Идеология поглощения

Солнце клонилось к закату. Лошадь скакала тихой рысью, глухой, ритмичный стук копыт о каменистую дорогу, казалось, впечатался в сознание на веки вечные, даже сердце будто бы уже стучало ему в такт. Лиз едва удерживалась, чтобы не уснуть. На лошади порядочно трясло, а руки за целый день стали совершенно ватными, ныне грозясь безвольно повиснуть, отправив эльфийку в кратковременный и болезненный полёт на землю. Но даже несмотря на это, глаза сами по себе закрывались, а по телу то и дело разливалась приятная сонливость. Но каждый раз, стоило ей задремать, с макушки до пят вдруг проходил импульс напряжения, заставляя проснуться и напрячь всякую мышцу, дабы всё-таки удержать равновесие и не свалиться никуда вниз. Джош, определённо, чувствовал себя не лучше: мозг периодически отказывался думать, а веки слипались сами собой. Только вот задремать даже на секунду для него было непозволительной роскошью — не хватало ещё уснуть прямо на поводьях. — Эй, граф, — без особого энтузиазма в голосе окликнула его Лиз. — Когда мы уже остановимся на ночлег? Я так больше не могу! — Мы сделаем перерыв, когда я начну валиться из седла от усталости, — хмуро пробормотал некромант, даже не повернув в её сторону головы. — Ч-чего?! Да ты с ума сошёл! — такие новости заставили Лиз опухнуть от негодования. — А если ты вдруг шею сломаешь? Кто же тогда будет сидеть на поводьях?! Да кобылка меня в неведомую глушь увезёт — не выберусь потом! — Ты такая заботливая, — с неприкрытым сарказмом подметил граф. — Я не собираюсь тратить месяц на то, чтобы увезти тебя в столицу. Чем скорее мы доберёмся, тем скорее я избавлюсь от тебя и заживу своей жизнью. — Надо же! А я-то раньше думала, что ты самолюбивый, заносчивый хмырь! Как я могла так ошибаться? Надо было не гадать, а сразу тебя им заклеймить! — сердито надулась эльфийка. — Я не понимаю, чего ты хочешь от меня! Чтобы я улыбался, подтирал тебе сопли, гладил по головке и каждый миг наслаждался нашей лёгкой, конной прогулкой? Ну ведь правда же: сегодня такой замечательный день! Птички поют, бабочки порхают, никто совершенно точно не пытается нас убить… — А что, если так? Было бы здорово, если ты был бы хоть чуточку дружелюбнее и думал не только о своих хотениях! — Забавно, учитывая, что ты первая на меня взъелась. Смею напомнить, что я «богомерзкий колдун» и в твоих глазах останусь им навсегда. Так к чему мне вообще пытаться быть дружелюбнее? — Хм-м, я даже не знаю… Может, к тому, что все добропорядочные господа себя так ведут? Нет? Не думал об этом? — В таком случае, позволь уведомить: у меня нет времени на соблюдение приличий. Посему согласен прослыть для тебя самым что ни на есть отвратительным хамом, только оставь уже меня в покое. — Иодора ради, как же ты невыносим! Вот скажи, у тебя вообще есть друзья? Возлюбленная? Хоть кто-нибудь, готовый тебя терпеть? — Я женат на своей службе, — чёрство проворчал Джош. — Оно и видно… — пробубнила Лиз вполголоса. — Послушай, девочка… — ледяным тоном начал граф, но эльфийка тут же его перебила. — У меня есть имя вообще-то! Какая я тебе «девочка»? Ты сам не похож на опытного, зрелого мужа! Может, я тебя вообще старше! — Ты младше меня почти на два года, но так и быть. Послушай, Элизария, мне абсолютно безразлично, какого ты обо мне мнения. Я не собираюсь из кожи вон лезть, чтобы заслужить твоё одобрение. Я намерен удовлетворять твои базовые жизненные потребности и обеспечивать безопасность. По моему мнению, этого более чем достаточно. Ежели тебе кажется, что этого мало, предлагаю доказать обратное в сравнении: думаю, лишение пищи или воды продемонстрируют это нагляднее всего. — Во-первых, Джошуа, то, что ты знаешь обо мне так много — невероятно жутко! — Я наводил справки. Надо же мне было как-то тебя найти… — Да какая-разница-то? Что мне от этого? Жуть! — Лиз демонстративно поёжилась. — Во-вторых, тебе не кажется, что сон как раз относится к этим «потребностям»? Клянусь Вознёсшимися, я сейчас подохну от усталости! И виноват в этом будешь ты! — Сон переоценён, — Джош ровно подёрнул плечами. — В ряде случаев им вполне себе можно пренебречь. Ты ведь работящая девушка, должна понимать, о чём я говорю. Лично мне приходилось так поступать неоднократно… — Да по тебе видно! — эльфийка покачала головой. — Такой молодой, а уже тёмные мешки под глазами! Ещё и морщинки… Глядишь, к третьему десятку лет на дряхлого старика похож станешь! — И вовсе у меня под глазами нет мешков, — Джош вдруг показался сконфуженным и, сам того не осознавая, отвёл взгляд в сторону. — И морщин тоже… — В любом случае! Если мы сейчас же не отправимся искать место для привала, я буду ныть всю дорогу! — О, так ты думаешь, я тебе позволю? — граф вдруг резко полуобернулся, злобно зыркнув на неё серыми глазами поверх стёкол очков. — Да если бы я только мог, давно бы укоротил твой острый язычок! — Но не можешь! — Лиз стоически перенесла вид его угрожающей гримасы, распрямившись и уверенно приподняв подбородок. — Именно поэтому раздумываю над альтернативами, — Джош, осознав, что его попытка запугивания провалилась, издал горестный вздох, вновь принявшись следить за дорогой. — Связать тебя и заткнуть чем-нибудь рот уже не кажется таким плохим вариантом… На пару секунд некромант погрузился в тяжкие думы. Нет, нет, довольно! Умерить пыл, успокоить разум и не поддаваться на дешёвые провокации этой девчонки. Всё-таки, как ни крути, ему было не выгодно настраивать её против себя. Кто знает, каким боком это может выйти ему в дальнейшем? Свяжи он её, явно не уедет далеко — в любом ближайшем поселении это определённо вызовет вопросы. Кроме того, с каждой секундой он и правда чувствовал себя всё хуже: мысли путались, голова гудела, а он сам ощущал себя драной игольницей, кою всё продолжали истыкивать острыми, ржавыми булавками. До белого каления доводило всё: и першение в горле, и разливающаяся по телу мерзкая слабость, и пустой лай мелкой, испуганной собачонки, навроде Лиз… Возможно, стоило быть сдержаннее, постараться сохранить гордость и самообладание. А ещё, наверное, и вправду стоило хоть немного поспать. Со всей этой подготовкой к миссии он нормально не отдыхал, должно быть, уже около трёх суток, а всю прошлую ночь и вовсе провёл без сна. Только было Лиз глубоко вдохнула, чтобы огрызнуться в ответ, Джош нарушил воцарившееся молчание: — Хорошо, хорошо, можешь не говорить ничего. Я понял. Убедила, будет тебе привал! Вайхаршана ради! И это меня ты называешь невыносимым… Они ехали ещё какое-то время, после чего остановились на развилке около небольшого озера. Лиз активно разминала затёкшую после долгой дороги спину, измотанная кобыла жадно пила воду. Джош в то же время достал из походного рюкзака карту, принявшись сверять маршрут. Закатное солнце отражалось жидким золотом в волнах, отчего слепило глаза, и приходилось болезненно щуриться. Поиск нужного места на карте не занял так уж много времени, однако теперь перед ним стояла дилемма… По спине вдруг пробежал неприятный холодок, и, почувствовав на себе чьё-то пристальное внимание, он обернулся. Так резко, что тихо подкравшаяся к нему, с любопытством изучавшая карту эльфийка аж вскрикнула. — Ты чего так дёргаешься?! Напугал! — обиженно воскликнула она, поджимая тонкие губы. — Не подкрадывайся так, — тяжко вздохнув в попытке успокоить нервы, строго проворчал некромант. — Кто ещё кого пугает, Вайхаршана ради… — Пф-ф! — недовольно отозвалась Лиз, после чего всё же решила полюбопытствовать. — Что ты вообще делаешь? — Продумываю маршрут. Я полагал, это очевидно… — А вот эти крестики на карте, — девушка ткнула тонким пальчиком прямиком в одну из отметок, — это что? — То, куда нам надо, — пояснил Джош, очевидно, не намеренный раскрывать хоть какие-то детали более положенного. — Чем скорее мы доберёмся до одного из таких, тем будет лучше, поверь. Молодой человек невольно проскользил взглядом от столицы до точки, где, по его соображениям, они должны были находиться. Расстояние, определённо, не утешало — с целью их разделяли многие, многие мили суши и Мерцающее море, очень некстати разделявшее собой весь запад страны на две части. Пытаться обойти его с иной стороны было попросту нерационально: времени на это ушло бы в разы больше. Так что не стоило даже рассматривать вариант с продвижением на восток. Это, пожалуй, совпадало с его краткосрочными планами — в данный момент главной задачей было добраться до посёлка Дартворта, что был к северо-западу отсюда. До ближайшего «крестика на карте», как выразилась Элизария. Если они смогут достичь его без происшествий, если ему хоть немного повезёт, то на этом их дурацкое, несвоевременное приключение подойдёт к концу — крестами на карте были отмечены общие пункты телепортации, доступные для всех некромантов. А значит, они смогут перенестись сразу в столицу без каких-либо проблем, оторвавшись от преследования ревенанта, избежав всяких иных нежданных затруднений. Он доставит девчонку Ихариусу в кратчайшие сроки, и всё будет прекрасно. — Насколько же стало понятнее! Спасибо! — язвительно пробурчала Лиз себе под нос. — Всегда к твоим услугам, — кратко отрезал Фанштайн, даже не подняв головы от карты. Согласно ей, прямо здесь, где они сейчас стояли, должна была быть развилка. Торговая дорога, делая резкий поворот, уходила на северо-восток, пересекала несколько поселений, огибала лес и вновь уходила на запад. Иная же дорога, очевидно, просёлочная, судя по карте, обещала вывести их прямо к Дартворту в более короткие сроки. Ощутимо более короткие: если по торговому тракту они бы добирались до точки назначения по крайней мере три дня, здесь была вероятность управиться меньше чем за сутки. «Где-то здесь определённо есть подвох», — вполне резонно рассудил Джош. Но, увы, не видя полной картины, выявить его было очень и очень сложно. Он точно знал, что в той стороне торгового тракта водятся бандиты, однако отчего-то всякие путники, намеренные как можно скорее добраться из Хорлона в Тиль-Андрас, упорно избегали прямой дороги, предпочитая идти прямо к ним в лапы. И если с торговцами всё было ясно — всё-таки не всякая дорога подойдёт для телеги, — то с простыми путешественниками возникали вопросы. Зачем было тратить лишнее время на путь, полный разбойников, если можно было срезать здесь? Некромант всё-таки поднял взгляд от карты, принявшись разглядывать окрестности. Широкая, каменистая дорога и правда поворачивала, проходя прямо вдоль озера, и скрывалась где-то за горизонтом. Иная же тропа уходила куда-то в сторону низины — отсюда было видно лишь верхушки деревьев, море лиственно-зелёных тополей и берёз, разливающееся на многие мили. — Хорошая девочка! — раздался со стороны звонкий голос, и Джош невольно повернул голову. Лиз, осторожно приблизившись к лошади, ласково гладила её по холке. — Спасла нас, столько всего перетерпела — такая молодец! Надо дать тебе какое-нибудь имя… — она задумчиво склонила голову. — О, точно! Огонёк! Как тебе? Красиво, правда? — И очень иронично к тому же, учитывая сегодняшние события. У тебя талант, — отозвался граф, даже не будучи спрошенным. — Но не советовал бы давай ей имя. Они вызывают привязанность. А мы с ней можем расстаться в любой момент. — Не слушай этого угрюмого некромантишку, Огонёк! — недовольно пробурчала Лиз, кинув на него неодобрительный взгляд. — Он всегда чем-то, да недоволен! Джош поджал губы, осуждающе покачав головой. Но сам при этом в очередной раз задумался: «Она ведь буквально дитя наивное… И ради чего такая, как она, Ихариусу?» — Вместо того, чтобы в очередной раз провоцировать меня на конфликт, лучше собирайся. Нам уже пора ехать — солнце скоро садится. — Как? — Лиз растерянно хлопнула глазами. — А привал? — Тут деревня неподалёку. Останемся там на ночлег. — Шейр-то? — пребывая в некотором сомнении, переспросила Лиз, пока Джошуа старательно усаживал её на лошадь. — Ну нет, до него ещё далёконько… — Нет, я не про Шейр, — некромант забрался следом и взялся за уздцы. — Бреннон, кажется… И только он встряхнул поводья, заставив лошадь скакать вперёд, как Лиз вдруг заёрзала, настойчиво схватив его за локоть: — Бреннон? Да ты сдурел! — напуганно запричитала она. — Его уже года два как на свете нет! — В каком смысле? — Джош тут же насторожился, хотя лошадь останавливать был не намерен. — Его забросили. Ты слышал про Мевонское баронство по соседству? То, что по всем границам изъели топи? — бегло спросила она так, будто неведомая сила могла наброситься на её за одно лишь поминание этих мест. — Бреннон прямо рядом с ним… — Территория Мирвалы, хочешь сказать? — Джош хмыкнул. Ужас Лиз вполне себе можно было понять: из всех Падших богов у простых обывателей вызывала наибольший ужас именно Мирвала. Тёмная богиня разложения, уродства и хвори, покровительница всяких отвратительных, нечистых тварей, оскверняющая плодородные земли до диких, прелых болот, ненавидящая всякого мужа и развращающая женщин, ломая их волю, обращая в ведьм, своих извечных рабынь. Среди некромантов было принято презирать её культ, ибо Гнилая госпожа собственнолично оскорбляла цикл очищения Вайхаршана, творя необратимые метаморфозы над душами невинных. Не все служившие ей создания повреждали душу, как делали то демоны, но таковые всё-таки были, оттого нужно было держать ухо востро, когда дело касалось её поклонников, мирвалитов. Среди некоторых молодых некромантов и вовсе ходила поговорка: «Хороший служитель Мирвалы — мёртвый служитель Мирвалы». Принцип, который Джош не то чтобы поддерживал, но некоторое зерно истины в нём было. По крайней мере, нужно было окончательно помешаться, чтобы осознанно посвятить поклонению этому ужасному существу свою жизнь. Или иметь для того душераздирающие, абсолютно невероятные основания… Оттого те едва ли заслуживали сочувствия, и правильнее было предотвратить потенциальный ущерб, вместо того, чтобы сидеть и гадать, а будет ли он вообще. — Да, да! Именно! Слышал же, что поговаривают? Зайдешь на её земли, и всё — считай, пропал! Поминай как звали! Нас там и вовсе погибель ждёт: я эльф наполовину, а ты — мужчина. И тех, и тех она ведь терпеть не может! — Это всё сказки, — парировал Джош, совершенно не впечатлённый её рассказом. — До меня доходили разные слухи про Мевон, но, похоже, всё не так плохо, как говорят — и барон, и его супруга присутствовали на вчерашнем балу. Я не успел познакомиться с ними лично, хотя, судя по тому, что о них судачат, они прекрасные правители и, несмотря на ситуацию в баронстве, делают всё возможное. Да и сами по себе топи не убивают… хотя на них, бесспорно, водится множество премерзких тварей. — Премерзкие?! Мягко сказано! Мухи с человеческими телами! Полулюди-получерви! — с каждым словом, казалось, Лиз всё сильнее сжималась в испуганный комок. — Ведьмы, в конце концов! Ужас какой! Кошмар! Давай не поедем туда? Пожалуйста-пожалуйста! Я не хочу умирать! — А мне-то казалось, ты жаждешь устроиться куда-то на ночлег, — некромант неодобрительно цокнул языком. — Определись уже, чего хочешь, дорогая. — Я хочу на ночлег! Но не на болото, кишащее монстрами! — Я ведь буду тебя защищать, забыла? Сплю я очень чутко. Стоит кому приблизиться, тут же это почувствую. Кто бы там ни водился, реальную угрозу для нас могут представлять только ведьмы. Да и те всё-таки разумны, с ними явно можно попытаться договориться. — Договориться? Ты с ума сошёл, коли думаешь меня этим убедить! — Я не пытаюсь тебя убедить, лишь чуть успокоить. Не то ты скоро наземь свалишься, если и дальше будешь так трястись. Да и к чему мне тебя убеждать? Всё уже решено — и мы едем этой дорогой. Я не собираюсь тратить лишние двое суток из-за страха перед мирвалитской швалью, — он презрительно скривил губы. — Я припомню тебе эти слова, когда мы будем вариться в котле у какой-нибудь злой ведьмы! — надувшись, буркнула Лиз. — Ты мыслишь стереотипами. Ведьмы обычно не употребляют человеческую плоть… — Иодора ради! Да замолчи уже! Тоже мне — граф «Всезнайка»!

***

Солнце уже зашло за горизонт, когда они наконец добрались до Бреннона. Что же, Лиз не обманула: этот край и правда пал в неумолимые объятия Мирвалы. Когда-то прекрасный, зелёный лес заметно проредел, сопрел, вбирая в себя первозданную, неестественную гниль. Дорога уцелела каким-то чудом, ибо всё окружающее пространство ныне утопало в мутно-зелёной ряске, было устлано рогозом и плотными рядами камыша. Больные, гнилые деревья торчали голыми столбами, чернели и разлагались, безмолвно взирая на гибель земли, некогда бывшей их домом. Жабы мерзко квакали в унисон, перебивая своим бухтением всякий звук. В воздухе стояла плотная дымка тумана. Среди всей этой атмосферы запустения и увядания, заброшенная деревня безо всякого огонька в чёрных и пустых, точно разинутые рты, окнах казалась просто воплощением ночного кошмара. Мелкие домики сгнили и покосились, крыши прохудились, некоторые из хижин и вовсе совершенно развалились на части, что ныне захлёбывались в мутных, тёмных водах, точно зловещие утопленники. Некогда крепкое, тёмное дерево оказалось пожрано жуками и лишайником. Подумать только, всего за каких-то два года живая деревушка, где трудились крестьяне и играла ребятня, обратилась изглоданными костями цивилизации… Порочная магия Мирвалы и впрямь ужасала. А ведь это была всего лишь самая окраина жуткой топи, поглотившей Мевонское баронство почти без остатка… — Вейве, Иодор, упасите от напасти… — беспокойно шептала Лиз, боязливо озираясь по сторонам, точно шугливый кролик. — Не ты ли боялась злить Мирвалу? А теперь вот добрых богов в её владениях поминаешь. Какая ты непоследовательная… — Джошуа покачал головой, продолжая оценивать цепким взглядом полуразрушенные хаты. — Ты и правда хочешь ночевать здесь? — проигнорировав его укол, испуганно пискнула эльфийка, не решившись всё же повысить голос сильнее шёпота. — Не слишком. Но ведь ты, Элизария, так настаивала на ночлеге… — абсолютно невинно начал граф, но злорадная ухмылка выдала его с потрохами. — Как я могу отказать такой славной и ни капли не назойливой девушке? — Я тебя ненавижу, — обречённо выдохнула эльфийка. — И прекрати звать меня Элизарией — жуть как бесит. — Только если ты прекратишь звать меня «графом Всезнайкой» и коверкать мой титул. — Ладно-ладно! Ну и неженка ты, Джо, тоже мне… — «Джо» меня тоже не называй, — фыркнул некромант. — Что за форма имени такая вообще? «Джош» в крайнем случае, но никак не «Джо». — Ну вот, а я о чём? Настоящий неженка… — И это я-то неженка? Сохрани Вайхаршан… Поиск хоть сколько-то подходящего под ночлег дома занял определённое время. В конце концов, им всё же попался один подходящий — тот стоял на небольшом пригорке, оттого пострадал от заболачивания менее других. Совсем маленький, с вот-вот грозящимся зацепиться за макушку потолком и крохотными окошками, с дверным проёмом настолько низким, что пришлось наклоняться, чтоб пролезть — Джош мог поклясться, что до затопления здесь жили гномы. Редкие гости в их краях, но в них верилось куда больше, чем в оккупировавшую дом ораву вечно маленьких детей. Лошадь пришлось оставить снаружи, накрепко её привязав, ибо даже при всём желании затащить её в дом было попросту невозможно. В самом доме даже нашлось сухое дерево для растопки печи. Немного нехитрых манипуляций, и языки пламени уже танцевали в ней, обдавая всё ближайшее пространство свои жаром. Будто промерзшие зяблики, Джош и Лиз присели поплотнее к огню, стараясь отогреться после блуждания по сырым болотам. Из походного рюкзака некромант достал миниатюрного вида сумку. Последнее изобретение от мира магии — несмотря на откровенно непримечательный вид, она могла вместить в себя вещей раз в пять больше, чем его рюкзак. Каково было удивление Лиз, когда он выудил оттуда несколько тёплых одеял и приличное количество съестных припасов. Джошуа же только оставалось радоваться своей предусмотрительности — если бы не она, они бы сейчас ложились спать на абсолютно пустой желудок, помирая от промозглого холода. Лиз впивалась в вяленое мясо, точно голодный волк. Любопытно было наблюдать, как животный аппетит в её глазах медленно сменяется на чувство приятной, тупой сытости, а она сама несколько успокаивается и приходит в себя. Что за девчонка — мелкая, практически кожа да кости, а ест никак не меньше здорового мужика под два метра! Джош смотрел на неё с недоумением, интересом и даже толикой какого-то восхищения. Взгляд этот, стоило Лиз его на себе ощутить, ей явно не понравился. — Чего не так? — пробубнила она, нахмурившись, с набитыми хлебом щеками. Джош только помотал головой, отвернувшись, и уставившись куда-то вглубь печки, в самое жаркое пекло. Лиз наскоро проглотила недожеванную еду, последовав его примеру. Казалось, точно бы один вид его лика выбил её из привычной колеи — она вдруг посмурнела, преисполнившись какой-то гадкой, вязкой меланхолией. — Джош… — начала она через несколько минут. В её голосе не было слышно привычной дерзости, яркой, необузданной эмоциональности, лишь душераздирающая тоска, гнетущая неопределённость. — Можно задать вопрос? — Предположим, — туманно ответил тот. — Что у тебя на уме? — Там, в поместье… Дело в том, что там осталась моя подруга. Мы с ней разминулись уже ближе к ночи, а после я её не видела… — она напряжённо вздохнула. — Тебе она случайно не попадалась? Джошуа несколько напрягся, впрочем, виду не подал, только задумчиво протянул: — Даже не знаю… Я встречал множество людей в тот вечер. Как выглядит твоя подруга? Может, что-то такое и упомню… — Она высокая, может, на полголовы тебя ниже. Стройная, красивая. Длинные, рыжие волосы, немного косматая, золотисто-карие глаза. Она служанка, как я… Может, ты видел её где-то на приёме? Или среди тех, кто спасся, когда… когда началось всё это безумие… — на последней фразе её голос ощутимо задрожал. — Мне так страшно даже думать о том, что с ней могло статься… Нервы Джоша натянулись, как тетива лука. Да, та самая девчонка, что напала на него в покоях Сивиллы. Любопытная фигура на игровой доске… Кто она и какие цели преследовала, он не мог сказать до сих пор. Едва ли она была в сговоре с тем, кто призвал ревенанта — эту теорию можно было смело отбросить, слишком уж много это вызывало противоречий. Но в любом случае, кем бы та ни являлась, она была явно не на его стороне и берегла Лиз как зеницу ока. Ради чего? С какой целью? Джош не знал, и, хоть, разумеется, и желал это выяснить, скорее, предпочёл бы верить, что она мертва. Ибо в целостной картине происходящего она хоть и была неизвестной переменной, была притом ещё и лишней переменной. А таковые граф просто не мог терпеть, ибо они всегда отвлекали, не давали прийти к закономерному результату. — Увы, но нет. Не припоминаю никого подобного, — ровно ответил он, так, что ни один мускул на лице не выдал его нечестности. Эльфийке не стоило знать об исходе их встречи. Это лишь помешает выстраиванию с ней контакта, настроит её против него ещё пуще. — Вот как… жаль, — Лиз удручённо опустила голову, видно было, как её глаза блеснули влагой в пламени печи. — Вы с ней очень близки? — Да… Она моя лучшая подруга. Столько раз меня спасала и вытаскивала оттуда, откуда обычно не выбираются, я и упомнить не могу… Вейве ради, да я не представляю, как жить дальше, если с ней что-то случилось! — Вот как. Значит… — Что? — Нет, неважно. Не обращай внимание… — Ну нет, спрашивай уж! — Вы не близки… в романтическом плане? — вопрос был крайне бестактным. Джош прекрасно это осознавал, но его попутчица уж слишком настаивала на его озвучивании. Да и, признаться, ему всё же не помешало бы это выяснить. — Я ведь уже сказала, мы подруги! — Лиз мгновенно ощетинилась. — Демон побери тебя и твои похабные мысли! — Я лишь поинтересовался. Прошу прощения, если тебе это показалось вульгарным… На этой ноте девушка, даже не дослушав, обиженно отвернулась, легла на бок, повернувшись к нему спиной, и целиком погрузилась в угрюмое молчание. «Всем бы таких подруг, готовых жизнь за тебя положить,» — задумчиво покачал головой Джош. Слишком уж сильно рыжая девчонка пеклась о Лиз… То была уже не простая дружба, явно иная, куда более интимная форма привязанности. Любовь романтическая или сестринская — трудно было судить. Графу было сложно сказать наверняка, но он определённо был восхищён. Столь сильная эмоциональная связь с кем-то — что может быть прекраснее? Наверное, лишь взаимная такая связь. Та и вовсе казалась столь волшебной, удивительной, подобной божественному чуду, и столь же редкой, почти неосуществимой. Диковинный, запретный плод, что не каждому было суждено вкусить… и ему в том числе. Кое-как вырвавшись из объятий нерадостных дум, он обнаружил, что Лиз уже спала, громко, беспокойно посапывая, уткнувшись носом в спальник и с головы до пят укутавшись в одеяло. Так быстро заснуть — похоже, та и правда была вымотана. Джош и сам чувствовал, как понемногу отключается, разморённый жаром печи и покоящимся в желудке запоздалым ужином. Оттого последовал примеру эльфийки и улёгся неподалёку, предварительно сняв очки и укрывшись одеялом. День был тяжёлым. Мягко говоря… Надо было хоть немного поспать. Хотя бы пару часов спокойного сна, без всякого беспокойства, без нападения проклятых тварей, без нежданных проблем и каких-либо казусов. Вот всё, что ему было нужно. Чего он сейчас хотел больше всего на свете… Он и сам не заметил, как задремал, погрузившись в глубокие, но беспокойные сновидения с головой. Образы и мысли мелькали с бешеной скоростью, неустанно сменяли друг друга, из-за чего невозможно было выстроить какой-то цельный сюжет. Разум, изголодавшийся по сну, впился в него так крепко, что никак не желал отпускать, утаскивал сознание всё глубже и глубже, в самые недра. Настолько глубоко, как ему казалось в тот миг, он не был никогда. Однако даже пребывая в этой тёмной, бесконечной бездне он вдруг ощутил это мерзкое чувство. Что-то было не так. Нечто вдруг схватило его за шкирку и, будто попавшуюся на крючок рыбёшку, выдрало из сладкой неги обратно в реальность — грубо и болезненно. Очнулся Джош, тяжело дыша, с чувством кошмарного, всё пуще нарастающего беспокойства. В панике оглядываясь по сторонам в полной темноте, он пытался определить источник незримой угрозы. На осознание потребовалось время, но оно всё же наступило. Над ухом послышался отчётливый шлёпающий звук, точно бы кто-то шумно хлопал крыльями. И только Джош обернулся на его источник, как вдруг узрел перед своим лицом два жутких, кроваво-красных огонька, ослепительно горящих в темноте. Не успел он даже дёрнуться, как почувствовал острую боль в шее. Укус?! Вайхаршана ради, что же это такое?! Тут же в глазах помутилось, голова потяжелела, и он беспомощно плюхнулся обратно на лежанку. Всё кругом померкло ещё пуще, чем было до этого, пошло кругом, пульсация в шее улетучилась вместе с ощущением реальности. Осталась только темнота.

***

Спустя какое-то время ему наконец удалось открыть глаза. Что это такое было? Кажется, Джош начал понемногу приходить в себя. Окружение принялось приобретать хоть какие-то контуры и формы, в глазах перестало двоиться, и он вновь начал ощущать собственное тело. Только вот где он вообще оказался? Явно не в той, грязной, старой хижине, в которой засыпал. То был роскошный особняк, сверкающий золотом, расшитый дорогими шелками, выложенный белоснежным мрамором, погружённый в таинственную полутьму. Единственным источником света был колоссальных размеров камин, что располагался напротив длинного, уставленного кубками стола. Кажется, в них плескалось красное вино. Жидкость слишком густая, слишком мутная, пахнущая ржавчиной. Вино ли? Хороший вопрос… — Здравствуй, Джошуа! Вот так сюрприз, правда?.. Лишь обернувшись на мягкий, вкрадчивый голос, Джош увидел её. Тонкая фигура сидела на подоконнике, игриво болтая ногами и распивая нечто из бокала, подобного тем, что были на столе. Стоило ему только осознать происходящее, как он совершенно обомлел, но всё же нашёл в себе силы действовать, мысленно зарядив себе отрезвляющую оплеуху. — Магистр Вульпе, — он спешно поклонился, всё ещё, однако, пребывая в полном непонимании происходящего. Что он забыл в её особняке? Насколько он знал, он располагался на самом юге Эквока… — Что ты, дорогой! Мы ведь с тобой это уже проходили, помнишь? Можешь звать меня просто Маготта, — вампирша кокетливо хихикнула. — Леди Маготта, ежели тебе так привычнее… Пребывание в дворянском обществе вносит свои коррективы, верно? Люди без тысячи титулов начинают казаться такими обыденными… Признаться, купающаяся в свете трёх лун, будто в водах благословенного источника, Маготта сейчас выглядела таинственно и прекрасно. Свет делал бледную кожу подобной фарфору, серебрил тёмно-серые локоны, изящно ниспадавшие на плечи, очерчивал стройную фигуру, облачённую в светлое платье, украшенное тёмно-бордовым бархатом и чёрными, как смоль, цветами. Прямо сейчас с неё определённо стоило списать картину. Она с упоением облизывала алые губы, изящно прикладываясь к бокалу с кровью, наслаждалась, казалось, каждой выпитой каплей, поглядывала на него с дружелюбием и каким-то неведомым любопытством. — Как вам угодно, госпожа… — кратко ответил Джош, несколько замявшись. Точно бы углядев его неуверенность, Маготта вдруг растерянно хлопнула красными глазами и звонко рассмеялась: — Ох, прости, мой дорогой! И правда: где же мои манеры? Ты должно быть пребываешь ныне в состоянии полного недоумения, верно ведь? — она поднялась на ноги и поравнялась с Джошем. — Прошу, прости мне мою негостеприимность! Обещаю загладить вину и как-нибудь пригласить тебя ко мне во плоти, так сказать… Что скажешь? Развлечёмся, выпьем вина, поболтаем о жизни и нежизни, приласкаем шейки милых девственников… — она ехидно захохотала. — Во плоти?.. — нерешительно отозвался Джош, зацепившись за единственную соломинку, что у него была. — Да, всё верно, очевидно, мне стоит пояснить… В данный момент твоя физическая оболочка находится не здесь, а где-то там, далеко отсюда, — вампирша бросила задумчивый взгляд куда-то в разверзшуюся за окном черноту. — Прямо сейчас мы с тобой связаны «узами крови», оттого можем разделять сознание… в каком-то смысле. Доводилось об этом слышать? — Заклятье на крови, да, — граф задумчиво потёр подбородок. — Открывает ментальный проход между разумами связанных… Выходит, мы оба лишь грезим, а всё это — пространство, воссозданное вашим подсознанием? — Да, можно и так сказать. Вот видишь, какой ты умница! Сразу сообразил, что и к чему. — Одного я не понимаю. Мне казалось, это связь устанавливается лишь у вампиров при смешении крови между друг другом… — Считай, что я воссоздала её искусственно. Всё благодаря моим маленьким помощникам — она хитровато улыбнулась, после чего издала цокающий звук — тут же, как из ниоткуда, вокруг неё возникла целая куча мелких, белых нетопырей. Они вились и кружили вокруг, сверкая красными глазами, будто огненными искрами, требуя внимания и ласки. Маготта лишь рассмеялась, цепко схватив одного из них за лапки и почесав его меж округлых ушек. — Самые быстрые малыши во всём Миноаре. Я хотела связаться с тобой сразу же после заседания Совета, однако на это потребовалось куда больше времени… Видно нелегко им было тебя отыскать! Я напитала их моей кровью, чтобы связать нас… Не бойся, не бойся, от этого ты вампиром не станешь! Однако мы теперь соединены особой связью, что позволит нам общаться незаметно, — летучие мыши вдруг мгновенно испарились, а её взор стал необычайно проникновенным и серьёзным. — Без пристального внимания прочих магистров. В особенности твоего деда… — Допустим, я понимаю… — неопределённо ответил некромант. — Чем же я заслужил ваше пристальное внимание, леди Маготта? И по какой причине это должно оставаться тайной? — Ты ведь помнишь, что произошло три дня назад, верно? — осторожно начала она, будто бы стараясь прочитать его реакцию. — Экстренное заседание Совета, совершенно секретное… Не сомневаюсь, Ихариус не сказал тебе, что же произошло. Никто не знает, кроме нас пятерых. Кассар, Ихариус, Явона, Селедэн и я — никого более. Быть может, это разумно — такая весть, определённо, может посеять панику. Мне понятна эта предосторожность… Но дело тут в другом, — она вдруг настойчиво протянула Джошу руку. — Прошу, пойдём. На самом деле, у нас очень мало времени. Мне нужно успеть показать тебе… — Магистр, — Джош серьёзно нахмурился. — Вы ведь не собираетесь выдавать мне тайны Совета?.. — О, нет! Именно это, мой дорогой, я и собираюсь сделать. — Не знаю, каковы ваши мотивы… Но если хоть кто-то узнает, то нас обоих ждёт вечное забвение. — Именно поэтому никто не узнает, — Маготта холодно улыбнулась. — Если только ты сам им не разболтаешь… Но я верю, что ты умный мальчик и не станешь этого делать, правда ведь? А ещё верю, что ты, один раз взглянув, сразу же поймёшь, почему я решила подвергнуть себя такому риску. — Звучит, будто вам жизненно необходимо кому-то довериться… — Именно так, дорогой мой. И я решила довериться тебе. Увы, у меня нет своры учеников, как у Кассара или Селедэна, готовых с открытыми ртами внимать каждому моему слову. Сами же они… посредственны. Щенячья преданность и гордыня затмевает им разум — они не готовы узреть ничего, что противоречило бы устоям их непогрешимых наставников. Ты кажешься самым разумным из них, Джошуа. Увы, в нашей среде принято недооценивать живых коллег, хотя, как мне кажется, мы могли бы многому у них поучиться. Так что да — мой выбор пал на тебя. По крайней мере, мне кажется, тебе хватит здравого смысла сразу после этого не бежать жаловаться Ихариусу на мою «гнусную клевету». Ну же! Возьми меня за руку, и, клянусь, я отведу тебя к загадке настолько невероятной, что голова кругом пойдёт! — вампирша хитровато рассмеялась. — Я знаю, что ты такое любишь! Джош мог бы долго раздумывать, но время поджимало. Насколько он знал, узы крови у вампиров и правда были интимными взаимоотношениями, в кои никто не мог вмешиваться. Следовательно, если Маготта не умыслила ничего дурного, об их разговоре и правда никто не узнает. А вероятность этого была мала: по правде сказать, ему хотелось ей верить, ибо она всегда относилась к нему достаточно тепло, особенно в сравнении с другими магистрами. Презрительно кривящий лицом Кассар, совершенно не замечающая Явона, хищно облизывающийся Селедэн и Ихариус, о котором и говорить было нечего. Маготта среди них всех буквально была лучом света, как бы иронично то не звучало, впрочем, ибо вампиры его не переносили. Может, и стоило дать ей шанс?.. Это было против всех правил, и нутро Джоша боязливо поджималось от одной только мысли, что прямо сейчас он намерен нарушить всякие порядки в угоду собственному любопытству. Казалось, точно карающая длань Вайхаршана поразит его в тот самый момент, когда он коснётся руки Маготты. Но он всё-таки это сделал. Ибо углядел в её алых глазах то, чего не замечал до этого никогда. Пробирающую до самых костей тревогу. Настороженность. Страх. Кажется, довериться кому-то ей и правда было просто необходимо. Стоило ему коснуться её хладной ладони, как комната вдруг закружилась. Стены, предметы гарнитура и даже распахнутое окно вдруг обратились прахом, испарились в воздухе, точно охваченные ураганом. В глазах зарябило, белоснежный свет вдруг ослепил, заставил зажмуриться от острой боли. Немного привыкнув, он всё же смог приоткрыть веки: нет, то не было игрой воображения — перед ним и правда предстала млечно-белая пустошь. Серебристая метель сносила всё на своём пути, вихрила снежные массивы и выла раненым зверем. Пускай место это было нереально, даже через призму воспоминаний Маготты он вдруг на миг прочувствовал этот кусачий, ужасающий холод, что стоял здесь, то, как пар плотным облаком валит изо рта, а тепло покидает всякую клетку тела, оставляя лишь леденящую душу пустоту. Кажется, отметив его заминку, вампирша снисходительно хихикнула, после чего потянула его за руку, отправившись в неизвестном направлении. Занесённая, едва заметная тропа, по коей они следовали, пролегала по заснеженной равнине. Казалось, стоило оступиться хоть раз, как окажешься погребённым в глубоком, как бездна, сугробе, уходящем куда-то вниз на многие, многие мили. Сквозь них проглядывали, припорошённые снегом кости. Гигантские, толщиной едва ли не со смотровые башни, оледенелые и потемневшие от времени. Фрагмент огромного черепа безмолвно взирал на него своей колоссальной, пустой глазницей, метровые клыки казались агрессивно оскаленными. Чьи же это кости?.. Неужели тех самых ледяных гигантов, что правили Сенессеем ещё до начала времён? Джош много раз слышал легенды о них, но никогда не принимал их за чистую монету… вплоть до сегодняшнего дня. Где-то далеко впереди блистало таинственным, загробным светом загадочное строение. Походило на храм или, вернее сказать, гробницу. Маготта с любопытством оглянулась на него, будто бы желала удостовериться, что он впитал в себя всё увиденное, после чего пространство вдруг исказилось. Вой метели не прекратился, но слышался ныне где-то позади. Теперь же их окружали высокие, оледенелые стены и замогильная тишь. Впереди мерцал холодный свет. Не отпуская его руки, магистр повела графа к его источнику, но на сей раз всё же решилась нарушить стоявшее здесь гробовое молчание: — Что же, мой дорогой… Догадываешься ли ты, где мы? Неприятное, тревожное осознание нисходило к Джошу на протяжении всего их похода. Пустое, одинокое место, охраняемое затерянными во времени и снегу стражами-гигантами, древняя, тёмная гробница, заброшенная, всеми забытая… Сердце вдруг пропустило удар, каждая жилка в теле напряглась. Остров Сарбо, миниатюрный кусочек земли на самой вершине Косы Вайхаршана, оторванный от неё, точно нелюбимое дитя. — Гробница Первого из немёртвых… — пробормотал он, будто бы пытаясь в полной мере осознать смысл собственных же слов. Маготта одобрительно растянула уголки губ. Да, это и впрямь был остров Сарбо. Говорят, что любой, посмевший проникнуть на него без спроса, был бы мгновенно дезинтегрирован покрывающей весь остров магической защитой. А коли же каким-либо образом сумел бы это пережить, был бы уничтожен восставшими из самых глубоких, заледенелых недр стражами гробницы. Единственными, кого то не касалось, были пятеро магистров из Совета: не то их души имели какое-то особое воздействие на здешнюю магию, не то, учитывая, что сами они накладывали эти самые защитные чары, знали соответствующие лазейки. Теперь было ясно, насколько высок был уровень засекреченности тех воспоминаний, коими Маготта желала поделиться… — Скажи-ка, Джошуа, — вампирша продолжала вести его вперёд, со звонким эхом стуча высокими каблуками о каменный пол, — что ты знаешь о нём? О почившем Верховном некроманте? Джош сосредоточился и принялся повествовать, будто бы сейчас находился на экзамене по истории, а не на приватном разговоре с Маготтой: — Архимагистр Буне, Верховный некромант, Первый из немёртвых. Изначальный жрец Вайхаршана, любимое его дитя… — он покачал головой. — Ныне больше известный как Великий предатель. Он изменил всяким заветам Владыки смерти и обратился к Сиину, безжалостно вырезав пятерых из семи своих любимых учеников во славу его. Стал одним из его генералов, его демонов-лордов, сражался на его стороне во время Кризиса Всепожирателя. Убит оставшимися двумя своими учениками, наследником одного из которых является магистр Кассар. Ныне предан забвению и похоронен здесь, на острове Сарбо. Что-то ещё, леди Маготта? — Впечатляет, — та лучезарно улыбнулась. — А теперь позволь мне поведать тебе то, о чём знаем только мы, Совет магистров. Буне не просто принёс своих учеников в жертву: он расчленил их, пожрал их плоть, низвёл души до порочных фантомов, а после — прирастил тех к собственной. — Магистр… — вечно прищуренные глаза Джоша вдруг округлились. — Вы же не хотите сказать… — Да, всё верно. Буне во многом был первооткрывателем… В том числе стал первым в мире ревенантом. Ты наверняка знаешь, что эта техника ныне находится под строжайшим запретом? Что же, судьба архимагистра — одна из тому причин. Помимо того, что создание ревенанта — уподобление Сиину, помимо того, что в конечном итоге это разлагает тело и душу носителя, сводит его с ума, заставляет меняться, прорастать, мутировать… Даже вбирание в себя одной порочной, забытой Вайхаршаном души имеет жуткие последствия. Буне же вобрал пять. Разумеется, он был величайшим некромантом в истории, однако даже это не уберегло его от закономерного, безрадостного исхода… — она горестно покачала головой. — Что ж, теперь он возлегает прямо здесь. Окончательно умертвлённый, всеми забытый, брошенный в ледяных недрах на произвол судьбы. Хочешь взглянуть на него? — Леди Маготта, — Джош не сразу нашёлся с ответом, — не думаю, что мне стоит… — Нет, Джошуа. Как раз-таки тебе определённо стоит. Именно в тот момент они вышли к освещённому мёртвым светом залу. Призрачные, холодные свечи беспокойно мерцали, будто в предвкушении скорой беды, метель отчаянно завывала, точно неутешная вдова. Вот перед ними предстал внушительных размеров каменный гроб, царственно возвышающийся на пьедестале посреди залы. Сердце билось с бешеной скоростью, всё тело пробивала мелкая дрожь. Увидеть Первого из немёртвых, самого архимагистра — ему полагалось выжечь самому себе глаза за подобное святотатство. Но оттого ли, что он узрел нечто величественное, непредназначенное для своего скромного ума, или же оттого, что удостоил внимания Великого предателя, нагло отвергшего его бога? Трудно было сказать, но от одной даже мысли об этом Джош чувствовал себя грязным. И когда крышка гроба сама собой сдвинулась с оглушительным скрежетом, не сразу решился взглянуть на его содержимое. Но как только узрел его, совершенно потерял дар речи. Гроб был пуст.