Crowned by Frost

Юнги ступал с корабля, стараясь держаться уверенно, хотя его взгляд то и дело метался по сторонам. Причал был выложен камнем, припорошенным снегом, вокруг сновали люди, занятые своими делами, почти не обращая внимания на новоприбывший корабль. Город, построенный из камня, казался чуждым, но в то же время завораживающим: узкие окна домов, крыши, покрытые белым снегом, и голоса, звучащие на незнакомом языке, делали его словно из другого мира. Хосок уже стоял на берегу, раздавая указания слугам, но, закончив, быстро подошёл к Юнги. — Не холодно? — спросил он, поправляя мех на плаще. Юнги слегка улыбнулся и покачал головой. — Нет, всё в порядке. Город… красивый, хоть и шумный. Хосок кивнул, слегка улыбнувшись, и на мгновение замер рядом. Они стояли, наблюдая за суетой порта, пока вдали не показалась карета. Она была тёмной, украшенной золотистыми узорами, а колёса бесшумно катились по заснеженному камню. Когда карета остановилась, из неё вышли двое. Первым был юноша со светлыми волосами и яркими, голубыми глазами, которые блеснули в холодном свете дня. Его движения были лёгкими, почти танцующими, как у человека, привыкшего к вниманию. Второй мужчина, напротив, выглядел суровым: смуглая кожа, чёрные волосы, перехваченные лентой, и жёлтые глаза, сверкающие хищным огнём. Хосок шагнул вперёд, приветствуя их на языке, которого Юнги не знал. Светловолосый юноша — как позже стало ясно, Чимин — посмотрел на Юнги с явным интересом, а затем что-то спросил. Юнги нахмурился, не понимая, но тут смуглый мужчина, которого Хосок назвал Тэхёном, рассмеялся и заговорил на знакомом языке: — Чимин спрашивает, как прошла ваша дорога. Он так волновался, что забыл о языке. Юнги слегка покраснел, наклонил голову в знак уважения и ответил: — Дорога прошла хорошо, благодарю за беспокойство. Чимин чуть нахмурился и что-то пробормотал на родном языке, после чего перешёл на меридианский: — Простите, я слегка переволновался. Юнги замешкался, но ответил коротко: — Я понимаю, ничего страшного. Чимин улыбнулся, и эта улыбка согрела лучше, чем меха. Тэхён, наблюдая за их обменом репликами, хмыкнул и добавил: — Король поручил нам заботиться о вас. Надеюсь, вы будете чувствовать себя как дома. Юнги ещё раз поблагодарил, склонив голову. Хосок жестом пригласил его в карету, и Юнги, подняв подол плаща, вошёл внутрь. Чимин и Тэхён сели напротив него, и, пока лошади тронулись с места, Юнги смотрел в окно на белый снег, впервые ощущая, что это начало чего-то нового. Хосок закрыл дверь кареты, стоя на пороге, не заходя внутрь. Юнги слегка напрягся от этого, не ожидая, что его оставят с двумя незнакомыми мужчинами в такой момент. Чимин, заметив его взволнованность, мягко улыбнулся и успокоил его: — Не переживайте. Вы поедете с нами, отдохнёте, а Хосок с вещами и слугами поедет в столицу, как можно скорее. Намджун уже ждёт его. Юнги с интересом приподнял бровь, не понимая, кто такой Намджун, но, почувствовав, что не следует задавать лишние вопросы, промолчал. Тэхен, сидящий рядом, не смог не заметить, как Юнги изменил выражение лица, и добавил: — Кстати, ты очень красив. Намного красивее, чем на портрете, который мне прислал Хосок. Юнги мгновенно покраснел, его бледное лицо покрылось ярким румянцем, и он опустил взгляд в пол, чувствуя себя неуютно. Он знал, что красив, но никогда не привык к тому, чтобы другие говорили об этом открыто. Чимин, заметив, как его Тэхен заставил Юнги смущённо краснеть, засмеялся и слегка оттянул его руку, добавив: — Прекрати, Тэхен, ты же не хочешь, чтобы муж нашего брата сильно покраснел от стыда? Юнги немного удивился и, всё ещё краснея, спросил: — Брата? Чимин кивнул, улыбаясь. — Да, мы младшие братья Намджуна. Тэхен добавил: — Единокровные. Юнги удивлённо вскинул брови, осознавая, что эти двое — его будущие родственники, и слегка нервно продолжил: — А… имя императора… Намджун? Чимин взглянул на него с удивлением. — Ты не знал его имени? — в его голосе звучала искренняя недоумённость. Юнги несколько секунд молчал, затем тихо ответил: — Мне его представляли исключительно по титулу. Чимин покачал головой, не понимая. — Хосок тоже ни разу не обмолвился об этом? Юнги немного смущённо покачал головой в ответ. — Нет… — его голос едва слышно дрожал от неловкости. Чимин приподнял брови, явно удивлённый. — Странно… Намджун не такой уж и скрытный человек, но… наверное, это не так важно уже… Юнги почувствовал, как его смущение нарастает, но попытался отвлечься, прокручивая в голове образ своего будущего мужа, основываясь на том, что он только что узнал о его братьях. Спустя несколько минут пути карета наконец остановилась у красивого дома, расположенного подальше от города и порта. Зимний воздух был свежим, а снег, уже слегка припорошивший землю, искрился на солнце, создавая атмосферу уединённого спокойствия. Ворота во дворе закрылись за ними с тихим скрипом, как только карета въехала на территорию. Тэхен первым выскочил из кареты, уверенно ступая по заснеженному двору. Он обернулся и, протянув руку, помог Юнги спуститься на землю. Холодный воздух мгновенно проник под одежду, но уютный свет дома уже манил их к себе. Тэхен, заметив, как Чимин слегка замерз, подошел и, подхватив его за талию, аккуратно спустил с кареты, задержав руки чуть дольше, чем было нужно. Это было так естественно, что казалось, между ними не было никакого напряжения, только доверие и привычная близость. Юнги заметил этот жест, и взгляд его ненадолго застыл. Он чувствовал, как напряжение нарастает в груди, но быстро взял себя в руки, стараясь не выдавать своих мыслей. Он не был уверен, что это было, но для него подобные жесты были немного неожиданными. Чимин, заметив, что Юнги немного замедлил шаг, взглянул на него с любопытством и сказал: — Пойдём, — его голос был мягким и ободряющим. — Мы покажем, где твоя комната. Ты должен немного отдохнуть. Юнги кивнул, сосредоточившись на том, чтобы отпустить свои мысли и просто следовать за ними в тёплую атмосферу дома, где зима за окнами казалась куда более уютной. Юнги, едва переступив порог своего временного пристанища, сразу заметил, как сильно всё здесь отличается от того, к чему он привык. Просторные смежные помещения, в которых его ожидали, были украшены в более изысканном, но сдержанном стиле. В первой комнате — уютной гостиной — стояли мягкие кресла и столы, а окна открывали вид на заснеженный двор. Но больше всего его поразила купальня. Белоснежный мрамор, который покрывал пол и стены, создавал впечатление чистоты и величия. В центре комнаты стояла продолговатая чаша из того же мрамора, которая, казалось, плавно сливалась с окружением. Из чаши поднимался лёгкий пар, создавая атмосферу уединённости и спокойствия. Юнги чуть замешкался, стоя у входа. Служанки уже приготовились помочь ему снять одежду и провести в чашу, но он жестом руки остановил их. Он почувствовал, что ему нужно побыть одному, привыкнуть к этому месту и оценить, что теперь его окружает. Одна из служанок возразила: — Но нам велено помочь принцу. Юнги, не показывая ни малейшего раздражения, спокойно ответил: — Одного человека будет достаточно. Остальные могут выйти. Служанки обменялись взглядами, но, видя решимость в глазах принца, без слов покинули комнату. Только одна из них осталась, ожидая дальнейших указаний. Юнги несколько секунд стоял, прислушиваясь к тишине. Он знал, что ему нужно отпустить мысли о доме и родных, о королевстве и обязанностях. Здесь, в этом спокойном месте, где пар от воды наполнял воздух, он наконец мог позволить себе немного расслабиться. Юнги наедине с собой, он медленно приблизился к чаше. Пар, поднимающийся от тёплой воды, окутывал его лицо и успокаивал, заставляя забыть о тревогах, которые всё ещё не покидали его сердце. Он снял свою верхнюю одежду, оставив её аккуратно на скамье, и не спеша подошёл к воде. Юнги опустил руку в воду, ощущая её мягкость и тёплую температуру. Мрамор вокруг чаши был холодным, но сам воздух был тёплым и приятно влажным. Он с лёгким вздохом снял остатки одежды, обнажив себя, и осторожно вошёл в воду. Вода окутала его, тянув за собой всё напряжение, которое накопилось за долгие дни пути и раздумий. Юнги погрузился в чашу до пояса, позволяя телу расслабиться, его глаза слегка закрылись, а мысли стали медленно ускользать в нечто более спокойное и текучее, как сама вода. Внутри, несмотря на ощущение уединённости, он всё равно чувствовал лёгкую неуверенность, как если бы это место было чуждым ему. Служанка, оставшаяся в комнате, беззвучно стояла в тени. Она знала, что Юнги только что пережил много всего и, возможно, нуждался в покое, чтобы привыкнуть. Через некоторое время она подошла, чтобы предложить ему мягкие полотенца и ароматные масла, которые использовались для расслабляющих процедур. Юнги медленно поднял взгляд и с благодарностью принял её предложение. Он не спешил; ему было нужно время, чтобы сосредоточиться и понять, что ожидать от этого нового мира, в который он попал. Пока служанка помогала ему, Юнги вдруг заметил отражение своей бледной кожи в воде. Он не мог не почувствовать лёгкую горечь. Здесь, в чуждом месте, в окружении столь разных людей, его красота, казавшаяся преимуществом на родине, теперь ощущалась чуждой и излишней. Он посмотрел в зеркало, при этом стараясь удержать внутреннюю тревогу, что его внешний вид в некоторой степени может вызвать непонимание у тех, кто оказался рядом. Служанка помогала ему, не произнося ни слова, но в её взгляде было что-то, что заставило Юнги чувствовать себя немного легче. Место было незнакомым, но что-то в этой тёплой атмосфере заставляло его надеяться, что со временем он привыкнет к этому дому. Юнги, завершив водные процедуры, медленно вышел из купальни, чувствуя, как тепло воды всё ещё сохраняется в его теле. Он вдыхал аромат паров, медленно рассеивающихся в воздухе, наслаждаясь моментом покоя. Это было время, когда ему было позволено немного забыться, забыть о всех обязанностях, хотя бы на миг. В храме, на родине, он бы осудил себя за такое расслабление, но здесь, в этом новом мире, ему как-то было легче отпустить всё. Он обдумывал всё, что происходило с ним в последние недели: путь через моря и океаны, а также пережитую тяжесть течки. На корабле было трудно скрывать свою неудобную слабость, но настой, который он приготовил сам, помогал хоть немного облегчить боль. Это было испытание, которое ещё больше заставляло его ощущать себя чуждым. Однако теперь, когда тело понемногу расслаблялось от водных процедур, Юнги чувствовал, как постепенно уходит накопившееся напряжение. Он позволил себе на мгновение забыться. Когда служанка принесла новую одежду, Юнги с сомнением взял её в руки. Это были не ханбок, привычный ему с детства, а северные одежды, сильно отличавшиеся по крою. Мягкая ткань, более лёгкая и удобная, чем его традиционная одежда, создавалась совершенно иным способом, и это сразу бросалось в глаза. Цвета были яркими, как для благородного человека, но совсем не такими, к которым он привык. Юнги аккуратно примерил наряд. Он чувствовал, как его тело сразу же обтягивает другой крой, другие формы, а одежда кажется почти чуждой. Множество шнуров и деталей были такими непривычными. Он несколько минут стоял перед зеркалом, разглядывая своё отражение. Новый наряд придавал ему другой вид, и даже ощущение собственного тела было иным. Вместо привычного мягкого и вольного, он теперь был закован в плотную ткань, более строгую, с более узким кроем. Одежда явно подчёркивала его фигуру, но в ней было меньше свободы движений, чем в том, что он носил на родине. Юнги ощутил лёгкую неловкость, но принял это. В конце концов, он понимал, что предстоит ему жить в другом мире, в другой культуре, где правила и стиль отличаются от того, что он знал раньше. Служанка, видя его замешательство, улыбнулась и сказала: — Вам должно быть комфортно, принц. Это подходящее одеяние для вашего положения здесь. Юнги кивнул, но не стал возражать. Он знал, что должен привыкать, что должен показывать, что способен соответствовать новой жизни и этим новым требованиям. Взяв последнюю часть одежды, он завершил свой наряд и направился к окну, чтобы успокоиться, наблюдая, как снежные хлопья покрывают землю, создавая тишину и холод, так контрастирующие с теплотой его новых покоев. Юнги задумчиво посмотрел на свою отражённую фигуру в зеркале, его серебристые волосы, подсохшие после водных процедур, теперь мягко ложились на спину и плечи. Лёгкие пряди касались шеи, создавая мягкий, почти невесомый вид. Их аромат, лавандовый и успокаивающий, приятно смешивался с воздухом в комнате, создавая ощущение уюта и покоя. Служанка, заметив его взгляд, тихо предложила: — Если пожелаете, я могу заплести вашу косу и украсить её. Это будет выглядеть изысканно. Юнги, немного удивлённый, согласился, ведь в этом новом мире ему всё казалось необычным, и, возможно, это было способом чуть больше вписаться в эту чуждую ему атмосферу. Он уселся на стул перед зеркалом, позволяя служанке приступать к делу. В её руках были маленькие украшения — несколько заколок с жемчугом и тонкими цепочками, которые служанка аккуратно расправляла и держала в руках, выбирая для него подходящие. Пальцы женщины ловко скользили по его волосам, аккуратно собирая пряди в косу, и Юнги чувствовал, как его тело расслабляется от её мягких прикосновений. Он следил за процессом, чувствуя, как каждый её жест создаёт не только внешнее преображение, но и внутреннее спокойствие. Раньше косы он всегда плел себе самостоятельно, но этот момент был чем-то особенным, новым для него, как и сам этот мир. Юнги погрузился в свои мысли, позволяя своим рукам и чувствам сосредоточиться на предстоящем будущем. Когда же служанка завершила свою работу, Юнги вгляделся в своё отражение. Его волосы теперь были аккуратно заплетены в сложную, изысканную косу, украшенную мелкими золотыми элементами. Они эффектно контрастировали с его бледной кожей и серебристым оттенком волос, придавая ему вид, который он не привык видеть в зеркале. Юнги, немного удивлённый, но доволен результатом, тихо сказал: — Спасибо. Это выглядит красиво. Служанка улыбнулась и скромно поклонилась: — Я рада, что вам понравилось, принц. Юнги кивнул и, почувствовав, как эта маленькая деталь придает уверенности, поднялся с места. Он снова посмотрел в зеркало, ощущая себя немного другим, готовым к новым переменам и встречам. Чимин вошёл в комнату с лёгким шагом, его глаза искрились доброжелательностью, а на губах играла мягкая улыбка. Он немного задержал взгляд на Юнги, заметив, как тот выглядит в новой одежде и с причёской, но быстро отвлёкся, чтобы не смущать. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Чимин, подходя ближе. — Здесь тебе нравится? Юнги, немного удивлённый таким откровенным вопросом, ответил с лёгким сомнением, но и с благодарностью в голосе: — Да, место довольно уютное, и… всё здесь такое спокойное, похоже на место, в котором я жил. Чимин засмеялся, и его смех был таким же тёплым и непринуждённым. — Честно говоря, мы переживали, что тебе будет трудно. Мне рассказывали, что королевство Кайя совсем отличается от нашего, — с облегчением сказал Чимин. Юнги почувствовал успокоение, услышав эти слова. В то же время его мысли путались от неясности, что же дальше, но Чимин был добр и располагающ, и это придавало ему уверенности. — Я постараюсь привыкнуть, — ответил он с лёгкой улыбкой. Чимин заметил его напряжение и, слегка наклонив голову, сказал: — Ты не один здесь, если что-то не поймёшь или будет трудно, мы с Тэхеном всегда рядом, поможем. Юнги кивнул и немного расслабился. Он чувствовал, что этот путь, который они только начинали, будет не таким уж сложным, если всё будет проходить в таком дружелюбном ключе. — Кстати, — продолжил Чимин, — накрыли стол в столовой. Юнги снова кивнул, почувствовав лёгкое облегчение. Оказавшись в этом новом месте, он почти сразу понял, что Чимин заботится о нём, и это придавало уверенности. — Хорошо, — сказал он, — я пойду с тобой. Чимин улыбнулся и слегка шагнул в сторону, указывая путь. — Идём, я покажу тебе дорогу, — сказал он с лёгкостью. Они направились по коридорам, и Юнги с интересом осматривал всё вокруг. Всё было выполнено в стиле, который был ему незнаком, но при этом создавал ощущение уюта и спокойствия. Хотя это место было всего лишь временной остановкой, Юнги уже чувствовал, что время здесь не будет потрачено зря. Они вошли в столовую, где уже ждал Тэхён. Он был одет во всё чёрное, что выделяло его фигуру на фоне ярко освещённой комнаты. Юнги показалось, что такой наряд словно подчёркивает саму ночь. Тэхён, заметив вошедших, встал, чтобы отодвинуть стул сначала для Чимина, а затем и для Юнги. Принца усадили справа, тогда как Тэхён и Чимин заняли места слева. Слуги начали подавать еду, и вскоре перед Юнги поставили тарелку с ароматным супом на мясном бульоне. Лишь взглянув на неё, он ощутил лёгкое напряжение. Не желая привлекать внимания, Юнги осторожно отодвинул тарелку в сторону и вместо этого взял гранат из вазы с фруктами, стоявшей в центре стола. Тэхён, заметив это, с легкой насмешкой спросил: — Ты боишься, что мы решили тебя отравить? Юнги чуть смутился, но, собравшись с духом, спокойно ответил: — Нет. Просто я не ем мясо и продукты животного происхождения. Уже одиннадцать лет. Чимин широко раскрыл глаза и удивленно воскликнул: — Совсем? Даже молоко или яйца? Юнги утвердительно кивнул, отламывая кусочек граната и тщательно выбирая зернышки. После недолгой паузы Тэхён усмехнулся, слегка склонив голову: — Это объясняет твою хрупкость. Неужели ты никогда не задумывался, как это влияет на здоровье? Юнги, не отрываясь от граната, бросил на него взгляд, в котором читалось спокойное достоинство: — Я достаточно силён, чтобы стоять перед вами сейчас, преодолев долгий путь. Думаю, это говорит о моем здоровье больше, чем ваши предположения. Чимин, почувствовав напряжение, мягко улыбнулся и поспешил сменить тему: — Наши обычаи в еде действительно сильно отличаются. Думаю, тебе будет нелегко привыкнуть, но я обязательно распоряжусь, чтобы в пути и в столице для тебя готовили что-то подходящее. Юнги благодарно кивнул: — Это было бы очень любезно. На стол поставили новые блюда, более простые, но Юнги снова предпочёл фрукты и хлеб. Тэхён, заметив это, снова прокомментировал, но на этот раз с улыбкой: — Ты выглядишь как аристократ, но ешь как монах. Юнги ответил с лёгкой усмешкой: — Быть монахом — это часть моего воспитания. Чимин внимательно посмотрел на него: — Ты был монахом? — Не совсем, но я вырос при храме, — тихо ответил Юнги. Чимин хотел спросить ещё, но Тэхён перебил, обращаясь к брату: — Нам придётся поторопиться с дорогой, если хотим прибыть вовремя. Я сомневаюсь, что снегопад позволит задерживаться здесь дольше, чем на одну ночь. Чимин нахмурился: — Мы только прибыли, а ты уже торопишь нас в путь. — Потому что нас ждут, Чимин, — сухо ответил Тэхён. Юнги молча наблюдал за их диалогом, пока не осознал, что вскоре увидит столицу и человека, которому его предназначили. Эта мысль вызвала в нём смешанные чувства: тревогу, любопытство и странное предчувствие, будто что-то важное вот-вот произойдёт. Чимин, сделав глоток горячего чая, начал рассказывать спокойно и обстоятельно: — Сначала состоится свадьба по обряду старых богов. Она пройдёт ранним утром, на рассвете. Церемония будет уединённой — только жрецы и представители семей. Юнги слушал с вниманием, но внутренне напрягся, едва представив себя на открытом холоде, босиком и в лёгкой одежде. Чимин, заметив его обеспокоенность, улыбнулся. — Согласно традиции, ты должен явиться в ночной сорочке и босиком. Но Намджун счёл это излишним. Так что сорочку просто наденут поверх обычной одежды, а обувь разрешили оставить. Юнги почувствовал небольшое облегчение, но вопросы только накапливались. — Что дальше? — Дальше, — продолжил Чимин, отложив чашку, — вы должны разрезать друг другу губы кинжалом и произнести брачные клятвы. После этого всё завершается поцелуем. Юнги замер, на его лице читался лёгкий ужас. Разрезать губы? Поцелуй с кровью? Однако Чимин тут же успокоил его: — Не волнуйся, — с лёгкой улыбкой добавил он. — Намджун посчитал это слишком варварским, поэтому обряд упростили. Вместо губ вы разрежете ладони, их свяжут лентой, и этого будет достаточно для скрепления клятвы. Юнги молча кивнул, не совсем понимая, что чувствует: то ли облегчение, то ли настороженность. — А после вы выпьете вино из общего кубка — Это символ единения. После того как вы выпьете, церемония завершится. Всё довольно коротко, но значимо. Юнги задумчиво смотрел на гранатовые зёрна на своей тарелке, обдумывая услышанное. Слова Чимина звучали утешительно, но он не мог избавиться от ощущения, что обряд был создан для чуждых ему людей, чуждой ему культуры. Тэхен, до этого молча наблюдавший за их разговором, наконец подал голос. Он откинулся на спинку стула, крутя в пальцах кубок с вином. — Намджун мягок с тобой, — произнёс он, взглянув на Юнги с прищуром. — Разрезать губы — это древний символ, что кровь новобрачных становится одной. Отказ от этого обряда… для некоторых это выглядит как неуважение. Юнги почувствовал лёгкий укол тревоги, но старался сохранить спокойствие. — Вы считаете, что это важно? — осторожно спросил он. Тэхен усмехнулся, слегка приподняв брови. — Я считаю, что традиции существуют не просто так. Отказ от них, конечно, не делает вас менее женатыми. Но среди наших старейшин могут начаться разговоры. — Намджун вовсе не обязан угождать старейшинам, — заметил Чимин, с лёгкой укоризной глядя на брата. — Если он считает, что это излишне, значит, так будет лучше для всех. Тэхен пожал плечами и, сделав глоток вина, добавил: — Возможно. Но я уверен, что сам Юнги справился бы с настоящим обрядом. Разве нет? Он взглянул на Юнги, словно бросая вызов. Юнги почувствовал, как покраснел, но твёрдо ответил: — Без сомнения, и даже больше. Тэхен усмехнулся, довольно кивнув. — Вот это мне нравится. Настоящая решимость. Чимин вздохнул, покачав головой. — Тэхен, не пытайся напугать его. Ты же знаешь, Намджун хочет, чтобы Юнги чувствовал себя комфортно. — Комфорт — это хорошо, — не без намёка ответил Тэхен. — Но союз — это не только комфорт. Это ещё и испытания. Юнги молчал, обдумывая слова Тэхена. Чимин тем временем поспешил перевести разговор на более приятные темы, рассказывая о подготовке к церемонии. Однако холодный прищур жёлтых глаз Тэхена ещё долго оставался в памяти Юнги. Чимин, наслаждаясь десертом, продолжил объяснять: — Вторая церемония предназначена для знати и народа. Она пройдёт в обители Солнца и Луны, и её будет вести сам главный Санкт. Это будет довольно простое действо: обмен клятвами, без крови, кинжалов и прочих атрибутов старых богов. Но зато на глазах всех, кого вместит обитель. После этого мы вернёмся во дворец, где начнётся праздник с пирами и танцами. Чимин сделал паузу, пригубив чаю, а затем добавил: — За час до полуночи тебя заберут, чтобы подготовить к брачной ночи. Юнги, до этого внимательно слушавший, при последних словах слегка закашлялся. Он быстро отпил воды, стараясь скрыть смущение, но почувствовал на себе насмешливый взгляд Тэхена. — Празднования, пиры, танцы… Всё как полагается, — протянул Тэхен, откинувшись на спинку стула. — Но знаешь, Юнги, самое интересное начинается именно после полуночи. Юнги вспыхнул, опустив взгляд в свой гранат, который он машинально держал в руках. — Тэхен! — укоризненно бросил Чимин, бросив на брата строгий взгляд. — Не смущай его. Тэхен лишь усмехнулся, будто наслаждаясь реакцией Юнги. — Я просто предупреждаю. Это тоже часть обряда, пусть и неофициального. Юнги поднял взгляд, пытаясь понять, шутит Тэхен или нет. Однако тот, казалось, говорил вполне серьёзно, хотя в его глазах всё же читалась доля веселья. — Ты сможешь справиться со всем, — добавил он, будто желая успокоить, хотя вышло наоборот. — Но лучше подготовься заранее. Чимин снова вздохнул, покачав головой. — Тэхен, прошу тебя, не надо устраивать из этого спектакль. Всё пройдёт как надо. Юнги пытался сосредоточиться на словах Чимина, но замечания Тэхена застряли в голове, усиливая его волнение. Чимин продолжил, немного смущённо отводя взгляд: — Брачная ночь будет в маленьком доме, который специально украсят для вас. Это не будет какой-то роскошный дворец — будет скромно, всё ради того, чтобы создать атмосферу уединения. Ты будешь ждать Намджуна там, когда он придёт, тебе нужно будет раздеть его полностью, и после этого он подарит тебе кое-что особенное. А потом… Ну, всё будет, как у всех. Чимин вздохнул и слегка покраснел, резко взглянув на Тэхена, как бы не решаясь продолжить. Тэхен, будто чувствуя его неловкость, с усмешкой добавил: — Чимин, ты, похоже, не можешь нормально рассказать о брачной ночи? Обычная традиция — ничего такого в этом нет. Ты ведь сам знаешь, что такие вещи происходят у всех, даже у самых благородных. Чимин выглядел немного сбитым с толку, но ответил, стараясь сохранить серьёзность: — Я просто… не привык говорить о таких вещах, вот и всё. Но ты прав. Это будет просто традиция. Юнги, в свою очередь, почувствовал, как его щеки горят от неловкости, и, сдерживая смех, в нерешительности спросил: — Что именно он мне подарит? Чимин, хоть и немного покраснев, всё же продолжил: — Это будет, скорее, не подарок, а символ. Это, как бы сказать… что-то, что будет символизировать вашу связь. Таков обычай, ты получишь нечто, что будет только твоим. Я уверен, что Намджун сделает всё, как положено. Тэхен с улыбкой посмотрел на Юнги, словно предугадывая его смущение: — На самом деле, эти моменты в браке бывают важными не только для супругов, но и для их будущего. Всё это — не просто форма. Это то, что позволяет вам стать настоящими мужем и женой. Надеюсь, ты будешь готов. Чимин не выдержал и, пытаясь сменить тему, поспешил добавить: — Ладно, давайте оставим это. После свадьбы будет большой праздник, потом, как ты уже знаешь, Юнги, мы вернёмся во дворец. Юнги, всё ещё в раздумьях, попытался скрыть неловкость и сменил тему: — Значит, всё это часть обычая, да? Я должен буду… следовать всему, как положено? Чимин кивнул, а Тэхен чуть нахмурился, добавив: — Конечно. И не стоит переживать. Это просто процесс. А вот что будет дальше — уже зависит от вас двоих. Юнги задумался на мгновение, но, наконец, кивнул: — Я понял. Смех Чимина, но с лёгким смущением, вернулся в разговор, и атмосфера слегка разрядилась. Тэхен остался серьёзным, но по его лицу было видно, что он продолжает следить за ситуацией. Чимин продолжил, слегка покраснев: — Ах да, чуть не забыл. На свадебном пиру все будут поздравлять вас и дарить подарки. Юнги, тебе нужно будет отвечать формально, сдержанно. Когда все поздравления завершатся, Намджун встанет и преподнесет свой подарок тебе. Ты, в свою очередь, должен будешь тоже подарить ему что-то. Он нервно поправил волосы и взглянул на Тэхена. — Мы с Тэхеном уже видели подарок Намджуна для тебя… — Чимин запнулся, как будто не знал, стоит ли говорить дальше. — И это… ну, скажем так, это не совсем то, что ты можешь ожидать. Юнги, немного насторожившись, спросил: — Что за подарок? Что-то необычное? Чимин, заметно нервничая, посмотрел на Тэхена, как будто пытаясь решить, стоит ли делиться этим с Юнги. Тэхен, с лёгким хищным выражением на лице, усмехнулся и спокойно ответил: — Ты увидишь всё в своё время. Не волнуйся. Это будет… действительно необычный подарок. Чимин поспешно добавил: — Мы… мы не будем тебе говорить, что это, но могу тебя уверить, что это будет… что-то особенное, могущественное. Ты точно не забудешь этот подарок. Юнги поднял брови, не понимая, что имел в виду Тэхен, но решил не настаивать. — Я понял… Но теперь мне даже интересно, что это. Тэхен, заметив его любопытство, усмехнулся ещё шире. — Будешь приятно удивлён. Чимин закашлялся и сменил тему: — В любом случае, это будет важный момент в церемонии. А теперь давай вернемся к вопросам свадебного пира. Тэхен, не переставая улыбаться, наблюдал за Юнги и вдруг, словно невзначай, спросил: — А как ты, собственно, относишься к тому, что твой муж, помимо тебя, может иметь других омег в своей постели? — Он отметил реакцию Юнги, и его взгляд становился всё более игривым. — И к тому, что у ваших детей могут быть свободные братья и сестры от наложниц Намджуна? Чимин мгновенно покраснел, его рука на столе дрогнула, и он быстро наклонился, пытаясь умолкнуть брата: — Тэхен, хватит. Юнги, не показывая особой реакции, спокойно продолжил: — Мой отец имел огромный гарем, и я сам вырос среди таких отношений. В храме, где я жил, все были не кровными родственниками, но все заботились друг о друге, как о семье. Поэтому я не считаю, что наличие свободных братьев и сестёр для моих детей станет проблемой. Его слова звучали уверенно и без малейшего напряжения, и Чимин, услышав ответ Юнги, немного расслабился, но Тэхен, усмехнувшись, не смог удержаться: — Ну что ж, похоже, ты уже привык к подобным вещам. Намджун точно выбрал себе достойного мужа. Чимин закатил глаза и тихо произнёс: — Брат, ты же специально это говоришь, чтобы вывести его из равновесия. Тэхен, не смущаясь, улыбнулся в ответ: — Я лишь хотел узнать, насколько серьёзно он готов к нашей семье. Но, похоже, он действительно не пугается. Юнги, чуть улыбнувшись, добавил: — Я привык ко многому. И в этом тоже найду свой путь. Чимин поспешил успокоить Юнги: — Можешь не переживать, Юнги. Намджун сроду не держал ни наложниц, ни наложников. Он полноценно правит уже десять лет, и, думаю, если бы кто-то появился, мы бы об этом знали. Эта традиция закончилась уже достаточно давно. Остаток ужина прошел в такой же манере, когда последний кусок пирога был съеден, а чашка чая выпита, атмосфера вечера начала наполняться уединением. Чимин и Тэхен поблагодарили Юнги за приятную беседу, а затем разошлись по своим комнатам, оставив его одного. Юнги встал из-за стола, чувствуя, как усталость медленно охватывает его тело. Он направился в свою комнату, где служанка уже ждала, готовая помочь ему подготовиться ко сну. Служанка молча подошла к Юнги, помогая ему снять одежду и аккуратно разбирать его серебристую косу. Каждое движение было отточенным и плавным, словно она уже давно привыкла ухаживать за принцем. Юнги позволил себе немного расслабиться, чувствуя заботливые руки, которые делали свою работу без лишних слов. Он смотрел в зеркало, и в этом моменте, при свете тусклых свечей, ему показалось, что он немного отдаляется от всего происходящего — как будто в этом новом, неизведанном мире он мог обрести хоть какую-то тень покоя. Когда коса была разобрана, а его длинные серебристые волосы свободно рассыпались по плечам, служанка покинула комнату, погасив почти все свечи, оставив лишь одну на столе и чуть приглушив свет в камине. Он остался один, погруженный в полумрак, с тенью от огня, которая играла на стенах и создавала обманчивое ощущение уюта.

***

Юнги сидел у окна спальни, взглядом скользя по величественному замку, стоящему на холме, окружённому густым лесом. В лучах заходящего солнца он казался почти магическим, как в сказке — невероятно красивый и загадочный. Юнги невольно задержал взгляд на этом пейзаже, забыв обо всём на свете, особенно о предстоящей свадьбе. Он мог ощущать, как внутри всё тревожно сжимается, но в этот момент красота перед глазами оставляла его без слов. Но тут его мысли прервал мягкий, почти неслышный шаг, и в комнату вошёл Чимин. Он улыбнулся Юнги, и это напомнило последнему, что не нужно терять времени на переживания. Чимин подошёл к постели и уселся рядом, мягко положив на неё какие-то вещи. Его тёплый взгляд был искренним, и он спросил: — Ты волнуешься? Юнги чуть качнул головой и тихо произнёс: — Нет. Чимин кивнул, не настаивая на подробностях, и принялся раскладывать на постели сорочку и лёгкую накидку. — Это тебе на завтра, чтобы не замёрз, — сказал он, расправляя ткань. Только сейчас Юнги заметил, как кольцо блеснуло на пальце Чимина. Он тихо прошептал: — Очень красивое кольцо. Чимин улыбнулся и, не поднимая взгляда, ответил: — Завтра и у тебя будет такое. Юнги нахмурился, не совсем понимая. — Что ты имеешь в виду? — спросил он. Чимин поднял глаза, и его выражение стало чуть серьёзнее: — В нашей стране супруги дарят кольца как символ брака. Так что завтра и ты получишь своё. Юнги застыл на мгновение, а потом, с удивлением, спросил: — То есть… ты уже замужем? Чимин слегка покачал головой, продолжая аккуратно расправлять вещи: — Нет, мы с Тэхеном ещё не поженились. Мы обручены с начала осени, но так как мне только 16, моя мать, королева, отложила свадьбу до следующей весны. Юнги буквально потерял дар речи. — С Тэхеном?! — вырвалось у него. Чимин кивнул, без всякого напряжения, словно это был самый обыденный факт в мире. — Да. С Тэхеном, — повторил он, уже более расслабленно, зная, что Юнги все ещё в шоке. Юнги тихо вздохнул, всё ещё не в силах полностью понять, что услышал. Он пытался собрать свои мысли, и лишь теперь осознал, что за все эти дни, наблюдая за Чимином и Тэхеном, он замечал их близкие отношения. Он думал, что это просто проявление братской любви, ведь они всегда были так дружны, так заботились друг о друге. Но теперь, когда он услышал, что это не просто братская привязанность, а нечто большее, он почувствовал лёгкую неловкость. — Я… замечал, как вы с Тэхеном близки, — признался он, неуверенно отводя взгляд. — Но думал, что это просто проявление братской любви. Чимин улыбнулся, в его глазах сверкнула искренняя нежность, когда он начал говорить. — Я был влюблён в Тэхена очень давно, — сказал он, его голос стал немного более серьёзным. — Наш брак — это, в первую очередь, идея Намджуна. Но мы с Тэхеном рады. И мы действительно очень ждём дня нашей свадьбы. Юнги ощущал лёгкое замешательство, но в то же время что-то тёплое, искреннее в словах Чимина успокаивало его. Он вновь взглянул на кольцо на пальце друга, и теперь оно уже не казалось таким чуждым и далеким. Это было не просто украшение, а символ их любви, что-то значительное и важное. — Значит, ты счастлив? — тихо спросил Юнги. Чимин взглянул на него с улыбкой, кивнув. — Очень счастлив. Мы с Тэхеном — это не просто семья, мы с ним друг для друга — всё. Юнги надеялся, что и он будет так же счастлив в браке. Вдруг его охватило волнение перед завтрашним днём, хотя он готовился к этому событию не один день и даже не одну неделю. Он готовился с того самого момента, как узнал об этом, но вот теперь это редкое чувство, которое, казалось бы, давно утихло, вернулось с новой силой. Юнги невольно сказал: — Останься со мной на ночь. Чимин слегка покачал головой, его лицо оставалось мягким, но в глазах промелькнуло что-то задумчивое. Он тихо ответил, почти с улыбкой: — Это и так последняя ночь, когда ты будешь спать один, Юнги. Тебе стоит насладиться этим моментом. Юнги прищурился, не сразу понимая, что Чимин имеет в виду, но тот продолжил, всё же добавив каплю шутливого оттенка в разговор: — От Тэхена я слышал, что Намджун ужасно храпит. Думаю, тебе будет тяжело в браке с ним. Юнги недоумённо взглянул на Чимина, но тот, улыбаясь, всё ещё продолжал шутить, не обращая внимания на его реакцию. — Ты привык спать в тишине, и вдруг такой звук… Ты будешь сильно удивлён. Юнги покраснел от этих слов, его щёки слегка покрылись румянцем, а улыбка Чимина только усиливала его смущение. Он хотел возразить, но не знал, что сказать. Чимин, смеясь, встал и направился к двери. — Спокойной ночи, Юнги, — сказал он на прощание. — Наслаждайся своей последней ночью одиночества. Юнги остался в тени вечернего света, смотря, как Чимин исчезает за дверью. Он снова вернулся к окну, глядя на замок на холме, но теперь его мысли были полны вопросов и переживаний о том, что ждёт его завтра.

***

Юнги спустился вниз ранним утром, когда солнце только начинало подниматься, а небо было ещё окрашено в нежные оттенки розового и оранжевого. На ступенях он увидел Тэхена, стоявшего с лёгкой улыбкой. Тэхен был одет во всё чёрное, как обычно, но его кафтан был украшен фиолетовыми лентами, что резко выделялось на фоне его строгого наряда. Юнги приподнял бровь, удивлённо взглянув на него. — Это что? — спросил он, не скрывая своего удивления. Тэхен улыбнулся, и в его голосе послышалась шутливая нотка, когда он ответил: — Ну, так как я временно взял на себя опекунство над тобой, решил немного подчеркнуть это. После этих слов он мгновенно сменил выражение лица, приняв более серьёзный вид, и заговорил с оттенком серьезности: — Ты готов? Юнги, всё ещё немного смущённый, кивнул, и они двинулись к дверям. На дворе уже стояли две лошади, готовые к пути. Тэхен подошёл и помог Юнги забраться на одну из них, его руки уверенно поддерживали принца, пока тот устраивался на седле. Когда Тэхен коснулся лодыжки Юнги, то с удивлением посмотрел на него. Он задержал взгляд, а затем улыбнулся, но не сказал ни слова. Он просто вскочил на свою лошадь, и вместе они выехали из двора. Они не спешили, направляясь в сторону фьорда. Тэхен был впереди, его силуэт вырисовывался на фоне снежного пейзажа, где каждый шаг оставлял на мягком снеге чёткие следы. Хруст снега под лошадьми был слышен даже в тишине, а холодный северный ветер щипал кожу. Но чем ближе они приближались к морю, тем больше земля начинала зеленеть, словно природа сама сбрасывала зимний покров и готовилась к новому циклу жизни. Когда они поднялись наверх, Тэхен остановился в месте, где уже стояло несколько лошадей, привязанных к деревьям. Он аккуратно помог Юнги слезть с лошади, взгляд его был твёрдым и спокойным. — Нам нужно идти пешком ещё минут десять отсюда, — сказал Тэхен, указывая в сторону лесной тропы. Юнги снял накидку и обувь, собираясь оставить их у лошади, но Тэхен перехватил его движения, мягко произнеся: — После церемонии их можно будет надеть сразу. Тэхен аккуратно сложил накидку и обувь, взяв их в руки. Он не сказал больше ни слова, но его жест был таким уверенным, что Юнги послушно последовал за ним. Холодный ветер больше не тревожил его, он будто растворился в этом странном месте, а вместо пронизывающей стужи Юнги чувствовал лишь свежесть, доносящуюся с морской дали. Земля под ногами была твердой, но зелёной, обрамляющей каждый шаг, как если бы они шли по границе двух миров — одного холодного и одного полного жизни. Юнги шёл за Тэхеном, и в его душе всё больше укреплялась мысль, что это место и этот момент — как предвестие чего-то важного, чего-то, что изменит его жизнь навсегда. Солнце только начинало подниматься, окрашивая небосклон в мягкие оттенки розового и золотого, когда Юнги заметил впереди группу людей. Его сердце пропустило удар. Всё вокруг на мгновение замерло. Он сделал ещё несколько шагов, и волнение, которое он пытался подавить, охватило его с головой. Оно росло, с каждым шагом, как волна, поднимающаяся к берегу. Перед каменным изваянием какого-то неведомого бога стояла группа людей. В центре её Юнги сразу узнал Чимина. Его наряд украшали такие же фиолетовые ленты, как и у Тэхена, и с легким волнением смотрел на него. Напротив стояла женщина — красивая, её черты лица были схожи с чертами Чимина, что сразу бросалось в глаза. Рядом с ней стоял Хосок, тоже в чёрном, будто в контексте всей этой строгой обстановки. Но главным, кто ждал Юнги, был тот, кто стоял возле изваяния неведомого божества. Он был высокий — очень высокий, и поразительно красивый. Его светлые волосы были завязаны в аккуратную косу, а ярко-голубые глаза изучали Юнги с неподдельным интересом. На его бледных губах играла лёгкая, едва заметная улыбка, а одет он был так же, как и сам Юнги — в тонкую сорочку и штаны, не скрывающие его стройную фигуру. Юнги застыл на месте, не в силах отвести взгляда. Всё в этом человеке казалось… каким-то непривычно важным, словно он был центральной частью всего происходящего, вокруг него кружился этот момент, его жизнь, его судьба. Тэхен шагнул в сторону, позволяя Юнги пройти вперёд. Легонько подтолкнув его сзади, он вынудил принца идти, несмотря на слабость в его ногах, на беспокойство, которое сковывало его тело. Юнги сделал шаг, затем ещё один, опуская глаза, стараясь не смотреть ни на кого вокруг. Он не мог сдержать волнения, которое росло с каждым моментом, с каждым шагом. Только когда он оказался рядом со статуей, его ноги словно отказались двигаться дальше, и он остановился. В этот момент, как будто из ниоткуда, появился человек в серых одеждах, которого Юнги до этого не замечал. Он был настолько неприметным, что казалось, он появился ниоткуда. С лёгким движением он передал сверкающий нож в руки будущего мужа Юнги, того самого человека, который стоял напротив, поглощённый его вниманием. Намджун, едва коснувшись ножа, аккуратно принял его в руки, его пальцы обвили рукоять с неким почтением. Потом, с какой-то почти интимной бережностью, он нежно коснулся холодной руки Юнги. Юнги, будто почувствовав приближение невообразимого, вдруг перехватил его руку с оружием, не давая ему сделать шаг. Намджун посмотрел на него с лёгким интересом, и чуть усмехнулся, а Юнги, не отводя взгляда, поднёс клинок из темного стекла к своим губам. Он не мог не испытать странного ощущения. Он смотрел прямо в холодные глаза мужа, в которых отражалась ледяная решимость. Намджун, без лишних слов, поднял руку и сделал резкий, уверенный порез, аккуратно рассекающий губу Юнги. Кровь, свежая и яркая, потекла, и Юнги, не моргнув, растянул губы в лёгкой улыбке. Он выхватил кинжал и, не спеша, нанес аналогичный порез своему супругу. Намджун медленно провел пальцем по его губам, лишь легонько касаясь их, словно сам воздух между ними был важен. Его руки поднимались, и он рисовал руну на лбу Юнги, произнося слова, которые были не просто обещанием, а глубокой клятвой:

Eg sverja fram for stjernene å vindene kalde,

at eg vil vera din skjold og din lys.

I glede og i sorg, i lykke og i nød,

eg vil vera med deg, så lenge mitt hjerte slår.

Du er min skjebne, min enestående.

Eg gir deg min sjel og mitt blod,

og lover å elske deg til mine dager er over.

Я клянусь перед звездами и холодным ветром,

что буду твоим щитом и твоим светом.

В радости и в горести, в счастье и в беде,

я буду с тобой, пока бьётся моё сердце.

Ты — моя судьба, мой единственный.

Я отдаю тебе свою душу и свою кровь,

и обещаю любить тебя до конца своих дней.

Юнги повторил за ним слова, хоть и не понимал их смысла, чувствуя, как каждое слово проникало в его сердце. Он был готов отдать себя этому союзу, своей судьбе, и своему мужу. Эти слова звучали как клятва, как обещание вечности. Когда слова были произнесены, Юнги ощутил, как ладонь Намджуна коснулась его щеки, тёплая и мягкая, заставив его закрыть глаза, поглощённый ощущением близости. Губы Намджуна прикоснулись к его, влажные от свежей крови. Этот поцелуй был словно обещание всего того, что они только что поклялись друг другу. Юнги чуть вытянулся на цыпочках, его тело отзывалось на каждый жест. Это был не просто поцелуй — это было их соединение, которое они с каждым моментом укрепляли, ведь в этом поцелуе была не просто страсть, но и сила их клятвы, обещания, что они будут вместе, несмотря ни на что.