Паразит

      В такой снежный день хотелось только спать, но я заставил себя вылезти из кровати. Пошёл со всеми на завтрак. Очень болела голова. Лорд и Табаки сидели рядом, как обычно. Табаки махнул мне рукой, а Лорд кивнул ― чему я уже обрадовался. Он был всё так же задумчив, но не так заторможен, как сразу после возвращения: уже не промахивался ложкой мимо рта, не оставлял пятен на одежде, сменил её на чистую. Я решил, что это заслуга Табаки. Его я догнал после завтрака. Дракон уплыл вперёд, думая о чём-то своём.       ― Как зажигалка? ― успел спросить я у него.       ― Спасибо. Работает, ― ответил мне Лорд, прежде чем укатить в задумчивости.       ― Как он, Табаки? ― поинтересовался я.       ― Оживает, ― шепнул мне Шакал, будто боялся спугнуть выздоровление Лорда.       ― Благодаря тебе.       Табаки засмущался.       ― Да ну не скромничай, — я быстро глянул в сторону, куда укатил Лорд. ― Больше никаких свитеров с пятнами?       Табаки тоже посмотрел в сторону Лорда. Кажется, нужно его отпустить, но я решил задать последний вопрос.       ― Как всё прошло вчера?       ― Мы поговорили, ― Табаки задёргал серёжку в ухе.       Я решил больше его не допытывать. Он помчал догонять Лорда, я же остался в странных размышлениях. Табаки точно знает секретные приёмы, которые вывели Лорда на диалог, заставили одеться в чистую одежду и перестать промахиваться ложкой мимо рта.       После завтрака я решил заглянуть в библиотеку. Зашёл за книгой по вышивке, надеясь преодолеть уровень грибочков и начать заниматься этим делом на уровне остальной стаи. И, быть может, потом, как особо отличные птенчики, выдумывать картинки самому и вышивать их.       ― И понадобилась же она тебе перед началом уроков, ― проворчала пожилая мадам, но пошлёпала к стеллажам. ― Вот, ― книгу она достала, кажется, наугад. ― Брать будешь? ― она скрутила губы куриной жопкой.       ― Буду, ― в тон ей ворчливо отозвался я.       ― Фамилия.       ― Э-э, ― мне понадобилось пару секунд, чтобы вспомнить, что у меня есть и фамилия. Назвав её, я был свободен.       Жида я почувствовал где-то на подкорке сознания, и это мне очень не понравилось. Я даже заметил его краем глаза на выходе из библиотеки. Из дверей в Наружность тянуло снегом, на погоду колено разнылось ещё больше. Я быстрее захромал на уроки, понимая, что уже опоздал, но не испытывая угрызений совести по этому поводу.       Учитель задерживался, как всегда. По какой-то причине он всегда настороженно шнырял мимо нас. Но наша стая буйством не отличалась. В основном невыраженный гнев Птиц был направлен на самих себя, можно было пересчитать по пальцам тех беспокойных, способных нанести вред кому-либо, помимо себя. Из их числа были я и Стервятник.       Я уселся на своё место в середине ряда, поближе к окну, и раскрыл книгу со схемами вышивок. Чтобы от меня отделаться поскорее, библиотекарь вручила самую увесистую. Наверняка мысленно представляла, как прихлопнет меня ею. Книга была разделена по темам. В ней нашлись птицы, была даже парочка драконов, пока слишком сложных для моего понимания. Ради интереса я поискал и шакала, но были лишь собаки, волки и лисы. В моём арсенале оказались нитки только тёмных цветов, от чёрного до разнообразных коричневых, и совсем немного синих, жёлтых и совсем скудных обрывков ярких цветов.       Я выбрал воробья с жёлтым клювом и недовольным выражением лица.       Размышляя, с какой стороны мне к нему подступиться, я и не заметил появления Стервятника. Он тихо скользнул на свободное место за партой.       ― Позволь дать один совет, птенчик, ― он задумчиво склонился над книгой.       ― Да, конечно, ― я удивился, не понимая, зачем вожак спрашивает разрешения.       Стервятник ненадолго погрузился в свои мысли, водя пальцем по странице. Мне показалось, что нарисованный воробей вызвал в нём нежные чувства. Затем, будто спохватившись, он вскинул голову, взгляд его снова прояснился.       ― А впрочем... ― Стервятник посмотрел на меня. ― Славная пташка. Схожи вы с ней, такие же взъерошенные.       Я почтительно молчал, ожидая, когда он перейдёт к сути вопроса.       ― Впрочем, ― повторил он, уже серьёзно, ― позволь я покажу тебе после уроков. В этой схеме используется несколько занятных техник. Вот это, например, ― его палец провёл по нарисованному клюву, ― вышивка гладью.       ― Хорошо, ― выдохнул я, чувствуя вместе с тем внезапный приступ головокружения.       ― Что-то ты бледный, ― Стервятник смотрел на меня крайне обеспокоенно. — Ты как себя чувствуешь?       ― Да? Не страшно, ― отмахнулся я, ― водички попью, да и всё.       После уроков на пути попался Жид. Я приостановился, он тоже. Я сдвинулся ближе к стене, он тоже.       ― Что за книгу ты брал в библиотеке? ― без приветствий начал Жид.       ― Для общего развития.       ― Ждёшь кого?       ― Да нет.       ― Ты чего бледный такой? Лицо? ― я слышал Жида приглушённо, сквозь нарастающий звон в ушах. — Ты плохо себя чувствуешь?       ― Да голова болит, отъебись! ― выкрикнул я на выдохе, собирая все силы.       — Да не злись ты, — Жид поёжился. — Что я уже успел сделать такого?       Я отозвался тяжким вздохом и тут же устыдился своему поведению, ведь недавно Жид всё же одолжил мне машинку для стрижки.       ― Мне не до разговоров сейчас, вот честно. Прости, ― я ухватил поудобнее тяжеленную книгу и развернулся было на выход, но внезапно земля под ногами пошатнулась. Опора в виде книги была не самой надёжной — я полетел на пол, ухватив за собой ближайший стеллаж. Книги разлетелись по мне, как фантики.       — Ты в порядке?       Жид бросился на помощь, пока я не успел перецеловать весь паркет. Он смотрел на меня, как на совсем умалишённого, и что-то говорил. А я что-то отвечал. От удара окончательно разболелась голова. Я понятия не имел, что вообще несу. Потом меня окончательно вырубило.       Не помню как, но я оказался в родной спальне. Жида поблизости уже не наблюдалось. Я лежал на кровати, придавленный сверху пахнущим болотом компрессом, а в ногах — Котом.       ― Стервятник, ― слабо позвал я. На моё шевеление Кот выпустил когти, предупреждая, что я его лежанка для послеобеденного сна.       ― Что такое? ― Стервятник появился с кружкой чая, который предназначался, видимо, мне. — Я здесь.       ― Ты обещал мне совет дать, ― я смутился вдруг от того, что беспокою его по такой пустяковой просьбе, ― по вышивке.       ― Ты бледный с самого утра, тебе нездоровится. Разве я могу сейчас докучать тебе учением? ― Стервятник вручил мне чашку и замер в нерешительности перед кроватью, взгляд его был прикован к книге.       ― Мне уже лучше! ― я снова пошевелился, беспокоя Кота. ― Уже всё прошло, ― я потянулся за книгой.       ― Как скажешь.       Стервятнику не досталось места на моей кровати из-за наглеца Кота, поэтому ему пришлось сесть на стул рядом. Мы разложили у меня на коленях материалы для вышивки, Стервятник держал книгу в руках.       ― Не забывай, начинаем с середины, ― напомнил он, задумчиво вертя в пальцах моток ниток.       Мне так хотелось показать, как много я уже умею — элементарные вещи я запомнил и мог даже с закрытыми глазами продевать нитку в иголку. Но, как назло, сегодня нитки путались и не вдевались в ушко. Стервятник же чуть ли не с гордостью наблюдал за моими стараниями и не отходил от меня целый долгий день. Я чувствовал слабость, но не давал себе улечься на подушки. Мне хотелось сделать как можно больше, пока вожак выделил мне кусочек своего драгоценного времени.       Стервятник отошёл только тогда, когда пришло время давать птенцам лекарства. Я облегчённо опустил тяжёлую голову на подушку. И в этот момент в тамбуре, тёмном в это время, раздались два уверенных стука в дверь и тут же повисли в тишине спальни. Я подорвался, пугая Кота и разбрасывая в разные стороны нитки и вышивку.       Стервятник распрямил спину, я мог буквально почувствовать, как, подобно струне, натянулись его нервы. Я поднялся со своей кровати и под пристальным молчаливым взором стаи пошёл открывать. На пороге стоял Жид. Меня обдало холодной волной тревоги. Вот же чёрт!       ― Тебе что-то надо?       ― Не понял, ― протянул Жид.       Я доковылял до него, чтобы мои слова дошли лучше.       ― Тебе какого хрена здесь надо? Это Третья! — громко шептал я, напоминая Жиду, где он находится, словно он забыл.       ― Ты головой сильно ударился? Ты же сам меня пригласил! ― Жид отчего-то тоже перешёл на возмущённый шёпот.       ― Я? ― я даже задохнулся от негодования. ― Когда?       — Да пару часов назад!       Я ни хрена не помнил, но головой треснулся и правда сильно. Возможно, я действительно его пригласил. Но вопрос «зачем» оставался открытым. Я на секунду замялся.       ― Э-э, ну входи тогда, раз пригласил, ― в итоге неловко кашлянул я, пропуская вставшего как пень Жида.       Из меня просто хлестала гостеприимность. Я чувствовал себя идиотом. Едва мы миновали тёмный тамбур, воспитатель снова остановился на пороге.       ― Отчего же не проходишь? ― Стервятник подпирал стену, руки его были плотно скрещены на груди. Взглядом он прожигал то ли самого Жида, то ли мешочек яблок в его руке. — Здесь же проходной двор. Так проходи тогда.        Мы молча на него уставились. Вздохнув и прижав пальцы к вискам, будто спасаясь от головной боли, Стервятник ушёл куда-то в темноту.       ― Ладно, всё, пардон. Иди к себе, это была хуёвая идея, хорошо? ― быстро бросил я Жиду.       Я принялся выталкивать возмущённо шипящего Жида в коридор. Он не сильно сопротивлялся, но сыпал ругательствами.       ― Ёбнулись в край оба, ― он закатил глаза напоследок, прежде чем уйти.       Первым делом я решил заглянуть в наш класс. Перед собой я увидел едва различимый силуэт. Как только я закрыл дверь, нас тут же поглотила тьма. Я мигом оробел.       ― Подойди ко мне, ― Стервятник говорил мягко, я не почувствовал в его тоне ноток строгости. Я так и сделал. Глаза постепенно привыкали к темноте, силуэт Птицы обретал чёткие очертания.       Стервятник стоял лицом к окну, сложив руки за спиной. Он печально глянул на меня, как только я приблизился.       ― Лицо, ― его волнение выдавали только беспокойно подёргивающиеся тонкие ноздри, ― что я тебе говорил однажды? Зачем ты так резво бежишь к обрыву, когда нужно бежать в обратную сторону?       ― Он сказал, что я сам пригласил его. Но я этого не делал! ― в отчаянии воскликнул я. — Правда!       Меня накрыла заботливая ладонь.       ― Так ты не приглашал?       ― Да нет! Или да… Чёрт знает, я ничего не помню.       ― Ты не помнишь? — с грустью в голосе спросил Стервятник.       — Нет! Я хотел бы тебе всё объяснить, но уже сам ничего не понимаю. Мне страшно, ― зачем-то признался я, хватаясь за пальцы Стервятника в поисках утешения. ― Я ничего не помню, правда ни черта. Вот я шёл с уроков, и вот… я уже здесь. А потом он сказал, что я пригласил… А отказывать было как-то странно…       Стервятник на секунду задумался. Я всматривался в его лицо, стараясь найти подтверждение того, что он мне поверил. Но, к сожалению, не обнаружил там ровным счётом ничего.       — Лицо… — он снова начал мягко, но этот тон мне страшно не понравился. — Я тебя не обвиняю. Я всегда буду на твоей стороне. Единственное, о чём прошу — не лгать мне…       — Я не лгу!.. — перебил я, не дослушивая даже конца предложения.       Мне было тяжело принять тот факт, что Стервятник не верит мне. Но я знал, почему: всю осень я только и делал, что врал ему в глаза. Наверняка он прекрасно чувствует ложь. Я понимал, что тогда делал ему больно, но всё равно не ожидал услышать таких слов именно от него!       — Пожалуйста, прекрати. Я не хочу этого слышать.       Мне хотелось объяснить вот прямо сейчас, что я не звал Жида. Блядь, да я совсем забыл про него! Слова так и остались на языке. Но я всё же не понимал, чем его так сильно расстроил его приход. Он появился на запрещённой территории, да, но всё же было что-то другое.       ― Прошу, ― голос Стервятника дрогнул, ― оставь меня наедине с мыслями.       Мои ноги в тот же миг приросли к полу. И даже если бы я хотел на самом деле, то ни за что бы не покинул класс.       Моё плечо ещё хранило тепло его крыла, а он уже, сгорбившись, удалялся от меня в другой конец комнаты.       ― Оставь меня, ― прошелестел он среди засилья растений. Голос был едва различим, но каждая нотка хлестала по нервам.       ― Не могу, ― просипел я, и едва ли Стервятник меня услышал.       Он перестал шуршать среди листьев, и я затих, даже задержал дыхание. Стараясь не выпускать из поля зрения неясный силуэт, я попятился в противоположный конец класса. Там, забившись в угол у классной доски, я собирался выкурить сигарету и обдумать ту мысль, которая закралась мне в голову в самом начале нашего разговора.       Подошва кроссовка наткнулась на засушенную коробочку растения. Этот тихий щелчок взбудоражил Птицу. В воздух резко взлетели тетради, в темноте казавшиеся стайкой серой моли.       ― Почему ты никогда меня не слушаешь? ― тьму прорезал отчаянный крик. ― Почему? ― голос сорвался на верхней ноте.       Несмотря на дрожь во всём теле, я продолжал приближаться к исступлённо кричащему Стервятнику. С глухим треском разлетелся глиняный горшок с растением, забрызгав нас комьями земли.       Я схватил его прежде, чем он запустил бы ещё один цветочный горшок, вероятнее всего, мне в голову, и предположил, что он что-то принял из своих склянок. Содержимое одной поблёскивало маленькой лужицей на поверхности стола. Я хотел посмотреть ему в лицо, но оно было скрыто от меня волосами.       ― Почему ты не слушаешь? ― пальцы Стервятника, крепко сжатые моими, колотило крупной дрожью. Я осторожно отнял горшочек с фиалкой из его рук.       ― Будет беда, ― лихорадочно шептал он, пытаясь нашарить что-то в темноте. ― Я чую… Чую!       ― Стервятник, послушай… ― я облизнул сухие губы. Я понятия не имел, как нужно успокаивать разбушевавшихся людей, просто не хотел, чтобы Стервятник нанёс себе вред. В его ладони опасно блеснула склянка. Он уже принялся выкручивать деревянную пробку. Не думая, что делаю, я бросился отнимать, уже потом осознавая, что там вместо яда могло бы быть и успокоительное.       ― Нет! ― склянка выпала из дрожащих пальцев на парту, блеснув в темноте серебром. ― Можно было бы что-то изменить, но ты не слушаешься!       Я никак не мог понять, что его так вывело из себя.       ― Упорхнёшь и всё, ― Стервятник только махнул рукой на мой слабый писк.       ― Я тебя не оставлю, ― выдохнул я. — Никогда.       ― Не этого я боюсь! ― отчаянно воскликнул Стервятник. Я стоял как вкопанный и молчал, ожидая, что он скажет ещё что-нибудь. И это «что-то» я уже не смогу пообещать. Стервятник обессилено опустился на пол, шаткий столик со склянками позади жалобно скрипнул. Я испугался, решив, что тот потерял сознание от терзавших его чувств, виной чему был в том числе и я.       Я подобрался поближе. Замерев ненадолго рядом, вслушивался в сбитое тяжёлое дыхание. Решив, что буря миновала, я решился пошевелиться. Стервятник не отреагировал. Тогда я осторожно отвёл его волосы от лица и заправил за ухо в колечках.       — Ну что ты?..       ― Я не слышу Тень… ― его всхлип был внезапным и коротким, как выстрел. Меня ранило. Невидимая пуля пробралась в мясо и раскрылась там подобно цветку. ― Где же он? Я слышу его только во снах.       Стервятник резко вскинул голову, прежде чем я успел что-то сказать.       ― Из-за Тени никто и никогда не подходит ко мне близко, ― жёлтые глаза вынырнули из темноты и вцепились в меня. ― А ты можешь, Лицо. Ты его видишь, я знаю. Где мой брат?       Я сидел, оцепенев под немигающим взглядом. На мгновение мне показалось, что он знает о том, кто у меня в голове. Но он не знал. Что-то мне подсказывало, что не знал. Он чуял Тень, но каждый раз сбивался со следа, вновь и вновь разыскивая его по Дому.       ― Я не знаю, ― я едва разлепил пересохшие от волнения губы.       Стервятник моргнул, ослабляя хватку. Пока нас окутывала темнота, я чувствовал безопасность. Стервятник был вымотан, но у меня из груди так и рвался вопрос.       ― Что бы ты хотел сказать Тени? Если бы он появился рядом с тобой? Сейчас? ― выдавил я, цепенея от страха, ведь реакция могла быть непредсказуемой.       Он снова поднял на меня взгляд, от которого у меня по коже поползли мурашки. Я боялся, что сейчас сдам себя с потрохами. Стервятник терял последние силы, нужно было уводить его в Гнездовище.       ― Почему ты молчишь? ― Стервятник выдохнул мне в лицо отчаянием и затих. Я почувствовал, как горло сдавливается, не давая мне вытолкнуть рвущиеся наружу слова. И тогда, чтобы снова вдохнуть, я отпустил последнюю ниточку, связывающую меня с реальностью.       ― Я не молчу. Я говорю. И не понимаю, почему ты не слышишь меня.       Стервятник обессиленно повис на мне, цепляясь, чтобы не упасть. Я осторожно обхватил его слева, помог подняться на ноги, невзирая на дрожь своих собственных, и повёл домой. Ночь была на исходе, нужно было торопиться, чтобы он смог выспаться. Я тоже чувствовал себя истощённым.       Я проснулся совсем разбитый и не мог вспомнить, что же мне снилось. В голове были бесконечные брожения по коридорам и больше ничего. Это напоминало яркий фантасмагоричный сон, который ты забываешь в секунду после пробуждения. Я помнил, что меня что-то разбудило ночью, и это меня напугало. Я помнил Стервятника. Разгром, устроенный им, я тоже помнил, и выглядел он при свете дня очень удручающе.       Птицы собирали осколки и прочий мусор как ни в чём не бывало. Стервятник ничем не выдавал событий прошлой ночи. Пришлось спросить у него прямо. Я подошёл к нему, пытливо вглядывающемуся в кактус, отодвинул стул. Воспользовавшись моментом, Тень скользнул по левую руку, на своё место по праву. Я не мог не подчиниться, а мой внутренний протест был ему не интересен.       ― Прошлой ночью я видел престранный сон, ― первым заговорил со мной Стервятник, нежно оглаживая горшочек с кактусом, ― и ты там был, птенчик.       ― Кажется, это был не сон, ― осторожно сказал я, ― и я действительно там был. Либо мы оба бродили во сне. Ведь кто-то же устроил этот беспорядок?       ― Верно, ― кивнул Стервятник. ― Полагаю, это всё же был я. И, ― добавил он тише, ― тебе мой брат не попадался?       Я поперхнулся.       ― Значит, это уже было сном, ― он усмехнулся кактусу.       Днём коридор был переполнен. Я старался как можно меньше шастать по второму этажу в послеобеденные часы. Но сейчас я был вынужден. Меня гнал страх. Неужели Стервятник догадывается?..       ― Тень, тебе не кажется, что нужно навестить брата? Ему не по себе. Это если мягко.       «Он чувствует меня. А заговорить я с ним не могу. Объяснял же!»       ― А вот и не объяснял, ― заупрямился я.       «Чем меньше ты шатаешься по Дому, тем лучше чувствует себя Стервятник, чуя меня».       ― Мне что теперь, ходить вечно привязанным к нему? ― возмутился я.       «Хамло!»       ― Что я уже не так сказал? ― я закатил глаза и воровато оглянулся, чтобы никто не подслушал наш диалог.       «Отвали».       ― Это я ещё должен отвалить? Ты у меня в голове засел! Это ты наглое хамло! ― меня разрывало от негодования. Тень, как назло, перестал отвечать. Я вцепился себе в волосы и зарычал.       ― Проблемы с внутренними демонами?       Я подскочил от неожиданности и перестал драть себя за волосы. Лорд. Я вылупился на него, так и не отнимая рук от головы.       ― Э-э, ― многозначительно ответил я. ― Да, на самом деле да.       ― Покурим? ― предложил Лорд. Он выглядел опрятно: щёки приобрели здоровый цвет, наверняка с методами питания Табаки, одежда снова была чистой и аккуратной. А вот глаза, напротив, лихорадочно блестели. Лорд то и дело вглядывался в толпу проходящих мимо девчонок и их провожатых.       ― Да, ― согласно кивнул я. ― Если ты никуда не спешишь.       ― Я хотел встретить кое-кого, ― рассеянно блуждал взглядом Лорд, ― но, кажется, не сегодня.       Лорд покатил вперёд. Я пошёл за ним.       ― Может, я знаю этого кое-кого? ― поинтересовался я. ― Или, может, видел?       ― Выйдем во двор? Или там сейчас многолюдно? ― ушёл от вопроса Лорд.       Мы спустились на первый этаж, который тоже не пустовал, пересекли его и остановились в закутке у актового зала. Убедившись, что никого нет, наконец спокойно закурили.       ― И что же твой демон? Или призрак?       ― Думал, что он затих, ― пожаловался я, ― а он снова оживился. Стервятник наверняка что-то заподозрил.       Мне было непривычно делиться такими вещами, да и вообще высказывать эти мысли вслух, но в то же время было так легко, когда я их озвучивал. Лорд задумчиво смотрел на меня. Он и не думал крутить пальцем у виска.       ― Ты в этом уверен?       Я поделился всем, что помнил из вчерашней ночи.       ― А сегодня я сел на место Тени, ― закончил я, ― и Стервятник ни слова мне не сказал.       ― Думаю, он и предположить не мог, что такое возможно, ― отозвался Лорд после задумчивого молчания. ― Сдаётся мне, что его мысли занимало то, что вывело его из себя этой ночью. Ты же знаешь, что это было, так?       ― Да, ― я кривенько поделился вчерашней неловкой историей про Жида, повлёкшей за собой такие последствия. И я надеялся, что для Стервятника они не станут непоправимыми.       — Ну да, ситуация не очень. А Жид что?       — Да что, обиделся, наверное.       Мой мозг то и дело возвращался к этой ночной ситуации, пытаясь разобраться, почему я себя теперь так паршиво чувствую, почему половину вещей не помню совсем, а половину помню только как сны. И я думал о Стервятнике. Я ведь не виноват в том, что он ушёл, я за него не отвечаю. Но утром он не казался даже раздражённым, хотя я его точно чем-то задел. От этого мне не полегчало.       ― Что собираешься делать? ― вопрос был от прежнего Лорда, и, как обычно, попал мне прямо в лоб, вырывая из молчаливого оцепенения.       ― Не знаю, ― пожал я плечами, не вдумываясь особо в его слова, ведь мыслями я был совершенно в другом месте, ― тут разбираться надо.       Лорд издал странный звук, похожий на прежнее его хмыканье, возвращая меня к реальности.       — Значит вот как, ― он явно обдумывал что-то своё.       Мы выбрались из закутка.       — Разбираться, да? ― внезапно повторил Лорд. ― Ну так иди, ― он неожиданно сильно толкнул меня. Я не разобрался в траектории своего полёта, а попутно ещё и споткнулся о свою же ногу, так что приземление перед Жидом было эпичным и незабываемым.       ― Привет, ― невозмутимо отозвался я с пола.       ― Привет, Лицо, не ожидал тебя увидеть, ― донёсся сверху голос Жида, ― так.       Жид поставил меня в вертикальное положение.       ― Думал, прячешься от меня, ― мы наконец встретились взглядами.       ― Да с чего бы? ― беспечно отозвался я. ― Ты это, ― я ковырял носком кроссовка щербатый линолеум, ― извини уж за вчерашнее.       ― Проехали.       ― Ну я это, пойду. Мне пора, ― я покосился назад, надеясь увидеть у актового зала Лорда. Но тот, видимо, укатил сразу же после того, как отправил меня к Жиду под ноги.       ― Разумеется, ― не стал меня задерживать воспитатель. ― А, Лицо, ― спохватился Жид, вырывая меня из воронки мыслей на тему удобства усидчивости на двух стульях, ― мы вчера так и не поели яблок… Ты заходи.       Я закивал, пообещав ему встречу, в мыслях уже убегая от неловкого разговора. Он пропустил меня вперёд, и я рванул, а вслед вереницей помчались мысли, обрастая поочерёдно то длинными голыми хвостами, то перьями и острыми когтями.       На лестничном пролёте передо мной встал Ральф. Я затормозил, ошмётки мыслей врезались в спину и сложились, как оригами. Вышло какое-то чудище с острой мордой и птичьими лапами.       ― Что нужно? ― мрачно отозвался я. ― Я спешу.       На самом деле никуда я не спешил. Но из-за Ральфа размышления исчезали как дым, не успевая принять чёткие формы. А я ведь почти догадался, что же за ребусы подкинул мне мозг. Я разозлился на Ральфа. Если он думает, что, вернув Лорда в Дом, он обеспечил себе всеобщее поклонение, то ошибается.       ― Поучить бы вас всех манерам, ― проворчал Ральф, готовящийся разразиться гневной тирадой, но что-то его останавливало. Вскоре я понял, что. Ральф желал поучить меня жизни. Этого я больше всего не любил.       ― Лицо, ― он буравил меня взглядом из-под густых бровей. Больше всего злило, что он слёту запомнил моё имя, ― мой тебе совет…       ― Не нуждаюсь в советах, пардон, ― грубо перебил я и попытался просочиться мимо. Меня остановила рука в жуткой чёрной перчатке.       ― А ну не перебивать, ― скомандовал Ральф, но на меня такие приёмы не действовали. ― Довожу до твоего сведения, ― его пальцы впивались в плечо, я был зажат в капкан, ― что твоя дружба с Жидом ведёт в преисподнюю. Он очень нехороший человек.       ― Может, ты и не пытался понять, какой он на самом деле есть, а? ― я раздражённо сбросил его руку. ― Отстань от него.       ― Я это так не оставлю, ― пригрозил Ральф.       ― Ну конечно, ― бросил я, уходя. ― Пошёл ты, ― пробормотал я себе под нос, ― моралист хренов.        Я заметил, что меня постоянно настраивали против Жида. И больше всего бесило то, что я не понимал, что делает чёртов Ральф в этой цепочке «Жид-Стервятник-Тень».       ― Почему тебя Ральф так донимает? ― спросил я у Жида, когда мы встретились на той же лестнице, но поздним вечером.       ― Давние стычки, ― беспечно отмахнулся Жид, ― он же помнит меня ещё пацаном. Ты же знаешь, мы вечно лезем в неприятности, вечно в поисках приключений на задницу.       ― Ты настолько плохо себя вёл?       ― Отвратительно, ― усмехнулся Жид.       ― Но успел прочесть море книжек? ― с сомнением сощурился я.       ― Одно другому не мешает. Почему ты спросил про Ральфа?       ― Он рекомендовал мне не общаться с тобой, ― честно сказал я.       ― И что ты ответил?       ― Попросил оставить тебя в покое.       ― И не боишься мести жуткого Р Первого?       ― Ага, ― задрал я голову. ― Тоже мне. Император всея Дома, блядь.       Мы прошли в комнату Жида. Он включил настольную лампу, и комнату залил знакомый уютный свет, ограждая от всяких Ральфов, поджидающих в коридорах. Я сел на кресло.       Жид действительно выложил яблоки на блюдце. Рядом стояла банка с чаем, ожидающего своего часа, но пить его мне не хотелось. Я помнил, что с Жидом нужно быть осмотрительнее — глядишь, подсыпет чего. Я неловко поёрзал на кресле.       ― Точно не хочешь чай? ― уточнил воспитатель. Я покачал головой.       ― В таком случае, ― неожиданно без вступлений начал Жид, ― я хотел бы обсудить с тобой важную тему.       От такого заявления у меня внутри что-то ёкнуло. Я готов был к чему угодно, на всякий случай начал нервничать.       ― Нет ли у тебя неприятных ощущений после того, как ты завязал?       У меня по затылку поползли неприятные мурашки. С одной стороны, я жаждал с кем-то обсудить эту тему, но, чёрт подери, как на самом деле оказалось это сложно! Лучше бы Жид начал расспрашивать меня о сексе, а об этом я бы перетёр с Лордом. Если бы не боялся, что тема таблеток вернёт его воспоминаниями в Наружность. А также не хотел напоминать лишний раз о том, что подобное и отправило его в ссылку в неизвестность.       ― Меня даже не тянет, ― беспечно фыркнул я, надеясь, что Жид поймёт и задаст ещё какой-нибудь вопрос, не такой прямой.       ― Лицо, ― Жид серьёзно посмотрел на меня, ― если станет невыносимо, ты всегда можешь обратиться ко мне. Я помогу.       Меня будто окатило холодным душем. Жид выцепил правильное слово: невыносимо. Мне было невыносимо каждый чёртов день. Не хватало ярких красок, не хватало ощущения беззаботного вневременья, отрешённости от забот, эйфории, возрождающей первородные чувства и инстинкты. Из меня будто выжгли все яркие чувства, оставив только изнуряющую ломоту в костях да выматывающий сон, который не приносил никакого облегчения, только головную боль.       Я настолько переволновался от острой темы, от того, что не могу высказать Жиду всё то, что меня волнует, и что не мог и сам понять, что же меня на самом деле волнует, что перед глазами поплыло. Из последних сил стараясь не выпасть из реальности, я согласился на чай.       Оставалось надеяться, что Жид перестанет донимать меня вопросами. Тогда мне пришлось пообещать, что я обязательно поделюсь, если почувствую, что со мной что-то не так. Я решил не говорить, что со мной уже что-то не так. И виноват в этом Жид. Борясь с головокружением, я перебрался на его идеально заправленную кровать.       Пружины привычно скрипнули. Я качнулся ещё раз, заставляя пружины скрипеть громче.       ― Ты пришёл ломать мне кровать? ― Жид отставил стаканы и вперился в меня взглядом, пытаясь выцепить что-то в моих глазах.       Я хохотнул как придурок. Неожиданно все тревоги улетучились, сменившись на неясное ощущение дежавю.       ― Без твоей помощи не справлюсь.       Жид продолжал пытливо в меня всматриваться, ища ответ на свой неозвученный вопрос.       ― Ты странно себя ведёшь.       ― Я всегда странно себя веду, ― мои челюсти свело в улыбке, я ничего не мог с этим поделать.       ― Иногда по-особенному странно, ― Жид со вздохом вернулся к заварке.       ― Насколько странно? ― я продолжил подпрыгивать на кровати.       Он перевёл тему.       — Есть лимон, ты будешь?       ― Ого, ― удивлённо ответил я, ― откуда?       ― Не такой уж это и дефицит. Для нашего времени.       Для Наружности, добавил про себя я.       Жид отсчитал ровно столько ложек сахара, сколько я любил. Меня это порадовало. По комнате плыл дивный аромат крепкого чая с лимоном. Жид озабоченно посмотрел на меня.       ― Это просто гормоны? ― подсказал я.       ― Ну да, ― Жид перевёл взгляд куда-то в сторону. ― У тебя точно нет, м-м, каких-то неприятных ощущений? Голова не болит, не кружится?       ― Да даже не тянет! ― поспешно ответил я.       Втайне же я мечтал о таблетках каждый день, что грозило стать невыносимой пыткой. Этим я не делился ни с кем. Я придерживался правила: если я произнесу это вслух — это станет реальным. В поучительных фразах Жида часто проскакивало пугающее слово «ломка», но я беспечно надеялся, что меня-то это уж точно не коснётся.       ― Лицо, ― серьёзно посмотрел на меня Жид.       Я похолодел. Я смотрел ему прямо в глаза, пытаясь подать мысленный сигнал «мне невыносимо» и боялся, что этот сигнал пустяковый. Боялся использовать его не по назначению.       ― Да, конечно, ― ответил я, сбивая сигнальные волны.       Пружины кровати рядом со мной прогнулись. Сев рядом, Жид коснулся пальцами моей щеки и повернул лицо к свету. Я замер.       ― Золотое пятно на радужке…       ― Что не так? Что ты там увидел? ― головокружение усиливалось, я перестал различать произносимые слова.       Жид убрал ладонь с щеки. Кожа больно заискрила в этом месте.       ― У меня есть шоколад, ― донеслось до меня сквозь звон в ушах.       ― Зачем?       ― Но ты же хотел?       ― Конечно, хочу! ― слетело с языка против воли. Я сглотнул приторно сладкую слюну. Ну зачем я согласился? Я не люблю шоколад со сладким чаем. Да я вообще равнодушен к сладкому!       Я проводил взглядом Жида. Тот проследовал до шкафчика в поисках шоколада, который я совершенно не хотел.       ― А куда подевался телек? ― спросил я первое, что пришло на ум.       У Жида был телек? Я не помнил. В голове продолжало звенеть, и выдать первое, что вертелось на языке, казалось единственным способом ослабить этот изматывающий звон.       Отчего-то от моего вопроса мужчина помрачнел.       ― Я его разбил, ― он достал сигареты.       Передо мной появилась плитка шоколада, я машинально взял дольку.       Жид открыл форточку, сел в кресло, придвинул к себе пепельницу и закурил. Мне было видно, как подрагивают его руки. Из форточки слабо тянуло холодом. Мелкие снежинки влетали в комнату и тут же таяли в воздухе. Я подвинулся к стене, правую ногу согнул для удобства и облокотил об неё подбородок. По комнате плыл сизый сигаретный дым.       ― Да и чёрт с ним, телеком, ― сказал я, так и не дождавшись продолжения рассказа. На самом деле я хотел узнать, и я был уверен, что однажды вытрясу из него ответ.       Жид встряхнулся, недокуренная сигарета полетела в пепельницу. Мир покачнулся особенно сильно.       ― Так быстро?..       Едва я успел услышать вопрос, ещё не успев разобраться, к чему он был, наваждение исчезло. Жид всё так же сидел в кресле, в пепельнице дымилась смятая сигарета.       ― Меня отрубило?       Жид окинул меня неспокойным взглядом.       ― Да нет, ― пожал плечами он. ― Просто ломка отнимает много сил.       Он слишком жёстко сделал упор на этом слове, мне стало неприятно.       ― Пойду я, пожалуй.       Ноги до сих пор были ватными. Я не мог избавиться от ощущения, что мне снился невероятно чёткий реалистичный сон, но хмурое хлебало Жида убеждало меня в том, что я галлюцинирую, или что там ещё происходит из-за ломки. Я пошевелился, в правую ногу тут же впились сотни иголок. Блядь, сколько же я просидел в такой неудобной позе? Я попытался слезть с кровати и не показать вида, что ногу, которую я отсидел, атакует пара десятков злобных ежей.       ― Что с ногой?       ― Затекла.       ― А кто просил так сидеть?       ― Да я ебу, что ли?       ― Яблок хоть возьми на дорожку, ― махнул рукой Жид, указывая на блюдце.       Яблоки напомнили мне о его вчерашнем визите, и как по цепочке притянули мысли о Стервятнике. Нужно сейчас же возвращаться, пока не случилось ничего дурного.       Стервятник не спал, спокойно курил на своей кровати.       ― Прости, что так поздно, ― выдохнул я. ― Чувствую себя, как разбитый телек.       Я не мог понять, откуда в голове зародилась эта ассоциация, но что-то подсознательно подсказывало, что это идеально мне подходит.       Утром я разыскал в спешащей на завтрак толпе Лорда. Мне хотелось поделиться с ним своими волнениями, но я даже сам для себя не мог пояснить, что же меня так взволновало.       ― Не думаю, что твой способ рабочий, ― задумчиво поприветствовал его я.       ― Отчего же, ― Лорд ответил мне маниакальной улыбкой и укатил вперёд.       Я не стал догонять его и выпытывать, что же он имел в виду. А после обеда Лорд разыскал меня сам.       ― Важная новость, Лицо. Если снег прекратится, выходи во двор.       Я вопросительно посмотрел на него.       ― Снежная битва! ― пропел подъехавший к нам Табаки. ― Мальчишки против девчонок! Только этим вечером!       ― Так ты придёшь? ― Лорду едва удалось перекричать поющего во всю глотку Табаки.       ― Ага, — подождав, пока Табаки укатит вперёд, я наклонился ближе к Лорду, как сегодня утром. ― А там будет человек, который занимает твои мысли?       ― Да, ― блеснул глазами Лорд. ― И ты этого человека знаешь.       Лорд снова оставил меня с кучей вопросов. У меня было только одно предположение. Оставалось только дождаться вечера и узнать, верно ли оно. Я даже скрестил пальцы наудачу.       ― Намечается что-то интересное? ― рядом возник Жид.       ― Если снег перестанет, ― усмехнулся я, ― после ужина ожидается снежная битва.       Жид покачнулся на носках, засунув руки в карманы.       ― Посмотрю на это из окна.       ― Да присоединяйся, ― я пихнул его в плечо       ― А потом поймаю тебя, ― пригрозил он, ― и засуну в одеяло, и будешь пить чай. К гадалке не ходи, придёшь со снегом, где только можно. А может, банки придётся ставить или горчичники.       ― Ой, дед, перестань! ― я развернулся в сторону Третьей.       ― В таком случае, не забудь надеть шарф и перчатки. И шапку не забудь! ― крикнул мне вслед Жид.       В голову мне лезли совершенно другие мысли. Перед глазами стояло счастливое лицо Лорда. Не то, чтобы он выражал настолько откровенно свои эмоции, но по лихорадочному блеску его глаз я мог о многом догадаться. И, значит, я этого человека знаю. Того, кто вытащил из пугающего оцепенения моего лучшего друга. Волосы его были по-прежнему коротки, а ногти местами сгрызены, но я готов был поклясться, что передо мной прежний Лорд от и до.       И я уже представил, как после снежной битвы он мне расскажет. Меня не пугала роль третьего лишнего. Я легко справлялся с ней, когда днями и ночами тусовался в бассейне с моими любимыми крысятами. По сути, я и не был там третьим лишним, разумеется, до того момента, когда им требовалось уединение.       Вечером я спешил во двор как никогда. Мне было совершенно наплевать, будет ли там снежная крепость, как и что будет проходить. Я должен был увидеть. И можно возвращаться.       Стервятник проводил меня на снежную битву отеческим взглядом, а потом вновь вернулся к меланхолическому созерцанию двора через окно. Я летел вниз через две ступеньки, напяливая по пути куртку, позабыв про шапку, перчатки и шарф. Мне это сейчас совсем не нужно.       У самых дверей во двор меня цапнул Жид. Я деловито застегнул куртку.       ― А где шапка?       ― Да я на пять минут. Посмотрю вот только…       ― Ага, конечно, ― в руках у Жида я заметил шерстяной шарф. Я попятился от него к выходу, но шапку Жид на меня успел нацепить.       Поток желающих участвовать в снежной битве оттеснил нас с крыльца. Что сыграло Жиду на руку — в свете фонаря ему было гораздо легче обмотать меня колючим шарфом.       А потом он склонился ко мне, отчего внутри всё перевернулось, а слова о том, что мне не упёрся этот шарф, застряли в горле. Возможно потому, что он действительно туго обмотал меня, да ещё и скрыл шарфом половину лица.       ― Теперь иди, ― он сунул мне в руки перчатки и повернул к Дому.       Я растерянно проводил его взглядом, заставляя себя развернуть голову в другую сторону. Ты здесь не с целью поиграть, Лицо. Пока я тупо таращился, мне прилетел снежок в плечо.       ― Не спи! ― захохотал довольный Табаки. Снежную крепость уже штурмовали девчонки. Кто-то меня подбил, отчего я неприятно шлёпнулся на задницу.       Я пополз подальше от крыльца, чтобы удобнее было бросаться в девчонок, по пути забрасывая снежками всех подряд. Но те заняли лучшую позицию, грозясь вырвать победу из наших рук.       В пылу сражения я был несколько раз ранен, вымок до нитки и набрал полные ботинки снега. Засмотревшись, как Лорд подбирается к девчонке, которую только что подбил, я получил снарядом в лоб. Пока отряхивался, увидел, как он помог ей выбраться, и они уже о чём-то мило болтали, пока самые стойкие участники битвы продолжали кидаться снарядами. Я вертел головой в поисках Табаки, но того уже вынули из сугроба и утащили в Дом.       Я почему-то разозлился. И чтобы выместить свою злость, пошёл обстреливать оставшихся участников битвы в упор, мимоходом искупав в снегу пару визжащих девочек.       С девчонки, хихикающей рядом с Лордом, слетела шапка. Я кинул в их сторону приветственный снежок. В сгустившейся темноте было невозможно разглядеть на расстоянии нескольких шагов, пришлось подобраться к ним ближе, чтобы меня заметили.       ― Рыжая! ― помахал я рукой.       ― Лицо, ты ли это? ― Рыжая щурилась в темноту. ― Привет!       Совместными усилиями мы вытащили коляску Лорда из сугроба. Я понимал, что мешаю, но тащился с ними до самых ступенек.       ― Заглянешь к нам? ― заискивающе глянул на меня Лэри, но я погрозил ему кулаком, и он смылся.       ― Пойду к себе сушиться, ― сообщил я Лорду, надеясь вывести его на диалог. Нет, я требовал объяснений. И сейчас же. Но тот только рассеянно кивнул. ― Не хочешь выйти покурить? ― я не отставал от его коляски. ― Или может, давай в Четвёртую?       ― Отличная идея, ― просиял вдруг Лорд. ― Рыжая, не хочешь заглянуть к нам в гости?       ― Да ну вас в баню, ― ощущая себя последним дебилом от того, что веду себя как обиженный первоклассник, я обогнал парочку и направился в сторону Третьей. Не нужны мне такие посиделки. Меня разрывало сказать ещё что-то, но момент был упущен.       Я вернулся в Гнездовище промокший и насупленный. Пришлось потолкаться с Птицами, которые тоже вернулись со снежной битвы и желали повесить промокшую одежду на верёвку, протянутую через всю комнату. Стервятник помогал колясникам справиться с этой задачей.       ― Как прошла битва? ― спросил он у меня между делом.       ― Такое, ― вздохнул я, продолжая материть про себя Лорда, Рыжую и вселенную за такой облом.       ― Победили девчонки? ― ему в ответ раздалось многоголосое возмущённое чириканье. Мой ответ уже не требовался.       ― Я сегодня увидел то, чего не хотел видеть, ― мне захотелось поделиться своей обидой.       ― Я тоже лицезрел то, чего бы мне не хотелось, ― мрачно отозвался Стервятник и отошёл от меня. Нас разделили колясники, и я уже не смог что-либо ответить.       Я схватил свитер и сигареты и поспешил выбраться из спальни. Бездумно побрёл по коридору. В Четвёртой сейчас наверняка собрался целый табор. Я готов был поклясться, что Лорд сейчас сидит и пялится на Рыжую. Я видел её, когда был в гостях у Молли. Обычная, ничем ни примечательная девочка.       Разочарование и злость на самого себя жгли изнутри, и помимо этого я считал Лорда самым большим засранцем на свете. Я добрёл до Перекрёстка и сел с ногами на диван. Закурил и попытался разобраться в мешанине своих эмоций. Я однозначно не завидовал, но был почему-то раздосадован. Почему именно Рыжая? Именно этот факт злил меня больше всего, я готов был на любую другую девчонку, абсолютно любую, но не эту. Я не мог понять, что же не так с Рыжей, и это бесило ещё больше. И что теперь? Он будет таскаться с ней по всему Дому?       Меня подмывало соскочить с дивана и вытащить Лорда за шкирку на разговор прямо сейчас. Или вытащить Табаки, спасая тем самым его от неловкости. А с чего я вообще взял, что ему может быть неловко? Видимо, я подумал что-то совершенно не то. Быть может, это Лорду стоит на меня злиться. Ведь я мог бы и порадоваться за его чувства. Но мне было гадостно, и я не видел никаких поводов для радости. Со стороны спален раздался многоголосый смех, среди них я различил и девчачий. Наверняка это из Четвёртой.       Я просидел на диване, пока не погасили свет, и ещё немного после, съедаемый мыслями. Я даже начал разрабатывать в голове сценарий завтрашнего допроса Лорда. Но что-то не клеилось. Выходило только сказать ему, что Рыжая ему не подходит. Но почему я так решил? Кто я вообще такой, чтобы утверждать это? На чём основаны мои предположения, что Лорд ей не нравится? Да он пошлёт меня куда подальше с такой интуицией.       Пару дней назад, сразу после возвращения Лорда, Табаки поделился со мной, что Лорд сохранил ту самую бусинку, которую я передал в самый последний момент. Он сказал, что та бусина спасла его в заключении в Наружности. Неужели я понял что-то не так? Не стал бы Табаки лгать о таком. Ну не приворожила же Рыжая Лорда, на самом-то деле!       Я даже умудрился заснуть, сидя на продавленном диване. Но заставил себя оторваться и поплёлся спать в Третью.       Наутро у дверей меня ждал сюрприз. Фифа и Кот, оказалось, нарушили традицию и прибежали первыми. Вернулись и остальные кошки. С подарками. Я едва не наступил на дохлую крысу, хотел было пнуть, но из уважения к кошачьим не стал этого делать.       После завтрака я нагнал Лорда, но тот, то ли меня не заметив, то ли делая вид, что не заметил, прокатил мимо.       После обеда я взялся за своего недовышитого воробья, но всё никак не мог сосредоточиться на схеме. В голове опять крутились сценарии диалога с Лордом. Наконец я отбросил вышивку в сторону. Сейчас я выведу этого засранца на разговор! По пути я бросил взгляд на фикус.       ― Прости, ― обратился я к нему. ― Вечером тебя напою.       Я решительно вышел за дверь и направился в сторону Четвёртой.       ― Ну-ка стоять! ― Лорд как раз выкатил в коридор, я поспешил его нагнать.       ― О, привет, ― как ни в чём не бывало поздоровался со мной Лорд.       ― Это что было утром? Ты специально меня проигнорировал?       ― Я тебя не заметил, ― он невозмутимо глянул на меня. ― Ещё будут вопросы?       ― Будут! ― на меня снова накатило ощущение, что я веду себя, как ревнивая сука. Но я не позволю этой рыжей Йоко разрушить нам весь Битлз! ― Начну с главного тогда. Какого хрена? Почему ты оказался на снежной битве с Рыжей?       ― А кого ты ожидал там увидеть? ― задал Лорд логичный вопрос.       Я задохнулся от возмущения. Все мои вопросы сейчас показались невероятно тупыми.       ― И как вчера потусили? ― спросил я, чтобы просто не молчать.       ― Замечательно, ― хмыкнул Лорд. ― Ты это хотел узнать?       Конечно же нет. Да почему это так невероятно сложно спросить? Просто спросить, почему твой друг так глупо вляпался?       ― Ну, если у тебя нет других вопросов… ― Лорд развернул коляску, показывая, что разговор окончен.       Я резко развернулся, дав понять, что не очень-то мне и хотелось вести этот диалог. Но Лорд уже укатил прочь. Я снова выругался и побрёл наугад, опустив голову.       ― Думал, увижу тебя вчера после снежной битвы, ― передо мной появились кроссовки Жида. Я поднял взгляд, столкнувшись на секунду с его взглядом. Нет, этого не может быть. Почему я вдруг радуюсь тому, что Жид ждал меня?       ― Как поиграли?       Я был на сто процентов уверен, что он наблюдал за снежной битвой в окно. И наверняка знал исход сражения, не в пользу пацанов. Но главной-то драмы он не видел. Мне до ужаса захотелось с ним поделиться своей обидой, пусть она и покажется ему детской. При других обстоятельствах я ни за что бы не стал ныть, но раз уж он попался на пути.       Жид предложил мне отойти в сторонку и покурить. Пока мы разговаривали, рядом кто-то слишком громко и агрессивно хлопнул дверью Кофейника. Тоже переживает личную драму?       Вечером, следуя своему обещанию, я полил фикус. Что-то привлекло моё внимание. Под горшком с растением торчала записка. Если подсунули точно под мой фикус, значит, адресовано было мне. Если это не ошибка.       Я прочитал несколько раз, чтобы стал понятен смысл. И тогда же я понял, что значит, когда земля уходит из-под ног. Я попятился, ища опору. Комната вращалась, как карусель. Я дополз до уборной, и мой ужин тут же оказался в унитазе.       Я снова бросил взгляд на клочок бумаги. Сукин сын, написавший это мало того, что скрыл почерк за печатными буквами, так ещё и не подписался. Я до последнего надеялся, что это шутка.       «Жид встречался с Тенью».       Я вернулся в спальню и осмотрел тех хихикающих Птиц, что были в комнате. Нет, какое-то внутреннее чутьё подсказывало мне, что это не они. Аноним пришёл извне. Я вышел за дверь.       ― Молчишь? ― я обращался к Тени. ― Давай, скажи, что об этом думаешь. Это же дурацкая шутка, да? Увидел нас кто-то и решил так пошутить. Хреновая шутка вышла, мудаки!       На меня странно посмотрели Логи и решили как можно быстрее смыться с моего пути. Я не обратил на них внимания.       ― Ну что барабанишь? Открыто же, ― на пороге стоял удивлённый Жид. Я знал, что открыто, но очень хотел сорваться на этой двери.       ― Объясни, ― трясущейся рукой я сунул Жиду в лицо записку. Тот быстро пробежал её глазами. Брови его взлетели вверх.       ― Но ведь Стервятник…       Я не дал ему договорить. Перед глазами потемнело. Я с силой ударил его кулаком в лицо. Попал в челюсть, он не успел опомниться, как я нанёс уже второй удар. Я был растерян, сбит с толку, обижен. Жид должен был узнать, что кипело сейчас в моей душе. Я остановился, когда под кулаком что-то хрустнуло. Жид взвыл, отпрянув от меня и держась рукой за нос. Он вытолкнул меня в коридор, я упал на пол, попятился и сбежал ползком. Оглянувшись, я увидел, как он, качаясь, пошёл в противоположную сторону, всё ещё не убирая руки от лица.       «Что ты, блядь, творишь, ебанутый?!»       Тень ругался в моей голове до звона в ушах и рези в глазах.       ― Пошёл на хуй! Почему мне никто ничего не сказал? ― я вывалился с этажа. Лампочка на площадке не горела.       «Тебе и не нужно было ничего знать!»       ― Все вы так говорите! ― заорал я. ― Почему вы ничего мне не говорите? Почему всё скрывается от меня?       На площадке у окна кто-то испуганно двинулся в противоположную от меня сторону. Я нагнал первого попавшегося, схватил за воротник и с силой зарядил по лицу. На меня бросилось несколько теней, чтобы оттащить, я принялся яростно размахивать кулаками. Меня швырнули на пол. Это оказались Логи. Предпочли сбежать, пока темнота скрывает их позор. Была бы это стая Псов, я мог бы и не встать.       Я не сдавался. Поднявшись с пола, пошёл искать нового противника. Стены бить скучно, мне быстро надоело это занятие.       Похоже, Логи успели разнести известие о неизвестном безумце, ищущем драки. Коридор второго этажа был пуст. Впереди мелькнул чей-то силуэт. Я сжал кулаки.       ― Э! ― заорал я во всю глотку. ― Выходи! Сейчас получишь по ебалу!       ― Уверен, что не ты получишь?       Меня разозлил сарказм говорящего. Я, сопя как бык, ломанулся к нему. Но был сбит с ног прежде, чем успел что-то понять. Меня придавило к полу телом Лорда.       ― Лицо, ты ёбнулся? ― поинтересовался Лорд. ― Ищешь себе приключений на жопу?       ― Отвали! ― рычал я, вырываясь.       ― Сколько у тебя предупреждений, идиот? ― рявкнул на меня вдруг Лорд. Я проглотил свой крик. Меня как холодной водой окатили. ― Хочешь в Наружность? Хочешь изолятор? Чтоб тебя привязали к кровати? Очнись, истеричка сраная! ― он дал мне несколько неслабых пощёчин и с лёгкостью сполз обратно в коляску, закуривая. Я сел, ошалело хватая воздух ртом.       ― Что у тебя случилось? ― голос Лорда осип из-за крика. Оказалось, что и мой тоже.       — Это, ― просипел я, протягивая анонимку, покрытую чьей-то кровью.       Лорд взял бумажку двумя пальцами, быстро пробежал буквы глазами. Затем он щёлкнул зажигалкой и поднёс к менее кровавому краю. Бумага вспыхнула, на пятнах крови затрещала.       ― Какого хуя? ― снова заорал я, горло начало драть, и я закашлялся.       ― Ты же уже прочёл это, ― отмахнулся Лорд. ― Или тебе в кайф? Ты мазохист или тупой? С первого раза не запомнил?       Мне пришлось опереться на Лорда, чтобы встать. Дракон выругался и вытер грязь с моих рук.       ― И это правдой оказалось?       ― Да.       ― И что ты сказал Жиду?       ― Нос ему сломал, ― произнеся эти слова вслух, я оторопел.       ― Ну, встречались они, ― голос Лорда звучал ровно и твёрдо, в отличие от моего дрожащего и осиплого, ― и что теперь? Тени больше нет.       ― Он в моей башке, ― я схватился за голову. ― И он становится сильнее.       Лорд помолчал, обдумывая мои слова.       ― А на Изнанке ты его не встречал? ― задал он неожиданный вопрос.       ― Я там не был.       ― Лес — это тоже Изнанка, ― пояснил Лорд. — Часть.       Я промолчал. Меня било крупной дрожью.       ― Иди и напейся, ― посоветовал мне Лорд. ― Но только попробуй что-то выкинуть. Помни про ремни и шприцы. Помни про Наружность.       Так я и поступил. Единственным место, где я мог это сделать, был Крысятник. Сегодня там тошнотворно пахло лосьоном для бритья.       ― Есть кто? ― сунул я нос в дверь.       Рыжий вышел ко мне с распростёртыми объятиями, но тут же затормозил, продолжая лыбиться.       ― Ну у тебя и видок, ― присвистнул он.       Я бегло осмотрел себя, но ничего особенного не увидел.       ― Что случилось? ― продолжал допытываться Рыжий.       ― Есть водка? ― запас слов в голове иссяк.       Рыжий успокаивающе покивал, отступая. Пока я ждал, то успел осмотреться. Причина лосьонного запаха была найдена. Кажется, это был Москит. Готовясь к свиданию, он подстригал ногти на ногах огромными ножницами в подозрительных пятнах. Ножницы громко клацали и разбрасывали вокруг себя ошмётки ногтей, попадавшие даже в чей-то оставленный на полу стакан. Объявившийся хозяин стакана вынул оттуда ноготь и выпил, что оставалось. Тем временем Москит отрезал самый большой ноготь и стал с интересом его рассматривать.       Необычайно радостный Рыжий скакал ко мне с пузырём водки.       ― Попойка? ― высунулся любопытный нос.       ― Это всё нам, ― щёлкнул по этому носу Рыжий.       ― И что же у тебя случилось? ― спросил он у меня, втискивая в мои дрожащие руки стакан. Я тут же опрокинул его себе в рот.       ― Узнал, что кое-кто встречался кое с кем и кое-кому дал в нос.       ― А этот кое-кто, ― Рыжий занюхал водку своей жилеткой, ― который получил в нос, встречался с этим кое-кем?       ― Да.       Я опрокинул ещё стаканчик. Рыжий решил от меня не отставать.       ― А этот кое-кто встречался с этим кое-кем одновременно с тобой?       ― Ну… нет.       Я выпил ещё. Рыжий решил пропустить.       ― То есть до тебя?       Я начинал терять терпение.       ― Да.       ― А этот кое-кто...       Я не дал Рыжему договорить, подорвался с места и приподнял его тщедушное тело, ухватив за грудки, прижав к стене.       ― Хватит! Заебал! Я растерялся, понятно вам? Зачем от меня всё скрываете? Почему молчите? Меня это пиздец злит!       Рыжий покрепче уцепился в маскировочные очки, чтобы их не снесло моим криком. Он и не думал сопротивляться, болтал в воздухе ногами, ожидая, когда я успокоюсь. Москит сунул обстриженные пальцы в ботинки и смылся. Никто Рыжему помогать не собирался.       Я отбросил крысиного вожака обратно на его мусорный трон. Рыжий суетливо куда-то полез и принялся крутить самокрутку.       ― Всех Крыс на сегодня растрепал? ― он спокойно чиркнул спичкой.       ― Я ему нос сломал! ― воскликнул я, хватаясь за голову. ― Это всё он заставил меня сделать!       Рыжий осторожно подсунул мне самокрутку, я непонимающе на неё посмотрел.       ― Давай, чувак. Тебе сейчас нужно.       Наконец я сообразил сделать пару затяжек.       ― Полегчало?       ― Нет.       Мы выпили ещё.       ― Кто это мог сделать?       ― Не знаю, ― Рыжий сверкнул линзами.       ― Кто может быть этот записочник, сука? ― я пьяно уставился на Рыжего.       ― Ну, точно не я, ― замахал руками он, ― если бы я захотел что-то сказать, я бы сказал.       ― А ты хочешь сказать?       ― Не хочу. Сколько угодно можешь меня трясти, ни слова не скажу.       Я зло сплюнул.       ― И мои точно здесь ни при делах, ― в защиту своей стаи сказал Рыжий.       ― Все вокруг знают, кроме меня! ― выругался я. Мне действительно хотелось ещё хорошенько потрясти Рыжего, чтобы он выдал те знания, которыми дразнил меня. Если он не врал, конечно.       ― А вот и нет, ― Рыжий так тихо пискнул, что я подумал, что мне показалось.       Я потянулся к бутылке.       «Может, тебе хватит?»       ― Заткнись! ― взвыл я. ― Почему ты вообще со мной говоришь?       Я никогда прежде не был так разозлён и напуган. Я не понимал, почему Тень стал говорить сейчас. Я был в дымину пьян, его это должно было блокировать. Должно было!       ― Я ничего не говорил, ― Рыжий вытаращил скрытые под очками глаза.       ― Это всё он, ― пробубнил я, пытаясь влить в себя как можно больше.       ― Кто?       ― Плохой Лицо, ― догадался соврать я.       «Хватит обвинять меня во всём!»       Я надеялся, что Тень как обычно выбьется из сил и вскоре заткнётся. Но его больше не выводила из строя ни шмаль, ни водка.       «Человека можно бить, если восстанавливаешь справедливость. Но нельзя, если ты, блядь, растерялся!»       Мне пришлось выползти из Крысятника, чтобы пояснить кое-что Тени. Рыжий был сыт мной по горло. Говоря его словами, я напугал его до усрачки.       ― Так и скажи, что Жида своего прикрываешь, ― прошипел я. ― А ты кто, бля, такой, чтобы мне морали читать?       «Я твой друг».       ― Какой ты мне на хрен друг, если так со мной поступаешь? ― возмутился я.       «Я не хотел. Но ты меня вынуждаешь, уж прости».       Я подскочил от неожиданности, когда измалёванная дверь Второй приоткрылась. Оттуда высунулся Рыжий, сунул мне остатки водки и шмыгнул обратно.       ― Тебе это нужнее.       Мы с Тенью пошли дальше. Я решил, что не время идти в Третью, а на первый этаж доползти не смог бы. Выбор пал на заброшенный учительский туалет. На наше счастье, он был пуст.       ― Что значит «я тебя вынуждаю»? ― спросил я, морщась от выпивки. ― Бля, чем они её разбавляют?       «Ни я, ни Жид не хотим, чтобы ты расстраивался. Когда ты расстраиваешься, то делаешь плохие вещи. И я здесь ни при чём».       ― И когда вы собирались мне об этом сказать? ― я был всё ещё зол на Тень, но где-то в глубине души понимал, что он, возможно, и прав.       «Если ты услышал Жида, то он ясно выразился. Он думал, что тебе уже всё известно. Он всё это время думал, что ты знаешь!»       ― А когда собирался сказать мне ты? Ты! Сколько ты так собирался просидеть в моей голове?       «Лицо, если бы ты не вредничал, мы давно обо всём бы поговорили!»       ― Ты мог бы сказать мне это сразу!       «И как ты это себе представлял? Ой, Лицо, хочешь немного фактов из моей жизни? Так?»       Я устало плюхнулся на пол, скрестив для удобства ноги.       ― Я не знаю! Зачем ты вообще в моей голове? Чтобы быть ближе к Жиду? Да?       «Ты сам пустил меня в свой разум».       ― Вот так взял и пригласил, что ли?       Темнота справа от меня казалась плотнее, чем в остальных местах. С каждой минутой разговора с Тенью я всё больше ощущал его где-то рядом с собой. Его голос не был теперь простым голосом, теперь он был привязан к телу. Пусть и призрачному. Но я знал, что на самом деле он привязан к моему телу, и я уже это никак не изменю.       «Ты же нашёл меня. Вернее, мой жетон».       ― Только не говори, что ты жил в нём, как в сказочках о призраках!       «Нет. Но я призрак. Для меня было мукой бродить за Стервятником, не иметь возможности даже прикоснуться к нему. Я пытался приходить к нему во снах, но это отнимало столько сил, что мне нужна была хотя бы неделя, чтобы восстановиться. И я мог только наблюдать, как страдает мой брат. Он не слышит меня. Потому что видел мою смерть, и поверил в неё. А я хочу жить, ты понимаешь?»       Я потряс головой. Это была самая длинная речь, которую я слышал от Тени. Я ничего не понимал. Мне его слова ничего не объясняли.       «Почему ты? Потому что ты не знал меня, и не боялся меня. Ты ведь не боишься?»       Голос Тени обволакивал. Я молчал, не зная, как ответить на этот вопрос.       ― Я не боюсь, ― выдал я наконец.       «Правильно. Я не причиню тебе вреда. Я всегда был на твоей стороне. Помнишь?»       ― Да, ― кивал я. Тень убедил меня. Раз он в моей голове, значит, он на моей стороне. И хочет помочь мне. А я неблагодарно отвергал его, обзывал демоном.       «Я тебе друг, Лицо. Ничего не бойся. И меня не бойся».       Голос Тени звучал успокаивающе, тьма перед глазами колыхалась, плотным кольцом сжимаясь вокруг. Тень пытался меня обнять.       «Просто доверься мне. Я твой друг».       ― Ты мой друг, ― механически повторил я за ним. И мне действительно в это верилось. Тень проник в мою голову, он уже не мог быть чем-то чужеродным.       — Ты всё ещё здесь?       Тьма обвилась вокруг меня плотнее. Меня пьяно качнуло, но благодаря Тени я не свалился на пол.       «Я всегда рядом. Пошли, отведу тебя в Гнездо. Я отвёл бы тебя и в душ, но даже мне не хватит сил тебя потом разбудить».       ― Ты этого у Жида набрался? Завязывай, ― недовольно пробормотал я.       «Всё. Я без сил».       ― Уходишь от ответа.       Мои ноги подкосились, и я едва успел завалиться на кровать, спугнув Кота. Тот возмущённо мяукнул, чудом никого не разбудив.       На завтрак я не проснулся. Открыл глаза, когда в спальне никого не было. Только кто-то заботливо оставил мне воды. Я выпил всё и снова лёг. С одной стороны, я был рад головной боли, она блокировала все мысли. В следующий раз, когда я открыл глаза, на меня с безопасного расстояния смотрели Ангел и Бабочка.       ― Я ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю, ― прошептал я, но всё равно каждое слово отдавалось болью.       ― Папа сказал, что тебе нужно поесть.       ― И принять лекарство от головы.       ― И помыться.       ― Как же вы достали, ― простонал я, сжимая пальцами виски.       ― Репетируешь Самую Длинную? ― появился Дорогуша. ― Говорят, ты выхлебал все запасы у Крыс. Боюсь теперь за свои.       ― Пиздят, ― коротко бросил я.       ― Никто ещё толком не знает, будет ли Самая Длинная! ― появился сварливый Стервятник, на моё счастье, он всех от меня разогнал. — Это же надо! Даже Слепой ещё не знает, когда она будет.       Стервятник звучал слишком громко, я сжал виски сильнее.       ― Пошёл к чёрту этот Слепой.       Стервятник нагнулся ко мне, его лицо смягчилось.       ― Как ты, птенчик?       Я устыдился своего вида и замотался в одеяло.       ― Очень плохо, ― вздохнул я.       ― Ничего, ― прохладная сухая ладонь ласково легла мне на лоб, ― сейчас тебя мигом вылечим.       ― А что за Самая Длинная? ― я сглотнул ком в горле, растрогавшись заботой.       ― Она и впрямь будет, но не сегодня.       К вечеру, когда я вымылся и выпил целебных трав Стервятника, мне стало лучше. Я сел к нему на кровать ― Птицы были очень недовольны такой моей привилегией и близостью с вожаком ― и мы смогли поговорить. Стервятник объяснил, что это за ночь, чем она отличается от других.       В коридор выходить мне было совестно. Было стыдно перед Лордом за свои выходки, а о Жиде я и подумать боялся. Что было в Крысятнике я помнил смутно. Стервятник то и дело прожигал меня взглядом, он хотел, чтобы я всё рассказал, но я не мог. А если опустить подробности, то выходила белиберда. Получалось, что я внезапно вышел из себя, пошёл и сломал Жиду нос. Возможно, для этого и подойдёт Самая Длинная, когда я снова напьюсь.       Рыжий пришёл перед самым выключением света. Стервятник не стал задавать вопросов и пустил его. С собой Рыжий принёс спальный мешок, а затем попросил разрешения вымыться. Я пошёл за ним.       ― Ладно, Стервятник и его детки, ― я закрыл за нами дверь. ― Но я буду спрашивать. Но прежде я хотел бы извиниться.       Рыжий растерянно сверкнул зелёными линзами.       ― Да за что же? Я вот как раз хотел с тобой поговорить, ― Рыжий стал раздеваться. Я увидел на его груди изображение человека с башкой собаки.       ― Первый раз вижу эту татуху. Или был слишком пьян, ― я усмехнулся, Рыжий нервно хихикнул в ответ. ― Это Анубис? ― уточнил я.       Рыжий кивнул.       ― Я чёртова Смерть, ― странно пояснил он.       ― Что с тобой случилось? ― я глянул на его спальный мешок, который он притащил с собой. ― Кажется, ты хотел поговорить.       Рыжий залез под душ, закрылся шторкой, но воду включать не торопился.       ― Всё так ужасно, Лицо, ― жалостно пискнул он.       ― Ладно, мойся, ― вздохнул я, ― расскажешь потом.       ― Лицо?       ― Да?       ― Побудь здесь, пожалуйста.       Я сел под дверью и стал сторожить Рыжего. Непонятно от кого. Непонятно зачем.       Вскоре из душа вышел кто-то. Кутающий своё тощее тело в выданную ему простынь, такой же огненно-рыжий, но затравленно смотрящий на меня. Я обалдело таращился в чужие глаза, затем Рыжий надел очки и стал собой.       ― Охренеть, ― выдал я.       ― Прости, с непривычки, наверное, жмыхнуло, ― извинился Рыжий.       ― Да не, ― я вышел из оцепенения, ― это ты прости.       ― Лицо, мне нужна помощь.       ― Я же дал слово. Что случилось?       ― Боюсь, Стервятник не позволит остаться здесь до Самой Длинной. Или переждать её тут.       Я устал от того, что Рыжий говорит загадками. Но он так дёргано озирался, что я решил потерпеть ещё немного.       ― Я помню, как ты отхерачил Чёрного. А значит, справишься и с ними, ― Рыжий испуганно ойкнул.       Я нахмурился. Рыжий придвинулся ко мне и быстро заговорил, опасливо зыркая по сторонам, хотя мы были одни. Я узнал, что трое Крыс задумали против него что-то очень плохое. Решил, что они собираются его убить. Нужно всегда готовиться к худшему.       ― Уверен, что это случится в Самую Длинную? ― я серьёзно посмотрел на Рыжего. Тот быстро кивнул. ― Понял. Пошли, кинешь кости рядом с моей кроватью.       Рыжий подобрал свой спальный мешок и потащился за мной.       ― Если сюда вдруг проникнут, я услышу, ― заверил его я. — Не трясись ты так.       Сон не шёл, нервы были растрёпаны. Вчерашними событиями, новостями от Рыжего. Его паранойя передалась и мне, я стал прислушиваться к каждому шороху. В этот момент я очень надеялся на Тень. Стервятник, тоже не спящий, присоединился к нам. Мы курили и играли в карты. Никто больше и не думал шутить про репетицию Самой Длинной.       Я заметил, как Стервятник, едва касаясь карт, время от времени поглядывал на дверь, словно был готов в любой момент сорваться и уйти.       ― Думаю, это будет заброшенный учительский туалет, ― озвучил я внезапно пришедшую в голову мысль.       Стервятник кашлянул, а Рыжий едва не выронил карты из рук, исподлобья взглянув на него. Мимолётный взгляд, который я не смог до конца расшифровать, заставил меня насторожиться.       ― Почему? ― спросили они одновременно.       ― Всё дерьмо происходит там.       ― Ох, пожалуйста! ― взмолился со своей кровати Бабочка. ― У меня так болит живот! ― Ангел заботливо промокнул его лоб полотенцем.       ― Разумно, ― Стервятник задумчиво покусывал ноготь. ― Разобьём палатку там.       ― Палатку? ― переспросил я.       ― Да, ― кивнул он, ― палатку картёжников.       ― И Лорд будет?       ― Конечно, будет.       ― Как жаль, что моего ножа больше нет, ― вздохнул я.       ― Ничего, ― успокоил меня Рыжий. ― У меня есть свой.       ― Дай посмотреть, ― попросил я. ― Надо заточить.       Стервятник вдруг отложил карты и, оглядев нас, быстро встал, пробормотав что-то о том, что идёт спать. Он ушёл, словно хотел от нас поскорее избавиться. Рыжий дождался, пока я заточу нож, задумчиво потирая руки. Наутро он исчез и не появлялся до вечера перед Самой Длинной.       Я старался не мелькать лишний раз в коридорах. До столовой и обратно, не поднимая головы. Если встречусь с Жидом, то всё ― конец. Я даже возобновил таскать чёрные очки, которые когда-то выменял у Пса.       «Ну что ты, как я не знаю, кто».       ― Распиздяй, ― подсказал я.       «Ага».       Тень деловито завязал мои волосы в хвост на затылке, оправил рубашку, верхнюю пуговицу расстегнул.       «Другое дело».       Рыжий пришёл, когда мы с Птицами дружно разматывали фонарики для палатки Стервятника. Дорогуша занимался припасами своей алкогольной бьющей по шарам бурды. Стервятник придирчиво рассматривал ткань для будущей палатки. Всё начиналось довольно мирно, если бы не дрожащий Рыжий, напоминающий о грядущем кошмаре. То ли для него, то ли для всех нас.       Перед тем, как погас свет, мы выбрались ставить палатку. Рыжий куда-то непредусмотрительно пропал. Палатка выходила маленькой для всех нас, но Стервятника она устраивала и такой. Фонарики мы успели повесить как раз к выключению света. Вскоре к нам присоединился Валет. Затем Лорд.       ― Как дела? ― спросил он у меня.       Я покачал головой, мол, не здесь.       ― Надеюсь, Табаки заглянет к нам, ― Лорд задумался. ― Курильщик упрашивал его погулять как раз тогда, когда я укатил к вам.       ― Ради этого можно потерпеть и Курильщика.       ― Да, ― усмехнулся Лорд.       ― Почему Рыжий не остался с нами? ― задал я мучающий меня вопрос.       ― Ждёт, когда это уже закончится, ― пояснил Стервятник. Его ответ меня насторожил. Неужели Рыжий решил сдаться? Так или иначе, данное слово я сдержу.       Стервятник разжёг благовония. Наша палатка быстро наполнилась их дымом и тяжёлым ароматом. Я ощутил себя кочевником, ночующим посреди бескрайней пустыни. Мы выпили и раздали карты. Через несколько раздач Валет засобирался обратно, но на смену ему пришёл Табаки. Он был один. Я обрадованно махнул ему. Табаки живо втиснулся между Лордом и Стервятником, сразу начав тараторить о ночных страхах Дома. Я заметил, что он весь обвешан амулетами, и один попытался всунуть Лорду. Тот сдался и позволил Табаки перекинуть себе через шею какую-то штуку на шнурке. Через некоторое время полог снова отодвинулся. Я разочарованно вздохнул. Курильщик всё-таки притащился за Табаки.       ― Кажется, наша палатка сейчас треснет, ― я покачал головой, косясь на вечно унылого мальчишку.       Курильщику было предложено выпить, но он от всего воротил нос. Наконец он взял что-то у Стервятника и от этого и вырубился. Мы выпили по стаканчику и снова раздали карты. Курильщику было явно плохо. Он оказался не готов ни к благовониям, ни к бурде Дорогуши, и тем более ему были не по зубам настойки Стервятника. Он стёк на колени Табаки и так пролежал некоторое время, за которое мы успели сыграть несколько конов и пропустить по паре стаканчиков.       Табаки засобирался назад, выталкивая Курильщика из палатки.       ― Проводить? ― спросил у него Лорд.       ― Нет, ― улыбнулся Табаки и выскользнул за полог, утаскивая за собой пьяного Курильщика. Мы всё-таки выбрались провожать их. Лорд и Стервятник помогали им разобраться с колясками, я же пошёл дальше, ориентируясь по свету палатки.       ― Ты куда? ― шепнул мне Стервятник.       ― Я что-то слышал, ― прошептал в ответ я.       «Ты не ошибся. Пошли».       Ориентируясь в темноте с помощью Тени, я добрался до заброшенного учительского туалета. И правда, почему всё дерьмо происходит здесь? Пахло ужасно, похоже, именно сегодня трубы дали течь.       Мы с Тенью нырнули за дверь. Почти сразу же мимо нас проскочил Рыжий. Я хотел было подать знак, но Тень остановил меня. Вошли трое. Тогда мы и метнулись им наперерез. Но один из троицы нападавших успел перехватить у Рыжего нож и полоснуть его. Я ударил Крысу по руке, нож звякнул куда-то в темноту. Тогда я и порадовался, что вышел из Третьей в чёрных очках — так свет от фонариков меньше бил по глазам. Рыжий позади меня попятился в сторону кабинок. Я ударил наугад и попал кому-то по уху — раздался писк. Один втихую подобрал нож и уже крался ко мне.       ― Чувак, нам нужен Рыжий, ― сказал ещё один. ― Не ты.       ― А на хрена он вам?       ― Не твоего ума дело!       ― Может, и моего! ― огрызнулся я, снова замахиваясь для удара. В этот же момент руку обожгло огнём.       Я сдавленно выругался, хватаясь за порезанное плечо. Порез был глубокий, и пальцы сразу стали липкими от крови. Послышался предупреждающий свист, и Крысы дали дёру, кого-то ещё полоснув по пути. Тогда же с шумом спустили воду в одной из кабинок. Спугнувшим Крыс оказался Ральф в дверном проёме. Он хмуро осмотрел нас, посветив по очереди на каждого: выползшего из кабинки бледного болезненного Бабочку, взъерошенного и без очков Рыжего и меня с порезанным плечом.       ― Снова ты, ― хмыкнул он на меня.       ― Снова ты, ― ответил я ему тем же. ― Живой? ― обернулся я к перепуганному крысиному вожаку. Или произошедшее означало, что уже бывшему вожаку?       ― Живой, ― отозвался он. В свете фонарика его царапина оказалась пустяковой. Я выдохнул. Я сдержал своё слово.       ― Быстро по спальням, ― скомандовал Ральф. ― С тобой что? ― посветил он мне фонариком в лицо. Я выругался.       ― Ничего критичного, ― я протиснулся мимо него. На пороге собралась небольшая толпа жаждущих зрелищ. Показался и Стервятник.       ― Я провожу вас в лазарет, ― сказал он Ральфу. Мне показалось, что порез пустяковый и не стоит такого внимания со стороны Стервятника.       ― Сам доберусь, ― отказался Ральф. ― На вот лучше, ― сунул он Стервятнику фонарик.       ― Не нужно, ― услышал я тихий голос, ― у меня свой.       Обругав нас всех, Ральф плюнул и удалился. Толпа утекала следом за ним, между мной и Стервятником то и дело прошмыгивали чьи-то тени.       ― Ты как? ― взволнованно прошептал Стервятник, как только мы остались вдвоём.       По промокшему рукаву рубашки я понял, что ничего хорошего.       ― Порядок, ― отозвался я как можно бодрее. Но Стервятник мне не поверил. Зажав фонарик зубами, он посветил на мою руку. Я старался не смотреть, что происходит с плечом. Раздался треск раздираемой ткани — это Стервятник оторвал рукав, чтобы хоть как-то замотать рану.       ― Тут я не могу ничего сделать, глубокая, ― свет фонарика погас. ― Уверен, что не хочешь пойти в Могильник?       Мы помолчали. Каждый из нас понимал, что в это место в такую ночь желания идти нет.       ― Вернёмся в Гнездо тогда, ― разумно предложил Стервятник.       Мы вышли в коридор, ориентируясь только на слабый круг от фонарика. Мне показалось, что шли мы невыносимо долго. Наконец, я почуял родной тепличный запах.       ― Сейчас зажгу свет, ― предупредил Стервятник.       Я представил, как вспыхнут под потолком стрекочущие ртутные лампы, и тут же взмолился о пощаде.       ― В таком случае принесу свечи. Будь здесь.       Я пообещал, что буду дожидаться ровно на том же месте, где Птица меня оставит. Ночь продолжалась.       Стервятник вернулся с подсвечником, в который были воткнуты три огарка.       ― Немного разогнать тьму поможет, ― в полумраке появился его изящный силуэт.       Я сел прямо на раковину, надеясь, что та выдержит мой вес. Стервятник отставил подсвечник в сторону, чтобы не потушить слабое пламя, пока мы обмывали плечо. И я уже догадался, что полотенце, которое он прихватил, было не для того, чтобы вытираться.       ― Такие раны положено зашивать, ― Стервятник снова ухватил фонарик зубами, чтобы лучше видеть моё плечо. Я же сунул в рот полотенце.       ― Плевать, ― прошепелявил я. ― Меня шрамы не пугают.       ― Похвально, ― отозвался Стервятник, склоняясь надо мной. Я стиснул зубы, стараясь не выдать эмоций, пока он аккуратно смазывал рану мазью и накладывал повязку. Разорванную рубашку не без труда пришлось снимать вдвоём, и это заняло больше времени, чем хотелось бы. Он перевязал так, чтобы рука плотно прилегала к телу, и, пусть стало легче, пульсирующая боль не утихала. Мы немного посидели молча.       ― Лицо, как ты? ― услышал я Стервятника. ― Голова не кружится?       ― Есть такое, ― поспешил с ответом я, но, чтобы не волновать Стервятника, добавил, ― наверное, потому что я пьяный.       ― Нет, не поэтому, ― коротко ответил Стервятник. ― Пойдём, ― я в темноте нашарил его тёплую ладонь.       Ощупью мы дошли до кровати, возможно, это даже была чья-то из наших. Стервятник снова исчез, а после вынырнул из темноты с двумя бутылками в руке.       ― Уж прости, что без стаканов.       ― Мы сейчас их не нашли бы, ― успокоил его я.       ― Верно. Это сладкое вино, ― пояснил он. ― Тебе станет лучше.       ― Да не так всё и плохо, ― бодро отозвался я. Но стоило мне пошевелиться, как плечо тут же обожгло новой волной боли. Стервятник подсунул мне бутылку, пока я не заорал.       ― Да ты не дёргайся, ― посоветовал он.       В молчании мы продолжили пить вино, у меня неплохо получалось управляться одной рукой.       ― Кажется, я сегодня выхлебал все запасы Дома, ― попытался пошутить я.       ― Не все, ― поддержал мою шутку Стервятник. ― Крысы тут составят тебе конкуренцию.       ― Слушай… ― я сделал глоток побольше. ― Я там ещё и Жиду нос сломал.       ― Я знаю. Прости меня, ― я не сразу сообразил за что же извиняется Стервятник. Не за вино же, которое он сейчас допил.       ― О чём ты?       ― Я не мог сказать тебе напрямую, но ты должен был знать. А может, и зря я это сделал, не знаю. Мне Рыжий подал идею. Мол, с моими умениями это будет плёвое дело. Опять меня Рыжий с пути сбил.       ― О…       Я замолчал на пару минут.       — Не переживай, ― в итоге выдал я и как мог похлопал его по плечу здоровой рукой.       ― Ты не злишься на меня? — Стервятник смотрел куда-то вниз, пряча взгляд.       ― И не думал. Как я могу? Всё равно бы рано или поздно узнал.       Я постарался от всего абстрагироваться — думать было невыносимо тяжело.       ― Давно пора Жиду в морду дать, верно?       ― Да я бы его… ― Стервятник закашлялся только что прикуренной сигаретой.       Я тоже захотел курить, но понял, что не только больное плечо, но и всё тело стало ватным и безвольным. Оставалось надеяться, что я просто перебрал. Мир плыл, но разум оставался при мне. Я попробовал «заземлиться», к чему иногда прибегал во время попоек или бесконечных трипов — нужно только лишь поставить ногу на пол. Под подошвой кроссовка хрустнуло что-то сухое. Испугавшись резкого звука, я зашарил вокруг в поисках ещё какой опоры, позади меня оказалась железная спинка кровати, и пока я возился, обездвиженный повязкой и вином, то вошёл в неё лбом. Издав жалобный писк, я скатился куда-то на пол.       Стервятник завздыхал где-то сверху. Поддавшись приступу паники, я продолжил возню, суча ногами по полу и хватаясь здоровой рукой за матрас, добившись лишь того, что стянул с него край одеяла.       ― Останусь здесь, ― я был рад, что темнота скрывает моё идиотское выражение лица, а таким оно мне сейчас и казалось.       На полу было холодно и страшно, по комнате гулял сквозняк, позади была лишь тьма и больше ничего. Я тихо позвал Стервятника — отчего-то мне почудилось, что он исчез, улетел во тьму, едва слышно хлопая крыльями. Мне стало казаться, что неспроста так всё выходит, неспроста нападение на Рыжего случилось так скоро после смерти Помпея. Сердце обдало волной липкого страха. Схватившись за руку Птицы, я запищал, как слёток, взывая о помощи. И когда Стервятнику не без труда удалось втащить моё пьяное тело на кровать, я не спешил выпускать его ладонь.       ― Что такое, птенчик? Что? ― утешительно шептал Стервятник, прикладывая к моим губам непонятно откуда взявшуюся бутылку — я был уверен, что мы всё уже допили.       ― Я боюсь, что не смогу тебя защитить, ― едва ворочая языком лепетал я.       ― От чего, птенчик?       ― Да вот от этого всего… ― я покачал головой, не понимая, как мне вытащить оттуда нужную мысль и показать её Стервятнику. А действительно, от чего или кого я вдруг захотел его защищать? ― Это мне напомнило ту самую ночь на чердаке, ― я перестал цепляться за руки Стервятника и теперь бережно покачивал его ладонь на своей, нам обоим было только на руку, что темнота скрывала лица, ― когда Помпея…       ― Не продолжай, ― выдохнул Стервятник, ― не нужно.       ― Да, ― закивал я с утроенной силой, ― и вот теперь Рыжий. Как думаешь, может, нам стоило пойти его поискать?       ― Нет, ― отрезал Стервятник чуть резче, чем следовало, ― в какой-то степени он даже получил по заслугам.       Я не стал сейчас расспрашивать Птицу о том, чем это Рыжий так перед ним провинился. Для себя решил, что, возможно, Стервятник сердится на него за то, что тот спутал его с этой проклятой запиской.       ― Это ведь уже второй вожак выпадает из обоймы за такой короткий промежуток времени, ― выпалил я на одном дыхании, боясь облечь мысли в слова, ведь у Дома везде уши.       ― Что ты хочешь этим сказать, Лицо? ― Стервятник растерянно покачивался где-то рядом со мной.       А я боялся продолжать дальше, ведь так я мог накликать на Стервятника беду. Чёрт с ними, с Первой, их не берём в счёт. Но сначала без вожака остались Пятая и Шестая, теперь и Вторая. Что это? Переворот в Доме? Кто в этом замешан: Слепой или сам Дом? Может, Слепой действует по воле Дома, ведь это было бы разумно. Но какие тогда могут быть тому причины? Во главу Псов стал Чёрный, и что дальше? Рыжему просто не повезло, и он стал следующим звеном в череде бесконечных вожаков Крыс? Или же это хорошо спланированный сценарий? Следующим мог стать Стервятник. Чьими руками уберут его? Успею ли я вмешаться?       Помпея убрал Слепой, Рыжего — заговорщики из его стаи. Интересно, по чьей воле действовали Крысы? Втянут ли в это Слепой? Чего ему стоило вскрыть Рыжего под лампами спортзала, как он проделал это уже однажды с Помпеем… Рыжий задохлик, свернуть ему шею не стоит ничего. Чёрт, на кой хрен я сейчас об этом думаю?       ― Что-то грядёт, ― всё, что смог выдавить из себя я, но Стервятнику этого оказалось мало.       ― Скажи, ― настойчиво попросил он, ― я устал от этих бесконечных недомолвок. Молю, скажи, что у тебя на душе, Лицо.       ― Уже второй вожак отметается Домом, как что-то неугодное, ― руки задрожали, передавая дрожь через мои пальцы в окольцованные пальцы Стервятника. ― Если бы я мог, то поставил бы здесь защиту и держал оборону. А по чужакам палил бы изо всех орудий.       ― Я ведь не принцесса в башне, ― пьяно хихикнула Птица.       ― Да и я уж точно не Дракон, ― вздохнул я.       ― Не сердись, птенчик. Я очень ценю твою заботу, ― по комнате маняще поплыл запах сигаретного дыма, ― но мы не можем идти против воли Дома.       Я не стал задавать вопросов, ведь я и так это понимал, но меня пугала такая искренняя вера Стервятника в Дом.       ― Ты так легко готов довериться тому, что может произойти.       ― Фатализм, мой друг. Может, Дом милует, а чего уготовлено, того не миновать.       ― Дай покурить, ― я тоскливо посмотрел туда, где по моему предположению лежали сигареты.       Но Стервятник вложил мне в губы свою, от которой сделал только пару затяжек. Я почувствовал вкус мятной жвачки на фильтре и мысленно запечатал это ощущение где-то глубоко в себе, как нечто сокровенное. Его я бы поставил туда, где хранилась баночка с воспоминаниями о крысятах. Неожиданно в голову пришла странная мысль: а что, если и Стервятника можно было бы так защитить? Спрятать под прозрачным куполом, уберечь от мира, чтобы ничто дурное не посмело прикоснуться к нему. Но я тут же устыдился её. Стервятник ведь не вещь, а Птица. А сможет ли Птица петь в клетке, пусть и позолоченной? Нет. Я поймал себя на том, что хочу услышать его голос снова, хоть одну короткую песенку. Но как-то постеснялся об этом попросить. А что, если в его душе сейчас звучит меланхоличный мотив? Я не хотел быть причиной его тоски.       ― Скоро ночи конец, ― проговорил Стервятник.       ― Переждём? — выдохнул я.       ― Переждём.       Нас окружали обычные ночные звуки Дома: шорохи, поскрипывания, сонное хлопанье крыльев, шебуршание в тамбуре, урчание труб из санузла и одинокие звонкие капли воды.       ― Надо умыться, пока сон не сморил, ― через некоторое время поднялся Стервятник.       Я предложил свою помощь, но Стервятник просто попросил меня никуда не уходить. С этим я был в силах справиться, но всё равно с тревогой проводил Стервятника во тьму. Вскоре до меня донёсся его тихий зов. Я подорвался к санузлам, поднимая по пути шум, как медведь.       ― Лицо? ― Стервятник звучал пугающе спокойно, но произошло явно что-то из ряда вон. ― Полагаю, мы половину ночи провели с безмолвным соседом.       Я не понял ровным счётом ничего. Стервятник тоже не спешил мне объяснять. Он стоял, застыв, на пороге санузла.       ― А когда он заговорит?       ― Полагаю, ― он хищно улыбнулся, ― уже никогда.       Я похолодел.       ― У нас чё, в толчке труп?       ― Именно, ― подтвердил Стервятник. ― Самый что ни на есть. И не из наших. Кажется, я разглядел на нём ошейник.       ― Ну пиздец, ― я схватился здоровой рукой за голову. ― И сколько же он там провалялся?       ― Может, ― спокойно предположил Стервятник, ― следует обратиться за помощью в Четвёртую?       ― Ну, ― устало вздохнул я, ― очень надеюсь на их помощь, потому что я без сил.       ― Ровно так же, как и я, птенчик, ― Стервятник потёр виски, ― погребение в мои планы на эту ночь не входило. Идём.       Я покосился за плечо Стервятника, будто ожидая, что покойник вдруг встанет. Стервятник словно прочёл мои мысли.       ― Он никуда не денется, Лицо, будь уверен.       Вновь мы выбрались в коридоры. Сейчас тьма была взбудоражена пьяными голосами, песнями, отрыжками, шорохами. Мы свернули в Четвёртую. Я старался не смотреть в сторону рыжей головы, а лишь скользил взглядом по таким же усталым, как и у нас со Стервятником, лицам. Всё потом, Лицо, говорил я себе, всё потом.       — Мне очень жаль вам об этом говорить, действительно, очень жаль… одним словом, у нас в туалете — покойник, — устало произнёс Стервятник. — Мы обнаружили его только что.       Воцарившуюся тишину прервал Шакал: гармошка пискнула и тут же затихла.       — Простите, не хотели вас беспокоить, уже удаляемся. Мы вымотаны до предела, — вздохнул Стервятник.       Я закивал в подтверждение его словам, и в молчании мы проследовали обратно в Третью. Миновав злополучный санузел, снова расположились на его кровати.       — И как тут теперь уснёшь, — потёр я сухие глаза. — Лежит там, собака…       — Пёс, полагаю, — поправил Стервятник. — Пожалуй, умывание подождёт до утра.       Мы сидели, пока непроглядная тьма вокруг нас и за окном не сменилась серой утренней хмарью. Сидели молча, каждый думал о своём. В эту ночь я понял, что с Птицей приятно не только разговаривать, но и просто вместе молчать. Выпитое вино согревало, невыносимо холодно стало только под самое утро. Мы накрылись одеялом.       Я был слишком уставшим, чтобы обращать внимание на боль в плече. Пусть кусает сколько влезет, я хочу поскорее заснуть.