Lumière dans l'obscurité

Нейт с видимым нежеланием протянул ружьё. Его глаза были наполнены усталостью, словно он не спал уже несколько дней, но сквозь этот тусклый блеск безысходности пробивалась железная решимость. Мужчина по имени Логан, тот, кто принял оружие, коротко кивнул, без лишних слов. Его движения были точными и выверенными: он привычно проверил патроны, прежде чем направиться к лесу, молчаливой тенью скрывшись за деревьями. В его шаге ощущалась тишина опытного охотника, оставившего нас в этом полузаброшенном, тёмном сарае, который едва справлялся с ролью укрытия. Сквозь дощатые стены просачивался холодный осенний воздух, принося запах мокрой земли и гниющих листьев. Я молча смотрела ему в след, чувствуя, как напряжение будто бы вплелось в сам воздух. Окружение дышало страхом: каждый шорох листьев за стенами напоминал о том, как близко могут быть ходячие или что-то более опасное. Ощущение уязвимости не отпускало. Здесь, в этом дряхлом убежище, мы были словно на ладони, и каждая секунда ожидания казалась растянутой до предела. — Помоги собрать дрова, — раздался хриплый голос. Грегори, холодный и отстранённый, смотрел на меня, как будто я была для него всего лишь обузой. Его слова прозвучали так, словно в них таилась скрытая неприязнь, а голос был твёрд, как сухие ветки, что нам предстояло собрать для костра. Я не стала отвечать на его холодный тон. Словно безмолвно признавая его правоту, я кивнула и направилась к выходу, осторожно выбираясь из полузаброшенного сарая. Грегори уже начал собирать ветки неподалёку, его движения были быстрыми, точными, как у человека, привыкшего к работе на выживание. Выйдя наружу, я огляделась. Окрестности были спокойны, но лес хранил тайну: его тёмные глубины словно жили своей собственной жизнью, полные скрытой угрозы. Ходячие могли быть где угодно и каждая тень выглядела подозрительно. Я склонилась, чтобы поднять несколько сухих веток, стараясь не отвлекаться на тревожные мысли. Воздух был сырым, холод пробирался сквозь одежду, напоминая о том, что скоро будет вечереть, и нам нужно будет развести огонь, чтобы согреться и приготовить хоть какую-то еду, если удастся найти её. С каждым новым шагом по влажной земле, я ловила себя на мысли, что всё это — череда случайностей, выживание в этом безумном мире — это всего лишь удача. И сейчас нам отчаянно нужна эта удача. Когда мы с Грегори набрали достаточно веток и сучьев, я подняла глаза и увидела, как Нейт сидит у входа, прижимая руку к раненному боку. Боль читалась на его лице, но он пытался держаться, хотя это давалось ему с трудом. — Ты в порядке? — спросила я, подойдя ближе. Он кивнул, хотя его лицо явно говорило об обратном. — Да, я справлюсь. Но нам нужно будет что-то делать с этим, — сказал он, бросив взгляд на свою рану. — Долго я так не протяну. Надеюсь, Логан что-нибудь найдёт. Я промолчала, понимая, что в наших условиях это была не просто рана — это мог быть смертный приговор, если мы не найдём помощь. Мы вернулись в старый, заброшенный сарай, холодный и мрачный, стены которого едва удерживали себя от падения. Внутри было сыро, а пыль, что носилась в воздухе, оседала на наши лица. Мы решили развести костёр. Это оказалось сложнее, чем я ожидала — мокрые ветки и сучья с трудом разгорались, но память о прошлом давала мне сил. Я вспоминала тюрьму, где мы, сидя на поляне, под тихий шелест ветра, подолгу говорили обо всем. Тогда выживание казалось чем-то простым и обыденным, будто так будет всегда. Но этот мир не терпит спокойствия — губернатор разрушил всё и с тех пор наша жизнь покатилась в пропасть. Эти воспоминания не давали мне покоя. Логан вскоре вернулся. Он прошёл через сгущающиеся сумерки, почти бесшумный, как всегда. Его находки удивили меня: несколько банок консервов, бинты и, что самое поразительное — фляжка спирта. В мире, где подобное давно стало редкостью, Логан умудрился добыть то, что другим и не снилось. Мы принялись готовить еду и, как водится, завязался неспешный разговор о том, что нас окружает. Но я оставалась настороже, обдумывая каждое слово, скрывая истинные намерения, не желая показывать все свои карты. С наступлением вечера холод начал пробираться под кожу, усиливаясь с каждой минутой, не смотря на горящий перед нами костёр. Снаружи ночь сгущалась и ветер завывал в трещинах старого сарая, будто предупреждая нас, что впереди не будет так уж легко. Ночь постепенно окутывала лес и в темноте таились невидимые угрозы. Я пыталась сосредоточиться на том, что мы смогли найти — еда и бинты. Каждый миг, проведённый здесь, казался вечностью. Мы уселись вокруг костра, его тепло придавало нам немного уверенности, но страх всё ещё витал в воздухе. Логан открыл одну из банок с консервами и пронзительный запах картофеля и мяса заставил меня вспомнить о более спокойных временах. Мы жадно ели, стараясь не упустить ни крошки. Даже в этом состоянии я могла почувствовать, как голод и страх утихли хоть на мгновение. — Мы должны оставаться на чеку, — произнёс Грегори, нарушая тишину. — Ночью опасно, и если мы не будем внимательны, можем наткнуться на ходячих. — Да, ты прав, — согласилась я, всё ещё обдумывая его слова. — Нужно выставить охрану. Мы не можем позволить себе расслабиться. — Я могу остаться на страже, — предложил Нейт, хотя его голос выдавал усталость. Он прижал руку к ране и я увидела, как его пальцы окрасились в красный цвет. — Нет, ты должен отдохнуть, — вмешался Логан, бросив взгляд на Нейта. — Если ты не восстановишь силы, ничего не сможешь сделать, когда придёт время. Нейт не стал спорить, он просто кивнул, понимая, что в его состоянии он не сможет защитить нас. Я огляделась на остальных, понимая, что у нас не было права на ошибку. Каждый из нас стал частью этой непростой шахматной партии, где ставки были высоки. Грегори медленно поднялся, его тень колыхалась в свете затухающего пламени костра. Он не проронил ни слова, пока шёл к двери старого скрипящего сарая. Подойдя к разбитому окну, он внимательно осмотрел окутанную ночной тьмой местность. Ветер приносил запах влажной земли и гнилых досок, а деревья, похожие на призрачные силуэты, угрожающе раскачивались на фоне тусклой луны. Наконец, его холодный, отстранённый голос нарушил тишину: — Сегодня ночью я буду на посту. Потом поменяемся, — его слова прозвучали так, словно это был приказ, и никто не посмел возразить. Остальные молча начали готовиться ко сну, распределяясь по углам сарая, наспех устраивая себе лежанки из сена. Тусклый свет костра едва освещал их лица, погружённые в тени, когда они, укрывшись от ночного холода один за другим, погружались в глубокий сон. Я тоже устроила себе импровизированную постель из сена недалеко от костра, но сон никак не приходил. Время тянулось медленно, как вязкий туман за окнами. Я слышала храп товарищей, их быстро наступивший сон напоминал мне о том, как они устали за день. Но для меня ночь казалась бесконечной. Только когда мои мысли вернулись к воспоминаниям о прошлом, когда я позволила огню завораживать меня своим тихим треском, веки наконец стали тяжелеть. Где-то впереди были часы до рассвета и, прежде чем я погружусь в дремоту, Грегори всё ещё стоял на страже, его фигура напоминала неподвижную статую, готовую сразиться с любыми тенями, которые решат приблизиться.

***

Ночь была на удивление тёмной и глухой, хотя луна ярко светила где-то в вышине. Но мне не было до этого дела. Я сидел, прислонившись спиной к грубой коре старого дерева, согнув ноги к груди и стараясь хоть как-то успокоить невыносимую боль, что словно горячие иглы пронизывала грудь. Сон не приходил — что-то внутри не давало мне покоя, будто бы сам воздух был насыщен тревогой. Мысли о ней терзали мой разум, мешая отдышаться. Где она? Жива ли? Как справляется? Вопросы без ответов роились в моей голове, словно стая беспокойных насекомых, но я раз за разом пытался успокоить себя: «Она сильная. Она справится. Если она не выживет, то кто тогда сможет?» Это был мой якорь в этом море хаоса. Я не знал, что бы делал без этой мысли. Доун... я бы убил её ещё сотню раз, если бы это могло её спасти. Размышления прервал мягкий, почти безжизненный голос Рика. Его присутствие я ощутил ещё до того, как услышал его слова — как будто само пространство рядом со мной стало другим, когда он подошёл. — Брат, ты всё ещё надеешься, что она выжила после того ранения? — его голос был спокойным, но в нём слышалось что-то ещё, неуверенность или, может, отчаяние. Словно он пытался успокоить не только меня, но и себя. Я молча поднял взгляд, напряжённо вглядываясь в ночь. Слова давались с трудом, будто язык отказывался подчиняться. — Я не знаю, — наконец выдавил я, и мне показалось, что этот тихий шёпот разрезал тишину ночи. — Но... Чёрт. Я думаю, что она жива. Каждое слово ощущалось как глоток воздуха, но фраза оставалась незавершённой, повиснув между нами в напряжённой тишине. Рик молчал, словно обдумывая мои слова. Его фигура была едва видна в тусклом свете луны, но я чувствовал его напряжение. Мы слишком долго жили в мире, где смерть стала обыденностью, но надежда на чудо, каким бы незначительным оно ни было, ещё теплится где-то глубоко внутри. — Я понимаю, — наконец произнёс он, его голос был низким, почти шёпотом. — Я тоже хотел бы верить в это. Но… ты сам знаешь каков этот мир. Надежда — это слабость. Я резко обернулся, посмотрев на него. Слова Рика резанули по живому, но я понимал, что в них была правда. Мир, в котором мы жили, не оставлял места для мечт или иллюзий. Но всё равно что-то внутри меня не хотело отказываться. — Я не могу просто сдаться, — сказал я, отводя взгляд в сторону, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. — Не могу просто принять, что её больше нет. До тех пор, пока я не увижу её… мёртвой или живой, я не сдамся. Рик вздохнул, медленно опустился рядом на землю и прислонился к дереву. Мы оба молчали, каждый погружён в свои мысли, в свои страхи. Я знал, что он не согласен со мной, но в тот момент мне это было не важно. Важно было только одно — мысль о том, что, возможно, она всё ещё где-то борется, так же как и я. Ветер завывал сквозь деревья, принося с собой запахи ночного леса и лёгкий привкус опасности. Мысли не давали покоя, но я знал, что впереди ещё будет много времени для ответов. Сейчас же главное было просто выжить.

***

Время, казалось, замедлилось до болезненной медлительности. Я едва успела задремать на полчаса, как проснулась, ощущая на щеке тёплые дорожки слёз. Повернувшись на бок, я вдруг осознала, что мои глаза полны влаги, и слёзы текут, словно разрывая что-то внутри. Закрыв рот ладонью, я старалась не выдать свои всхлипы — не хотелось, чтобы кто-то услышал. Воспоминания — острые, как ножи, — застряли в горле комом, мешая дышать. Я не знала, что делать. Внешне я всегда казалась сильной, но сейчас, в этом моменте, я полностью сломалась. Где-то там, за этим бесконечным лесом, моя группа продолжала жить, не зная, что я всё ещё здесь, жива. Надежда — она почти никогда не умирает, и сейчас только она держала меня на плаву, наряду с воспоминаниями, и хорошими, и плохими. Образы прошлого всплывали перед глазами — они обжигали, но одновременно заставляли меня продолжать бороться. Я знала, что Дэрил рассчитывает на меня. Я не могла его подвести. Собрав волю в кулак, я медленно поднялась и уселась на груду сена, так, чтобы видеть умирающий костёр, который теперь едва теплился огоньком среди углей. Но во мне этот огонь ещё горел — яркий и упрямый. Решимость продолжать борьбу кипела внутри, как огонь, который, как бы ни угасал костёр, никогда не погаснет полностью. Я медленно поднялась на ноги, ощущая усталость в каждом движении, и решила выйти наружу, в надежде вдохнуть свежего воздуха. Осторожно приоткрыв скрипучую деревянную дверь сарая, я шагнула в прохладное утро. Передо мной раскинулся рассвет — небо на горизонте переливалось мягкими оттенками розового и оранжевого, солнце едва пробивалось сквозь утренний туман, озаряя землю тонким золотистым светом. Это зрелище было настолько красивым и умиротворяющим, что я невольно замерла, забыв на мгновение обо всём. Когда я в последний раз наслаждалась таким моментом? Холод пробрал меня до костей — тонкая куртка почти не спасала от свежести утреннего воздуха. Я потёрла замёрзшие ладони и поднесла их к лицу, выдыхая горячий воздух, пытаясь хоть немного согреться. Но я знала: это поможет лишь ненадолго. Ветер поднимался, трепал волосы, и я поняла, что долго так не выдержу. Неохотно развернувшись, я вернулась в сарай, где ещё царила полная тишина. Остальные спокойно спали. Я присела на корточки возле угасшего костра, его пепел был ещё тёплым. Осторожно накидав сухие ветки, я начала разводить огонь, наблюдая, как первые искры рождаются в полутьме. Пламя постепенно разгоралось, согревая меня теплом и возвращая ощущение безопасности в этот холодный утренний час.