До луны — и никогда обратно

             

Луну можно пить – кто и когда это сказал?

      

      — Игуро-сан, Игуро-сан… Если мы переродимся, если снова будем людьми, ты женишься на мне?       — Конечно.       Слёзы капают на лицо, туманят взгляд, — она рыдает сильнее всех на свете, — но в тот момент безмерно, по-настоящему счастлива.       Ещё чуть-чуть, и они оба умрут. Мицури изо всех сил стискивает чужое тело, обнимая, пытаясь запомнить это чувство — отчаянную, безграничную, свою последнюю любовь.       Единственное, что она видит перед тем, как провалиться в небытие, — пара красивых разноцветных глаз, подёрнутых печальной дымкой.

***

      В горле першит, тело непокорное и слабое, еле-еле разлепляются отяжелевшие веки. Почему-то Мицури помнит своё имя, а значит…       Она не переродилась.       Становится трудно дышать. Взгляд лихорадочно скользит по комнате.       Мягкая постель, шкаф в углу, милый букет цветов на светлом подоконнике. Так похоже на привычный лазарет... Мицури застывает от удивления.       Перед ней стоит девушка с огромными глазами и бабочкой в волосах.       — Шинобу?.. Я умерла?       Ей давно верилось, что они, подруги, встретятся, пусть и на той стороне. Так много нужно рассказать! Демонов победили, у неё впервые сломался клинок, а Игуро-сан сказал, что...       Впрочем, возможно, они сами найдут его здесь и вынудят повторить эти слова. Наверняка он тоже... рядом. Она уверена в этом.       Девушка, отчего-то слишком юная и равнодушная, незнакомая, механически отвечает:       — Я Канао. Вы выжили.       Вера разбивается на осколки, как её несчастный клинок, как ваза с милыми цветами, теперь лежащими на полу, залитыми водой и немного — слезами.       Канао уходит. Может, хочет убрать пол, а может, ненавидит слушать вой вперемешку с всхлипами.       — По-погоди! — кричит Мицури и поднимается с кровати, становится прямо на битое стекло, — А Игуро-сан? Что с ним?       Девушка оборачивается и молчит с полминуты, но так и не находит слов. Бесшумно отворяет дверь и исчезает.       Всё ясно и без объяснений.       В палате становится громко. Плач, бесполезный, безутешный, оглушительный, который не получается и не хочется усмирить.       — Тс-сс..       Вокруг тела невесомо обвивается белая змея, нежно, убаюкивающе прикасаясь. Мицури слышит успокаивающее, долгое шипение и затихает.       Кабурамару — любимчик Обаная — всегда был чутким питомцем.

***

      Время идёт, раны затягиваются, шрамы бледнеют — Мицури возвращается домой.       Всё прошло. Нет ни битв, ни угроз. Она не может объяснить, зачем засаживает весь сад глицинией и раз за разом проверяет новый клинок.       Не может объяснить, почему просыпается ночами и бродит по округе, не пропуская ни единого звука.       Небо чистое, кое-где проглядывают звёзды, луна освещает ажурные вереницы домов, а воздух наполнен отрадным цветочным ароматом. Этот мир хочется любить несмотря ни на что, но ей всё время чего-то в нём мало.       У неё чудесная добрая улыбка, прелестное кимоно, так подходящее яркой причёске, и неувядающая красота. Изящные танцы, которым Мицури от нечего делать учит всех подряд. Крепкая семья и старые друзья.       А ещё есть ядовитый змей на плечах и зелёные носки с пятнами крови, которые рука не поднимется выбросить.       Нет только одного. Она старается думать обо всём как о небольшой разлуке, чтобы Игуро-сан посильнее соскучился. Они точно встретятся. Остальное — пустяки.       На множество нежданных предложений о замужестве она отвечает, что помолвлена. Самого назойливого мужчину Кабурамару кусает за палец.       В конце концов, верность — одна из сотен добродетелей Столпа Любви.

***

      За грядущие сорок с лишним лет Мицури проявляет каждую из них. Нянчит детишек Камадо, спасает бездомных котят, сочиняет стихи, изобретает новый танцевальный стиль, позже названный в её честь, вырезает узоры по дереву, мерится с смельчаками силой и непременно выигрывает, готовит райски вкусные булочки, — из-за них начинается драка, — помогает другим, радуется сама и просто живёт.       Все давно называют женщину "милая Мицури", позабыв о формальности. Её аляповатая, вечно весёлая фигура со змеёй наперевес так же обычна, как солнце и трава.       Она путешествует и пламенной любовью покоряет мир. Забирается на вершины и исследует подземные пещеры, чтобы везде-везде крикнуть: "Как хорошо!"       Мицури дышит полной грудью, выпивает свою жизнь до последней капли — и сразу бежит за добавкой. Не зря говорят, у неё большой аппетит.

***

      Когда приходит смерть, она не печалится, ведь верит: это только начало. Ей мерещится Игуро, его скрипучий голос, а верная змея покоится у ног.       Мицури закрывает глаза.