Что будет, если прыгнуть в лаву

«Мой путь подошёл к концу. С ужасом я осознал, что оказался в ногах той, от кого бежал всю свою жизнь. Её мягкие пальцы гладили моё избитое отпечатком времени — морщинами — лицо, и она впервые смотрела на меня без намерения отвергнуть. Бессмертная богиня, вечно красивая и безупречная, снизошла до меня лишь в последние мгновения мимолётной жизни. Она никогда не скажет, был ли этот поцелуй преисполнен жалости, или я действительно заслуживал её любви. Да, я бежал от этой женщины, но намеренно искал повороты судьбы, которые вели обратно к ней.» Последняя книга Джирайи не была любимой в коллекции Какаши, но сюжет был просто великолепен. Когда он читал её впервые, то напрочь забыл про ночной сон и дремал днём при любой удобной возможности, чем раздражал людей, которые пытались с ним поговорить. А когда дочитал последнюю главу, то просто предпочитал спать, нежели бодрствовать, потому что концовка его расстроила. Эта книга была будто кинжал с зазубренными лезвиями, который вонзался в самое сердце — впервые герой рассказа не оказался в выгодной позиции в конце истории о любви к бессмертной богине. По мнению Какаши и друга-помощника главного героя, он сделал всё, чтобы божественная красотка обратила на него внимание. Но богиня солнца была непреклонна до самого конца, хотя ради неё герой буквально перевернул мир с ног на голову и из обычного бродяги превратился в легендарного воина. «Как же коротка жизнь, мой дорогой друг! Мы ценим свет лишь на закате, ведь именно там самые красивые лучи.» Сердце ныло от грусти. Какаши закрыл книгу, так и не дочитав последние строчки, где главный герой прощается со своим другом. Всё-таки не стоило перечитывать именно эту книгу. История про принцессу-ведьму была куда легче и куда более обнадёживающей. После её прочтения хотелось жить и радоваться, а воспоминания о приключениях вызывали лишь улыбку. — Хм… — Какаши перевернулся на бок и натянул одеяло на плечо. Его и самого в скором времени ждало «новое приключение» — именно так Цунаде назвала перспективу назначения Какаши новым Хокаге. На этот раз никто не стал слушать его возражений, все только улыбались и кивали. Он никогда к этому не стремился, ему хотелось спокойной жизни, рутины и безмятежности. В голове возник образ Мей. Какаши поморщился, отгоняя такие мысли, и перевернулся на спину, сложив руки на груди. Прошло два месяца, но в груди до сих пор тянуло, когда он вспоминал её звонкий смех и улыбку, только причиной этого был не он, а Райкаге. Мей вела себя с ним так же приветливо и открыто, касалась его и показывала всеми способами, что ей приятна его компания. Если Какаши станет Хокаге, то ему придётся видеть её, говорить с ней, вести дела. «Эй-сан, я была совсем не против, и это главное. Вы меня очаровали с самой первой встречи. Я и так волнуюсь, глядя на вас. У вас надёжные руки.» От сопения из собственного носа Какаши разозлился, и голова наполнилась жаром, заставляя щёки и уши налиться горячим теплом. Он повернулся на бок, потом на живот, но подушка неудобно лежала под головой, и Какаши снова лёг на спину. Почёсывая указательный палец, Какаши смотрел в потолок и видел перед собой лицо Мей в момент, когда она поглаживала руку Эя. «Я соглашусь, если вы скажете, какой у меня цвет глаз.» Какаши закатил глаза и повернул голову вбок, отгоняя мысли о взгляде зелёных глаз Мей прямо перед ним. «Какаши-сан, вы мне тоже нравитесь. Мне понравился ваш голос. Вы были плохим мальчиком в своё время. Какой хороший мальчик. У вас надёжные руки. Я скучала, Какаши-сан.» Только когда лицо начало болеть от застывшей на губах подавляемой улыбки, Какаши вернулся в реальность из воспоминаний о встрече с Мидзукаге. Он смотрел в темноту перед собой, пальцами чувствуя, как сердце ударяется о грудную клетку. Он определённо станет Хокаге в ближайшее время, и ему придётся видеться с Мей. Слухи о том, что Цунаде уйдёт на покой, давно уже ходили по деревне, но Какаши предпочитал не вникать, потому что не хотел портить себе настроение. «Я стану твоим глазом… и буду видеть будущее вместе с тобой.» Кровь запульсировала в ушах с новой силой. Обито больше ничего не увидит, и Какаши ничего с этим не сможет сделать. Он виноват во всём, что случилось, не уберёг ничего, что Обито ему оставил, а теперь отбирает его мечту, сам того не желая. «Тебе не нужно винить себя, Какаши.» Обито стоял в тёмном углу у двери и смотрел прямо на него. Какаши точно видел, как лунный свет из окна падает на белую кожу его взрослого напарника в разодранной одежде с огромной дырой в груди. Дыхание участилось, и Какаши моргнул несколько раз. Затем он накрылся одеялом с головой и сжался, подогнув ноги к груди.

***

Мадока шла по краю улицы, с трудом переваливаясь с одной ноги на другую. На её огромном животе был специальный бандаж, который Гай купил ей по наводке Какаши. Поговаривали, что она родит двойню, а то и тройню, но и Мадока, и Минору говорили, что ребёнок точно один. Какаши сделал вид, что читает книгу, но наблюдал за женщиной, медленно плетущейся по улице, сидя на скамейке у хозяйственного магазина. Мадока вытерла лоб тыльной стороной ладони, упёрлась обеими руками в спину и потёрла поясницу. Какаши и не думал, что когда-нибудь увидит её такой. Она была из тех куноичи, что дрались до последнего, вгрызались врагам зубами в глотку, если не было оружия под рукой, безжалостно убивали и калечили тогда, когда можно было пощадить. А теперь Мадока еле передвигалась с животом наперевес. Какаши слабо представлял её в роли матери, но именно ей она и готовилась стать. Мадока исчезла в дверях магазина через дорогу. Какаши захлопнул книгу и встал со скамейки. Он пересёк улицу и подпёр спиной стену рядом с дверью, в которую только что вошла женщина, и вновь открыл книгу. — Да, надеюсь, что дойду! Спасибо, бабуль! — через некоторое время Мадока вышла на улицу, толкнув дверь плечом. — Какаши? Ты чё тут? Нашёл место свою порнушку читать. На секунду Какаши задержал дыхание, прикрыв глаза. Он всё ещё не знал, как правильно разговаривать с Мадокой так, чтобы потом не было неприятного осадка. У Гая это выходило само собой, да и другие не жаловались. А вот у него никак не получалось. — А ты… Гуляешь? — Ага. С Гаем поссорилась, с остальными тоже. Захотелось конфет, пошла, — Мадока достала из кармана конфету, развернула обёртку и закинула в рот. — Вообще уже башкой тронулась. Нельзя мне так долго дома сидеть без дела. — Как ты себя чувствуешь? — не придумав вопроса получше, чтобы заполнить наступившую тишину, Какаши убрал книгу во внутренний карман жилета. — А по мне не видно? Дай-ка я за тебя зацеплюсь, еле дошла сюда, — Мадока взяла Какаши под руку и почти повисла на нём всем весом. — Фух, — она выдохнула и вытерла пот со лба. — Ну и август в этом году. Одышка, как у Асумы, будь он до сих пор жив. Реально, лучше бы я курила, не так обидно было бы. — Это ведь скоро пройдёт? — Какаши нервно хохотнул, следуя за Мадокой, которая куда-то его потащила. — Ну да, — Мадока покосилась на него. — Пошли в Ичираку. Если помру при родах, так хоть будешь меня потом вспоминать. — Мадока, с чего ты… — Да шучу я. Но ты бы видел, как Гай ноет, когда я это говорить начинаю, — женщина посмеялась и опять шумно выдохнула. — Мне иногда кажется, что рожать не придётся. Пузо просто лопнет. Ох, как я щас поем. — Может, я лучше провожу тебя домой и принесу что-нибудь из Ичираку? Какаши и самому казалось, что живот Мадоки может не выдержать такого натяжения. Он с опаской посматривал на него, поддерживая женщину. Они дошли до Ичираку, и Какаши пришлось приподнять Мадоку, чтобы она смогла взобраться на стул. Чудом он не задел живот и успешно с первого раза усадил её. — Мадока-сан! Ну неужели! — Аяме широко улыбнулась, увидев посетителей. — Какаши-сан, здравствуйте. — Сама не ожидала. Но тут, вон, подвернулся, — Мадока положила локти на прилавок и без сил свесила голову. — Обратно меня придётся уносить на носилках. — Здравствуй, Аяме, — Какаши взял кувшин с водой, который ему без слов подала Аяме, налил немного в стакан и подвинул к Мадоке. — Как идут дела? Где отец? — Где же мне быть? Я здесь! — Теучи вышел к посетителям, закинув полотенце на плечо. — Мадока, как ты? Несколько месяцев тебя не было видно. Я уж думал, с тобой что-нибудь случилось, только от других всё и узнавал! — Нормально. Дорвалась наконец-то, — с жадностью опустошив стакан в несколько глотков, она обтёрла рот. — Минору достал со своей изжогой. У меня она от него скоро начнётся. Не понимая, как оказался в Ичираку с Мадокой, Какаши продолжал обеспокоенно наблюдать за её состоянием. Она сама предложила сюда пойти, не прогнала его и даже ещё не испортила настроение, не нагрубила. — И вот этого побольше, — Мадока водила пальцем по меню. — Хорошо. Уже выбрали имя? — Аяме кивнула, принимая заказ. — Ну… Почти. Когда Аяме и Теучи ушли готовить заказ, потому что Мадока озадачила их, выбрав не самые популярные блюда, Какаши постучал пальцами по прилавку, оглядевшись вокруг. Женщина тяжело дышала, то и дело обтираясь салфеткой, и это пугало его. — Я хочу назвать его Неджи, — вдруг тихо сказала Мадока. — Как только узнала, что будет мальчик. — А? Кого? — Он был очень хороший. Не хочу, чтобы про него забыли. Меня тут так крыло недавно, бедный Гай, — она покачала головой. — Он тебе не рассказывал? Да жаловался же. Гай не жаловался. Он вообще говорил, что у них всё хорошо и Мадока расцвела. Что-то не похоже, чтобы она цвела. Какаши оставалось только гадать, что на самом деле происходит в доме Майто. — Нет… Он не говорил ничего такого. Но Неджи… — Ты не поймёшь. Такой хороший мальчишка был. Как вспоминаю его… — Мадока сделала такой долгий вдох, что Какаши напрягся, готовясь к тому, что она потеряет сознание, но всё обошлось. — Я говорила с Цубасой, она тоже не в восторге. И я подумала, что Неджи действительно один такой был. Но мне всё равно нравится это имя. Просто нравится, как звучит. — Как насчёт имени Джун? Так звали героя из книги, которая нравилась Какаши. Джун был сильным, никогда не сдавался, и женщины его любили. Взгляд Мадоки засветился на секунду, но тут же помрачнел: — Вот зачем ты это сказал? — Что? — Имя хорошее, но я не стану его так называть. — Почему? — Потому что это ты придумал. Вот надо тебе было всё испортить? Джун… Мне нравится. Чё ты вечно всё портишь?! — Э… Это имя из одной книги, так что… — Ладно, Хокаге-сама, я подумаю, — Мадока взяла кувшин с водой и начала пить прямо из него. — Ты тоже слышала… — А кто-то ещё не слышал? Мне Гай все уши прожужжал. Ну, ты это заслужил. Какаши не понимал, как к нему относится Мадока. Иногда казалось, что она его терпит только из-за Гая, но сейчас она говорила вполне искренне и без присущей ей язвительности. Она и раньше признавала его мастерство шиноби, но это никогда не останавливало её от грубостей в его адрес. — Вот, Мадока, — Теучи вынес заказ и поставил перед женщиной. — Будем приучать твоего малыша к рамену с утробы матери! — Уж не сомневайтесь, скоро вам сделаю ещё одного постоянного клиента. Пока Теучи занимался обслуживанием других клиентов, которые пришли в Ичираку, Аяме говорила с Мадокой, иногда поглядывая на Какаши. После той странной февральской ночи она относилась к нему с прохладцей и мало говорила. Какаши не настаивал, но это временами напрягало, будто он был в чём-то виноват и не знал, как это исправить. — …Наруто теперь и три порции за раз съесть может. Недавно приходил с Кибой, и они так наелись, что он чуть не уснул прямо здесь, — Аяме рассмеялась, вспоминая недавние события. — Хотя мне показалось, что они были немного пьяные. — Что?.. — переспросил Какаши. — Пьяные? — Я не знаю, может, мне просто показалось. Но вели они себя странно, а когда я спросила, что с ними… У них лица были, будто они Академию прогуливают. Правда-правда, точно как в детстве, когда папа спрашивал, неужели у них так рано кончились занятия. — Интересно, где они пойло достали, — Мадока втянула в себя лапшу и, забрызгав бульоном стол, довольно вздохнула. — Вот же засранцы. Если мать Кибы узнает, ему прилетит. Я бы этого точно прибила, — она указала на свой живот. — Он же ещё даже не родился, а вы уже думаете, как бы наказали его! — сквозь смех проговорила Аяме. — Пусть не расслабляется. Глядя на улыбку девушки, Какаши тоже невольно улыбнулся. Они встретились взглядами, и улыбка исчезла с лица Аяме. Какаши виновато опустил глаза. Повисло неловкое молчание, которое разбавляла Мадока звуками быстрого поедания рамена. — Аяме! Идём, поможешь мне! — Теучи позвал дочь, и они куда-то ушли. — Чё она на тебя так пялится? — спросила Мадока, кивнув в сторону, куда только что ушла Аяме. — Вы поссорились, что ли? — Не знаю, возможно ли вообще поссориться с Аяме, — Какаши пожал плечами. — Ну да, она не я. Знаешь, Какаши, ты такой зануда, что с тобой тоже невозможно поссориться. Но ей ты настроение явно подпортил. Это ж как ты умудрился её обидеть? Ты нашу Аяме-чан не обижай, не то разрожусь прямо здесь, и будешь знать, — посмеявшись от своей собственной шутки, Мадока подавилась и стала кашлять. — Кхе-кхе, нашу маленькую, кхе, повелительницу рамена, кхе… — Мадока! — Какаши дотронулся до сотрясающегося плеча женщины. Спустя полминуты после окончания приступа кашля Какаши сидел рядом с Мадокой совершенно обессиленный, а она только улыбалась и доедала рамен. Её мокрое от выступивших слёз лицо было таким красным, что ему показалось, будто она сейчас задохнётся. Какаши боялся сильно хлопать её по спине, но она сама со всем справилась, только напугав его до помутнения сознания. Мадока всегда выматывала его эмоционально. — Джун… — произнесла Мадока, водя палочками по дну миски. — Знаешь, Какаши, мы с тобой друг друга бесим, конечно, но… Спасибо тебе. Я сегодня была совсем потерянная. Надо мне помириться с Гаем. И перед твоим парнем извиниться… — поймав растерянный взгляд Какаши, Мадока подавила смешок. — Твой любимый Минору-сан был обгавкан мной позавчера. Надулся ещё так… Ты передай ему, если встретишь, что мне жаль. А сам Аяме-чан не расстраивай. Она всё-таки по тебе с детства сохнет. Бывай, Хокаге-сама. Хлопнув Какаши по плечу, Мадока с трудом сползла со стула и поковыляла в сторону главной улицы. Первым порывом было пойти следом и помочь, проводить до дома, но Какаши будто врос в стул. Затем он понял, что Мадока не оплатила свой заказ, и начал доставать кошелёк. В этот момент вернулась Аяме, помогая отцу тащить тяжёлую кастрюлю. Мужчина сразу же ушёл за чем-то ещё, а Аяме принялась наводить порядок на прилавке. — Аяме, — Какаши произнёс её имя слишком тихо, и она, кажется, не услышала. — Аяме. — Угу, — девушка переставила миску с места на место. — Я тебя чем-то расстроил? — Нет. Ответ был таким холодным, что Какаши почти физически почувствовал этот холод. Он оглядел девушку и вздохнул. Аяме в это время с остервенением тёрла прилавок сухой тряпкой, уставившись перед собой с надутыми розовыми щеками. — Аяме, что бы это ни было, мне жаль, что я расстроил тебя, — невольная улыбка от забавного вида девушки снова появилась на лице Какаши. — Вы меня не расстроили! Хватит это повторять! С чего мне расстраиваться? Почему вас вообще заботит кто-то, вроде меня, если есть Мидзукаге-сама? — Аяме бросила тряпку в сторону и отвернулась. — Аяме, э… — Я слышала, как Генма-сан про вас говорил! Так что не стоит за меня переживать! — Аяме сжала кулаки и убежала на склад, хлопнув дверью.