Консорт королевы криминала

Аврора

      Мне так скучно, что я начала сравнивать ‘тюрьмы’.       В Элизиуме было много минусов. Бесконечная темнота. Отталкивающая архитектура — как бы она ни подходила Адрии, меня всегда угнетали все эти современные, голые стены и полированный бетон, хотя, наверное, в этом и был смысл этого места.       Здесь же архитектура гораздо приятнее, и окна не закрыты ставнями. Если бы я захотела, то могла бы весь день просидеть в лучах солнца, проникающих в окно, двигаясь, как кошка, за ним по полу, пока земля вращается.       Если бы я захотела. Но не хочу. Солнечный свет сейчас волнует меня меньше всего.       По крайней мере, в Элизиуме я могла выходить из своей комнаты, когда мне вздумается. Здесь же, в поместье дона Империоли, дверь в мою спальню всегда остается запертой, и никто не заходит в гости — никто, кроме угрюмой экономки, которая становится только угрюмее, поскольку время идет, а я отказываюсь от еды.       Я смотрю на четыре стены моей комнаты, роскошной, но лишенной каких-либо личных штрихов. Шелковые занавески, антикварная мебель, прилегающая ванная комната больше, чем моя спальня дома, когда я еще жила там, и все же я бы отдала все на свете, чтобы вернуться даже туда, под крышу отца.       Как долго я здесь уже нахожусь, ожидая своей участи? Время сливается в бесконечную монотонность, измеряемую лишь учащенным стуком моего сердца при приближении шагов. Дон Империоли приходил ко мне прежде, чтобы сказать, что сегодня вечером он отправляется на встречу с Адрией.       — «Она торгуется за тебя, девочка», — сказал он мне. — «Должен ли я позволить ей забрать тебя обратно? Что скажешь, а?»       Я перестала пытаться притворяться с ним. Я не вымолвила ни слова, только уставилась на него в ответ. Ему это не понравилось. Думаю, он по-своему жесток, как и Неро, хотя и не столь физически жесток. Ему нужна была моя реакция, а я ее не выказывала. Поэтому, уходя, он бросил еще одну колкость в мой адрес:       — «Ты должна больше улыбаться, пока находишься здесь, малышка. Придет время, когда ты забудешь, как это делается».       Я снова напряглась, услышав шаги. Опять дон Империоли? Нет, слишком быстро. И они не похожи на размеренный шаг экономки. Нет, они звучат…       Дверь распахивается, и передо мной предстает Неро Империоли: он стоит в расслабленной позе, прислонившись к дверному косяку, с остекленевшими глазами. Даже с такого расстояния в нос ударяет резкий запах спиртного. Его костюм помят, рубашка наполовину расстегнута.       Страх подступает к моему горлу.       За ним следуют несколько охранников, которые пытаются оттащить его назад, но он отпихивает их.       — «Вы смеете поднимать на меня руки?» — кричит он, толкая их. — «Я отдам ваши головы на отсечение за такое неуважение!»       Возможно, это прозвучало бы более угрожающе, если бы он не пошатывался на ногах.       Один из охранников бросает нервный взгляд в мою сторону, и я в мгновение ока вскакиваю с кровати, чертовски жалея, что на мне пижама, которую принесла мама.       Охранник обходит Неро, пытаясь привлечь его внимание, но эти темные, непроницаемые глаза устремлены на меня. И мерзкая, похотливая ухмылка расплывается по его лицу.       — «Сэр, — твердо начинает охранник, — дон Империоли распорядился, чтобы леди оставалась в изоляции до свадьбы».       Неро хватает охранника за рубашку.       — «Ты знаешь, кто я такой? Я — Неро, мать твою, Империоли! И у меня долговременная память, приятель. Если ты не уберешься с моего пути, я выпотрошу тебя, как свинью, когда приду к власти!»       Его лицо бледнеет. Он молча отходит в сторону, и, к моему ужасу, все они отступают и закрывают за собой дверь.       Ухмылка Неро расширяется, и он, пошатываясь, направляется ко мне.       — «А вот и моя застенчивая невеста».       Паника скребет меня по груди, но я заставляю себя встретить его взгляд, налитый кровью. Не показывать страха. Я больше не та робкая девчонка, которую он встретил в день свадьбы и которой торговали, как товаром, чтобы оплатить долги ее отца.       Нет, отныне я совсем другой человек.       Я оглядываю комнату, пытаясь увидеть ее глазами, которыми меня научили смотреть Лисса и Адрия. Что я могу использовать для самозащиты?       Что я могу использовать в качестве оружия?       Неро оглядывает меня с ног до головы.       — «Я думал, ты будешь рада меня видеть. Скучала по мне?»       Не обращая внимания на приступ тошноты, я наклоняю подбородок и смотрю на поднос с обедом, стоящий позади него. Нож, как всегда, тупой, но это все равно что-то. Я не отвечаю.       Его улыбка кривится.       — «От того, что ты будешь играть в недотрогу, я не стану меньше тебя хотеть». — Он наступает, преграждая мне путь, и наклоняется, обдавая мое лицо кислым дыханием. — «Скажи мне, ты уже раздвигала свои красивые бедра для моей сестры?»       Гнев сменяется страхом.       — «Я ничего тебе не должна».       — «Шлюха», — шипит он, брызгая слюной на мою щеку. — «Я в курсе, что Адрия развратила тебя. Сделала своей маленькой игрушкой. Я видел тебя на той встрече…» — Его рука сжимает мое запястье, притягивая меня к нему.       В одно мгновение мне все становится ясно.       Моя слабость всегда заключалась в легком доверии к другим. Доверие к тому, что у других есть добрые намерения по отношению ко мне. Вера в чью-то способность спасти меня. Но я должна уметь спасать себя сама.       Я здесь одна. Все, что у меня есть в этот момент, — это… я.       Я резко поднимаю колено, испытывая удовлетворение, когда оно попадает точно в его пах. Неро задыхается, хватка ослабевает, и тогда я отталкиваю его. Он спотыкается, но приходит в себя, в его глазах ярость, и заносит кулак. Я уклоняюсь, и его удар проскакивает мимо моего плеча.       Мой взгляд падает на лампу, стоящую на тумбочке. Я хватаю ее и размахиваюсь изо всех сил, достаточно сильно, чтобы вырвать шнур из стены, и бью ею прямо в голову Неро. Он падает без единого звука, осколки плотной керамики окружают его бездыханное тело, а из виска сочится кровь. Ковер вокруг него окрашивается в красный цвет, а его грудь вздымается и опускается.       Он без сознания. Но жив.       Я замираю, прислушиваясь, нет ли бегущих шагов, но их нет.       Теперь у меня есть шанс. Дверь все еще не заперта, и охранники отступили, чтобы заявить о своем неведении относительно присутствия Неро. А дон Империоли, должно быть, все еще где-то, ведь Неро ни за что не стал бы затевать такое, когда его отец дома.       Я должна бежать. Мне нужно бежать прямо отсюда и никогда не оглядываться назад, но мои ноги остаются прикованными к полу, пока смотрю вниз на своего потенциального мучителя. Беззащитный. Истекающий кровью.       Я могу убить его.       Мысль приходит сама собой. Я наклоняюсь и поднимаю электрический шнур лампы.       Убить его.       Задушить его этим шнуром и навсегда избавиться от его угроз. Адрия тоже хотела бы этого; хотела бы, чтобы я доказала, что я не слабачка, какой меня все считают. Продемонстрировать ей свою окончательную и вечную преданность. Стать монстром, которым, как я знаю, мне нужно стать, чтобы выжить и преуспеть в мире Адрии.       Моя рука дрожит, когда я затягиваю шнур между ладонями. Веки Неро подрагивают, и я замерла, застыв над его шеей. Во мне нерешительность борется с гневом.       Во что я превращаюсь?       Не думаю, что смогу это сделать. Я не убийца. Пока нет. Я опускаю шнур, стыдясь самой себя. Я слишком слаба, чтобы сделать это. Не так. Будет еще день, когда я встречусь с Неро, но сейчас не могу этого сделать.       Я не удосуживаюсь даже оглянуться на него, прежде чем выскользнуть в коридор за пределы спальни, мое сердце болезненно колотится в груди. Теперь предстоит настоящее испытание. Передо мной раскинулось поместье Империоли. А где-то за морем мрамора и денег лежит свобода.       Где-то там же — Адрия и мой путь к ней.       Прижавшись спиной к стене, я скольжу к теням, скопившимся в конце коридора, прислушиваясь к любому звуку. Из открытого дверного проема впереди доносятся приглушенные разговоры, и мне приходится приостановиться, чтобы убедиться, что никто из них не стоит лицом к двери. Но охранники не обращают внимания, пока я пробираюсь мимо. Лунный свет из арочного окна освещает мне путь, когда я спускаюсь по величественной изогнутой лестнице, вздрагивая при каждом скрипе от своих шагов. В огромном, похожем на пещеру фойе тихо и безлюдно. Я бесшумно ступаю босыми ногами по паркетному полу. Почти добралась. Почти на свободе.       Но внезапно свет заливает комнату. Я замираю в ослепительном свете, как насекомое под микроскопом, и хватаюсь рукой за ручку входной двери. Прищурившись от яркости, я различаю две громадные фигуры в черном слева — охранники совершают обход.       Они удивленно вскрикивают и бросаются ко мне. Не задумываясь, я хватаю ближайший предмет — большую изысканную вазу, стоящую на постаменте, — и бросаю ее в них. Она эффектно разбивается вдребезги. Фарфоровые осколки осыпают их лица, и мужчины вопят, временно ослепнув. Я вбегаю в парадную дверь, озадаченная, и с благодарностью обнаруживаю, что она не заперта.       Прохладный ночной воздух обдувает мое лицо, когда я вырываюсь на улицу. Передо мной расстилается мощеная подъездная дорожка, в конце которой поблескивают кованые железные ворота. Изнутри доносятся крики, и я вижу движение в конце аллеи — еще больше охранников.       Не раздумывая, я бегу налево, огибаю боковую часть особняка, минуя внутренний дворик, а затем большой бассейн. Я ищу какой-нибудь путь сквозь или над или даже под нависающими стенами, увенчанными железными шипами. Охранники приближаются, и в любой момент…       И тут я вижу его — небольшой садовый сарайчик у стены. Я бросаюсь к нему и вскарабкиваюсь на крышу, опираясь на груду бревен и сбивая их в процессе. Оказавшись на крыше, едва дотягиваюсь до верха стены и подтягиваюсь, не обращая внимания на то, что обдираю колени и босые ноги о грубую поверхность. Мне приходится осторожно пробираться через шипы, но я достаточно худая, чтобы протиснуться через них.       В одну ужасную секунду я падаю головой вниз на улицу, но успеваю ухватиться за железную перекладину в верхней части стены и ударяюсь о камень, в плечо стреляет мучительная пульсация. Мгновение спустя я разжимаю захват и тяжело приземляюсь на тротуар, ушибая лодыжки и запястья, когда опускаюсь на четвереньки. Я резко выпрямляюсь, когда в лицо мне бьет ослепительный свет. Визжат тормоза, и я вскидываю руки в бесполезной попытке защититься. Прикрыв глаза, различаю силуэт такси, которое чуть не сбило меня.       Бросаюсь к пассажирской двери, и таксист шарахается в сторону, когда я с силой распахиваю дверь и бросаюсь внутрь, как беглец в грязной и заляпанной кровью пижаме.       — «Какого черта…»       — «Пожалуйста!» — Мольба вырывается из моего горла. — «Вы должны увезти меня отсюда!»       Таксист с открытым ртом смотрит на грозные стены по бокам улицы. Крики охранников эхом отражаются от каменных стен.       — «Это дом Империоли, — выпаливает он. Я не собираюсь вмешиваться в то, что там происходит, леди и хочу остаться в живых».       Я хватаю его за запястье, чтобы привлечь его внимание, и мой голос падает, гладкий как мед.       — «Пятьдесят тысяч. Наличными. Это ваша плата, если вы увезете меня отсюда без вопросов».       — «Пятьдесят штук? Убирайся отсюда. Думаешь, я дурак?»       — «Пятьдесят. Без вранья. Или ты можешь отвести меня обратно и заработать что угодно, что они дадут тебе за меня».       Он бросает тревожный взгляд на стены поместья Империоли, и я подавляю поднимающийся во мне нетерпеливый крик. Еще секунда, и мне придется угрожать ему вместо того, чтобы уговаривать, заставлять его выйти из такси, чтобы я могла…       — «Заплатишь вперед?» — спрашивает он.       — «После безопасного приезда. Обещаю, там, куда мы едем, будут очень благодарны, что я вернулась. И если тебе нужны эти деньги, а не пуля в башке, советую поторопиться. Быстрее. Империолисы склонны стрелять первыми и задавать вопросы потом».       Понятия не имею, правда ли это, но звучит правдоподобно. И водитель еще секунду проницательно смотрит на меня, прежде чем с ворчанием включить передачу.       — «Пристегнись. Куда едем?»       Облегчение разливается по моему телу, когда такси отъезжает от обочины. Я говорю ему, чтобы он просто вел машину, что нам нужно выбраться из города на северо-восток. Внушительные очертания особняка исчезают позади нас.       Я больше никогда не хочу видеть это проклятое место.       По мере того как хром и бетон расплываются мимо, на глаза наворачиваются слезы. Вскоре разросшиеся огни центра города исчезают в дымке проносящихся мимо пригородных фонарей. Я устраиваюсь на потрескавшемся виниле, прислоняюсь головой к окну и смотрю на город, который мы оставляем позади.       Свободна.       Я, в самом деле, свободна сейчас. И могла бы исчезнуть совсем, если бы захотела.       Но не хочу. Мне нужна Адрия. Я жажду снова увидеть ее лицо, почувствовать ее руки на мне, ее губы на моих. Боже, еще не скоро. Но каждая миля приближает меня к ней.       Однако разочарование омрачает мой триумф. Когда я стояла над Неро и месть, ликовала в моей крови, с оружием в руках, я колебалась. Безжалостные уроки Лиссы должны были закалить меня до предела. Но, пожалуй, даже Лисса не в силах искоренить мою прошлую жизнь, проведенную в нежности. И вот Неро жив, у него развязаны руки, чтобы снова охотиться на меня и причинять вред тем, кого я люблю.       Неужели я прокляла всех нас своей слабостью?