Идеология поглощения

— Вижу, ты удивлён, — вглядевшись в полное смятения лицо Джоша, Маготта хмыкнула, однако на сей раз и тени улыбки не отразилась на её губах. — Да, соглашусь. Это и правда удивительно… — Он ведь пуст… — потрясённо прошептал граф, отказываясь верить собственным глазам. — Как… как, Вайхаршана ради, это возможно? — Хороший вопрос… Мы в Совете размышляем над ним уже три дня. Кому могло понадобиться тело? Над ним было проведено множество ритуалов, дабы не допустить его воскрешения с помощью некромантии. Но кому-то, кажется, хватит самого факта обладания им. Исследования ли, некий иной, порочный интерес — цель сего действа наверняка определить невозможно… Джош замер, совершенно шокированный и опустошённый. Кусочки мозаики начали складываться в воистину тревожащую картину. Встреченный им полый ревенант с шестью лицами, учитывая факт пропажи тела архимагистра Буне, ныне заиграл новыми, абсолютно ужасающими красками. Одно только предположение, но… Едва ли то могло быть простым совпадением. Всего лишь пустая оболочка, лишённая большей доли некромантических сил… Если то и вправду был он, то всё представление графа об истории, в которую он вляпался, только что встало с ног на голову. Узрев ступор, ярко отразившийся на его лице, Маготта, к счастью, ничего не заподозрила, списав это на глубокое потрясение от услышанного. — Выходит, это случилось три дня назад? — спросил наконец Джош, изо всех сил стараясь перебороть жуткое волнение и сопоставить факты. — Нет, не совсем. Три дня назад была обнаружена пропажа. Последний раз тело архимагистра видели ровно месяц назад. В обоих случаях это был Кассар — он регулярно наведывается сюда с официальными визитами. А значит, в любой из этих дней в течение всего месяца загадочный похититель мог нанести удар… Теперь скажи, Джошуа, как ты считаешь, почему я решила посвятить тебя в эту маленькую, неприглядную тайну? — Мне кажется, я догадываюсь. Доступ на Сарбо, к гробнице Буне имеют только магистры, а это значит, велика вероятность, что кто-то из Совета ведёт свою игру… — Я бы выразилась грубее: в Совете завелась крыса, — мрачно подтвердила Маготта его догадку. — И каковыми бы ни были её планы, она нанесла свой первый удар. — Кто это, по-вашему? — задумчиво поинтересовался граф. — Не знаю… Это может быть кто угодно, — вампирша лишь развела руками. — Визиты магистров на Сарбо никак не отслеживаются. Даже тому же Кассару можно верить лишь на слово, ибо никто из прочих членов Совета подтвердить того не может. Именно он созвал экстренное заседание, но именно у него притом отмечалась наибольшая заинтересованность телом. Я могу понять: у них с Буне есть своеобразная связь, хоть и косвенная. Но это не значит, что его можно сбрасывать со счетов. Как и всех остальных… — Да, вы правы. Совсем никого. Даже вас… — …Я уже говорила тебе, что ты очень умён, правда? — магистр, казалось, несколько опешила, но всё же нашла в себе самообладание улыбнуться. — Ты прав, меня нельзя сбрасывать со счетов. Вернее, я уверена, что не совершала ничего такого! Но тебе не стоит просто так верить мне на слово, так ведь? Но прошу, подумай: стала бы я посвящать тебя в дела Совета, рискуя собственной шкурой, если бы мне было что скрывать? — Вы имеете в виду, чтобы попытаться отвести от себя подозрения, оклеветать других магистров и пустить меня по ложному следу? Да, думаю стали бы. — Ты оскорбляешь меня в лучших чувствах, Джошуа! — Маготта обиженно надула губы. — Я ведь не обвиняю вас, — Джош пожал плечами. — Лишь соглашаюсь, что подстроить это мог кто угодно. — Я понимаю твоё беспокойство. За неимением других улик, могу лишь поклясться, что не причастна к этому ужасному преступлению! Едва ли тебе того хватит, разумеется, но это всё, что я могу на данный момент предложить. — Так значит, вы просто хотели, чтобы я знал? — граф в недоумении скривил губы. — Знал, имел это в виду, держал ушки на макушке… и, быть может, приглядывал за Ихариусом. Он белая ворона в Совете, оттого, как ни прискорбно, есть существенная вероятность, что он как-то в этом замешан. Нет, разумеется, я не обвиняю его напрямую, — осеклась она, заметив, как Джош посмурнел. — Но ты ведь знаешь своего деда. Он очень закрытый человек, сам разумеешь. Ты его ближайшее доверенное лицо, Джошуа, и коли даже ты не понимаешь, что творится у него на душе, то никому иному не стоит даже пытаться. Я лишь прошу быть настороже и подмечать странности. Не более того. Кроме прочего… Если вдруг эта «крыса» решится предпринять что-то дурное и со мной что-нибудь случится, мне бы хотелось, чтобы хоть кто-то знал об истинной причине произошедшего. Понимаешь? Прямо сейчас некромант был невероятно рад, что кровавые узы между ним и Маготтой не были обоюдными. Хорошо, что она не имела возможности выпить его крови… Имей прямо сейчас она доступ к его воспоминаниям, сразу же узнала бы, что странности были. Множество их, несметное количество, начиная с приказа Ихариуса похитить и привести ему эльфийскую девчонку, заканчивая нападением ревенанта, что, возможно, был никем иным, как самим воскрешённым архимагистром Буне. Стоило ли ей знать об этом? Джош сомневался. Пускай Маготта была добра к нему, вот так слепо довериться ей означало подписать себе смертный приговор. Она всё ещё могла умело расставлять сети, намереваясь в итоге заманить его в ловушку. Нет-нет — прежде всего он всё тщательно обдумает и попытается составить картину происходящего самостоятельно. Расспросит Ихариуса о ревенанте, проследит за его реакцией, попытается выяснить его мотивы и дальнейшие намерения. Дело приобретало серьёзный оборот, и нужно было разобраться в случившемся, прежде чем что-либо предпринимать. — Хорошо, леди Маготта, — собрав всю решимость в кулак, Джош кивнул. — Я вас понял. Мне нужно всё обдумать, прежде чем принимать решение. Не волнуйтесь, впрочем: я осознаю всю серьёзность происходящего и «жаловаться Ихариусу» не побегу. — Спасибо тебе, дорогой, — она слабо улыбнулась. — О большем я пока что и просить не могу. Мне важно даже то, что ты меня выслушал… Что же, в таком случае я разрываю связь. Иначе мы оба рискуем очнуться с ужасной головной болью, — она задорно хихикнула. — О, и кстати говоря! Моё предложение о вечере вина, болтовни и девственников ещё в силе! Подумай об этом, ладно? Стоило Маготте игриво ему подмигнуть, как в тот же миг всякие мысли улетучились, а окружавшее его пространство рассеялось, ввергнув его в вязкую темноту. Успокаивающую, тягучую и усыпляющую…

***

Лиз проснулась от отвратительного, свербящего чувства где-то внизу живота. Ворочаясь и кряхтя, она цеплялась за сон так долго, как только могла, но в конце концов неизвестный раздражитель всё-таки одержал над тем верх. Очнувшись, она, заспанная и потерянная, в панике принялась оценивать ситуацию. Где-то в боку жутко тряслось и дрожало какое-то нечто, в оглушающей ночной тишине издавая негромкое, но весьма звучное жужжание. Что это могло быть?.. Осознание снизошло не сразу, но она всё-таки догадалась, что было причиной её пробуждения, посему поспешила вытащить из кармана фартука злополучный некромантский амулет. Признаться, в тот самый момент девушка не на шутку испугалась. Пронзительный звук лишь усилился, череп дрожал так, словно вот-вот грозился ожить, а фиолетовый его глаз горел ныне ярче любого пламени, слепя и вызывая в глазах острую резь. Иодора ради, что вообще происходит?.. Что бы это ни было, Лиз совершенно это не нравилось. Она не имела ни малейшего понятия, как это остановить, а остановить было надо — стоило Джошу, хваставшемуся своим необычайно чутким сном, проснуться от этого цветастого, шумного хаоса, как она, считай, могла бы попрощаться с жизнью… Или навроде того. На самом деле она не знала, что бы тот ей уготовил. Но проверять, честно говоря, не хотелось, как и думать об этом в принципе. Лиз совершенно растерялась, всё ещё не зная, что ей делать и как заставить амулет заткнуться. Поэтому, пребывая в полнейшем замешательстве, окрылённая паническим страхом, она сделала первое, что пришло ей в голову — со всей силы запулила амулет о каменную печь. Раздался оглушающий хруст. Свечение резко прекратилось, как и дрожание, настала абсолютная, мёртвая тишина. На секунду Лиз показалось, что это конец. Сейчас от переполоха проснётся Джош, осознает, что произошло, и поотрывает ей ноги. Но ничего так и не случилось: некромант по-прежнему валялся недвижимый, лишь хмурился, дрожал и шептал что-то невразумительное. — М-маготта… — вдруг сорвалось с его уст тихим, едва различимым шёпотом. Кто такая была эта «Маготта»? Сестра, любовница? Лиз не знала и узнавать, говоря честно, не имела никакого желания. Важно сейчас было другое… Она поднялась на ноги, стараясь быть тихой, как мышка, на цыпочках подкралась к брошенному ей амулету и осторожно, точно бы тот грозился вот-вот откусить ей палец, взяла в руки. В предрассветной полутьме, стоявшей в хижине, трудно было что- то разглядеть. Несколько привыкнув глазами к темноте, она пригляделась к серебряному черепу. Он сам оказался не повреждён, но вот кристаллы, что были у него вместо глаз, пошли отчётливыми трещинами. Будто не в силах уверовать, что сотворила, эльфийка провела по ним большими пальцами, чётко ощутив скол. Вот же проклятье! Честно сказать, с одной стороны, она не имела понятия, для чего эта жуткая штуковина нужна была Джошу, посему испытала облегчение, выведя её из строя. Но вот с другой, отчего-то ощутила будоражащий до глубины души, тревожащий трепет. Что если этот амулет — действительно что-то важное? Что если сам Вайхаршан немедленно бросит все свои дела, чтобы покарать её? Лиз зажмурилась в испуге, будто ожидая мгновенного наказания за содеянное, но ничего так и не произошло. Ясно было теперь только одно — амулет едва ли когда-либо заработает вновь. Глубоко вдохнув, Лиз постаралась отставить панику и подумать, что же ей делать дальше. Ежели ей не повезёт, и Джош когда-нибудь увидит у неё эту штуку, то это точно грозит ей огромными проблемами. Раз уж он всё равно сломан, может, ей и вовсе стоило от него избавиться? Мари не обмолвилась ни единым словом, что, всех Вознёсшихся ради, ей полагалось делать, коли она не вернётся. Так стоило ли и дальше держать при себе эту жуткую безделушку? Почему бы не выбросить его куда подальше, скажем… утопить в болоте? Идея зародилась в голове сама собой, и, недолго поразмыслив, Лиз уже кралась к входной двери, стараясь как можно меньше скрипеть половицами. Выходить на улицу, даже когда за окном уже начинал понемногу разгораться рассвет, было жутко страшно — кто знает, что за ужасные твари могут там бродить! Но идея въелась в разум грязным, жирным пятном, и вскоре девушке начало казаться, что не займись она этим прямо сейчас, с ума сойдёт от беспокойства. Скрипнув старым, трухлявым засовом, она отворила дверь. Улица встретила её пробирающим до костей холодом и плотной дымкой тумана, воздухом полным студёной влаги и прели. Задрожав от переполнявшей нутро тревоги и стылой сырости, Лиз бегло оглянулась по сторонам. Кажется, никого… Осознав, что, похоже, бояться некого, эльфийка рванула с места, добежав до самого забора, и со всей силы замахнувшись, запустила серебристый амулет прямо в самые недра болота. Раздался звучный плеск — сокровище в один миг скрылось под толщей мутной воды, устланной тёмным ковром кувшинок. Лёгкий, прохладный ветер шумно потрепал кроны деревьев, заставив шею покрыться мурашками. Но после этого — тишина. Казалось, даже тошнотворно бухтящие жабы на миг притихли, оставив её наедине со своими мыслями. Что же… дело было сделано. Не став дожидаться, покуда её, стоящую совершенно одну, в тумане, посреди гадкой топи, похитит какая-нибудь страшная, злобная тварь, Лиз поспешила вернуться в дом. Поспешно затворив за собой дверь на толстый засов, она мгновенно юркнула в постель, внимательно прислушиваясь к каждому звуку. Джош, кажется, до сих пор спал, всё так же крепко, судя по продолжавшемуся невнятному бормотанию. До сих пор пребывавшая в лёгком шоке от того, что только что натворила, эльфийка изо всех сил пыталась успокоиться и выбросить это из головы раз и навсегда. Будто ничего и не было вовсе… Точно, ничего ведь и не было! Слыхом она не слыхивала про этот дурацкий амулет, даже в руках его никогда не держала! А кто скажет что другое — тот дурак и просто всё напутал! Глупая идея, хотя подобный подход, определённо, мог сделать ситуацию куда легче. Вместо желанного облегчения вдруг наступило осознание. Вся эта шумиха, связанная с амулетом на деле и яйца выеденного не стоила по сравнению с реальной проблемой. Её похитили! Похитили, Иодора ради! Тащат непонятно куда и непонятно зачем! Да и кто? Демонов некромант, гнусный, нечестивый разоритель могил! Да ей бы сейчас не отлёживаться, а как можно скорее рвать когти до ближайшего селения, просить помощи! Всё тело вдруг затрясло, на глаза накатили слёзы, горло свело от премерзкой горечи. За что ей такое горе? Она ведь совсем ни в чём не виновата! Этот поганый некр может болтать что хочет, как угодно пытаться запудрить ей мозги, но она ведь правда не виновата ни в чём! Это чья-то дурацкая ошибка, только и всего! Наверняка самого Фанштайна! Справки о ней он навёл, как же… Ищейка из городской стражи, не иначе! Тьфу ты! Сам признал, что не понимает ничего, но выводы уже сделал, умник! И виновата во всём, конечно же, она, Лиз, которая в жизни и пальцем никого не тронула!.. Не тронула. Если только… Лицо эльфийки сделалось каменным, взгляд остекленел, а дыхание замерло. Лишь титаническим усилием воли удалось удержать себя от срыва в ещё пущую бездну. Нет, нет, надо дышать! Не вспоминать об этом, не думать! Не думать… Очевидно, что полное сумасшествие, считать, что всё это как-то взаимосвязано. Но что же в итоге?.. Неужто всё это: Фанштайн, смерть герцогини, орда нечисти и пропажа Мари — следствия всего одной роковой ошибки? Нет же, глупо было даже предполагать такое! Разве что злой рок медленно и неумолимо настигал её, впивался в плоть своими уродливыми, длинными когтями… Так или иначе, Лиз определённо надо было выбираться из этого кошмарного болота, покуда она не увязла в нём ещё пуще. Решившись, она вскочила на ноги. Надо было что-то предпринимать. И немедленно.

***

Когда Джош выбрался из причудливого видения, ниспосланного Маготтой, сразу же ощутил: что-то было неладно. Голова ужасно кружилась и болела, а тело отяжелело и сделалось неуклюжим, будто бы утопал в воде, беспомощно барахтался в попытках всплыть, полностью сбитый с толку и дезориентированный. Внутреннее чутьё громогласно кричало просыпаться, и он, ухватившись за эту соломинку трезвости, поспешил выбраться из болезненной неги. Открыв глаза, он не сразу понял, что случилось. Комната плыла, опрокинувшись кверху ногами, перед взором стояла мыльная пелена. Последнее было объяснить легко: знакомая картина, на нём сейчас попросту не было очков. Но вот первое… Осознание происходящего снизошло вместе с приступом паники. Он висел вверх тормашками. Почему, как это вышло — было неясно. Чья-то незримая, крепкая хватка цепко держала его за ноги, нечто оплетало руки и туловище, не давая двигаться. Подобно крепчайшим верёвкам, неизвестного происхождения силки сковали всё тело, подвесив в состоянии полной беспомощности. Откуда-то сбоку послышался звучный шум, а после тихий писк. Повернув голову, Джош узрел перед собой знакомое пятно: худенький силуэт, светлая копна волос — это, без сомнения, была его подопечная. — Лиз! Какого беса здесь происходит?! — прошипел он, будто злобная кошка, всё ещё сонный и потерянный. — Вот надо было тебе проснуться именно сейчас! — взвыла эльфийка нечеловеческим голосом. — У меня ведь почти получилось! Но не-е-ет! — Освободи меня. Живо. Не то, клянусь Вайхаршаном, на сей раз ты просто так не отделаешься! Та проигнорировала его, продолжив суетиться и собирать оброненное добро. Она что, удумала сбежать? Вот ведь мерзавка! Совсем что ли не соображает, что пропадёт без него? Или обида и принципы помутили последние остатки ума в этой белобрысой голове? Со всей силы напрягши пресс, Джош предпринял попытку поднять корпус. Из неё мало что вышло — нечто по-прежнему крепко держало его по рукам и ногам. Однако ему удалось рассмотреть это — походило на толстые, зелёные лозы, вьющиеся крепкими тросами, извивающиеся гадкими щупальцами. Растения! Так Лиз, выходит, из тех природных магов, друидов? Каждый день ныне преподносит сюрпризы, ничего не скажешь! Экая дерзость — опутать его, пока он спал! Меж пальцами зажглась яркая искра, и струйка пламени пересекла одну ведущую лозу поперёк. Огненные языки охватили её в мгновение ока, плющ потемнел, ссохся и начал трещать от накалившегося воздуха. Спину обдало жаром, желваки невольно напряглись. Сосредоточиться! Нельзя давать пламени распаляться, иначе он сгорит вместе с побегами. Удалось высвободить руку. Хорошо, теперь всё стало гораздо проще! Минуты не прошло, как от хлестких лоз осталось одно пепелище. Огонь перекинулся на деревянные доски пола, вооружившись собственной же лежанкой Джош затаптывал его как мог. Наконец, всё было кончено. Едва это осознав, граф кинулся к двери, за порог, который едва переступила Лиз в безуспешной попытке удрать, и властно ухватил её за воротник формы, заставив отшатнуться назад, после чего подловил за запястье. — Если хоть один след копоти обнаружу на своём пальто, оплатишь мне новое, — коли взглядом можно было бы прожигать дырки, Лиз бы, определённо, обзавелась одной такой прям промеж глаз. — Ты так просто взял и сжёг их? Хоть представляешь, сколько мне времени понадобилось, чтоб их прорастить?! — девушка казалась крайне возмущённой. Неужто после всего ещё и пытается выставить его виноватым? Перевести тему? Ну нет, так не пойдёт! — Это была глупая попытка. На что ты вообще надеялась? — Что ты поспишь подольше! — фыркнула эльфийка, пытаясь вырваться из его мёртвой хватки. — «Я очень чутко сплю, бла-бла-бла», а на деле что?! Дрых как убитый! Я и понадеялась, что не проснёшься пока! Вообще безответственно с твоей стороны! А если бы напал кто, а если бы… — Хватит уже! Это никак не оправдывает твоё намерение сбежать. На самом деле Джош действительно ощутил укол вины. Он и правда обычно спал плохо, просыпаясь от каждого шороха, от каждой тревожной мысли, кричавшей от бездействия мозга глубоко в подсознании. Это всё кровавые узы Маготты… Проклятье, если бы и правда что-то случилось, он бы себе не простил! — Так что? — тон его остался всё таким же неумолимым. — Что ты хотела этим доказать? Удумала украсть лошадь и рвануть обратно в Хорлон? Хорошая затея, ничего не сказать — верховой езде ведь вполне можно научиться за секунду, какие проблемы! Или ты планировала добираться пешком? По владениям Мирвалы? Тебя бы сожрали раньше, чем ты сделала бы шаг из деревни! — Я что-нибудь придумала бы… — буркнула Лиз, не поднимая на него взора. — Идиотизм, Лиз! Мрак! Форменное самоубийство! — холод в его голосе сменился нарастающей всё пуще злостью. — О чём ты думала вообще? И чем? Чего ты хотела добиться этой нелепой выходкой?! Отвечай же! Я жду! Лиз блеснула повлажневшими от слёз глазами, губы её задрожали, и с них принялись срываться горестные всхлипы: — Я просто… Я-я… Я просто хочу домой! Подальше от всего этого кошмара, подальше от мертвяков, болот ведьм и некромантов! Просто хочу, чтобы всё стало как было раньше! Неужели я так много прошу?! Джош ослабил хватку, и эльфийка тут же закрыла обеими ладонями лицо, погрузившись в истошный плач. Некромант же так и остался стоять, глядя на неё в глубокой задумчивости. Гневливость сменилась колючим стыдом. Он не любил, когда люди плакали. Не оттого, что ему было неприятно, не оттого, что это раздражало или выводило из себя, отнюдь. Просто в такие моменты он чувствовал себя по-настоящему беспомощным, словно потерянный ребёнок. Сам он прекрасно понимал, как им в такие моменты было плохо, как наполняло их души душераздирающее отчаяние, что нельзя было выразить иначе как утробным воем и водопадом слёз. Хотелось помочь, поддержать, успокоить — но как? Он чужой для неё, что должны значить для Лиз его слова утешения и ободряющее похлопывание по плечу? Вероятнее всего, ничего, напротив, это расстроит её ещё сильнее. Оттого Джош просто стоял в нерешительности и молчал, хмуро сверля взглядом землю. Пусть он был холоден внешне, но что-то внутри сжималось от каждого всхлипа, а дыхание замирало. — Не скажу, что понимаю тебя… — всё же решился подать голос он, стоило Лиз немного подуспокоиться. — Хотя нет. Вообще-то понимаю. Мне тоже всё это уже осточертело… Будто бы в доказательство своих слов, он пнул подвернувшийся под носок сапога камешек. Лиз взглянула на него зарёванными, раскрасневшимися глазами с немым вопросом. — Я тоже хочу домой. Тоже не хочу разбираться со всем круговоротом бесовщины, что — Вайхаршаном клянусь, — будто всё набирает и набирает обороты. Будь моя воля, я отпустил бы тебя и позволил жить своей жизнью. А я — жил бы своей. Но у меня есть работа, понимаешь? Обязанности, которые я не могу оставить, как бы того ни желал. Жизнь жестока, и чтобы выжить, нам часто приходится делать то, чего мы не хотим. Эльфийка хмуро молчала какое-то время. Голубые глаза бегали по земле в нерешительности, шумное, сбившееся дыхание понемногу стихало и выравнивалось. После чего она всё же подала голос, слабый и безотрадный: — Ты прав… Глупо было пытаться сбежать. Что бы я делала дальше? Подохла бы где-нибудь на болоте от мирвалиной порчи?.. — она шумно всхлипнула, вытерев мокрые нос и глаза рукавом. — Я просто… хочу, чтобы всё стало по-прежнему. До всего этого нападения, этого сумасшествия… до того, как мы вообще встретились. Джош внимательно посмотрел на неё, после чего, кивнув, глубоко вздохнул: — Да… я понимаю. Сам большего и пожелать бы не смог… Эльфийка наспех вытерла зарёванное лицо, изо всех сил пытаясь опомниться. — Ладно… Ладно. Поехали тогда уже? Наверное, чем быстрее мы доберёмся до твоего проклятого магистра, тем лучше… — Истинно так, да. Благодарю за проявленное понимание… — Никакого понимания. Я просто хочу уже покончить со всем этим… — Верно. Как и я, — некромант безрадостно хмыкнул, признаться, испытав недюжинное облегчение. — Отдохни тогда немного, приди в себя, пока я… Он вдруг замолчал, принявшись растерянно оглядываться по сторонам. Лиз, кажется, не сразу поняла, в чём дело, пока вдруг на неё не снизошло озарение: — Джош, а где… Где Огонёк? Некромант ничего не ответил, пребывая, как и она, в полнейшем непонимании происходящего. Сколько ни удивляйся, сколько ни крути головой, итог был один — лошади нигде не было. Исчезла, испарилась, пропала без вести, растворилась воздухе без всякого остатка. На смену тотальному непониманию пришёл вначале испуг, а затем и жгучее негодование. — Я просто не могу поверить! Джош чеканил слова с огромным отрывом, вкладывая в каждое всю накопившуюся праведную ярость. Сейчас ему хотелось выть от досады и со всей силы пинать остатки трухлявого забора. Лиз поглядывала на него с глубокой тревогой и некоторой долей настороженности, на её глаза вновь накатили слёзы. — Ты ведь точно её привязал, да? Точно-точно?.. Обнаруженная пропажа лошади стала последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Так просто не могло быть! Джош никогда не считал себя фаталистом, однако прямо сейчас был буквально в шаге от того, чтобы уверовать в силу злого рока. — Я ведь делал это при тебе, помнишь? — некромант хотел было огрызнуться, но, припомнив только что случившееся, прочувствовав искреннюю и чистую обеспокоенность девушки ситуацией, только горько вздохнул. — Тут есть остаток верёвки, видишь? Кто-то перерезал… или перекусил. Трудно разобрать… Быть может, и вовсе сама вырвалась. Проклятье! Ты ничего не слышала ночью? Конское ржание, другие странные звуки? Хоть что-то? На его вопрос Лиз только растерянно покачала головой. Напряжённо потерев пульсирующие от боли виски, Джош постарался охладить разум и немного подумать. Куда эта бесова кобыла могла запропаститься?.. — Вот что… Иди пока в дом и запри дверь на засов. Отдохни немного и начни собирать вещи. Я скоро приду. — Ч-чего? Куда это ты? — девушка от неожиданности быстро-быстро захлопала глазами. Она держалась куда менее самоуверенно, нежели пару минут назад и ныне сжималась в колючий комок от тревоги. — А если случиться что? А если… — Я буду неподалёку. Осмотрюсь немного, только и всего. Вдруг она до сих пор бродит рядом. Если что кричи, поняла? — Н-но… Но! Не дав Лиз договорить, он быстро окинул взглядом окрестности и рванул с места, направившись к самому центру заброшенной деревни. Дверь позади него скрипнула и затворилась: эльфийка всё-таки решила воспользоваться его советом. Хорошо, по крайней мере в том доме было достаточно безопасно. Прислушавшись к собственным ощущениям, Джош принялся искать. Привкус смерти здесь был совершенно везде, куда ни глянь: умирали деревья, умирали всякие живые твари, умирала земля. Вся эта летальная чувственная какофония сливалась в одну жуткую погребальную песнь, бесконечную и тягучую, не прекращающуюся ни на миг. Выцепить среди всего этого агонального хаоса что-то конкретное было почти невозможно. Впрочем, то и не понадобилось. В нос вдруг ударил отчётливый запах лежалой крови, настолько концентрированный, что он невольно поморщился. Кажется, он доносился из-за одного из домов. Свернув, он узрел картину, заставившую сердце болезненно сжаться от досады: растерзанная конская туша в луже запёкшейся тёмной крови. Мухи витали кругом плотным облаком и жужжали, беспорядочно расползаясь по мёртвой плоти. Брюхо лошади было вспорото, содержимое изливалось наружу склизким, вздутым, безобразным клубком. Плоть была изгрызена, где-то проступали белёсые рёбра, торча из мяса будто клыки какого чудовища, где-то — остались ещё влажные от крови и сукровицы, чуть подсохшие корки, островки выеденного мяса. Дело было дрянь. Кто бы ни пировал здесь, его уже не было, но он мог вернуться в любой момент. Или кто угодно другой мог забрести в гости, заманившись ароматом сладкой падали. Вот и что ему было делать со всем этим? Воскресить её? Идея не была так плоха, но без предварительной подготовки тела можно было забыть об этом. Увидь его кто в этих окрестностях, разъезжающего на изожранном коне с выпущенными кишками, ему в тот же миг настанет конец. В здешних краях так открыто применять некромантию — подписать себе смертный приговор. Он не успел бы и пикнуть, как оказался в бы в руках праведных серебряных рыцарей, что пытали бы его калёным серебром, покуда он не испустит дух. Да и как он объяснит это Лиз? Её разум ныне и так находится в шатком состоянии, поездка на дохлой лошади добьёт её окончательно. Ну нет, она нужна ему хоть немного соображающей. И так уже надоело с ней нянчиться… Вернувшись к дому, Джош, как и ожидал, застал дверь запертой. Пришлось постучаться и обозначить своё присутствие, чтобы Лиз неуверенно, но всё же открыла: она была сама не своя, глядела на него с немым вопрошанием и слабой надеждой. Последняя, впрочем, сразу же испарилась, стоило ей взглянуть на его лицо, выражавшее досаду и глубокую задумчивость. — Не нашёл?.. — Нет, — соврал он, не моргнув и глазом. — Убежала должно быть… Проклятье. — Бедная девочка! Мы можем что-нибудь сделать? Хоть что-нибудь? — Боюсь, что нет, Лиз. Где нам теперь её искать? Да и никто не может сказать, как давно она уже бродит по болотам. Что угодно могло случиться за это время… Лиз горестно вздрогнула, в печали опустив голову: — Но что же… что же тогда получается? — Что нам придётся идти до Дартворта пешком… Лишь произнеся эти слова вслух, Джош почувствовал их ужасающую тяжесть. Идти пешком прямо до Дартворта, через болото… Что, в самом деле, могло быть хуже? После всей этой череды несчастий, он определённо заслуживал хоть один лучик надежды, разве нет? Однако фатум всё продолжал издеваться над ним, закапывая всё глубже в землю и его, и всю его веру в лучшее. Что ещё такого худого могла уготовить для него судьба? Он даже и представлять не хотел. Но чувствовал, что, кажется, ему скоро представиться шанс это выяснить…