Идеология поглощения

Туман за окнами всё продолжал сгущаться. Дождь барабанил по крыше беспрерывно и неутомимо, казалось, лишь усиливаясь с каждой минутой, заливая улицы, размывая землю до скользкой грязи. Такой погодой, определённо, было бы хорошо наслаждаться дома, но так уж вышло, что сейчас от него отделяли долгие, бесконечные мили суши и воды… Грозящиеся превратиться сплошняком в топлые земли, ежели и продолжит так лить. От одной мысли, что, вероятно, скоро придётся выйти на улицу, под ложечкой неприятно посасывало. Наверняка его пальто вымокнет до нитки… Сам Джош при таких перспективах имел все шансы простудиться и после валяться на кровати едва ли в лучшем состоянии, в коем сейчас пребывала Нейе. Он безрадостно вгляделся в дно собственной чашки. Заваренный травяной отвар уже остыл, хотя он приготовил его совсем недавно… Неужто он так долго витал в облаках, пытаясь понять, что же ему делать дальше? Или в трактире ныне и правда было настолько холодно, что кипяток замерзал за считанные минуты? Сложно было сказать. В любом случае, надо было решать что-то поскорее, не дожидаясь, покуда он, подобно этому самому отвару, совершенно застынет. Лиз заботливо осталась приглядывать за Нейе и иногда спускалась вниз, чтобы по необходимости принести ей воды или ещё больше одеял. Какая она всё-таки заботливая… А ведь совсем не знает эту девушку. Сразу было видно, Лиз выросла в большой семье, где все стояли друг за друга горой и не давали в обиду. А что же он сам? Джош, признаться, даже и представить не мог, что кто-то вдруг бросает все свои дела, чтобы вот так за ним ухаживать… Да и вообще проявляет к нему столь много внимания, тем более зная, в каком он гадком, беспомощном состоянии и не сможет дать ничего взамен. Представить же, что он сам о ком-то заботится… Да, вполне себе возможно, даже более чем. Не сказать, что опыт у некроманта был очень уж большой, но тот, что имелся, даже сама концепция, даже одна только мысль об этом заставляли разливаться по телу приятную дрожь. Всё-таки дарить внимание и тепло кому-то, способному это оценить и искренне за это благодарному, кого и ты сам любишь и кем дорожишь, было действительно радостно… Приятно, когда ценят тебя и всю вложенную тобой любовь. Может быть, Лиз поэтому так хлопочет? Кто знает, конечно, но отчего-то казалось, что её цели были куда менее эгоистичными. И просто помочь ей куда важнее, нежели, как Джошу, почувствовать себя кому-то нужным… Но было не время думать обо всём этом. Если он не разберётся с похищениями, то трудов его никто не оценит, по голове не погладит, и он так и останется лишь безымянным крестом на кладбище. Всеми забытым и никому не сдавшимся. Выпив наспех остывший отвар, вобрав в себя небольшую крупицу тепла, что всё-таки в нём осталась, он предупредил Лиз о своём уходе и вышел на улицу под промозглый дождь. Не хотелось оставлять свою попутчицу одну, но что было поделать? Она была не намерена покидать Нейе хоть на миг и, страшась как за её, так и за собственную жизни, предпочла остаться в доме. Где-то там же была и Марта, так что, быть может, идея не была такой уж плохой? Джошу же оставалось собрать в кучу все свои возможные наработки, что вообще могло происходить в Крайне, и медленно, одно за другим разбирать каждое предположение. Хотя, конечно же, было бы куда легче, имей он хоть какое-то представление, с чего начать… На самом деле, одна мысль у него была, и он был намерен проверить её на дельность. Хоть что-то для начала… Он не успел отойти далеко, буквально проходил по соседнему двору, как вдруг, едва было Джош хотел завернуть за угол, услышал чьи-то торопливые шаги. Не успел обернуться, как в него со всего размаху врезалось что-то тяжелое, прижав к хлипкой деревянной стене. Чьи-то руки впились в него тисками, подбородок ударился о макушку, укрытую белым капюшоном. — Я… Богиня сохрани, прошу прощения! Мне так жаль! — принялся сбивчиво извиняться знакомый голос. Колин. Ну разумеется. Наконец-то объявился!.. Весьма странным, правда, образом. Ныне прижал графа к стене, впиваясь пальцами в пальто, боясь, казалось, даже пошевелиться. — Только не изомни́, — тяжко выдохнув, стараясь отойти душой от такого внезапного «нападения», предупредил Джош. Впрочем, чего уж греха таить, его пальто в самом деле видало лучшие дни. — И не пугай так больше! Налетел, как какой-то разбойник… — Тут так скользко… — смущённо проворчал жрец, неловко заёрзав. — Мне жаль! Я хотел догнать тебя поскорее, и… не рассчитал. Здесь и правда было скользко — даже сейчас Джош чувствовал, как ноги его медленно разъезжаются, оттого ещё пуще вжался в стену. Да уж, ситуация… — Обопрись мне о плечи, — скомандовал он. Колин послушался и чуть опосле, находясь в уже более устойчивом положении, сам прижался к стене, придерживаясь за выступающий деревянный подоконник. Воспользовавшись долгожданной свободой, Джош распрямился и осторожно проскользил вперёд, после чего выпрыгнул из злосчастной лужи грязи. — Хватайся, — он, как подобало настоящему джентльмену, подал Колину руку. Тот робко протянул свою в ответ, боязливо ступая вперёд и в конце концов всё-таки оказался благополучно спасён от участи изваляться в этом жидком месиве. Даже хорошо, в самом деле — ущерб, нанесённый его белоснежной мантии, был бы непоправимым. — Уф… спасибо, — пристыженно улыбнувшись, поблагодарил жрец, кажется, до сих пор пребывая в жутком стеснении и от того, что вообще попал в такое неприглядное положение, и от того, что его пришлось из него выручать. Честное слово, он демонстрировал уровень неловкости и невезения, сравнимый только с девицами из романтической беллетристики! Которую Джош, к слову, в своё время поглощал тоннами… Будто сам поражённый возникшей в голове ассоциацией, он едва удержался от того, чтобы заулыбаться. Хотя окажись он в другой ситуации, не преминул бы. Впрочем, Колин сейчас и без того выглядел забавно: промокший до нитки, с седыми прядями волос, облепившими лоб, влажный не то от пота, не то от дождя, запыхавшийся и раскрасневшийся настолько, насколько только позволяла молочно-белая кожа. Так что от улыбки некромант всё же не удержался. — Уровень грации, воистину, достойный жреца Ирении, — хохотнул он. Колин от этого зарделся ещё пуще, кажется, совершенно растеряв всякие оставшиеся слова, и только пробубнил что-то невразумительное. — Ты куда так торопился? — За тобой… — выдохнул он, постепенно восстанавливая остатки самообладания. — Ты так быстро ходишь, страх один… — Может, у кого-то просто ноги коротковаты? — ухмылка Джоша стала шире. Трудно было предположить, отчего взыграла вдруг в нём эта язвительная шутливость. Хотел выплеснуть куда-то всё скопившееся напряжение и злость? И на ситуацию, и на Логрока, и на себя… Возможно, но сомнительно, ибо в данный момент шутил он беззлобно. Даже жаль, что Колину узнать об этом не доведётся. Отчего-то его вид… успокаивал. Навевал какое-то приятное ощущение определённости. Оттого ли, что Джош, озлобленный и разнервничавшийся, вновь понял, что не один? Трудно сказать. — Не всем же иметь такие идеальные, как у тебя, — как графу ни хотелось бы узреть его реакцию во всей её стыдливой красе, тот, кажется, нашёлся с ответом. Очень неожиданно, надо сказать! И притом ещё и приятно… — Почту за комплимент, — он чуть поклонился и, решив даже не задумываться, была ли похвала искренней, правда решил польститься. В конце концов, сам того не зная, жрец попал в точку, ибо ноги были одной из немногих его частей, которые Джошу и правда в себе нравились. Обманываться, пожалуй, он был рад. — Ну так что, м-м? Расскажешь, может, куда ты запропастился на всё утро? Сам, кажется, распинался вчера, как важно поскорее разобраться с этим нечто, тут обитающим… К слову, твоими усилиями мы с Лиз остались без повозки. Можешь гордиться собой, теперь я точно никуда не денусь… Он и сам не понимал толком, зачем это сказал. Хотя Колину, бесспорно, было выгодно его пребывание в таком гадком, безвыходном положении, решение остаться в конечном итоге принял сам Джош… Хотел свалить на него вину и престать трястись от мысли, что эта пара дней в итоге может решить судьбу всего его путешествия? Да, пожалуй, так было бы проще… Хорошо, когда есть кто-то, кого можно обвинить во всех смертных грехах, лишь бы самому не заляпаться. — Я… мне очень жаль, — жрец вдруг опустил лицо. — Я не хотел никому мешать… Что же, Джош ожидал какой угодно реакции, но только не искренних извинений. Стало ещё более совестно… Кажется, пытаться лезть в потёмки души Колина было бесполезно — он даже с тем, что лежало у него на поверхности совладать пока не мог. — У меня была телега. Где-то… Кажется… — вдруг воспрянул юноша, но тут же осёкся. — Хотя колесо у неё сломалось. И кобылку пришлось отпустить… Но она наверняка ещё где-то в округе. Можно будет поискать! — Ты только не обижайся, но звучит… не слишком. Но, полагаю, это уже кое-что. Поэтому благодарю за предложение, — граф нервно выдохнул, перчаткой смахнув влагу с чёрных волос. — А теперь давая всё-таки насчёт твоего ухода… — Ничего такого… Я просто хотел проверить одно своё предположение. Но в итоге нашёл кое-что получше. Думаю, тебе будет интересно взглянуть… — Хочешь сказать, тебе удалось отыскать зацепку? — Джош оживился. Колин только кивнул в подтверждение его слов. — Хорошо, надеюсь, оно будет того стоить… Ты ведь совершенно точно не знал о ней до сего момента? — недоверчиво поморщившись, уточнил он. — Такие обвинения… Думаешь, я просто хочу потянуть время? — Колин обворожительно улыбнулся. — Нет, что ты! Как и говорил, я знаю немногим больше тебя. А то, о чём знаю… Ты ведь не против, если до поры до времени это останется интригой? К чему портить хорошую загадку для ума простыми ответами? Поверь, куда любопытней будет, если ты дойдёшь до её решения сам. — Возможно… — неопределённо отозвался граф. Колин, похоже, был удовлетворён его ответом, и он одним лишь размеренным жестом попросил некроманта следовать за ним куда-то в недра густого тумана. Надо сказать, Джош и правда был крайне заинтригован. И портить это великолепное, будоражащее и пробирающее до дрожи чувство и впрямь было бы преступлением.

***

Тернистый путь, лежавший сквозь лужи и непроходимую грязь, вывел их к старенькой церкви, возвышающейся на пригорке чуть поодаль от посёлка. Среди бледного, непроглядного марева, под серым, грозовым небом, то и дело озарявшимся ветвистыми молниями, рассекавшими его на разрозненные осколки, она ныне казалась самым зловещим местом на земле: обшарпанная, выцветшая и всеми оставленная, взиравшая на Крайн поверх тумана, точно дряхлый смотритель, одиноко существующий в гнетущей вечности. Какое-то недоброе, глубинное чувство по мере приближения к ней всё нарастало, обдавая нутро неприятным холодом. Никак не покидало ощущение липкой тревоги, медленно, но неприятно расползающееся по позвоночнику. Его спутник, похоже, ничего такого не испытывал — его умиротворённая улыбка едва ли не растворялась в плотном тумане, внушала одновременно и какое-то подобие успокоения, и заставляла волосы вставать дыбом. — Это здесь, — наконец нарушил жрец мёртвую тишину, прерываемую лишь стуком ливня о землю, устремив взор белёсых глаз в сторону церкви. — Выходит, тебя тоже озаботило исчезновение местного служителя Иодора? — без особого энтузиазма спросил Джош. В душе ему было даже обидно, что эту загадочную зацепку обнаружил не он — церковь была одним из тех мест, которые он непременно намеревался осмотреть в поисках ответов. — Так и есть. Самое странное исчезновение среди всех, не находишь? — расплывчато поинтересовался Колин, чуть склонив голову, заставляя капюшон несколько ниспасть на глаза. — Даже не знаю… — граф призадумался, не отводя от него внимательного взора. — Если бы я захотел вырезать на корню целую деревню, избавился бы ото всех нефилимов в первую очередь. — Что же… твоя правда! Но подумай-ка вот о чём — почему ты бы так поступил? — Потому как те живучие и опасные. Ещё и помешанные фанатики — что за дикое сочетание! Будь я нечистой силой, трясся бы от страха. Ангельская кровь и приобретённые под крылом добросердечной Церкви навыки убийцы всё-таки делают своё дело. А желай я прикончить всех, непременно начал бы с той единственной силы, что стоит на моём пути. Изничтожить праведного защитника, ходячий источник святой воды, и что останется остальным? — Тело не живёт без головы… Лучше и не скажешь. Только вот здешний священник пропал одним из последних… Причём всё же пропал. Видать, не подготовило его к опасностям распевание псалмов под лоном святой Церкви… — в тоне его заслышалась едва уловимая нотка пренебрежения. Юноша отчего-то озорно хихикнул, и было в его смехе что-то недоброе. По крайней мере, сам Джош не считал ситуацию такой уж смешной. — Для служителя Ирении ты как-то нелестно отзываешься о земных наследниках её дражайшего мужа. — Разве? — Колин непогрешимо захлопал глазами. — Просто стараюсь не отставать от тебя, только и всего. — Богомерзкому некроманту, вроде меня, позволительно. А вот твоё отношение вызывает вопросы, — граф слегка прищурился. — Что, у тебя с нефилимами связана какая-то неприятная история? — М-м? Даже не представляю, с чего ты это взял. Тебе, должно быть, показалось, — мягко отвадил его Колин, намереваясь всё же вернуться к предыдущей теме. Джош, разумеется, не стал ему мешать, ибо у них сейчас и вправду были дела поважнее. Но странность сею, конечно, взял на заметку. — Ладно… Ты так и не объяснил, почему считаешь его исчезновение странным. — Посуди сам, — Колин выразительно прожестикулировал кистью. — Святому отцу до́лжно было пропасть либо одним из первых, либо стать единственным, кто остался бы в живых. Для многой нечисти кровь нефилима — яд: хочется, да жжётся. А что в итоге имеем мы? — То, что всё странно, — неопределённо хмыкнул Джош. — Обставленная тобой ситуация, конечно, вызывает вопросы. Но я бы, на твоём месте, не спешил с выводами. Это всё ещё может быть объяснимо. — Возможно… но как насчёт ранних исчезновений? Столько девушек пропало за три года, а святой отец с заезжей сворой благородных рыцарей не нашли и следа нечистой. Это тоже можно объяснить? — У всего в этом мире есть причина и следствие. Будь то законы природы или следствие божественного вмешательства. Ничто в мире не происходит самопроизвольно. — Мне нравится твоя решительность, — жрец заулыбался. — Сразу видно, нет ничего, что могло бы ввести тебя в замешательство. В таком случае, думаю, увиденное даст тебе много пищи для ума. Тяжёлые входные двери оказались заперты изнутри на засов. Учитывая исчезновение священника то было странно, навевало невнятную тревогу. Благо, одно из окон оказалось разбито вдребезги, открываясь на улицу жуткой, поглощающей всякий свет дырой. Колин так легко и умело перелез через невысокий подоконник, проникнув внутрь, что начало казаться, будто бы именно он её и проделал. Каков вандал! Оказавшись внутри, Джош поспешил оглядеться по сторонам. Глаза не сразу привыкли к царившей здесь лёгкой полутемени. Хотя высокие окна с цветастыми стёклами, изображавшими собой дивные фрески, прекрасно пропускали свет, на улице сегодня было слишком пасмурно, чтобы этого было достаточно. Из-за струящихся по стеклу капель дождя казалось, точно бы изображённый в самом центре прекрасный, белокрылый ангел, в молитвенном жесте вскинувший руки к небу, обливается горькими слезами. Вообще хоть церковь и пустовала всего пару дней, складывалось впечатление, точно бы тут никто не появлялся годами: в углах скопилась серая от грязи паутина, сквозняк завывал в стенах, собирая клубами пыль. Толстые, гадкие мухи были даже здесь, облепили собой стёкла, затаились в тиши, будто надеясь переждать бурю. Облепили собой и милого ангела, ползая по белоснежной рясе, так и норовя усесться на его нежный лик. В воздухе пахло затхлостью, запустением… и чем-то иным. Сей аромат был столь тонок, что нельзя было сказать наверняка, но даже так он навевал плохое предчувствие. Что же ждало его здесь?.. Мёртвая тишина, сопровождавшаяся монотонным стуком дождя, вдруг разразилась ужасающим грохотом. Двери сотряслись от ударов неизведанной силы, вздрагивая и посыпаясь древесной пылью. Джош вздрогнул, рефлекторно собрав в ладони энергию для заклинания. Колин, похоже, тоже не ждал гостей, ибо только заподозрил угрозу, положил руку на рукоять кинжала. Кто-то не пытался выломать дверь, но очень настойчиво стучал, требуя впустить его внутрь. — Откройте там, что ли? Или мне до осени тут стоять? Басовитый голос оказался ему знаком, оттого на сердце несколько отлегло. Поддев тяжёлый, массивный засов, Джош вытащил его из паза, позволив двери распахнуться почти что перед его лицом, впуская в холл прохладную влагу и запах мокрой травы. Перед ним предстал Логрок, как обычно наглый и бесцеремонный, но самую малость будто бы обескураженный. — Мне думалось, кое-кто собирался уезжать? — Джош выразительно изогнул бровь, даже не намереваясь скрыть собственной пассивной агрессии. — Я передумал. Вас с Лиз оставить — совсем без меня пропадёте, — тот хмыкнул, но после тяжко вздохнул, под строгим, осуждающим взором графа стыдливо взъерошив волосы. — Короче говоря, прав ты был. Насчёт моей излишней неприязни. К месту этому, да и вообще…. Нехорошо я себя повёл, признаю. Не должны из-за каких-то моих проблем люди страдать. Хочу быть лучше. Как вернёмся, обязательно перед Лиззи извинюсь за свою дурацкую твердолобость. Она вообще всего этого не заслужила… «Будто я заслужил…» — проворчал про себя некромант. Озвучить мысли не намеревался, ибо ответ и так был очевиден. — Какая прекрасная извинительная речь! Долго готовил? — Порядком. Хороша, да? — он ухмыльнулся. — Ладно, чего тут у вас творится? Чем помочь, кому зад надрать? Всё будет. — Пока ещё неизвестно… Но, разумеется, ничего хорошего, — Джош взглянул на Колина с немой просьбой наконец хоть чуть-чуть прояснить ситуацию. — Закрытая изнутри дверь, запустение и разруха… — жрец пробежался пальцами по одной из скамей, сдув с кончиков перчаток серую пыль. — И правда ничего хорошего. Закравшиеся в подкорку сознания недобрые опасения принялись выбираться наружу, точно злые чудовища с наступлением темноты. — Ты же не хочешь сказать… — неприятное осознание заставило Джоша насупиться. — Тебе лучше знать. Что показывают тебе очи, дарованные Владыкой смерти? Некромант прикрыл глаза, концентрируясь на внутренних ощущениях. Погружение прошло резко и болезненно: стоило только всмотреться, прислушаться, как голова вдруг загудела от переизбытка разрозненных импульсов. Белый шум без всякой конкретной причины, беспокойная рябь на воде, что никак не давала узреть ясной картины. Что же это?.. Кое-как продравшись сквозь эту чувственную пургу, он едва ощутил прикосновение иной энергии, что утопала и глохла, точно беспокойный шёпот в стуке дождя. И всё же его присутствие улавливалось… Здесь кто-то был. Уловив мгновенную перемену его настроения, как глаза распахнулись и дыхание невольно участилось, Колин удовлетворённо хмыкнул: — Похоже, я был прав… Мы тут не одни. — Ты не мог узнать это только по закрытой двери, — опасливо предположил Джош, смерив его настороженным взглядом. — Верно. Не мог. Одним лишь намёком Колин попросил орка и некроманта следовать за ним. Они миновали неприметную дверь в жилые помещения, где обычно полагалось если не жить жрецам, то хранить всякую утварь, что необходимо было скрыть от глаз прихожан, дабы не омрачала благородного облика главного зала. Здесь было душно до невозможности, а учуянный Джошем ещё в холле дух стал лишь сильнее — отдавало отвратительным гнилостным смрадом, будто прямо сейчас пред их ликом валялась уже порядком полежавшая туша убиенного животного. — Ну и вонь! — поспешил озвучить его мысли Логрок, закашлявшись. — Откуда это так несёт? Источника запаха, на первый взгляд, видно нигде не было. Помещение не выделялось ничем из ряда вон выходящим. Разве что пол был заляпан обильными пятнами неизвестного происхождения — местами белесоватые или жёлтые, местами с красноватым оттенком. Что бы это ни было, походило на телесные жидкости… происхождение которых оставалось неясным. А ещё тут было куда больше мух. Осмелевшие от сухости и тепла, они расправили крылья жужжа и летая по всей комнате, так и норовя залезть в лицо. Вкупе со зловонием это заставляло подозревать самое худшее… Однако искомого источника всего этого гадства не было, как ни крути. Хотя Джош, кажется, догадался, где он всё-таки находился… Вскоре они наткнулись на ещё одну дверь — тяжёлую и внушительную. Очевидно, она вела в подземные катакомбы, что были неотъемлемой частью любой провинциальной церкви. Пользовались, благо, ими достаточно редко, применяли на практике в случаях, того требовавших, как камеры временного заключения опасных еретиков, камбионов или другой нечистой, что можно было захватить в плен, но не так просто было уничтожить. Разумеется, с таким раскладом дверь казалась почти не пробиваемой и толстой. Колин демонстративно подёргал за металлическую ручку. Заперто. Конечно же, не могло быть всё так просто. Тут было сразу несколько замков и, похоже, у святого отца едва ли завалялись где-то запасные ключи. Джош приложил ухо к двери и прислушался. Ужасающий, будоражащий все недра гул рокотом раскатился в голове, вторя мерзкому жужжанию мух. А среди всего этого гомона всего лишь на миг почудилось чьё-то хриплое, вымученное дыхание, такое тихое, но столь давящее на и без того напряженный разум. Кто бы или что бы это ни было, оно было там. За непроходимой, запертой дверью. Внизу. — Есть ли какой-то иной способ попасть внутрь? — спросил он у Колина. Тот только растерянно развёл руками. — Разве что ты готов потратить уйму времени на подкоп, — смятенно заметил он. — И то с этим возникнут сложности… Джош повторно окинул дверь взглядом. Выломать её даже такому здоровяку как Логрок было бы трудно, для него же это и вовсе казалось непосильной задачей. — Проклятье! Были бы у меня отмычки… — Аристократ, служитель бога смерти, да ещё и взломщик! Сколь много у тебя занятных талантов… — Колин заинтересованно заулыбался. Некромант, настороженный и взвинченный до предела, на сей раз не поддержал его любопытства, только небрежно подёрнул плечами: — Мне много чем приходилось заниматься. — Так, ну-ка разойдись, ребятки! — орк демонстративно вышел вперёд, раздвинув их, огромными ручищами. Окинув взором замки и чуть поковыряв с видом эксперта, он только махнул рукой. — Плёвое дело!.. Для того, кто действительно в этом хорош. Послышался звон, и в пальцах Логрока оказалась внушительных размеров связка отмычек. Вайхаршан сохрани, неужто он их повсюду с собой носит? — Без обид, Фанштайн, но тут дело требует тонкости. И подхода основательного, — рассуждал он, тщательно ковыряясь в замке. — Без обид. При условии, что ты и правда сумеешь её открыть. В глазах орка промелькнула искра — вызов был принят. Это заняло не так много времени, как могло бы, в один момент металлический лязг сменился долгожданной тишиной, а Логрок, довольный своей работой, одним лишь триумфальным поклоном дал понять, что дело было сделано. Трудности точно бы раззадорили его, только вот Джошу сейчас было не до веселья. Чувствовали бы его спутники то же, что и он сейчас, определённо, присмирели бы в этой давящей атмосфере тихого ужаса. Ладонь легла на ручки двери, но дёрнуть за неё было физически сложно. Тяжесть её будто высасывала из каждого мускула энергию, дурное предчувствие сковало суставы. Мухи неистово задолбились о дверь, облепив всякую щёлку. Стоило потянуть, как вдруг сенсуальный поток вспыхнул пламенем свечи, затмевая вообще всякое иное чувство. Первозданный, бурлящий хаос. В лицо дунула волна смрада, столь невыносимого и насыщенного, что Джош едва сдержал волну тошноты, зажмурился и перестал дышать. Столь едкая концентрированная гниль, тухлая падаль — что вообще могло стать источником такой сильной вони? Заваленные трупным материалом мертвецкие Сенессея, последствия жутких побоищ, остатки пира демонов — всё это меркло в сравнении с этим. Логрок демонстративно закашлялся, Колин же медленно втянул носом воздух, наполнил лёгкие, медленно выдохнув его с каким-то особым чувством. Из открывшегося прохода на свет устремились мухи, бесчисленное их множество, заполняя собой всё пространство, навязчиво влезая в лицо, путаясь в волосах. Не дав им даже шанса, Джош зажёг в ладони огонь, для мерзких насекомых это стало точно бы знаком, ибо соваться к нему сразу перестали. Но витали вокруг тёмным роем, жужжали и будто бы выжидали, пока он даст слабину. Орк повторил его трюк озираясь кругом с омерзением. Они вошли в катакомбы, шаг за шагом ступая в тягучую тьму. Источник зловония становился всё ближе, сдавливая грудь, не давая толком дышать. Мухи вились пургой, преграждая обзор, завывали бураном, облепляли всё кругом пульсирующей чёрной массой. По стенам стекали гадкие, чёрные нечистоты, окропляя пол, заставляя сапоги противно чавкать при каждом шаге. Что же скрывалось в конце этого пути? Нечто без сомнения ужасающее, тревожащее до глубины души. Миновала последняя ступенька. Языки пламени пролили свой свет на нечто тёмное и зловещее. Скользкое нагромождение человеческой плоти, зловонное и шевелящееся. Сваленные в большую кучу тела, десяток человек, слившихся во что-то мерзотное и неделимое, истекающее сочащейся чёрной жидкостью. Липкие, смрадные ошмётки, о некогда человеческой природе которых свидетельствовали лишь белёсые кости. Некоторые отличались. Деформированные, почерневшие конечности, разбухшие черепа, гигантские фасеточные глаза, лица, от которых остались лишь зубы, склеенные скользкой флегмой мембранчатые отростки, уродующие спину. Вся эта масса кишела личинками жирными и белёсыми, что набивались в каждое отверстие, облюбливали глазницы, комом сплетались в распахнутых ртах, на глазах вылуплялись из обильных белесоватых яиц, тут же принимаясь извиваться и пожирать прелую плоть. Джош физически почувствовал, как зеленеет, как земля медленно начинает уходить из-под ног. Лишь усилием воли заставил себя стоить смирно, продержаться ещё немного. Только не демоновы черви… Ничего в жизни не внушало ему большего отвращения и ужаса. — Какое же святотатство… Тихий, едва слышимый сквозь жужжащий гул голос едва достиг слуха. Колин стоял недвижимый, не обращая и капли внимания на мух, что облепляли одеяние, пробегали по бледному лицу. Любой служитель Ирении бы едва завидев это уродливое, отвратительное неприглядство, сбежал бы в ужасе. Он же взирал на представшую перед ним из мерзости и агонии без капли отвращения, но с глубокой, неподдельной скорбью. Печально покачал головой, прикрыл веки и сложил руки в молитве: — Бедные, несчастные создания… Да примет вас Богиня в свои любящие объятья. Одно из тел вдруг зашевелилось. Женщина, сидевшая у самой стены, что ещё сохранила и внешнюю оболочку, и человеческое лицо, разразилась хриплым, ужасающим кашлем. Гнойная, ржавая мокрота, отошедшая полным ртом, была полна копошащихся червей. Она медленно подняла лицо к свету, едва ворочая головой, будто та была тяжелее чугуна. Грязная, мертвецки бледная и отёкшая, вся в болезненных, багровых волдырях, обессиленно распахнутым ртом, полным кровавых испражнений. Сосуды склер полопались, залив их багрянцем, веки опухли, сами глаза были полны белых личинок, слипались от засохших гноя и сукровицы. — П-по…мо…гите… Её хрип лишь отдалённо походил на крик о помощи, больше казался набором бессвязных звуков. Душа трепыхалась в её теле слабо и отчаянно — ей осталось совсем недолго. Даже будь у них с собой святая вода, она не прожила бы долго. — Что тут произошло? — прямо спросил Джош, решив не тратить и так отсутствующее время. — Прошу, нам нужно знать. — В-вода… еда… плодились внутри… — она едва смогла пошевелить, чтобы указать куда-то себе на живот. — Ирвель… привёл сюда… запер… оставил… мы его… Она едва заметно скосила куда-то глаза. В углу лежало тело мужчины, окоченелое, всё в трупных пятнах, по всей видимости, ему было уже несколько дней. Сравнительно молодо выглядящий, облачённый в церковные одеяния — очевидно, нефилим. Светлая мантия и волнистые локоны были все в запёкшейся, тёмной крови, но ни единой личинки, ни единой жирной, чёрной мухи, что отложила бы яйца в сладко выглядящий, манящий труп. В сравнении с остальными, тело было нетронутым, девственно чистым от всякого смрада. — Он-ни… ели… пухли… превращались… — голос её задрожал ещё пуще. — Я-я чувствую… не хочу… убейте… у-убейте меня… убейте всех… — Погоди-погоди, что… Не успел Джош даже договорить, как глаза женщины остекленели. Безвольно отвисшая голова, более не двинулась, кровавая слюна потекла изо рта алой струйкой. Всякие останки души покинули тело, начав свой путь в Шеол. — Проклятье… — ругнулся Джош сквозь зубы. — Вот же дрянь! — рыкнул Логрок, сплюнув наземь, после чего мрачно покосился на вяло копошащихся, уродливых существ. — Она права… Надо их прикончить! Некромант только угрюмо кивнул, чуть отведя глаза в сторону. Колин так и продолжил стоять в скорбном безмолвии, закрыв глаза, сложив руки в молитве за почившие души. Это был самый настоящий рассадник скверны. Лучшим вариантом было уничтожить это место на корню, спалить дотла. Вдруг послышалось шевеление. Воздух рассёк хриплый, утробный вдох: женщина распахнула глаза, после чего — с хрустом неестественно свернула в их сторону шею. — Пожалуйста… Не обижайте меня… Она завещала не своим голосом. Голосом звонким, юным, девичьим, абсолютно невинным… Ей вторили и ужасные, изуродованные создания, и липкие, разложившиеся мертвецы. Даже тёмный рой мух вдруг резко затих, успокоился, все они осели на стены, с упоением внимая всякому слову премерзкого, загробного хора. — Прошу вас… Не делайте мне больно… Я не хочу, чтобы было больно… Давайте дружить… Я так люблю дружить… Вы хотите… хотите быть друзьями? Сердце на миг пропустило удар. Ком тошноты, сдавливавший горло, так и застрял где-то внутри, удушая, не давая даже вдохнуть. Граф в абсолютном непонимании, липком страхе перед неизвестным, едва покосился на Колина — тот, очевидно, пребывал в не меньшей растерянности. — Кто ты?.. — ошалело прошептал Джош, вглядываясь в лицо покойницы. На миг воцарилась мёртвая тишина. А после голос молвил: — Я никто. Лишь муха… маленькая муха на стене… Свет вдруг замерцал, раздался смачный хруст, и голова женщины отлетела к его ногам, заливая пол кровью. Логрок гневливо рыкнул, тяжко оторвав взор от только что изувеченного им тела. Перехватил меч, окроплённый гнилым багрянцем, брезгливо оскалившись: — К Сиину эту тварь и её гнусные речи! Нужно всё здесь сжечь до углей! Джош не одобрил его поспешности, но всё же решительно кивнул. Огонь в его ладони разгорелся пуще, заставляя зловещие тени плясать кругом, а прелую плоть покрываться опалиной, источая едкий смрад. Уши в тот же миг заложило от оглушительного, низкого гула. Будто повинуясь чьему-то немому приказу, чёрное, как ночь, полчище насекомых бросилось на них. Тёмной тучей мухи покрыли всё на своём пути, принялись лезть в лицо, глаза, казалось, каждое отверстие его тела, вгрызались в плоть подобно оголодавшему людоеду. Прикрывшись одной рукой, зажмурив со всей силы глаза, превозмогая адскую боль, Джош усилил поток пламени, заставил его застилать пол, жечь всякую гадкую тварь, что только оказалась у него на пути. Жар облизывал кожу, воздуха начало не хватать, удушающий, чёрный дым жёг глаза и наполнял лёгкие. Сквозь гул едва пробивались крики его спутников, вой полудохлых, гадких существ, корчащихся в болезненной агонии. Боль раздираемой кожи застилала всякое иное чувство, заставляя кровь пульсировать в висках, содрогаться всё тело. Собственный огонь виделся лишь краткими вспышками, только когда удавалось разлепить веки. Ничего не разобрать… Всё в густом смоге, едва озаряющейся всполохами огня в черноте. И отвратительных, чёрных мухах, окутавших его жужжащим, облаком, не дававшем даже вдохнуть. И вдруг — белая вспышка. Настолько яркая, что на секунду заставила ослепнуть, ещё пуще растеряться в вязкой темноте. Едва Джош ощутил, что уже не в силах дышать, что начинает упорно и неостановимо кашлять, что языки пламени начали подбираться всё ближе, кто-то схватил его за руку, насильно оттащив куда-то в сторону. Беспомощно шатаясь, захлёбываясь кашлем, изнывая от отхватившей всё тело острой, раздирающей боли, он старательно и послушно следовал за неведомым благодетелем, покуда вдруг не ощутил дуновение прохлады, прикосновение к коже спасительного дождя. Ему уже было казалось, что он лишился слуха, как вдруг над ухом раздался знакомый голос: — Эй, Фанштайн!.. Слышишь меня? Порядок? Разлепив глаза, Джош понял, что видит всё в красных тонах. Глотка болезненно содрогалась в попытках вместить в лёгкие так много свежего воздуха, сколько только могла. Мельком, не до конца придя в себя, Джош взглянул на собственные руки: тонкие, светлые полоски кожи, едва заметные меж краёв рукавов и перчаток, кровоточили. Неверяще коснувшись собственного лица, он почувствовал острую боль. Отдёрнув от него руки, он отчётливо увидел оставшиеся на чернённой коже следы крови. Его укусили… Сколько же раз? Багрянец струйками стекал по лбу, и шее, раны щипало от воздуха, прикосновения холодных капель дождя. Едва оправившись от шока, он поднял глаза на Логрока. Тот выглядел ещё хуже него: кожа на всяком его открытом участке тела покрылась гнусными, кровоточащими язвами, местами оголяя мясо. Орк заметно кривил губами от боли, но всё же озабоченно кивнул ему, вновь спрашивая, в порядке ли он. Кроме того, что изувеченная плоть нозила гадкой болью? Кажется, да… Подошедший сбоку Колин, совсем легонько похлопал его по плечу. Он всё это время стоял рядом, но ощутил его присутствие некромант только сейчас. Кажется, именно он вытащил его из церкви: хватка была мягкой, но цепкой, не слишком похожей на мощные ручищи его знакомого орка. Жрец заботливо заглянул ему в глаза, будто желая убедиться, что с ним всё хорошо. — Всё нормально… — запоздало отозвался Джош, шумно закашлявшись. — Кажется, я просто надышался дыма… — Как и все мы… — хмуро отозвался Логрок. — Но тебя хоть покусали не так сильно… По крайней мере, выглядишь куда лучше меня. Это обнадёживало, ибо раны его спутника и правда выглядели плохо. Не угрожающими жизни, но весьма скверно. Неужто это те мухи сотворили такое? Всего за минуту изувечить плоть до такого состояния… На что же они были способны за час? Колин похлопал себя по внутренним карманам, поспешив выудить оттуда немного бинтов. Большую их часть передал Логроку, остальное отдал ему. — Вот, возьми… Может помочь остановить кровь. Хотя бы немного. Джош несколько замешкался, но всё же взял. Любопытно, он всегда носит их с собой? Какой предусмотрительный! Граф невольно остановил взгляд на его руке. Белоснежный рукав был окроплён алой кровью, ещё свежие капли до сих пор медленно стекали по пальцам. Кажется, его тоже искусали… Странно было, что не тронули голову и вторую руку. Впрочем, это было даже хорошо: ему хотя бы сейчас не приходилось, как Джошу, барахтаться в состоянии гадкой неизвестности, гадая, что стало с его лицом. — У нас получилось?.. — спросил он, зашипев от боли, стоило бинту коснуться открытой язвы на лбу. — Мы выжгли эту заразу? — Кажется, да, — кивнул ему Колин. — По крайней мере, о телах нам точно больше не нужно беспокоиться. — Какой ты, однако, глазастый! Один ты и углядел! — хмуро подметил Логрок, с ощутимым неудовольствием перевязывая собственные раны. — А ты, Фанштайн, с огоньком даже переборщил, я бы сказал! Видишь, что натворил? — он демонстративно показал ему раскрасневшееся, опалённое предплечье. — Я всё понимаю, ни зги не видать, но в следующий раз давай что ли поосторожнее? — Прошу прощения. Не знаю, как это вышло… — Повезло тебе, что у меня огонь в жилах течёт, — ухмыльнулся он. — Жаль, что болеть теперь будет… Хотя теперь всё болеть будет. — Там была какая-то вспышка… — опомнился Джош, смутно пытаясь понять, что к чему. — Кто-нибудь видел, что это было? Логрок небрежно пожал плечами. Колин выглядел так, будто бы ему было, что сказать, но всё же молчал, несколько осунувшись и присмирев. — Вспышка была белой, — тем временем продолжал рассуждать Джош. — Прямо как… — Святое пламя, — договорил за него жрец, распрямившись и несколько придя в себя. — Да, похоже на то… Последний подарок нам от отца Ирвеля. В этом был смысл. Наверняка священник разложился ещё не настолько сильно… Огонь зацепил его плоть, что и вызвало подобную вспышку. В таком случае, зараза в катакомбах и правды была выжжена раз и навсегда. Неплохое стечение обстоятельств… Перед глазами вновь встали омерзительные образы жирных червей, тухлого мяса и деформированных созданий… А в голове вновь разразился незнакомый голос, коим гласили мёртвые уста. Вайхаршана ради, что вообще происходит в этом богами забытом месте?! Они простояли какое-то время в молчании, пытаясь перевести дух после всего увиденного. Глядели, как дымит старая церковь, как продолжает лить дождь, стекая ручьями по её крыше. Изо всех сил стараясь уложить случившееся в голове. Ибо всё стало иметь смысл… и потеряло его в тот же миг, стоило вдруг зазвучать тому бестелесному голосу. Прямо сейчас промокая под ливнем, Джош даже чувствовал некоторое облегчение. Кровь остановилась, боль несколько притупилась. До безумия хотелось вымыться, ибо, казалось, волосы были полны мушиных яиц, толстых, извивающихся личинок, так и готовых расплодиться и размножиться в нём, будто в инкубаторе. Его искусали… От одной мысли становилось ещё мерзостнее, хотелось выть, царапать собственную кожу до крови, только бы не допустить распространения этой дряни по собственному телу. Отчасти хотелось и самому броситься в святой огонь… Логрок пребывал в аналогичном, гадостном настроении, небрежно бинтуя собственные раны. Колин единственный, кто в этой ситуации так и продолжил сохранять какое-то подобие спокойствия, чуть придя в чувство, вновь начал легонько и беззаботно улыбаться, точно бы ничего и не произошло вовсе. То ли внешность была обманчива, и за этой миловидной внешностью скрывались стальные нервы, то ли дело было в чём-то другом… В чём-то, что Джош боялся даже предположить. — Что же… кажется, мы нашли пропавших людей. Частично… Но для начала весьма неплохо, — довольно оптимистично постановил жрец. Джоша никак не покидала мысль, что он слишком ровно реагирует на произошедшее, тем паче даже на фоне своих спутников. Теперь он уверился в ней ещё пуще. — Ты ведь не знал об этом? — поморщился он, с недоверием глядя прямо ему в глаза. — Откуда бы? — тот в своей привычной манере зажмурился, не дав Джошу и шанса отследить свою реакцию. — Вернее… Хм, как бы выразиться? Полагал. Но не более того… Теперь же всё совершенно точно становится на свои места. — Просвети-ка нас! А то пока ты блещешь интеллектом, мы с Фанштайном бродим в потёмках, — бесцеремонно протянул орк, с вызовом смерив его наглым взором. — К чему спешить? Мы с Джошем договорились, что он постарается дойти до всего сам… Верно ведь? — он обаятельно улыбнулся некроманту, признаться, вогнав его в некоторую растерянность. — Да, верно… — безрадостно подтвердил тот. В тот самый момент Логрок закатил глаза и демонстративно вздохнул. — На данный момент однозначно можно сказать только то, что в деле замешаны мускоиды. Мы все их видели — люди, обращённые в гнусных насекомых. Печальное и омерзительное зрелище, — он брезгливо поморщился. — Ещё и сами мухи, поражающие людей, будто болезнь… Нет, не так — это определённо болезнь. В деле тем или иным образом замешана Мирвала. Я бы сказал, такой ответ лежит на поверхности, уж слишком уж прост. Оттого думаю, что ситуация несколько менее прозрачна… — Так, Фанштайн, погоди! — перебил его орк. — Чего ты вдруг? Иногда очевидный ответ — самый правильный, нет? Будто бы Мирвала не способна распространять свою гниль безо всякого повода! — Просто всё… странно, — Джош осёкся в задумчивости. — Мускоиды обычно размножаются, откладывая яйца в трупы… или кусая людей. Не отрицаю, что подобное происходило и здесь, но в таком случае должен быть источник. Первопричина. Тут никто ни о чём таком не знает… Да и это не объясняет такого количества обычных мух. Они обычно скромные их спутники, пирующие на останках, а не источник распространения заразы. Помнишь, что сказала та женщина? Судя по всему, оно распространялось по подобию инфекции, да и в тварей по итогу обратились далеко не все… Тут много нестыковок. То, как они действовали, не разрозненно, единым, организованным роем, будто по чьему-то неслышимому приказу, то, насколько неистово вгрызаются в плоть… Да ещё и то, как они чувствуются… — граф ненадолго умолк, будто прислушиваясь в собственным ощущениям. — Крайне необычно. Что бы это ни было, это не простые насекомые. — Пока это только твои ощущения… и предположения на основе речи умирающей, бредящей женщины. Давай признаем — тут нельзя узнать наверняка. — Священник запер их в катакомбах. Значит, хотел оградить от мира. Должна быть какая-то причина. Иначе к чему ему это делать? Помнишь Нейе? Она тоже заболела, притом постепенно начала вести себя всё страннее. Отказалась пить святую воду, чтобы исцелиться. Это может быть причиной, по которой Ирвелю не удалось их вылечить — они просто отказались пить, подконтрольные влиянию неизвестной силы. А потом и вовсе обезумели и напали на него, не дав шанса исцелить насильно. — Так хочешь сказать, личинки изъели их мозги и захватили контроль над телами? — Логрок фыркнул. — Звучит вполне в духе Мирвалы! Это объясняет и неприязнь к святой дряни: её твари с ней обычно не в ладах. — Это имеет смысл, да… тело нефилима осталось нетронутым. Ни единого укуса, ничего. Более чем уверен, мускоиды в процессе обращения начали пожирать падаль. Всех, кто либо не пережил обращение, либо не обернулся вовсе… Пожрали всех, кроме святого отца, разумеется. — Ну вот и всё! Это имеет смысл. К чему ещё строить какие-то теории? — Это всё не объясняет го́лоса. — Какая-нибудь ведьма балуется! Какие ещё тут есть варианты? Так рассуждаешь, будто они не могли бы так поступить! Будто всем им нужен повод для свершения всей этой мерзости! Мирвала ведь просто гнусная, алчная тварь, способная лишь на разрушения! — ругался он, отчего-то осклабившись, после чего неожиданно обратился к Колину. — А ты что думаешь, парень? — Я? — жрец хлопнул ресницами и растерянно улыбнулся. — М-м… кажется, я немного потерял суть. В чём там было дело? — Ну как же! Мы говорили о Мирвале. О том, что такая злобная, мерзкая тварь вполне себе способна на всю эту гнусь. Думаю, ты, как жрец порядочной и светлой Ирении, согласишься, настолько она ужасная! И будешь не прочь сбить с неё спесь, правда ведь? Ухмылка его стала шире, буквально превратившись в оскал. Колин не проронил ни слова. В воздухе вдруг повисло напряжение, настолько тяжёлое, что им непременно можно было бы проломить кому-нибудь голову. Орк вдруг изменился в лице, нарочито громко заохав: — О, кстати говоря! Тут кое-что случилось, боюсь, тебе очень-очень не понравится! Я, когда было хотел собирать вещи, решил заглянуть наверх… А там — не поверишь! — дверь в твою комнату распахнута настежь! «Должно быть, какой-то гадкий воришка постарался!» — предположил я и бросился внутрь, чтоб застать его с поличным. А там уже никого! Вот уж незадача! И тут вдруг мне прямо под ноги упала одна штука, — он вытащил из-за пазухи объёмную книгу. — Раскрылась прямо на середине! Я не правда хотел читать, но оно само как-то получилось! Ну знаешь, взгляд зацепился — бывает! — Ты… рылся в моих вещах? — Колин сохранил самообладание, ни капли не изменив выражения лица. Но в глазах его вдруг отразился отголосок неведанной доселе тьмы. — Нет! Что ты! Говорю же, она сама мне под ноги упала! Я бы не посмел! — Логрок сердечно прижал руку к груди, после чего протянул книгу Джошу. — Вот, погляди-ка, Фанштайн. Правда же нам повезло, что наш новый друг так ответственно относится к своей работе? Вон, в свободное время книжки по чёрному колдунству читает! Ну, очевидно, чтоб лучше своего врага понимать. Джош принял из рук орка книгу, принявшись вдумчиво её листать. Рукописный фолиант, больше напоминавший чьи-то конспекты, чем сверенную научную работу. Страница были исписаны беглым, мелким почерком, но содержание их было достаточно ясно. Отвороты, привороты, рецепты смерти в жидком виде, рассуждения о природе проклятий и инфекций, бестиарий противных Вознёсшимся тварей, выписанные стройными, монотонными рядами молитвы Повелительнице гнили. Порочная литература, воплощение мерзостного, грязного еретичества. Совсем не вязалась с парнем, что стоял сейчас перед ним — таким красивым, безобидным, совершенно непорочным на вид. Видно, в тихом омуте и правда водятся черти. — Я подозревал… — вместо тысячи слов хмуро бросил Джош. Он ведь и правда подозревал. Было очевидно, что с Иренией Колин связан лишь на словах, а ведёт его какая-то иная, более могущественная и неоднозначная сила. Но Мирвала? Безобразная, греховная Госпожа разложения, извращающая души осквернительница… Не сказать, что он не предполагал, но поверить, воистину было сложно. Отчего-то не такое уж и трудное осознание, отозвалось в сердце непонятной горечью. До сего момента, несмотря на все странности, Колин казался ему даже славным. Сейчас же… сейчас он даже не знал, что и думать. — Подозревал?! — Логрок фыркнул от негодования. — Ну ничего себе! Да это же бред какой-то! Я, конечно, сразу понял, что со жрецом что-то неладно! Но чтобы так?! Вот же срань… — он оскалил острые зубы. — Это подумать только — Мирвала! Поклоняться Ирении, будучи мужиком — причуда. Поклоняться Мирвале — безумие! Ровно что самому себе по ноге полоснуть! Сплошное, бессмысленное членовредительство! Я думаю, ты теперь понимаешь, что тут творится, да? Сперва люди, обращённые в мух, теперь и служитель Мирвалы! Какое совпадение! Мне вообще стоит что-то ещё говорить? Некромант только перевёл на Колина тяжёлый взор, будто требуя хоть каких-то ответов. Всё это время он молчал, только и делал, что слушал градом сыплющиеся обвинения в свой адрес, даже не пикнул, не моргнул глазом. Ныне так и продолжил стоять в напряжённом безмолвии, без единой эмоции, что отразилась бы на бледном лице. С глазами, затенёнными широким краем белоснежного капюшона. — Джош… — наконец прошептал он чуть слышно, как-то по-особенному провертев его имя на языке. — Прошу, скажи… Неужели это хоть что-то меняет? Он вдруг поднял на него глаза — всякий блеск из них исчез, взор был тусклым и мёртвым, бессмысленным, но при этом впивался в самое нутро, прокусывал его до горячей крови. Уголки губ вновь растянулись в улыбке, но на сей раз её беззаботность казалась напускной. Жуткой. Отчего-то заставляла кожу пойти мурашками. — Помнишь, что я сказал тебя тогда? — продолжил он мягко и заискивающе. — Я ни разу тебе не соврал. И даже теперь от своих слов не откажусь. — Да-да, ты лишь «опустил некоторые детали»! Правда, ничего существенного! — буркнул Джош. — Но это так, — сердечно заверил его жрец. — Знай ты сразу, что я связан узами с Владычицей разложения, что бы ты обо мне подумал? Что бы он подумал? Джош не знал наверняка, но для сердца ответ был вполне очевиден. Как юноша, кажущийся таким светлым и приятным, может поклоняться этой гнусной твари?.. — Именно, — он кивнул будто бы в такт его мыслям. — Не думаю, что ты стал бы меня слушать… Так у меня хотя бы был шанс. — Так ты даже не отрицаешь, что поклоняешься Мирвале? — Конечно нет. Зачем мне это? К чему пытаться прятаться, если меня уже вывели на чистую воду? В самом деле, это мало на что влияет… хотя, должен признать, крайне сильно портит обо мне впечатление, — он неприятно хихикнул. — Мягко говоря, да. Я рад, что ты это осознаёшь, — Джош устало вздохнул. — К слову, это много на что влияет. Всё, что ты говорил до этого про уничтожение здешнего зла как-то не вяжется с увиденным. Мухи, болезнь, обращающая в мускоидов — сплошная блажь для твоей дражайшей богини. Это заставляет думать, что ты можешь быть как-то связан с первопричиной… — Естественно, он связан с первопричиной! Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться! — проворчал Логрок. — … Или это всё невероятное совпадение, — закончил свою мысль некромант. — Я просто надеюсь, что ты не врёшь о своих намерениях уничтожить эту пакость на корню. Признай, что, учитывая обстоятельства, твоё желание навредить этим тварям… странное. Думаю, тебе стоит объясниться. — Что же… у меня нет выбора, — Колин только чуть подёрнул плечами. — Ты прав… но пока что не видишь полной картины. Я действительно здесь за тем, чтобы уничтожить это зло. Сердце моей Госпожи обливается кровью от того, что творится! — он тяжело вздохнул, прижав ладони к груди. — Кто-то использует её детей во славу порока… Эти бедные создания рождены в проклятой утробе, они лишь подобие себя настоящих. Их Госпоже Мирвале жаль, а одна мысль, что кто-то оскверняет её тёмное наследие, приводит её в праведную ярость. Отнимать детей у матери, пытаться обратить против неё — воистину, что может быть отвратительнее? — Значит, мух тебе жаль больше, чем людей? — Логрок поморщился. — Чего ещё ждать от фанатика Мирвалы… — Дети Иодора, Вейве, Мирвалы, Вайхаршана — какая в сущности разница, если то, что тут поселилось, угрожает всем? Вы ведь слышали это… Оно звучит так нежно и невинно, но убило уже стольких людей. И оно не остановится. Продолжит распространять свою гнусь, пока не останется никого, — он холодно улыбнулся. — Благословенный акт тёмного распространения, использованный во славу чистого зла… — Допустим, — безрадостно отозвался граф, погрузившись в тяжёлые думы. — В таком случае… Если ты говоришь правду, если наши цели и правда совпадают… и если твоё обещание до сих пор в силе, то это и правда мало что меняет. — Правда? — Колин залучился радостью, хоть и было в ней теперь что-то тревожащее. — Я очень рад, что ты это понимаешь. И да, разумеется, моё обещание ещё в силе. Ты получишь все интересующие тебя ответы. Как только узришь это. И оно будет изничтожено на корню… — Серьёзно, Фанштайн? — Логрок несколько опешил. — Ты что, так легко принимаешь, что этот тип — жуткий служитель Мирвалы? — Кто сказал, что я это принимаю? — молодой человек неприязненно поморщился. — Но мои чувства могут подождать. У нас есть общее дело, с которым нужно поскорее разобраться… И теперь точно можно быть уверенным, что Мирвала не в ответе за всю эту гадость. А значит… — Что? — Значит, мои опасения подтверждаются. Сила, которую даже мирвалопоклонники осмеливаются назвать сущим злом… Боюсь, вариантов не так уж и много. Всем троим в голову одновременно пришла одна и та же мысль. Но она так и осталась неозвученной, стремительно утонув в гнетущей тишине и громком стуке проливного дождя. — Да уж… Дело дрянь, — Логрок тихо ругнулся. — И чего будем делать? — Конечно, это всё ещё предположения, да и только, — принялся задумчиво рассуждать Джош, — но если я всё-таки прав, то дела у нас плохи. Эта болезнь, какую природу бы она ни имела, заразна. Передаётся, похоже, с пищей и водой, быть может, и через укусы. Только погляди на нас! Мы уже наверняка заражены… — в глазах его загорелся огонёк страха. — Мы провели в Крайне какое-то время, ели здешнюю еду и пили воду. Тем паче, позволили себя укусить… Это плохо, просто отвратительно! Боюсь, времени у нас в обрез. И никакого шанса на исцеление, покуда не уничтожим источник заразы… Проклятье, будь только у нас святая вода! — У меня она есть, — спокойно подметил Колин. — И я готов дать столько, сколько нужно. — Правда? — некромант даже несколько опешил. — Это… прекрасная новость! Спасибо… — он поблагодарил его слабо и очень сдержанно, но жреца его слова всё же порадовали. — Не стоит благодарности! Всё ради победы над этим мерзостным злом. Никому не станет лучше, если кто-то из нас обратиться куколкой… — Да уж… — осуждающе покосился на него орк. — Жрец Мирвалы, раздающий направо и налево святую воду, что может быть чудастей? Хотя, коли так дела обстоят, я тоже не откажусь. Лучше кровью плеваться, чем стать огромной, голодной мухой… — Тогда нам стоит поспешить в трактир, — постановил некромант. — Вылечим Нейе, исцелимся сами и продолжим поиски этой нечистой… чем бы она на самом деле не являлась. И лучше бы нам всё это сделать побыстрее, — он раздражённо фыркнул. — Время не то чтобы к нам милосердно…

***

Путь в таверну не занял так уж много времени, однако казалось, что прошла целая вечность. Внутри стояла тишина, ещё пущая, чем обычно, даже гадких, чёрных, жужжащих мух не было слышно. Это читалось в сыром воздухе, в каждой пустой комнате — что-то было не так. Отправив Колина наверх за святой водой, Джош и Логрок направились в комнату Нейе, чтобы проверить, как они там с Лиз. Дурное предчувствие не подвело. Никого из девушек не было. — Будто лучше и быть не могло! — ругался Джош, в отчаянии запустив пальцы в чёрные волосы. — Проклятье, проклятье! Куда они могли запропаститься?! — Может, ушли куда-то? — предположил орк, тщательно оглядывая место их последнего пребывания. — Да, вышли прогуляться! Погода ведь такая чудесная! — саркастично зашипел некромант, от досады пнув спинку деревянной кровати. — Вайхаршана ради, что за напасть! Знаешь, — резко перевёл он стрелки на мужчину, — этого бы не произошло, если бы ты остался с ней! Если бы не устроил весь этот спектакль с отъездом! — Ну хватит уже! — тот только изнемождённо закатил глаза. — Фанштайн, я вот понять не могу: ты что, какое-то особое удовольствие получаешь от вечного обвинения других? Я вроде помог тебе и с убийством тех тварей, и с разоблачением этого блаженного праведника, а всё равно в чём-то виноват оказался. А ведь даже за своё дрянное поведение извинился. Может, тебе стоит извиниться за своё? Джош измученно коснулся собственного лица, горестно поджав губы. — Ты прав… Извини. Это я виноват во всём… Просто иногда кажется, что ещё одно преступление на моей совести — и я сойду с ума… — Так, ну-ка соберись! — в попытках привести в чувство Логрок тряхнул его за плечи, так, что Джош зашатался. — Тут Лиззи и её подружка пропали, вот что важно! А самобичевание может и подождать! — Да, ты прав… ты прав… — повторял он, будто в каком-то помрачении. — Нас не так долго не было… Едва ли они могли уйти далеко. Я наверняка сумею их почувствовать. — Вот видишь? Всё решаемо! И нечего в панику впадать! — орк ободряюще похлопал его по худому плечу. — Святая вода, — Колин, пробравшийся в комнату тихой мышкой, стоявший наперевес с внушительной фляжкой, признаться, заставил их обоих вздрогнуть от неожиданности. — Тьфу ты! Напугал! — фыркнул Логрок. — Я очень сожалею, — юноша виновато улыбнулся, протягивая фляжку. — Вот, пожалуйста… Логрок с недоверием окинул сосуд взглядом: — Сначала ты. — М? — Колин удивлённо округлил глаза, после чего ощутимо заёрзал. — В этом нет нужды. Я уже пил… — Конечно, ты уже пил! А всякая дрянь наверняка уже после того во фляжку заползла! Знаем мы вас, гнилепоклонников! — Хочешь сказать, я пытаюсь вас отравить? — жрец спросил это абсолютно безвинно, но от улыбки засквозило колючей прохладой. — К чему мне это? Мы ведь союзники. Я хочу помочь. — Тогда тебе не должно стоить совершенно никакого труда сделать показательный глоток, правда ведь? Ну, дабы подтвердить свои честные и совсем не злобные намерения. — Просто сделай, как он говорит, — угрюмо бросил Джош. Колин промолчал, смирив его спокойным, но пронзительным взором, но, будто бы уколовшись об острое недоверие в его глазах, быстро пошёл на попятную. — Хорошо… Он перехватил фляжку, залпом сделал пару обильных глотков. Отчего-то Джош ожидал, будто непременно что-то должно случиться. Точно бы в руках Колина прямо сейчас был не святой эликсир, а едкая щёлочь. Но ничего так и не произошло — юноша лишь скривился от неудовольствия. — Ох, ну и гадость!.. — Что, не так часто пьёшь? — Д-да… — кротко признался Колин, изо всех сил стараясь привыкнуть к ржавому послевкусию. — Пожалуй… Всё-таки хорошо, что он сделал это при них. Служители Мирвалы, очевидно, скверно относились что к Иодору, что к нефилимам, оттого едва ли традиция употребления святой воды была для них чем-то обыденным. Посему было ясно, что едва ли его новых знакомый жрец сильно горел желанием очистить себя с помощью противной его богине всеисцеляющей амброзии. Пускай, что бледное, округлое лицо, что едва торчащие из-под широких рукавов светлые запястья были девственно чистыми, без всяких следов укусов, граф всё же отчётливо помнил кровь на одном из рукавов и окроплённую багрянцем перчатку. Подстраховаться точно не помешало бы. — Кажется, живой, — Логрок будто бы даже был разочарован. — Вот и отлично! А теперь давай сюда! После этого Джош всё же взял из рук жреца заветную фляжку, жадно прильнул к ней губами. На вкус святая вода, как и обычно, была редкостно мерзкой, но приятно смочила горло. Её лечебный эффект того определённо стоил. Он не удержался и умыл лицо, несколько окропив ей запястья. Он не знал, был ли в самом деле заражён этой мерзостью… Но рисковать было слишком опасно. От одной лишь мысли, что прямо сейчас в нём могут начать вылупляться гадкие, мерзкие черви, что захватят контроль над всем его телом, его охватывала жуткая паника. Всё, чтобы избежать участи тех бедолаг… Да и гадкие, червивые нарывы и язвы на лице — последнее, что было ему нужно. Логрок взял фляжку с недоверием, отпил пару глотков, поморщившись. — Как же жжётся! — прохрипел он, начав гадко и непродуктивно кашлять, будто выплёвывал наружу лёгкие. Но всё же, стиснув зубы, перетерпел боль, принявшись, как и некромант, обрабатывать ей раны. Если Джошу она, очевидно, могла пойти только во благо, насчёт орка были явные сомнения. Лишь бы она не принесла больше вреда, чем пользы. И всё-таки стало лучше. Спокойнее. Святая вода сработала если не как лекарство, то, по крайней мере, как пустышка, несколько успокоив его нервы, вновь позволив трезво рассуждать. Да и он уже чувствовал, как противно щиплющие раны давали о себе знать всё меньше. Казалось, ещё немного и вовсе бы всякая боль улетучилась бы, а кожа вновь стала бы гладкой, без всяких повреждений. — Куда они могли запропаститься? — принялся размышлять он, в задумчивости приложив палец к губам. — Кому как не тебе знать! — развёл руками Логрок. — Задействуй-ка поскорее уже своё некромантское чутьё и поищи сам! — И правда! Как я без тебя не додумался! — проворчал Джош. Он уже проверил трактир шестым чувством, не обнаружив ни следа эльфийских душ. Впрочем, не помешало бы попробовать ещё раз — вдруг он мог что-то пропустить? Сознание в один миг наполнили ощущения: отдающая едва чувствуемой прогорклой дымкой душа Логрока, абсолютно недоступная, закрытая на тысячи замков душа Колина, едва чувствуемый отголосок человеческой души — должно быть Марта… Нет, кажется, тут что-то не сходилось. Тонкий след души точно бы разделялся. Не будь сейчас в трактире так пустынно, Джош с абсолютной уверенностью бы постановил, что людей сейчас было двое. Может, быть, кто-то пришёл? Дёрнувшись с места, он устремился в холл. Никого. Также ни единой живой души не было ни на кухне, ни в коридоре со спальнями. Где же тогда? — Вы видели кого-нибудь ещё сегодня? Может быть, были новые посетители? — осторожно спросил он у своих спутников. Те только растерянно переглянулись, пожав плечами. Было очевидно — в трактире, кроме них и Марты, не было никого другого… Тогда отчего он продолжал отчётливо чувствовать и кого-то ещё? Кого-то сокрытого от глаз… постороннего.