Crowned by Frost

Юнги проснулся еще до рассвета. В воздухе чувствовалась особая тишина, словно мир замер в ожидании предстоящего дня. Он медленно поднялся с постели, зная, что сегодня предстоит особенный ритуал. Вода, приготовленная для омовения, была насыщена лепестками роз, её сладкий аромат мягко окутывал комнату. Принц погрузил руки в воду, омывая себя, как того требовал обычай перед ритуалом. Надев свежие белоснежные одежды, символ чистоты и света, Юнги аккуратно расчесал свои серебристые волосы. Он собрал их в пучок на затылке с помощью лент и закрепил изящной шпилькой, которая была частью традиционного наряда. Белоснежные туфли мягко касались мраморного пола, когда он вышел из своих покоев. На улице его уже ждал паланкин. У входа, по расстеленному ковру, Юнги прошел к нему, осознавая важность каждого шага. Новый наряд и туфли символизировали его подготовленность и чистоту для священного обряда, ведь к храму принц должен прибыть полностью очищенным, как телом, так и духом. Когда паланкин остановился у входа в храмовую часть дворца, перед глазами открылся алтарь под открытым небом. Воздух был свеж, небо постепенно светлело, обещая скорое пробуждение солнца. Алтарь стоял на фоне прудов и деревьев, символизируя единство человека с природой. С двух сторон храма мерцали водоемы, их поверхность едва колыхалась от легкого утреннего ветра. На алтаре уже были приготовлены подношения, а также чаша с чистой водой, множество зажженных свечей, чаша с травами и ящик, полный молитв от жителей столицы. Подношения должны были символизировать преданность и благодарность всего народа, а чаши, свечи и молитвы нужны были для ритуальных действий. Юнги осторожно вышел из паланкина, ступив на чисто вымытый пол. Его шаги были тихими, но каждый из них казался важным и значимым. Пройдя к циновке перед алтарем, принц поклонился наставнику, спокойному и собранному, готовому начать ритуал. Юнги и наставник одновременно произносят молитву и зажигают свечи, беря их в руки. Свечи различных цветов, олицетворяющие божества и элементы природы, начинают медленно загораться. Белые свечи символизируют чистоту, красные — силу, синий — защиту. Они начинают потихоньку зажигать свечи-лампы по всей территории вокруг алтаря, делая это не спеша, в то время как лёгкий ветер шуршит листьями и приносит ароматы свежести. Оба подходят к чаше с травами, в которой находятся сандал, шалфей, жасмин и лаванда. Травы зажигаются от прикосновения свечей, издавая чуть горьковатый запах жжёных трав, смешанный с утренней свежестью. Юнги вместе с наставником садятся у алтаря и начинают молиться, произнося благодарности богам за урожай в этом году и прося милости на следующий. В процессе ритуала Юнги чувствует, как время начинает течь иначе — каждое мгновение растягивается, наполняясь значением. Затем наставник начинает читать мантры, и Юнги погружается в состояние транса, когда к нему приходят видения с драконом. Тот вновь защищает Юнги перед отцом, делая это более яростно и агрессивно, почти кидаясь на короля. Юнги тянет руку к его голове и касается, привлекая внимание к себе. Он чувствует от дракона защиту и что-то, что похоже на любовь и преданность. Голубые глаза дракона ярко горят, как две льдышки, но в них лишь тепло. В этот момент, когда пламя свечей колеблется на ветру, отбрасывая тени на алтарь, Юнги выходит из транса как раз в тот момент, когда наставник встанет, и Юнги встаёт вместе с ним. Они подходят к чаше с горящими травами и по очереди кидают туда записанные на бумаге молитвы людей. Бумага сгорает, а пепел поднимается в рассветное небо. Когда молитвы заканчиваются, Юнги с наставником берут по ковшу и начинают поливать землю водой, чувствуя тепло и энергию, исходящие от природы. После этого они садятся перед алтарём и вновь произносят молитву, заканчивая ритуал. Свечи, как символ времени и его течения, гаснут одновременно, и они кланяются небу и земле.

***

Величественные залы дворца наполнились мягким светом заходящего солнца, его лучи скользили по резным колоннам и переливались в драгоценных украшениях гостей. Аромат запечённых яблок окутывал пространство, смешиваясь с лёгким дыханием ночного ветра, который приносил свежесть сада. Приглашённые гости, облачённые в великолепные шелка, украшенные тонкой вышивкой, стекались к центру зала. Их голоса, смех и тихий шёпот сливались в звуковую какофонию ожидания. С наступлением сумерек, когда небо приобрело глубокий лиловый оттенок, праздник Шан Циу официально открылся. На сцену, украшенную узорами луны и звезд, вышли танцовщицы. Их наряды, сияющие серебром и жемчугом, напоминали о легендах служанок лунной богини, которые сопровождают её в ночных скитаниях. Они грациозно двигались, словно ветер касался поверхности воды, завораживая зрителей и погружая их в таинство праздника. Шелест тканей и музыка флейт сопровождали их танец, создавая ощущение лёгкости и безмятежности. В этот момент время казалось остановившимся, позволяя всем присутствующим полностью погрузиться в волшебство наступающего вечера.

***

Вечером Юнги стоит у входа во внутренний двор, одетый в изящные одежды, сотканные из тончайшей белой ткани, с узорами, будто вытканными из света. Прозрачные рукава его одежды спадают мягкими волнами, а пояс, украшенный изысканной вышивкой, подчеркивает его хрупкую фигуру. Ткань одежды переливается, придавая ему вид загадочного призрака. На лице его крепится легкая вуаль, скрывающая лицо, оставляя лишь глаза сиять, что добавляет таинственности его образу. В его правой руке покоится меч с серебристым лезвием, отражающим пламя факелов, будто бы он выкован из огня. Гарда меча украшена гравировкой, напоминающей рисунки на его коже. Юнги стоит в полуобороте, что позволяет увидеть решимость в его выражении, готовность защищать свою честь и наследие. Его светло-пепельные волосы, собранные на затылке изящной заколкой, тихо развеваются на ветру, словно напоминают о его связи с миром духов и неизведанным.

***

Король Мин сидел на возвышении, откуда открывался вид на зал, и держал в руках драгоценный кубок с резьбой. Вино, темно-красное и густое, мягко плескалось внутри, отражая свет многочисленных ламп, освещавших праздник. Он подносил кубок к губам медленно, с ленивой грацией, присущей человеку, привыкшему к вниманию и власти. С каждым глотком тепло разливалось по телу, усиливая его расслабленность и открытость. Рядом с ним, чуть ниже по ступеням, сидел Хосок. Тонкие линии его лица смягчались светом, а его глаза внимательно следили за тем, что происходит вокруг него. С другой стороны, напротив, сидел посол от империи Удун, мужчина с заостренными чертами лица и глубокими глазами цвета меди. Он внимательно слушал речь короля, изредка кивая и поднимая свой кубок в знак согласия. Король Мин обращался к нему с почтением, но с оттенком настороженности, свойственной властителю, привыкшему держать союзников и врагов на равном расстоянии. Он говорил о торговле, границах, затрагивал недавние слухи о передвижении армий. Разговоры переходили от легких тем о празднике и танцах к серьезным обсуждениям, требующим внимания и расчетливости. Посол Удун отвечал с осторожностью, стараясь угодить королю, но не раскрывать все свои карты. Мин был начеку, его глаза, казалось, сканировали каждого собеседника, подмечая детали, которые могли быть полезны в будущем. Луна висела высоко на небе, её свет заливающим потоком разливался по внутреннему двору дворца, отражаясь в мраморных плитах и создавая волшебную атмосферу. В этом сиянии шагал Юнги, и его присутствие, словно сама луна, притягивало взгляды. Одетый в легкую, парящую одежду, он двигался с особенной грацией, каждый его шаг был наполнен изяществом и уверенностью. Глаза, цвета холодного аметиста, сияли под лунным светом, отражая его внутреннюю силу и достоинство. Позади него следовали восемь танцоров, облаченных в темные наряды, их фигуры четко выделялись на фоне светлого дворца. Каждый из них был вооружён мечом, как и сам Юнги. Подходя к центру двора, Юнги остановился и с почтением склонил голову перед своим отцом, королём. Этот жест уважения был наполнен глубокими чувствами, и на мгновение тишина окутала пространство, словно все вокруг остановилось, ожидая продолжения. В этот момент Сокджин, стоя в тени, заметил настрой Юнги и, не колеблясь, подал команду. «Играйте.» — Произнес он, его голос звучал уверенно и властно. В ту же секунду музыканты, находившиеся в тени колонн, начали исполнять мелодию, наполняя воздух мягкими звуками, которые переливались, как вода. Музыка обвила дворец, как нежное прикосновение, создавая атмосферу ожидания и волшебства. Юнги, поддаваясь ритму, вновь шагнул вперёд, готовый представить себя в свете праздника. Танец Юнги начал разворачиваться под завораживающие звуки музыки, мгновенно приковав к себе всеобщее внимание. Он двигался по дворцу с грацией и лёгкостью, будто бы спустившийся небожитель. Каждый его шаг, каждый поворот был наполнен особой изысканностью, словно он сам был воплощением воздуха и света. Юнги орудовал мечом так, как будто этот клинок всегда был частью его самого. Его движения были точными и плавными, в них ощущалась мощь и изящество одновременно. Меч сверкал в его руках, отражая лунный свет и создавая искрящееся зрелище. Нити подвесок на вуали, обрамляющем его лицо, колыхались от каждого изящного движения, добавляя дополнительный штрих к этому зрелищу. В какой-то момент, словно восхищая всех присутствующих, Юнги взмыл в воздух. Он поднялся так высоко, что казалось, он действительно парит, как птица, расправившая свои крылья. В этот момент время будто остановилось: все взгляды были устремлены на него, никто не дышал, наслаждаясь волшебством мгновения. Затем, так же легко, как он взмыл, Юнги грациозно опустился на мраморный пол, его движения были настолько изящны, что создавалось ощущение, будто он скользит по поверхности. Танцоры, облачные в своих темных нарядах, словно тени следовали за ним, повторяя каждое его движение с идеальной точностью. Они были единым целым с Юнги, восемь теней одной фигуры, их синхронность придавала танцу дополнительную магию. Танец Юнги стал не просто представлением; он объединил присутствующих в восторге и признании величия этого мгновения. Каждый в зале чувствовал, что их сердца были затронуты чем-то особенным, и они навсегда запомнят это волшебное переживание. Король, сидящий на возвышении, наблюдал за сыном с интересом. В его глазах плясали недобрые огни. Рядом с ним, немного ниже, сидел наставник монастыря, облачённый в простую, но благородную одежду. Его лицо светилось одобрением, и он сдержанно улыбался, наблюдая за танцем Юнги. Взгляд наставника был полон мудрости и поддержки, словно он видел в этом юноше не только талант, но и потенциал, который лишь начинает раскрываться. Весь внутренний двор был наполнен ароматом цветов, будто легкий ветер принёс их из облачной обители. Небо сияло яркой луной, без единого облачка, что добавляло волшебства к этой ночи. Хосок, наблюдая за танцем Юнги, был поражён его грацией и мастерством. Восхищение переполняло его, и, несмотря на сдержанность, он чувствовал, как каждое движение принца отражает их общее стремление к совершенству. Хосок понимал, что Юнги не только демонстрирует своё мастерство, но и завораживает всех, кто присутствует в этом зале. Когда Юнги завершил свой танец, аплодисменты заполнили дворец, но в голове у него были мысли о том, как его выступление отразится на восприятии окружающих. Он склонил голову в знак уважения к отцу и, оставляя за собой ауру волшебства, поспешил покинуть зал, не желая задерживаться под внимательными взглядами гостей. Его шаги были уверенными, но в то же время полными скромности, как у принца, который знает, что его истинная сила заключается не только в таланте, но и в преданности своему роду. Взгляд Юнги скользнул по залу, и он встретился глазами с Хосоком, который всё ещё продолжал аплодировать.

***

На празднике Хосок наблюдал за окружающими с лёгким удовольствием, почувствовав, как атмосфера напряжения наполняет зал. Он старался поддерживать разговор с другими послами и придворными, но многие из них избегали его взгляда, словно опасаясь, что даже простой разговор с представителем севера может обернуться для них бедой. Хосок не мог сдержать улыбку — ситуация его забавляла. — Неудивительно, что они шарахаются от нас, — произнес он с ухмылкой, глядя, как несколько придворных, услышав его имя, тут же отворачиваются, стараясь не пересечься взглядами. — Слухи о Намджуне, будто он кровожадный варвар, идут впереди нас. Они даже не хотят поговорить, как будто разговор с нами может привлечь его гнев. Он едва сдерживал смех, когда заметил, как один из послов, казалось, задохнулся от страха при упоминании имени Намджуна. Хосок знал, что для многих слухи стали страшным бременем, но ему было любопытно, как их восприятие может меняться. Возможно, он сможет доказать, что за ярлыками жестокого правителя скрывается кто-то более многослойный и интересный. По завершению гости дворца разошлись по его ухоженным уголкам, запуская в небо яркие фонарики, которые, словно звёзды, озаряли ночное небо. Каждый фонарик не только символизировал надежды и мечты, но и переносил с собой молитвы и пожелания. В этом волшебном окружении Юнги нашёл уединение в саду, где тихо сидел, сосредоточившись на своём фонаре. Он аккуратно записывал свои желания и молитвы, чтобы, когда фонарик поднимется в небо, они смогли достичь небес. Хосок, прогуливаясь по саду, заметил Юнги и, не зная, как его зовут, подошёл ближе. Он чувствовал, как его сердце наполняется восхищением, ведь он был одним из тех, кто наблюдал за танцем Юнги. —Простите, что беспокою, — начал он, собираясь с духом. — Я просто не мог не подойти. Вы танцевали великолепно! Это было похоже на магию, когда вы двигались. Я никогда не видел ничего подобного. Юнги поднял взгляд, удивлённый таким комплиментом. Хосок продолжал: — Ваши движения были так грациозны, и меч в ваших руках казался продолжением вас самих. Я был поражён вашим талантом. Вы сделали этот праздник поистине незабываемым. —Хосок надеялся, что эти слова смогут разрядить атмосферу и установить между ними связь, хотя бы на короткое время. Юнги сдержанно поблагодарил Хосока за комплимент, его лицо слегка осветилось в ответ на добрые слова. Он отпустил свой фонарь, который тут же взмыл в воздух, уносясь в небо, как будто в ответ на его молитвы. Смотря, как фонарик исчезает среди звёзд, Юнги ощутил тепло от внимания незнакомца, но знал, что пора возвращаться к своим обязанностям. Он поклонился Хосоку и произнёс: — Спасибо за ваши слова. Но вечер уже поздний, и мне нужно помолиться в храме. — Юнги говорил спокойно, но в его голосе чувствовалась лёгкая торопливость. Он знал, что молитвы были важной частью его жизни, и не мог позволить себе пропустить этот момент. Хосок, хотя и разочарованный тем, что их разговор заканчивается, кивнул с пониманием. — Я надеюсь, что ваши молитвы будут услышаны, — ответил он, и, хотя между ними возникла лёгкая грусть от разлуки, оба чувствовали, что этот момент оставил след в их памяти. Не успел Юнги отойти на несколько метров, как Сокджин вышел почти из ниоткуда, напугав Юнги своим присутствием. — Принц, не стоит скрываться от слуг. Вы пугаете меня своими исчезновениями. Мы ведь уже начали беспокоиться. — произнёс он с легкой ноткой заботы, стараясь сохранить непринуждённый тон. — По-твоему, мне так легко потеряться в этом изолированном дворце? Здесь ведь так много мест, где можно укрыться. — Его голос был полон лёгкой насмешки, и он поднял взгляд, чтобы встретиться с глазами Сокджина. Сокджин не смог удержаться от улыбки, понимая, что принц, как всегда, был полон остроумия. — Тем не менее, я всё равно должен заботиться о вас. Даже если вы не можете затеряться, мне не хотелось бы беспокоиться, — добавил он, слегка покачав головой. Юнги и Сокджин неспешно направились в сторону храма, их шаги звучали тихо. На фоне вечернего неба, усеянного фонариками, которые взмывали ввысь, они выглядели как две тени, уносящие с собой часть праздника. Хосок, оставаясь на месте, не мог отвести глаз от принца и его спутника. Его любопытство только возрастало, когда он наблюдал за их взаимодействием. Сокджин, заметив, что Юнги задумался, задал вопрос: — Ты не хочешь рассказать, о чём будешь молиться? Юнги, несколько удивлённый, задумался на мгновение, прежде чем ответить, а Хосок продолжал следить за ними, всё больше погружаясь в свои мысли о том, что этот вечер может скрывать за собой.

***

В последующие дни Хосок полностью сосредоточился на выяснении личности таинственного принца, который так привлёк его внимание. С помощью хитроумного подкупа, шантажа и манипуляций ему удалось собрать множество сведений. Он узнал, что принца зовут Юнги, что он единственный сын короля Мина, а также что он омега и ему всего 16 лет. Внимательно изучая детали, Хосок также выяснил, что Юнги провёл 11 лет в монастыре, где обучался военному искусству и постигал множество других знаний. Собрав всю необходимую информацию, Хосок сел за стол, чтобы написать своему брату. Он тщательно описал принца, подбирая слова, чтобы передать всё, что узнал о Юнги: его грацию, умения и загадочность. Хосок приложил к письму собственноручно нарисованный портрет молодого принца, надеясь, что это поможет брату лучше понять, о ком идёт речь. Запечатав письмо, он передал его семфару с указанием доставить его как можно быстрее. Хосок чувствовал, что этот шаг был важным не только для него, но и для его семьи, и он с нетерпением ожидал ответа, который мог бы пролить свет на его собственные намерения и на судьбу принца Юнги.