Lumière dans l'obscurité

Когда я пришла в себя, глаза ещё не хотели открываться, а тело казалось неподвижным, словно меня заковали в цепи. Голова кружилась и слабость пробивалась через каждый вдох. Я услышала голоса. Тихие, приглушённые, но наполненные напряжением. — Она скоро очнётся, — произнёс мужской голос, хриплый и усталый, словно принадлежал тому самому человеку, что вонзил мне шприц. — Если мы хотим получить информацию, надо действовать быстро. — Осторожнее с ней, — ответил другой голос, холодный и спокойный. — Она может быть полезна. Я медленно открыла глаза, пытаясь не выдавать своего состояния. Комната, в которой я оказалась, была тёмной и тесной. Единственный источник света — тусклая лампа над столом. Меня держали на железном стуле, руки были крепко связаны за спиной. На стуле напротив сидел мужчина в чёрной форме, лицо скрывала маска. Его глаза внимательно изучали меня и в них читался опасный интеллект. — Доброе утро, — произнёс он. — Или, может, вечер? Времени у нас немного, так что будем кратки. Я молчала, пытаясь собрать мысли. — Где дневник? — спросил он, чуть наклонив голову. Моё сердце сжалось. Дневник Остина. Он остался у меня, но меня обыскали. Неужели они его забрали? — Я не понимаю о чём вы, — соврала я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. Мужчина наклонился ближе, его лицо оказалось в опасной близости от моего. — Не пытайся играть со мной, — произнёс он тихо, но угрожающе. — У нас есть все причины думать, что ты знаешь больше, чем говоришь. Дверь позади него скрипнула и в комнату вошёл ещё один человек. Это была женщина. Высокая, с тёмными волосами, собранными в тугой пучок, и холодными голубыми глазами. Она смотрела на меня, словно на сломанную игрушку. — Всё ещё упирается? — спросила она, переходя к столу. — Пока что, — ответил мужчина, откидываясь на стуле. Женщина подошла ближе, наклонившись ко мне. Её взгляд был тяжёлым, проникающим, будто она видела меня насквозь. — Мы знаем, что ты бежала с Китнисс Эвердин и Остином Риверсом, — сказала она. — И мы знаем, что Остин погиб. Но он передал тебе кое что, не так ли? — Я ничего не знаю, — повторила я, но внутри всё переворачивалось. Женщина хмыкнула, её лицо исказила лёгкая насмешка. — Ты не понимаешь, что на кону, девочка, — холодно произнесла она. — Этот дневник — ключ к тому, что всё ещё удерживает этот мир от полного уничтожения. Ты можешь быть либо частью решения, либо очередной жертвой. Я молчала, сжимая зубы. Если они знали, что дневник у меня, значит, Китнисс, возможно, ещё жива. Но что, если они поймали её? — Мы теряем время, — раздражённо сказал мужчина. Женщина достала из-за пояса небольшой нож, его остриё блеснуло в свете лампы. — Тогда ускорим процесс. Густой полумрак комнаты давил, словно удушающая паутина. Неровный свет от одинокой лампы на потолке лишь подчёркивал холодный блеск металла цепей, которые держали мои руки, вонзившись в кожу. Запах железа и разлитой крови смешивался с сыростью, делая воздух практически непригодным для дыхания. Моё сердце билось с такой силой, что казалось, будто его слышат даже стены. Она подошла ко мне медленно, с пугающим спокойствием, будто смакуя момент. В руках её поблёскивал нож с тонким, но внушающим ужас лезвием. Сделав шаг ближе, она подняла нож и, словно изучая мою реакцию, провела им по ткани на моём плече. Звук разрывающейся материи резанул слух, когда она разрезала рукав моей кофты, обнажая кожу. Я дёрнулась, цепи задребезжали, но удерживали меня на месте. Руки были туго привязаны к стулу верёвкой, которая вдобавок была обмотана цепями — для надёжности, как я успела понять, ведь моё сопротивление было яростным, пока у меня оставались силы. Её лицо оставалось бесстрастным, а глаза холодными, как ледяная вода. Она провела лезвием по моей обнажённой коже, так легко, что сначала это показалось почти касанием пера. Но её руки не дрогнули, когда спустя мгновение нож начал входить глубже. Порезы становились всё глубже, кровь тут же хлынула потоком, смешиваясь с уже засохшими пятнами на полу. Боль была такой острой, что я не могла сдержать крик, разрывающий тишину. Слёзы текли по моим щекам и, видимо, именно это доставляло ей удовольствие. Она смотрела на меня так, словно наслаждалась моими страданиями, как зрелищем. Всё, что я могла сделать — это закрыть глаза, убегая в воспоминания. Я вспомнила тот день, когда мы с Дэрилом укрылись в багажнике машины. Там было тесно, неудобно, но это казалось неважным. Тогда я была в безопасности. Рядом был он. Его сильные руки, настороженный взгляд, которым он следил за каждой мелочью. Даже наши разногласия меркли, когда дело касалось выживания. И в тот момент, когда наши глаза встретились, я поняла: моё сердце принадлежит только ему. Но вспышка боли вырвала меня из сладкого забвения. Они нашли старую рану на моём плече — от той пули, что оставила мне Доун. Она уже давно затянулась, но этих людей ничего не останавливало. Я не видела, чем они продолжали, но это было хуже ножа. Агония разрывала меня на части, каждая секунда казалась вечностью. Слышались вопросы, но они доносились словно из-под воды, приглушённо, неразборчиво. Я кричала до хрипоты, пока сознание не погружалось в темноту, давая мне мимолётный отдых. Я не знала, сколько времени прошло. Голова кружилась, а тело едва слушалось. И вдруг сквозь пелену боли до меня донеслись звуки стрельбы, крики и топот. В комнате началась суматоха. Я почувствовала, как меня берут на руки, бережно, но крепко. Сил открыть глаза не было. Голоса сливались в неразборчивый шум, и я окончательно погрузилась в темноту, ощущая лишь движение. Последняя мысль пронзила мой разум перед тем, как я потеряла сознание: «Проснусь ли я? Или это конец?»

***

Далеко впереди, за линией тёмных силуэтов деревьев, едва различимо клубился серый дым. Он струился в небо мягкими завихрениями, словно влёк за собой невидимую тревогу. Это был лагерь — видимо, несколько костров, собранных выжившими. Но сейчас это не имело значения. Все мои мысли сосредоточены лишь на одном: где Бет Грин? Этот вопрос гудел в голове, вытесняя всё остальное. Сколько бы я ни пытался отвлечься, ответ оставался где-то за гранью доступного. Мы остановились на ночлег. Костёр разгорался, кидая тёплые отблески на обветренные лица и руки. Я сидел, опустив голову и протянув ладони к огню, чувствуя, как их обволакивает слабое, но спасительное тепло. Перед глазами вспыхнули воспоминания. Бет… она так же сидела у костра, тогда ещё с группой. Играла на старой гитаре, извлекая из неё мелодии, которые будто бы исцеляли окружающих. Её голос, нежный и сильный одновременно, звучал так живо, что даже сейчас я слышу его эхом где-то внутри. — Как ты? Опять думаешь о Бет? — Кэрол подошла тихо, почти бесшумно, но её слова заставили меня вздрогнуть. Я обернулся, встречая взгляд её внимательных глаз. Она села рядом, безмолвно опустив руку на моё плечо. Этот жест был до странного успокаивающим. Я тут же отвёл взгляд к огню, стараясь скрыть мысли, которые она, похоже, уже разгадала. — Ты всегда знаешь, что у меня на душе, Кэрол… даже когда я сам уже ничего не понимаю, — выдохнул я, подбрасывая в огонь несколько веток. Трещание сухой древесины заглушило слова на миг. Но что-то во мне дрогнуло, когда я произнёс имя Бет. Оно словно застряло в горле, заставив сердце сжаться. Кэрол мягко улыбнулась, глядя на пляшущие языки пламени. — Конечно, знаю, Дэрил. Ты мой друг, как ни крути, — она перевела взгляд на меня, затем снова на огонь. Её голос был ровным, но проникновенным. — Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Это тяжело. Ты беспокоишься за неё. Но мы оба знаем: Бет сильнее, чем кто-либо в этой группе, даже если сама она этого не говорит. Она храбрая, упрямая и… невероятно живая. Поверь, она справится. А когда мы найдем её… расскажи ей. О своих чувствах. О том, что лежит у тебя на сердце. Её слова звучали просто, но в них была сила. Я не ответил сразу, уставившись в костёр, где огонь лениво обгладывал ветки. Но в груди что-то щёлкнуло, как будто замок, который слишком долго был заперт, вдруг дал слабую трещину. Я медленно кивнул, не отрывая взгляда от пляшущих языков пламени. Кэрол умела находить нужные слова, даже когда я сам не знал, как выразить то, что творилось внутри. — Она правда сильная, — произнёс я, почти шёпотом, словно боясь разрушить этот момент. — Но иногда я думаю… а что, если она не справилась? Что, если я просто обманываю себя, цепляясь за надежду, которая давно угасла? Кэрол вздохнула, её рука всё ещё лежала на моём плече. Она не торопилась отвечать, как будто взвешивала каждое слово. — Дэрил, если бы мы думали только о худшем, нас бы уже давно не было в живых, — тихо сказала она. — Надежда — это не слабость. Это то, что делает нас людьми. Я не могу обещать тебе, что всё будет так, как ты хочешь. Но я знаю одно: Бет хотела бы, чтобы ты боролся, чтобы ты жил. Для неё, даже если её здесь нет. Её слова пронзили меня, как стрела. Они были жестокими в своей правде, но в них же была и поддержка. Я закрыл глаза, чувствуя, как усталость и горечь тяжёлым грузом ложатся на плечи. — Спасибо, Кэрол, — выдавил я наконец. — Ты всегда знаешь, что сказать. Она усмехнулась, но её голос был мягким: — Это потому, что я вижу, как ты стараешься. Ты хороший человек, Дэрил. И Бет это знает, где бы она ни была. После этих слов она поднялась и отошла к остальным, оставив меня наедине с мыслями. Я снова взглянул на огонь, который постепенно угасал, словно отражая моё состояние. И всё же, в глубине души, я чувствовал — Кэрол права. Я должен верить. Бет была сильной, её дух был несломлен. Если она где-то там, в этом холодном и жестоком мире, я найду её. Я должен. Сжав в руках старую стрелу, которую носил с собой как напоминание, я тихо произнёс: — Подожди меня, Бет. Я найду тебя. Затем я поднялся, кинул в огонь последние ветки и направился к остальным. Завтра нас ждёт новый день, а с ним — новые поиски. Ночь опустилась на лагерь тяжёлым покрывалом, окружив нас тишиной, нарушаемой лишь потрескиванием костра. Темнота словно усиливала все звуки: шорох ветра в ветвях деревьев, далёкое уханье совы, глухие шаги часовых, обходивших наш привал. Но даже эта видимая безопасность не приносила покоя. Я лежал на жёсткой земле, глядя на звёзды сквозь редкие просветы в листве. Сон не приходил, не смотря на усталость. Мысли о Бет продолжали цепляться за сознание, как репей за одежду, не отпуская ни на секунду. Образ её лица, голос, воспоминания — всё смешивалось в голове, не давая дышать. Где-то неподалёку раздался тихий хруст веток. Я напрягся, инстинктивно сжимая в руке арбалет. Звуки стали ближе, и вскоре из темноты появилась знакомая фигура — Рик. Его силуэт был чётким в лунном свете, а лицо озабоченным. — Ты тоже не спишь? — спросил он, присаживаясь рядом. Я не ответил сразу, обдумывая, стоит ли говорить. Но Рик знал меня слишком хорошо, чтобы не заметить, что со мной что-то не так. — Думаю, ты знаешь почему, — сказал я, наконец, выдохнув. Рик кивнул, не задавая лишних вопросов. Это была одна из тех вещей, которые я всегда уважал в нём. Он понимал, когда лучше слушать, а не говорить. Некоторое время мы молчали, просто глядя на угасающий костёр. — Тебе она нравилась, — тихо произнёс он, больше утверждая, чем спрашивая. Я напрягся, но затем расслабился. Это было правдой, какой бы болезненной она ни была. — Да, — выдохнул я, словно признавая это вслух делало всё ещё более реальным. — И знаешь, что самое странное? Я никогда не говорил ей этого. Рик молчал, но в его взгляде было понимание. — Иногда мы не успеваем сказать то, что важно, — сказал он после долгой паузы. — Но пока есть шанс найти её, ты должен бороться. Не ради того, чтобы доказать что-то себе или кому-то ещё. А ради неё. Я кивнул, сжимая руку в кулак. Его слова нашли отклик, но вместе с этим усилилось и чувство вины. Если бы я был внимательнее, если бы защищал её лучше, может, ничего бы этого не случилось. — Я не подведу её, — тихо сказал я, больше самому себе. Рик похлопал меня по плечу, давая понять, что поддерживает меня в этом. — Мы с тобой, Дэрил. Что бы ни случилось. После его слов он встал и направился обратно к остальным, оставляя меня наедине с мыслями. Оставшуюся ночь я провёл без сна, смотря на огонь, который уже угасал. Когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь деревья, я почувствовал, как внутри пробуждается новая решимость. — Бет, если ты там, — прошептал я в утреннюю тишину, — я найду тебя. С этими словами я встал, проверил снаряжение и подошёл к Рику и остальной группе, которые уже готовились к пути. — Готовы? — спросил Рик, оглядывая нас. Я кивнул, поднимая арбалет. — Вперёд, — коротко ответил я, чувствуя, как внутри всё сжалось от предчувствия. Мы двинулись в путь, оставляя позади наш ночлег. Серый дым впереди напоминал, что нас ждёт новое испытание. Впереди могла быть опасность, мог быть ответ, а, возможно, и сама Бет.