Что будет, если прыгнуть в лаву

Стоило Эбису появиться, Пункт ожидания превращался в обитель сплетен. После утреннего собрания он с трудом донёс очередные слухи до комнаты отдыха и тут же вывалил всё на развесившего уши Генму. Какаши тоже пристроился на подоконнике у книжного шкафа, взял какую-то брошюру со стола и сделал вид, что изучает её. В этот раз вокруг Эбису собралось несколько людей, включая Цубасу и Райдо. — Ну, говори уже! — …вчера видел, как она из госпиталя шла. Да точно залетела! — прошипел Эбису, поправляя очки и оглядывая своих благодарных слушателей. — Её напарник говорил, что на миссии она была странной, всё убегала куда-то. Какаши покосился на толпу у дивана. У него сегодня было хорошее настроение: Мадоки не было на собрании, и никто ему его не испортил. Цубаса поинтересовалась, куда она пропала, и Эбису загадочно шепнул, что догадывается. — Эбису, ну что значит — залетела? Она всё-таки замужем. А вдруг заболела? Надо сходить, проведать её, — Цубаса обеспокоенно переглянулась с Райдо. — Она всё говорит, что занята… — Ага, знаю я, чем она там с Гаем занята была, — Генма прыснул, похлопав Эбису по плечу. — Мы его еле из дома вытащили просто прогуляться. Да он и сам не хотел. Во что она его превратила? Мы с Мадокой, мы с Мадокой. Слушать противно. Повертев брошюру в руках, Какаши вздохнул и глянул в окно, где бушевала февральская пурга. Гай действительно отдалился от всех в последнее время. — Да хватит уже гадости говорить, — шикнула Цубаса. — Порадовались бы лучше. — А я, может, тоже скоро женюсь, — Генма одёрнул жилет и выпятил грудь. — Отвали уже со своей Мидзукаге-сама, — Райдо закатил глаза, отвернувшись от него. — Она на войне сказала, что опоздает только на свою свадьбу. Это точно был намёк, — Генма толкнул Райдо плечом. — Какаши её у меня, правда, подрезал, когда она приезжала к нам. — А? — Какаши оторвал взгляд от окна. — И мне с этим парнем пришлось возиться. Мальчишка Мидзукаге-сама. — Этот мальчишка, Генма, один из мечников тумана… — И что? Пока Какаши там прогуливался с Мидзукаге, я ему про лезвия рассказывал. А он стоял, глазами хлопал. Потом ещё пришлось его по деревне таскать… Ухмылка под маской появилась сама собой. Какаши навалился плечом на окно и прижался лбом к холодному стеклу. На прощание Мей сказала ему, что будет ждать с ответным визитом. Конечно, это было сказано не совсем ему, а Пятой, но смотрела она на Какаши. — Сегодня всё в силе? — Да, только Гай отказался. Каблук несчастный… — заворчал Эбису. — Эта Канеда… — При чём тут Мадока? Ему пока и нельзя пить. Тем более, если Мадока действительно беременна… — Цубаса задумчиво посмотрела себе под ноги. — Поверить не могу, что такое вообще могло случиться. Я загляну к ней сегодня, и если это правда, то нам будет что обмыть. Пойду сейчас, приглашу в бар, и если она откажется… Какаши, ты ведь придёшь вечером? — А? — выдернутый из воспоминаний о прогулке с Мей, Какаши обернулся на компанию. — Нет, простите, я планировал встретиться с Наруто. — Он же на миссии. Какаши почувствовал на себе тяжёлые взгляды осуждения. Он позабыл, что Наруто ушёл на миссию ещё вчера, но это было первое оправдание, которое пришло ему в голову. Когда Асума был жив, а Гай был здоров, Какаши любил ходить в бар, чтобы послушать и понаблюдать. Асума был душой компании, он был центром, который всех к себе притягивал. Но после его смерти такие встречи стали происходить намного реже. Может, причина крылась в том, что времена были неспокойные, а может, без Асумы действительно было не так весело. Сейчас эту традицию пытались возродить, но выходило неважно. — Какаши, — Генма свесил голову с дивана и пристально посмотрел на него, — не начинай. Алкоголь был табу для Какаши долгое время. Сначала Минору говорил о том, что во время лечения ему нельзя пить из-за лекарств, а после окончания курса сказал, что пить всё равно нельзя — это может плохо сказаться на Какаши. Но что значит «плохо сказаться»? Если он имел в виду похмелье, то Какаши никогда не напивался до такого состояния. Впрочем, возможно, если бы Минору предложил, то с ним Какаши напился бы. Этот мужчина был не просто ирьёнином, он нравился Какаши и вызывал уважение. Ему хотелось доверять, и в какой-то момент Какаши доверился почти полностью, хотя очень боялся пожалеть об этом. Но Минору его не подвёл. — Я постараюсь, — Какаши нервно посмеялся, спрыгнув с подоконника. — Пойду, посмотрю, как там идёт подготовка списков чунинов. Какаши вышел из комнаты и остановился у двери, которую оставил приоткрытой. Компания недовольно повздыхала, некоторое время все молчали, а потом Генма заговорил: — Он точно её цепанул. Видели, какой довольный ходит? — Ты головой-то своей думай иногда. Она Мидзукаге. Цепанул, пф. — Слушай, после того как Гай Канеду обуздал, я уже ничему не удивлюсь. — Где Мидзукаге-сама, а где мы. — Какаши не такой простой, и он вполне мог понравиться Мидзукаге-сама. Она молодая женщина… От этих слов Цубасы на сердце стало приятно. Какаши прижался спиной к стене и склонил голову к щели. — Так, Мидзукаге-сама уже занята! — Кем? — Мной! — Генма, отвянь. То, что она случайно на тебя посмотрела, ничего не значит. И вообще, если она сама попросила Цунаде-сама, чтобы вместо тебя её сопровождал Какаши… — Какаши точно такое не интересует. Вы же знаете его. Он чудит иногда, но… — Да уже перестал, вроде. Ему стало лучше. По крайней мере, насколько я заметил. Надо его растрясти, ребята. Хватит ему в одиночестве отсиживаться. Если сегодня не придёт, то я его силой притащу. Ну вот, сегодня придётся либо принять приглашение, либо уйти куда-нибудь из квартиры, потому что Райдо с таким никогда не шутил. Какаши зацепился за слова о том, что он «чудит». Что это могло значить? Ему в лицо о таком никогда не говорили. — Какаши-сан? Какаши вздрогнул и обернулся. Ямато удивлённо смотрел на него, совершенно точно поняв, что он подслушивал. — А, это… Мне пора, — Какаши закашлялся и, обойдя Ямато, спешно ушёл.

***

— Ли! Я же сказал, чтобы ты сбрасывал снег в эту сторону! На улице зверствовал настоящий снежный шторм. Когда Какаши подошёл к дому Майто, то увидел, как Гай, сидя на крыльце, руководит процессом очистки дорожки. На улице почти стемнело, шёл сильный мокрый снег, но Гая это не останавливало. Ли махал лопатой без остановки, раскидывая снег в разные стороны. — Гай! — голос Какаши был поглощён снежной стеной. — Ли! Переходи на боковую тропу! И усерднее! — Гай-сенсей! Я так рад, что мы возобновили наши тренировки! О! Какаши-сенсей! Какаши, пройдя мимо Ли, похлопал его по плечу и поспешил спрятаться от снега под козырьком рядом с Гаем: — Гай, что вы делаете? — Какаши! Хочешь присоединиться? — Гай рассмеялся. — Нет, спасибо, — Какаши тоже посмеялся, мотнув головой. Было приятно снова видеть улыбку на лице Гая, такую же широкую и искреннюю. Какаши боялся, что это больше никогда не случится, но Гай словно восстал из пепла и полностью себя собрал до того состояния, в котором покидал Коноху перед войной. — Какаши! Ты пришёл, потому что узнал новости? Заходи, мы с Ли сейчас закончим и тоже придём! — А Мадока… — Конечно, она будет рада тебя видеть! Заходи, заходи! — Гай вскочил с коляски и открыл дверь, затолкнув Какаши внутрь. Пока на улице Ли занимался бесполезной работой, Какаши замер и прислушался. Он чувствовал, как его сердце бьётся в груди, слышал своё дыхание, и уши немного заложило. Какаши будто оказался в логове дикого зверя, это была не его территория, и зверь точно будет ему не рад. Только он развернулся, чтобы открыть дверь и вернуться к Гаю, как в коридор выглянула Мадока: — Какаши? У нас что, день гостей сегодня? — А? Ха-ха, — Какаши нехотя обернулся. — Я просто мимо проходил… — Да заходи уже. Когда Гай был дома один, он всегда сразу тащил Какаши в кухню и порывался накормить. Мадока отвела Какаши в гостиную и усадила на диван, а сама расположилась рядом, подогнув ноги под себя. Какаши похлопал ладонями по коленям и вздохнул, чувствуя сильную неловкость. Мадока смотрела на него слишком долго и молчала. — Ну, и чего ты пришёл? Только не говори, что Гая проведать. Я эту отмазку сегодня уже три раза слышала. И вы виделись с ним только вчера. «Виделись» это слишком громко сказано. Только Какаши заглянул в прихожую, как за спиной Гая появилась Мадока, начала говорить про какие-то дела, и ему пришлось уйти. При виде Мадоки в груди Какаши всегда возникало неприятное ноющее чувство, будто предчувствие чего-то нехорошего, и она всегда его оправдывала. — Я слышал… Мадока вздохнула и покачала головой: — Ладно Генма, ладно Цубаса. Но ты, Какаши? Что, тоже сплетни собираешь? Или Минору уже всё доложил? Точно. Он же мог спросить у Минору, осторожно всё разузнать. И почему он об этом не подумал? Минору ведь близкий друг Мадоки, ещё и работает в госпитале. — Я слышал, что ты неважно себя чувствуешь. Хотел узнать, не нужна ли помощь. — У меня для такого есть муж. Все надежды на доброжелательную беседу разбились о грубый ответ. Хотя Мадока и не звучала грубо, но сами слова были какими-то резкими. — Да, я беременна. Нет, это не случайно. Уши опять заложило. В грудной клетке произошёл спазм, дошедший до самого горла. Какаши на секунду испытал ощущение, похожее на свободное падение — щекотное и неприятное, выворачивающее желудок. Он должен радоваться, но вместо этого на него нашла страшная тоска. Он уставился на плоский живот Мадоки, тихо дыша через приоткрытый рот, и не знал, что сказать. — Поздравляю… Ха-ха, — Какаши сглотнул. — И когда вы узнали? — Гай сегодня. Не от меня, правда. Я — две недели назад… Ты извини, что я так. Просто меня всё это взбесило. Я ещё думала, не погорячилась ли. Стоит ли оставлять… И чё я вообще это тебе рассказываю? Теперь уже деваться всё равно некуда, — Мадока устало опустила голову и выдохнула. — Я вижу, ты тоже не особо рад этой новости. — Тоже?.. — До того, как я узнала, что беременна, мне казалось, что я этого хочу. Думала, что буду радоваться. Ну, знаешь, дом полная чаша, мелкий под ногами бегает, Гай с ним возится… После войны меня здорово переклини… Какаши, чё ты на меня так смотришь? — Я рад, Мадока, — кивнул Какаши и улыбнулся. — Тебе не о чем волноваться. Всё случилось так, как должно было случиться. — Да что ты? Забыл, как Гая от меня пытался прятать? — Мадока подняла брови, но её взгляд быстро смягчился. — Ладно. Что было, то было. — Если я могу чем-то помочь… — Ты главное не мешай. У меня только первый триместр заканчивается, так что я пока в состоянии справиться со всем сама. Но, думаю, в сентябре придётся мне разродиться, и вот тогда пойдёт жара. — Сказали, что в сентябре? — Да, прикинули примерно. Страшно до усрачки, но пока держусь. Гай, вон, уже нашёл себе развлечение, чистит мне дорожку, чтобы я в госпиталь завтра без проблем ушла. Ну, хоть не ноет больше, и на том спасибо, — Мадока зевнула. — Да что ж такое? Опять в сон клонит. — Я пойду. Я слышал, что беременным надо много спать… — Какаши встал на ноги. — Ага, с Гаем-то поспишь. Раз уж ты спросил, нужна ли мне помощь, то ты мог бы забирать его куда-нибудь иногда. Он мне и до этого днём поспать не давал, а теперь вообще проверяет каждые пять минут и задаёт тупые вопросы. — Хорошо. Отдыхай, Мадока. Береги себя. Смешанные чувства радости и невесомой грусти в сердце не покидали Какаши и когда он смотрел на счастливого Гая, который продолжал руководить очисткой двора. Они немного поговорили, Гай всплакнул, и Какаши ушёл. Казалось, будто закончился важный промежуток в жизни, хотя к Какаши это не имело никакого отношения. Гай станет отцом, у него будет своя семья, ребёнок, которого он будет растить. Ему точно будет не до Какаши, хотя уже сейчас, да что там, уже когда в его жизни появилась Мадока, он немного отдалился, сам того не замечая. У него теперь новая сильная связь с другим человеком. Увязая ногами в снегу, Какаши брёл по улице, сунув руки в карманы. Ветер продувал шею и хлестал по лицу снегом. Он простоял за углом напротив дома Гая довольно долго, наблюдая за другом издалека. Гай размахивал руками, ругал Ли за недостаточное усердие, сам встал с коляски и, забрав у ученика лопату, принялся показывать, как надо чистить снег. Потом на крыльцо вышла Мадока и позвала обоих работяг в дом. Только тогда Какаши решил, что, пожалуй, стоит принять приглашение ребят и наведаться в бар. Хотя, возможно, он придёт слишком поздно, и они будут недовольны. Надо сначала разведать обстановку. Смахнув пальцами снег, налипший на окно бара, Какаши заглянул внутрь. За столом в углу сидели Цубаса и Райдо. Они смотрели друг на друга, Райдо что-то говорил. Но где же Генма, который так настаивал на походе сюда? Какаши стал выискивать его взглядом и нашёл совсем не то, что ожидал. Он увидел Аяме в компании подруг. Она смеялась, её движения были рассеянными, и она точно была пьяна. — Сука, какая она сука… — дверь бара открылась, и Какаши услышал расстроенный голос Эбису. Тут же шмыгнув за широкий столб, а потом за угол, Какаши заинтриговано прислушался. — Вот, давай, в рукав продевай, — голос Генмы звучал не вполне трезво. — Щас замёрзнешь ещё. Давай подышим. Какаши выглянул из-за угла и увидел Генму, который придерживал Эбису за локоть. Они встали под навесом, и Генма похлопал Эбису по плечу. — Зачем вообще Цубаса это сказала… Я просто ненавижу эту с-суку… — Эбису вздохнул. — Да всё, оторвал, выбросил, забыл. — Я же… Как же я не пытался? С гражданской специально мимо неё прошёл для ревности, а она… Знаешь, что она мне потом сказала? Генма, я её ненавижу! — Эбису, всё, всё, — Генма прижал его голову к груди и погладил по затылку. — Сказала, что думала, что я педик! За что она так? Всю жизнь надо мной издевается! Выбрала моего напарника! Чтобы побольнее было! — Я тебе ещё в Академии говорил, что она конченная. — Я просто… Она меня всегда била… Не кулаком, так словом… Но это… Сука! Я её ненавижу! — у Эбису заплетался язык и дрожал голос. — Это мог быть мой… — Давай, дышим носом. Ты сегодня перебрал. Эбису засопел, вцепившись обеими руками в воротник Генмы. Какаши вышел из своего укрытия: — Ребята, я не опоздал? Генма быстро глянул на него и подхватил Эбису под руки: — Ну как тебе сказать? Мы, видимо, уходим. Как-то не задались посиделки. Эбису хлебнул лишнего. — Вы узнали про Мадо… — начал Какаши. — Спроси у Цубасы, — перебил его Генма, кивнув на Эбису. — Идём, дружище. Надо тебе отлежаться. Проводив взглядом двух друзей, Какаши вошёл в бар и стряхнул с себя снег. Первым делом он посмотрел на столик, за которым сидела Аяме. Она не заметила, что он вошёл, и продолжала громко смеяться. Какаши подошёл к Цубасе и Райдо: — Что с Эбису? — Ого, ты всё-таки решил прийти? Почти все уже разошлись, Эбису, считай, последний герой, — Райдо выпрямился и ухмыльнулся. — Так отмечал, что еле вышел отсюда. — Мадока беременна, — Цубаса улыбнулась. — Ты слышал? — Да, узнал… — Какаши сел рядом с Райдо, чтобы видеть столик Аяме. — Хоть у кого-то всё хорошо. Мы сегодня вспоминали Хацуо… — Цубаса опустила взгляд. — Ну, давайте за него выпьем. Чтобы его душе спокойно было, — Райдо разлил алкоголь в три стопки и подвинул одну к Какаши. — Хороший был парень. Жаль, что ты так рано овдовела. Муж Цубасы погиб на войне. Какаши видел её мельком на похоронах, и она не выглядела особо расстроенной, когда стояла у его могилы, хотя, возможно, всё дело было в том, что она Хьюга, а у них такое было не принято. — За ушедших. Неприятный вкус алкоголя обжёг горло, и Какаши почувствовал тепло, расходящееся по всему телу из груди. Странно, но он чувствовал себя лишним за этим столом, словно помешал Райдо и Цубасе. Ему будто теперь не было места ни в одной компании. Он подумал, что будь здесь Асума, то всё было бы иначе, но на деле, будь Асума жив, он бы сейчас спал рядом с Мирай и Куренай. — И чего Эбису так набрался? — Какаши положил локти на стол. — Запивал горечь любви, — прыснул Райдо. — Райдо! — Цубаса хлопнула ладонью по столу. — Весь вечер издевался. Противно слушать. Я домой. Увидимся, Какаши. — Цубаса! Погоди! — Райдо встал из-за стола и побежал за женщиной. Сидя за столом в полном одиночестве, Какаши разглядывал ряд пустых бутылок, которые были выпиты без него. Время от времени он слышал смех Аяме и посматривал на неё. Он и не думал, что она бывает в таких местах. Теучи вряд ли отпустил бы её одну так поздно, а уж если бы узнал, что она будет пить, то не одобрил бы. Какаши решил дождаться, пока Аяме уйдёт, потому что видел, что она пьяна. Не хотелось, чтобы девушка попала в какие-нибудь неприятности. Он впервые видел её пьяной. — И три миски рамена в придачу! Ну конечно! — посмеиваясь, Аяме встала из-за стола и сняла пальто с вешалки. В этот момент она и заметила Какаши, который следил за ней из тёмного угла всё это время. Аяме тут же изменилась в лице, быстро натянула одежду, попрощалась с подругами и пошла к выходу. Какаши поднялся и последовал за ней. Аяме ускорила шаг, не оборачиваясь. — Аяме, — Какаши придержал дверь, выйдя на улицу. Девушка побежала. Какаши совсем не понимал, что с ней такое. К счастью, бежала она очень медленно, иногда спотыкалась, и Какаши просто шёл за ней спокойным шагом. Так он проводил её почти до Ичираку, пройдя следом по главной улице и переулку. Аяме споткнулась в очередной раз и упала на колени. — Аяме, всё в порядке? — Какаши подошёл к девушке. — Отец знает, что с тобой? — Ой-й-й… — запищала Аяме и спрятала лицо за ладонями, сидя на коленях в снегу. — Какаши-сан, мне так стыдно!.. Какаши опустился на корточки рядом с девушкой и стянул капюшон с её головы, чтобы оценить состояние. Красное лицо Аяме было всё мокрое от слёз и снега, она плакала, сморщив нос. — Вставай, заболеешь ещё, — Какаши взял её за локоть и поднял. — Ты говорила отцу, куда идёшь? Он же знает? Аяме заливалась слезами, стоя перед ним и теребя край рукава. Какаши вздохнул: — Идём, я отведу тебя домой. — Простите! Простите! — Аяме развернулась и неровным шагом пошла в сторону своего дома, и Какаши ничего не оставалось, кроме как следовать за ней, держа руку наготове, если она вдруг ещё раз споткнётся. — Мне так стыдно! Простите! Ичираку уже был закрыт, ставни опущены, а стулья убраны. Аяме прошла мимо заведения и направилась к широкой дороге. Стоило ей пошатнуться, Какаши поймал её за руку: — Осторожно. — Пожалуйста, не смотрите… Не смотрите! — Аяме вырвалась и побежала к дому. У самой двери она упала на бок и перевернулась на спину. Её грудь вздымалась от тяжёлого дыхания и рыданий. Какаши встал над ней, подхватил под спиной и потянул на себя: — Ну что же ты… — Нет! Оставьте меня! — Аяме, не кричи… — с трудом Аяме удалось поставить на ноги, и Какаши сжал её плечи. — Дверь открыта? — Папа уже спит… Тихо, — Аяме запустила руку в карман. — Давай, — Какаши забрал у неё ключ и открыл дверь. — Заходи. Спокойной ночи. Аяме опустила голову и шагнула в дом, но обернулась и подняла взгляд на мужчину: — Простите. Мне очень жаль. Мне очень жаль, что вы меня такой видели… — она вышла обратно на улицу и закрыла дверь за своей спиной. — Вы знаете… — Ты что-то забыла в баре? — Вы очень красивый, Какаши-сан, — она замотала головой, глядя в его глаза. — У меня сердце ноет, когда смотрю на вас. Вы очень красивый… — Э… Спасибо, — Какаши оглядел дом, проверяя, не проснулся ли Теучи от возни внизу. — Я теперь знаю, что значит, когда сердце обливается кровью. Прямо сейчас… Мне так стыдно, что я это вам говорю… — через сбивчивое дыхание проговорила Аяме. — Я просто хочу, чтобы вы знали, что вы очень красивый… И добрый, и сильный, и хороший, и лучше вас никого… Вдруг взгляд Аяме прояснился. Она будто осознала, что говорит, и резко замолчала, повернувшись к Какаши спиной. Она снова плакала. — Ты тоже очень хорошая, Аяме, — Какаши положил руку на её спину, открыл дверь и подтолкнул в дом. — Но на улице слишком холодно, а у тебя колени мокрые. — Простите. Я вас… — Аяме вдохнула и выдохнула, стоя к мужчине спиной. — Пожалуйста, завтра сделайте вид, будто ничего этого не было. — Дочка? Ну, что? Как посидели? — свет загорелся в прихожей, и сонный Теучи, щурясь, смотрел на Аяме и Какаши за её спиной. — Какаши? — Случайно встретил Аяме-чан, решил проводить, ха-ха, — Какаши отступил назад. — Надеюсь, мы вас не разбудили! После этого он быстро ушёл, закрыв дверь. Он никогда раньше не видел Аяме такой. Убегала от него зачем-то, падала, валялась в снегу, потом говорила какие-то глупости. Какаши даже хотел её отчитать, пока шёл за ней, но вовремя опомнился: ей уже давно не десять лет. И чего он начал спрашивать, знает ли отец? Она взрослая девушка и может хоть всю ночь сидеть в баре. Но в голове Какаши она словно туда не вписывалась, она же раньше всегда любила проводить время с отцом или изобретать новые рецепты, о чём потом рассказывала посетителям. Какаши почувствовал, что ещё один промежуток в жизни подошёл к концу.