Where is the justice?

Саю решила не ждать с неудобными вопросами до дома и вывалила их на Лайта уже за порогом. — Так это что получается, тетрадь правда людей убивает? — громко прошептала она. К её чести, на японском. Теперь Лайт был безумно счастлив, что его сестра не знала английский на достаточном уровне. — Получается, да, — ответил он и строго посмотрел на Саю. — Я надеюсь, ты не пойдёшь рассказывать об этом кому ни попадя? — Никто не узнает, клянусь тобой! — пообещала она. — Даже родители. Я ж не дурочка, ты не подумай. Только… а что ты сейчас будешь с ней делать? Лайт невольно зажал обложку в кармане между пальцев. Хороший вопрос. — Пока не знаю. Я придумаю. Может, как и говорил, университетские записи в ней вести буду. — ложь. Теперь, зная возможности тетради, использовать её ради чего-то настолько мелкого было бы кощунством. — Придумаешь — скажи, — строго приказала Саю. — А то знаешь, не каждый день убивающие тетрадки на голову падают. Он уже хотел сказать, что тетрадь попала к нему совсем не так, но прикусил язык. А в самом деле, откуда и как она к нему попала? Понятно, что он нашёл её на складе, но откуда она появилась там? В тот раз он так и не ответил себе на этот вопрос, но это определённо было достаточно важно. Да и само существование подобной тетради не могло не вызывать вопросов. — Придумаю — скажу. Проводив Саю до дома (после инцидента с Баскервилями выходить на улицу в одиночку ей было строго запрещено), Лайт отправился к своему месту работы в поисках ответов. Может, если он тщательно осмотрит место, где нашёл тетрадь, он найдёт хоть какие-то подсказки? Вместо подсказок он обнаружил только плачущую Дженни, прижимавшую к скуле какой-то грязный бинт, и утешавшего её Ларри. Под бинтом Лайт сумел рассмотреть уродливый сине-фиолетовый синяк с кровоподтёком, который расползся на полщеки. — Лайт. Он посмотрел на Ларри, и тот швырнул в него долговой книгой. Он вовремя её поймал и посмотрел на последнюю страницу. — Снова Шарлотта? — с досадой спросил Лайт. Ларри кивнул. — Грофф недоволен, — выдал он после нескольких секунд молчания и снова посмотрел на Дженни, осторожно коснувшись её волос. — У… уволит. Шарлотта была из высшего класса, и одного взгляда на неё — а Лайт имел неудовольствие видеть её лицо гораздо чаще, чем один раз — хватало, чтобы это понять. Уж точно у неё не было никаких проблем с тем, чтобы выплатить сумму долга. Да и не влезать в долги в принципе. — Я этим займусь, — коротко сказал он. В прошлый раз он этим пренебрёг, но теперь у него не было такого права. Да и работать каждый день наедине с Ларри не улыбалось. Прежде чем идти и выпрашивать деньги, Лайт всё же заглянул на склад, перевернув всё рядом с той полкой с ног на голову. Ничего необычного. Всё было ровно так, как и должно было быть. Если на пыли или грязи и были какие-то следы, то за день их уже определённо затоптали. Понятнее от этого ничего не стало. Лайт вышел из магазина и, проклиная свою жизнь и эту Шарлотту, направился обратно к Шерлоку. Других способов узнать адрес должницы у него, к сожалению, не было. — Шарлотта Милвертон? — детектив почесал в затылке. — А, жена той скотины. Он совсем упал духом. До самого конца он надеялся, что она была всего лишь однофамилицей знаменитого Короля шантажа. Связываться с этой семейкой не хотелось. — Адрес вот, — Шерлок протянул ему бумажку с улицей и номером дома. — Знаешь, где это? — Да вроде, — уныло ответил Лайт. — А с чего она вообще тебе понадобилась, м? Вроде она и замужем уже, и ни в чём криминальном замечена не была. Тяжело вздохнув, Лайт рассказал, в чём дело, и получил в ответ ехидный смешок. — Ну удачки тебе. Я с тобой точно не иду. Иди, убеждай её сам. Потом расскажешь, ага? Выйдя на улицу, он ещё раз хорошенько подумал, насколько это ему надо. Всё-таки его ситуация касалась в меньшей степени. Всё могло обойтись без его вмешательства. Ему не нужно было в это лезть. С другой стороны… теперь он не такой беззащитный, каким был раньше. Если у него возникнут проблемы с Милвертоном, от него будет очень легко избавиться. Лондону от этого станет только лучше. Поэтому некоторое время спустя, уверенный в своих силах, он стоял перед дверью особняка Милвертона и стучался в дверь. Прошло уже как минимум минут пять. Дома её нет, что ли? И где она тогда? — Добрый день? Подчёркнуто вежливый голос, который Лайт слышал один раз в своей жизни. Тогда они с Шерлоком встретили его на рабочем месте, чтобы задать несколько вопросов по делу. — Вам что-нибудь нужно? В вежливости не было ничего плохого. Но, в отличие от того же Мориарти, в этом случае и у неё не получалось скрыть сочащийся яд, который змее не терпелось впрыснуть в рану жертве. Лайт заставил себя повернуться и посмотреть Милвертону в глаза, стараясь поглубже запихнуть свой страх. Он Лайт Ягами, чёрт побери, он никого не боится. Милвертон же ничего не может сделать такому честному и порядочному человеку. — Долг, я полагаю, — мягко перебил его Милвертон, прежде чем Лайт успел открыть рот. — Проходите в дом. Мы всё уладим. — Не можем ли мы поговорить здесь? — осторожно спросил Лайт. Добровольно заходить в змеиное логово хотелось меньше всего. — Неудобно на пороге, сами понимаете. Внутренний голос кричал не соглашаться. Лайт заглушил его, кивнул и вошёл в дом, с настороженным интересом осматриваясь по сторонам. Да уж, нельзя было сказать, чтобы Милвертоны жили бедно. Отделанные зелёным бархатом стены, увешанные картинами, позолоченные люстры, фарфоровые фигурки на специальных подставках… — Шарлотта очень любит такое, — охотно поделился Милвертон, ведя Лайта по длинному коридору в свой кабинет. Он был уже более скромным — несколько шкафов, стоящих по стенам, широкое окно и стол перед ним. — Так вот насчёт долга, — Лайт наконец-то собрался с мыслями. — Ваша жена должна нам… — Я прекрасно помню, сколько она вам должна, — Милвертон небрежно махнул рукой, присев на край стола. Несколько бумаг смялись, но ему, видимо, не было до этого дела. — Ягами Лайт, верно? Он смог только кивнуть. То, что Милвертон помнил его и его имя, наверно, было плохим знаком. — Помню, вы приходили тогда в мой офис месяца три назад с этим детективом. Холмс, кажется? Он сейчас довольно известен. — Верно, — заговорил Лайт, не ограничившись в этот раз кивком. Что он ясно понял из их прошлого опыта общения, так это то, что Милвертону нельзя было позволять вести беседу. — Но как это относится к вашему долгу? — Напрямую, мистер Ягами, напрямую. Видите ли, я большой фанат детективов. И последние труды Конан Дойла прочитал взахлёб… Лайту чертовски не нравились его попытки начать светскую беседу. Он прекрасно осознавал, что Милвертон что-то планирует, и было бы намного лучше, если бы он уже наконец добрался до сути дела. — Единственное, чего я никак не мог понять — где же тот чудный мальчик, которого я видел вместе с Холмсом? Не может же быть, чтобы такое потрясающее сотрудничество прекратило существовать за какие-то жалкие месяцы! — Видите ли, я… — А потом мой интерес заставил меня копнуть поглубже, — резко прервал его Милвертон, не давая шанса солгать. — И выяснилось, что наш чудный мальчик совершил поступок, недостойный упоминания в книге. Вот и оно. Лайт заставил себя расслабиться. Он прекрасно помнил как о том, что никаких улик против него не было и нет, так и о своём главном козыре — тетради. Если Милвертон вздумает ему угрожать… — Вы говорите загадками, — спокойно ответил он. — Я бы предпочёл что-нибудь более конкретное. Тем более я пришёл сюда поговорить о вашем долге, а вовсе не о детективах. — Более конкретное? — ухмыльнулся Милвертон. — Прошу. Лайт взял из его рук газетный номер и пролистал до отмеченной страницы. В глаза сразу бросился заголовок «Шерлок Холмс раскрывает дело, Конан Дойл лжёт». Сама же статья… Краткий пересказ событий «Этюда в багровых тонах», для тех немногих, кто не читал. Сообщение об убийстве Хоупа. Раскрытие реальной личности его убийцы и показания случайного свидетеля. А затем — рассуждение о том, как дети порочат репутацию отцов на несколько абзацев. Имя Лайта не было упомянуто в статье ни разу. Каждый раз его называли «сын офицера Ягами». Он сжал газету между пальцами, помяв тонкую бумагу. Его мутило. Да, нельзя было показывать это Милвертону, но Лайт не мог справиться с собой. Краем глаза он увидел его довольную ухмылку. Хотелось запустить в него газетой и сбежать из Лондона. В Дареме, кажется, тоже неплохой университет есть. — Не очень свежие новости, — сумел наконец сказать Лайт. — Позвольте, такие скандалы свежи всегда. А это дело Холмса, можно сказать, уже стало легендой. Увековечено в литературе! — У вас нет никаких доказательств. — У меня есть слова свидетеля. К тому же никаких доказательств публике не требуется. Написано же убедительно, не так ли? — Когда… когда это выйдет в печать? — сдался он. Милвертон расплылся в улыбке. Лайт ненавидел себя за свою беспомощность. — Завтра. — Что вы хотите? — О, это интересный вопрос. Во-первых, конечно, можно поговорить и о моём долге. Я не намереваюсь его платить. Это придётся сделать вам. — Но… — А-а, мистер Ягами! Я не закончил. Я отлично понимаю, что вам девятнадцать соверенов в ближайший год не выплатить, особенно если вас, хе-хе, погонят со службы. Поэтому у меня есть к вам небольшое дружеское предложение. «"Дружеское", — с ненавистью подумал Лайт. — Загнал меня в угол, и так говорит?» — Я слушаю. — Вы будете работать на меня. Так вы сможете выплатить долг быстрее. — Я… — Понимаю, решение не из лёгких. Приходите завтра со своим ответом. У вас всё? Дома Лайт широкими буквами пишет имя Чарльза Огастеса Милвертона в тетради смерти, чуть ли не прорывая бумагу остро наточенным карандашом. Затем, несколько опомнившись, записывает более-менее правдоподобные обстоятельства смерти. Если знаменитый журналист в потёмках споткнётся на лестнице и сломает себе шею, вряд ли кто-то решит расследовать это дело. Он был уверен, даже этой странной Шарлотте всё равно, что произойдёт с её мужем. Потом, уже отложив карандаш в сторону, Лайт с ужасом осознаёт, что Милвертон мог оставить кому-то указания на случай своей смерти. Злясь на себя за эту оплошность, он записывает в тетрадь ещё несколько имён, которые запомнил в свой последний визит в полицейский архив. Пока его с отцом пока не выгнали оттуда из-за этой чёртовой статьи, нужно будет зайти туда ещё раз. Если уж он обречён жить с репутацией убийцы преступников, он может её хотя бы оправдать.

~*~

Эл посмотрелся в мутное стекло какого-то полузаброшенного дома, пригладил волосы и поправил на плечах один из пиджаков Майкрофта, позаимствованный из шкафа в прихожей. Совсем другое дело. Оставалось только надеяться, что кто-то из знакомых офицеров сейчас находился в участке, поскольку Эл был не очень уверен, что его, случайного прохожего, пустят в архив. На месте оказался офицер Ягами, и Эл успокоился. — Ягами! — позвал он, стараясь выпрямить спину, чтобы казаться серьёзнее. — Я в архив. Мне очень надо. На него сразу обернулись несколько полицейских, включая Ягами. Он прокашлялся и хмуро посмотрел на Эл. — Вот как. И зачем же? — Я от правительства. Не дожидаясь, пока полицейские оправятся от изумления, Эл шмыгнул в левый коридор и припустил по лестнице в направлении архивной комнаты. Когда он наконец захлопнул за собой дверь, он не сразу услышал чей-то голос, так как старался восстановить дыхание. Да уж, давно ему не приходилось бегать. — Эл. Эл. Эл вскинул голову и увидел прячущегося за ближайшим шкафом Майкрофта. — Вот ты… где, — выдохнул он. — Я был на пять процентов уверен, что неправильно понял твой намёк. В следующий раз говори прямо. — Я оставил тебе возможность прочитать моё прямое сообщение безо всяких намёков. Разве? Ах, точно. — Письмо под подушкой? — кивок. — Очень прямо. Тогда у тебя есть ещё одна проблема: о чём-то ты даже не намекаешь. Майкрофт пожал плечами и прислушался к звуку шагов из коридора. — Тебя ищут. Надо было сделать тебе удостоверение, как у других членов МИ-6. — Это было бы полезно. С минуту они простояли молча. — Скажи, Майкрофт… зачем? — Зачем что? — Ты знаешь, что я имею в виду. — Скажи прямо. — Тебе же хуже, — фыркнул Эл. — Зачем ты запретил мне появляться на Бейкер-стрит, зная, что Ирен переедет туда при первой же возможности, а без прямого контакта с ней мне документы не вернуть? Зачем вообще перевёз меня в свою квартиру с безопасной Бейкер-стрит? — У меня были свои причины. — Нет уж, — Эл начинал злиться, — давай без этого сейчас. Ты позвал меня поговорить сюда, а будешь только отмалчиваться, как обычно? Майкрофт умоляюще посмотрел на Эл, но тот только мотнул головой. — Я жду своих ответов. Мне всё равно, если тебе трудно или не хочется об этом говорить. — За Бейкер-стрит следят, — неохотно сказал Майкрофт. — И я бы не хотел, чтобы эти люди знали, где ты живёшь. За тобой тоже могут следить, но если ты живёшь в моей квартире… — То тебе спокойнее, — закончил Эл. — А кто следит? Немедленного ответа он вполне ожидаемо не получил. — Это не так важно. — Нет, важно. Я должен понимать, кого мне стоит опасаться. — Остерегайся всех! — сорвался Майкрофт. Эл не нашёлся, что ответить, и между ними снова повисла тишина. Он был сильно раздосадован, сохраняя лицо непроницаемым. От него снова скрывали важную информацию. Жизненно важную в этом случае. За месяцы совместной работы он уже успел привыкнуть к полному доверию. И почему? Он же действительно должен знать… — Альберт Мориарти, — наконец произнёс Майкрофт. — Он угрожал тебе. — Угрожал? — Тогда, когда он попросил меня отправить Шерлока в Йорк, — продолжал он. Теперь он, кажется, не мог остановиться. — Я бы не стал выходить на контакт с братом без особой причины, я ему и дела-то редко даю, но… Альберт пришёл ко мне в кабинет, как и обычно, посмотрел на меня и сказал, что если я этого не сделаю, то завтра «увижу труп своего самого ценного подчинённого». — Так и сказал? — Да, именно этими словами. Как сейчас слышу. А я не хочу терять своего самого ценного подчинённого, видишь ли. — И ты считаешь, что теперь, когда ты исполнил его просьбу, я всё ещё в опасности? Почему? — Не считаю, — поморщился Майкрофт. — Просто мне бы хотелось исключить возможность подобных угроз. Совсем. Мне не очень нравится, что ты выступаешь чьим-то козырем. — Ты бредишь. — Возможно. Но если ты погибнешь, кто вернёт мне документы? — Альберт Мориарти. Ты же и ему это поручил? Майкрофт посмотрел на Эл со смесью лёгкого раздражения и восхищения, и он понял, что прав. — Ты почему-то даёшь ему второй шанс. Шанс подтвердить, что он на твоей стороне, — продолжил рассуждать Эл, — что он не представляет угрозы стране и мне. Ты подозреваешь его, — Майкрофт кивнул, — и хочешь или подтвердить, или опровергнуть свои подозрения, чтобы продолжить работать с ним. — Альберт Мориарти — Преступный Лорд. — И ты продолжаешь с ним работать. — Это пока лишь подозрения. Документы станут проверкой, и уже тогда я решу, стоит ли запирать его в Тауэр. — Если он Преступный Лорд, зачем ему убивать меня? Майкрофт не ответил. — Преступный Лорд убивает дворян с мутным прошлым, дворян, которых не может наказать закон. Я никак под это определение не попадаю. — Он тоже человек. Сомневаюсь, что он убивает лишь виновных. Если ты чем-то мешаешь ему… — Чем я ему мешаю? Мы оба работаем на тебя. Я не совершал ничего, что противоречит его принципам справедливости, насколько я помню. Наоборот. — Дело даже не в этом, Эл… — А в чём тогда? В том, что ты так сильно «не хочешь терять своего самого ценного подчинённого», что готов запереть его в четырёх стенах? — Я этого не сделал. — Тебе бы хотелось. Потому что у тебя определённо не было с этим проблем, когда мне на Бейкер-стрит ничего не угрожало. И не говори сейчас про свежий воздух. — Ты невыносим. — Тогда почему ты вообще переживаешь, что со мной будет и где я окажусь? Раз меня не выносишь — какая тебе разница? — Иди к своему Шерлоку! — повысил голос Майкрофт. — Потом не приходи обратно, когда тебе на хвост сядет самый опасный преступник Лондона. Если он уже не знает, где ты сейчас находишься. — И пойду! — огрызнулся в ответ Эл. — «Not blame your pleasure», ага… Он быстро зашагал к выходу из архива и остановился у двери, чтобы ещё раз посмотреть на Майкрофта. Тот стоял на месте, не двигаясь и не говоря ни слова, и просто глядел на него в ответ с каким-то потерянным выражением лица. Эл развернулся и резко хлопнул дверью. Его проблемы. Мог бы держать язык за зубами. Может, тогда бы он и не ушёл. Или заранее поработать этим языком и объяснить Эл всю ситуацию, в которой они оба оказались, а не кидаться намёками и молчать. — Я так и знал, что ты тут. Он поднял голову и увидел офицера Ягами. «Конечно, знал, я же словами сказал, что иду в архив». Этого Эл не сказал. Вместо этого он открыл рот и спросил: — Ягами, можно я сегодня переночую у вас дома?