. И чтобы остаться тут, чтобы стать частью этого великолепия, мне было нужно всего лишь пройти по следу Бешеного Пса — Руна. Отдать ему часть своего духа, как обещание того, что и весь этот дух перейдёт когда-то в собственность безумного и жестокого божества. И получить взамен настоящую Силу Дахака Кабар. Я была готова. Ну или так мне казалось. Певчая птичка шахт — Солли странным образом дал мне необходимую уверенность. Потому что я дала слово вытащить его, а значит, чтобы его не нарушить, мне так или иначе придётся выдержать всё. Слово дахака нерушимо. Волла сам пришёл за мной. Великая Тень — прежде всего, Тень. И нет ничего, что способно заставить его презреть эту священную обязанность — вести за собой щенка ир-кабара. Он окинул меня внимательным взглядом, ухмыльнулся одобрительно и протянул руку. — Идём, Ламаи. Я вложила пальцы в его горячую твёрдую ладонь, отдавая всю себя на волю проводника. Ритуал начинается не в зале Посвящения, ритуал начинается с первого шага. Мы спустились вниз, в подземелья замка Ир-Марох, и я наконец-то ступила в ярко освещённый, большой зал для ритуалов, где все стены, все своды, казалось, хранили в себе память о сотнях, а быть может, тысячах страданий во имя Руна. Под взглядами воинов ир-кабара я шла рядом с Воллой прямо к центру зала, где на алтарном камне была уже приготовлена пища Бешеного. Нарочно ли — кто знает — Волла выбрал в качестве жертвы девушку. И не рабыню. Магичка — щедро. Рун должен быть удовлетворён. Простеньким заклинанием девушка была обездвижена и лежала на алтарном камне ровно, вытянув тонкие руки вдоль безупречно сложенного тела. И только глаза жертвы беспомощно дёргались в глазницах. Даже слёз не было видно — ужас выжег их раньше. Я опустилась на колени перед алтарным камнем, а напротив встал Волла. Сейчас я увижу, как открывает путь сильнейший маг Тангаты, человек, чья власть и воля неоспорима, и каждый, кто встаёт под его тень, уже будет сильнее и могущественнее многих. — Щенок Ламаи, — голос Воллы был глух. — Готова ли ты пройти в моей тени по следу Бешеного, чтобы принять его Силу и его власть над твоим духом? Доверяешь ли ты мне, Великой Тени кабара, провести тебя через дороги недоступные смертным, во мрак и кошмары безумного Пса? — Доверяю и готова, Великая Тень. Пусть твоя воля станет моим щитом на пути. И пусть не дрогнет мой дух. — Готов ли щенок ир-кабара умереть, чтобы родился воин-дахака? Будущий Клинок кабара? — По воле Руна и моего проводника. Щенок готов на всё. Я говорила и не лгала. Но знала, что стану просить у Руна, когда Бешеный взглянет на меня. Пусть родится Жало кабара. Смертоносный отравленный стилет, разящий точно из тени, из блаженного неведения намеченных жертв. — Поднеси пищу Руну, Ламаи, — Волла протянул мне ритуальный нож, а я приняла его, сжала резную рукоять до побелевших костяшек. Не отрывая глаз от лица Воллы я погрузила кинжал в плоть над левой грудью девушки на алтарном камне, потом проделала тоже самое над правой. Недостаточно, чтобы погубить сразу, но достаточно глубоко, чтобы идеальные росчерки лезвия тут же наполнились тёмной кровью, и она побежала уверенными ручейками на алтарный камень. — Рун, пусть эта кровь станет пищей твоему щенку, а освобождённый дух станет пищей тебе. Прими дар щенка Ламаи Дивона и верность её. Следующим ударом я взрезала своё заранее открытое запястье, и моя рука застыла над грудью девушки, которая не могла даже зажмуриться. Моя Сила потекла вместе с кровью, наполняя пищу необходимым компонентом для того, чтобы Рун учуял её запах. И пришёл. И когда Волла едва заметно кивнул, я нагнулась и приникла к ранам на груди жертвы в подобии поцелуя, вбирая наполненную Силой кровь. И почти сразу услышала дыхание за спиной. Ровное размеренное дыхание. И смрад его. — Открой нам след, Бешеный, — голос Воллы доносился уже будто издалека. Исчез ритуальный зал, исчезли фигуры воинов. Перед собой я видела лишь спину Воллы, удаляющегося по дороге, сотканной из туманов. Тех самых туманов, что покоятся до поры в самых укромных ложбинах сознания. Тех, которые заставляют нас просыпаться ночами в кошмарных сновидениях или ведущих наши руки вершить зло. И наслаждаться им. Мне нужно следовать за своим проводником. На этой дороге так легко потеряться. Так легко остаться тут — в безвременье и вне пространства — навсегда. Навстречу мне вышел Корви. Таким, каким я оставила его лежать на песке — с изломанными ударом Силы руками и раскроенным горлом. Он улыбнулся мне и поманил к себе. — Возьми мою Силу, — сказал он. — Ты позабыла сделать это, когда взяла мою жизнь. Позволь мне дать тебе часть моего духа, во имя лет, проведённых в Потаре. — Твой дух отдан Бешеному, — я попыталась обойти Корви, но оказалось, что это невозможно. Куда бы я не делала шаг, Корви стоял передо мной. Я посмотрела на ритуальный кинжал, всё ещё зажатый в моей руке. Не раздумывая, погрузила его в грудь Корви. Убивая его снова. Он стёк к моим ногам грудой разложившейся плоти. Пустой. Дух его был сожран уже давно. Вгляделась вперёд, где истаивал силуэт Воллы. — Кан-ир! — закричала я отчаянно, понимая, что уже не успеваю догнать своего наставника. — Волла Марох, остановись! Шумное дыхание позади полнилось вполне слышимой насмешкой. Может ли быть насмешка в дыхании? Но я слышала её. — Волла Марох! Ты не бросишь щенка, идущего по следу! Фигура Великой Тени замерла. Позволила мне те самые несколько шагов, сокращающих расстояние между нами. Горячий липкий язык коснулся моей шеи сзади. Не оглядываться. Рано тебе смотреть в око Руна. Свет ударил по глазам, когда я потянулась к руке Воллы. Мы были в центре круга, образованного острогранными колоннами из багрового камня. Камень был отполирован до зеркальной гладкости. Прямо перед собой я увидела тушу поднимающегося на мощные лапы огромного пса. И Волла… Волла шагнул передо мной, закрывая меня от взгляда Бешеного. — Пока не твоё, — сказал он. — Вкуси пищи своей и прими дар щенка. Дай Силу свою в обмен на часть и жди терпеливо целого. Все мы придём к тебе рано или поздно. Жди! Последнее слово звучало приказом. Он словно уговаривал свирепую собаку не бросаться на беспомощного щенка. И громовое рычание, следующее за его словами стихало. Я осмелилась выйти вперёд — теперь можно — и опустилась на колени. Подняла глаза и встретила пылающий безумием взгляд Пса. Взгляд тянул меня к нему, но рука Воллы, лежащая на моём плече, велела оставаться на месте. — Рун, прими мою клятву и верность. Не раздумывая уже повернула руку с кинжалом и вонзила себе в живот, как раз там, где расходились защитные пластины доспеха. Точно. Холод ударил невыносимо, и тут же разлился жаром. Боль и ужас перед смертью окутали разум, скрутили его в единый клубок отчаянно желающий выжить и сохранить себя. В глазах Бешеного клубился туман ожидания. Я провернула лезвие. Чуть. Но достаточно, чтобы взор заволокла тьма, погружая меня в небытиё. — Жало, — успела прошептать я. — Имя мне — Жало. Распростёртое тело на алтарном камне уже не жило. Кинжал, загнанный в живот, почти наполовину и повёрнутый под углом шансов не оставляет. Дух пищи забрал Рун, а жизнь тела забрала я. — Дахака! Дахака! — голоса воинов напоминали взлай бродячей стаи. — Жало значит, — Волла смотрел на меня с холодным любопытством. — Много просишь, Ламаи. Большую цену платить придётся. — Пусть, — выдохнула я. — Заплачу. Я еле стояла на ногах, но собрав всё, что оставалось от сил, заставляла себя держаться. Я знала, что теперь я должна Руну слишком много, и горе мне, если не буду выплачивать этот долг до конца своих дней. Так что ж теперь, могу ли я показать прилюдно слабость? Никогда. — Ко мне придёшь нынче ночью, — сказал Волла и облизнул жёстко вырезанные губы, потом коротко хохотнул. — Эти ритуалы так волнующи… Стоящие рядом дахака поддержали его понимающими смешками. — Как прикажешь, кан-ир, — я склонила голову. * Кан-ир — учитель. Так у дахака зовут того, кто становится наставником для ученика кабара после Посвящения.