Альтушка с катаной

*** Вадим ожидаемо настиг Разумовского уже за дальним углом склада. Серёга был не из хрупких, но когда эта груда мышц под сто кило со всей дури впечатала его с глухим треском в стенку контейнера, он прочувствовал каждый свой позвонок. – Куда это мы? – саркастично произнес Дракон, приставив к горлу нож и лыбясь во все 32 зуба. Для непосвященной жертвы этот игривый тон мог бы создать иллюзию возможной пощады. Такое заблуждение наверняка стоило жизни не одному человеку, когда-либо имевшему дело с Драконом и по наивности принявшему оскал прирожденного киллера за улыбку. Дракон профессионально поддавливал Разумовского сзади, практически пригвождая его к холодному металлу контейнера. Пока лапища больно тянула и выкручивала волосы, а скула Сергея пересчитывала неровности ребристой стенки, колено Вадима впивалось в промежность в самой чувствительной её части, вынуждая расставить ноги. Сережа непосвященным обывателем не был. Он позволил руке оттянуть его голову назад до предела, покосился на своего мучителя и азартно разомкнул губы. Ему был нужен визуальный контакт, и он его неожиданно получил. Можно было только догадываться, почему Дракон пошел на это нарушение кодекса киллера. Но сейчас Серёже было не до гаданий. Тем более, что лёд бледной радужки и чёрные горошины немигающих зрачков Вадима вовсе не посулили никакого милосердия. И тогда, обречённо вздохнув, Сережа вкрадчивым шершавым голосом начал: – Что заинтересовало такого боевого пидараса в этой чокнутой азиатской королеве драмы? Ну... кроме денег, конечно, и тугой белой задницы? – Деньги и задница - разве этого мало? – не сразу отозвался Вадик. – Мне показалось, там довольно диетическое блюдо...Не? Этот вопрос так и повис в тишине. Где-то вдалеке в другом конце склада ещё была еле слышна какая-то возня, неразборчивые голоса и скрежет дверных механизмов. По внутреннему таймеру Разумовского прошло секунд десять, безмолвных секунд. И он в досаде уже был готов отринуть избранную тактику, как не оправдавшую надежды. Его заломленные назад и связанные руки Дракон завернул в бок. Тянущая и в то же время острая боль уже порядком мешала думать и недвусмысленно требовала от Серёжи без промедления озаботиться сохранением правого плеча. Как вдруг над ухом, всё-таки, раздалось тихое, но напряженное: – А что ты предлагаешь? На выдохе Сережа болезненно улыбнулся: – Ну... всё, что захочешь... – Думаю... я опять не буду оригинален, – вновь с большим запозданием ответил Вадик. Контакт зрачков разорвался, но для Разумовского это больше не имело значения. Ведь дело-таки сдвинулось с мертвой точки – Вадим упёрся носом в ложбинку за ухом Серёжи и шумно и похотливо вдохнул. Разумовский отозвался грудным еле различимый стоном. Хотя этот Дракон огнедышащим не был, ухо Сереги обдало влажным жарким дыханием, и он уже морально приготовился ощутить где-нибудь на мочке укус его крепких зубов. В этом ожидании прошло ещё несколько секунд. Нож, приставленный под подбородок, страховал Вадима от неприятных неожиданностей. Но продлевать эту статичную, болючую мизансцену Разумовский был заинтересован меньше всего. Убрав всякое сопротивление, он зашептал с максимальным томлением и сладострастием в голосе, на которые только был способен: – Помимо денег или скорее деньжищ, могу любезно предложить ещё кое-что. И, кажется... именно это хочешь ты так же сильно, как и я. – И что же хочешь ты? Разумовский хохотнул. – Самого грязного бесстыжего секса, конечно же, – попытался игриво пожать плечом он, но извёрнутый сустав тут же напомнил о себе. По самому краю уха у мочки Серёга всё же ощутил несильное касание зубов. – Так значит, ты готов любезно предложить себя, рыжуля? – в самое ухо хрипловато прошептал Дракон. – Буквально всё, что в моих силах, но особенно... то, что выше моих сил... Ты же понимаешь, о чем я? – Серёжа сглотнул сухую слюну и вдохнул, приоткрыв рот. Под Вадимом напряглись сведённые лопатки, заёрзало Серёжино плечо. Прогнулась поясница. Дракон упоенно поймал бедром эти простые движения. Но потом он вдруг ещё сильнее завёл на бок связанные запястья и снова поддавил. С каждой секундой адского ощущения рвущихся где-то там мельчайших мышечных волокон радужные перспективы стали стремительно таять. Разумовский прикрыл глаза и задышал глубже, хватая воздух раскрытым ртом, чтобы не завыть от боли грубо, громко и совсем не возбуждающе. Это были поступательные движения. Нажим. Выжидание. Нажим... Дракон потерся шершавой щекой сзади о шею Серёжи, но затем плотоядно заглянул в лицо и опять надавил. И тогда с губ Разумовского уже запланированно сорвался киношно-красивый истомленный стон. Реакция не заставила долго ждать. – Отдашь в моё полное распоряжение своё распрекрасное очко? Поди частенько приходилось им расплачиваться? Мм, рыжий? В голосе Дракона вновь привычно заиграла улыбка. – Будет не западло потом опять предлагать его нудному моралисту Олеже? – продолжил Вадик совсем приторно и глумливо. Сарказм вперемешку с вожделением – слишком знакомая Серёже смесь. Разумовский томно выдохнул раскрытыми губами, покосившись на Вадика, а затем согласно прикрыл веки и плутовато зашелестел: – Мораль и ебля? Предпочитаю не смешивать. После того, как приоткрылись мне потусторонние аспекты мироздания, я точно знаю, что хотел бы задержаться как можно дольше в этом бренном мире... и на свободе, разумеется. Опустившись до тишайшего шепота, тяжело дыша открытым ртом, Серый продолжил: – Да ради этого... я буду сам покорно раздвигать для тебя, ну, пока буду в силах, конечно. – Чуть помедлив и уставившись своим синим немигающим взглядом с поволокой прямиком в глаза Вадима, он добавил тихо, еле шевеля губами: – Честно, уже устал воображать, какой у тебя, должно быть, громадный классный хер... Будто в изнеможении Серый закатил глаза. Горячая поясница ещё больше изогнулась, ягодицы подались вверх, и налившийся член Вадима вдруг идеально вписался в канавку между плотными булками Разумовского, обтянутыми тонкой тканью. Тихое хрипловатое постанывание, казалось, вырвалось само из раскрытых губ Сережи. – Хмм... весьма резонно... – совсем сипло и совершенно невпопад выдавил из себя Вадик, уже не слишком понимая, что там за доводы задвигал ему только что этот рыжий. – И... Мне всегда бывает мало... Чтоб ты понимал..., – добавил Разумовский, облизывая пересохшие губы и опять заглядывая в белёсо-ледяные глаза Дракона. – Олег всё понимает... Да и что ему остаётся? Так что ты знаешь, где меня найти. Фонтан, третий поребрик справа, там тайник, и там завтра будет лежать записка. От меня. Время. Место. И никаких стоп-слов..., – тон сказанного был глухой, интимный, торопливый, но безапелляционный. Серега сладострастно не смыкал губ, сам заламывая шею до предела и запрокидывая голову назад, хотя Дракон её рукой уже совсем не тянул. – Годно! – раздалось еле слышное Сереже в ответ. Горячее дыхание Дракона над ухом сменил язык, влезший нагло, мокро и жарко в ушную раковину... А затем вдруг пришла боль... Разумовский почувствовал, как нож всё же распарывает кожу и впивается на миллиметр где-то совсем рядом с артерией, ещё... Он со стоном зажмурился, понимая, что дергаться сейчас подобно смерти. Как вдруг всё испарилось. Дракон отпрянул и в пару мгновений скрылся за углом. Лишь чиркнул напоследок ножом, прорезав пластик, которыми были связаны запястья.