Жало. Ступень первая.

      Рун принял моё подношение. Рун отметил меня своим взором, и отныне часть моего духа принадлежит Бешеному. Заметила ли я перемены в себе? Нет. Возможно я почую их позже, когда божество потребует положенную дань.       – О чём ты думаешь? – чуть раздражённо спросил Волла, когда я пришла в его покои после ритуала и немного замешкалась у входа. – Тут ты должна думать только обо мне и моём удовольствии.        Великая Тень сидел в кресле у камина, в котором плясало яркое пламя. На столике перед ним стоял графин с вином, уже наполовину пустой, а у ног неподвижно сидел Молот. Да расстаётся ли Волла со своим рыжим рабом хоть когда-нибудь?        Я встала перед своим наставником и молча ожидала приказаний. Волла поглядывал на меня с некоторым любопытством, но отдавать приказания не спешил. Он медленно наполнил бокал, протянул мне и кивнул.       Я сделала глоток. Вино было терпким, чуть сладковатым и густым. Облизала губы и выпила ещё.        Жестом Волла указал мне на пол рядом с его креслом, по другую руку от Молота. Чудно. Равняет меня с рабом? В постель тоже с двух боков уложит нас? Не то чтобы меня это пугало, но и не радовало особенно. От Молота ощутимо смердило угрозой.        Но, разумеется, я подчинилась и опустилась на колени там, где было велено. А Великая Тень так и продолжал молчать, словно вообще позабыл о моём присутствии. Он смаковал вино маленькими глотками и смотрел на пламя в камине. Через некоторое время мне стало откровенно скучно и я положила руку на бедро Великой Тени, чуть сжала пальцами твёрдые мышцы и провела ладонью к колену.        Осмелилась поднять глаза и глянуть на Воллу. Он будто бы не обратил внимания на допущенную вольность. Но вскоре его ладонь легла мне на затылок. Сгребла в кулак хвост, потянула, запрокидывая голову.        – Ждёшь, Ламаи?       – Жду, кан-ир.        – А чего ждёшь? А?       – Чего изволишь пожелать, – я смотрела прямо в его глаза и видела в них только всё то же чуть насмешливое любопытство.        – Правды, щенок. Я всегда желаю от своих людей только правды. И в бою, и в постели. Почему не говоришь, что тебе не нравится так сидеть, что ты подыхаешь от скуки и не желаешь тут видеть раба?        – Боюсь разгневать.        – Врёшь! – Волла натянул волосы туже, заставив меня поморщиться от боли. – Ты не боишься. Ты изучаешь.        – Как и ты меня, – я не отводила взгляда. – Разница лишь в цели.        – И какова же моя цель? – Волла склонился надо мной.        – Ты решаешь, стою ли я твоего внимания помимо ученичества.        – А твоя?        – Побыстрее закончить эту ночь. Я устала.        Довольная улыбка скользнула по губам Воллы. Он разжал пальцы, отпуская многострадальные волосы, и позволил мне привалиться плечом к его коленям.        – Молот, иди вон, – сказал Волла, не поворачивая головы.        – Зачем он всегда при тебе? – спросила я, когда раб, на удивление неслышно для его комплекции, вышел.        – Он – мой ир-шад, – голос Воллы потеплел. – Но я держу его подле, потому что он помогает мне думать.        – Советами? – фыркнула я.        Волла чуть улыбнулся и произнёс:       – Я всегда хочу видеть и помнить кто я, а кто он. Это… помогает принимать верные решения. Привык.        – Тень Тени?        – Можно и так сказать.        Ир-шад. Избранный раб высшего мага. Чаще всего – дополнительное оружие, телохранитель, проводник для потоков Силы. Ну или живой щит. А иногда, как вот у Воллы – книга, куда Великая Тень заглядывает, чтобы не позабыть глубину пропасти между собой и ничтожными. Полезная задумка. Я понимала её. Забудешь, что может быть иначе, и сам не заметишь, как начнётся падение. И чем выше ты находишься, тем незаметнее всё пройдёт.        История власти в Дахака Кабар – это история бесконечных падений и стремительных взлётов. Но падений значительно больше. Жало кабара – когда-то глава культа, женщина, чья судьба меня так впечатляла, падала медленно и неотвратимо. Не заметила вовремя нацеленных в спину клинков, не придала значения слухам, погрузилась в водоворот роскоши и развлечения. И в итоге оказалась на дне. Её смерть была страшнейшей для дахака. Дух Великой Тени был разорван на куски. Большую часть забрал Рун, а остальное растащили другие Тени. И осталась безумная оболочка, пустой сосуд. Бессмертный по прихоти божества. Вынужденный вечно служить сильнейшим, как горшок с запасом Силы. Не удивлюсь, если тут  в подземельях Ир-Марох бродит некогда великая, единственная женщина, достигшая высот власти в культе.       Я не допущу подобных ошибок.        – Разденься, – сказал Волла. – Хочу взять тебя сегодня.        Что ж, всё вполне ожидаемо. Я снимала одежду без трепета. Я не боялась Воллу и не хотела его. Но Великой Тени не отказывают. Ну и не впервой отдавать тело, блуждая разумом далеко от него. Я умею. Спасибо Мастеру Умару, который поддался на уговоры и научил меня разделять сознание. А заодно и прихватывать немного Силы у тех, кому моё тело доставалось.        Но вот для страсти я предпочла бы кого-то вроде Солли. Весёлого и лёгкого, с того, с кем можно смеяться. С Воллой не посмеёшься. Точнее – смеётся всегда только он один.       Тем более, что Волла словно бы и не страсти предавался, а изучал меня снова, только что жало выпускать не требовал. Его пальцы – сильные и прохладные скользили по моему телу движениями опытного любовника. Уверенно, правильно, властно, но жизни в этом было не больше, чем в каком-нибудь инструменте или оружии. Я не слышала Великую Тень, не чувствовала его. Мёртв. Он абсолютно мёртв.        Волла велел мне лечь на кровать, а сам встал передо мной, невозмутимо и как-то очень размеренно снимая одежду. Его тело, покрытое шрамами, было гибким, как у всех дахака, подтянутым и сухим, словно время превратило его мускулы в твёрдые канатные узлы. И всё это время Великая Тень не отводил глаз от моего лица. Смотрел в глаза и словно читал мой взгляд, а его собственный был наполнен холодным любопытством вивисектора за лабораторным столом. Какое уж тут желание. Хотелось замереть, вытянуть руки по швам и просто дожидаться, когда Волла закончит то, что он назвал “взять”. И кто говорил о разнузданности Великой Тени и его любви к плотским удовольствиям? Или же это со мной что-то не так?        – Ты красивая, – сказал вдруг Волла, будто прочитал мои мысли. – Но ты глупа телом. Ты ждёшь мужчину, его действия, его реакции, чтобы отвечать ему. Но ты хочешь быть Жалом, а значит ты должна брать сама. Не ждать. Требовать то, что нужно тебе. Или предлагать, если ты с тем, кто выше тебя. Посмотри на себя, щенок Ламаи. Как же просто тебя, оказывается, сбить с толку. Всего лишь надо быть равнодушным, не показывать желания. И ты уже растеряна, а значит побеждена.        – Разве это битва, кан-ир? – глухо спросила я, не смея отвести глаз.        – Всё есть битва. И ты должна быть к ней готова каждый миг. И на арене, и в зале приёмов, и в постели. И ты должна вести в битве. Я взял тебя в свой ир-кабар не для того, чтобы выставлять тебя на бои, не для того, чтобы отправлять в рейды. Я рассчитывал на Жало. На ту, которая сделает своё тело совершенным оружием всегда, в том числе и в те моменты, когда мужчина особенно уязвим. Ты будешь убивать для кабара тех, на кого я укажу. Если, конечно, научишься быть женщиной. И Жалом. Если нет – будешь резать воинов Амеронта, пока не падёшь в битвах. А это случится скоро, ты не станешь великим воином, как бы я не обучал тебя. Что ты выберешь, щенок Ламаи?         Глаза щипало от того, что я не решалась даже моргать, а внутри разгорался незнакомый мне огонь. Я не знала его прежде, но видимо пришла пора узнать. Унижение. Я чувствовала себя униженной. И ещё я наконец-то испугалась. Не Воллы – нет. Того, что совершила ошибку в казалось бы очевидной вещи. Мой наставник, мой кан-ир, вовсе не был мёртв. Он учил меня и тут. И, хвала Богам, взялся учить и тут. А не выбросил паршивого щенка на задний двор оттачивать зубы в схватках с другими дахака. Пока не лишится этих самых зубов. Обучение у Великой Тени будет жёстким, нашлись бы только силы выдержать. Но я выдержу.        Я перехватила руку Воллы, приподнялась и припала губами к узкой ладони. Уже с настоящим чувством.       – Благодарю за науку кан-ир. И за шанс, что ты решил подарить мне.        – Одевайся, – чуть брезгливо бросил Волла. – Считай, что я дарю тебе испытание. Сумеешь заставить меня взять тебя до начала зимы – буду учить Жало. Не сумеешь, буду учить Клинок кабара. Лишний и бесполезный мне.        Когда я поднялась, Волла приказал мне замереть. Всё так же глядя в глаза, он с размаху хлестнул меня по одной щеке, затем по другой. Равнодушно и сильно.        – За что? – отрывисто спросил он меня. – Ответишь?        – Я решила, что тебе нужно моё тело, – сказала я и поняла, что этого недостаточно, и поправилась,  – Осмелилась думать, что Великую Тень можно удивить женским телом. Я была самонадеянна.       – Ты была глупа. А глупости я не терплю. Идя сюда, ты должна была иметь цель. А у тебя её не было. Ты позволила случаю управлять твоей жизнью. Я рассчитываю, что этого больше не повторится.        – Не повторится, кан-ир.        – Свободна, – Волла отвернулся.       Я наскоро подхватила свою одежду и торопливо оделась, словно боялась, что меня выставят за дверь. Но, разумеется, этот страх был всего лишь очередной глупостью в числе тех, что я уже допустила сегодня.        А выходя, я столкнулась нос к носу с Молотом. Рыжий раб растянул губы в ухмылке и перегородил мне дорогу. Я почти упиралась лицом в его грудь, слышала его ровное и глубокое дыхание и даже стук его сердца. Такой же размеренный и ровный.        – Волла знает тебя лучше чем ты сама, – вдруг сказал Молот, и я вздрогнула от неожиданности.        Раб заговорил со мной первым? Честь ли это или оскорбление предстояло ещё выяснить.        – Тебе что за дело? – я попыталась обойти эту гору плоти, но Молот ловко оказывался передо мной снова и снова.        – Осторожнее, щенок. Не играй с ним никогда.        Я усмехнулась.        – Ты заботишься обо мне? С чего бы?       Раб покачал головой и ничего не ответил. Только коснулся рукой моего плеча и отступил, наконец, в сторону, позволяя мне пройти.       Вот ещё напасть. Молот явно неравнодушен ко мне. И в самом гнусном смысле – он чует во мне врага. Ревнует к возможному сближению с Великой Тенью? Ненавидит женщин? Или же попросту опасается моего влияния, которое я приобрету у ног Воллы? Но причины не важны. Его внезапная забота говорит лишь об одном – Молот следит за мной. Не стоит недооценивать силы избранных рабов, они порой  могут больше, чем любой свободный. А то, что избранный Великой Тени назван его ир-шадом, возносит раба на такой уровень, что редкий дахака осмелится показать ему зубы. И я поняла ещё одно из опыта этой унизительной, но полезной ночи – Молота надо сделать своим союзником. Вот ещё одно испытание, которое я дала сама себе. Заставить это рыжее чудовище плясать по щелчку пальцев – что может быть интереснее?  ***       С той ночи Волла, казалось, позабыл обо мне. Но, судя по тому, что Клинок Тангай заставлял меня сливать по ведру пота на тренировочной площадке, требуя чуть не вдвое больше чем от любого из учеников, мой наставник дал ему распоряжения на мой счёт. Я надеялась только на то, что они не сводились к желанию Воллы, чтобы я сдохла от неустанных тренировок с мечом, кинжалами  и кручёной однохвостой плетью-змеёй – излюбленным оружием диких магов. Когда я спросила Тангая, зачем мне владение этим непростым орудием, командир только ухмыльнулся и заявил: “Ухажёров пороть будешь”. Он думал, что это смешно. А я пообещала опробовать при случае плеть на нём самом.        И именно Тангай первым стал обучать меня боевой магии дахака, хотя я ждала уроков Воллы. Но, памятуя об испытании Великой Тени, я понимала, что до момента, когда Волла сочтёт возможным обучать меня лично, мне следует брать от Тангая всё,  на что он способен. И даже больше.        – Не трать Силу на удары, – внушал мне Тангай, в очередной раз возвышаясь надо мной, когда я заходилась кашлем после его стремительных атак, всякий раз бросающих меня глотать пыль у его ног. – Тебе следует использовать её для уклонения и скорости. Не сражайся с другими их методами, изобретай свои. В Потаре ты легко била щенков, но лишь потому, что они щенки, и ещё потому, что там ты не гнушалась подлых приёмов. Против обученного дахака женщине не выстоять в прямом поединке. Управляй иллюзиями, обманывай противника. Почему ты вдруг решила, что попав в ир-кабар, должна стать такой же как другие дахака? Я научу тебя убивать, но не смогу научить быть собой. И ты будешь проигрывать.       – Я не могу применять Жало, не могу использовать его в тренировочных боях, – я действительно не могла понять чего хочет от меня командир.        Он не ставил меня в пару с равными мне учениками, он заставлял сражаться с собой – опытным и искусным воином, которому повалять меня по земле было пустячной забавой. И что тем самым хотел показать мне Волла? А то, что сложившийся порядок установил он сам, я не сомневалась. Учил. Но вот чему?        – Думай, – бросил мне напоследок Тангай и развернулся, чтобы уйти.       Я напала на него со спины, презрев все немногочисленные правила учебных боёв. Собрала Силу только лишь для скорости и почти сшибла в прыжке Тангая с ног. Он наказал меня тут же, невероятно ловко превратив моё нападение в ловушку для меня же. Перебросил через бедро, крутанул и уложил на землю, оказавшись сверху, придавив всем телом и сжав горло в тиски захвата замком.        – Решила послушаться сразу? – рассмеялся он, глядя как я безуспешно пытаюсь вырваться, давлюсь и хриплю. – Хорошо, но слишком очевидно. И это тоже ошибка.       Он ослабил захват, позволяя мне ответить.        – Наклонись ниже, – сказала я.       Его лицо с безупречными линиями скул и подбородка оказалось совсем рядом.        С Тангаем мы целовались жадно. Долго. Лёжа прямо на тренировочной площадке и не обращая внимания на одобрительные возгласы зрителей. Думаю, что и не остановились бы на этом, если бы не путались непослушными пальцами в ремешках доспехов и не смеялись от этого.       Той же ночью Тангай пришёл ко мне. И в последующие ночи тоже. И я знала, что скоро научусь давать ему отпор в бою. Теперь точно смогу. Тело – это тоже инструмент, страсть – оружие. Уже очень давно я поняла, что Жалу недоступна роскошь иметь любовников для души, каждому из этих мужчин уготована участь быть ступенями на моём пути, по которым я поднимусь наверх. Кто-то будет платить мне помощью, кто-то подтолкнёт выше, а кому-то придётся умирать за меня и для меня. И так будет.        В конце концов, воля моего кан-ир говорит об этом – так ведь?  ***       Аш-моар – дикие маги. Основная головная боль Магистратума. Те, кто бежал от власти Высокого Магистра по самым разным причинам, но в итоге оказывался выброшенным в сточную канаву тангатской жизни. Аш-моар, точно шакалы – так в общем-то и означает их название на языке древних –  сбивались в стаи, формировали общины и в общем-то хотели лишь одного – покоя и безопасности. Но мир суров, в мире надо есть, носить одежду и защищаться от хищников. Будучи вне закона, дикие маги не могли торговать, не могли выполнять работу для добропорядочных тангаров. И аш-моар прочно вставали на шаткие подмостки разбоя.        А разбойников нигде не жалуют. И когда общины диких магов разрастаются и начинают вызывать массовое недовольство людей, Магистратум нанимает Дахака Кабар для очистки земель от мусора. Мы зачищаем лагеря аш-моар до последнего шакала, наши алтари наполняются их кровью – ценной кровью магов. И все довольны. Магистратум  – потому что избавился от очередной проблемы и жалоб народа, Дахака Кабар – потому что получает щедрую плату и радует ритуалами Руна. Все довольны. Кроме, разумеется, самих аш-моар.        Но не стоит недооценивать диких магов. Среди них попадаются и весьма искусные. Сильные. В этот раз Волла отправил свой ир-кабар по следу шакалов не просто так. Не по чину Клинкам Великой Тени за разбойниками гоняться. Но этот заказ Волла принял. Я не задавала вопросов, да мне бы на них никто и не ответил. Просто приготовилась выполнять свою работу и наблюдать. Искать то, что вызвало интерес главы Дахака Кабар в самом, казалось бы, обычном рейде. Самое дорогое в этом мире – знание. Информация.        Тангай только посмеивался, когда бросал на меня искоса любопытные взгляды.        – Щенок чует добычу, да?       В этих взглядах я легко читала и снисходительную насмешку, и чувство превосходства и желание. Мой командир был ненасытен, и мне это нравилось в нём. Однако, на его месте я не была бы столь самонадеянна и… глупа. Разве оттого, что мы делили с ним постель, я стала наивнее и беспомощнее? Мужчины. От мальчишки-раба на руднике до Клинка кабара одинаковы. И только Волла…        – Мы приближаемся, – сказал Тангай. – Держись рядом.        – С чего бы? – я усмехнулась.        – С того, что я приказал, – Тангай улыбнулся, но глаза его остались холодными. – Твой первый рейд. Будешь под моим присмотром.        – Как скажешь, – я безразлично пожала плечами.        Я всё равно найду момент и исчезну, чтобы без помех проследить за сопровождающим отряд тинктаром, отправленным с нами по личному приказу Воллы. Если кто-то и знает о настоящей цели этого рейда – так это молчаливый, как все тинктары, маленький тощий человечек с лицом, будто смятым рукой великана – следы неудачного эксперимента. Хотелось бы мне знать какого.        А Тангай, похоже, всерьёз считает, что нужно держать меня теперь под своим крылом. Раньше я может и порадовалась бы этому, но нынче смутное раздражение поднималось из глубины. Постель постелью, но я бы предпочла днём видеть своего командира, а не заботливую наседку.        В лагерь диких магов мы ворвались в густеющих сумерках. Лагерь был временным, поставленным лишь для того, чтобы удобнее было трясти ближайшие поселения. Поэтому в нём ни старцев, ни детей. Только готовые подохнуть прямо тут маги. И подохнуть в бою. Потому что выжить и попасть в руки ир-кабара – участь, которой не позавидуешь. В этом и кроется настоящая опасность аш-моар – им нечего терять кроме жизни. А их жизнь стоит немного и они это прекрасно понимают.        Я не стала тратить время на сражение. Уж что-что, а отряд обойдётся и без моей помощи. Отбив пару атак шакалов плечом к плечу с Тангаем, я убедилась, что командир отдался упоению схваткой и ему уже не до меня, и заняла позицию поближе к тинктару. Зачем-то он сюда шёл, так ведь?        Тинктар стоял под защитой мощнейшего щита и с равнодушным лицом наблюдал за ходом зачистки лагеря. Силён маг. Такой щит поставить и держать его, даже не дрогнув лицом – это признак высокого умения. И, словно подслушав мои мысли, тинктар перевёл взгляд на меня. Я уловила это только краем глаза, так как в этот миг в меня летел силовой удар аш-моар, уклоняясь от которого я, не долго думая, откатилась прямо под ноги и под щит тинктара. Щит пропустил, а щуплый человечек скосил глаза вниз и растянул губы в ухмылке.        Я вскочила на ноги, развернулась, готовая отражать новые удары, но тинктар удержал меня костлявой ручонкой, вцепившись в мой рукав.        – Стой тут, щенок, – сказал он неожиданно властным и глубоким голосом. – Сейчас увидишь, что будет. Я скажу тебе, когда нужно будет выйти.        И я послушалась. Он явно знал больше остальных, потому что почти сразу же в ходе сражения что-то поменялось. В сполохах магических вспышек, в лязге стали, в криках дерущихся появилось нечто неуловимое. Оно как едва заметная пелена окутало бойцов и будто бы даже замедлило их движения. Одна ли я это видела? Точнее, мог ли это видеть кто-то, кроме меня и тинктара? Должно быть, нет, потому что бой продолжался.       А пелена становилась плотнее. В ней появились тени, словно в складках ткани,  и в этих тенях наметилось движение. Чужое.        – Смотри, – заворожённо прошептал тинктар. – Смотри, щенок.        И я смотрела. Смотрела как из сгущающихся теней появляются зыбкие силуэты. Угадать кто это или что было невозможно, но эти подвижные и пластичные фигуры, сотканные будто из тумана, скользили между сражающимися без всякого труда. И там, где они проходили – воины ир-кабара замирали на месте. Ненадолго, но достаточно для того, чтобы аш-моар успевали нанести им смертельные удары.        Я рванула тинктара к себе за ворот его мантии.        – Что это?! Останови!       – Это не я, – маг покачал головой. – Теперь мы пойдём к северным границам лагеря, щенок, и найдём Оракула. Он должен быть там. Захвати его – Волла велел доставить живым. Держись под щитом и не обращай ни на что внимания, не вздумай лезть в битву.        Волла знал? Волла отправил отряд своих дахака, чтобы дать возможность тинктару дождаться, когда нужный Великой Тени маг обнаружит себя, и захватить его? И это стоит жизней стольких воинов?       – Идём! – приказал тинктар, и мы двинулись вперёд под прикрытием щита.        Так странно было двигаться словно по коридору иного мира. Где нас даже не видели? А вокруг творилось немыслимое. Дикие маги убивали дахака одного за другим, обездвиженных, лишённых возможности защищаться. Я видела их лица. Так близко. В лицах жила бессильная ярость. И ярость умирала вместе с дахака.        У самых палаток на северной оконечности я увидела совсем рядом отчаянно бьющегося Тангая. Он каким-то чудом прорвался сюда, миновал убийственные тени и теперь всего лишь с парой дахака отбивался от толпы шакалов.        Я было дёрнулась, но идущий чуть позади меня тинктар злобно зашипел что-то.  И я пошла дальше, оставляя позади  и Тангая и его судьбу на милость Руна.        Оракулы. Маги, чьё служение единственное, которое запрещено в Тангате. Даже для Магистратума, признающего и некромантию, и магию тинкта, пользующегося услугами Дахака Кабар, поклонение Итхелу – владычице кошмаров – неприемлемо. Нет, не из соображений морали, какая уж тут мораль. Просто эта магия нестабильна, а её жрецы опасны и непредсказуемы, равно как и последствия их заклятий. Магистратумом движет страх перед могуществом Итхелу.        Не мудрено, что прознав об Оракуле, Волла захотел его себе. Великая Тень плевать хотел на запреты, судя по всему. А значит, мне должно исполнить его волю.        Мы зашли по дуге, огибая нужную палатку на достаточном расстоянии.        – Я встречу его лицом, – сказал тинктар. – Ты зайдёшь сзади. Я подарю тебе всего несколько мгновений, пока ты прорежешь заднее полотно палатки и используешь Жало. Если ты не успеешь, Оракул использует тебя как живой щит против меня. И я разобью щит. И возьму Оракула по любому. С тобой или без тебя. Ты поняла, щенок?        – Поняла, – я скользнула в сторону, уходя из под спасительного щита.        Охотно верю, что тинктар, даже не поморщившись, пожертвует щенком кабара для того, чтобы исполнить приказ Воллы. Я поступила бы так же.        Я стояла у задней стенки палатки из плотной сдвоенной ткани. Плохо. Палатка не бродяжья – армейская. Первый слой  – пропитанная маслом грубая холстина, второй – жёсткая стёганка, в волокнах которой клинок будет застревать. Даже острейший дахакский. Остаётся одно – оставить немного Силы для Жала, а всё остальное скинуть в усиление клинка. Остаться полностью без защиты и возможностей боевой магии, если что-то пойдёт не так. А что тут уже пойдёт не так? Любое “не так” будет означать скорую и неприятную смерть щенка Ламаи.        Выбирать не из чего. Я слила Силу в клинок и едва успела вспороть полотнище, когда тинктар завопил яростно:       – Сейчас!       Широкая спина Оракула, обнажённая, покрытая вязью ритуальных шрамов спина возникла передо мной, и кроме неё я ничего не смогла разглядеть. Метнулась к этой спине, приникла к ней, словно в объятии, и выпустила Жало. Для надёжности не остановилась на пределе, слила досуха остатки Силы и, не успев даже понять, сработало ли, рухнула на землю.        Тьма.  ***       Меня хлестнули по щекам, потом ещё раз. Лицо Тангая было привычно насмешливым, а глаза тревожными.       Над головой зыбко качался высокий потолок.       – Где? – прохрипела я.        – В Ир-Марох, – я услышала голос Воллы и попыталась приподнять голову, но рука Тангая прижала её к подушке.        – Ты не приходила в себя несколько дней, – командир говорил слегка неуверенно. – Я осмелился просить господина, чтобы он помог.        Ясно теперь почему за его спиной стоял Великая Тень. Сколько чести для щенка.        – Оракула взяли?        – Взяли, – Тангай кивнул. – Тинктар говорит, ты хорошо справилась, но выбрала Силу настолько, что ещё немного и Рун забрал бы тебя.        – Глупый щенок, – равнодушно заметил Волла. – Тангай, ты плохо подготовил её. Не научил рассчитывать свои возможности. Ступай на задний двор, скажи экзекутору, что я велел выдать тебе пятьдесят плетей.        – Да, кан-ир, – Тангай быстро отошёл от меня и поклонился Великой Тени.        – Тебя за глупость накажу потом, – сказал Волла, когда командир вышел.        – Сам накажешь? – я улыбнулась, точнее попыталась, но губы не слушались.        Волла хмыкнул и присел на край кровати.       – Сам. Тебе не понравится.        – А наградишь когда? Я выполнила твою волю, хоть и узнала о ней в самый последний момент.        Волла наклонился надо мной, почти касаясь губами моих губ.       – Я уже наградил тебя, Ламаи. Дважды. Когда решил, что именно ты захватишь для меня Оракула, а второй, когда исполнил просьбу твоего любовника.       – Ты дал бы мне умереть?       – Разумеется, – Волла отстранился, недовольный моим вопросом. – Если ты умираешь, значит ты заслужила смерть. Тем более, по собственной глупости.        – Тогда почему помог?       – Мне дорог Тангай. Он хочет, чтобы ты жила. Тебя хочет. Почему бы и не порадовать способного ученика?        – Почему ты просто не приказал мне? – не стоило, конечно, не стоило спрашивать, но отчего-то я чувствовала обиду. Несвойственное мне чувство. – Мы бы могли продумать план с тинктаром, и ир-кабар не потерял бы столько людей.        Волла не разозлился. Он задумчиво посмотрел на меня, помолчал, словно решая, отвечать или нет, и проговорил:       – Люди  – восполнимый ресурс. Опыт бесценен. Его не наймёшь в Загонах, не купишь за все богатства Ир-Марох. Мне нужен был твой опыт быстрых решений и действий.        Я слегка опешила. И это всё для обучения щенка? Пожертвовать столькими дахака? Должно быть, Волла заметил моё удивление и смотрел теперь на меня с любопытством и ожиданием.        – Не ошибись в следующих словах, – с улыбкой сказал он.        – Я оправдала уплаченную цену?       – В целом – да, – Великая Тень коснулся моей щеки. – Тангай обучит тебя правильно расходовать Силу. А я позволю тебе изучать вместе со мной Оракула. Ты хочешь?       Я выдохнула сквозь зубы. Я не ошиблась.        – Хочу, кан-ир. Благодарю тебя за урок и оказанную честь.        Улыбка по прежнему играла на сухих, жёстко очерченных губах Воллы.        – Урок ещё не завершён, Ламаи.       – Поцелуй меня, кан-ир.        Мне было интересно выполнит ли Волла эту просьбу, больше напоминающую сейчас требование. И я загадала, что если выполнит, я смогу считать всё, что было,  своей победой. Пусть на совсем небольшом поле боя, пусть ненадолго. Но все лестницы состоят из малых ступеней, а путь из шагов. И каждый успешный творит успех всего пути.        Великая Тень снова наклонился и провёл кончиком языка по моим губам. От уголка к уголку, потом обхватил мою голову рукой, приподнял и поцеловал уже по-другому. Требовательно, жёстко, с желанием. Я протянула руки, обняла его за шею, притягивая к себе, не позволяя прекратить этот поцелуй. Чуть прикусила ему губу, распробовала на языке вкус его крови и отстранилась сама.        – Хватит пока, – сказала я.        Волла усмехнулся и легко встал. Направился к двери и уже на пороге обернулся.       – Я доволен тобой, – сказал он.        И оставил меня гадать чем именно. Рейдом? Поцелуем?        Я обязательно узнаю. Скоро.