Жало. Ступень первая.

      Волла шёл через Загоны, не останавливаясь нигде. Миновал вход на самую большую арену Амро, двинулся дальше. Туда, где улицы становились уже и грязнее. В этой отдалённой части Загонов находились клетки рабов, привезённых для продажи и забав знати, охочих до зрелища терзаемых дахака людей. Обычно на роль жертв оставлялись рабы, которых никто не пожелал купить. Никчёмные. Или, напротив, слишком своевольные и не смирившиеся. Но нынче торги ещё не прошли, они начинаются завтра. Но кто я такая, чтобы думать, будто для Великой Тени это имеет хоть какое-то значение. Волла Марох может взять любого и даже просто перерезать ему глотку тут же. И торговец спрячет в глазах сожаление, и будет кланяться, и благодарить за оказанную честь. Власть Великой Тени в Тангате велика.       Волла остановился у клеток, окинул быстрым и равнодушным взглядом жмущихся к стенам людей – мужчин, женщин, детей – всех вместе.       – Молот, – он не повернул головы, а рыжий раб подошёл ближе. – Выбери самого сильного.       – Самый сильный там, господин, – Молот чуть повернулся вправо, к другой клетке.       Волла не ответил. Скрестил руки на груди и остался стоять там, где стоял. Я смотрела во все глаза. Так надо отдавать приказы, не снисходя до уточнений, не выказывая интереса к процессу исполнения.       Молот вошёл в клетку, растолкав рабов, и буквально вышвырнул из неё наружу не слишком приметного, однако хорошо сложенного гибкого парня, чьи сухие и чётко прорисованные мускулы выдавали в нём воина.       – Силён, господин, – сказал Молот. – Телом силён и духом. Стойкий.       – Хорошо, – Волла кивнул и соизволил обернуться. – Дай ему свой меч.       Рука парня потянулась к оружию, а во взгляде загорелась надежда. Он, конечно, должен был знать, что погибнет тут, на грязных улицах Загонов, но ему дали право погибнуть с честью. Хотя, это он так думал.       – Щенок, – Волла в упор посмотрел на меня. – Я хочу, чтобы ты убила это мясо для меня. Без оружия. Тем, что дали тебе тинктары. Сумеешь показать мне это достойно – возьму тебя под свою тень. Не сумеешь – сдохнешь тут. После того, как Молот развлечётся с тобой.       – Плата за потерянное время Великой Тени? – я улыбнулась Волле, а он в ответ приподнял краешек губ в ухмылке.       Пленный раб кружил вокруг меня, прикидывая, что же может противопоставить ему безоружная женщина. Понимал, что не просто так безоружная — опытный. Да и с магами, видно, сталкивался уже. Первый его пробный выпад я отбила Силой, самым простым заклинанием защиты. Я тоже проверяла парня. Никогда не стоит недооценивать противника, каким бы уязвимым он не казался поначалу.       Он почти сумел уклониться от щита, только слегка пошатнулся, уходя в сторону. Обманно скользнул под ноги, норовя достать живот. Но лезвие прямого меча Молота только скользнуло по подставленному наручу. Это движение руки я, разумеется, тоже усилила магией, и скорость его стала недоступной глазу обычного человека. Одновременно пинком сапога нанесла удар по открытой согнутой шее. Могла бы и сломать её сейчас, но Великая Тень ждал от меня иного.       Пользуясь мигом, когда сбитое дыхание и ошеломление от удара заставили раба замереть, перетекла плавно ему за спину, обхватила потное, дурно пахнущее неволей тело руками в подобии объятия и выпустила Жало.       Парень только коротко всхлипнул, когда ощутил, что в ногах исчезла сила, что ни стоять, ни вообще двигаться он уже не способен. А способен только рухнуть на землю и смотреть расширенными в ужасе глазами. И чувствовать. Боль и мягкое касание близкой смерти.       Умар долго бился над этой задачкой – оставить боль при невозможности двигаться. И добился.       Я оседлала бёдра раба – так удобнее – склонилась над его лицом. Первым делом лишила его одного глаза, вдавив в него палец в жёсткой перчатке. И приняла вопль парня в поцелуй. Волле должно понравиться. Нет нужды не пользоваться тем, что я женщина и могу показать зрелище жестокое и одновременно чувственное. А о страсти Воллы к различного рода чувственным удовольствиям ходили вполне себе однозначные слухи.       Я приподнялась, позволяя Великой Тени и его рабу получить хороший обзор. Распутала завязки поношенных штанов своей жертвы, запустила руку и сдавила мошонку. Уцелевший глаз раба бешено вращался в глазнице, а крик перешёл в скулёж на высоких нотах. Страшно. Ему так страшно. Я впитывала его страх, как пищу. Внутри тихонько ликовало Жало, предвкушая кормление.       Я подняла глаза на Воллу. Он едва заметно кивнул и я сжала пальцы. Вопль жертвы взлетел над клетками и к нему присоединился кажущийся единым гул голосов других пленных, наблюдающих за происходящим.       – Во имя твоё, Рун, – пробормотала я и обтёрла руку в перчатке о показавшийся мне наиболее чистым кусок штанов парня.       Я не стала затягивать сознательно. И не потому, что было жаль раба, а всего лишь для того, чтобы Волла остался неудовлетворён зрелищем. Мне нужна была его досада. И дальнейший интерес. Я добила жертву быстро и поднялась на ноги.       Волла смотрел на меня с лёгким любопытством в глазах.       – Тоже не любишь тратить время, щенок?       – Впустую – нет. Ты видел. Этого достаточно.       – Мои дахака предоставляют мне право решать, когда достаточно, – Волла чуть склонил голову набок.       – Буду твоей, будешь решать, – я знала, что дерзость сейчас только сыграет мне на руку в дальнейшем. – Пока решаю я.       – Войдёшь в мой ир-кабар, щенок Ламаи? Примешь волю мою над своим духом и жизнью? Позволишь учить и направлять тебя во имя Бешеного?       Ну вот и всё. Сделано. Голос Великой Тени снова стал безразличен, произнося слова традиционного приглашения в ир-кабар.       Я опустилась перед ним на одно колено, склонила голову.       – Твоя тень надо мной, Волла Марох.       И он знал моё имя. Он помнил моё имя. Уже неплохое начало, не так ли? Поймав мой взгляд в спину уже уходящего Воллы, Молот широко улыбнулся мне. В этой улыбке я прочла тень угрозы. Что ж… Потом разберёмся.       Под тенью Воллы мир кажется единым организмом, который только и стремится угодить тем счастливчикам, кто смотрит на него из этой тени. Я ощутила свою принадлежность Волле, когда меня подхватил вихрь действий, направленных на то, чтобы новое приобретение Великой Тени было доставлено к месту назначения. Доспехи – ученические, но одни из самых дорогих, вкусная еда, комната в неплохом постоялом дворе на респектабельной улице. А после – верховой переход с малым отрядом ир-кабара Воллы, где никто не бросил ни одного косого взгляда в мою сторону.       Я не обольщалась. Придёт время, и острые зубы дахака Воллы будут подкусывать меня за все открытые места, а вымуштрованные командиры не раз насладятся и моей болью, и моим унижением. Не для удовольствия, а для обучения. Но уж лучше валяться в пыли на тренировочном поле при дворце Великой Тени, чем жрать ту же пыль под ногами одного из простых Теней. Пыль одна, а чести больше.       Ну а роскошь дворца Воллы Мароха заставила меня открыть рот, хотя я и не склонна была демонстрировать удивлений и восторгов на людях. Однако, эти высокие стены из чёрного камня, острые шпили башен – весь замок, словно крепость, словно памятник чёткости и точности линий. Невероятная строгость и жёсткость снаружи и вопиющее торжество богатства внутри. Я не видела дворец Высокого Магистра – правителя Тангаты, но была уверена, что замок Воллы превосходит его в роскоши.       Я даже захотела его себе.       Но пока мне только мельком показали дворец – видимо, чтобы не заблудилась невзначай, и провели в дальнее здание в глубине внутренней крепости, где располагались казармы ир-кабара. Не личной охраны, разумеется, а для рядовых дахака. Но и тут – невероятно – у всех, даже у учеников были собственные комнаты. Небольшие, но свои же. Впервые за столько лет я могла наслаждаться одиночеством в свободное время.       Насмешливый и очень смазливый командир, назвавшийся Клинком Тангаем бегло зачитал мне правила, назначил время тренировок и предупредил, что Посвящение проведёт сам Великая Тень, когда выделит для этого время. А пока мне стоит привыкать, ходить по замку вольно везде, кроме верхних этажей, где расположены покои Воллы. За исключением тех случаев, когда меня туда позовут. И по хорошенькому, почти девичьему лицу Клинка Тангая я поняла, что в покои меня позовут гораздо скорее нежели на Посвящение. Представление в Загонах понравилось Великой Тени, не иначе. Впрочем, меня это нисколько не пугало. Волла должен быть неплох, как любовник, учитывая его опыт и тягу к удовольствиям. Ну а я придумаю, чем удивить даже его. Недаром я оттачивала искусство соблазна на многих парнях из Потары, экспериментировала и развлекалась. Волла, конечно, не щенок из школы, но всё-таки мужчина. А значит, как бы сложен не был, на самом деле прост.       Но я ошиблась. И извлекла урок – есть просто люди, а есть высшие маги – другие, и считать их простыми и понятными слишком самонадеянно.       Волла позвал меня уже вечером второго дня. Я, в сопровождении грациозного и очень красивого раба – позже я узнала, что Великая Тень держит у себя в замке только самых красивых рабов – проследовала в покои Воллы. И в них кричащая роскошь била по глазам. Ткани, подушки, мебель, бесчисленные безделушки – все исключительно дорогие. Самые дорогие. И зачем это ему? Но Волла любил свои игрушки, любил вещи. Наверное, единственное, что он любил искренне, кроме власти.       Надо ли говорить о том, что рядом с креслом, в котором восседал Великая Тень, неподвижно стоял невозмутимый Молот. Что – и забавляться будем под его равнодушным взглядом?       – Раздевайся, – велел Волла безразлично.       Я принялась снимать одежду, как можно более изящно и привлекательно для взоров двоих мужчин, но Молот даже не смотрел на меня, а Волла подался вперёд, впиваясь взглядом в открывающееся тело. Холодным взглядом исследователя. И не было в его глазах ни следа похоти.       – Ляг на кровать на спину. Руки держи вдоль тела.       Я подчинилась. Не время для вопросов или сомнений. Всё будет, но позже. Волла склонился надо мной, разглядывал внимательно, касался кожи кончиками пальцев. Не грубо, но ведомый всё тем же исследовательским интересом.       – Как ты обездвижила раба? – спросил Великая Тень. – Я не вижу на твоём теле следов вживления.       – Жало внутри меня.       – Где именно?       – Нигде, – я чуть приподняла голову и встретила взгляд Воллы. – И везде. Где хочу.       – Покажи мне.       – Жало потребует жертву. Но… можешь пожертвовать Молотом. Или собой.       Ладонь легла мне на губы, закрыла рот, повелевая молчать.       – Я сказал – покажи мне.       Пустая метаморфоза болезненна до крайности. Я без колебаний вцепилась зубами в пальцы Воллы, чтобы не закричать, когда моя плоть на животе вспучилась уродливым наростом. Голубое свечение разлилось под натянутой кожей и быстрый удар тонкого щупа раздвинул ткани. Нет, он не рвал, не оставлял ран – просто раздвигал. И это было очень больно. Только когда Жало выпускалось к жертве, паразит милостиво выделял обезболивающий секрет. Сейчас щуп впустую молотил по животу в поисках живого тела, куда можно выпустить яд. И Жалу это определённо не нравилось.       Меня била дрожь, и, похоже, я прокусила руку Воллы до крови. Но он не замечал. Заворожённо смотрел на щуп, продолжая подвергать меня пытке собственным метаморфозом. Я не смела сопротивляться. Позволяла Жалу всё больше нервничать и терзать моё тело.       Наконец, Волла хлопнул меня по щеке, вынуждая разжать зубы и махнул окровавленной рукой.       – Достаточно. Я доволен.       Хотелось свернуться и заскулить. Но, само собой, я этого не сделала. Лежала как было велено и ждала новых приказов.       Волла наклонился ко мне снова. Коснулся сухими губами моих губ и проговорил:       – Можешь одеться и идти. Я позову тебя снова после Посвящения.