Тайна храма Мэйдзи.

જ⁀➴ 1.

– Я хочу помогать людям, а не лишать их жизни, – сжатые кулаки, твердый взгляд из-под растрепанной белоснежной челки.  – Ты – Сенджу. В тебе кровь убийцы.  Удар, затем еще один, и еще.  Алая жидкость капает на мраморную плитку. Раскаленный металл   шипит на коже и под ним появляется клеймо.        «Ты – Сенджу, в тебе           кровь убийцы. Ты не имеешь      права забыть об этом.» Вспышки камер неприятно слепят, возгласы журналистов режут уши. Делегация из двух влиятельных семей идёт по ковровой дорожке внутрь ресторана. Члены кланов, сменяя друг друга, поворачиваются к журналистам и позволяют сделать несколько кадров, после неспешно заходят в здание. Зал выглядит более чем презентабельно. Пол из мраморной плитки блестит под светом огромных люстр, свисающих с высокого потолка. В углах зала расставлены мягкие белые диваны и кресла, слева от входа находится шведский стол, посередине – танцевальная площадка, а рядом с правым ответвлением широкой лестницы, перила которой окрашены в золотую краску, располагается небольшой оркестр. Огромные панорамные окна сверху завешены акцентными черными шторами. Всё вокруг буквально кричит о торжестве и чинах организаторов и гостей. Сегодня 23 октября – день рождения Хаширамы, главы клана Сенджу или «Клана Света». В честь этого был, само собой, организован роскошный банкет, на который получили приглашения многие светские лица и высокопоставленные чиновники, главы других, менее влиятельных семей якудза. И, конечно, вторая влиятельная семья города – клан Учиха или «Клан Крови». Однако, этот день знаменуется не только рождением действующего главы «Света» и уважаемого якудзы, но еще и подписанием соглашения под названием «Конохагакуре», знаменующем закрепление союза семей Сенджу и Учиха и создание нейтрального района Минато, в котором запрещено использование оружия и распространение нелегальных схем обоих семей. Позже в осведомленных кругах район получил второе название в честь соглашения.   Вечер начался с выступления Сенджу. Хаширама, ударив чайной ложкой по бокалу шампанского, привлек внимание публики. Высокий статный мужчина в белом костюме, с длинными каштановыми волосами, заплетенными в тугой высокий хвост, стоял на ступеньках широкой лестницы и улыбался. Справа от него стоял парень необычной внешности – его кожа была белее снега, волосы отливали жидким серебром на свету, а глаза ярко искрились красным. Под цвет глаз на его лице красовались полосы – две пересекали скулы и одна подбородок, издалека никто не мог разобрать, татуировки это, царапины или вовсе шрамы. Одет он был в белый костюм, под которым акцентом стал черный рашгард без ворота, а на шее висел кулон с эмблемой клана. Это был младший брат Хаширамы – Тобирама.  Слева от именинника стояли братья Учиха. Оба были одеты в черные одинаковые костюмы и даже длинные черные волосы обоих были заплетены одинаково – уложены назад и лишь несколько прядей спадали на лоб. Единственное отличие их для невооруженного взгляда – рост. Мадара был на голову выше Изуны, и возможно, на полголовы выше Хаширамы.  – Сегодняшний вечер посвящен не столько случаю моего дня рождения, сколько подписанию долгожданного договора между компаниями наших семей, – быстрый взгляд в сторону Учих. Те стоят с серьезными лицами, улыбаясь лишь глазами, – Он был подписан четыре года назад и ознаменовал долгое и плодотворное сотрудничество, положительно повлиявшее на многие сферы производства и общества. По данному поводу мы организовали этот праздник, на котором вы сможете отдохнуть, пообщаться со старыми друзьями и насладиться прекрасной живой музыкой. Поздравляю всех присутствующих с четвертой годовщиной соглашения «Конохагакуре»! – лучезарно улыбнувшись, Хаширама поднял вверх бокал. Зал взревел восторженными возгласами и аплодисментами, послышался звон бокалов. Начало вечеру было положено.  Глава «Света» спустился с лестницы, за ним последовали Тобирама и Учихи. Оказавшись чуть поодаль от остальных гостей, Тобирама дал брату легкий щелбан. – Балабол. Мог бы хоть название договора изменить, здесь есть неосведомлённые. Начнут копать, будешь разбираться сам. – Не бурчи, всё хорошо. История вышла достоверная, документ о соглашении между нашими авто-компаниями существует, вопросов не будет. – Ну-ну, конспиратор, – Тобирама закатил глаза и уселся на диван рядом с Учихами.  – В самом деле, мы проводим всю эту возню уже в четвертый раз и всё нормально, – Мадара, болтая бокал шампанского в руке, скучающе перевел взгляд на младшего Сенджу. – Ты просто загоняешься из вредности.  Тобирама промолчал, подавив в себе бешеное желание ткнуть пальцем в лоб Мадары и послать того к чёрту. Он лишь смерил старшего «Крови» взглядом и отвернулся, рассматривая толпу.  Новых лиц было много, однако они ничем особо не отличались – все напыщенные, высокомерные и, самое главное, глупые. Многие из присутствующих не знали о том, что у организаторов вечера есть абсолютно вся информация на них, их семьи, деятельность, даже расписание в течение дня. Однако, были и приближенные – главы других семей якудза, прячущиеся под масками мелких бизнесменов и банкиров. Они знали и о настоящей цели соглашения «Конохагакуре», и о том, кем на самом деле являются представители семей Сенджу и Учиха.  Вечер проходил так же, как и всегда. Танцы, музыка, алкоголь, вкусные блюда, нескончаемые поздравления, рукопожатия и тосты.  Загремел ярче оркестр. Начался медленный танец.  Хаширама уже утянул за собой какую-то симпатичную женщину, закружив ее в медленном вальсе. Изуна наслаждался зрелищами с балкона второго этажа, время от времени проверяя список гостей и раздавая распоряжения охране и другому персоналу. Тобирама и Мадара сидели на диване в углу зала. – Не хочешь станцевать? А то смотреть на твою рожу хмурую уже тошно, иди хоть развейся. Смотри, сколько девушек приличных без пары, – Мадара с ехидной усмешкой подначивал младшего Сенджу.  – Не буду я с ними танцевать, они тепличные все. Надумают себе невесть что, а мне потом ходи да кланяйся перед их отцами, – Тобирама хмуро оглядел зал и, задержав взгляд на компании молодых девушек, то и дело поглядывающих на него, тяжело выдохнул. – А со мной станцуешь?  – Издеваешься? – Ни в коем случае. – Мадара поднялся и с силой потянул на себя Тобираму, затягивая его в мерный водоворот вальса.  Тобирама бегло осмотрелся и, закатив глаза, уложил одну руку на плечо старшего, а вторую удобнее вложил в его.  Музыка приятным ритмом забиралась в голову и заставляла в такт делать отточенные шаги. Резкий импульс виолончели сменил мелодию на более быструю, резвую и, может, даже горячую? Мадара резко повернул Тобираму, после чего наклонился, заставляя того прогнуться назад. С ухмылкой вглядываясь в лицо альбиноса, он смеющимся шепотом сказал: – Смотри, лицо-то как порозовело, хоть на человека стал похож. Ты знаешь, что бледность к лицу только мертвым?  – Лучше помолчи, или я наступлю тебе на ногу и будет не до смеха.  Мадара резко надавил на спину Тобирамы, выравнивая положение того, и поднял руку, заставляя прокрутиться под ней, после чего взял за талию и притянул к себе, направив в классический вальс.  – Не знал, что ты так хорошо танцуешь. Обычно похож на дерево, а тут, смотри-ка, хорошо исполняешь. – Я сказал тебе помолчать, что не ясно? И вообще, сейчас слухи поползут, что мы тут с тобой воркуем, Хаширама за это по голове не погладит, – Тобирама, закрутившись под его рукой, прижался спиной к груди Мадары, недовольно вздыхая. Знал бы кто, сколько в этот момент в голову Сенджу-младшего лезло неправильных мыслей… Он сам себе не мог признаться в том, что ему нравится. Нравится танцевать, но только с Мадарой, нравится, когда над ним смеются, но только Мадара, нравится ругаться, но только на Мадару. Одно это имя посылало какой-то невероятной силы электрический заряд по телу, не оставляющий и шанса выжить. И в этот раз Тобирама решил оставить попытки за эту жизнь бороться. Отстранившись от старшего Учихи, он поклонился, отошел в сторону и уселся обратно на диван, резко хватая со стола бокал холодного шампанского. Алкоголь обжег горло, но приятным холодком разлился по разгоряченному телу. Тобирама устало прикрыл глаза. «Нет, так нельзя. Этот танец видели все, к тому же.. нагрузка плохо сказывается». Танец с Мадарой в понимании Тобирамы больше походил на танец с дьяволом, по окончании которого альбинос непременно погибнет. Парень помотал головой и сделал еще один глоток из полупустого бокала.  Мадара в это время, сделав шаг от танцующих, наблюдал за Сенджу-младшим. За тем, как тот устало трёт переносицу, за тем, как дергается его кадык, когда тот делает большие глотки алкоголя, за его рубиновыми глазами, блуждающими по залу в поисках.. кого? Мадара только сейчас заметил, что Тобирама весь вечер высматривает кого-то в одном и том же углу зала. Там собрались наследники различных меценатов, чиновников и госслужащих. И в большинстве своем там были парни. Зная Тобираму с детства, Мадара был уверен, что девушки ему неинтересны. Укол совести окатил горячую голову отрезвляющей волной.  – Да уж… – всё, что выдавил из себя Мадара, прежде чем вернуться на диван.   В его голове роились мысли, которые он старательно отгонял, забивая непонятно откуда взявшееся чувство вины, сотней гвоздей. «Надеюсь, я ничего не испортил? Он же молодой еще совсем. Вообще, это же шутка была, не более. Пусть развлекается».  Из раздумий вырвал низкий, гортанный, похожий на жидкий металл, голос младшего Сенджу: – Ты мне пиджак помял со своим вальсом.  – Так сними. Или мне его погладить?  – Жалею, что не наступил тебе на ногу.  – Можем повторить и исполнишь свое заветное желание.  – Я это и без танца могу, – Тобирама легко носком туфли пнул Мадару по ноге, невозмутимо взглянув на часы.  – Забываешься, малец. Старший брат давно подзатыльников не раздавал? Или мне этим заняться?  – Старикам не стоит так напрягаться. Двадцать семь – почтительный возраст, так что..  – Ты сейчас так огребешь, как никогда в жизни..! – Мадара резко схватил младшего за тыльную сторону шеи и чуть сжал. – Хоть ты и его младший брат, не смей.. К диванам подбежал запыхавшийся Изуна.  – Мадара! Сенджу! Хаширама пропал. – пытаясь отдышаться, выпалил младший Учиха.  Резко отстранившись от Мадары, Тобирама свел брови и встал, подошел к Изуне.  – В смысле пропал?  Мадара покачал головой, глядя на них исподлобья.  – Не пропал он никуда, развлекается с кем-то. Выпил он немало, но пусть расслабится. В последнее время у нас было много работы.  – Он танцевал с какой-то женщиной, а после пропал. Буквально исчез.  – В любом случае нужно всё проверить. Тихо, быстро. Подозрения и скандалы нам не нужны, вечер для этих собак паршивых должен быть безупречным. А Хаширама.. с алкоголем не дружит, может натворить чего-нибудь. Изуна, остаешься здесь с Мадарой, я всё проверю. – Тобирама, сняв белый пиджак, сосредоточенно всмотрелся в круг танцующих, пытаясь найти там макушку брата.  – Тормози. – Мадара поднялся с дивана и взял младшего Сенджу за локоть, разворачивая на себя. – Давно ты командовать стал, Тобирама?  Сенджу перевел холодный, но оттого не менее обжигающий, взгляд на Мадару. – Мне плевать, что ты о себе думаешь, дело касается моего брата и, зная его, всё может быть достаточно серьезно.  Вырвав руку из хватки старшего Учихи, Тобирама двинулся вперед, аккуратно, непринужденно обходя зал, рассматривая присутствующих. Поднявшись на лестницу, ведущую на второй этаж, он, встретившись взглядом с Изуной, помотал головой.  «Здесь его нет.» Изуна с беспокойством глянул на старшего брата.  – Да не боись, здесь он. Взрослый человек, он давно вырос из импульсивных глупостей, а Тобирама просто лезет туда, куда не надо, пытаясь контролировать всё, до чего дотянется.  – Как-то я не уверен… Тобирама в чём-то прав, Хаширама никогда не отличался особенной собранностью и бдительностью. А здесь может случиться всё, что угодно.  – Список гостей и работников тщательно проверен и подготовлен, здесь не может быть чужаков, этим мы занимались с Хаширамой лично.  – В любой защите могут быть бреши.  Спустя десять минут, Тобирама, сохраняя внешнее спокойствие, спустился со второго этажа и подошел к Учихам.  – Там никого нет. В одной из комнат.. – парень спрятал трясущиеся руки за спину. – на матрасе кровати чем-то красным вычерчены тории*, над ними «Сенджу» и две вертикальных черты. Изуна, широко раскрыв глаза, смотрел на Тобираму.  – Ты осмотрел все комнаты? Точно никого нигде нет? – Все. Пусто.  Мадара резко поднялся с дивана и отвел младших чуть в сторону. Глянув на часы, он пару секунд помолчал, затем скомандовал: – До окончания вечера остается еще час. Мы не можем разогнать всех без объяснения причин, а если скажем, что Хаширама пропал и там какие-то странные знаки, то начнется паника. Изуна – ты отвлекаешь гостей, занимаешь их чем-то, чтобы они не поднимались наверх. Своих людей я отправлю проверять весь персонал и присутствующих. Тобирама – ты со мной. Я знаю, что у тебя всё с собой, потому пулей летишь за своими инструментами и мы идем осматривать комнату.