Альтушка с катаной

Парадная с широкой кованой лестницей по кругу и лепниной на стенах была очень красивой. Да и весь этот старинный дом на Петроградке был великолепен. Лера бы хотела жить в таком. Но когда-нибудь потом, в другой жизни. Потому что сейчас каждый визит сюда ей был в тягость. Над кнопкой у массивной двери была надпись "звоните дважды". Но Лера, по уговору, нажала долгим одиночным звонком. Дверь отварилась после весьма продолжительного ожидания. На пороге откуда-то из кромешной тьмы показался силуэт в серой футболке и просторных штанах. До лица хозяина квартиры резкий желтый свет коридорной лампы не дотянулся, и Лера выдавила из себя улыбку, глядя просто куда-то в темноту под сводом входа. Молчаливое статичное ожидание затянулось, и девушке уже начало казаться, что босс её не ждал или уже не ждёт. Но силуэт вдруг провалился обратно во мрак квартиры. Лере пришлось сделать усилие над собой, чтобы последовать за ним. *** Макарова работала на Разумовского уже четыре месяца. За этот вполне себе внушительный срок уже много чего могло произойти. Уже успел бы срастись перелом, а какая-нибудь кошка родила бы котят. Строители напротив Лериного дома и то пости достроили бизнес-центр и перешли к облицовке. А вот Лера так и не освоилась в роли народного мстителя, Чумного доктора, даже элементарно не поняла, насколько доволен ею её наниматель, как он к ней относится и что думает. В первые дни их общения, дискомфортного и отчужденного на грани неприязни, Лера гнобила себя за неумение сближаться с людьми. Но со временем стала списывать это на особенности самого Разумовского. Все их контакты происходили либо опосредованно через Волкова, либо всегда в его присутствии. Слава богу, Олег оказался, хоть и строгим, но тактичным, чутким и в общем-то понятным человеком. Сам же главный работодатель изначально при встрече произвёл на Макарову некомфортное впечатление. В Разумовском при его внешней привлекательности и заявленных благих мотивах слишком многое Леру откровенно вымораживало. От неё не ускользнула его нелогичная смена настроений. И то, что иной раз нервные повороты головы и жесты у него вдруг сменялись минутами почти кататонического ступора. Досаждала его манера садиться сзади и пялиться в спину, когда они с Олегом обсуждали очередное дело. А ещё была странная привычка внезапно и пристально рассматривать какой-либо предмет или собственные руки. При этом Сергей будто даже не моргал и только наклонял голову, как делал Лерин попугайчик Жорж. А ещё вместо "до свидания" Разумовский всегда говорил лишь "спасибо", сопровождая это глубоким кивком. И Лера неловко отвечала "пожалуйста" прежде чем закрыть за собой дверь. На все эти "особенности" Олег ни разу даже ухом не повёл и отродясь никак не комментировал, а Лера не расспрашивала, подозревая, что объяснение может оказаться куда более пугающим, чем незнание. Олег натаскивал Леру здесь же на Петроградке, в комнате, оборудованной под спортзал. Все эти тренировки присутствовавший Разумовский неизменно сопровождал равнодушным, почти скучающим выражением лица, восседая на стуле у окна. И казалось, что манжеты на собственном халате Сергея увлекали куда больше. С той же - то пресной, то будто недовольной миной он иногда вставлял свои уточнения в инструктаж перед заданием, который тоже всегда проводил ей Волков. Но случалось и хуже, когда в темно-синих глазах Разумовского вдруг вспыхивали оживление и любопытство. Но длилось это, увы, недолго, их тут же сменяли ухмылка и вздох, выдававший откровенную скуку. Такую поочередность "эмоций" Разумовского в основном вызывал Лерин спортивный casual в одежде. Но что действительно доставляло дискомфорт - так это внезапное оживление Разумовского на какие-то её слова. Сколько ни силилась, она так и не смогла понять, что вдруг пробуждало эту искру внимания в её речах, и что её тут же гасило. Во всей этой истории, Лера уже поняла, ей было предпочтительней вовсе не вызывать никаких эмоций. Лишь дважды она застала на лице Разумовского настоящую широкую улыбку. Оба эти раза ей пришлось одолеть Волкова на татами. Но от его улыбки Макаровой стало тоже не по себе. Она, как оказалось, придавала Разумовскому хищный вид. Ещё к ней прилагался немигающий и плотоядный взгляд Сергея, будто жадный до малейших детали в облике поверженного Волкова. Сергей даже вскочил со стула, чтобы ничего не упустить. Раздражение Разумовского было явлением ещё более некомфортным. В такие моменты казалось, что этот безупречный облик вдруг совсем терял стабильность, по лицу пробегали сумбурные обрывки разных эмоций, глаза светились одновременно болью и злобой. Нервяк этот словно передавался даже предметам вокруг. Раза три, бывало, Разумовский влетал в тренировочный зал в таком состоянии, показывал Олегу пальцем на дверь и также стремительно исчезал в коридорах большой квартиры. – Очевидно, небольшие траблы, - комментировал эти явления Волков подчеркнуто спокойно. Также демонстративно и без спешки он промакивал себя полотенцем со словами: – На этом закончим, спасибо. Славно потрудились сегодня, Лера. На исходе второго месяца, когда у неё стали сдавать нервы от этих заданий на пределе её сил, от эмоционального вакуума и напряга, когда за окном установилась осенняя серая хандра, а кошки в её душе уже проскребли огромную дырень, Олег на тренировке довольно болезненно впечатался плечом в её ключицу, и тогда Лера вдруг разрыдалась. Это был единственный раз, когда оба её босса, очевидно, были застигнуты врасплох. Волков с Разумовским переглянулись. Олег метнулся к ней, ощупывая место неудачного контакта и силясь поставить диагноз её ключице: – Вроде, на месте, цела... Что ощущаешь? Когда Лера в слезах подняла глаза, Разумовский оказался тоже рядом на коленях с белым платком в руке. Будто в нерешительности он протянул его Лере: – Не плачь, дорогая. Если причина слёз не этот мужлан Олежа, а какие-то проблемы, сразу же говори, чтобы не усугублять... Решим. На этих словах Разумовский вдруг хорошенько зарядил кулаком Олегу по бицепсу и улыбнулся, может быть, менее хищно, чем обычно, отчего показался Лере почти нормальным парнем, разве что по жизни очень замороченным. Но всё же в совокупности всех её контактов с Разумовским Лера убедила себя, что он её скорее терпит, через силу выдерживает её общество из утилитарной необходимости, ему не нравится её одежда и облик и... Наверно, так на любой работе, все всех терпят, коллег чаще всего не выбирают, они достаются вместе с работой, почти как родственники по рождению, успокаивала себя мысленно Лера. В общем, всё это особенно не обрадовало Макарову именно сейчас, когда ей вдруг пришлось посреди ночи спешить на Петроградку... Вообще-то Лера сейчас должна была сладко спать в домашней постельке, чтобы утром явиться к первой паре, но... Надменный гений-работодатель два часа назад вдруг позвонил сам, ещё и тараторил в трубку так, что первые предложения Лера даже не сумела разобрать, а с улицы неожиданно раздался требовательный гудок автомобиля, которым оказалось такси, вызванное Разумовским прямо к её подъезду. До этого ей ещё не доводилось слышать, чтобы у Разумовского дрожал голос. Возможно, это были глюки её уставшего и разбуженного звонком разума, но сама по себе ситуация ясно говорила, что стряслось нечто из ряда вон. Лера впопыхах натягивала штаны, удивленно и взбудораженно выглядывая из-за шторки в окно на желтую крышу авто и одновременно прижимая плечом трубку, когда, наконец, разобрала – – Волков не в порядке, Волков пропал. Волкова... похитили?