Консорт королевы криминала

Адрия

      Я откинулась на мягкую кожу офисного кресла, прокручивая в голове события последнего часа. Реакция Рикки на похищение Авроры была неожиданной, как и его слова о том, как я управляю Синдикатом.       Я основала его, не имея ни малейших намерений стать чем-то большим, чем просто сборищем наемников, которые сочли полезным объединиться. Но со временем… мне захотелось, чтобы это было нечто большее. Как заметила Аврора в тот вечер, я притворяюсь одиночкой, но я не просто собрала вокруг себя удобную когорту. Я построила Элизиум вокруг них, предложив все, что они могли пожелать: обучение, деньги, защиту.       В голове звучат резкие слова моего отца, сказанные во время встречи с ним и Неро.       ‘У тебя нет новой Семьи, девочка. Наемники верны только одному: деньгам. У тебя есть группа людей, которые будут терпеть твои приказы, до тех пор, пока кто-то не заплатит им больше, чем ты, и тогда ты окажешься с ножом в спине’.       Это обвинение ранит сильнее, чем я хочу признать. Он, конечно, прав. Синдикат «Стикс» в первую очередь объединяли деньги, а не незыблемые узы верности.       И я мало что сделала, чтобы изменить это, хотя иногда мне хотелось.       Я закрываю глаза и массирую виски, чувствуя, как меня захлестывает сожаление. Рикки «Полурукий» был рядом со мной с первых дней, очень компетентный и непоколебимо преданный мне как лидеру. Однако при первом же признаке неповиновения я без колебаний лишила его звания.       О чем я думала?       Конечно, он сомневался в безопасности Авроры. Он беспокоится о ней. О нашей операции. Обо мне. И чем я отплатила за эту преданность? Возмездием, понизив его в должности.       С моих губ срывается беззлобный смешок. Я похожа на отца в самом худшем смысле этого слова, требуя бездумного повиновения и уничтожая тех, кто осмеливается выражать беспокойство. Лидерство через террор.       Это не тот человек, которым я хочу быть.       Приняв решение, я тянусь к телефону. Рикки отвечает на втором гудке, его хрипловатый голос отрывист и профессионален.       — «Босс?»       — «Поднимись ко мне в кабинет».       Он здесь уже через несколько минут и по его взгляду я вижу, что он ожидает выволочки.       — «Я хотела обсудить наш… предыдущий разговор», — начинаю я.       — «Не нужно объяснять, босс. Вы здесь главная. Я буду подчиняться, какое бы звание вы мне ни присвоили».       От его молчаливого согласия мне становится только хуже.        — «Я не за этим сюда тебя позвала. Слушай, когда дело касается Авроры, я не всегда… ну, рациональна. Я слишком остро отреагировала».       Рикки ошеломлен моим признанием. Однако он быстро приходит в себя и мягким тоном отвечает:       — «Эй, у всех есть свои слабости. Я понимаю».       — «Я не люблю показывать слабость перед Синдикатом».       Рикки издает насмешливый звук.       — «Босс, вы самый сильный человек из всех, кого я знаю. Никто не обвинит вас в слабости».       — «Возможно».       Я делаю паузу, чтобы собраться с мыслями, которые неизбежно возвращаются к моему отцу, к тому, как я так безропотно сдалась, когда он ‘помахал’ передо мной Авророй. Я слаба, когда дело касается ее.       — «Ты, вероятно, заметил, что я немного перегибаю палку», — продолжаю я с иронией, глядя на Рикки. — «Я подавляю любые видимые признаки слабости».       — «Даже преданность», — со знанием дела заканчивает Рикки.       — «Да».       Я невольно улыбаюсь.       — «Я не должна была наказывать тебя за то, что ты заботишься о наших людях. Именно такую преданность я и хочу внушать. Такую, которая свергнет моего отца и моего брата».       Я делаю вдох, готовясь проявить уязвимость — то, чего я приучила себя избегать любой ценой.       — «Я пытаюсь сказать, что… ты важен для меня, Рикки. Не только как лейтенант. Как… как семья. Спасибо, что ты все еще здесь после стольких лет».       Рикки резко втягивает воздух и прочищает горло. Когда он снова заговорил, его голос был полон эмоций.       — «Вот черт, Босс. Вы пытаетесь заставить меня плакать здесь? Конечно, я вас прикрою. Для этого и существует семья».       Я выдохнула с облегчением.       — «Хорошо. Тогда у нас больше не будет недоразумений». — Я придаю своему тону властность. — «Ты восстанавливаешься в звании лейтенанта, причем немедленно. Ты будешь нужен мне рядом, нас ждут дела».       — «Понял вас, босс».       Я отпускаю его, чувствуя себя бесконечно легче. Открытость противоречит всем моим инстинктам выживания, но именно такая уязвимость необходима для верности. Мой отец правит с помощью страха и запугивания. Этому я научилась у него, и именно так я создала Синдикат.       И настоящая преданность приходит не через страх и даже не через деньги.       Она происходит из…       Боже, как мне не хочется признавать это. Но когда я думаю о людях, которым я предана больше всего — Лиссе, миссис Грейвс, Рикки и, конечно, Авроре, — эта преданность проистекает из любви.       А любовь требует доверия. Аврора научила меня этому.       При мысли о ней в моей груди расцветает знакомое тепло. Всю свою жизнь я прожила за непроницаемыми стенами, не желая никого подпускать к себе. Но каким-то образом, даже не осознавая этого, эта лучезарная, сводящая с ума, прекрасная девушка пробилась сквозь них. Она изменила меня. Когда я с ней, мир кажется ярче. Холодная пустота внутри меня оттаивает, совсем немного, но все же оттаивает. И я хочу, чтобы таких ощущений было больше.       На протяжении многих лет мне приходилось избавляться от некоторых составляющих себя, чтобы выжить. Аврора заставила меня задуматься о том, можно ли еще спасти какие-то маленькие частички. Смогу ли я найти способ уравновесить безжалостную «королеву наемников» и свое сердце, которое хранила глубоко в тайне.       Сердце, которое может быть достойно кого-то вроде Авроры.       Я улыбаюсь сама себе, глупой, негласной улыбкой. Аврора доказала, что она необыкновенная. Она попала сюда в качестве пленницы, но превратилась в нечто большее. Равную. Партнера.       И уж точно она не приманка, как я использовала ее в прошлом. Волна стыда переполняет меня, когда я вспоминаю, как наряжала ее для встречи с Неро, где все пошло прахом. Я относилась к ней как к безделушке или кукле, и Рикки был прав.       В тот день она спасла мне жизнь.       Я не заслуживаю ее. Но хочу.

      ***

      Аврора в восторге от моего изменения графика работы; Лисса — в меньшей степени, хотя она пока ничего об этом не говорит. Однако я могу сказать, что она об этом думает. Я очень стараюсь, но не могу сдержать зевоту, когда просматриваю телефон во время первого приема пищи после пробуждения на следующий день.       Сообщение приходит как раз в тот момент, когда чувствую, что кофеин начинает действовать. Оно от Джонни де Луки, как всегда, лаконичное и расплывчатое: У меня для вас кое-что есть. В том же месте, через час.       Мой интерес определенно разгорелся. Я немедленно отказываюсь от еды, несмотря на протесты Авроры. Вместо этого могу перекусить в закусочной.       — «Долг зовет», — говорю я ей и быстро целую на прощание.       Джонни был ценным союзником в последние несколько дней, помогая мне, где только мог, и сумел собрать для меня несколько контактов, которые еще не были испорчены моим отцом. Джонни «Джентльмен» может быть в душе ньюйоркцем, но его чикагское прошлое по-прежнему играет ему на руку.       Так что через шестьдесят минут я прибыла в забегаловку, которую Джонни предпочитает для наших скромных встреч тет-а-тет. На этот раз он сидит в угловой кабинке и потягивает кофе черного как смоль цвета. Сев напротив него, я чувствую запах его одеколона, чего-то дорогого и европейского, от которого у меня не перестает чесаться нос.       — «Джонни», — начинаю я в знак приветствия.       Он кивает, его темные глаза встречаются с моими.       — «Адрия. Твоя девочка. Она в безопасности?»       — «Вернулась туда, где ей место», — отвечаю я ровно.       — «Хорошо». — Он делает глоток кофе.       Благодарность не приходит естественным путем, но я многим обязана этому человеку.       — «Я не забыла о твоей роли в этом деле. Конечно, ты получишь компенсацию…» — Я достаю чек, который поручила подготовить своим бухгалтерам, но Джонни поднимает руку.       — «Уберите свои деньги», — возмутился он, уголок его рта изогнулся от отвращения. — «Речь идет не о личной выгоде».       Я приподнимаю бровь. В моем мире все связано с прибылью.       — «Тогда что именно я должна тебе за твои услуги?»       Он наклоняется ко мне, понижая голос.       — «В моей работе лояльность стоит больше, чем деньги. Мне нужны не деньги, Аид, а ваша дружба».       — «Ты же уверял меня, что приехал в город не по делу», — парирую я.       Он усмехается.       — «Разве? Пока мне не представилась возможность заняться бизнесом прямо здесь, в этой закусочной».       Я криво улыбаюсь. Полагаю, я действительно ворвалась в его жизнь довольно эффектным образом, явившись сюда и потребовав объяснить, почему он в городе.       В его глазах появляется блеск.       — «Кстати, о дружбе: так получилось, что Джуно Бьянки через несколько дней будет в Чикаго, посетит благотворительный вечер, который проводит моя дочь. И я знаю, что мисс Бьянки… готова обсудить с вами некоторые возможности. Если, конечно, вы все еще заинтересованы».       Улыбка срывается с моих губ прежде, чем я успеваю ее остановить. Хочу ли поговорить с Джуно Бьянки, главой крупнейшей преступной семьи Нью-Йорка? Ее поддержка поможет закрепить мою власть в этом городе раз и навсегда.       — «Мне очень интересно», — отвечаю я.       Джонни одобрительно кивает.       — «В таком случае у меня есть для вас кое-что еще. Можно сказать, подарок в знак доброй воли мисс Бьянки». — Он выскользнул из кабинки и мотнул головой в сторону двери для персонала. — «Сюда», — весело добавляет он.       Мои чувства слегка обостряются — у Джонни «Джентльмена» есть репутация, в конце концов, — и я следую за ним через выцветшую кухню в кладовую. А там меня ждет окровавленная, избитая фигура, привязанная к стулу. Меня охватывает удивление — я знаю этого человека. Он возглавлял картель, с которым у Синдиката возникли разногласия по поводу оплаты за оказанные услуги.       Он же пытал и калечил Рикки, требуя от него информацию о Синдикате, которую он так и не получил, пока мы с Лиссой не освободили Рикки, а потом выследили членов картеля и убили их всех…       Всех, кроме одного, этого главаря.       — «Это ведь, — сообщает мне Джонни, — тот самый ублюдок, которого нанял ваш отец, чтобы похитить девочку. Он сам признался в этом — и, надо сказать, с гордостью».       Я застываю на месте. Это злобное животное — тот, кто посмел поднять руку на мою Аврору?       — «Он в вашем распоряжении», — заканчивает Джонни.