Броня из цветов

Первым шагом была преданность. Они стояли на краю мира, совсем рядом с тонкой прозрачной стеной, что ограждала от обрыва — там, среди пушистых белесых облаков, лениво тянущихся над голубой бездной, одинокий муравей строил муравейник. В бездне взращивались неизвестные земли: пласты пород наслаивались друг на друга, одни теряли границы в непроглядной тьме, другие до белизны освещались солнцем, ослепляя. Земля медленно росла неизвестное количество времени, но тревогу Бог испытал, когда она подобралась слишком близко — стала заметна с обрыва невооруженным глазом, а туман перед ней рассеялся. Бог молча осматривал Далёкие земли и строил теории, откуда они появились и насколько сильно желают вырасти. Насколько желают приблизиться. — Я ощущаю силу их создателя. Она мне страшно знакома, — произнёс он, задумчиво подпирая подбородок рукой. — Надеюсь, это не тот, о ком я думаю. Закатное солнце пылало огнём за неизведанными землями и медленно за ними скрывалось, утопая в темноте. Небо становилось фиолетовым, насыщенным синим — тысяча оттенков приближающейся ночи, которые были давно знакомы. Пустота в обрыве темнела тоже, и теперь туман глубоко внизу стал совсем незаметным. Свежий ветер нёс аромат цветущих яблоневых деревьев, и прекрасно было бы любоваться закатом на краю мира, наблюдать за солнцем, но вместо этого взгляд Бога был прикован к изъяну, возвышающемуся за пределом его мира. Взгляд Демона тоже был прикован к нему. — Это он, — холодно отозвался Херобрин. — Я чувствую. — Что случилось с ним после разрыва? — нервно спросил Бог, оборачиваясь на его голос. Собеседник как всегда был бесстрастен. — Я не знаю. Мне казалось, что погибли все кроме меня. — Как радостно, что нет, — на губах появилась ироничная ухмылка, но мужчина поспешил ее скрыть, тут же нахмурившись. — Если жив я, значит жив и Дракон. И Ангел-Хранитель. Впрочем, какой из него теперь Ангел? Он убийца, — он переживал произошедшее бесчисленное количество раз. — Он всего лишь неизвестная сущность без способностей и рассудка. Безумец. Ужасно сильный, раз смог сохранить свою жизнь и… плести паутину мира, — последние слова сказаны на выдохе. Внешне Херобрин был как прежде непоколебим. Мужчине казалось, что если коснуться его рук или лица, можно застыть — настолько ледяным он казался. Какой же он…? Любопытство окатило Бога очередной неожиданной волной, и он даже сделал шаг в сторону, чтобы снова не пойти на поводу у мыслей и не нарушить границы личного пространства собеседника. Сейчас совершенно неподходящее время пробовать на себе то, что его заинтересовало в поведении людей. В любом случае, Демон привлекал его ровно настолько же, насколько настораживал — его реакция была непредсказуема. Бог вернул изучающий взгляд на муравьиные ходы в пластах земли — пейзажи напоминали его собственные, но будто изуродованные, испещренные. Будто перерытые огромным червём или вырезанные из бумаги ребёнком. Такой тревожный старый сон… — Чего он хочет? — голос дрогнул в нервном беспокойстве; его опасения подтвердил хозяин Нижних земель, значит, всё действительно не в порядке. — Забрать то, что не удалось прежде, — они столкнулись взглядами и Херобрин нахмурился, — твою жизнь, например. Ты не дал ему перебить все живое и насытиться их душами. Теперь каждый, кто умирает, уходит к нему — он питается, набирает силы, чтобы забрать тебя. Демон безразлично отвёл взгляд в сторону, осматривая пустынные луга вокруг, затем посмотрел на небо, и то взглянуло на него в ответ холодной пепельной синевой с медленно разгорающимися звёздами. Бог же молчал, нервно сведя руки на груди. Кажется, он раздражался. И раздражал его не сколько факт медленно нависающей угрозы, сколько безэмоциональность собеседника и его бесстрастные, но едкие комментарии, словно будущая катастрофа его вовсе не коснётся. Это может быть и через столетие, и через тысячу лет, а может быть уже на рассвете. Так или иначе, они в опасности! — Почему тебя это не беспокоит? — Почему это беспокоит тебя? — спросил в ответ Херобрин, незаметно даже для себя пересчитывая звёзды — как чудесно, они собираются в картины! — Столько миров было уничтожено до создания нашего, теперь — наших, сколько будет уничтожено ещё? — Откуда тебе знать, что до нас были ещё вселенные? — его лицо стало холоднее. — Мне так… кажется, — будто резко прервал разговор, — всё изначально предопределено. Если миру суждено умереть — он умрёт. Я начну думать об этом только в том случае, если сам окажусь в шаге от вселенского распада. До тех пор чужие тревоги меня не касаются. Тем более сейчас, когда мы разделились. Насколько сильно Бога Верхних земель могли бы ранить его слова? Довольно сильно, пожалуй, если бы он был человеком, а не высшим существом. Как человек он ощутил бы себя брошенным в центре чёрного комического неба среди мёртвых звёзд без защиты и помощи. Как высшее существо же он думал о том, что перед ним самое прекрасное создание на свете, глядел в него глубже, чем можно увидеть физически; он видел ледяную внешность и тонкое нежное нутро, в котором пряталось что-то ещё. Так что Бог в его слова не поверил. Он лукаво улыбнулся и спросил: — Если тебе всё равно, тогда почему ты каждый раз приходишь на мой зов? Но Демон промолчал, снова упираясь взглядом в теперь уже абсолютно чёрное нечто вдалеке. Бог сделал пару шагов к нему и добавил: — Пусть тебе будет спокойно, Херобрин, я лишь рад холоду твоего разума. Просто скажи мне… Если вдруг я окажусь совершенно брошенным и беззащитным, ты придёшь ко мне? По моему зову, — его глаза были темнее и чище самого чистого звёздного неба, а звёзды блестели в них в тысячу раз ярче, чем над их головами. — Даже если я сам буду бессилен, — его слова больше, чем клятва. — Пожалуй, мне попросту любопытно, что ты сделаешь дальше. Бог вознаградил его немного усталой улыбкой. Мир за краем продолжал расти.

***

Вторым шагом оказалось сочувствие. Сердце Ада — огромная крепость из красного кирпича. Это замок с тысячей лестниц и коридоров, ведущих в никуда — в стены, в вечно тёмное небо, подпираемое каменным потолком, в бесконечность бордового тумана; здесь мрак сливался с алым светом, с теплом светокамня, подвешенного над головой… С вершины замка были видны все биомы Нижнего мира, и Богу каждый раз было любопытно смотреть на них, выбирать наиболее приятный, и для него любимым был багровый лес. Здесь, с одного из балконов, расположенных высоко над кольцом лавовой реки, он наблюдал за алой чащей, раскинувшейся впереди: безмерно прекрасная, она утопала в кроваво-красной траве, в кронах с густыми листьями, переплетающимися друг с другом, и среди них росли необычные для Верхнего мира гигантские грибы с оплетающими их лианами. Если присмотреться, можно было заметить дикие цветы и иные растения, среди которых пряталось некое светлое строение… Он не мог разобрать, что это. — Какой уголок моего мира тебе нравится меньше всего? — задумчиво спросил Херобрин, стоящий рядом. — Долина песка душ, — уверенно ответил Бог, — она выглядит брошенной и опасной. Слишком унылой. — Мне жаль. Мужчина, такой светлый на фоне непроглядной адской тьмы, обернулся на голос собеседника. В Аду, где Демон был сильнее всего, он выглядел немного иначе — его тело и лицо оплетал плотный чёрный дым, и Бог едва мог различить черты его лица, но прекрасно видел глаза — белоснежные, они следили за каждым его движением. Немного сокрушённый ответом, он оторвался от острых перил и подошёл ближе, поднимая в ответ взгляд — Херобрин был выше него почти на целую голову. Подождав мгновение, мужчина тихо спросил: — Почему жаль? — Тебе неспокойно в Нижнем мире, я прекрасно это вижу. И мне жаль, что я не могу изменить этого. Кажется, прекрасный момент, чтобы попробовать приблизиться хотя бы на шаг. Тёплые ладони бережно опустились на щёки демона, легли по линии выступающих скул. Дым, потревоженный чужеродным прикосновением, мягко растворился в душном воздухе, раскрывая светлое неподвижное лицо — монолитное, как мраморная статуя. Он выглядел по-настоящему грозно, в каждой черте узкого лица — сила, пережитые тысячелетия среди неприкасаемого адского камня, — здесь, под вечной защитой от бесконечности черной Пустоты. Глядя на великолепие его внешности, Бог сдержанно улыбнулся, прищурившись: — Ты — Нижний мир. Мой Нижний мир. Мне очень нравится быть с тобой, иначе почему наши встречи такие частые? Мне совершенно не важно, где быть рядом с тобой. Руки уверенно скользнули немного выше, снова кончиками пальцев погружаясь в чёрную бездну нежных волос. Херобрин… На мгновение прикрыл глаза, отдаваясь этому ощущению настолько, насколько мог почувствовать это сейчас — что-то эфемерное, тонкое, как пузырь, вот-вот лопнет… Когда вновь распахнул их, медленно поднял руки — они были окутаны алым пламенем больше, чем факела. Бог удивленно осмотрелся, когда почувствовал жар и невольно сделал шаг ближе к его телу. Тёплые руки спали ниже и остановились на сильных демонических плечах. В воздухе замелькали красные и оранжевые искры. Почти звёзды. Херобрин внимательно следил за ним, не сводя взгляда — внимательного и змеиного. Хотелось услышать то, что он сказал, ещё.

***

Третий шаг - шаг признания. Базальтовые дельты. Удушающий терпкий воздух, светло-серый туман, уходящий в сиреневый цвет, парящие в нём крошечные частицы пепла, отдалённо напоминающие Богу снег. Находясь здесь, он немного скучал по своим долинам, по свежему богатому кислородом воздуху, но, глядя на подпирающие каменное небо столбы и парящие острова, он восхищённо замирал и представлял нечто подобное у себя — всё не то, так красиво, как здесь, уже не получилось бы — нечто мистическое, странное и мрачное, будто сон — это сказка Нижнего мира, неповторимого и сильного. Скалы и острова подсвечивались снизу палящей лавой и магмой, а предметы отбрасывали неестественные жуткие тени. Взгляд Бога привлекло странное движение посреди озера, он присмотрелся: кипящую жгучую лаву ровными движениями рассекало существо, невольно создающее вокруг себя ровные гладкие круги. Создание было крупным и немного округлым, имело насыщенно-красное и почти сливающееся с окружением тело, предположительно, его кожа была очень твёрдой, тем самым защищала от жара лавы; местами кожа покрывалась тёмными каменистыми наростами, но больше всего их было на тонких длинных ногах. Когда оно обернулось, Бог с удивлением заметил лицо. Оно показалось явно недовольным, маленькие глаза бегами по округе в поисках еды, а белые перья, окружающие его, неторопливо покачивались. Живые существа встречались в Нижнем мире очень редко, но каждый раз они приковывали взгляд Бога. «Интересно, Херобрин так же удивляется, когда замечает существ наверху?» Взгляд Демона был прикован к его гостю. Он появился рядом совсем незаметно, свет от лавы жарким оттенком лёг на лицо, обводя монолитные черты. — У меня есть то, что тебя заинтересует больше лавомерки, — уверенно произнёс он. Бог взглянул на собеседника, задумчиво его оглядывая. Этот мир удивлял его до глубины души каждый раз и не прекращал это делать, словно Демон стремился создать что-то необычное перед каждым его визитом. Стоило мужчине отвернуться, как лавомерка поспешила скрыться за острыми скалами. Возможно… после ее появления дельты перестали быть такими отталкивающими. Херобрин протянул вперед руки. На бледных ладонях, сложенных в чашу, лежал небольшой камень чёрного цвета — по-настоящему глубокого, поглощающего весь свет, — но в нём, будто издеваясь, плясали огоньки. Они становились ярче и сияли сильнее каждый раз, когда Херобрин немного наклонял кисть в сторону света. Бог подошёл ближе и посмотрел внимательнее — в чёрном камне прятались другие крошечные камешки. Подтверждая его мысль, Демон сжал ладонь в кулак. Камень рассыпался будто песок, открывая спрятанные внутри блестящие тёплым цветом кусочки. — Я знаю, что наверху множество драгоценных металлов, которые ценятся людьми. Они красиво блестят. Этот тоже блестит… — может ли это его заинтересовать? — Я назвал этот металл золотом. Может твои люди придумают, как его можно использовать? — Очень красиво… — он немного наклонил голову вбок, осматривая кусочки под другим углом. — Ты знаешь… Золото напоминает мне солнце. Я думаю, люди сделали бы из него украшения, например, кольца. — Кольца? — показалось, или его брови чуть приподнялись в удивлении? Демон накрыл одну ладонь другой, и в щели между пальцами показался яркий белый свет. Мгновение — он протянул красивое золотое кольцо, по диаметру украшенное гравировкой в виде виноградных листьев, и в месте, где они сходились, ярче всего блестел прекрасный алмаз. — Такое? Бог замер. Он не находил, что больше всего показалось ему прекрасным — подарок в виде незнакомой драгоценности, что теперь будет встречаться в горных породах по всей земле, или ярко сияющее кольцо — что же? Не так давно он подарил Нижнему миру алмазы, но Демон решил не делиться ими со своими созданиями — они показались ему слишком ценными. В людской культуре подарок такого характера — редкость, показатель близких любовных отношений, но сейчас… Насколько они похожи на людей? Почти ничем. Так что же за приятное ощущение внутри? Мужчина протянул руку, чтобы взять кольцо, но Херобрин мягко ее перехватил и сам осторожно надел его на указательный палец правой руки. Холод металла приятно слился с теплотой кожи, мертвый морозец демонических рук отозвался мурашками на плечах. Кольцо было безумно прекрасным, цвет золота сопоставим с солнечным светом — Бог мягко коснулся кончиками пальцев тонкой диадемы и обратил ее из серебра в золото. Алмаз сиял ровно так же, как на кольце. Лицо Херобрина украсила благодарная улыбка, мягкая и тонкая настолько, что она была почти незаметной. — Благодарю, — он не отпускал его руки, — мне понравился твой подарок. Их окутывала тишина и безмерное тепло. Херобрин не тянулся разрывать прикосновение — они были так редки и так ценны, что ни один драгоценный камень не мог сравниться к этим ощущением. В нём жил интерес, очень сильный интерес — к Богу, к его действиям, к его решениям… К тому, что он дарит, прикасаясь — несравнимо. И сейчас, в это мгновение… Он сделал нечто новое. Незнакомое. Сделал ещё один шаг к нему, перехватил руку, потянул за запястье к себе — к груди. Значит так ощущаются объятия…? Чужие руки обвились кольцом вокруг его талии, и дыхание сбилось, стоило им сомкнуться и немного сжаться. Бог ощутил аромат костра, пламени. Херобрин скорее на интуитивном уровне положил ладони на его плечи, с замершим сердцем ощущая щекой мягкие волосы, немного щекочущие кожу, и наклонил голову к ним. Забыл, что хотел сделать прежде. Неужели подарок вызвал такую реакцию? Его тело безумно тёплое, камзол на ощупь очень приятный, а аромат свежести, что он принёс с собой в душные земли Ада, соразмерен сотням спящих луговых цветов под звёздным небом. Странное ощущение, словно в шаге от… спокойствия. Вечного умиротворения. И между тем — тревожное непонимание от каждой секунды, что он держал в руках хозяина Верхних земель. Время словно замерло в этом мгновении, и всё, что оставалось Херобрину — податливо стоять в его руках, рассматривая медленно текущий лавовый водопад. Такой же жаркий и понятный, как… Пальцы Бога сцепились в замок, он прижал к себе неподвижное тело Демона ещё ближе. Когда правильно было бы отстраниться? Может этого и не нужно? … За спиной резко раздались громкие нарастающие шлепки — Бог разорвал объятия, резво оборачиваясь, и упёрся взглядом в лавомерку. Что же… Вблизи она показалась ещё больше и несуразнее. Это был повод оторваться? Как только пасть монстра распахнулась, оголяя ряд острых зубов-кинжалов, рука твёрдо легла на рукоять божественного меча. Не решила ли она защитить своего создателя, учуяв его смятение…? Возвращайся назад. — Уйди, — Херобрин махнул рукой, тут же её прогоняя, — ищи еду сама. Разумеется, он не озвучил то, о чём подумал. Впадать в бессмысленные желания, совершенно лишние для его существа, было бредовым. Лавомерка в ответ на приказ издала недовольное бурачание и тут же резво побежала назад, затем прячась под толстым безопасным слоем лавы. Бог спокойно выдохнул. Наверное, Херобрину бы не понравилось, если бы он ей навредил. Так ведь? Лицо Демона всё ещё украшала расслабленная улыбка — золото блестело, прекрасно сливаясь с красотой лица и рук мужчины. Он любовался его портретом, как солнцем, недоступным для него.